Текст книги "Невеста без фаты"

Автор книги: Джиллиан Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 10

Вайолет и леди Эшфилд провели следующий день дома. Вайолет сидела тихо и писала письма маркизу и его жене, в которых благодарила их за увлекательный вчерашний вечер. Тетя постоянно отвлекала ее, читая каждый отзыв о вчерашнем представлении, встреченный ею в газетах. Вайолет удавалось скрыть свое любопытство, сосредоточившись на письме. Но сердце ее подскакивало всякий раз, стоило тете Франческе упомянуть Фентона или похвалить его выступление, и она вздохнула с облегчением, когда тетя наконец отложила газеты.

– Жаль, что никто не написал о том, как вы прекрасно танцевали с учителем фехтования.

Или о поцелуях, которыми они обменялись чуть позже. Вайолет положила перо. Что на это скажешь? Ответ ей подсказали часы на каминной полке.

– Время обедать, – торопливо сообщила она и, встав из-за стола, позвонила в колокольчик. – Я бы съела кусочек мясного пирога, но, возможно, с этим стоит подождать до… – Вайолет обернулась. На пороге стоял Твайфорд. – О, мне и звонить не пришлось. Мы ужасно проголодались, Твайфорд, – сказала она. – Не важно, что ты принесешь, главное, поскорее.

– Да, мисс. Ваш обед уже на подходе. Я подумал, что леди Эшфилд захочет насладиться этим во время еды.

Он вошел в комнату, поклонился баронессе и преподнес ей изящный букетик из анемонов, роз и колокольчиков с вкраплениями ароматной жимолости.

– Это Годфри прислал, – сказала Франческа, прочитав карточку. – С самыми искренними пожеланиями скорейшего выздоровления.

– Как чутко. – Вайолет нахмурилась, заметив злорадную ухмылку дворецкого, которую, впрочем, он попытался скрыть. – Твайфорд, будь так любезен, принеси нам маленькую вазу.

– Подходящая ваза в буфете у тебя за спиной, Вайолет. – Франческа сунула букет в руки племяннице и отвернулась. – Мог бы и не тратиться. Приберег бы букет и красивые слова для моего некролога.

Вайолет чуть не уронила цветы на ковер.

– Что ты этим хочешь сказать?

Франческа с виноватым видом отвернулась.

– Ничего. У меня просто мрачное настроение. Смерть подходит все ближе день ото дня, и я не готова встретить ее как положено, с достоинством. Поставь цветы в воду.

Вайолет открыла буфет и, вытащив вазу, передала ее слуге, который только что вошел в комнату и поставил на стол серебряный поднос с едой.

– У тебя нет ничего серьезного, и это подтвердил лучший врач Лондона. Перестань себя жалеть.

Тетя Франческа кивнула.

– Не слушай меня. Сэр Годфри пытается быть любезным, я полагаю. Он повезет нас в парк сегодня после обеда?

– Наша поездка запланирована на завтра, – мягко напомнила ей Вайолет. – Сегодня у него дела в торговых рядах.

– Чья это была идея – посетить выставку надгробий? – спросила Франческа с грубой прямотой, которая позволена лишь совсем молодым или людям весьма почтенного возраста.

Вайолет показала слуге, куда следует поставить вазу.

– Это была моя идея. Не Годфри. Мы не поедем туда, если тебе это не по вкусу. Идея действительно вздорная, и я не знаю, о чем я думала, предлагая посетить эту выставку. Мне показалось это интересным, когда я прочла о ней в газете. Я думаю, нам стоит сходить в библиотеку или в магазин, поискать тебе новую накидку на меху. Почему тут так темно?

Слуга тут же подошел к окну и раздвинул шторы. Тетя Франческа выглядела бледной, и кожа ее казалась прозрачной. И тогда Вайолет вдруг посетила мысль, что тетя ее не умрет неожиданно. Она будет угасать медленно, день за днем.

– Я вот спрашиваю себя, – с некоторой запинкой проговорила Франческа, – не связано ли твое желание посетить эту выставку с тем, что в детстве тебя так и тянуло на старое кладбище в Манкс-Хантли.

