Текст книги "Недотрога"

Автор книги: Джейсон Хайтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Хайтс Джейсон
Недотрога

Джейсон ХАЙТС

НЕДОТРОГА

роман

Перевод с английского

Е.Лучникова и А.Санин

Глава 1.

Денек выдался чудный. Безоблачное голубое небо, ослепительно белый пляж, жаркое неподвижное солнце, спокойный, величаво поблескивающий океан. Над изумрудной водой, почти не шевеля крыльями, лениво кружились чайки, зорко высматривая добычу.

В одиннадцать утра в будний день поклонников солнца на пляже было раз два и обчелся, лишь немногие горожане сбежали сюда из удушливого, как парная, Нью-Йорка. Они наслаждались теплом ласковых солнечных лучей, рассеянно листая утренние газеты или слушая приемник.

Идиллический денек, располагающий к праздности. Самый обычный день.

Чак Ланьер, сидевший на спасательной вышке, расправил затекшие ноги и потянулся, сладко зевая. Он тоже наслаждался покоем и теплом, впитывая солнечный жар каждой клеточкой дочерна загорелого, ладного и впечатляюще мускулистого тела. Только ноющая притупленная боль напоминала о вчерашнем вечере, но Чак знал, что ему достаточно только немного поплескаться в холодной воде, чтобы унять её.

Арти Флинн, его напарник на посту спасателей, оторвался от дешевого детектива и понимающе улыбнулся.

– Тяжелая выдалась ночка, да?

Парнишка явно пытался завязать разговор, но сегодня Чаку было не до него.

– Не тяжелей любой другой, – пробормотал он, засекая наметанным глазом тройку ребят, игравших у входа на причал.

– Не выпускай из виду вон тех малышей. Если подойдут слишком близко, свистни им.

– Есть!

Чак достал флакончик с мазью и натер пересохшие губы. Потом посмотрел на Арти. Тот не сводил глаз с детишек. Все-таки Арти хороший парень. Энергичный, так и кипит желанием хоть что-то перенять из пятилетнего спасательского опыта Чака. Славный парнишка. Немного туповат, но это не страшно.

Чак позволил мыслям снова уплыть ко вчерашнему вечеру – к амурному приключению с изголодавшейся по сексу стенографисткой, которая прозябала в тоске и одиночестве в скромной двухкомнатной квартирке. Ее звали Роза, и ей было чуть больше тридцати. Черноволосая, болезненно тонкая, со строгим узким, всегда разочарованным лицом. Когда он вчера после полудня подцепил её на пляже, её глаза засветились такой безграничной благодарностью и столь откровенным вожделением, что Чак понял: с ней никаких сложностей не будет. То, что сложением она больше напоминала подростка, ничуть не убавило его обычной прыти, и Арти с благоговейным восхищением взирал с вышки, как Чак демонстрирует свое мастерство соблазнителя, сделавшее его легендой всего побережья.

Роза привела его домой и накормила, всячески ублажая его и наслаждаясь каждым мгновением внезапного счастья. Они отправились в ближайший бар, и там она заплатила за выпивку, настояв на этом, когда Чак изобразил крайнее смущение по причине отсутствия денег. Затем они вернулись в её крохотную квартирку, и Чак перешел в наступление. Истомившаяся по любви женщина задрожала в лихорадочном предвкушении любви, с готовностью подчиняясь всем его прихотям. Чак прекрасно понимал, что она стыдится своих крохотных недоразвитых грудей и худосочного тела, которому очень не хватало женственной мягкости, поэтому он заставил её полностью раздеться и маршировать по комнате, пока сам сидел и курил, спокойно её разглядывая и не раздеваясь. Поначалу растерянная и смущенная женщина, не привыкшая к такому обращению, явно чувствовала себя не в своей тарелке, но в конце концов подчинилась его сумасбродству и опустила руки, позволяя Чаку разглядывать пупырышки грудей и редкий пушок на лобке. И по её поведению и по участившемуся шумному дыханию чувствовалось, что с каждой минутой она возбуждается все больше и больше.

