Текст книги "Архивы Дрездена: Летний Рыцарь. Лики смерти"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 13

Билли держал пиццу в руках, пока я рисовал мелом круг на асфальте.

– Гарри, – не выдержал он наконец, – а как это все-таки должно действовать?

– Подожди немного, – сказал я.

Я не довел круг до конца, но забрал у него коробку с пиццей. Открыв ее, я достал одну дольку и положил ее в центр круга на салфетку. Потом помазал пиццу кровью из расквашенной губы, отступил назад и дочертил круг, не замыкая его пока заклинанием.

– Проще простого, – сказал я. – Я заманиваю фэйри поближе к этой пицце. Он унюхивает ее, бросается к ней и начинает есть. В процессе он невольно поедает и частицу моей крови, и этой энергии достаточно, чтобы круг замкнулся.

– Так-так, – скептически хмыкнул Билли. Он достал из коробки второй кусок пиццы и поднес его ко рту. – А потом ты выбиваешь из него информацию, так?

Я вынул кусок у него из рук, положил его обратно в коробку и закрыл крышку.

– А потом я выманиваю у него эту информацию подкупом. И не трожь пиццу.

Билли насупился, но пиццу в покое оставил.

– А мне что делать?

– Сидеть тише воды и смотреть, чтобы никто не пытался меня прихлопнуть, пока я буду говорить с Тук-Туком.

– С Тук-Туком? – недоверчиво переспросил Билли.

– Адские погремушки, Билли, не я же выбираю имена. Просто помалкивай, и все. Если он заподозрит, что поблизости находятся другие смертные, он может занервничать и удрать прежде, чем я его отловлю.

– Ну, если ты так говоришь… – вздохнул Билли. – Просто я надеялся, что смогу пригодиться не только для доставки пиццы.

Я взъерошил волосы руками.

– Я еще не нашел для тебя другой работы.

– Я мог бы попытаться отследить тех троих с фотографии, что ты мне показал.

Я покачал головой:

– Скорее всего, они просто сели в машину и уехали.

– Угу, – терпеливо произнес он. – Просто, если я найду сейчас их запах, это может помочь мне отыскать их позже.

– А… – кивнул я, ощущая себя болваном. Ладно, не посмотрел я на этот вопрос под таким углом. – Хорошо, если хочешь. Ты только осторожнее, ладно? Не знаю, что еще может ошиваться поблизости.

– Хорошо, мамочка, – ухмыльнулся Билли.

Он поставил коробку с пиццей на закрытый мусорный бак, повернулся и исчез в переулке.

Я подождал, пока Билли скроется из виду, нашел славное местечко в тени и спрятался там. Потом на мгновение зажмурился, концентрируясь, и нашептал имя нужного мне фэйри.

Любое разумное существо имеет свое имя – специфический набор звуков, связанных с его истинной сутью. Если практикующий чародей знает чье-то имя – знает его со всеми нюансами произношения и правильно расставленными ударениями, – он может использовать это имя для установления магической связи с его обладателем. Так, например, призывают в смертный мир демонов. Назовите чье-либо имя – и вы установите связь. И если вы, конечно, чародей, это означает, что вы будете обладать властью над его обладателем, где бы он ни находился.

Власть над потусторонним существом посредством его имени – рискованный раздел магии, и всего один шаг отделяет его от попыток овладеть волей другого смертного. Исходя из Семи законов магии, установленных Белым Советом, последнее считается серьезнейшим преступлением, и Совет карает его со всей наглядностью и неотвратимостью.

Учитывая особую любовь, питаемую ко мне Советом, я прямо-таки параноик во всем, что касается возможных нарушений законов магии. Поэтому, произнося имя фэйри, я добавил в него самую капельку принуждения – ровно столько, чтобы ненавязчиво привлечь его внимание, заинтриговать тем, что может находиться в этом переулке. В общем, я прошептал имя фэйри и принялся ждать, хоронясь в тени.

Минут через десять с неба по спирали спустилось нечто, напоминающее гибрид колибри и метеора, этакий мерцающий шар бело-голубого света. Он приблизился к земле, и сияние померкло настолько, что стала видна миниатюрная фигурка фэйри, Тук-Тука.

