Текст книги "Космические демоны"

Автор книги: Джилиан Рубинстайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава шестнадцатая

– Эндрю! – позвала Марджори утром.

Он открыл глаза.

– Который час?

В комнате было совершенно светло, за окнами птицы шумели на дневной лад.

– Десятый час, – сказала мать. – Ты ужас как долго спал! Ты уже уснул, когда я вчера пришла звать тебя ужинать.

Эндрю обнаружил, что он спал не раздеваясь.

– Сейчас я встану, – сказал он. Ему очень не хотелось начинать день.

– Не спеши, – сказала Марджори. – Ты сегодня не идешь в школу. Мы пойдем к доктору Фримену, но это к одиннадцати.

Эндрю удивленно поглядел на нее.

– Кто это доктор Фримен? И зачем нам к нему идти? Я не больной.

– Ты слегка не в себе последнее время. Я немного о тебе тревожусь. Я думала, хорошо, если ты с кем-нибудь поговоришь, ну, с кем-нибудь – не со мной, в смысле.

Марджори говорила все это, не глядя на него, она прибирала в комнате, раскладывала вещи по ящикам, распрямляя салфетки, которые вовсе в этом не нуждались.

– Поговорю?.. О чем? – спросил Эндрю, медленно подбирая слова.

– О том, как ты себя сейчас чувствуешь. О том, что тебя тревожит, ну, о таком…

Он видел ее отражение в зеркале, глаза их встретились, она беспомощно улыбнулась и отвела взгляд. Эндрю в ответ не улыбнулся.

– Ничего меня не тревожит, – сказал он. И почувствовал, как внутри него вырастает злость. Почему мама не оставит его в покое?

– Кто этот мужик, Фримен?

Марджори взяла стопку журналов и стала укладывать их на книжной полке.

– Приятель отца, они вместе учились… Он… ну, детский психиатр, что ли.

– Психиатр? Ты что думаешь, мам, у меня крыша поехала, что ли?

Она села на кровать и потрепала его по щеке.

– Переоденься в чистое, – сказала она мягко. – Я приготовлю завтрак.

Взгляд Эндрю упал на выключенный компьютер. Что-то произошло. Что-то заставило его решить больше не играть. Он не мог сообразить: на самом деле что-то было или только приснилось. Его мозг вроде забастовал, как тогда, когда он первый раз играл с Марио… Вот оно! Марио! Что-то случилось с Марио. Но что? Да, а где он?

«Да все с ним в порядке, – пытался он убедить самого себя. – Должно быть пошел домой, когда мы кончили играть, а я про это забыл. У меня что-то голова плохо работает. Что со мной? Почему я так ужасно себя чувствую?»

На его комоде стояла фотография, сделанная на пляже прошлым летом, с отцом и с матерью. Они с отцом занимались виндсерфингом. Бело-розовый парус резко контрастировал с их загорелой кожей. Все трое выглядела счастливыми и беззаботными. Трудно было поверять, что это их семья.

– Папа неделями отсутствует, мама все время плачет. А я… Я… А что – я?

Что бы там ни было, он чувствовал, что с ним не все в порядке. Перевел взгляд с фотографии на свое отражение в зеркале. Он был бледен и казался каким-то бестелесным, прозрачным.

«Как будто я исчезаю», – подумал он: Снова взглянул на фотографию, и вдруг страх ударил его прямо в живот.

Они стояли за спиной. Он видел их отражения в зеркале. Они были вполне реальны, даже еще реальней, чем в игре. Почти полностью трехмерны.

Он не мог пошевельнуться, ничего не мог сделать. Совершенно остолбенел.

– Эндрю, как ты там? Завтрак готов!

Дверь открылась, и мать вошла в комнату. Демоны уменьшились в размере, поблекли и исчезли. Повернув голову, Эндрю увидел, что позади него никого нет, но какое-то темное пятно, колеблясь в воздухе, отплыло в сторону, а затем вернулось и осталось где-то на периферии его зрения.

Под маминым встревоженным взглядом он позавтракал не смея повернуть головы.