Вайолет улыбнулась, пытаясь скрыть напомнившее о себе чувство вины. Насколько хорошо тетя помнит те времена? Вайолет никогда не знала точно, призналась ли в чем мисс Хиггинс до того, как была уволена. Тот давний семейный скандал по негласному договору все обходили молчанием, и в этом случае молчание действительно было золотом.

– Я любила рисовать, как ты помнишь, – сказала она. – Вязы и заросшие могилы напоминали мне зачарованный лес.

Франческа вздохнула.

– Я смутно помню один из твоих набросков. Ты нарисовала весьма подробный портрет юного короля или принца – я не могу вспомнить точно. Надо мне отыскать тот рисунок и тебе показать.

– Художница я была никакая.

– В твоих рисунках было что-то, что берет за душу, – ответила тетя. – Словно они рассказывают о чем-то, чего я не могла понять. Ты была фантазеркой, Вайолет. Слава Богу, что ты переросла возраст искушений и стала здравомыслящей молодой женщиной.

Здравомыслящей?

Если бы только Вайолет действительно верила в то, что говорила тетя.

– Ты ведь здравомыслящая девушка, не так ли, Вайолет?

– Мне хочется так думать.

– И вчера вечером ты не испытывала искушения…

– Какого искушения?

На пороге вновь появился Твайфорд.

– У нас гости, мадам. Маркиза Седжкрофт.

Вайолет с трудом удержалась от того, чтобы не броситься бегом встречать гостью. Лишь бы избежать допроса тети.

На какое-то мгновение Франческа представила немыслимое: что Твайфорд объявит, что к ним с визитом явился тот самый учитель фехтования, что танцевал с Вайолет на балу. Сердце ее замерло.

Даже она могла распознать роман, если он разворачивался у нее на глазах. Возможно, ей следовало бы найти возможность объяснить Вайолет, почему она никогда не должна терять бдительности.

Но что, если правда лишь посеет в Вайолет опасные идеи? Хотела ли Франческа открыть ящик Пандоры и выпустить на волю демонов прошлого? Почему Вайолет или кто-то еще должны узнать о том, что она, Вайолет, внебрачный ребенок?

Угодит ли она небесам, если унесет тайну о скандальном происхождении Вайолет с собой в могилу?

Мисс Уинифред Хиггинс сняла перчатки и шикнула на свою девятилетнюю дочь, чтобы та не мешала ей дочитывать газету. Уинифред работала на свою сестру, которая держала меховое ателье на Бонд-стрит. Уинифред часто брала работу на дом.

– Это о нашем вчерашнем представлении. Дай маме спокойно дочитать пару минут, детка.

– О каком представлении? – спросила девочка.

Уинифред отодвинула со стула шитье.

– О том, для которого мастер Фентон и миссис Хаутри заказывали нам шить костюмы.

– Короля Артура и Гамлета? – Элси приподнялась на локте, разметав жемчужные бусины, ленты и стеклярус. Она смотрела на мать с напряженным вниманием.

Уинифред кивнула, продолжая читать, наклонившись ближе к очагу, в котором догорали уголья.

– Да-да. Слушай, Элси.

Элси уставилась в камин.

– «Мастерски исполнив серию эпизодов, Фентон и студенты его академии возродили дух рыцарства, которого так не хватает нашему миру. Никого из зрителей не оставило равнодушным это, увы, умирающее искусство и то благородство, которое оно олицетворяет. Фентон был одновременно загадочным, опасным и неуловимым в своих таких разных амплуа. Он завоевал сердца своей шпагой, которая, как говорят, редко проливает кровь».

Стук в дверь заставил Уинифред прервать чтение.

– О Боже. Должно быть, это миссис Симс пришла за нарядом, который я еще не закончила.

– Мне ее встретить, мама? Я скажу, что ты ушла за нитками.

– Даже думать не смей. Сколько раз я говорила тебе, чтобы ты никому не открывала дверь, пока я сама тебе не велю. Ты понятия не имеешь, кто может там быть.

– Уинифред, – прошептал низкий мужской голос. – Это всего лишь я.

Элси подпрыгнула. Как она могла двигаться так стремительно, не нарушив порядок в рядах своих кукол, Уинифред никогда не могла понять.

– Это мистер Фентон! – возбужденно воскликнула девочка. – Его мы можем впустить?

Уинифред уже успела подойти к двери и прижалась к ней ухом.

