Текст книги "Плач Абалона (Онд - 1)"

Автор книги: Джейн Уэлч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

Эх, будь тут Халь! Он бы не потерпел всей этой ерунды. А раз Халь бы не потерпел, подумалось Каспару, значит, и он не должен. Каспар крепко зажмурился и стал дергать невидимые путы. В висках загрохотали удары пульса. Узы чужой воли чуть подались, Каспар собрался с силами и вырвался!

Впрочем, ему удалось лишь поднять голову и издать низкий звериный стон. Члены Круга внезапно смолкли и с удивлением посмотрели на него. Колл поднялась, расправила зелено-коричневое платье и, весьма довольная собою, объявила:

– Как председатель сегодняшнего собрания, – при этих словах Хуатэ бросила на нее злобный взгляд, – с пленником буду говорить я. Приказываю его освободить.

Четверо лесничих, стоявших вокруг Каспара и не сводивших с юноши горящих глаз, отступили на шаг назад. Он почувствовал себя, как бившаяся на берегу рыба, которую вдруг выпустили в воду.

Колл скользнула к нему и ткнула его жезлом.

– Ты не больно-то велик, так? – спросила она, хотя Каспар был на добрую голову выше любого из старей шин. – Что ты тут делаешь? – продолжила Колл, не дожидаясь ответа. – Ты не должен здесь быть, не пройдя очищения смертью, при котором душа освобождается от разума. Боль расставания обмануть нельзя. Она коротка, но необходима. Без боли нет пути дальше. Ты попытался нарушить закон.

– Ничего я не пытался, – ответил Каспар. – Мне домой надо, только и всего.

Страйф стукнул шипастым посохом об пол.

– Тебе надо!.. Ты лишь смертный, и боги вольны с тобой делать, что придет им на ум.

Фагос, раскрыв книгу и задумчиво выковыривая из бороды буковый орешек, произнес:

– Ты часть круга, колеса жизни, нарушать его ход запрещено. Закон гласит, что ты должен понести кару.

– Я бы сперва выслушал, – перебил Дуйр, – что он сам скажет. Он интересен. Ведь только что ему удалось, хоть и всего на миг, перебороть волю лесничих.

– Их следует наказать. Закон говорит об этом без всякой двусмысленности, – бесстрастно произнес Фагос.

– Вопрос требует обсуждения, – вмешался звонкий голосок. В воздухе разлился сладкий, манящий аромат меда, и Каспар узнал Уйллеанд, или жимолость, растение сокрытых тайн. – Закон беспределен, а наш долг изъяснять неписаные истины, которые он содержит.

– Вечно тебе надо вмешаться, Уйллеанд, – проворчал Страйф. – Каждой бочке затычка!

Тут же ему пришлось отскочить: с конца жезла Уйллеанд, тонкого и гибкого, словно хлыст, слетели пурпурные брызги пламени.

– Как я говорила, прежде чем меня столь грубо прервали... – продолжила она.

– Сегодня председательствую я. – Колл ударила жезлом о мраморные плиты. – И решать, кому говорить, буду тоже я.

Словно дети малые, подумал Каспар. До скончания века будут спорить, а он стой тут и жди... Юноша с горечью вспомнил о родном доме, о Торра-Альте, о Морригвэн, которая все стареет, и о гибели волчицы-матери. Волчат они так и не нашли, а Пип, Брок и Трог пропали. Надо скорее возвращаться.

– Ни за что не признаю твоего права указывать, говорить мне или молчать! – воскликнула Уйллеанд. – Зачем нам вообще нужен председатель?

– У нас всегда есть председатель, – терпеливо произнес Дуйр, – иначе все будут перебивать друг друга.

– А тебя, Уйллеанд, никто не будет слушать, – добавил Страйф, поднимаясь со своего трона. – Так что порядок нужен, точно.

– Да кто тебя спрашивает? – вскочила Хуатэ. – Сейчас моя очередь.

– Заткнитесь же вы все! – вдруг крикнула Брид. Ну вот, наконец-то, облегченно вздохнул Каспар. Не могла же воля лесничих связать жрицу крепче, чем его самого.

Члены Круга опять пораженно замолчали.

– Вы и представить себе не можете, насколько это важно, – тихо сказала им Брид. – Вы должны отпустить нас обратно. Я – Дева.

