Текст книги "Демонология Сангомара. Небожители Севера"

Автор книги: Джейн Штольц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Господин, – обратился к рыцарю, поравнявшись с ним, совсем юный оруженосец, мальчишка лет 14, из-за возраста еще прыщавый и очень неуклюжий.

– Да, Винсент, что такое? – ответил сэр Рэй Мальгерб.

Винсент, попавший в услужение к капитану совсем недавно, огляделся. Так как люди сильно растянулись, а ближайшие всадники к идущим рядом рыцарю и оруженосцу были на расстоянии пятнадцати васо, то Винсент решил, что его вопрос будет безопасен.

– Господин, а Вы заметили одну странность? – с придыханием спросил мальчишка. – Ни господин граф, ни его дети, ни тот молодой мужчина и даже слуги – они ничего не ели со вчерашнего вечера! Просто смотрели, как мы сидим да жуем! Да что уж там, они даже в туалет не отходили ни разу!

– И что здесь такого? – раздраженно ответил рыцарь, поправляя свои мокрые пряди рыжих волос.

– Но… Я слышал о графе такооое… – протянул долго последнее слово Винсент. – Что он не человек… И видимо, как все эти люди. Неужели это правда?

– А для тебя это важно, кем является граф и его семья, прислуга, друзья? – задал вопрос капитан.

– Ну… Да, господин. А как же иначе?

– Винсент, ты когда-нибудь голодал? – резко спросил сэр Мальгерб.

Юноша опешил от такого странного вопроса. Он быстро помотал головой, капюшон слетел, и оруженосцу пришлось быстренько надеть его, пока дождь не залил шею.

– У нас самые богатые земли в этой области Севера, Винсент. Все те, кто севернее нас, завидуют нашему благосостоянию и сытости, и Солраг постоянно принимает людей из Офурта, Филонеллона и прочих земель Крелиоса – они перебираются к нам! И какая, демоны тебя побери, разница, кто нами правит? Пусть хоть сами приспешники Граго!

– Но… – попытался возразить Винсент, однако рыцарь грозно посмотрел на неразумного юношу.

– Никаких «но» … Не смей даже рот открывать с таким вопросом. Граф заботится о всех нас и ты просто должен ему служить, как и все мы, понял?

Оруженосец спешно закивал головой, придерживая рукой капюшон, и покрасневший от смущения, отстал от господина. Он, оглянувшись на графа фон де Тастемара, увидел, как тот, едя на расстоянии где-то тридцати васо от юноши, смотрел на него внимательно, не отводя глаз. Винсент вздрогнул и втянул голову в плечи.

К обеду распогодилось, а туча лениво уползла дальше на север. Люди скинули капюшоны и облегченно вздохнули. Эта сплошная и непрекращающаяся череда дождей утомила весь отряд.

– Какая же мерзкая погода в этом году в Солраге, – обратился к рядом идущему воину другой, по имени Мойрон. – Помнишь, Аурит, какая золотая осень была в прошлый сезон Лионоры?

– Да, помню, – протянул всадник и, сняв шлем, смахнул с него воду. – Мы тогда в это время пили пиво, стоя у столов таверны “Алый конь”.

– А в этом году, поди, и праздник Лионоры праздновать не будут, – выругался третий всадник.

– И хорошо. – радостно кивнул Мойрон.

– Что ж хорошего? – спросил Аурит.

– Ну, мы не попразднуем, но и они не будут отмечать. Ха-ха, считай, что ничего не пропустим. – расхохотался Мойрон и встряхнул плащ, с которого полились ручьи.

– Ты как обычно… – рассмеялись окружающие Мойрона всадники.

Леонардо, чуть натянув поводья своего гнедого жеребца, сравнялся с Йевой. Сблизившись с ее кобылой так, что продетые в стремена сапоги близнецов потерлись друг о друга, сын графа спросил.

– Я рад, что ты поехала с нами, сестра.

Таки-таки, сидя на его руке, повернул голову боком и посмотрел немигающим черным глазом на девушку.

– Рады, рады, – прокричал ворон.

– Да, спасибо отцу. Я хотя бы увижу Йефасу, о которой столько рассказывал Гиффард. – улыбнулась девушка и закуталась поплотнее в плащ.

Лео залихватски улыбнулся, умудряясь и не обнажать клыки, и демонстрировать белоснежный ряд передних зубов.