– Кто это? – прошептала она. Дверь была прочная, из толстых досок.

– Еще один окровавленный придурок. Открой, Уинни. У меня для тебя новости.

Уинифред отодвинула засов, приоткрыла дверь и задвинула засов, едва Кит успел протиснуться. Она окинула его одобрительным взглядом и вздохнула с гордостью, которую могла бы испытывать старшая сестра за своего любимого братца. Никто не носил одежду с такой элегантностью и шиком, как Кит. Он был мечтой любого портного, и, да благословит Господь его грешное сердце, он помогал Уинни, подбрасывая ей время от времени денег, хотя с его профессией богачом никогда не станешь.

– Заходи. Смотри не насобирай на себя кошачью шерсть. Элси, поставь чайник. Я прочла газету. Действительно приятные новости.

– Это не все.

Кит сел, расположившись с элегантной непринужденностью, нисколько не смущаясь тем, что ножки дивана закачались под его тяжестью. Он дождался, когда Элси уйдет на кухню, и лишь потом заговорил:

– Она здесь. Вайолет в Лондоне. Я видел ее вчера. Мы узнали друг друга почти сразу и… – Кит замялся.

– Вайолет? – Уинифред почувствовала, как по предплечьям побежали мурашки.

– Вайолет Ноултон. Она пришла на представление на Парк-лейн. Мы с ней открывали бал. Мы притворились незнакомцами. Она – леди, и, хотя я неплохо знаком с маркизом, я не мог публично признать тот факт, что некогда мы были друзьями. Видит Бог, я мог ее погубить.

– Ты танцевал с Вайолет? – Уинни уколола палец иголкой. – Она приехала в Лондон, чтобы посмотреть на твое представление?

Кит послал ей хмурый взгляд.

– Если бы. Насколько я понял, тетя привезла ее в Лондон на ярмарку невест, и, что неудивительно, сделка состоялась.

Уинифред устремила взгляд на камин. По выражению его лица трудно было сказать, что чувствовал Кит, но голос его выдал. Он не был таким непробиваемым, каким хотел казаться. Вайолет была его слабым местом. Что же до самой Уинифред… Приезд Вайолет стал приятной новостью.

– Как она выглядит? За кого она выходит замуж? Она обо мне говорила?

Кит засмеялся, и этот смех напомнил ей того сорванца и плута, каким он когда-то был. Он и сейчас был плут, но умел это скрыть.

– Мы много о чем говорили. Всего не упомнишь. Я даже не помню, кто первым заговорил – я или она. Она красивая, Уинни. Волосы у нее темные, а глаза… – У него сорвался голос. – И ее…

– Ее что? – с живым интересом спросила Уинни.

– Ее жених – торговец. Сэр Годфри Мейтленд.

Уинифред сумела скрыть свое разочарование.

– Вот как? – Сестра ее пару раз называла это имя, и отзывалась она об этом господине не слишком любезно. – Забавно. Повезло ей, да?

Не ответив, Кит пожал плечами.

– Он джентльмен?

Кит вытянул ноги.

– Вот уже несколько месяцев он у меня учится.

– Тогда в нем все же есть что-то хорошее. Фентон не станет учить всяких проходимцев.

– Только тех, кто платит. – Кит поморщился. – Он в порядке. Не ангел, конечно, так ведь и я не ангел.

Уинифред презрительно наморщила нос.

– Нет. Ты лучше. Но расскажи побольше о Вайолет. Она счастлива?

– Наверное, – сказал он после такой длинной паузы, что Уинифред поняла намек. Кит не думал, что она счастлива. – Разве не все женщины стремятся замуж?

– Нет, – без колебаний ответила Уинифред. – Некоторые боятся свадьбы, как черта. Некоторые строят планы, как сбежать. Маркиза Седжкрофт, чей бал ты посетил, сбежала с собственной свадьбы с двоюродным братом маркиза. Ну по крайней мере если слухам верить, все так и было. Не стоило их повторять. Я знаю, что ты даешь юному лорду уроки.

– Я не думаю, что Вайолет строит какие-то планы, если не считать того, что она помогает своему будущему мужу установить больше полезных связей, – сказал Кит. Было видно, что он слушает ее вполуха.

– А, так он один из этих.

Кит пожал плечами:

– Ты знаешь, как важны хорошие связи.