Однако эти слова не произвели на старейшин желаемого действия. Тинне, дух падуба, раздраженно засмеялся, указывая на девушку длинным пальцем.

– Она нам выдвигает требования! На мой взгляд, надо ее проучить, чтобы в следующий раз обращалась к нам более уважительно.

– Точно, точно, – тут же согласились еще несколько членов Круга, всех их надо проучить!

– Их следует наказать и заставить вернуть Свирель Дуйра, – произнес Фагос, склонив умудренную голову.

– Ни за что, – ответила Брид. – Скорее я ее уничтожу.

– Не сможешь, – прошипел Страйф.

– Да нет, смогу, – улыбнулась она. – Конечно, Свирель – предмет неземной, но к миру магии она все же принадлежит.

Девушка подняла свирель так, чтобы все ее видели, и Каспар разглядел выцарапанную на дереве надпись. Так вот чем занималась Брид все это время!

– Это руны сокрытия и уничтожения, и начертаны они так, что освободиться от их действия можно лишь способом, известным одной мне. Они искажают звучание Свирели, играть на ней невозможно. Я сниму заклятие, только если вы нас отпустите.

В комнате повисла тишина, раскаленная тишина таким бывает небо, когда ждет бури.

– В темницу! – воскликнула Нуйн, давно уже не говорившая ни слова. Талоркан, в темницу их!

– Прошу вас, измените свое решение, – произнес старший лесничий с почтением, но настоятельно. – Позвольте мне для начала поместить их в своей охотничьей башне в замке Абалон. Оттуда они смогут смотреть на красоту леса и, видя ее, печалиться о том, что никогда не сумеют пересечь его и достигнуть блаженства Аннуина, если только не вернут Свирель и не признают, что жизнь их кончена. Похоже, они хорошо умеют терпеть боль; заклинания моей охотничьей башни принесут больше пользы.

После этих слов он обернулся к Брид и негромко шепнул ей:

– К тому же там я смогу навещать тебя. И вскоре ты научишься ценить мое общество.

Глава 12

В тот год зима в Кеолотии выдалась особенно влажная и угрюмая. А еще угрюмее был король Дагонет, не желавший расставаться с дочерью.

– Не могу позволить, чтобы Кимбелин отправлялась в путь сразу после дождей. В этом году паводок сильнее, чем в прошлом. Как пересечь равнины?.. Необходимо подождать.

Однако короля никто не слушал: эти слова были лишь очередным поводом отложить отъезд принцессы.

В данный момент Его Величество осматривал крытые повозки, подготовленные для Кимбелин, ее фрейлин и огромного приданого. Халь едва не терял дар речи, видя, какие груды драгоценных камней доставляют ежедневно с северных копей. Длилось это все уже три недели.

Повозок было шестнадцать. В одних офидийское золото, в других лонисианские шелка, в-третьих, раскрашенная ориаксианская керамика. Халь не знал, как этот хрупкий груз перенесет путь по разбитым за зиму дорогам до побережья. Остальные повозки были за валены ожерельями и амулетами, сработанными лучшими мастерами Кеолотии, и, конечно же, солнечными рубинами, как еще не ограненными, одетыми грубой породой, так и вправленными в венцы, цепи, щиты и рукояти мечей. Неудивительно, подумал Халь, что король Рэвик решил на старости лет жениться.

Дагонет и бельбидийские дворяне стояли посреди четырехугольного двора, окруженного конюшнями, а вокруг кипела работа. Люди в последний раз проверяли, как лежит груз, смазывали оси шестиколесных повозок и подтягивали упряжь. Халь поднял взгляд к затянутому серыми тучами небу. Обещался дождь, вряд ли повозки хорошо пойдут по размокшей грязи.

– Не будет беды, если повременить, – обратился он к принцу Ренауду. Лучше дождаться, когда дороги высохнут; тогда мы, возможно, прибудем в Нарвал-Ри не позднее, чем, если бы выехали прямо сейчас.

– Возможно, – ответил тот, – но если...

– Конечно, мы могли бы направиться на север, через старый лес, и двигаться сушей, – перебил принца Тапвелл. – Хотя путь через Ваалаку длиннее, таким образом, мы бы обошли стороной залитые паводком равнины.