– Смотри, вон там, справа. – указал сестре пальцем Леонардо и снял с плеча красивый резкой лук. – Наконец-то опробую свой заказ, три недели назад забрал в городе у Мартилонна, ну ты его знаешь. Он сделал лук из составных частей, как это делают мастера глеофяне: тут черный тис, рог и сухожилия. Вот, гляди…

Поправив свои рыжеватые вьющиеся волосы длиной до уха, Леонардо достал из колчана из-за спины стрелу и вложил в тетиву. Чуть прищурившись единственным глазом, он выждал, глубоко вздохнул и на выдохе спустил стрелу. Прозвенела тетива и с победным вскриком Лео направил жеребца в сторону от тропы. Он спрыгнул со своего огромного коня, украшенного зеленой попоной, и поднял из гнилой травы жирного зайца, проткнутого стрелой.

– Смотри, какой жирок нагулял за лето и осень, а.... – вернулся с трофеем сын графа.

Воины Солрага с уважением переглянулись меж собой и поздравили наследника фон де Тастемара с метким выстрелом.

– Замечательный выстрел, – подъехал к Леонардо сэр Рэй. – Вы мастерски владеете луком, уважаемый Леонардо.

– Спасибо, сэр Рэй, – ослепительно улыбнулся сначала ему, а потом своей сестре Лео. Где-то сзади, в конце отряда, выглядывала Эметта, пытаясь увидеть, что происходит с ее любовником. – Мы же с Вами родом с Филонеллона, а самые меткие лучники, по легендам, обитают именно там.

– Ну, это правда, соглашусь с Вами, – хитро улыбнулся сэр Рэй и, кинув быстрый взгляд на Йеву, уже чуть тише добавил. – Также, как и правдивы легенды про то, что самые прекрасные девушки в мире, с глазами цвета изумруда, и словно рожденными из пламени волосами, тоже родом из Филонеллона.

Йева раскраснелась и отвернулась, покусывая нижнюю губу. Комплименты Сэра Рэя были хоть и просты, но всегда находили отклик в сердце девушки.

– Как тебе выстрел, моя любимая сестра? – обратился к девушке Леонардо, закидывая зайца в мешок.

– Замечательный, Лео. Впрочем, как всегда, – развела руками Йева и легкая улыбка тронула ее губы. – То, что ты рожден на коне и с луком в зубах – это уже всем известно.

Леонардо довольно улыбнулся, посмотрел на Йеву с хитрым оскалом, потом на мгновение повернулся, и затем снова обратился к сестре.

– Быть может ты права… Все мы рождены для чего-то и с чем-то. Кто-то с мечом, кто-то с луком, а кто-то – с удочкой, – расхохотался Лео и поправил повязку на глазу. – Кстати, как Вам уха, сэр Рэй?

– Если не вдаваться в гастрономические нюансы, то было вкусно, – сдержанно улыбнулся Рэй, понимая, что сын графа специально задевает Уильяма. – Вчера был хороший улов.

– Ну, конечно, как иначе. Рожденный с удочкой в руках никогда не оставит голодным отряд. – снова посмотрел в сторону Уильяма Леонардо, желая увидеть хоть что-нибудь на его лице.

Но молодой Старейшина ехал с совершенно невозмутимым лицом, разглядывая что-то в стороне. Казалось, что он вообще ничего не слышал и не знал, что говорят о нем. Хотя зоркий наблюдатель, например, как граф Филипп, который внимательно посмотрел через плечо на Уилла, мог бы заметить некоторые выдающие тревогу признаки. Вцепившись побелевшими костяшками в поводья, молодой Старейшина сглотнул слюну, пытаясь не обращать внимания на поддевки. Он уже сталкивался с таким в детстве, но, понимая зачем это нужно было деревенским пацанам, он не мог взять в толк, почему это делает сын графа. Чем же не угодил Уильям графскому наследнику?

– Уважаемый Лео, вообще-то рыбу ловил я. – заметил сэр Рэй.

Лео сначала непонимающе уставился на сэра Рэя, а чуть позже к нему пришло осознание, что то, что казалось сыну графа остроумным пару мгновений назад, в свете новой информации выглядело глупо. Важно кивнув, графский сын чуть ускорил коня и проехал Йеву и сэра Рэя, почти поравнявшись с отцом. Рыцарь же, в свою очередь, наоборот притормозил коня, чтобы вернуться к своим воинам. Он встретился взглядом с Уильямом и сочувственно приподнял брови.