Когда Чак велел ей подойти поближе, чтобы поиграть с маленькими бугорками, которые выглядели так трогательно на её хрупком теле, из горла женщины вырвался сдавленный стон. Темные соски заострились при первом же прикосновении его искусной руки. Колени подогнулись, а пальцы впились ему в плечи. Чувствуя, что внутри растет возбуждение, Чак быстро скинул одежду. При виде его огромного торчащего, как кол молодца, Роза затрепетала. Словно изголодавшаяся по любви затворница она вцепилась в объект своей страсти и принялась ласкать его всеми мыслимыми способами. Не ожидавший такого наскока Чак сам перешел в наступление, опрокинул Розу на кровать и уже без всяких церемоний грубо овладел ею, чувствуя, что именно об этом она мечтала. Роза дико вскрикивала от наслаждения, и острые ногти судорожно смяли крахмальную простыню, когда она задергалась в бешеном экстазе.

Чуть позже, когда он уже собирался распрощаться с ней, маленькая стенографистка с робкой и умоляющей улыбкой проскользнула к нему в душ. Чак позволил ей намылить себя, что она проделала с такой тщательностью и вниманием, словно хотела запечатлеть в памяти каждый мускул, каждый изгиб. Когда, повинуясь нацеленным манипуляциям её пальцев поникший было зверек Чака вновь воспрял и горделиво приподнял голову, Роза задрожала и в её темные глаза вернулось голодное выражение. Чак, не тратя времени на ненужные ласки, резко, одним рывком развернул её спиной к себе, нагнул и проник в неё сзади прямо под мелкими брызгами душа. Роза постанывала, извивалась и так прижималась к нему, что Чак поневоле восхитился податливостью её мокрого тела. Когда он несколькими толчками излил свою страсть в её жаркое лоно, Роза протяжно застонала. Потом, встав перед Чаком на колени, она жадно облизала его ещё вздымающуюся плоть, доставившую ей столько радости.

В действиях Розы было столько благодарности, что Чака нисколько не удивило, что прямо перед его уходом она сразу же безропотно откликнулась на его просьбу "одолжить несколько зелененьких". Это "несколько" обернулось новенькой двадцатидолларовой банкнотой, вполне заслуженной суммой, думал он, если учесть оказанные услуги. Роза хорошо знала, что почем. Сделка есть сделка, независимо от товара. К тому же её расходы более чем окупились.

Роза.

Подходящее имя для воспоминаний в какую-нибудь дождливую ночь.

Арти прервал поток его размышлений, слегка подтолкнув локтем:

– Эй, смотри, какая штучка.

Чак пошевелился и искоса взглянул на полосу прибоя, где симпатичная девушка в открытом купальнике пробовала ножкой воду.

– Неплохо, – равнодушно произнес он.

Арти вздохнул:

– Ничего фигурка, а?

– Прелесть.

– Попочка ничего, но вот в верхней части, по-моему, маловато.

Чак вытянул ноги.

– Дай срок. Она ещё ребенок.

Он снова посмотрел на девушку.

– Хотя я убежден, что о птичках и пчелках ей уже известно.

– С чего ты взял?

– Видишь, как она втянула животик? Понаблюдай повнимательнее. Вот он опять стал мягким, но только пока она делает вдох. Она знает, что мы на неё смотрим, и разыгрывает спектакль.

Арти в восторге покачал головой.

– Ну ты даешь.

– Опыт, – протянул Чак, почесывая живот. Он смотрел вслед тонкой фигурке, медленно бредущей вдоль прибойной полосы. – По-моему, она ждет от нас действий. Я бы на твоем месте не зевал.

Арти напряженно мигнул:

– Да? Почему ты думаешь?

Чак кивнул в её сторону.

– Походка. Немного скованная, нарочито неторопливая. Женщины это по-разному выражают. Одни глазами, другие губами. А эта курочка – походкой.

Он взглянул на зардевшегося юношу, который все ещё хмурился.

– Тебе придется поверить мне на слово, малыш.

Арти посмотрел на девушку.

– Хочешь подцепить ее? Чак медленно улыбнулся.

– Ты первый её заметил. Спускайся и предупреди её об опасностях, таящихся в глубине вод. Пусть плавает поосторожнее. Только послушайся совета – не торопись. Она молода и захочет, чтобы соблюдались все церемонии.

