Текст книги "Эмма (пер. И.Мансурова)"
Автор книги: Джейн Остин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
– Милочка, ты говорила, что мисс Кемпбелл вовсе не считает его некрасивым и что ты сама…
– А что я? Мое мнение тут ничего не значит. Когда я хорошо отношусь к человеку, то он всегда вызывает у меня симпатию. Назвав его некрасивым, я как бы судила о нем со стороны… выразила то, что называется общим мнением.
– Что ж, Джейн, голубушка, по-моему, нам пора. Небо что-то хмурится, и бабушка будет волноваться. Вы так любезны, дорогая мисс Вудхаус, но нам и правда пора уходить. Поистине приятные новости! Вот только мне еще надо забежать к миссис Коул, но там я не задержусь и на три минуты, а ты, Джейн, лучше иди прямо домой – не хочу, чтобы ты попала под ливень. Нам кажется, что в Хайбери она уже немного окрепла… Спасибо, мы и правда так думаем. К миссис Годдард я заходить не рискну… ведь она предпочитает – подумать только – вареную свинину! Вот когда мы запечем окорок, тогда дело другое. До свидания, милый мистер Вудхаус. А! Мистер Найтли, вы тоже уходите? Ну что вы, право! Прошу вас если Джейн устанет, будьте так добры, подайте ей руку… Мистер Элтон и мисс Хокинс… Кто бы мог подумать! До свидания!
Оставшись наедине с отцом, Эмма только вполуха слушала его сокрушенные речи о том, что молодые люди слишком торопятся с женитьбой – притом с женитьбой на девицах из чужих краев. Другой половиной сознания она размышляла об услышанном. Ее новость позабавила; известие пришлось весьма кстати. Как она и предполагала, мистер Элтон поспешил утешиться. Но ей жаль было Харриет: как будет она страдать, узнав о его предстоящей женитьбе! Единственное, на что оставалось уповать Эмме, – что ей удастся самой осторожно сообщить подруге новость и уберечь от того, что ее огорошат другие. Как раз в это время Харриет обычно приходила к ним. Что, если по дороге она будет иметь несчастье столкнуться с мисс Бейтс! Поскольку начинался дождь, Эмме оставалось лишь надеяться, что плохая погода задержит подругу в пансионе. А вдруг там тоже уже знают? Там бедную Харриет, несомненно, огорошат новостью без подготовки.
Дождь оказался сильным, но кратковременным: не прошло и пяти минут, как он закончился. Тут в комнату буквально влетела Харриет – такая взволнованная, разгоряченная, что Эмма сразу поняла: вероятнее всего, подруга что-то узнала, и ей не терпится поделиться. Так оно и произошло. Харриет, задыхаясь, выпалила:
– О, мисс Вудхаус, угадайте, что сейчас со мной было?
И вид, и слова ее неопровержимо свидетельствовали о ее полнейшем смятении. Поскольку удар уже был нанесен, Эмма поняла, что поступит мудро, если просто выслушает подругу; и Харриет, которую никто не прерывал, немедленно и взахлеб принялась рассказывать: она вышла от миссис Годдард с полчаса назад, хоть собирался дождь, и она боялась, что непогода застигнет ее в пути, но все же понадеялась добраться до Хартфилда до ливня, она бежала со всех ног, а так как по дороге она проходила мимо дома портнихи, которая шьет ей платье, она заодно решила зайти и посмотреть, как продвигается дело. Там она не собиралась задерживаться больше чем на полминуты, но вскоре после того, как она вышла от портнихи, хлынул ливень! Что было делать? Словом, она побежала что есть духу прямо к лавке Форда – укрыться от дождя. (В лавке Форда торговали сукном, полотном и одновременно галантерейным товаром; она считалась в Хайбери и самой большой, и самой модной лавкой.)