Когда они садились в машину, он увидел нечто, обескуражившее его еще больше.

– О, черт!

– Что? Что? – спросила Марджори в волнении. Она проследила его взгляд. Он смотрел на черный велосипед, который лежал возле клумбы.

– Это что, велосипед твоего приятеля… того мальчика? – спросила она. – Вчера его оставил? Убери его оттуда, Эндрю, он помнет нарциссы.

«Это безусловно велосипед Марио. – думал Эндрю. – Он швырнул его вчера как раз здесь. Но он никогда не отправился бы домой без велосипеда, скорее оставил бы свою собственную ногу. Это означает только, что он не вернулся домой».

Эндрю сжал кулаки, ногти врезались ему в ладони. Невероятным усилием успокоил свои мысли. Пока не надо об этом думать… Поднял велосипед, медленно отвел его в гараж, прислонил к своему. Потом сел в машину. Они молча поехали к центру города.

«И не подумаю принимать никаких дурацких таблеток», – решил Эндрю, когда они с Марджори ушли от доктора и уже сели в машину.

Марджори сосредоточилась на том, чтобы задом сдать машину с парковочного места. Другая машина уже стояла за ней в ожидании места, и ей было трудно выехать. Она ненавидела эти многоэтажные парковки. У нее появлялось такое чувство, точно ее заперли, и становилось страшновато, а к тому же надо было крутиться и крутиться по спирали в полутьме, прямо как в дурном сне. Затем остановиться у выезда и найти нужную монету. Пока она рылась в кошельке, машина, идущая следом, начинала сигналить, и от этого Марджори только нервничала и становилась неуклюжей. Наконец-то шлагбаум поднялся и они выехали. Она вздохнула глубоко и сказала:

– Ну что, милый?

Эндрю весь клокотал от нетерпения. Он знал совершенно определенно только одно – ему надо скорее попасть домой и начать игру в «Космических демонов» с самого начала. Он выключил компьютер, поэтому игра вернется к началу. Но если бы она оставалась на уровне воронки, это ему все равно не помогло бы: настоящий пистолет исчез вместе с Марио, и неизвестно, как теперь попадать в игру. Значит, придется снова пройти все стадии, чтобы добыть пистолет. Раньше на это ушел у него не один день. Сколько уйдет сейчас – неизвестно, но надо срочно начать. Ему не будет покоя, пока он с этим со всем не разберется.

– Тебе понравился доктор Фримен? – спросила Марджори.

– Ничего. Но только он ни в чем не разобрался. И у меня ничего нет. И таблетки принимать я не буду.

– Ну, всего одну недельку, – молила она. – Доктор Фримен хочет тебе помочь, и ему виднее. Ты должен его слушаться.

«Все взрослые одинаковые. Всегда они хотят помочь и всегда им виднее. Но им ничегошеньки неизвестно про «космических демонов»!» – думал Эндрю.

Как только они приехали домой, он помчался в свою комнату. Марджори поднялась вслед за ним, уговаривая принять таблетки.

– Ладно, ладно, – сказал Эндрю, чтобы отделаться от нее. – Приму. Давай.

Он положил две таблетки в рот и притворился, что глотает. На самом деле задвинул их языком за щеку. Затем плюхнулся на постель и сказал:

– Я посплю немножко. Устал.

Как только мама вышла из комнаты, он выплюнул таблетки и сунул их под подушку. Затем повернулся лицом к стене, свернулся калачиком и притворился спящим.

Минут через двадцать услышал, как дверь тихонечко отворилась. Он дышал глубоко и медленно. Дверь снова закрылась, и Эндрю услышал, как шаги удаляются и стихают.

Тотчас быстро вскочил и запер дверь своей комнаты. Сел перед компьютером, глубоко вздохнул. Включил компьютер и нажал на старт. Глубокий синий цвет начала игры залил экран, выглядевший вполне безопасным, совсем невинным. Эндрю сосредоточился и начал играть.