Влетела Элси с подносом, на котором стояли две дымящиеся кружки.

– Умница ты моя, – сказала Уинифред, и она действительно так думала. Хорошая у нее дочка. Каждый день по многу раз она ловила себя на мысли, что не заслужила счастья иметь такую славную, такую послушную девочку, которая родилась вне брака и стала плодом столь короткого романа.

– Ты собираешься увидеться с мисс Ноултон вновь? – спросила она, когда Кит взял свою кружку.

Он покачал головой:

– Это ей решать. Я не хочу смущать ее при людях. И я сомневаюсь, что она захочет увидеться со мной тайно.

Уинифред взглянула на него и тревожно нахмурилась.

– Вряд ли она и со мной захочет увидеться. – Она помолчала. – Если я и увижусь с ней вновь, то скорее всего это случится, когда они будут с сэром Годфри, и мне придется очень осторожно подбирать слова. Кроме теплых воспоминаний о наших днях в Манкс-Хантли, нас ничто не связывает.

Уинифред смотрела на профиль Кита. Вот уж кого можно было назвать истинным джентльменом.

А Вайолет должна стать женой торговца. Женой сэра Годфри Мейтленда. Господи. Уинифред полагала, что такая красивая и жизнерадостная девушка, как мисс Ноултон, могла бы привлечь молодого лорда или по крайней мере кавалера, который был бы поживее и повеселее. Такого ухажера, как… нет-нет. Мистер Фентон и Вайолет – это невозможно. Леди Эшфилд хватит удар.

Как бы там ни было, кто такая Уинифред, чтобы давать советы влюбленному? Она родила чудесного ребенка вне брака, и теперь Элси должна расти в тени материнского позора. Совесть ела Уинифред поедом все эти годы. Так много дверей закрыты перед Элси из-за грехов ее матери. Барон Эшфилд правильно сделал, что выгнал Уинифред за то, что она пренебрегала своими обязанностями гувернантки.

Несколько месяцев после увольнения Уинифред продолжала считать, что ее наказали незаслуженно. Потому что не связывала постоянную ложь и пренебрежение к долгу с тем, что с ней случилось.

И только после того, как Уинифред дала жизнь своей внебрачной дочери, она почувствовала первые настоящие укоры совести. И по мере того, как росло в ней чувство вины, обида на барона и его семью начала таять. Вскоре Уинифред уже мечтала о том, чтобы судьба дала ей шанс доказать, что она достойна того, чтобы воспитывать девочку.

– Мама, посмотри, я сделала платье для леди мистера Фентона.

Глаза Уинифред заволокла дымка, когда она взглянула на рисунок дочери.

– Очень красивое платье, милая. Ты его срисовала из журнала тети Мэй?

– Я сама его придумала.

– Не лги мне, Элси. Если ты будешь меня обманывать, я сейчас же отошлю тебя спать.

– Я не обманываю, – убежденно повторила Элси. – Я раньше его нарисовала. Я бы показала его тебе, но я не хотела мешать вам с мистером Фентоном.

– Мешать нам? Но мы только разговаривали, Элси. Ты это понимаешь? – Упаси Бог, если Элси подумает, что Уинифред взялась развлекать джентльменов. Уже и то плохо, что Уинифред бралась шить джентльменам нижнее белье, чтобы заработать пару лишних шиллингов, или то, что за Китом закрепилась недобрая слава повесы. И это после того, как он давал от ворот поворот одной смазливой дурочке за другой. К несчастью для Кита, среди этих распутных дурех было и несколько титулованных особ, а эти отказов не прощают. Что же до него и Уинни, так они слишком хорошо друг друга знали, чтобы между ними возникли романтические отношения.

– Ты должен увидеться с ней вновь, Кит, – сказала Уинифред. – Даже если только затем, чтобы передать ей мои наилучшие пожелания. Ты ведь сделаешь это хотя бы для меня?

Он улыбнулся:

– Я знаю, что ты замышляешь.

– И?

– И это бесполезно. Мы уже переросли те времена. Переросли наши игры. Она выходит замуж.

– Ничего это не бесполезно. Должно быть, сама судьба свела вас на балу.

– Судьба? – Кит поставил кружку на приставной столик.

– Да, – сказала Уинифред.