Почему Леонардо питал такую нелюбовь к молодому фон де Аверину, который оказался обычным рыбаком, Сэр Рэй не мог понять. Хотя допускал, что, вполне возможно, слух о том, что Уильям – незаконнорожденный сын графа, был правдой. Другого объяснения тому, что граф собрал полуэскадрон отборных воинов, чтобы спасти парня из рук солдат Райгара, рыцарь не видел. Но, вспоминая совет, который сам же дал своему оруженосцу, Сэр Рэй заставил себя не думать о том, что творится в семье его господина, и просто стал смотреть по сторонам.

Всадники перекусили в пути отсыревшими ячменными лепешками, от которых ломились сумы, и каждый впал в думы. Унылый пейзаж осенних равнин, с редкими невысокими деревьями, относительно крупными из-за разлива речушками, коих хватало в этом крае, и жухлая трава – все это внушало апатию и скуку. Дождь пока прекратился, но все же мрачное небо, еще затянутое серыми облаками, добавляло уныния всему окружающему. Время от времени Леонардо, хвастаясь своей меткостью и зорким глазом, отстреливал какого-нибудь жирного зайца. Один раз ему даже повезло и он смог поразить стрелой неосторожную косулю с расстояния более ста пятидесяти васо. Удивленные Солры, крикнув “ура” будущему сытному супу, разделали быстренько косулю ножом и передали мясо слугам.

Пребывая в замечательном состоянии духа, Лео достал из седельной сумки серебристую флейту, и над равнинами разнеслась тонкая душевная мелодия, от которой многие в отряде прикрыли глаза, наслаждаясь возрождающимися в душе сладостными ощущениями.

Филипп с задумчивой улыбкой поглядывал на сына, настроение которого улучшалось тем больше, чем дальше отряд удалялся от Брасо-Дэнто. Однако в глазах графа, наоборот, читалась легкая грусть. Порой, встречаясь взглядом со своей дочерью, Филипп видел и у нее состояние смятения от счастливого вида Леонардо. Леонардо еще не знал о том, что в Йефасе дар Гиффарда Филипп планирует передать Йеве, а не ему. Опасаясь скандала и, зная мстительный характер своего сына, граф решил пока не говорить Леонардо о смене решения.

Поначалу, когда Лео был еще совсем юн, его амбициозность, яркий характер, обаяние и тщеславие создавали иллюзию того, что Филипп получит того наследника, которого хотел. Сильного лидера и мудрого правителя, готового взять на себя ответственность за благосостояние своего народа. Вспыльчивость и позерство сына Филипп списывал на молодые годы, считая, что с возрастом эта юношеская удаль и эгоцентризм уйдут. Гиффард не разделял мнения своего товарища и, встретившись в последний свой визит с уже подросшим Леонардо, стал осторожно и мягко настаивать на том, что надо бы подумать о другом наследнике.

Граф фон де Тастемара, ослепленный любовью к сыну, до последнего верил, что еще год-два и парень остепенится. Но годы все шли… Леонард потерял всякое желание учиться на своих и чужих ошибках, свое лишь мнение стал считать верным, а тщеславие раздулось до огромных размеров. И последние события доказали правоту слов Гиффарда. Можно было бы выждать еще пару десятков лет, быть может Леонардо все же поумнеет, но времени ждать не было, нужно было решать. Передача дара сыну могла обернуться катастрофой: Филипп понимал, что помощи в управлении от Леонардо он не дождется, а вот дел ставший Старейшиной сын мог наворотить.

Филипп посмотрел на свою дочь: спокойную, последовательную и лишенную тех тщеславных страстей, которые были присущи ее брату. И хотя у Йевы присутствовала та же упертость, что и у Лео, все-таки дочь была более восприимчива к критике и училась. Она неплохо справлялась с вопросами, касающимися управления графством, но вот лидером она не являлась. Тем не менее, Филипп был уверен, что на дочь можно положиться хотя бы в некоторых делах, связанных с помощью по управлению Вороньими Землями.

В итоге, Филипп получил одного лидера, но никудышного правителя, и одного хорошего управителя, но никудышного лидера. Граф вздохнул и погрузился в мрачные думы, вспоминая своего товарища Гиффарда.