Арти нетерпеливо кивнул, отложил детектив и собрался спуститься по приставной лестнице.

– Не спеша и ненавязчиво, да? – Ты все понял. Желаю удачи.

Арти соскользнул на песок и ленивой походкой, с подчеркнутой небрежностью, направился к девушке. Чак некоторое время смотрел на него, потом с отвращением покачал головой. Таланта у мальчишки ни на грош. Девушка приветливо улыбалась, хотя и поглядывала на Чака с явным предпочтением. Чак хотел было избавить её от разглагольствований Арти, но потом передумал. Он был не в настроении, к тому же стянуть с неё купальник представлялось ему весьма нелегким делом – уж слишком она была юна.

– Привет, Чак.

Он понял, кто с ним говорит, ещё до того, как повернулся и увидел улыбавшуюся ему девушку. Светлые волосы Джуди Трейнор были собраны сзади в хвостик, а окаймленный бахромой хольтер и шорты "тореадор" в обтяжку подчеркивали соблазнительные изгибы её тела. На ногах у неё были сандалии, в модных темных очках отражалось солнце.

– Привет, Джуди.

– Можешь спуститься? Надо поговорить.

– О чем?

Она лучезарно улыбнулась:

– О нас с тобой.

– Это неинтересно, – сказал Чак, растирая грудь.

Джуди нахмурилась:

– Почему?

Чак разглядывал её сверху, пользуясь случаем по достоинству оценить её высокую округлую грудь, которая натягивала тонкую ткань плотно прилегающего хольтера. Ей было всего семнадцать, и она заканчивала среднюю школу единственное чадо известного врача, от которого, как видно, ей и досталось в наследство умение хорошо разбираться в человеческой анатомии, особенно мужской. Ничто не доставляло ей большего удовольствия, чем демонстрировать свое маленькое, сочное, плотное тело. Разве что его услаждать.

Чак медленно покачал головой.

– Потому что мне и так хватает проблем, вот почему.

Джуди надулась.

– Я понимаю, в чем дело. Ты просто боишься, что я опять буду приставать к тебе, как прошлым летом. Ведь так, правда?

– Точно в цель, – проворчал Чак.

Девушка капризно прикусила губку.

– Я тогда не могла придумать ничего лучше. Теперь так не будет, честно. Чак отвернулся, всем своим видом выражая недоверие. Он хорошо помнил, как она преследовала его все прошлое лето, отравляя ему жизнь своим рабским обожанием и сладострастными приставаниями. Все это началось с одной ночи на пляже под звездами, расстеленного на песке одеяла и огромного количества банок пива. Она была с ним и хотела его, и он был в настроении. Ему не понадобилось много времени, чтобы понять, что бойкая девчонка-подросток уже давным-давно не девственница, и что она обладает весьма выдающимися сексуальными способностями. То, что сначала казалось незначительным, хотя и приятным эпизодом, скоро обернулось изнурительным испытанием для его мужских достоинств, и Чак, скрипя зубами, вынужден был тушить пожар её вопящей и нетерпеливой страсти.

Видимо, он слишком хорошо потрудился, во всяком случае, лучше всех своих предшественников, потому что Джуди начала вздыхать и стонать на весь пляж, говорить, как она его обожает, покрывать поцелуями его лицо и шарить по его телу маленькими горячими руками. В последующие дни Чак понял, что эта ночь была одной из самых ужасных ошибок в его жизни. Она ходила за ним, как собачка, не сводя с него обожающих глаз, приносила сигареты, кофе и все, что угодно, лишь бы иметь повод поговорить с ним. Наконец ему пришлось недвусмысленно объяснить ей, что она становится невыносимой, что она портит ему его пляжный имидж, и что у него нет ни малейшего желания поддерживать с ней какие-либо отношения. Джуди потребовалось несколько недель, чтобы понять, что Чак не шутит. Эти недели показались ему месяцами.

Джуди водила ножкой по песку, изящно склонив набок голову и поглядывая на него сквозь темные очки.

– Дай мне по крайней мере возможность доказать это. Я ведь не прошу слишком много, правда?

Она немного помедлила, нахмурившись. Чак не отвечал.