Ступени игры были все те же самые, но ощущение было иным. Тогда он чувствовал, как программа ведет его, помогает ему, сейчас казалось, что она против него, что она чинит ему препятствия, где может. И сосредоточиваться было тоже труднее, потому что его не покидало ощущение, что кто-то присутствует в комнате, заглядывает ему через плечо. Демоны на экране и демоны в комнате были как бы ведомы одним и тем же разумом. Точно они сотрудничали, стараясь не допустить его в игру. Уходило гораздо больше времени, чем раньше, даже на самые простые стадии в игре. Он продвигался слишком медленно, много делал ошибок.

«Ничего не получается, – думал Эндрю в отчаянии. – Я ничего не смогу сделать».

Он с тоской смотрел на экран. Экран вновь вернулся к голубому цвету.

«Должен же быть какой-то путь, – думал Эндрю. – Должен же я суметь что-то сделать».

Внутри него закипала злость, и чем злее он становился, тем меньше он мог сосредоточиться. Злость не помогала. Наоборот, все становилось еще хуже. Он понял, чем больше он злится, тем реальнее становятся фигуры позади него, тем больше они начинают его пугать, тем труднее кажется ему игра.

«Игра реагирует на ненависть, – думал он. – Злость помогает им расти. Игра вытягивает энергию из играющего и питает демонов, детей программы, как она их называет. Ух, ужас какой-то, мороз по коже! Если б только я мог все это бросить!»

И хотя он так подумал, но хорошо понимал, что сейчас игра должна быть доиграна до конца.

– В конце концов это только игра, – уговаривал он себя. – Какой бы умной она ни казалась, это только программа. Она должна сама соблюдать свои правила. Раз она реагирует на ненависть, значит, ее надо заставить не реагировать на отсутствие всякой ненависти!

Эта мысль проникла в его сознание, как солнечный луч через булавочную дырочку в оконных шторах. Он стал ее спокойно обдумывать. Его злость стала испаряться. Это еще пока не давало ему надежды, но все-таки с этим уже можно было что-то начинать.

«Марс, – подумал он. – Прости меня».

Немедленно в его душе всколыхнулось такое же негодование и бешенство, как и в туннеле, когда Марио оставил его одного. Поделом ему было то, что с ним случилось.

«Нет! Не думай так! Откажись от ненависти!»

Отказаться было трудно. Точно отрезать кусок от самого себя. Это причиняло боль. Но он старался держать себя в руках.

«Откажись от ненависти!»

Через минуту света в комнате прибавилось. Он сосредоточился на игре. Дело пошло быстрее.

Чувство подавленности слегка отпустило. Ощущение того, что кто-то маячит там, у него за спиной, ослабело.

«Срабатывает, – подумал он. – Мне удастся туда попасть».

Терпеливо и спокойно он продолжал игру.

Глава семнадцатая

Элейн проснулась в тоске.

Она вспомнила про скандал с отцом. От этого ей стало еще тошнее.

Она быстро оделась и попыталась заплести спутанные волосы в косу.

«Надо остричь, – подумала она, – но я не знаю, куда идти, и у меня нет денег, а сегодня я у него ни за что не попрошу».

Шум пескоструйки прекратился, и отец появился в дверях.

– Тебе дать завтрак с собой, Элейн?

По его голосу она поняла – отец сожалеет, что сердился вчера. Но еще не была готова мириться. Кроме того, помириться означало бы потерпеть поражение. Мрачно и не глядя на него, сказала:

– Я не голодная.

Схватила сумку, проскользнула мимо него и распахнула дверь. Снаружи сыпал косой дождь, подгоняемый юго-западным ветром.

– Я отвезу тебя в школу. – предложил Дэвид. – Ты промокнешь до костей. – Он пошел искать ключи от машины.

– Не хочу! – крикнула Элейн, помчалась мимо мокрых кустов и выскочила на улицу.

Джона не было видно.

«Ух, я, должно быть, опаздываю, – подумала она. – Он не дождался…» – Но когда повернула за угол, увидела, что Джон бежит к ней, но не от своего дома, а от школы.

– Элейн! – крикнул он с беспокойством. – Ты не видела Марио? – Она покачала головой, а он продолжал: – Марс не ночевал дома. Я бегал в школу – его там нет. Что бы это могло с ним случиться?