Ренауд отнесся к его словам со вниманием и отвел Тапвелла в сторону, чтобы обсудить вопрос с королем Дагонетом. Любопытно, подумал Халь, откуда Тапвелл так много знает о северной дороге через лес?.. Молодой человек раздраженно топнул ногой по сияющим, дочиста вымытым дождем булыжникам, взметнув из лужи тучу брызг, и побрел прочь. Принц никогда его не слушал, а если хотел совета обращался к Тапвеллу или Хардвину. Правда, Хардвин советов никогда не давал, а только поддакивал, что было еще противнее, чем постоянное всезнайство Тапвелла.

– Что бы нам просто тут не подождать? – пробормотал Огден, выглядывая из-под повозки. Руки у него были заляпаны смазкой, по щеке тянулась черная полоса. – Мастер Халь, может, скажете им что? А то ведь глупостей понаделают.

Халь покачал головой.

– Давно уже пытаюсь, но они уперлись, решили, что в лесу будет суше. Без толку, в общем. – Он пнул сапогом ближайшее колесо, и дерево отозвалось не звонко, а глухо: оно уже успело пропитаться водой. Огден, изогнувшись, стал проверять, в чем дело.

– Я, мастер Халь, с сержантом кеолотианским поговорил, Каем звать. Лес, про который лорд Тапвелл рассказывает – Троллесье, а в нем – Хобомань. Лучше туда не соваться.

– Это все суеверия кеолотианские. Кай небось тебе еще не того наговорил.

– Вы, сир, как хотите, а это не ерунда. Кай руку давал, что там чудное творится.

– Ладно тебе, Огден, ты что, эльфов боишься? Крохотных созданий, что на поганках сидят?

– Вот не припомню, чтобы они были крохотными. Лучше бы нам, сир, подождать до весны, а там ехать. Больно уж повозки тяжелы.

Халь задумчиво прикусил губу. Никакой причины избегать леса он не видел, однако и в Кастабриции не прочь был задержаться, хоть Тапвелл явно выступал против. Собственно, сам факт того, что Тапвелл был против, усиливал это желание. Тапвелл Халю не нравился, то есть даже наоборот.

Взяв себя в руки, молодой человек вернулся к остальным дворянам, решив, что должен все же что-нибудь сказать.

– Не знаю. Не уверен, – говорил Ренауд. – Лорд Хардвин, как вы думаете?

– Поверьте нам, сир, – опять вмешался Тапвелл, – надо направляться домой. Неразумно так надолго задерживаться за границей, ваш брат будет беспокоиться, к тому же он может в вас нуждаться.

Кеовульф смотрел на овиссийца хмуро и с недоверием. Халь тоже сомневался, чтобы королю Рэвику может вдруг понадобиться брат.

– Полагаю, нам следует подождать, – заметил рыцарь. – Всего через пару месяцев дожди кончатся.

– Ну, вас-то не спрашивали, не так ли? – Тапвелл повысил голос до резкой пронзительной ноты. – Не забывайте, что я выше вас по положению. Я старший сын барона.

– Однако вы не выше принца, – напомнил ему Халь и повернулся к Ренауду: – Сир, я согласен с королем Дагонетом и с Кеовульфом. По-моему, нам лучше задержаться. Каковы будут ваши распоряжения?

Ренауд оказался в затруднительном положении.

– Я... ну что ж, посмотрим. – Он взглянул на терпеливого Кеовульфа, на возмущенного Халя, на упрямого Тапвелла.

– Мы люди дела и посему не должны слишком надолго покидать пределы страны. Мы нужны королю Рэвику, – высокопарно объявил Тапвелл. – Мне же необходимо возвратиться домой и позаботиться об уничтожении волков, что идут на юг Бельбидии, – добавил он, бросая на Халя обвиняющий взор.

– Да, да, полагаю, что вы правы. Не следует пренебрегать своим долгом, как бы ни было приятно провести здесь еще немного времени. Двинемся старым трактом через лес, как предлагает Тапвелл, – заключил Ренауд.

"Как приказывает Тапвелл", – горько заметил про себя Халь, и не в первый раз за последнее время его пальцы легли на рукоять меча, сделанную в виде двух сплетающихся в сражении драконов. Прикосновение к оружию успокаивало.

