Текст книги "Леди Сьюзан (сборник)"

Автор книги: Джейн Остин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

XIV

От мистера де Курси к сэру Реджинальду

Черчхилл

Дорогой сэр,

Я только что получил Ваше письмо, вызвавшее у меня такое изумление, какого я еще не испытывал. Полагаю, мне следует поблагодарить сестру за то, что она представила меня Вам в черном цвете, вызвав у Вас сильное беспокойство. Не знаю, зачем она растревожила и себя, и всю семью, опасаясь события, которое, уверяю Вас, никто, кроме нее самой, не считает возможным. Обвинять в подобных коварных планах леди Сьюзан означало бы совершенно отказать ей в превосходном уме, опровергать который не решались даже злейшие ее враги; и так же низко должны упасть мои притязания на наличие рассудка, если в моем отношении к ней подозревают присутствие матримониальных планов. Наша разница в возрасте является непреодолимым препятствием для брака, и я умоляю Вас, дорогой отец, успокоиться и больше не давать пищи для подозрения, нарушающего как Ваш душевный покой, так и наше взаимопонимание. Общаясь с леди Сьюзан, я не вынашиваю никаких планов, кроме как наслаждаться некоторое время (как Вы сами изволили выразиться) беседой с женщиной, обладающей удивительными интеллектуальными способностями. Если бы миссис Вернон позволила своей гостье проявить привязанность к ней и ее супругу на протяжении ее визита, она бы оказала значительную услугу всем нам; однако моя сестра, к сожалению, предубеждена против леди Сьюзан, и переубедить ее не представляется возможным. Испытывая привязанность к мужу, что само по себе делает ей честь, миссис Вернон не может простить стараний не допустить их союза, которые приписывали эгоистичности леди Сьюзан; однако в данном случае – как и во многих других – свет нанес сей даме ужасную обиду, предположив наихудшее там, где мотивы ее поведения не были достоверно известны. Леди Сьюзан услышала нечто, очерняющее мою сестру, и потому попыталась убедить ее, что счастье мистера Вернона, к которому она всегда испытывала глубокую привязанность, будет совершенно разрушено этим браком. И данное обстоятельство, объясняющее истинные мотивы поведения леди Сьюзан и снимающее все обвинения, в таком изобилии сыпавшиеся на нее, может также показать нам, как мало следует верить общественному мнению о ком бы то ни было, поскольку ни один человек, как бы честен он ни был, не может избежать недоброжелательства и клеветы. Если даже моя сестра, живя в уединении и замкнутости, не имея ни малейшей возможности захотеть поступить дурно, не смогла избежать осуждения, мы не должны так поспешно порицать тех, кто, живя на виду и будучи окруженными соблазнами, подвергаются обвинениям в грехах, которые, как всем известно, они вполне могли бы совершить.

Я сурово порицаю себя за то, что так легко поверил клеветническим басням, придуманным Чарлзом Смитом с целью вызвать у меня предубеждение против леди Сьюзан, ибо сейчас я уверился в том, как сильно они очернили ее. Что же касается ревности миссис Мейнверинг, то это была очередная его выдумка; и сообщения о том, как леди Сьюзан привязала к себе возлюбленного мисс Мейнверинг, имеют под собой ничуть не больше почвы. Эта юная дама постаралась привлечь к себе внимание сэра Джеймса Мартина; а поскольку он человек небедный, то не составит особого труда разгадать ее планы. Ведь ни для кого не секрет, что мисс Мейнверинг страстно желает найти выгодную партию, и, следовательно, не стоит сочувствовать тому, что она потеряла (исключительно потому, что другая женщина оказалась более привлекательной) возможность разрушить жизнь богатого человека. Леди Сьюзан, со своей стороны, была далека от мысли о подобном завоевании и, выяснив, как глубоко задело мисс Мейнверинг такое непостоянство ее возлюбленного, решила, несмотря на страстные мольбы мистера и миссис Мейнверинг, покинуть их семейство. У меня есть причины полагать, что она все же получила предложение от сэра Джеймса, но ее отъезд из Ленгфорда сразу же после того, как она узнала о его чувствах к ней, должен оправдать ее в этом отношении с точки зрения любого чистого сердцем человека. Я уверен, дорогой сэр, Вы и сами поймете, что это святая правда, и таким образом сможете отдать должное обиженной женщине. Я знаю, приезд леди Сьюзан в Черчхилл был вызван лишь чрезвычайно благородными намерениями; ее благоразумие и бережливость выше всяких похвал, уважение к мистеру Вернону полностью соответствует даже таким многочисленным достоинствам, как у него, а желание получить одобрение моей сестры заслуживает более благожелательной реакции, чем до сих пор была получена. Леди Сьюзан исключительная мать; о ее огромной любви к ребенку свидетельствует желание поместить дочь в такое заведение, где бы ей дали надлежащее воспитание; но из-за того, что ей не свойственно слепое и слабовольное обожание, присущее большинству матерей, ее обвиняют в недостатке материнской нежности. Однако любой здравомыслящий человек оценит и одобрит ее целенаправленную заботу и присоединится к моим пожеланиям, чтобы Фредерика Вернон оказалась более достойной нежной заботы своей матери, чем это было до сих пор. Таким образом, дорогой отец, я сообщил Вам свое истинное мнение о леди Сьюзан; из этого письма Вы поймете, как сильно я восхищен ее способностями и почитаю ее характер; но если Вы все еще не полностью убедились, после моих торжественных заверений, что Ваши опасения были совершенно напрасны, то Вы глубоко обидите и огорчите меня.