Он встал и громко засмеялся. Плащ его ниспадал выразительными складками.

– Наша судьба – твоя и моя, – сказал он, – работать не покладая рук и быть благодарными за то, что нам есть чем прокормиться.

– Где твой бойцовский дух, Кит?

Он вытащил монетку из кармана и швырнул Элси.

– Какой из меня фехтовальщик, если мои намерения написаны у меня на лице?

– Намерения? О, Элси, отдай ему его монету. Кит, я скажу тебе спасибо, если ты не станешь учить мою дочь попрошайничать.

– Можно, мистер Фентон научит меня фехтовать, мама?

Кит откашлялся.

– Пора мне уходить. Сегодня мне придется дежурить в школе.

– Тогда будь осторожен, – сказала Уинифред, и, когда он ушел, она взяла платье, которое не успела починить, и взглядом знатока оценила прореху. Может, она и испортила свою жизнь, но она развила в себе кое-какие таланты и добродетели. Ни одна белошвейка в Лондоне не могла так ловко чинить одежду, как Уинифред. Своей иглой она спасла немало дорогих нарядов. Ей хорошо удавалось возвращать вещам первоначальный вид. Она могла наложить заплату так незаметно, что никто и не скажет, что с платьем было что-то не так.

– Мама, – Элси положила руку маме на плечо, – тебе понадобятся выкройки и еще одна свеча?

– Нет, детка. Поищи под моей корзинкой с пуговицами хорошее перо и нашу самую лучшую бумагу. Ты слишком устала, чтобы написать два коротких письма? Если ты напишешь, обещаю купить тебе самое красивое платье. Я не стану его шить, Элси. Я наряжу тебя как модель из модного французского журнала. И я заплачу за это лучшей швее и модистке.

– Ты отведешь меня к «Гантеру», когда я в первый раз его надену? И купишь мне там пирожное? – спросила Элси с невинной жестокостью того, кто эксплуатирует чувство вины ближнего, которое ему не дано понять.

– Договорились, – сказала Уинифред, испытав радостное воодушевление при мысли о том, что судьба дала ей шанс исправить прошлое. – Но тебе придется вести себя очень-очень хорошо, Элси. И никогда больше не лови монетку, если тебе ее бросают. Это очень некрасиво выглядит.

Глава 11

В торговых рядах толпился народ. Сэр Годфри сам встал за прилавок, хотя он и не любил брать на себя обязанности подчиненных. Он был несколько раздосадован тем, что о его магазине в газетах не было ни слова, его имя упомянула лишь одна газета, да и то напечатано оно было так мелко, что без лупы и не прочтешь. И все же продажа шпаг, замаскированных под трости, и шпаг обычных значительно возросла, как он и предсказывал.

Он чувствовал себя на месте в этой суете. Сегодня, общаясь с покупателями, он догадался, что один из них зашел сюда по рекомендации одного из аристократов, с которым Годфри встретился на вчерашнем балу.

Знать заглядывала сюда. И потому Годфри решил, что будет сам обслуживать своих клиентов до середины дня, на случай, если среди них окажется важная шишка.

Возможно, леди, которая сейчас сварливо жаловалась на то, что потратила полкроны на подкладочную ткань для шляпы, которая вылиняла, и была той самой вдовой, что восхищалась его талантами фехтовальщика вчера вечером. Иногда сэру Годфри хотелось вышвырнуть своих покупателей за дверь, да еще и поддать под зад ногой. Ну, если королевские гвардейцы промаршировали бы по ним, превратив в прилипшие к булыжной мостовой лепешки, он не стал бы рыдать, уткнувшись в лоток с льняными шейными платками. Люди, которых он обслуживал, обходились с ним как с лошадиным навозом. Однажды, когда он заработает достаточно денег, чтобы уйти на покой, и дети, которых родит ему Вайолет, займут достойное положение в обществе, он начнет мстить. Он заработает право быть грубым и никогда больше не будет стоять за прилавком, торгуясь из-за отреза саржи.

Маркиза Седжкрофт пришла забрать Вайолет с собой на полдня, но отправлялась она не за покупками.

– Я намерена нанести визит благотворительности в одну школу для неимущих, учредителем которой является мой муж, – объясняла она Франческе в гостиной. – Это совершенно безопасно. Я всегда езжу с двумя крепкими лакеями и вооруженным кучером.