Подошел чванливый принц Тудвал и тут же снисходительно сказал:

– Если вы так сильно беспокоитесь, я отправлюсь с вами, чтобы вас защищать.

– Защищать! – фыркнул Халь.

Тудвал улыбнулся и продолжил с тем же нудным кеолотианским акцентом:

– В Троллесье ничего страшного нет. Хотя оно и названо в честь троллей, мои знаменитые предки загнали последнего из этих чудовищ много поколений назад. Так что на этот счет можете не опасаться, если только вас не пугает Хобомань. – Он расхохотался. – Конечно, бельбидийцы непременно должны бояться всяких сказок.

– Мы не боимся. – Халь подавил нарастающее раздражение и нарисовал на лице вежливую улыбку. Не радовать же Тудвала, попавшись на его приманку! Нам лишь представляется глупым отправляться в суровые северные земли, имея с собою юную принцессу и ее фрейлин, когда нужно подождать лишь немного, чтобы кончились дожди, и можно будет ехать к морю по хорошим дорогам.

– Принцесса Кимбелин кеолотианка. Она не так хила, как бельбидийские леди. Старый лес ей не страшен.

– Бельбидийские леди не хилы, – в один голос воз разили Халь и Кеовульф.

– В самом деле? Выходит, вы сами боитесь леса, – довольно усмехнулся Тудвал, откидывая назад голову, чтобы прямые светлые волосы не падали на глаза.

– Мы намерены ехать на север, как раз через лес, – объявил Халь, будто от него и зависело решение. Тут же вспомнив, кто на самом деле главный, он обернулся к Ренауду и произнес: – Я согласен, что нам следует ехать через Троллесье, раз принц Тудвал столь любезно вызвался послужить нам проводником.

– Защитником, – подчеркнул младший принц Кеолотии. – Я с удовольствием поведу ваш отряд по землям моего королевства.

– Моего королевства, – поправил его король Дагонет. – Ни я, ни твой брат пока что не подаем признаков близости безвременной кончины, а раз так – попридержи язык.

Тудвал закусил нижнюю губу.

– Откуда Тапвелл столько всего знает об этих землях? – негромко спросил Кеовульф, когда они с Халем наконец двинулись к себе, чтобы собрать немногочисленные пожитки.

– У меня в Кеолотии родственники, – ответил неожиданно оказавшийся у них за спиной овиссиец. – Удивительно, Халь, вы один желали здесь задержаться. Ваша дама не накажет вас за столь долгое отсутствие? – Он пренебрежительно усмехнулся и обогнал их, оставив Халя наливаться гневом. Молодой человек в очередной раз ухватился за меч, но отвратительная мысль о том, что наглая шутка основана на правде, остановила его руку. Покраснев, Халь стиснул зубы и еще раз поклялся доказать, что Тапвелл не прав.

Тайне хотелось побегать. Халь старался не думать о Тапвелле, чему весьма способствовало присутствие принцессы Кимбелин. Она до сих пор промокала платочком глаза после долгого прощания с отцом. В последний момент король сунул дочери в руки целый кошель золота, а потом, будто того было мало, с трудом стянул с пухлых пальцев все перстни, кроме печатки, и тоже отдал ей.

– Если вдруг что-нибудь понадобится, извести меня. Обещай, что известишь, – просил он, когда принцесса уже проезжала через усеянные самоцветами золотые ворота. Прикованный у них медведь рычал и дергал цепь.

Предводительствовал эскортом Тудвал, окруженный полудюжиной длинноногих черных собак. Сидел он на блестевшем от пота боевом коне, гордо изогнувшем шею с четко выступающим переплетением жил. Одним коротким взмахом руки принц отдал приказ к выступлению. Сестра скакала с ним рядом в сопровождении пяти фрейлин (еще семь заняли места в повозках). Бок о бок с солдатами-бельбидийцами ехали люди Тудвала общим числом до двух десятков.

На этот раз отряду не пришлось плутать по извилистой дороге через весь город: принц повел его в выложенный мрамором подземный тоннель, где через каждую дюжину шагов горели светильники. У Халя в ушах звенело от стука подков по камню. Наконец они опять оказались под серым кеолотианским небом. Впереди лежала широкая болотистая равнина, кое-где помеченная лесистыми бугорками. Равнина тянулась до самого горизонта, подернутого дымкой, а там размытые бледно-багровые холмы сливались с тяжело нависшими над ними дождевыми облаками. Путь лежал на северо-запад. Вместо того чтобы любоваться мокрым пейзажем, Халь нашел взглядом принцессу.