Остаюсь, и т. д., и т. п.

Р. де Курси.

XV

От миссис Вернон к леди де Курси

Черчхилл

Дорогая матушка,

Возвращаю Вам письмо Реджинальда и всем сердцем радуюсь, что оно развеселило отца: так ему и передайте вместе с моими поздравлениями; однако же, между нами, должна признаться: меня оно убедило лишь в том, что у моего брата нет намерения жениться на леди Сьюзан на сегодняшний день, а не в том, что ему не угрожает опасность поступить так три месяца спустя. Он предлагает достаточно благовидное объяснение ее поведения в Ленгфорде; хотелось бы, чтобы это было правдой, однако полученные им сведения, должно быть, предоставлены леди Сьюзан, и я не склонна верить им. Остается оплакивать степень близости, существующую между ними, которую можно предположить, учитывая обсуждение подобного предмета. Мне жаль, что я вызвала неудовольствие Реджинальда, но, боюсь, ничего иного ожидать не приходится, пока он так усерден в попытке оправдать леди Сьюзан. Он на самом деле очень суров со мной, и все же, надеюсь, мое суждение о ней не было поспешным. Бедная женщина! И хотя у меня достаточно оснований не любить ее, сейчас я не могу не испытывать к ней жалости, так как она в настоящей беде, и причины для этого более чем серьезны. Сегодня утром она получила письмо от дамы, в чье заведение поместила свою дочь. В письме излагалась просьба как можно скорее забрать девочку, поскольку та была поймана при попытке сбежать. Зачем Фредерика собиралась скрыться и куда, неизвестно; но, так как обращались с ней, по-видимому, прекрасно, это все очень грустно и, конечно же, чрезвычайно огорчительно для леди Сьюзан. Фредерике, должно быть, уже шестнадцать, и ей следовало бы проявлять больше благоразумия; но исходя из намеков, которые делает ее мать, боюсь, она испорченная девчонка. Впрочем, ее воспитанием, к сожалению, никто не занимался, и леди Сьюзан не должна забывать об этом. Лишь только она решила, как следует поступить, мистер Вернон тут же отправился в Лондон. Он должен, если это вообще возможно, убедить мисс Саммерс позволить Фредерике продолжить обучение; а если ему это не удастся – то привезти бунтарку в Черчхилл, где она будет жить до тех пор, пока для нее не подыщут другое место. Ее светлость тем временем пытается успокоиться, прогуливаясь по аллее вместе с Реджинальдом. Полагаю, она вызывает у него огромное сочувствие по поводу сложившейся ситуации. И со мной леди Сьюзан тоже очень много говорила об этом. Она превосходная собеседница; боюсь показаться невежливой, иначе сказала бы – слишком уж превосходная, чтобы действительно глубоко переживать случившееся; но я не стану специально искать в ней недостатки: она ведь может стать женой Реджинальда! Не дай Бог! Но не стоит мне пытаться быть прозорливее других. Мистер Вернон утверждает, что никогда еще не видел такого глубокого огорчения, какое испытала она, когда получила это письмо; а разве он менее проницателен, чем я? Леди Сьюзан очень не хотелось, чтобы мы разрешали Фредерике приехать сюда, в Черчхилл; и она права: ведь это может быть воспринято как некая награда за поведение, заслуживающее чего-то совершенно иного; но больше ее отправить некуда, а здесь она пробудет недолго. «Совершенно необходимо, – сказала леди Сьюзан, – как Вы, любезная сестра, должны понимать, обращаться с моей дочерью, пока она здесь, с определенной долей суровости; необходимость эта причиняет мне сильную боль, но я буду стараться смириться с нею. Боюсь, я слишком часто была чересчур снисходительна к ней, но нрав моей бедной Фредерики никогда не позволял ей мириться с запретами. Вы должны поддерживать и подбадривать меня; Вы должны настаивать на продолжении наказания, если увидите, что сердце мое смягчается». Все это звучит очень благоразумно. Реджинальд настроен решительно против бедной глупышки. Конечно, леди Сьюзан не делает чести то, что он ожесточен против ее дочери; его мнение о Фредерике, должно быть, сформировалось под воздействием рассказов ее матери. Что ж, какова бы ни была судьба моего брата, пусть нас утешает сознание того, что мы сделали все возможное, дабы уберечь его. Теперь придется положиться на волю Небес.