– Тебе не кажется, что я с тех пор выросла?

Чак посмотрел на неё и был вынужден признать, что перемены в её облике и впрямь есть. Весьма выдающиеся перемены. Бедра явно раздались, да и груди увеличились в размерах.

– Может быть, и выросла, но не вверх.

Джуди довольно улыбнулась.

– Не в этом смысле, глупыш.

– Хорошо, во всех смыслах. Только не в отношении умственных способностей.

Джуди капризно выпятила нижнюю губку.

– С твоей стороны не очень-то красиво так говорить. Только потому, что я однажды ошиблась... Это не значит, что все повторится, – на её хорошенькой мордашке отразилась решимость. – Честно, Чак, я больше никогда не буду тебя доставать.

Чак окинул взглядом её облегающие шорты и атласные бедра. Соблазн был велик, но он отверг этот дар.

– Будь лапочкой, беги по своим делам, – проворчал он, спускаясь с вышки с ощущением крайней необходимости окунуться в холодную воду. – Поищи себе другого приятеля для детских шалостей.

Джуди подошла к нему вплотную. Ее белокурая макушка едва доходила ему до груди. Она положила ему на плечо свою маленькую ручку и вызывающе провела по коже кончиками пальцев.

– Я не хочу никого другого. Ты очень много значишь для меня, – она улыбнулась. Между красными губками затрепетал кончик языка. – Я многому научилась с прошлого лета, Чак. Теперь я даже лучше, чем была раньше.

Чак нетерпеливо вздохнул и отвел её руку:

– Не купишь.

Джуди пожала плечами и закинула сандалии за спину.

– Ладно, но ты делаешь большую ошибку. Если передумаешь – ты знаешь, где меня найти. Пока, Чак.

Она послала ему воздушный поцелуй и пошла прочь, вызывающе покачивая бедрами. Чак мрачно побрел к воде, жестом дав Арти понять, что собирается окунуться. Хоть он и испытывал к Джуди неприязнь, она все же была лакомым кусочком. Будь он уверен, что их отношения останутся эпизодическими, он наилучшим образом воспользовался бы всем, что она могла предложить. Несмотря на столь юный возраст, девчонка и в самом деле была – пальчики оближешь. Ладно, лето долгое. У него будет полно времени, чтобы изменить свое мнение о ней.

Вода оказалась холоднее, чем он предполагал. Чак содрогнулся и побрел вдоль берега, чтобы разгоряченное тело привыкло к её температуре. Он почувствовал обращенные на него взгляды женских глаз. Он сделал глубокий вдох, от которого его грудь расправилась, а мышцы спины собрались в складки. Восхищение женщин ему не докучало; это было бы странно после пяти лет ежедневных демонстраций все лето напролет. Если уж на то пошло, ему даже было приятно. Он по праву гордился своим великолепным мужественным телом и грубой красотой, которые притягивали женщин всех без исключения возрастов. Непринужденная манера двигаться, выработанная многолетними прогулками по пляжу, и легкая походка придавали двум сотням фунтов его мускулов грациозность и изящество. Неровный нос, коротко остриженные черные волосы и волевой подбородок придавали ему вид настоящего мужчины, но голубые глаза и улыбка были мальчишескими, и он даже не пытался их изменить, после того как обнаружил эффект, который они производили на женщин.

Одна пара восхищенных глаз привлекла его внимание, и он двинулся по направлению к ней, даже не вполне догадываясь об этом. Миловидная молодая женщина в черном купальнике наблюдала краем глаза за его приближением, в то же время присматривая за маленькой девочкой, которая плескалась на мелководье. Женщину звали Маргарет Ши, а ребенка – Мэри. Она была замужем за полицейским, который любил пиво и работал в дневную смену. Они каждое лето снимали коттедж в квартале от пляжа.

Чак обрабатывал эту женщину два лета подряд, убивая на неё уйму времени. Он знал, что Маргарет набожна, и что обручальное кольцо для неё священно. Он понимал также, что, как бы ни была хороша его игра, каждая женщина сдается только тогда, когда она к этому готова, и никакие разговоры не могут ничего изменить.

– А, здравствуйте, миссис Ши.