Одетая по-дорожному, девушка выглядела ничуть не менее прекрасно и величественно, нежели в дворцовом облачении. Ярко-зеленое платье, отороченное серебром, охватывало бедра и талию так, что Халю немедля сделалось стыдно за свои мысли. Возникло неприятное ощущение, будто Брид за ним наблюдает.

При этой мысли он фыркнул. Конечно, Брид прелестна, и конечно, он ее по-настоящему любит, но нельзя позволить, чтобы она всецело им повелевала. Обидные слова Тапвелла до сих пор не смолкали у Халя в ушах. Сжав кулаки, молодой человек постарался забыть об этом и стал думать о принцессе Кимбелин. Как не восхищаться тем, сколь элегантно она сидит в своем дамском седле, сколь ровно держится! Вот принцесса протянула руку, чтобы взять у одного из сокольничих голубого кречета в кожаном колпачке. Халь улыбнулся. Вот это – дама, она не позволяет себе разъезжать в кожаных штанах, как Брид. Хоть Халь и старался смотреть на ее проделки сквозь пальцы, все же ему хотелось, чтобы девушка хотя бы иногда вела себя, как подобает настоящей бельбидийской леди.

Тапвелл вырвался вперед, а Тудвал по-прежнему держался рядом с сестрой, ревниво охраняя ее и следя, что бы никто не мог с нею заговорить. Принцесса посмотрела в сторону Халя, тот ответил галантным кивком и был уверен, что Кимбелин залилась румянцем. Ну, чуть-чуть.

На плечо ему легла рука – это Кеовульф, наклонившись вперед, одарил товарища одним из своих обычных взглядов. Не то чтобы неодобрительным рыцарь не был склонен открыто проявлять неодобрение, но по меньшей мере предупреждающим.

– Чего тебе надо? – недовольно спросил Халь.

– Ничего, – мягко ответил Кеовульф. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Да я просто смотрю. Нельзя же...

– Тапвелл был прав, – перебил его Кеовульф с холодной улыбкой на губах. – Ты слишком давно не был дома. К тому же просто смотреть невозможно.

– Возможно! Я ничего не сделал, даже ничего не сказал.

– Гм, – с сомнением отозвался Кеовульф, – раз смотришь, значит думаешь. А она знает, что ты думаешь. Она не только принцесса, но еще и женщина. Помнишь, как под Фароной ты оскорбил жену купца? С принцессами-то еще посложнее бывает. Даже если на время забыть о Брид, принцесса Кимбелин невеста короля Рэвика. Так что не суй голову в петлю.

– Я просто смотрел на нее, – уперся Халь. – И кто сказал, что ей это оскорбительно? Может, я ей, наоборот, нравлюсь.

– Полагаешь, принцесса Кимбелин, невеста короля Бельбидии, будет развлекаться мыслями о мелком дворянине без земли и богатств? Не смеши меня.

– А почему бы и нет? – вспыхнул Халь, потом добавил уже спокойнее: Разве я не хорош собой в рыцарской амуниции и на прекрасной лошади? – Он задрал голову и озорно ухмыльнулся.

Кеовульф рассмеялся.

– Держу пари, – объявил Халь со всей серьезностью, – что добьюсь от нее благосклонного взгляда. Ставлю свою лошадь. Сам знаешь, она славно вышколена и хорошо держится в ближнем бою. Ставлю!

Хохот Кеовульфа огласил всю округу.

– Хорошо, что это просто шутка, – сказал он. Халь улыбнулся, однако переубеждать друга не стал.

Он терпеть не мог, когда над ним смеялись – хоть Тудвал, хоть Тапвелл, хоть даже сам Кеовульф. И собирался всем доказать, что способен завоевать милость принцессы Кимбелин. Да, поклялся Халь, до конца пути он получит от нее в знак приязни желтую шелковую ленту с вытканным на ней кеолотианским медведем! Единственная сложность вырвать принцессу из-под неусыпной опеки брата.