Всегда Ваша и т. д.

Кэтрин Вернон.

XVI

От леди Сьюзан к миссис Джонсон

Черчхилл

Никогда еще, дорогая Алисия, я не была так рассержена, как сегодня утром, получив письмо от мисс Саммерс. Эта ужасная девчонка пыталась сбежать! Я и не догадывалась, что она настоящий дьяволенок; мне казалось, что в ней сосредоточилась вся кротость Вернонов; но, получив письмо, в котором я поведала Фредерике о моих намерениях касательно сэра Джеймса, она действительно попыталась удрать; по крайней мере, иной причины для подобного поступка я не вижу. Думаю, она собиралась отправиться в Стаффордшир, к Кларкам, поскольку других знакомых у нее нет. Но я накажу ее: она выйдет за него. Я отправила Чарлза в город, чтобы он попробовал все уладить, поскольку Фредерика ни в коем случае не должна мне здесь мешать. Если мисс Саммерс откажется принять ее назад, непременно найди для моей дочери другую школу, если только нам не удастся сразу же выдать ее замуж. Мисс С. передала мне записочку, в которой сообщила, что так и не смогла заставить юную леди объяснить причину своего неслыханного проступка, и это только убеждает меня в правильности моего предположения. Полагаю, Фредерика слишком робка и слишком боится меня, чтобы рассказывать сказки, но если ее снисходительный дядюшка и сумеет вытащить из нее какие-то детали, я этого не боюсь. Я знаю, мой рассказ будет ничуть не хуже ее. Если я и горжусь чем-то, так это своим красноречием. Внимание и уважение так же неизбежно следуют за умением поддерживать беседу, как восхищение является результатом красоты, а здесь у меня достаточно возможностей для проявления своих талантов, так как бóльшую часть времени я провожу в беседах.

Реджинальд чувствует себя неловко в присутствии других людей, и когда погода позволяет, мы часами гуляем вдвоем по аллее. В общем, он очень мне нравится: он умен, и ему есть что рассказать, но иногда он дерзок и назойлив. Реджинальд чрезвычайно чувствителен, и эта чувствительность требует предоставлять ему самую полную информацию обо всем, что ему довелось обо мне слышать (и не в мою пользу), и он не успокаивается, пока не решит, что выяснил все от начала и до конца. Это тоже любовь, но, вынуждена признаться, она мне не очень-то импонирует. Я безусловно предпочитаю нежный и великодушный нрав Мейнверинга – он, полностью убежденный в моих достоинствах, довольствуется мыслью о том, что все, что я делаю, правильно, – и отношусь с большой долей презрения к назойливым и подозрительным выдумкам сердца, которое, кажется, всегда сомневается в разумности своих чувств. Мейнверинг и правда во всех отношениях превосходит Реджинальда – превосходит во всем, кроме возможности быть со мной! Бедняга! Его приводит в смятение ревность, но мне его не жаль, ведь я не знаю лучшего способа сделать любовь сильнее. Он выпрашивал у меня разрешения приехать сюда, в поместье, и поселиться поблизости, инкогнито; но я запретила ему подобные глупости. Нет прощения женщинам, забывающим, как им следует себя вести, и игнорирующим мнение света.