Роста Тук имел примерно шесть дюймов. Шевелюра его напоминала воздушностью лиловый одуванчик, а за плечами трепетала пара прозрачных стрекозьих крыльев. Во всех остальных отношениях он напоминал человека, и в чертах его проскальзывала красота повелителей фэйри, сидхе. Однако сегодня на голове его красовался шлем, сооруженный, похоже, из пластмассовой пробки из-под кока-колы, а пробку удерживала на голове пропущенная под подбородком лямка из тонкой нитки. Выбивающиеся из-под шлема волосы почти закрывали ему глаза. В руке он держал копье, представлявшее собой старый желтый карандаш второго номера с примотанным к нему ниткой острием из булавки. На поясе висела голубая пластмассовая шпажка для коктейля.

Тук осторожно приземлился рядом с пиццей. Потом обошел ее кругом и, прикрыв глаза рукой от фонарного света, настороженно огляделся по сторонам. Потом поднял руку в воздух, сжал крошечный кулачок и несколько раз энергично взмахнул им.

Сразу же с неба спикировало еще с полдюжины разноцветных огненных шариков. Все до одного фэйри были вооружены предметами, судя по всему позаимствованными из пенала какого-то школьника.

– Р-равняйсь! – пронзительно пискнул Тук-Тук. – Смир-рна! Пер-рекличка!

Залитая зеленым сиянием маленькая фея рядом с Туком вытянулась по стойке смирно, хлопнула себя по лбу и по-строевому четко повернулась налево.

– Недотрога Лу по приказу прибыла! – отчеканила она.

Стоявший рядом с ней фэйри багрового цвета тоже хлопнул себя по лбу.

– Звездный Скачок по приказу прибыл! – доложился он.

Перекличка продолжалась до тех пор, пока последний, в чине рядового второго класса, не подошел, чеканя шаг, к Тук-Туку.

– Все на месте, генерал, – доложил он. – И все голодны как собаки.

– Отлично, – кивнул Тук-Тук. – Воль-на! Для принятия пищи р-разойтись!

Фэйри восторженно завопили, побросали оружие и набросились на кусок пиццы.

Стоило им приняться за еду, как магический круг с едва заметным хлопком замкнулся. Реакция последовала незамедлительно. Фэйри испустили резкий, пронзительный крик и взмыли в воздух. Разумеется, невидимый барьер не пропустил их, и по его периметру там, где в него врезались фэйри, вспыхнули фонтанчики сверкающих искр. Разноцветные светлячки метались внутри круга до тех пор, пока Тук-Тук не приземлился и не огляделся по сторонам.

– Отставить бардак! – рявкнул он. – Смир-рна!

Надо отдать ему должное: он неплохо вымуштровал свою маленькую армию. Все до одного застыли в воздухе в тех местах, где застала их команда. Похоже, стоять по стойке смирно и махать крыльями одновременно у них не получалось, поскольку все разом повалились на мостовую, взметнув еще полдюжины облачков светящейся пыльцы, и каждый, соприкоснувшись с поверхностью, издал негромкое «ой».

Тук-Тук подобрал свое копье-карандаш, подошел к самому краю круга и посмотрел в темноту:

– Гарри Дрезден? Это ты?

Я вышел из своего убежища и кивнул:

– Это я. Как дела, Тук?

Я ожидал лавины гневных, но пустых угроз. Так, во всяком случае, вел себя Тук-Тук обычно. Вместо этого он с шипением пригнулся, держа копье на изготовку. Остальные фэйри похватали свое оружие и окружили своего командира.

– Тебе нас не взять, – заявил Тук. – Призыва еще не объявляли, а до тех пор мы принадлежим сами себе.

Я изумленно уставился на него:

– Призыва? О чем это ты, Тук?

– Нас не провести, эмиссар, – сказал Тук. – Я знаю, кто ты. Я на тебе запах Зимней Королевы за версту чую.

Интересно, подумал я, делают ли они от этого дезодоранты? Так или иначе, я поднял руку, успокаивая его:

– Тук, я работаю сейчас на Мэб, но она всего лишь клиент для меня, правда. Я здесь не для того, чтобы забирать тебя куда-то или принуждать к чему-то.

Тук упер копье ластиком в асфальт и подозрительно насупил брови:

– Не врешь?

– Не вру.

– Клянешься?

– Клянусь.

– Правда клянешься?

– Век свободы не видать, – с серьезным видом поклялся я.