Эта идея так захватила Халя, что он принялся мечтать дальше. В конце концов, король Рэвик еще не заполучил принцессу. Она может по собственной воле отказаться выходить за него замуж, если найдет себе кого-нибудь получше. Подумать только какое у нее приданое! А как богата Кеолотия! Одни рубиновые копи чего стоят. Ему достанутся земли, титулы! Власть!

Впрочем, тут же Халь скривился. Принцесса вовсе не столь красива, как Брид. Чуть полновата, без неуемной живости в глазах, лицо больно уж идеальное. Сказать по чести, Кимбелин напоминала статуэтку из слоновой кости.

Но из-за Брид люди над ним насмехались!.. Халь прожег взглядом спину Тапвелла. Если жениться на жрице, не получишь ни титулов, ни земель, ни приданого. А вот за принцессами за той же Кимбелин приданое, дают о-го-го какое. Несомненно, ради своей дочери Дагонет сделает все, что угодно, и земли подарит, стоит только попросить. Вот это будет жизнь!

И кто его за язык тянул делать Брид предложение? Ошибки молодости, одно слово. Женитьба на ней лишь ухудшила бы его положение в обществе. И так-то плохо, а когда в конечном счете брат умрет и Спар станет бароном Торра-Альты... Представить только – подчиняться Спару! О чем он раньше думал? У Кимбелин одно платье стоит целого состояния.

Почувствовав укол совести, Халь недовольно взглянул на Кеовульфа конечно, это он виноват. Потом рассмеялся: вот так нелепость! Что толку мечтать о приданом и титулах и о том, как унаследуешь долю в богатствах короля Дагонета? Конечно, от одной мысли о рубинах по спине бегут мурашки, но принцесса Кимбелин пока что не проявила к нему и самой малой доли любезности. И все же она прекрасна. Брид никогда ничего не узнает. Приятно будет завоевать принцессу даже лишь затем, чтобы доказать свою способность это сделать.

Дорога тянулась на северо-запад через равнину, по крытую болотами. Тут и там к самой обочине подбиралась, прячась в камышах, предательская трясина. Пахло сыростью. Халь решил, что так рано покидать двор Дагонета было все же неразумно. Правда, дождь на время перестал, и все же, по его мнению, хмурая погода не подходила для Кимбелин и ее фрейлин. Отряд двигался медленно, то и дело приходилось ждать, пока люди в очередной раз вытащат то одну, то другую повозку, застрявшую в грязи. Принцессу же, казалось, вовсе не волновал резкий северный ветер она откинула капюшон плаща и дала ветру играть своими серебристыми волосами. Халь невольно вздрогнул. Кимбелин сняла колпачок с кречета, сидевшего у нее на руке, и птица, взмахнув изогнутыми крыльями, с резким криком устремилась в небо.

Размышления Халя прервал голос лорда Тапвелла:

– Скачки. Надо устроить скачки.

– Надо ли? – негромко сказал Халю Кеовульф. – Ты только погляди вокруг. Куда он скакать-то собирается? По такой грязи лошадям придется тяжело.

– Что же? Никто не осмелится принять мой вызов? – Овиссиец, снявший шляпу с пером, чтобы не помялась, указал на Халя концом хлыста.

– Не подождать ли до более подходящего места? – дипломатично предложил Кеовульф.

– Ха! Все знают, что нет труса больше, чем наемник, – произнес Тапвелл, – и вот вы еще раз это доказываете.

Халь оскорбился за товарища, но сам Кеовульф лишь ответил с улыбкой:

– Милый друг, мне нет нужды что-либо доказывать таким, как вы.

– Принимаю вызов, – объявил Тудвал. – Я с двумя людьми против вас и двоих бельбидийцев. Что скажете, Ренауд? – обратился он к принцу со всей возможной фамильярностью. – Увидим ли мы, на что годится конь члена королевского дома?

– Мать Великая, – выдохнул Халь.

– Не смей ввязываться, – предупредил его Кеовульф. – Всякому видно, что это нелепость.

– И не подумаю! – Халь постарался сделать вид, будто возмущен самой идеей скачек, но на самом деле причина у него была другая. Он очень сомневался, что Тайна обойдет великолепного коня Тудвала. Лучше пусть все считают, что он победил бы, если бы стал участвовать. Плохо, если они увидят, что гнедая кобыла, хоть и красива, вынослива и выучена брыкаться, бегает довольно медленно.