– Так вот, сижу я у Форда и знать не знаю, что на свете делается… Сижу добрых десять минут, и тут открывается дверь… Как вы думаете, кто туда зашел? Вот уж действительно совпадение! Но они всегда делают покупки у Форда… Словом, зашли Элизабет Мартин и ее брат! Милая мисс Вудхаус! Вы только подумайте… Мне показалось, я сейчас упаду в обморок. Куда было бежать? Я сидела у самой двери, и Элизабет сразу заметила меня, а он – нет! Он возился с зонтиком. Уверена, она меня увидела, но тут же отвернулась и не подала виду. И они оба направились в дальний конец лавки, а я так и осталась сидеть у двери! Ох! Подумать только, в каком жалком положении я оказалась! Наверное, я стала белой, как мое платье. Понимаете, уйти из-за дождя я не смела… но мне было так плохо… хотелось сквозь землю провалиться. Ах! Дорогая мисс Вудхаус! В конце концов он повернул голову и заметил меня. Вместо того чтобы выбирать товар, они с сестрой начали шептаться. Уверена, они говорили обо мне! И мне показалось, что он упрашивает ее заговорить со мной – а вы как думаете, мисс Вудхаус? Потом она тут же подошла ко мне, прямо ко мне, и спросила, как я себя чувствую, и, если бы я протянула ей руку, она, кажется мне, пожала бы ее. Она говорила со мной вовсе не так дружелюбно, как раньше – бывало, мы с нею болтали часами! Понятно, что она ко мне переменилась… но все же она старалась быть со мной очень приветливой, и мы пожали друг другу руки и немного поговорили… Но я, кажется, отвечала невпопад – я вся дрожала, с ног до головы! Помню, она сказала: дескать, ей жаль, что мы больше не видимся… Видите, до чего дошло? Дорогая мисс Вудхаус, как же мне было плохо! К тому времени небо начало проясняться, и я решилась уйти во что бы то ни стало, а потом – нет, вы только представьте! – смотрю, он тоже подошел ко мне, медленно, знаете ли, и так нерешительно, словно тоже не знал, что ему делать… В общем, он подошел и спросил о каком-то пустяке, а я ответила – и стояла там еще с минуту… чувствовала себя так ужасно, знаете ли, просто не передать словами! Потом я набралась храбрости и сказала, что дождь кончился и мне пора идти. Вот я и вышла, но не отошла и трех ярдов, как он нагнал меня – только затем, чтобы предупредить: если я иду в Хартфилд, то мне бы сделать крюк и пойти мимо конюшни мистера Коула, потому что, по его мнению, ближнюю дорогу размыло дождем. Ах! Мне показалось, тут и смерть моя пришла! В общем, я сказала, что он очень любезен… вы знаете, не могла же я не поблагодарить его за любезность… а потом он вернулся к Элизабет, а я пошла мимо конюшен – просто потому, что тогда я понятия не имела, на каком я свете и где иду. Ох, мисс Вудхаус, по мне, лучше бы со мной случилось все, что угодно, чем такое! Должна признаться, мне было приятно оттого, что он повел себя со мной так мило и порядочно. И Элизабет тоже. Ах! Мисс Вудхаус, пожалуйста, поговорите со мной, верните мне душевный покой!
Эмма вполне искренне была исполнена такого желания, однако немедленно вернуть подруге душевный покой было не в ее власти. Тут надо было помолчать и подумать. У самой Эммы на душе кошки скребли. Поведение молодого человека и его сестры было настолько благородным, что им трудно было не симпатизировать. Судя по рассказу Харриет, в их манере держаться оскорбленная любовь смешивалась с неподдельным сочувствием. Эмма и так склонна была считать Мартинов людьми достойными и порядочными, однако не родниться же с ними из-за этого? Глупо смущаться из-за таких мелочей. Конечно, такому, как он, должно быть жаль упустить Харриет – и его семье тоже. Вероятно, ранена не только любовь, задето и честолюбие. Наверное, Мартины надеялись возвыситься, породнившись с Харриет. Да и кроме того, как можно доверять описанию Харриет? Она так легко поддается влиянию! Такая невзыскательная – какое значение имеет ее похвала?
Эмма взяла себя в руки и попыталась успокоить подругу, уверяя ее, будто все произошедшее – такой пустяк, что не стоит внимания.
– Да, на какой-то миг такая встреча может смутить, – заявила она. – Но вы, судя по вашему рассказу, вышли из щекотливого положения достойнейшим образом. Теперь все позади, и, скорее всего – да, вероятнее всего, – вы никогда больше с ними не встретитесь, а следовательно, вам нечего и думать о них.
Харриет кивнула: «Совершенно верно»; заявила, что она и не станет вспоминать об этой встрече; но все же продолжала говорить о Мартинах, так как ни о чем другом говорить была не в состоянии. Эмма, чтобы изгнать Мартинов из головы подруги, вынуждена была поторопиться с новостью, которую прежде намеревалась изложить постепенно, с нежной предупредительностью; она сама не понимала, что делать ей – радоваться или сердиться, стыдиться или только удивляться такому состоянию ума бедной Харриет, – и это после всего, что значил для нее мистер Элтон!
Впрочем, постепенно мистер Элтон был восстановлен в правах. Несмотря на то, что вначале известие о нем не произвело на Харриет того впечатления, какое произвело бы день, да даже и час назад, интерес к нему вскоре возрос. Не успели они обсудить новость и нескольких минут, как Харриет настолько распалила в душе любопытство, изумление, жалость к себе, сладкую боль и зависть к счастливице мисс Хокинс, что Мартины заняли в ее сознании надлежащее скромное место.
Эмма даже радовалась тому, что Харриет по пути к ней встретилась с Мартинами. Они сослужили свою службу, смягчив первое потрясение, но не оказали на чувства подруги сколько-нибудь существенного влияния, отчего можно было бы тревожиться. При том образе жизни, какой теперь вела Харриет, всякое общение с Мартинами для нее исключалось, если только сами они не искали с ней встречи, для чего им не хватало либо смелости, либо снисходительности. С тех пор как Харриет отказала их брату, сестры ни разу не заглянули к миссис Годдард; может, пройдет целый год, прежде чем они увидятся вновь и им волей-неволей придется разговаривать.