– Сплюнь, – потребовал Тук.

Я плюнул на асфальт.

– Ну, тогда ладно, – кивнул Тук.

Он отбросил копье и, к замешательству своих подчиненных, метнулся обратно к пицце. Они возмущенно заголосили и поспешили за ним. Куска пиццы хватило ненадолго. Зрелище напоминало кадр из научно-популярного фильма, где пираньи расправляются с незадачливой тварью, попавшей в воду не вовремя и в неудачном месте, – с той только разницей, что вместо водяных брызг здесь мелькали слюдяные крылья и облачка разноцветной светящейся пыльцы.

Я, хмурясь, смотрел на это пиршество до тех пор, пока Тук-Тук с несколько округлившимся животиком не отвалился от пиццы. Он удовлетворенно вздохнул и подождал остальных.

– Ну, Гарри, – сказал он наконец, – как думаешь, кто выиграет войну?

– Белый Совет, – ответил я. – У Красной Коллегии физическая подготовка слабее и на скамье запасных никого стоящего.

Тук фыркнул и сорвал с головы свой пластмассовый шлем-пробку. Волосы сразу же разметались по ветру.

– То, что у них тылы слабоваты, еще не значит, что они автоматически проиграют. Но я имел в виду совсем другую войну.

Я нахмурился:

– Войну Зимы и Лета?

– Да, – кивнул Тук.

– Ясно. С чего это ты весь в броне и при оружии, Тук?

Фэйри расплылся в ухмылке:

– Круто, да?

– Просто ужас наводит, – с серьезным видом согласился я. – Но зачем тебе все это?

Тук скрестил руки на груди и принял самую мужественную позу, какую только можно принять, имея шесть футов роста и стрекозьи крылья за спиной.

– Надвигается беда.

– Так-так. Я слышал, династии в смятении.

– Не просто в смятении, Гарри Дрезден. Начался призыв Диких фэйри. Я видел нескольких дриад в обществе Летнего Рыцаря сидхе, а русалка из канала выбралась на берег в паре кварталов отсюда и вошла в дом Зимних.

– Значит, призыв, говоришь? Ребят вроде вас?

Тук кивнул и лягнул под зад развалившегося с сытой ухмылкой Звездного Скачка. Тот отозвался неожиданно басовитой отрыжкой.

– Не все же тусуются при дворе. Обыкновенно мы заняты своими делами и не обращаем на них особого внимания. Но в военное время Диких фэйри призывают – на ту или другую сторону.

– И кто выбирает, за кого вам воевать?

Тук пожал плечами:

– Ну, как правило, те, кто подобрее, идут к Летней Королеве, а те, кто повреднее, – к Зимней. Наверное, все зависит от того, что ты делал в мирное время.

– Так-так, – повторил я. – А ты что делал? Холодные дела или теплые?

Тук звонко рассмеялся:

– Чтобы я помнил всякую такую ерунду! – Он похлопал себя по животику, а затем поднялся на ноги, оценивающе глядя на меня. – Эй, Гарри, это у тебя там не коробка ли с пиццей?

Я взял коробку, снял крышку и продемонстрировал им остальные куски пиццы. Это вызвало у фэйри хоровое «У-у-у-у-у!», и все разом столпились на самой границе круга, приплюснув носики к невидимому барьеру.

– Ты ведь частенько угощал нас пиццей последние пару лет, а, Гарри? – заметил Тук, сглотнув слюну. Взгляд его не отрывался от коробки у меня в руках.

– Ну, ты же протянул мне руку, когда я нуждался в твоей помощи, – кивнул я. – Так что все по справедливости, так?

– По справедливости, говоришь? – буркнул Тук, внезапно насторожившись. В глазах его вспыхнуло подозрение, но нос против воли снова принюхался к запаху из коробки. – Это… это… Гарри, это ведь пицца!

– Мне нужно от тебя кое-что еще, – сообщил я. – Мне нужна информация.

– И ты платишь за нее пиццей? – с надеждой в голосе спросил Тук.

– Да, – кивнул я.

– Ур-ра! – завопил Тук и описал в воздухе восторженную спираль.

Остальные фэйри не уступали ему в бурности эмоций, так что воздух внутри круга превратился в разноцветный фейерверк, от которого зарябило в глазах.

– Даешь пиццу! – кричал Тук.