– Я бы с удовольствием посетила вашу школу, – сказала Вайолет, не дав тете возразить.

Франческа улыбнулась Джейн:

– Тогда поезжай. Но если ты не возражаешь, я останусь сегодня дома и поберегу силы для завтрашней вылазки в парк.

Через час элегантный экипаж маркизы уже ехал в северном направлении в школу, размещавшуюся в здании, некогда принадлежавшем церкви. Теперь там была лишь одна комната – холодная, плохо освещенная и сырая, несмотря на то что в очаге горел уголь. Джейн представила Вайолет наставнику, и когда она уже приготовилась знакомиться с учениками, сидевшими за партами, взгляд ее случайно скользнул к окну, и она едва не выронила из рук корзину с бельем, которое Джейн собрала для учеников.

– В чем дело? – спросила Джейн, подойдя к ней со спины.

Вайолет покачала головой, но было уже слишком поздно. Джейн заметила высокого молодого человека у окна.

– О, это Фентон. Дети от него в восторге.

– Он учит их фехтованию? – спросила Вайолет, улыбнувшись.

– В школе, основанной церковью? Не думаю.

– Тогда что он тут делает?

– Фентон и его ученики по очереди охраняют наставников на добровольных началах.

Вайолет задумчиво обвела взглядом бледные лица детей. Один из них ей улыбнулся и тут же опустил глаза. Он был не старше восьми.

– Они не выглядят агрессивными, – прошептала Вайолет.

– Они не охраняют учителей от учеников, – шепнула в ответ Джейн и рассмеялась. – Они защищают школу от негодяев, которые бьют окна и грозятся похитить детей. Мистера Дэбни несколько раз преследовали мерзавцы, вооруженные дубинками.

– Но зачем? Что это за люди?

– Уличные хулиганы и бандиты, которые запугивают младших братьев и сестер, надеясь вернуть их домой, чтобы те работали на семью.

– Когда-то я бы ни за что вам не поверила, – сказала Вайолет. – Но теперь я верю.

– Мы надеемся в ближайшее время перевести школу в более безопасное место. Ну ладно, давайте приниматься за работу. – Джейн повела Вайолет к двери у дальней стены. – Это кладовка мистера Дэбни. Почему бы вам не освободить корзину, а я тем временем улизну на минутку, чтобы поздороваться с Фентоном. Разве что вы сами хотите передать ему от меня привет?

Вайолет покачала головой:

– Нет-нет. Ваши слова для него имеют куда больший вес, я уверена. Хотя я должна сказать, что он поступает очень благородно, оказывая школе безвозмездную помощь.

– Да, – сказала Джейн с обезоруживающей улыбкой. – Вы и представить не можете, сколько моих знакомых леди мечтали бы о том, чтобы щедрость Фентона распространилась и на них тоже.

Вайолет обдумывала сказанное маркизой, пока шла к кладовой мистера Дэбни. Открыв дверь, она ступила в душную темноту и пробормотала:

– Вот уж кто больше других нуждается в его щедрости, так это ваши знакомые леди. – Она принялась вынимать из корзины белье. Полки слева, насколько она поняла, предназначались для еды, а крючки справа – для одежды. – Хотела бы я знать, что это за леди, которые могут рассчитывать на его услуги.

– Леди, занимающиеся благотворительностью, я полагаю, – произнес Кит прямо за ее спиной.

Вайолет стремительно повернулась:

– Это единственный критерий?

Кит улыбался:

– Нет. Леди, которой я готов служить, должна быть мне другом, а не только любовницей.

– Уверена, что список бесконечен.

– Я еще не закончил перечислять остальные критерии. Позвольте, я помогу вам освободить корзину.

По спине Вайолет пробежала дрожь.

– Я справлюсь.

– Мне это сделать гораздо проще, – сказал Кит вкрадчиво.

И прижался к ней всем своим крепким телом. В тесной кладовке едва хватало места для одного. Вайолет чуть-чуть поднажала, и Кит отступил, но лишь на мгновение, ибо когда Вайолет повернулась, то обнаружила, что путь к отступлению у нее отрезан. Она попалась в ловушку.