Маргарет Ши сделала вид, будто удивлена его приветствием. Она испуганно и застенчиво улыбнулась.

– Здравствуйте, Чак, – она облизнула губы и нервно поправила низ купальника, словно боялась, что тот непристойно задрался. – Чудесный день, правда?

Чак рассеянно кивнул, глядя на девочку.

– Скажите, ведь Мэри все делает правильно?

Чак приложил ко рту ладони рупором.

– Молодец, Мэри. Когда плывешь, не сгибай ноги. Ты скоро станешь младшим спасателем.

Девочка засияла от удовольствия и удвоила старания. Чак одобрительно улыбнулся. Маргарет тихо засмеялась.

– Она так старается сделать вам приятное. Вы ведь её кумир.

– Она славный ребенок.

Минутное молчание, по-видимому, заставило молодую женщину почувствовать неловкость.

– Думаю, мне лучше позвать её из воды. Она уже почти пятнадцать минут плещется.

– Дайте ей ещё немного поиграть. Вы можете пойти позагорать, а я послежу за ней. Я все равно собирался окунуться.

– О нет, я...

– Идите, – Чак улыбнулся, глядя ей в глаза. – Вам будет полезно отдохнуть несколько минут. Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так старался быть хорошей матерью.

Маргарет Ши вспыхнула и в замешательстве потупила глаза.

– Вы так любезны, но...

– Предоставьте Мэри мне.

– Хорошо, если это в самом деле вас не затруднит.

Она робко улыбнулась и пошла к своему пляжному креслу. Чак проводил взглядом её стройную крепкую фигуру, потом повернулся и бросился в набежавшую волну. Он легко рассек воду и вынырнул, фыркая и отплевываясь. Девочка звонко расхохоталась. Играя с ней, он украдкой бросил взгляд на пляж и увидел, что Маргарет Ши наблюдает за ними. Она застенчиво помахала ему рукой, но Чак сделал вид, что не заметил.

Она была так вызывающе красива... Чак мечтал о том, чтобы заманить её в постель, с тех самых пор, как познакомился с её мужем, скучным располневшим субъектом, который, по всей видимости, больше интересовался бейсболом и пивом, чем своей молодой женой. Было очевидно, что Маргарет тяготится безысходностью и однообразием своей жизни. Чак подозревал, что её супруг был единственным мужчиной, который когда-либо обладал ею, и сильно сомневался, что тому хоть раз удалось по-настоящему расшевелить её. И если бы он, Чак, смог это сделать, это было бы потрясающе. Просто потрясающе.

– Чак! Ты покатаешь меня на спине?

Он повернулся и поплыл к девочке. Та вскарабкалась ему на спину, и он медленно двинулся по кругу, в то время как она шлепала ладошками по воде и покатывалась со смеху. Маргарет Ши с берега наблюдала за их выходками. Чак смотрел, как солнечный свет отражается от её темных волос и золотит чистую кожу её ног, и размышлял, сколько ещё времени ему понадобится, чтобы разрушить последние бастионы её сопротивления. Ей было просто необходимо любовное приключение, антракт в тоскливой пьесе жизни, шанс убежать от действительности.

– Ну, Мэри, на сегодня хватит. Беги к маме.

– Хорошо, Чак.

Он смотрел, как девочка выходит на берег, отметив, что народу на пляже становится все больше. К часу он уже будет переполнен, и тут-то начнется настоящая работа. Он задвигал руками и ногами, как поршнями, разминая тело и приводя в порядок мысли.

Через десять минут он поплыл обратно к берегу. Арти уже вернулся на вышку. Видимо, у него ничего не вышло с этой длинноногой девчонкой в открытом купальнике. Чак обтерся полотенцем, решив не смущать парнишку расспросами. Про себя он отметил, что надо бы при случае дать Арти кое-какие наставления, особенно насчет того, как не выглядеть чересчур нетерпеливым или озабоченным при встречах с молодыми девушками. Девчонки в таком возрасте жаждут тайн, романтики, приключений и интриг не меньше, чем просто возможности приятно провести время, и наивные воззрения Арти отнюдь не способствовали победе.

Чак вскарабкался на вышку и потянулся за мазью.

– Как книга? – мимоходом спросил он.