– Мне-то откуда знать? – сказала Элейн. У ней была куча своих проблем, чтобы ей еще думать о Марио. – Он, может быть, для того и не ночевал, чтобы вас всех перепугать.

Джон глядел на нее большими, полными отчаяния глазами:

– Марио грозился убежать из дома. Ты думаешь, убежал?

– Ну и что из этого? – сказала Элейн сердито. – Все бы вы только вздохнули.

– Не говори так, – сказал Джон. – Он же все-таки мой брат. Что, если с ним что-нибудь случилось? А вдруг его украли? Или несчастный случай?

– Не беспокойся. Марио может за себя постоять. Я думаю, твои родители не тревожатся, а?

– Они не знают. – сказал Джон. – Думают, что он рано ушел. Но я уверен, что и не приходил. Я не спал, ждал его. Но он не пришел. Его велосипеда нет на месте. Что-то случилось. Это факт. Он попал в ужасную беду!

Элейн поежилась. Вспомнила черноту, которая ей снилась и как кто-то смеялся. Эндрю Хейфорд! Марио бегал к нему каждый день играть, и вот Джон говорит, что он не ночевал дома. В точности так же, как тогда не вернулся Бен… Где-то в уголке глаза шевельнулся кто-то черный и страшный.

– О, Господи! – воскликнула она.

– Что, что? – спросил Джон.

– Пойдем разыщем Бена. Мне надо с ним переговорить.

Но прежде чем она его обнаружила, зазвонил звонок. Бен появился, когда ребята как раз входили в класс, и Элейн не успела сказать ему ни слова. От этого она разволновалась еще больше. Она вновь и вновь пыталась себе сказать, что к ней это все не имеет отношения, что если мальчишки допрыгались до какой-то беды, то сами в этом и виноваты.

«Не знаю, кто из них хуже, – думала она, – может, и Эндрю. По крайней мере, Марио и не притворяется хорошим. Паршивая парочка. Ничего удивительного, что они снюхались. Хоть бы оба провалились навсегда! И поделом бы им было!»

Черные существа позади нее поплотнели… Как только прозвенел звонок, она вскочила и помчалась вон из класса. К ней тут же подошла Линда Шульц.

– Привет, Эли! – сказала она.

Элейн взглянула на нее с удивлением. Что за дружеский тон?

– Чего тебе? – буркнула она.

– Я придумала про тебя стишок, хочешь прочту?

– Не хочу, – сказала Элейн решительно, но Линда все равно начала читать:

 
Эли – огонь,
И ты ее не тронь,
Она дочка подметалы,
Вот откуда такая вонь.
 

Кое-кто из ребят, стоявших поблизости, засмеялся, захихикала и сама Линда, но смех ее быстро оборвался. Элейн налетела на нее, ударила в плечо, пихнула ногой и лупила ее, пока на визг Линды не прибежал мистер Рассел.

– Линда! Элейн! Бога ради, что происходит?

Обе молчали.

– Линда, объясни, что случилось? – потребовал мистер Рассел.

– Элейн меня ударила, – сказала Линда, размазывая слезы по щекам.

– Она довела меня, – заявила Элейн с яростью, – она сказала ужас что про меня. Она все время пристает ко мне. Я сыта по горло. Ненавижу. Ненавижу эту школу!

Мистер Рассел посмотрел на нее участливо, брови его приподнялись, на губах появилась сочувственная улыбка.

– Можно я пойду? – спросила Элейн.

От ее внутреннего беспокойства вопрос прозвучал грубо.

Мистер Рассел вздохнул и поднялся.

– Да. Иди и поешь. Может, это приведет тебя в лучшее настроение.

И только тогда она вспомнила, что завтрака она с собой не взяла. И дома не поела.

«Неудивительно, что я чувствую себя так странно, – подумала она. – Мне чудится, как будто я исчезаю. Может, Бен поделится со мной завтраком?»