Вайолет подняла взгляд и посмотрела ему в глаза. Кит ответил ей невозмутимой улыбкой. Невозмутимой и чувственной. Он завел руку за спину, закрыл дверь, а потом привлек Вайолет к себе.

– Тебе должно быть стыдно за то, что ты прокрался сюда, – прошептала она.

– Прости, но я был здесь раньше.

Вайолет засмеялась. Так радостно, так приятно было видеть знакомое озорство в его глазах.

– Ты прекрасно понял, что я хотела сказать. Ты прокрался за мной в кладовку. Это выглядит подозрительно.

– Нет, нисколько, – громким шепотом ответил он. – Маркиза попросила меня проверить, не требуется ли тебе помощь. – Он сильнее обхватил ее за талию. – Тебе ведь нужна помощь?

– Очень. – Вайолет сделала паузу. – Мне позвонить в колокольчик или закричать?

– Тут нет никаких колокольчиков, – невозмутимо ответил Кит. – А если ты закричишь, то напугаешь детей.

В словах его был резон.

– Ты же не можешь держать меня здесь вечно.

Кит окинул взглядом полки:

– Еды хватит на несколько дней.

Сердце Вайолет забилось чаще. Она не могла отрицать того, что ее прельщала перспектива такого вот заключения с ним наедине.

– Так ты защищаешь детей?

Кит пожал плечами:

– Мы прогнали несколько возмутителей спокойствия.

– Мы? Ты имеешь в виду студентов твоей академии?

– Да. – Он прижался плотнее к ней. Достаточно плотно, чтобы она сквозь платье почувствовала его тело. – Мы не одни. Отставные солдаты время от времени дежурят с нами на улице.

– Как это благородно, – прошептала она.

– Как поживает тетя?

– Она кажется утомленной, и я боюсь, что…

Поколебавшись, он сказал:

– Если тебе что-нибудь понадобится, ты только скажи.

– Я не хочу ее потерять.

– Я знаю. Я тоже не хочу снова тебя потерять.

Это случилось вмиг. Он наклонил голову. Четкие контуры его лица сделались размытыми, и губы его накрыли ее губы. Вайолет приоткрыла рот и почувствовала, как его язык коснулся ее языка. Это был краткий, но очень чувственный поцелуй. Это был поцелуй, который прожег ее насквозь и воспламенил кровь.

– Господи, – прошептал Кит и еще сильнее сжал ее в объятиях. Вайолет не видела и не чувствовала ничего, кроме его тела, и вкуса, и запаха, и так продолжалось до тех пор, пока голос за дверью не привел ее в чувство.

Кит отпустил ее и отступил к стене, где на колышках висела одежда. Вайолет судорожно вздохнула. У нее не укладывалось в голове, каким образом Киту удавалось сохранять такой невинный вид, когда в кладовую протиснулась сама маркиза.

У Вайолет все еще голова шла кругом после его поцелуя, и она подозревала, что это заметно со стороны. Она чувствовала себя так, словно ее окунули в огненную купель. Она вся горела. Ей хотелось оставаться в его объятиях до конца дней, и в то же время она мечтала никогда больше не оказываться в его в объятиях.

– Тут все в порядке? – спросила Джейн.

– Все замечательно, – отозвался Кит, перевешивая на другой колышек плащ, который только что снял с соседнего крючка.

– Я выложила сыр, – добавила Вайолет, указав на полку.

Джейн посмотрела на нее с многозначительной улыбкой:

– Я вижу.

– Немного света нам бы не помешало, – сказал Кит.

Джейн посмотрела на него:

– Возможно, света было бы больше, если бы вы оставили открытой дверь, что я и рекомендую на будущее. Впрочем, не думаю, что дверь останется открытой, если только не подпереть ее кирпичом. Уид принес еще одну корзину. Вайолет, хочешь познакомиться с детьми, пока мы не ушли?

Та кивнула:

– С удовольствием.

– Мне остаться и помочь вам или вернуться на свой пост? – спросил Кит.

– Возвращайтесь на свой пост, – сказала Джейн, улыбнувшись. – Мальчики уже спрашивают, куда вы запропастились. Мы приехали ненадолго. Может, вы бы хотели, чтобы мы вас подвезли, мистер Фентон, или у вас свой экипаж?

– Я пришел пешком, но мне не хочется вас обременять.

Джейн обернулась к Вайолет:

– Он нас обременит?