– Видите тот бугор у леса с необычным камнем на вершине? – указал Тапвелл. – Что скажете, господа? Расстояние хорошее.

Все посмотрели туда. Путь к бугру лежал через лощину, заросшую камышом и, стало быть, очень сырую, а потом проходил через рощу. В конце концов тропа, превратившись в тонкую ниточку, поднималась на пологий холм, увенчанный камнем, похожим на наковальню.

Расстояние было не меньше лиги, однако Тапвелл, Ренауд и Хардвин после долгих просьб со стороны остальных выстроились в линию рядом с Тудвалом и еще двумя кеолотианцами. Их лошади уже взмокли, предчувствуя скачку.

– Подождите, – остановила их принцесса Кимбелин. Подъехав к брату, она развязала желтую ленту и подала ему, с вялой улыбкой сказав: – Ради чести Кеолотии ты должен выиграть.

– Больно далеко, погубят лошадей, – пробормотал Кеовульф. – Чем старше делаюсь, тем больше радуюсь, что не имею нужды строить из себя придурка.

– Сир, не желаете сделать ставку? – спросил Огден. – У нас трое поставили, что первым из болота придется вытаскивать лорда Хардвина, а шестеро что принца Ренауда.

– Крайне непочтительно, – засмеялся Халь. – Может, лучше на победителя ставить?

– Тут и так все ясно, сир. Принц Тудвал выиграет, кому еще?

Халь посерьезнел и нахмурился. Он не мог понять, зачем Тапвелл предложил устроить скачки, когда было ясно, что у Тудвала конь куда лучше всех остальных. Никто ведь не устраивает состязаний, не имея надежды в них победить.

Впрочем, дальше раздумывать было некогда. Шестеро всадников сорвались с места, взметнув комья грязи. Одна из фрейлин вскрикнула – конь под ней захрапел и вскинулся, брыкнул пеструю кобылу принцессы, после чего ринулся за остальными. На помощь перепуганной даме, ухватившейся обеими руками за конскую шею, поскакал стражник-кеолотианец. Но Халь смотрел не им вслед, а на Кимбелин. Ее лошадь, получившая могучий удар копытами в грудь, пятилась задом, и принцесса едва могла ею управлять. По счастью, Кимбелин удалось вы пустить кречета прежде, чем ее лошадь тоже понеслась следом за соревнующимися.

Слишком горячее животное для юной девы, подумал Халь, радуясь спокойному характеру Тайны, и поскакал следом. По счастью, принцесса как ни странно не теряла головы. Она откинулась назад в седле и натянула поводья, однако кобыла ее не слушалась.

Тайна не отставала. Привстав на стременах и склонившись над самой холкой лошади, Халь подгонял ее так, что брызги летели из-под копыт. Он надеялся, что слетев с дороги и оказавшись в густой черной грязи, кобыла принцессы замедлит свой бег.

Так оно и случилось. Теперь у Халя было преимущество. Он свернул чуть влево, объехав самое сырое место, и благодаря этому выиграл несколько шагов. Впереди замаячили деревья.

– Сворачивай! – закричал Халь, поняв, как это опасно. – Сворачивай!

– Не могу! – откликнулась принцесса. Кречет метался туда-сюда, еще больше пугая кобылу.

Халь про себя выругался: Тайна скакала слишком медленно. Одно дело если лошадь понесла на открытом месте, и совсем другое – среди густых деревьев. Он крикнул принцессе, чтобы та прыгала на землю, но она была слишком напугана. Кругом затрещали кусты, сучья деревьев стали рвать платье. Халь едва мог видеть, что происходит с девушкой – ему то и дело приходилось зажмуриваться, чтобы по глазам не хлестнуло колючим побегом.

Любой низко растущей ветви хватило бы, чтобы сбить Кимбелин наземь или расколоть ей голову. Последствия были бы ужасны. Что скажет король Дагонет, если бельбидийский эскорт подверг принцессу такой опасности? Случится война! Война между двумя столь могущественными государствами немыслима. Но если по вине бельбидийцев пострадает драгоценная дочь Дагонета...