Когда вышла, увидела Бена в дальнем конце овала. Он смотрел прямо на нее, но так, словно не узнавал. Что случилось? Он уже больше не друг ей, что ли? Из-за того, что она подралась с Линдой?

Но худшее было еще впереди. Бен глядел на нее в упор, и во взгляде его мелькнул ужас. Он вскочил, отшатнулся от нее, бутерброд, который он держал в руках, упал на землю.

– Нет! – сказал Бен глухим голосом, – Нет!

– Бен! – позвала она его, останавливаясь.

Ясно, она ему больше не нравится, он даже не узнает ее. И вдруг Элейн почувствовала, что больше ни на кого не сердится. Внутри у нее была какая-то пустота, точно все чувства замерли.

Лицо Бена стало приобретать нормальное выражение, но в глазах еще прятался страх.

– Эли! – сказал он громко. Подошел к ней и схватил ее за руку. Это прикосновение придало ей бодрости. Она даже попыталась улыбнуться.

– Что происходит? – спросил Бен.

– О чем ты? – сказала она.

– Что случилось?

– Эли, я не увидел тебя. Пока ты не заговорила. Я думал, что это космический демон.

Они уставились друг на друга. Элейн била дрожь.

– Но я же не демон! – сказала она в страхе. – Как я выгляжу сейчас?

– Сейчас ты обычная… только…

– Только – что?

– Кажется, что ты можешь исчезнуть в любую минуту!

– Это все Эндрю, – сказала она жалобно. – Он выпустил демонов из игры, и теперь они за нами гоняются. Как я его ненавижу!

– Брось! – крикнул Бен. – Ты опять становишься демоном. Он схватил ее за руку крепче. – Вот что помогает им!

С большим усилием она заставила себя не думать об Эндрю. Она постаралась сконцентрировать мысли на своем друге. Поглядела ему в лицо и подумала, какое оно доброе. Он тоже пристально поглядел на нее. Через минуту вздохнул и отпустил ее руку.

– Так-то лучше. Как ты себя чувствуешь?

– Я жутко хочу есть.

– У тебя нет с собой завтрака? – Бен нагнулся и поднял с земли бутерброд.

– Вот, – сказал он, сдувая с него пыль и разламывая надвое, – поешь. Специалист семьи Челлиз – сыр, маринованный огурчик, листок салата и помидор, и все под майонезом.

После бутерброда они съели еще по половинке булочки и по пол-яблока. Элейн подумала, какая же она счастливая, что есть человек, который охотно разделит с ней свой завтрак. Она почувствовала себя лучше. От еды? Или от этой мысли?

– Как я теперь? – спросила она.

– Лучше, – сказал Бен. – Уже не такая прозрачная.

– А… где Эндрю? – спросила Элейн.

– Да с ним все в порядке. Мистер Рассел сказал, что он отправился к врачу. Меня больше беспокоит Марио Ферроне.

Он взглянул на Элейн и спросил, вроде бы стесняясь:

– Элейн, у тебя какая нибудь беда?

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты пришла в школу такая несчастная, а потом это… с Линдой…

– Она гадина, – сказала Элейн с жаром. – Ты слышал, какую мерзость она про меня сочинила?

Мысль о Линде разогрела ее гнев.

– Берегись! – крикнул Бен. – Не злись. Ты от этого начинаешь исчезать. Так вот как все это работает. Так запрограммирована эта игра! Она реагирует на ненависть!

– Ну как же мне не злиться? – Сказала Элейн с отчаянием. – Так плохо мне еще никогда не было. Линда надо мной издевается, мистер Рассел плохо ко мне относится, отец хочет увезти меня в Дарвин, и демоны гоняются за мной по пятам. Что же мне делать?! Улыбаться и говорить: «О'кей, друзья, топчите меня, я вас все равно люблю»? Но у меня это не получается. Ну просто никак!

Глава восемнадцатая

Эндрю сидел перед компьютером. Воронка кружилась перед его глазами, а рука его сжимала черный предмет. Он добился своего! Он снова прошел все стадии игры, попал туда и вышел оттуда и снова добыл пистолет!