– Пиццу, пиццу, пиццу! – вторили ему остальные.

– Сначала я хочу, – напомнил я, – чтобы мне ответили на несколько вопросов.

– Идет, идет, идет! – закричал Тук. – Да спрашивай же!

– Мне нужно поговорить с Зимней Леди, – сказал я. – Где я могу ее найти, Тук?

Тук взъерошил свою фиолетовую шевелюру:

– И это все, что ты хотел узнать? Да под городом! Там, где все под землей: и магазины, и тротуары.

Я нахмурился:

– В Преисподней?

– Ну да, да, да! Там, куда смертные не заглядывают, можно найти вход в Подземный город. Зимняя Леди переехала в Подземный город. И весь ее двор тоже в Подземном городе.

– Что-о? – поперхнулся я. – С каких это пор?

Тук нетерпеливо закружился в воздухе:

– С прошлой осени!

Я почесал в затылке. Что ж, пожалуй, в этом имелась какая-то логика. Прошлой осенью одна мстительная вампирша и ее союзники посеяли потусторонние беспорядки, до предела расшатав границу между реальным миром и Небывальщиной, миром духов. Вскоре после этого началась война между чародеями и вампирами.

Подобные события не могли не привлечь внимания самых разных существ.

Я покачал головой:

– А Летняя Леди? Она тоже в городе?

Тук упер руки в боки:

– Ну разумеется, Гарри. Если Зима сюда явилась, как могло Лето не прийти?

– Разумеется, – устало согласился я. Черт, что-то я не в форме. – А ее где найти?

– Она на самом верху одного из высоких домов.

Я вздохнул:

– Тук, это же Чикаго. Здесь полным-полно высоких зданий.

Тук удивленно уставился на меня, на мгновение нахмурился, а потом просветлел:

– Ну, того, рядом с пиццерией.

Голова заболела немного сильнее.

– Послушай-ка. Как насчет проводить меня туда?

Тук обиженно выставил вперед подбородок:

– И пропустить пиццу? Ищи дурака.

Я стиснул зубы.

– Тогда найди мне кого-нибудь в провожатые. Ты ведь наверняка знаешь кого-то подходящего.

Тук наморщил лоб. Он подергал себя за мочку уха, но это явно не просветлило ему память, потому что он потер одну ногу о лодыжку другой, потом в задумчивости побродил немного по кругу, прежде чем вернуться ко мне. Нимб света вокруг него сделался чуть ярче.

– Ага! – пропел он. – Да! Будет тебе провожатый! – Он уставил в меня палец. – Но только если это последний вопрос, Гарри. Пиццу гони, пиццу!

– Сначала провожатый, – настаивал я. – Потом пицца.

Тук взмахнул руками и ногами так, словно хотел стряхнуть их прочь:

– Ну да, да, да!

– Заметано, – сказал я.

Открыв коробку с пиццей, я поставил ее на перевернутый пустой ящик. Потом шагнул к кругу, чуть наклонился и, взмахнув рукой, усилием воли отворил его.

Послышался восторженный крик и вопли «ура!», и фэйри, оставив за собой шлейф возмущенного воздуха, еще сильнее растрепавшего мне волосы и взметнувшего с асфальта бумажки и листья, метнулись мимо меня к коробке. Они впились в пиццу с тем же энтузиазмом, что и в первый кусок, только теперь трапеза заняла у них чуть больше времени.

Наконец Тук взмыл в воздух, завис у меня перед лицом и вытянул руку ладошкой вверх. Секундой спустя что-то, напоминающее яркую, выстрелившую из костра искру, слетело с неба и приземлилось у него на ладони. Тук произнес что-то на совершенно незнакомом мне языке, и крошечный огонек возбужденно замерцал в ответ.

– Все верно, – кивнул Тук.

Прищурившись, я разглядел, что это крошечная, размером с муравья, светящаяся фигурка. Еще один фэйри. Или одна. Огонек пульсировал и менял цвет, и Тук, еще раз кивнув, повернулся ко мне.

– Гарри Дрезден, – объявил Тук-Тук, подняв ладонь повыше, – это Элиди. Она готова оказать мне услугу и проводить тебя к Зимней Леди, а потом к Летней. Тебя это устраивает?

Я нахмурился:

– А она меня понимает?