Всегда твоя

С. Вернон.

XVII

От миссис Вернон к леди де Курси

Черчхилл

Дорогая матушка,

Мистер Вернон вернулся в четверг вечером и привез с собой племянницу. Днем леди Сьюзан получила от него сообщение, где говорилось, что мисс Саммерс наотрез отказалась разрешить мисс Вернон и дальше пребывать в ее пансионе; таким образом, ее появление не стало для нас неожиданностью, и мы весь вечер с нетерпением ожидали их приезда. Они прибыли, когда мы пили чай, и я еще никогда не видела такого напуганного создания, как Фредерика, когда она вошла в комнату. Леди Сьюзан, еще недавно проливавшая слезы и проявлявшая большое возбуждение от скорой встречи, приняла ее с превосходным самообладанием и не проявила ни малейшей душевной нежности. Она почти не разговаривала с дочерью, а когда Фредерика расплакалась, как только все уселись за стол, тут же увела ее и некоторое время не возвращалась. Когда же леди Сьюзан вернулась, глаза у нее были красными, и она опять была столь же взволнованна, как и ранее. Больше мы ее дочери не видели. Бедный Реджинальд чрезвычайно встревожился, видя своего прекрасного друга в таком горе, и наблюдал за леди Сьюзан с таким нежным беспокойством, что я едва не вышла из себя, поймав ее на явном ликовании, когда она заметила выражение его лица. Это душераздирающее представление продолжалось весь вечер, и такая нарочитая и искусная игра окончательно убедила меня в том, что леди Сьюзан, по правде говоря, совершенно ничего не чувствует. Сейчас, увидев ее дочь, я еще больше сердита на мать: бедное дитя выглядит таким несчастным, что у меня за нее вся душа изболелась. Леди Сьюзан, очевидно, слишком сурова к ней, ведь Фредерика не производит впечатления ребенка, вынуждающего родителей к подобной строгости. Она кажется робкой, подавленной и раскаивающейся в своем проступке. Девушка очень миловидна, хоть и не так красива, как мать, и вообще совершенно не похожа на леди Сьюзан. Лицо у Фредерики бледное, но вовсе не такое фарфоровое и цветущее, как у матери, да и всем обликом девочка пошла в Вернонов: у нее овальное лицо и темные кроткие глаза, а когда она говорит со мной или со своим дядей, в ее взоре появляется особая нежность – поскольку мы обращаемся с ней по-доброму, неудивительно, что она испытывает к нам благодарность.