Послышался странный звук, а потом многочисленный дикий хохот со всех сторон. Граф вернулся из своих мыслей в реальность, замедлил коня и удивленно обернулся. Уильям повис под брюхом лошади на перевернувшимся седле и, пытаясь выбраться, плюхнулся в грязь. Кобыла встала, потеряв наездника. Выбравшись из-под лошади, грязный и пунцовый от стыда, взъерошенный мужчина постарался безуспешно вернуть седло на место. Седельные сумки, по которым прошлась серая кобыла, лежали вдавленные в грязь, в ножны затекла вода, а все содержимое сумок испачкалось.

Отряд, остановившись, хохотал. Солры держались за живот, кто-то прикрывал рот рукой, некоторые вытирали от смеха слезы. Леонардо смеялся громче всех, и даже Йева хихикала в руку от столь комичной картины. Филипп, еле сдерживаясь, чтоб не присоединиться к общей эйфории, направил коня к измазанному в грязи Уиллу, чтобы помочь, но сэр Рэй его опередил.

Рыцарь шустро спрыгнул с коня и, чуть гремя доспехами, с широкой улыбкой на лице, помог бедняге Уиллу, который готов был провалиться сквозь землю от стыда, поправить седло.

– Вы плохо затянули подпругу, – смеясь, деликатно сказал капитан и помог зафиксировать седло. – Вот так ее надо затягивать, чтобы не свалиться.

– Спасибо, – выдавил из себя благодарно пунцовый Уильям, лицо которого залила краска.

– Вы и на лошади не ездили, да? – осторожно спросил сэр Рэй, видя, как мужчина стал неуклюже взбираться на лошадь с правой стороны. – Всегда садятся слева.

– Ездил два раза, но недолго… Да и то была один раз лошадь без седла, а в другой раз уже оседланная, чужая лошадь, – ответил смущенно Уилл.

– Понятно, – сочувствующе посмотрел на пристыженного мужчину капитан и вернулся к своему гнедому жеребцу, ловко взобрался в седло.

Отряд двинулся дальше, Уильям натянул поводья и остался в хвосте, пропустив даже слуг, что взглянули на него хоть и с сочувствием, но и весельем одновременно. Пользуясь тем, что никто его не видит, бедняга Уилл пытался отжать грязь с длинных волос и вычистить одежду. Но все же вид у него остался запачканный и побитый.

Ближе к вечеру отряд разбил лагерь у поймы весьма большой речушки, которая из-за дождей разлилась широко, на пару десятков васо. Воины Вороньей Долины установили навес над полевой кухней и, голодные, стали приводить в порядок коней. Чукк и Грон колдовали над котелками, а иначе, как колдовством их споры насчет ингредиентов и пританцовывания, и назвать нельзя было. Запахи вареной косули и тушеных зайцев разносились, казалось, над всей равниной, а нервно облизывающиеся Солры постоянно оборачивались, стоя у лошадей, и с тоской смотрели в сторону варева.

– Уильям, раз уж начало, предлагаю нам уединиться, чтобы успеть потренироваться, – сказал негромко сэр Рэй, тоже принюхиваясь к ароматам с кухни. – Иначе я сейчас с ума здесь сойду… Повара графа – это кудесники какие-то, еще не дав миски в руки, они уже довели меня до безумия.

– Пойдемте, сэр Рэй, – ответил Уильям, заканчивая чистить Серебрушку, как он назвал свою кобылу.

Взяв свои мечи, мужчины обогнули холм, прошли немного и завернули за другую возвышенность, окончательно скрывшись от любопытных глаз. Сэр Рэй, который до сих пор был в полном обмундировании, улыбнулся и обратился к Уильяму.

– Так-с, ну, начнемс… Для начала вытащите меч так, словно хотите меня атаковать прямо сейчас, – сказал рыцарь и быстрым движением ловко достал меч из ножен, сделанных из тисненной коричневой кожи и украшенных изображениями воронов.

Уильям, кинув взгляд на свой пояс, взялся рукой за рукоять и потянул ее, но уже через мгновение к его горлу был приставлен клинок.

– Кто ж смотрит на меч, когда напротив Вас стоит противник? Вы должны, Уильям, делать это не глядя. Был бы вместо меня реальный враг, голова б ваша уже покатилась по земле, – спокойным тоном заявил сэр Рэй, однако его карие глаза смеялись, а только-только зарождающаяся сеточка морщин в уголках стала четче и глубже. – Еще раз.