Элиди возмущенно топнула крошечной ножкой, и окружавший ее алый огонек дважды мигнул.

– Да, – перевел Тук. – Две вспышки означают «да», а одна – «нет».

– Две – «да», одна – «нет», – повторил я.

Тук наморщил лоб:

– Или это одна означает «да»… Никак не запомню.

С этими словами он повернулся и метнулся обратно в кучу переливавшихся над остатками пиццы огоньков.

Элиди потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить равновесие, нарушенное поднятым ее крыльями вихрем. Она покружилась немного в воздухе и уселась мне на переносицу. Мне пришлось скосить глаза, чтобы смотреть на нее.

– Эй, – сказал я. – Как, гожусь я в качестве дивана?

Две вспышки.

Я вздохнул:

– Ладно, Элиди. Хочешь пиццы, прежде чем мы отправимся в путь?

Снова две вспышки, на этот раз ярче. Крошечная фея взметнулась в воздух и присоединилась к пиршеству.

В переулке послышались шаги, и из темноты показался Билли, в водолазке, туго обтягивавшей его мускулистый торс. Я испытал короткий приступ зависти. У меня нет мускулистого торса. Не то чтобы мой живот выпирал над поясом или что-то в этом роде, но и стальных мышц у меня тоже нет. Даже бронзовых. Да что там бронзовых, даже пластиковых и то нет.

Билли покосился на пиццу и на мгновение зажмурился:

– Вау. Ничего себе картинка. Ни дать ни взять «Челюсти».

– Угу, – буркнул я. – Не смотри на это слишком долго. Огоньки фэйри способны действовать на человеческую психику.

– Ясно, – сказал Билли и перевел взгляд на меня. – И как? Добился, чего хотел?

– Угу, – кивнул я. – А ты?

Он пожал плечами:

– Городской переулок – не лучшее место, чтобы идти по следу, но при встрече я их узнаю – если буду в другом обличье, конечно. Запах у них не совсем обычный.

– Что ж, этого можно было ожидать.

Билли блеснул в темноте зубами:

– Ха. И чего мы ждем?

Элиди оторвалась от остальных и снова водрузилась мне на переносицу. Билли изумленно выпучил на нее глаза:

– Какого черта?

– Это наша провожатая, – пояснил я. – Элиди, это Билли.

Элиди дважды мигнула. Билли снова на миг зажмурился:

– Э-э-э… очень приятно. – Он тряхнул головой. – Итак, каков план?

– Для начала навестим Зимнюю Леди в ее подземном логове. Говорить буду я. Ты будешь держать ухо востро и прикрывать мне спину.

– Хорошо, – кивнул он. – Задачу понял.

Я оглянулся – как раз вовремя, чтобы увидеть, как последний кусок пиццы в мельтешении разноцветных слюдяных крыл взмыл в воздух. Фэйри окружили его, разрывая на куски нетерпеливыми ручонками, и через пару секунд от него ничего не осталось. Покончив с ним, фэйри эскадрильей пузатых метеоров взмыли в воздух и исчезли из виду.

Элиди снялась с моего носа и полетела по переулку в противоположном направлении. Я двинулся следом.

– Гарри? – окликнул меня Билли, в его голосе еще теплилась надежда. – Как думаешь, неприятности будут?

Я вздохнул и потер переносицу.

Головная боль в эту ночь мне была гарантирована. Да и сама ночка обещала выдаться не самой легкой.

Глава 14

Элиди вела нас с Билли по темным переулкам. Потом мы лезли по пожарной лестнице на крышу какого-то здания, спускались с другой стороны и продирались сквозь мусор на заброшенной стоянке где-то в районе Педуэя. Через полчаса таких странствий я начал жалеть, что не попросил у Тук-Тука в провожатые кого-то, умеющего читать дорожные схемы. Добирались бы с комфортом, на машине…

Туннели чикагской подземки строились сравнительно недавно – во всяком случае, по сравнению с остальной частью города. Для человека, незнакомого с ними, это настоящий лабиринт – длинные полосы одинаковых светильников на потолке, стены с пятнами рекламных постеров и батареи указателей, не всегда точных, на перекрестках. Вход в подземку прекращается поздно вечером и открывается только в шесть утра, но Элиди уверенно довела нас до недостроенного здания на углу Рендольф и Уобэш. Она зависла перед дверью служебного входа; та и впрямь оказалась не заперта. За дверью обнаружилась вторая такая же, ведущая в темный переход подземки, – похоже, его бросили, недостроив.