Ее мать намекала на то, что характер у Фредерики несговорчивый, но я еще не встречала человека, лицо которого вызывало бы так мало подозрений в дурном нраве, как у нее; а исходя из того, что я вижу, когда обращаю внимание на отношения матери и дочери – неизменную суровость леди Сьюзан и тихую меланхолию Фредерики, – я склонна считать, что первая не испытывает настоящей любви к последней, никогда не отдавала ей должного и не обращалась с ней ласково. У меня еще не было возможности побеседовать с племянницей; она застенчива, и кроме того, мне кажется, я вижу признаки того, что некто прилагает значительные усилия, стремясь помешать нам долго оставаться наедине. Ничего удовлетворительного касательно причин, по которым она пыталась сбежать, узнать пока не удалось. Вы можете быть уверены в том, что ее добросердечный дядя слишком боялся огорчить ее и потому не задавал много вопросов, пока они добирались сюда. Жаль, я не могла отправиться за ней вместо него. Думаю, на протяжении тридцатимильного путешествия мне удалось бы узнать правду. За эти несколько дней по просьбе леди Сьюзан в гардеробную ее дочери поставили маленькую пианолу, и бóльшую часть дня Фредерика проводит там, «упражняясь», как она это называет; но когда я прохожу мимо комнаты, то редко слышу, чтобы оттуда доносились хоть какие-то звуки, и чем она там занимается, будучи совершенно одна, мне неизвестно. Конечно, там очень много книг, но не каждая девочка, первые шестнадцать лет своей жизни не получавшая никакого образования, сможет или захочет читать. Бедное создание! Вид из ее окна открывается не очень поучительный, ведь окна этой комнаты, как Вам известно, выходят на лужайку, по одну сторону которой расположена аллея, и девочка может наблюдать за своей матерью, которая часами прогуливается по ней, оживленно беседуя с Реджинальдом. Барышня возраста Фредерики должна быть совершенно наивной, чтобы подобное поведение не шокировало ее. Разве можно оправдать подобный пример, который мать подает собственной дочери? И тем не менее Реджинальд считает леди Сьюзан превосходной матерью и по-прежнему осуждает Фредерику и относится к ней как к негодной девчонке! Он убежден, что ее попытка убежать вызвана совершенно неуважительной причиной и на самом деле не была ничем спровоцирована. Конечно, я не могу утверждать, что бегство кто-то спровоцировал, но поскольку мисс Саммерс заявляет, что мисс Вернон не выказывала никаких признаков упрямства или греховности во время пребывания на Вигмор-стрит, пока ее не застали за попыткой осуществить известные планы, я не могу с готовностью доверять тому, в чем леди Сьюзан убедила моего брата и пытается убедить меня, – что именно нетерпимость по отношению к запретам и желание избежать наставления учителей создали в голове Фредерики план побега. О Реджинальд, насколько предвзяты твои суждения! Он почти не осмеливается признать даже привлекательность бедняжки, и когда я говорю о ее красоте, он отвечает лишь, что глаза ее лишены блеска! Иногда он уверен в том, что Фредерика недоразвита, а в другое время – что всему виной лишь ее нрав. Говоря коротко, когда тебя постоянно обманывают, невозможно оставаться твердым в своем мнении. Леди Сьюзан считает необходимым обвинять во всем саму Фредерику и, возможно, иногда полагает выгодным сетовать на ее дурной нрав, а иногда – жаловаться на недостаточный уровень ее развития. Реджинальд всего лишь повторяет слова ее светлости.

Остаюсь, и т. д., и т. п.

Кэтрин Вернон.

XVIII

От той же к той же

Черчхилл

Дорогая матушка,

Я очень рада, что мое описание Фредерики Вернон заинтересовало Вас, поскольку искренне считаю, что она безусловно заслуживает Вашего внимания; а когда я сообщу Вам об одном интересном происшествии, которое недавно поразило меня, Ваше доброе о ней мнение, уверена, еще усилится. Я не могу не предположить, что Фредерика неравнодушна к моему брату – слишком часто я замечаю, как ее взгляд прикован к его лицу, а на ее лице написано выражение печального восхищения. Реджинальд, безусловно, очень красив; более того, в его манерах есть некая прямота, наверняка весьма располагающая, и я не сомневаюсь, что девочка это чувствует. Ее лицо, обычно задумчивое и печальное, всегда озаряется улыбкой, когда он говорит что-то забавное, и какой бы серьезной ни была тема, на которую он распространяется, я ошибусь, если скажу, что хотя бы один слог ускользает от ее внимания. Я хочу открыть ему на это глаза, ведь нам известно, какой властью благодарность обладает над таким сердцем, как у него; и если безыскусная любовь Фредерики сможет отвлечь Реджинальда от ее матери, то мы благословим тот день, когда девочка прибыла в Черчхилл. Думаю, дорогая матушка, Вы были бы рады назвать ее своей дочерью. Разумеется, она очень молода, получила никудышнее воспитание и имела перед глазами пример ужасного легкомыслия в лице своей матери; но все же могу свидетельствовать, что нрав ее превосходен, а врожденные способности очень хороши. И хотя Фредерика не обладает изысканными манерами, она вовсе не так невежественна, как можно было бы ожидать, любит книги и значительную часть времени читает. Сейчас девочка предоставлена сама себе, и я стараюсь как можно чаще бывать с ней и прилагаю массу усилий, дабы преодолеть ее робость. Мы стали добрыми друзьями, и хотя при матери Фредерика никогда и рта не раскрывает, она довольно много говорит, когда остается со мной наедине, из чего становится совершенно ясно: обращайся с ней леди Сьюзан как подобает, девушка производила бы куда более выгодное впечатление. На всем свете нет более мягкого и любящего сердца, когда Фредерика чувствует себя свободно; а двоюродные братики и сестрички просто без ума от нее.

Ваша любящая дочь

К. Вернон.