– Ничего особенного, – Арти не поднимал глаз, чувствуя себя не в своей тарелке после провала очередного испытания.

Чак усмехнулся. – Расслабься, малыш. Женщины как трамваи – пропустишь один, через минуту появится другой.

Юный спасатель выдавил из себя улыбку. Чак откинулся назад и закрыл глаза.

– Разбуди меня через полчасика.

– Конечно, Чак.

Солнце приятно согревало тело. Эх, здорово!

Глава 2.

День близился к концу. На небе появились облака, которые время от времени закрывали опускающееся к горизонту солнце. С океана подул соленый бриз. Вода уже не была такой спокойной, как утром, и на гребнях волнах забелели барашки. Народу на пляже оставалось ещё довольно много, но кое-кто уже начал собирать вещи, готовясь к трудному пути в город. Счастливчики, которые могли дойти до своих бунгало пешком, не торопились.

Арти Флинн дочитал свой детектив и с воодушевлением растолковывал толстозадой студентке с нездоровым цветом лица, почему происходят приливы и отливы. Студентка с восторгом ловила каждое его слово. Маргарет Ши увела малышку Мэри от жарких солнечных лучей в их летний домик, трехкомнатную деревянную хибару, которую они снимали за 600 долларов в сезон. Джуди Трейнор посасывала через полосатую соломинку кока-колу, почти не обращая внимания на длинноволосого юношу, который лез вон из кожи, пытаясь поразить её воображение рассказами о лихих гонщиках и двойном выхлопе.

Чак Ланьер вытер со лба капли пота и попытался стряхнуть оцепенение, которое всегда охватывало его после долгого дня, проведенного на солнце. Чаку нужно было пробыть на пляже ещё два часа, и он начал сомневаться, хватит ли у него на это сил. Долгая ночь со страстной стенографисткой не могла пройти бесследно, и он тосковал по прохладному уюту своей постели. Холодный душ, банка ледяного пива, несколько часов сна – и он был бы как новенький, готовый опять отправиться в ночь на поиски приключений.

Он нахмурился, вдруг пораженный однообразием своего существования. День за днем на пляже, ночь за ночью в каком-нибудь баре или чьей-то квартире, в попойках и любовных похождениях. Он жил таким образом уже пять лет – летом на севере, зимой на юге. Эту жизнь нельзя было назвать исполненной смысла, но он не видел возможности положить ей конец, вырваться из наезженной колеи. Черт побери, человеку нужна какая-то причина, чтобы изменить привычное существование, а у него такой причины не было. По крайней мере пока.

После двух лет, проведенных в Корее, Чак обнаружил, что стал совершенно безразличен к улучшению своего положения. Он был слишком рад уже тому, что остался в живых. Деньги имели для него значение лишь как средство существования. Семьи у него не было, а значит, не было никого, кто мог бы в нем разочароваться, кроме, может быть, его самого. Поэтому он снова вернулся работать спасателем на то самое место, откуда ушел в армию, и нашел, что вполне доволен тем немногим, что эта работа может ему дать. Легкая, праздная жизнь, в которой было много солнца, физических упражнений и девочек. Но в последнее время все это стало его утомлять, и это его тревожило.

– Прошу прощения.

Чак с огромным трудом выдрался из своей самоаналитической сонливости и повернулся к молодому смуглолицему красавцу, который, улыбаясь, стоял около него. Юношу звали Карлос, и он телом и душой принадлежал Элейн Вольф, одной из самых состоятельных и скандально известных обитательниц округи. Полная сил вдова регулярно вкладывала деньги в мюзиклы, и Карлос был самым последним в длинной веренице симпатичных мальчиков из кордебалета, окупавшим её затраты. Чаку стоило большого труда скрыть неприязнь и презрение, которые вызывал у него этот стройный юноша с ресницами, длине которых позавидовала бы любая женщина.

– Слушаю вас.

Танцор лениво махнул рукой в сторону цветастого пляжного зонтика и кучки одинаковых шезлонгов, где Элейн Вольф устроила пикник для компании своих театральных друзей. – Не хотите ли присоединиться к нам и что-нибудь выпить? – с улыбкой спросил юноша. – После долгого дня на солнце, наверное, очень хочется пить.