Здесь царила совершенная темнота, так что я снял с шеи серебряную пентаграмму и усилием воли засветил ее. Пятиконечная звезда столетиями служила символом магии, олицетворяя собой четыре природные стихии и связанную человеческой волей стихию духовную. Я выставил пентаграмму перед собой, и она засветилась неярким голубоватым светом, достаточным, чтобы мы хоть немного различали стены туннелей. Крошечная фея летела все дальше, и мы молча следовали за ней. Она довела нас до пересечения двух переходов у Педуэя, свернула за угол, и через пару десятков ярдов мы уперлись в ржавую металлическую дверь с надписью «ОПАСНАЯ ЗОНА. НЕ ВХОДИТЬ». Дверь оказалась не заперта, и мы продолжили путь по туннелю. Здесь было сыро, и в воздухе стоял запах плесени – в обитаемой части подземки такого не встретишь.

Еще через пятьдесят или шестьдесят футов стены туннеля сделались неровными, и даже свет моей пентаграммы не мог разогнать сгустившиеся вокруг нас тени.

Элиди подлетела к особенно темному участку стены и описала в воздухе небольшой круг.

– Похоже, нам входить здесь, – сказал я.

– Как это – «входить»? – скептически хмыкнул Билли. – Куда входить?

– В Преисподнюю, – ответил я, шаря руками по стене. На первый взгляд она казалась сделанной из того же грубого бетона, но чуть подалась, стоило мне нажать сильнее. – Где-то здесь должен быть замок. Кнопка или что-нибудь в этом роде.

– Что это за Преисподняя в Чикаго? Ничего такого не слышал.

– Я проработал здесь, наверное, лет пять или шесть, прежде чем узнал об этом, – признался я. – Тут нужно знать историю Чикаго. Как он строился.

Билли сложил руки на груди:

– Я весь внимание.

– Город строился на болотах, – пояснил я, продолжая ощупывать стену. – Земля здесь практически на одном уровне с водами озера Мичиган. Когда начали возводить дома, они стали погружаться в болото. Не сразу, конечно, но с каждым годом проседали все глубже. Улицы мостились деревом, а потом поверх них настилали еще одну улицу – с расчетом на то, что первая медленно погрузится. Дома рассчитывались точно по такому же принципу. На втором этаже закладывали еще одну входную дверь и называли ее «чикагским парадным», так что, когда дом погружался, она оказывалась на уровне земли.

– А когда и эта улица погружалась?

– Строили над ней еще одну. В общем, под знакомыми нам улицами существует целый город. С ним была уйма проблем – пришлось справляться с крысами и бомжами.

– А теперь?

– И крыс, и бомжей практически вытеснили другие существа. Здесь теперь, можно сказать, еще одна цивилизация. И поскольку солнце сюда не попадает, это идеальное место для всяких ночных тварей.

– В общем, город-преисподняя, – кивнул Билли.

– Вот именно, Преисподняя. С большой буквы. Под Чикаго таких туннелей видимо-невидимо. Во время Второй мировой войны в них разместили проект «Манхэттен» – здесь создавали атомную бомбу.

– Звучит ободряюще. Ты здесь часто бывал?

Я покачал головой:

– Нет. Слишком много здесь всякой дряни.

Билли нахмурился:

– Какой еще дряни?

– Самой разной. Из того, чего ты почти никогда не встретишь на поверхности. Даже чародеи мало что знают об этих существах. Гоблины, духи земли, вурдалаки, разные безымянные твари. Плюс обычный сброд. Вампиры, например, иногда укрываются здесь на день. И тролли тоже. Всякая плесень, грибы, каких в естественной среде не найти. И так далее.

Билли задумчиво прикусил губу:

– Значит, ты ведешь нас в лишенный света лабиринт, полный злобных фэйри и прочих монстров.

Я кивнул:

– Возможно, еще и остаточной радиации.

– Господи, Гарри, с тобой точно не соскучишься.

– Не ты ли рвался в бой?

Пальцы мои нащупали на стене крошечный выступ, и, когда я нажал на него, часть стены со щелчком подалась, повернувшись на вертикальной оси и открыв проем в еще более непроглядную темень.