Рыцарь опустил меч и сделал пару шагов назад, вернувшись на исходную позицию. Уильям схватился за меч, глядя на капитана, и вытащил его как можно быстрее. Увидев одобрительный кивок, он взмахнул мечом вертикально, пытаясь нанести удар сверху. Ловко отпрыгнув в сторону, сэр Рэй усмехнулся и ударил мужчину мечом плашмя, как бы шлепая. Уильям потерял равновесие и рухнул лицом в грязь, уронив меч, чтобы выставить руки перед собой.

– Уильям, следите за ногами. У вас очень плохая опора, любой удар и Вы мало того, что открываетесь, так еще и заваливаетесь, – улыбнулся весело рыцарь. – Да, это будет сложнее, чем я думал… Ну, вставайте. О Ямес, да не держите его, как женщину, это же меч.

Спустя примерно с полчаса Уильям, избитый и грязный от кувырков в лужу, сел на камень около речушки. Он тяжело дышал и грязной перчаткой смахивал пот с лица, хотя погодка была холодная. Присев рядом на камень, чуть запыхавшийся, но все же очень бодрый по сравнению с Уиллом, сэр Рэй усмехнулся.

– Ну, со стойками поработали, уже хорошо. Но Вы – непаханое поле, Уильям, – похлопал покрасневшего фон де Аверина по спине рыцарь.

– Это какой-то ужас, я даже не смог ни разу нормально атаковать Вас… Уделали, как мальчишку, – чуть горестно, но все же улыбаясь, ответил Уилл.

– Ну так сравнили, – хмыкнул капитан. – При рождении мне вложили в руку меч, в буквальном смысле, и если бы я позволил Вам достать меня, это было бы для меня крахом и позором.

– Вы родились в семье военных?

– Да, причем мой отец тоже был при графе капитаном гвардии, личного подразделения фон де Тастемара, кузницы самых лучших конных всадников на самых могучих жеребцах Солрага.

– И давно Вы служите графу?

– Так, мне сейчас тридцать шесть, а пошел на службу я в возрасте двенадцати лет, был сначала младшим помощником командира двенадцатого эскадрона. Ну, это что-то типа оруженосца по факту: портки стирать, коня чистить и прочее. А стал капитаном гвардии в возрасте тридцати лет, пройдя весь долгий путь самостоятельно… Ну почти… Считайте, что шесть лет.

– Ваш отец Вас не баловал? – улыбнулся Уильям.

– Он был очень суров, но я ему благодарен за это. А что с Вашим отцом? Кем был он?

– Мой отец погиб, когда мне было десять. Сгорел вместе с храмом – он был служителем.

– Кхм, сочувствую… А что же Вы сами не служитель, уважаемый Уильям? – заметил сэр Рэй Мальгерб.

– Жрецов Ямеса выбирают в возрасте 7-10 лет из самых набожных детей, обычно младших сыновей служителей, и обучают до семнадцати лет, затем они становятся жрецами. Я был младшим сыном, но не срослось, учудил. – развел руками молодой Старейшина и его синие глаза хитро блеснули.

– Что же?

– Я, когда мне было лет пять, разрисовал тотем Ямеса перед Вардами угольком из костра… Ну, там рожицу накалякал. Из-за этого для меня дорога в проповедники Ямеса закрылась.

Сэр Рэй Мальгерб рассмеялся и стал снимать с себя доспехи, очищая их в речке и просушивая уже заготовленной тряпочкой. “Если у него отец-служитель, значит теория о внебрачном сыне графа провалилась” – подумал рыцарь, но от этого ему стало как-то даже спокойнее.

– Я тоже как-то от отца хорошо выхватил и едва не потерял свое место на службе.

– Что же Вы натворили?

– Когда получил сведения из дозора у южных границ с Глеофом о том, что там собираются некоторые войска, я решил, что на нас собираются нападать и нужно как можно быстрее доложить обо всем графу. Молодой был, дурной, чего там, двадцать мне было.

– Ну и.... – непонимающе посмотрел на капитана Уильям.

– Что ну и.... Ну и поперся я прямиком в замок, болваны на охране меня пропустили, посчитав, что я записан на аудиенцию. Ну я и бродил меж этажей, пока ошарашенные слуги не показали, где кабинет графа. И я туда, собственно и вломился.