Он встал и потянулся. Надо было что-нибудь съесть или выпить. Он отпер дверь и вышел на площадку. До него донесся мамин голос, она говорила по телефону в своей спальне. Говорила громко, только что не кричала.

– …Он заперся в своей комнате и не отзывается… Я думаю, играет в эту игру. Просто одержим ею, играет беспрестанно. Я слышу, что компьютер работает, но Эндрю меня не слышит…

«Видно, мама пыталась войти, когда я был в игре, – сообразил Эндрю. Хорошо, что я догадался запереть дверь. Надо пойти сказать, что я, здесь».

Когда он уже взялся за ручку ее двери. Он услыхал:

– …у Кейта Фримена сегодня утром. Кейт думает, Эндрю не в себе. Ему не удалось его разговорить… Нет, я еще не сказала, но он, должно быть, догадался… Почему ты не приедешь и сам не скажешь ему?

Последние слова она сказала с такой злостью, что он удивился. Потом он подумал, что нехорошо слушать за дверью, и тихонько отошел.

«Она, наверное, говорит с папой, – подумал он. – Она ему позвонила рассказать про меня. Она думает, у меня крыша поехала. И доктор Фримен решил, что я не в себе».

Эти мысли проносились в голове, как картинки на экране, точно к нему они не имели никакого отношения. Он подумал, что если их все соединить, то что-то нарисуется. Но ему этого не хотелось.

«Не все сразу, – думал он. – Сначала надо покончить с игрой. Надо вызволить Марио, а потом я займусь всем этим. А пока надо что-нибудь съесть и успокоить маму».

Марджори вышла в кухню, когда он готовил себе горячий сэндвич.

– О, Эндрю, – сказала она с облегчением. – Как ты себя чувствуешь?

– Много лучше, – сказал он бодро, улыбаясь. – Эти таблетки – великая вещь. – Он не очень был доволен собой. Но подумал: «Может, они в самом деле замечательные, они не стали хуже оттого, что я их не проглотил».

– Ты поспал?

– Кажется, – ответил Эндрю, осторожно подбирая слова. Он вынул сэндвич из электрической духовки и положил на тарелку. Чайник вскипел.

– Сделать тебе кофейку, мам? Горячий кофе очень полезен. Успокаивает.

– Да, чудесно! – ответила она.

Они пили кофе молча. Эндрю думал, чего бы сказать такое нормальное, чтобы успокоить маму, но голова не работала: Марджори смотрела на него, точно хотела что-то сказать. Чтобы перебить это ее желание, он спросил:

– Что-нибудь будет сегодня по телевизору?

Но Марджори решила не упускать случая.

– Мы потом посмотрим по программе. Сначала мне надо кое-что тебе сказать.

– Что?

Зазвонил дверной звонок.

– Я открою, – сказал Эндрю, вскакивая с облегчением. И очень обрадовался, когда увидел, кто пришел.

– Привет, Бен. Здравствуй, Элейн. Это фантастика. Как вы узнали, что вы мне очень нужны?

– Телепатия, – сказал Бен. – Что, наконец, происходит?

– Где Марио? – спросила Элейн.

– Не говорите о нем здесь, – сказал он, – пошли ко мне. Я вам все расскажу. И мне будет нужна ваша помощь. И крикнул: – Мам, Бен и Элейн пришли. Мы пошли наверх, ко мне.

– Хорошо, – сказала Марджори, подходя к кухонной двери. Она оперлась о косяк и вздохнула. Ребята побежали наверх. Она крикнула вслед:

– Тебе надо бы еще пару таблеток проглотить, Эндрю. Их надо принимать каждые четыре часа.

– Ладно! – Он вытряс две таблетки из пузырька и сунул их под подушку, где уже лежали прежние.

Посмотрел на Бена в усмехнулся.

– Грандиозные таблетки. Оказывают огромное влияние на мое поведение.

– А что с тобой? – спросил Бен с интересом.

– Я очень не в себе. Так говорит доктор Кейт Фримен, психиатр, который живет с тобой по соседству.

– Ты был у психиатра?