– Ха, – удовлетворенно хмыкнул я. – Вот так.

Билли шагнул вперед, к порогу, но я задержал его, положив руку ему на плечо:

– Погоди. Есть еще кое-что, о чем тебе стоило бы знать.

Билли нахмурился, но прислушался.

– Мы имеем дело с фэйри. Возможно, мы встретимся с сидхе – это их аристократия – во главе с Зимней Леди. Учти, они опасны и, скорее всего, попытаются заманить тебя в ловушку.

– О чем это ты? Какую ловушку? – удивился Билли.

– Сделку. Торг. Они попытаются предложить тебе что-нибудь в обмен на что-то другое.

– Но зачем?

Я покачал головой:

– Не знаю. Такова их природа. Сам принцип долга и связанных с ним обязанностей очень сильно влияет на их поведение.

Билли удивленно приподнял брови:

– Поэтому тот крошечный парень и работал на тебя, да? Он слопал твою пиццу и теперь в долгу перед тобой?

– Совершенно верно, – сказал я. – Только это может иметь и обратный эффект. Если ты в долгу перед ними, они могут обратить это против тебя, используя при этом свою магию. Основное правило общения с ними – не принимать от них никаких подарков. И бога ради, сам тоже не предлагай им ничего. Любой, самый невинный на вид обмен может расцениваться ими как подкуп или оскорбление. В случаях с мелюзгой, вроде Тука, это не так страшно, но, ввязавшись в сделку с сидхе, недолго и голову потерять. В буквальном смысле.

Билли пожал плечами:

– Ладно. Никаких подарков. Феи опасны. Усек.

– Я еще не закончил. Они ведь не будут предлагать тебе коробок в красивой упаковке, парень. Это же сидхе. Одни из самых прекрасных существ. Они попытаются сбить тебя с толка, соблазнить тебя.

– Соблазнить? Меня? Ты имеешь в виду секс?

– Я имею в виду все, связанное с чувственными ощущениями. Секс, пищу, красоту, музыку, запахи. Что бы они ни предлагали тебе, не принимай этого, если не хочешь стать уязвимым.

– Хорошо, – кивнул Билли. – Усек. Теперь идем?

Я внимательно посмотрел на него. Он ответил взглядом, полным нетерпения. Я покачал головой. Боюсь, у меня просто не нашлось слов, достаточно подходящих для того, чтобы описать угрозу, которая, возможно, поджидала нас в темноте за этой потайной дверью. Я сделал глубокий вдох и кивнул Элиди:

– Ладно, Динь. Идем.

Маленький алый огонек раздраженно подпрыгнул и устремился в темноту. Билли сощурил глаза и шагнул за ней. Я еще раз вздохнул и пошел следом. Мы оказались в туннеле, одна стена которого была сложена из покрытого плесенью древнего кирпича, а вторая представляла собой мешанину из полусгнивших бревен, пластов земли и извивающихся древесных корней. Света моего амулета едва хватало для того, чтобы разглядеть стены; сам туннель уходил в непроглядную темень. Наша провожатая летела дальше, и нам ничего не оставалось, как следовать за ней, стараясь держаться ближе друг к другу.

Туннель вывел нас в подобие пещеры с низким сводом, который подпирался расставленными как попало колоннами, грудами осыпавшейся земли и балками, – судя по виду последних, их устанавливали в меру своего умения уже обитатели Преисподней. Элиди сделала по пещере несколько неуверенных кругов, потом полетела направо.

Я, однако, последовал за ней не сразу: по спине моей вдруг пробежали мурашки, во рту как-то разом пересохло. Должно быть, я издал при этом какой-то звук, потому что Билли оглянулся на меня:

– Гарри? Что там?

Я поднял руку, останавливая его, и вгляделся в окружающую нас темноту.

– Смотри в оба, – сказал я. – Кажется, мы здесь не одни.

Откуда-то из окружавших нас теней послышалось негромкое шипение. Теперь мурашки ползали уже по всему моему телу, и я чуть поддернул рукав, открывая свой браслет-оберег.

– Я чародей Дрезден, – произнес я, возвысив голос, – эмиссар Зимнего двора, направляюсь поговорить с Зимней Леди. У меня нет ни времени, ни желания биться. Позволь мне пройти.

В ответ из тени послышался голос – таким голосом разговаривала бы кошка, которую дергают за хвост, обрети она дар речи.