Молодой Старейшина рассмеялся, представив себе эту каверзную ситуацию.

– Да-да, вот господин внимательно выслушал меня тогда, кивал, соглашался, потом спровадил со своими слугами. Я думал, что все серьезно, правда он улыбался все время… А потом оказалось, что и не войска то были, а пара калек, таких же дозорных, бродили туда-сюда.

– Граф наказал Вас?

– Нет, что Вы… Ха-ха, меня наказали все, кроме графа. Отец по шее тогда вломил, мой командир разжаловать хотел… Но отмазали. А вот тех, кто донес неверную информацию, а еще охрану у замка – тех поменяли, досталось им.

Сэр Рэй, оставшись в одном красном поддоспешнике, снял сапоги, вытряхнул из них попавший туда мусор, и надел снова. Потом взглянул на Уильяма и улыбнулся.

– На самом деле, если говорить о владении мечом, то у Вас очень хорошие задатки. – заявил безапелляционно рыцарь.

– Шутите же Вы, – не поверил Уилл, счищая с себя грязь. Впрочем, безуспешно, тут нужно было идти и окунаться в реку целиком, вместе с одеждой, не иначе.

– Не шучу, – на полном серьезе ответил Сэр Рэй Мальгерб. – Все сильнейшие фехтовальщики, которых я когда-либо видел, были высокими и длиннорукими, крепкого телосложения. А Вы так-то повыше многих будете, как и я, впрочем.

Не понимающе взглянув на капитана гвардии, молодой Старейшина нахмурился, почесал заросший щетиной подбородок, потом его озарило.

– Это дает такое большое преимущество?

– Конечно! В фехтовании это решающий фактор, даже опытному человеку будет тяжеловато против новичка на полторы-две головы выше, если тот владеет мечом хотя бы базово. Поэтому отбор в гвардию такой жесткий. Я думаю, Вы заметили, что тут все как на подбор рослые и крепкие. Задохликов не берем!

Сэр Рэй закончил говорить и, окончательно приведя себя в порядок, поднялся. Перевесив пояс с ножнами, рыцарь вложил меч и поправил вьющиеся рыжие волосы, что постоянно лезли в лицо. Раздался звук голодного желудка.

– Сэр Рэй, мой нос подсказывает мне, что повара закончили готовить, – принюхался Уильям, и до его носа действительно донеслись запахи с полевой кухни. – Там уже вовсю стучат ложками, слышите?

– Хм, я абсолютно ничего не чувствую и не слышу, – втянул воздух капитан, потом прислушался и подозрительно глянул на фон де Аверина. – Чуткий же у Вас нос и острый слух, уважаемый Уильям. Тогда пойдемте быстрее в лагерь! Я голоден, как стая волков!

– Пойдемте. Спасибо Вам за уроки, – чуть поклонился вежливо молодой Старейшина и, тоже поднявшись с камня, последовал за капитаном быстрым шагом.

– Не благодарите, мне все равно нечем заняться. Быть может, по возвращении назад, Вы уже так приловчитесь, что станете достойным соперником в спарринге, – потом, вспомнив неуклюжесть мужчина сэр Рэй задумался. – Ну не сказать, что достойным, но хотя бы не увальнем.

– Благодарю за откровенность, – улыбнулся весело Уильям.

– А вот за это всегда пожалуйста, – оскалившись белоснежными и ровными зубами, рыцарь, учуяв запах еды, ускорился.

И правда, в лагере Рэй Мальгерб увидел, как его воины ожесточенно лупят ложками по дну мисок, выгребая все до последнего куска. Рыцарю не пришлось долго ждать и он, получив горячую порцию от оруженосца, присоединился к трапезе.

– Я уж думал, что придется снова жрать ячменные лепешки, как в тот раз, – обратился к своим товарищам конник Мойрон, подсыпая добавки. – Но с такой кухней можно хоть всю жизнь в дороге провести… Божественно, хвала Ямесу.

– И не говори, Мойрон, – согласился второй Солр. – Еще и погодка-то лучше стала.

– У нас лучше, а вот в Брасо-Дэнто хуже, – заметил сэр Рэй, чувствуя, как в желудок заливается благодатная пища. – Тучи-то в ту сторону пошли, там поди льет как из ведра.