– Ага. Мама думает, что я схожу с ума. – Тут он посерьезнел и добавил: – Как ее осудишь? Она ничего не знает о космических демонах. А со мной происходят всякие чудеса.

– Со мной тоже.

– Можешь все повторить. Это будет уже про меня, – заметила Элейн.

Эндрю поглядел на нее вопросительно, а Бен сказал спокойным голосом:

– Она чуть не превратилась в космического демона сегодня утром. Они увеличиваются. Становятся все более и более реальными. Чем ты злее, чем больше ненавидишь людей, тем они становятся плотнее.

– Я знаю. Надо не ненавидеть. Тогда они отвязываются. Я сегодня все утро в этом упражнялся.

Это как раз давалось Элейн с большим трудом. Она все время отгоняла их усилием воли и теперь чувствовала себя очень уставшей. Эндрю ее невероятно раздражал. Он выглядел таким самодовольным здесь, в своем шикарном доме, и он так себя вел, точно все произошло не по его вине. Но ведь он, он был виноват во всем!

– Скажи лучше, что ты сделал с Марио? – спросила Элейн с укором.

– Осторожно, Элейн! – предупредил Бен.

Эндрю спокойно объяснил:

– Его застрелил демон на скале. Он думал, что я его прикрываю, а я не прикрывал,

– По ошибке, что ли? – спросил Бен.

Эндрю покачал головой.

– Нет, нарочно. Он ужасно со мной обошелся, и мне захотелось ему отплатить.

– Ты крыса! – взорвалась Элейн. – От тебя только такого ждать!

– Возможно, – сказал Эндрю. Голос его был спокоен. Он с усилием пытался не обращать внимания на ее злые слова и продолжал говорить с Беном. – Теперь я пытаюсь попасть в игру, чтобы узнать, что с ним. Я проиграл все стадии и достал еще один пистолет. Посмотри.

Вытащил пистолет из кармана и показал его Бену.

Элейн не нравилось, что на нее не обращают внимания.

– Ну, гений! Уже пора аплодировать, или подождать?

– Эли, – сказал Бен умоляюще. – Остынь. Ты не помогаешь.

Он чувствовал: чье-то присутствие в комнате становится более ощутимым. Но Элейн не замечала. А может, и замечала, только была настолько сердита, что ей было все равно.

– Ты самый большой задавала из всех, кого я в жизни знала, – сказала она Эндрю. Хотя понимала, что от ее слов может получиться большой вред, но почти радовалась этому. Она надеялась, что ее слова заденут его, дадут ему урок. Ей хотелось сказать ему что нибудь действительно ужасное. И тут она вспомнила, что Эндрю сказал ей в этой самой комнате. Ужасные, ненавистные слова швырнул ей в лицо, за которые она захотела его убить. Теперь она с ним рассчитается.

– Я не удивляюсь, что твой отец сбежал, кому захочется жить с таким испорченным, зазнавшимся ублюдком!

Бен заметил несколько вещей, произошедших сразу с баснословной быстротой. Демон материализовался прямо за спиной у Элейн. И она стала как бы перетекать в него. В тот же самый момент Эндрю просто задохнулся от злости и потрясения. Пистолет выстрелил, и воронка, взвизгнув, завертелась. Элейн втягивало в экран. Лицо ее побелело и исказилось яростью. Она открыла рот, чтобы что-нибудь произнести, но тут же исчезла.

Комната наполнилась черными созданиями. Бен издал приглушенный, полный ужаса крик и стал пятиться к двери.

– Не бойся, – поторопился сказать Эндрю. – Они подчиняются правилам игры. Не теряй присутствия духа. Они сейчас исчезнут.

И они исчезли. Бен осторожно повернул голову. Черные существа закачались где-то позади Бена. Они все еще были тут, но уже не такие реальные. Мальчики уставились на экран. Несколько минут Элейн было отчетливо видно, она прикоснулась к поверхности скалы и скрылась в одном из туннелей.

– Ты выстрелил в нее, – прошептал Бен. – Ты снова послал ее в игру.

– Я знаю! – зашипел Эндрю в ответ. – Она достала меня.