Чак колебался, разглядывая компанию. Элейн поманила его рукой. Ее браслеты вспыхнули в лучах солнца. Чак пожал плечами и кивнул темнокожему танцору.

– Почему бы нет?

– Чудесно, – промурлыкал Карлос, обнажая в изысканной улыбке великолепные зубы. Вид у него был дружелюбный, но глаза выдавали недоверие и обиду. Чак понял, что молодой человек видит в нем реальную угрозу его положению комнатной собачки у Элейн.

– Пойдем?

– Веди, Каддлз.

Красавчик стал холоден, как лед.

– Карлос.

– О, извини.

Когда Чак приблизился к компании, люди, развалившиеся в креслах или растянувшиеся на подстилках, повернулись к нему, и он заметил, что глаза некоторых из них, как женщин, так и мужчин, оценивающе-нагло скользят по его телу. Элейн Вольф нравилась ему, но её склонность окружать себя пресыщенными самками и льстивыми гомосексуалистами иногда раздражала Чака.

Элейн Вольф была сногсшибательной женщиной, уже за сорок, рыжеволосая, с гладкой кожей. Ослепительная наружность была результатом регулярного посещения самых престижных салонов красоты. Ее полное крепкое тело выглядело лет на десять моложе, чем на самом деле – пышное, но прекрасно сложенное, с крупными крепкими ногами, мясистыми бедрами и грудями, похожими на два больших сочных шара. У женщин вдвое моложе ему случалось видеть фигуры гораздо хуже, и он знал, что Элейн ужасно гордится этим.

– Здорово, дикарь, – закричала Элейн, поднимая руки, и ему не оставалось ничего другого, как пробраться между сидящими людьми и поцеловать её в щеку. Она откинулась назад и нахмурилась. – Ты, наверное, погибаешь от жажды. Что будешь пить? Мартини? Лимонный коктейль с виски? Пиво?

– Пиво, если оно холодное.

Элейн взмахнула рукой.

– Карлос, будь другом, принеси Чаку холодного пива.

– Сейчас.

Вдова посмотрела на своих приятелей.

– Ну, разве я преувеличивала? Разве он не великолепен? Взгляните на эти замечательные мышцы. – Она игриво вздохнула. – Я уже больше года стараюсь затащить его к себе в постель, но он предпочитает свежие прелести молоденьких девочек, которые буквально валятся к его ногам.

Кто-то засмеялся. Чак нахмурился.

– Ладно, Элейн, брось.

Она гортанно рассмеялась.

– Я бы познакомила тебя со всеми этими монстрами, но они, право, того не стоят. Знаешь, чем они занимались последние полчаса?

Чак взял пиво, которое принес ему Карлос.

– Нет. И чем же?

– Они обсуждали твой... Твои мужские достоинства.

Чак сердито фыркнул в ответ на раздавшееся хихиканье.

– Мое что?

Элейн довольно расхохоталась.

– Твой купальный костюм, дорогой.

Загорелый седовласый джентльмен фатоватого вида многозначительно ухмыльнулся.

– Я изо всех сил защищал вас, Чак. Я утверждал, что в ваших плавках нет никакой подкладки, но эти насмешники не желали мне верить.

– Вы очень любезны, – проворчал Чак, потягивая пиво.

Все засмеялись, а тощая дама с красиво изогнутыми бровями и ногами, похожими на черенки курительной трубки, взмахнула своими искусственными ресницами.

– Значит, подкладки нет?

Чак холодно взглянул на нее.

– Вам придется поверить мне на слово.

Пожилой мужчина самодовольно напыжился.

– И мне тоже?

– Особенно вам.

Элейн взвизгнула от восторга.

– Желаю тебе в следующий раз больше преуспеть, Валдо.

Она заметила, что Чак в два больших глотка опорожнил банку, и велела Карлосу принести еще. Юноша неохотно подчинился. Его миловидное женоподобное лицо заметно помрачнело. Когда он вернулся с пивом, Элейн сказала всей компании:

– Идите порезвитесь где-нибудь, пока мы с Чаком поболтаем. Ты тоже, Карлос.

– Как скажешь, Элейн, – Карлос поклонился.