– Вы правы, капитан, – приложил руку ко лбу третий конный воин и вгляделся в горизонт. – Но похоже, что нас еще помочит в дороге.

– Что делать, Лионора готовит нас к прибытию Граго, вернемся из поездки, а весь Брасо-Дэнто будет в снегу уже, – кивнул Сэр Рэй, требуя еще добавки. Шустрый Винсент подлил в миску супа.

Уильям же, стоя с края лагеря, чумазый и облепленный высохшей грязью, рылся в седельном мешке, ища чистую одежду. Граф, читающий какую-то техническую литературу, время от времени кидал на молодого старейшину любопытные взгляды. Леонардо с Эметтой не было на месте и, вполне возможно, они уединились где-то меж холмов.

Стемнело. Подул сильный и холодный ветер. Тишина воцарилась на равнине, лишь время от времени подавало признаки жизни какое-нибудь ночное животное. То заяц пробегал мимо лагеря, то какие-то более мелкие грызуны возились в сгнившей траве.

Наконец-то отыскав полный набор чистых вещей и подобие полотенца, а также кусок мыла, Уилл заботливо переложил браслет из карманов грязных штанов в седельную суму, чтоб уж точно не потерять по дороге. Йева, сидевшая рядышком с отцом и разглядывающая толпу счастливых и сытых Солров, что готовились ко сну, увидела блеск украшения в свете факелов и повернула голову. Девушка вздрогнула.

– Но… Откуда, – сама себе, шепотом, воскликнула ошеломленная девушка.

– Что откуда? – поднял голову и спросил Уильям, который, как и граф, прекрасно все слышал.

– Украшение, откуда оно у тебя… Ты же забыл его в комнате, – не веря своим глазам, сказала Йева.

– Да, забыл, мне его вернули вчера ночью, – медленно произнес Уилл, нахмурившись. – А ты чего не вернула, если видела, что я его потерял?

– Я.. Я впопыхах его закинула на свой столик, – в свою очередь, уже Йева нахмурила брови. – Кто тебе мог его вернуть? Больше в комнату никто не заходил, после того, как мы спустились вдвоем вниз. Эметта? Базил?

– Нет… Это не так важно… Наверное, – в смятении Уилл взял вещи и посмотрел в сторону графа. – Господин, я пойду обмоюсь здесь за холмами.

Филипп, все это время переводивший подозрительный взгляд то с украшения на Уилла, то с Уилла на Йеву, кивнул. Дело принимало странный оборот. Граф прекрасно видел собственными глазами ночью, как Кельпи вернула побрякушку мужчине, но он предполагал, что Уильям потерял браслет где-то в дороге, а не забыл в замке. Каким образом водяной дух смог достать украшение из комнаты Йевы?

Когда молодой Старейшина скрылся за холмами, время от времени оборачиваясь и посматривая на графа, пока тот не исчез из виду, девушка шумно выдохнула. Йева испуганно взглянула на отца.

– Отец, я не понимаю, кто мог вернуть браслет Уильяму? Я.... – девушка замолчала и сказала уже шепотом, то краснея, то бледнея, – Я не буду врать Вам, я решила сохранить браслет себе на память. Я прекрасно помню, как положила его в ящик, куда даже слуги не имеют права залезать.

– Кельпи вернула, вчера ночью, – мрачно произнес Филипп.

– Но как?

– Я не знаю. Мне важно другое… Чтобы Кельпи нас не трогала. Пока все идет хорошо, и это главное.  – кивнул граф и кратко пересказал историю, не упоминая о вороной кобыле.

Покусывая нижнюю губу, встревоженная Йева слушала все широко распахнутыми глазами, словно не веря тому, что рассказывал отец.

Уильям брел вдоль широко разлившейся реки, время от времени проваливаясь в жижу. Периодически, в стороне, тот тут, то там встречались одинокие и крупные валуны, выглядывающие из-под земли огромными пластами. Некоторые камни имели странную форму, что в ночи создавали в беспокойных умах людей образы чудовищ и монстров. Вон тот камень слева, высокий и тонкий, высотой с полтора васо, был изогнут так, словно он – монстр человеческого роста, готовящийся к прыжку.