Тайна споткнулась, запутавшись ногами в зарослях ежевики, упала на колени, но тут же снова поднялась. Внезапно на морду ей легло белое покрывало – должно быть, это Кимбелин его обронила. Лошадь забилась в панике, однако Халю удалось сорвать ткань.

Сдавленный крик. Халь похолодел, натянул поводья, чтобы Тайна перешла с галопа на резвую рысь. То и дело приходилось подныривать под ветви боярышника.

Кимбелин лежала лицом вниз на куче опавших листьев. Лошадь ее, продравшись сквозь терновник, умчалась дальше.

Спешившись, Халь с облегчением заметил, что принцесса стонет и пытается пошевелиться. Он подбежал к ней, жалея, что ни слова не может произнести по кеолотиански это, возможно, успокоило бы Кимбелин.

– Миледи, вы не ранены?

Надо было ощупать, не сломано ли у нее что, но Халь решил, что лучше сперва дать принцессе отдышаться. Сам он, если бы упал с лошади, едва ли хотел бы, чтобы его тут же начали тормошить.

Кимбелин посмотрела на молодого человека, часто моргая и бормоча что-то на родном языке, потом, наконец, перешла на бельбидийский:

– Ничего не могла поделать. Она не останавливалась, и все тут.

Халь, поняв, что принцесса не пострадала, предложил ей руку.

– Вы сможете встать?

Та кивнула, но, когда принялась подниматься, поморщилась. Эти минуты наедине с принцессой начали Халю нравиться. Появилась идеальная возможность, сделавшись отважным спасителем девушки, завоевать ее благосклонность.

Однако солдаты-кеолотианцы уже приближались, продираясь через рощу, и вскоре окружили принцессу суетой и беспокойством, а Халя оттеснили в сторону. Он плюнул и вернулся к Тайне та мирно жевала побеги яснотки, которыми порос ствол упавшего и гниющего дерева.

– Пойду, найду кобылу, – объявил он, хотя в общей суматохе никто его слов не расслышал.

Спокойной трусцой Халь побежал по следам кобылы Кимбелин, ожидая, что в конце концов наткнется на ее труп рано или поздно животное должно было со всей дури врезаться в какое-нибудь дерево. Однако, оказавшись на краю небольшой прогалины, он увидел, что лошадь вполне жива и спокойно пасется.

Сверху донесся тонкий крик, и Халь поднял голову. Над голыми деревьями кружил голубой кречет принцессы. Заглядевшись на птицу, он забыл, что к лошади надо подходить осторожно, та дернула головой и резко скакнула в сторону.

Халь выругался и двинулся за ней уже внимательнее. Лес опять сделался гуще. Впереди послышалось что-то вроде хлопанья крыльев, и Халь вдруг забеспокоился о кречете. Позабыв о лошади, он стал продираться на звук и вышел на маленькую, необычного вида полянку. По границе ее стояли деревья орешника, перевитые жимолостью. Кречет вцепился во что-то большое, висевшее на веревке, и так дергал, что Халь не мог разглядеть, что же это. Подбежав, он отогнал птицу и наконец увидел...

Это был волчий череп. Веревку пропустили через глазницы. Что сказала бы Брид, увидев, как голову животного вывесили глодать стервятникам? При этой мысли Халь достал нож и перерезал веревку.

Волка убили недавно, череп кое-как обскоблили, ножом, оставив тут и там клочки высохшего побуревшего мяса. Халь нахмурился. Следы, какого-то языческого культа?.. Вряд ли такое возможно в Кеолотии.

Молодой человек огляделся, не найдется ли еще чего необычного, и на глаза ему попалось несколько ярко окрашенных поганок, угнездившихся вокруг корней увитого плющом дерева. Рядом, едва заметный среди мха, лежал скомканный пергаментный листок. Халь подобрал его, развернул и увидел, что пергамент изорван в клочки и запятнан кровью. Может, его достали из волчьего черепа?

На обрывках обнаружились слова, написанные побельбидийски в глубине кеолотианской территории это выглядело необычно, но не то чтобы совсем невозможно. Бельбидийский всегда использовался для общения между народами Кабалланского моря. Правда, прочитать оказалось, возможно, не все: кое-где не хватало кусков, в других местах буквы стерлись или были заляпаны.