Чак посмотрел, как все это сборище направляется к воде, потом вздохнул и опустился на песок рядом с шезлонгом Элейн, потирая заиндевелой банкой горячий лоб.

– Ну и сброд, – пробормотал он, прислушиваясь к их возбужденным воплям. Элейн улыбнулась и ласково дернула его за коротко стриженые волосы.

– Тебе не нравится мой новый зверинец, милый?

– Очень подходящее слово.

– А Карлос?

– Чудесный экземпляр.

Элейн хрипло рассмеялась.

– Неужели даже он?

– Сколько он получает в час?

Она прищурилась, продолжая улыбаться.

– Это целиком и полностью зависит от того, что он в этот час делает, дорогуша. Кажется, я уловила в вопросе нотку зависти?

– Тебе лучше знать.

Элейн пожала плечами.

– Это я просто размечталась вслух.

– Она засмеялась и погладила его шею.

– Наверное, именно поэтому ты мне так нравишься. Я восхищаюсь всеми, у кого хватает мужества быть хозяином самому себе. У тебя тело бога, нравственность бродячего кота и наклонности бармена – и я надеюсь, таким ты и останешься.

Чак усмехнулся:

– За исключением одного.

Элейн вскинула голову.

– Само собой разумеется, лапусик. Больше всего на свете я хотела бы иметь эти великолепные мускулы в своем распоряжении, особенно один из них... – она многозначительно опустила взор, – ...но я уже слишком долго играю в такие игры и понимаю, что с тобой эти штучки не пройдут.

– Не будь так категорична, – мягко сказал Чак, думая о двадцати долларах, которые он взял в качестве платы за вчерашний вечер. За пять лет он не раз "одалживал" таким образом деньги, никогда их не возвращая. Он вздохнул, оглядел купающихся и решил, что помощь пока никому не требуется.

– О чем ты хотела со мной поговорить?

– О двух вещах.

– И что первое в повестке дня?

Богатая вдова села поудобнее, коснувшись своих рыжих волос и поправив верхнюю часть роскошного купальника. – Я устраиваю сегодня маленькую вечеринку у себя дома, и хотела бы тебя там видеть. Я отмечаю свой день рождения. Который по счету, не скажу. Боюсь разочаровать тебя. Придешь?

Чак засмеялся.

– Подарок приносить?

Ее глаза весело заблестели.

– Вряд ли ты сумеешь не взять с собой то, что я особенно хотела бы от тебя получить.

Он покачал головой.

– Ну ты даешь.

Элейн довольно улыбнулась.

– Я тебя шокировала, милый? Я всего лишь стараюсь быть откровенной. Все ещё надеюсь, что ты сжалишься над старой одинокой женщиной и подаришь ей несколько ничтожных крупиц своего внимания. А для этого трудно представить себе более подходящий случай, чем её день рождения. Так как? Ты придешь?

Чак мгновение колебался, потом кивнул.

– Ладно, твоя взяла. Я присоединюсь к зверинцу – на один вечер.

– Чудесно.

– А вторая вещь?

Элейн тут же остыла, и на её круглом лице выразилось сожаление и неловкость.

– Меня собирается ненадолго навестить племянница. Бедняжка прислала очень трогательное письмо, умоляя пригласить её сюда, и у меня просто не хватило духу отказать. – Элейн тяжело вздохнула, качая головой. – Я понимаю, что это ужасная ошибка. Я не видела её с тех пор, как она была ещё ребенком, и уверена, что ей вряд ли понравится мой образ жизни. А теперь, когда она уже в пути и ничего нельзя исправить, я просто схожу с ума от мысли, что придется заниматься ей все время, пока она у меня живет.

Чак ухмыльнулся, поддразнивая её.

– А в чем же дело? Найдешь Карлосу комнатку в местном Христианском союзе молодых людей и временно прекратишь вечеринки.

Элейн сморщилась.

– Бога ради, Чак, мне не до шуток. Дня на два – возможно, но на неопределенное время? У меня наступит нервный срыв.

Чак тихо засмеялся.

– И долго она собирается гостить?

Элейн наклонилась вперед, отчего ложбинка между грудями стала глубже, и облизнула ярко накрашенные губы.