Успокаивая себя, что он сам, в общем-то, чудовище, и подобных ему теперь нет смысла бояться, Уильям подошел к кромке реки, оглянулся вокруг и, удостоверившись, что опасностей нет, разделся. Река в это месте была относительно глубока, а уровень воды быстро поднялся чуть выше груди. Вода была очень холодной и, стараясь как можно скорее обмыться, Уилл окунулся, смыл грязь с волос. Все-таки, какими бы спокойными не казались равнины, что-то в них Уильяму не нравилось. Они казались словно неживыми, не желающими, чтоб человек топтал их землю своими ногами.

Внезапно что-то коснулось щиколотки мужчины. Тот вздрогнул. Рыба? Нет, касания продолжились, вот нечто провело по бедру мужчины быстрым движением, потом по спине, и так со всех сторон. Холодная хватка страха сдавила горло и грудь мужчины, он уже приготовился кинуться к берегу, но тут из воды показалась голова с черными волосами, затем немигающие голубые глаза Вериатель.

– О Ямес, Вериатель, – схватился за сердце Уильям и шумно выдохнул, успокоившись. – Ты меня едва в могилу не загнала.

Нижняя половина лица девушки осталась в воде и та заливалась в ноздри и приоткрытый рот. Уилл протянул руки, чтобы обнять свою любимую демоницу, но неожиданно девушка разогнулась и, обойдя мужчину, резко толкнула его в спину, по направлению к берегу.

– Что такое? Я же не обмылся до конца, погоди, Вериателюшка, – воспротивился Уилл.

В ответ на это Кельпи лишь усилила толчки, да так, что вампир едва не свалился в воду, споткнувшись о что-то. Препятствие, о которое запнулся вампир, зашевелилось. Кто-то или что-то продолжало касаться ног, живота и спины молодого Старейшины. Побледнев, Уильям уже сам побежал из воды, а Вериатель, высоко вскидывая ноги, стала пихать его еще сильнее, постанывая и рыча.

Выбравшись на берег, Уильям оглянулся. Чуть рябая от сильного ветра поверхность воды взволновалась. Что-то шевелилось под гладью реки, словно множество змей скользили друг по другу, сплетясь в клубок. И так по всей длине реки, куда только доставал взор мужчины. Река пришла в движение и казалась живой. Где-то там слева, в десяти васо от вампира, показалась из воды какая-то то ли спина, то ли что-то еще, гладкое и черное, округлой формы. В то же мгновение это что-то скрылось в водной пучине, а черная река стала безмолвна, успокоившись.

Уильям спешно оделся и, обернувшись, чтобы поблагодарить демоницу, обнаружил, что той и след простыл. Взяв в руки грязную одежду, молодой Старейшина быстрым шагом, едва ли не бегом, направился к лагерю, бледный и взлохмаченный, со стекающей с волос водой. На месте ночлега оживленный народ то штопал какие-то вещи, то дочищал лошадей, что уже разлеглись на сон, то оживленно переговаривался меж собой. Слуги наливали из котла остатки варева тем, кто хотел, чтобы позже пойти и перемыть всю посуду в реке.

Сэр Рэй, увидев обмывшегося мужчину, весело направился к нему, сытый и довольный.

– Ну и как водичка? – спросил бодро рыцарь. – Ноги можно ополоснуть?

– Не надо там купаться, сэр Рэй, – испуганно ответил Уильям, вспоминая увиденное.

Мимо капитана и фон де Аверина прошли пара воинов, неся в руках вещи, которые надобно было почистить в воде. Солдаты направлялись в сторону реки.

– Стойте, погодите, – воскликнул Уильям, обращаясь к переговаривающимся между собой конникам. – Не идите на берег, пожалуйста.

– Почему? – тупо уставились в непонимании на мужчину воины.

Филипп поднялся с лежанки и подошел к молодому Старейшину, внимательно осмотрел его. Грязная и нестиранная одежда лежала в руках у вампира, вид его, беспокойный и бледный, внушил тревогу окружившим Уильяма воинам. Даже Леонардо, ласково мурлыкающий с Эметтой, подскочил на ноги, вслушиваясь.

– Что ты там видел? – спросил резко Филипп.

– Не знаю, господин… Что-то коснулось моего тела, а потом появилась она… Ну Вы поняли. И она выгнала меня из воды и, пока мы шли, огрызалась и хрипела. Река словно ожила и зашевелилась, или в ней что-то задвигалось, либо большое, либо множество мелких… На мгновение что-то мелькнуло, но я не успел разглядеть, это было похоже на спину или руку, а может ногу, что-то черное и гладкое.