Что должна была на это ответить истинная леди?

– Нет, вовсе нет, – ответила Вайолет.

– Чудесно, – сказала маркиза так, словно у нее могли быть какие-то сомнения на этот счет. – Тогда договорились. Мы с мисс Ноултон не отказались бы даже взглянуть на школу фехтования. Из окна экипажа, разумеется.

Вайолет последовала за маркизой и Фентоном в классную комнату. Она вздрогнула от неожиданности, когда при виде Фентона дети стали громко выражать свой восторг. Он простодушно улыбнулся Вайолет, но в ней тоже все ликовало от радости за него.

– Похоже, он всеобщий кумир, – тихо сказала она, обращаясь к Джейн.

– Мог ли он быть вашим героем? – спросила Джейн с прямотой, от которой у Вайолет перехватило дыхание. – О, Вайолет, не красней так. Ты должна привыкнуть к моему подтруниванию. Я тебя предупреждала – излишняя добродетельность не в моем характере.

– Возможно, мне следовало предупредить вас о том же, – пробормотала Вайолет, борясь с искушением проводить взглядом Кита.

– Вы считаете себя испорченной? Сомневаюсь в этом, моя дорогая. Ваша тетя очень ответственно подошла к вашему воспитанию, уберегая вас от всех греховных соблазнов света.

– Возможно, как раз этого мне и не хватает. Соблазнов света.

Джейн засмеялась:

– Оставайтесь в Лондоне подольше.

– И, Джейн, вы не испорченная.

– Некоторые считают меня таковой, – сказала Джейн.

– Тогда они вам завидуют.

– Давайте почитаем детям часок, – сказала Джейн, и глаза ее наполнились теплом и участием. – На это время мы станем недосягаемы для грешного мира.

И так оно и было. Вайолет села рядом с маленьким мальчиком по имени Джек, у которого были темные круги под глазами. Он вслух читал букварь, отрываясь от книжки каждые несколько секунд, чтобы проверить, на месте ли Кит – стоит ли он все так же у окна.

– Я буду, как он, учителем фехтования, когда вырасту, мисс, – прошептал он. – Все мальчики здесь пойдут учиться в его академию, и он нас всему научит.

– И ты пойдешь? – спросила она, убирая с его глаз упавшую прядь.

Он кивнул.

– Если мы закончим школу. Таков уговор. И нам нельзя шалить. Это насчет… Что это за слово?

– Честь?

– Да. Точно.

Вайолет удивилась тому, как быстро прошел этот час и как сильно она привязалась к тем нескольким ребятам, с которыми познакомилась. Она уже не в первый раз ловила себя на мысли о том, как хочется ей иметь свою семью. Спасибо судьбе за то, что не обделила ее, как этих вот ребятишек.

Кит был молчалив по дороге в академию. И Вайолет тоже молчала. Впрочем, маркиза щебетала непрерывно, ее болтовни хватило на троих. Очевидно, она умела поддерживать разговор, не нуждаясь в собеседниках. Вайолет раздумывала над тем, что подумал бы Годфри, если бы вдруг увидел их сейчас. И следом за этой мыслью пришло чувство вины – за весь день она ни разу о нем не вспомнила.

Но как могла она думать о Годфри, когда рядом был Кит? Он взглянул на нее лишь раз за всю дорогу. Глаза у него были прозрачные, как стекло. Казалось, через них можно было заглянуть ему прямо в душу.

И у него хорошая душа. Добрая.

Душа, живущая в теле мужчины, который мог показаться опасным. Очень опасным.

Этот день был днем смирения – одним из тех дней, которые укрепляли в Вайолет решимость посвятить себя добрым делам. В этот день у нее родилась мечта о том, чтобы однажды основать такую вот школу в Манкс-Хантли.

Даже если бы она не могла позволить себе вложить в эту школу собственные средства, она бы могла собирать пожертвования, и Кит мог бы… Тут ее мечта заканчивалась. Годфри не одобрил бы ее действий. Он…

Вайолет вздрогнула. Голос Кита вывел ее из задумчивости:

– Ну что, пора приниматься за работу. Простите меня, леди. Приятно было пообщаться, но шпага зовет.

– Делайте то, что считаете должным, – сказала маркиза с грациозным кивком.