– Нам известно, кто ты, чародей, – промяукал кто-то невидимый.

Какой-то неправильный, дикий был у него выговор; звук исходил откуда-то справа от меня, почти от самой земли. Элиди испуганно вскрикнула и, метнувшись ко мне, спряталась у меня в волосах. Жар ее сияния ощущался на коже подобием солнечного луча.

Я переглянулся с Билли и повернулся к источнику звука:

– Кто ты?

– Слуга Зимней Леди, – последовал ответ, на этот раз из-за моей спины. – Я послан проводить тебя через ее владения, к ее двору.

Я резко повернулся и пристальнее вгляделся в том направлении, откуда слышался голос. Неяркий свет моего амулета отразился в паре звериных глаз, расположенных футах в двадцати от меня и в нескольких дюймах от земли. Я оглянулся на Билли. Тот тоже заметил глаза и встал спиной ко мне, настороженно вглядываясь в темноту. Я повернулся обратно к говорившему:

– Еще раз спрашиваю: кто ты?

Глаза чуть подвинулись, и невидимый собеседник испустил раздраженное рычание.

– Многими именами называют меня, и многими тропами я прошел. Охотником был я, и наблюдателем, и провожатым. Моя госпожа послала меня привести тебя к ней в целости и сохранности.

– Не беси меня, Чарли! – рявкнул я. – Тебе правила известны не хуже, чем мне. В третий и последний раз я спрашиваю: кто ты?

Голос сделался совсем уже сиплым и сдавленным, едва членораздельным:

– Грималкином зовет меня Холодная Леди, повелевшая мне проводить эмиссара ее матери к ее двору, к ее трону.

Я перевел дух.

– Ладно, – буркнул я. – Веди нас.

Глаза опустились и снова поднялись, словно в поклоне, а потом Грималкин еще раз мяукнул. В тени что-то шевельнулось, затем на земле вдруг засветилось тусклым зеленоватым сиянием небольшое пятно. Я шагнул к нему и обнаружил на земле светящийся отпечаток лапы – очень похожей на кошачью, но с непропорционально растопыренными длинными пальцами. Стоило мне оказаться рядом с ним, как в нескольких футах дальше засветился новый след.

– Поспеши, чародей, – промяукал голос Грималкина. – Не медли. Госпожа ждет. Время года на исходе. Время не терпит.

Я подошел ко второму следу, и тут же перед нами возник третий, потом четвертый – и так далее.

– К чему все это было? – шепнул Билли. – В смысле, когда ты трижды спрашивал одно и то же?

– Это обязывает, – отвечал я таким же шепотом. – Фэйри не позволено говорить ложь, и если кто-то из них произносит что-то трижды, ему придется сделать так, чтобы это оказалось правдой. Ему придется исполнить обещание, произнесенное трижды.

– А… – кивнул Билли. – Выходит, даже если эту тварь и не посылали проводить нас, ты заставил его трижды сказать так, чтобы он поступил так наверняка. Что ж, ясно.

Я покачал головой:

– Просто я хотел убедиться в том, что Грималкин на самом деле тот, за кого себя выдает.

Где-то впереди вспыхнула на мгновение пара светящихся глаз, и новый мяукающий рык заставил меня похолодеть.

– О, – сказал Билли. Похоже, ему тоже стало не по себе. Лицо его слегка побледнело, а руки сжались в кулаки. – Послушай, а если Грималкин и правда имел лишь добрые намерения, не вывели ли его твои расспросы из себя?

Я передернул плечами:

– Я здесь не для того, чтобы дружбу заводить, Билли. Я тут затем, чтобы найти убийцу.

– Слушай, а про такую штуку, как дипломатия, ты когда-нибудь слышал, а?

Минут двадцать мы так и шли по сырым туннелям, придерживаясь светящегося следа. Все чаще встречались нам следы недавнего строительства – если только неровные слои камня, вдавленные в стену, как в мягкое мороженое, можно назвать «строительством». Несколько туннелей вообще казались проложенными совсем недавно. Кто бы здесь ни жил, он явно не ограничивал себя в пространстве.

– Далеко еще? – поинтересовался я.

Грималкин отозвался новым мяукающим звуком, раздавшимся совсем близко – и с направления, отличавшегося от того, куда вели следы.