– Хорошо хоть, что она опять похожа на саму себя, – сказал Эндрю, – а не превратилась в космического демона, ведь казалось, что вот-вот превратится.

Звуки «ви-и-и» и «тктктктк» эхом проносились по комнате.

– Вот уже появляется первый демон, – сказал Эндрю.

– Это не демон, – возразил Бен. – Постой, это же Марио!

Маленькая фигурка была вполне узнаваема. Это был именно Марио, с пистолетом в руках пробирающийся по скале. Некоторое время спустя, к крайнему удивлению мальчиков, такой же Марио стал пересекать скалу горизонтально. «Вии» и «тктктктк» – звенел компьютер, и на экране появлялись все новые и новые фигурки, в точности повторяя первую.

Эндрю наклонился вперед и с размаху стукнул головой о край клавиатуры.

– О, Господи, Господи, – простонал он. – Теперь я понимаю, что случилось. Когда демоны застрелили Марио, он сам превратился в демона. Теперь игра использует его как образец для создания демонов, употребляя для этого его же энергию. Какой ужас!

– Но должен же быть какой-то способ, чтобы вытащить его оттуда! – воскликнул Бен.

– Даже если я попаду обратно в игру, единственный способ вернуться – это уничтожать демонов. И это будет обозначать, что я должен убивать Марио, снова и снова убивать его! Все! Эта игра загнала нас в угол. Мы проиграли.

– Я говорил тебе, что это опасно, – упрекал его Бен. – Почему ты не прекратил, когда я тебе сказал? Ты во всем виноват, Эндрю!

– Я знаю, что виноват, и кончай про это талдычить.

Он заставлял себя снова и снова вспоминать все ступени игры, пытаясь найти какие-то слабые места, где он мог бы эту игру перехитрить. Но он все время возвращался к одному и тому же выводу – единственное, что можно было сделать, это доиграть до конца. И единственный способ доиграть был…

Он поглядел на пистолет, на лице появилось решительное выражение, он приставил пистолет к животу.

– Ты что делаешь? – спросил Бен.

– Я должен попасть в игру, – сказал Эндрю спокойно. – Я думаю, теперь это мне удастся. Надо по-настоящему ненавидеть себя, чтобы попасть туда самому. Раньше это мне не удавалось. Но сейчас я, кажется, узнал самого себя немного лучше.

– А что же делать мне? – спросил Бен тревожно. – Если вы все там останетесь? Что я скажу?

Эндрю повернулся к Бену с одной из его так хорошо известных самоуверенных улыбок:

– Не беспокойся. Мы выберемся. Я должен победить! Так запрограммировано!

Потом его лицо сделалось угрюмым, и он занялся трудным делом попытками ясно и открыто посмотреть на самого себя.

Игра поймала его в ловушку первым, потому что он был пустым человеком и зазнайкой. Она льстила ему, и он попадался на лесть, считая ее чистой правдой. А потом он вовлек сначала Бена, потом Элейн, потом Марио. Заставил помимо их воли, только лишь для того, чтобы самому продвигаться в игре. Он ужасно с ними обошелся и позволил себе говорить им ужасные вещи. Каждый из них называл его зазнайкой, самоуверенным, баловнем, и они были правы. Он даже застонал, когда понял с необыкновенной ясностью, как правы они были. И наступил такой момент, когда ему даже взглянуть на себя сделалось противно.

Этого было достаточно. Пистолет выстрелил. Бен, который пристально смотрел на него, заметил, как выражение горечи на его лице сменилось выражением торжества. Звук, издаваемый воронкой, казался громче обычного. Бен закрыл уши ладонями, но глаз от Эндрю отвести не мог. Почти мгновенно, как только Марио-демоны осознали присутствие Эндрю, началась стрельба. Бен наблюдал это с ужасом. Эндрю не стрелял в ответ. Маленькая фигурка Эндрю дождалась, пока скала затвердела и образовались туннели. Он рванулся к одному из них. Но прежде чем окончательно скрыться из виду, он обернулся и показал два больших пальца.