Глава 22
Человек по своей природе настолько расположен к собратьям своим, находящимся в необычном положении, что молодое существо, которое собирается жениться или умирает, неизбежно становится предметом сочувственных разговоров.
Не прошло еще и недели с тех пор, как в Хайбери впервые упомянули имя мисс Хокинс, а о ней уже заговорили как об особе в высшей степени достойной – как внешне, так и касательно духовных качеств. Ее поспешили объявить красивой, изысканной, высокообразованной и прекрасно воспитанной молодой леди с чудесным характером. Когда мистер Элтон прибыл самолично, дабы насладиться триумфом своего счастливого будущего и поведать всем и каждому о достоинствах своей невесты, ему почти ничего не удалось добавить к уже известному, разве что сообщить, как зовут его избранницу, или уточнить, музыку каких композиторов она предпочитает исполнять.
Вернулся мистер Элтон очень счастливым. Он покидал Хайбери отвергнутый и униженный, разочарованный в самой радости жизни, причем после того, как его ухаживания, как ему казалось, всячески поощряли; он ведь не только утратил ту даму, руки которой искал, но и обнаружил, что его низвели на уровень весьма ничтожный, приписав ему намерение жениться на другой. Одним словом, он покидал Хайбери, оскорбленный до глубины души, а вернулся счастливым женихом; вдобавок его невеста оказалась даже лучше, чем прежняя возлюбленная. А ведь при данных обстоятельствах то, что приобретаешь, невольно сравниваешь с тем, что ты потерял. Он вернулся веселым и довольным собой, деятельным и полным жизненных сил. Былое чувство к мисс Вудхаус испарилось бесследно; мисс Смит он попросту игнорировал.
Мисс Августа Хокинс пленила мистера Элтона не только обычным для девицы сочетанием совершенной красоты и прекрасных душевных качеств. Она являлась обладательницей солидного состояния в несколько тысяч фунтов – в разговорах обычно упоминалась цифра «десять». Хорошее приданое невесты послужило мистеру Элтону лишним поводом для того, чтобы гордиться собой. Кроме того, деньги означали несомненное удобство в будущем. Он ловко разыграл свою карту: он не упустил случая и в награду получил невесту с приданым в десять тысяч или около того. К тому же он добился взаимности с поистине стремительной скоростью – она заметила и отличила его при первом же знакомстве. Он охотно поведал миссис Коул о том, как развивались их отношения. Роман его с мисс Хокинс был столь упоителен, он так скоротечно развивался от случайной встречи до обеда у мистера Грина и ужина у миссис Браун – улыбки, румянец, который становился все гуще; стыдливость, волнение, щедро расточаемые поощрения… Он произвел на мисс Хокинс неизгладимое впечатление, и она была столь благосклонна… короче говоря и проще выражаясь, выразила такую готовность выйти за него замуж, что удовлетворила в равной степени и тщеславие его, и расчетливость.
Он получил в награду и материальную, и духовную ценности – и состояние приобрел, и любовь, и был теперь счастливейшим из смертных, кем жениху, собственно, и надлежало быть. Говорил он только о себе самом и своих видах на будущее, ожидал поздравлений, с готовностью смеялся в ответ на обычные в таких случаях шутки и бесстрашно расточал сердечные улыбки всем местным юным девицам, с которыми еще несколько недель назад он был исключительно любезен, но осторожен.
Свадьба была не за горами, так как стороны уже сговорились, и дело было только за необходимыми приготовлениями; и когда мистер Элтон снова выехал в Бат, в Хайбери стали открыто поговаривать – этому не противоречило и особое мнение миссис Коул, – что в следующий свой приезд он привезет с собой свою невесту.
Во время первого короткого приезда мистера Элтона Эмма почти не виделась с ним. Однако и короткой встречи было довольно: судя по его поведению, в котором задетое самолюбие сочеталось с раздутым сверх всякой меры самомнением, он нисколько не стал лучше. Эмма подчас дивилась себе самой – как могла она когда-либо находить его милым и приятным? Самый вид мистера Элтона пробуждал в ней столь неприятные воспоминания, что она при встрече с ним не то что не ощущала раскаяния, не считала, что прошлое послужит ей хорошим уроком, научит не заноситься и не витать в облаках, – она рада была бы, если бы ей никогда больше не пришлось с ним видеться. Эмма не желала ему ничего плохого; однако он причинил ей боль, и она была бы довольна и счастлива, благоденствуй он за двадцать миль от Хайбери.
Женитьба, считала Эмма, заставит поблекнуть неприятные воспоминания. Женившись, он во многом избавится от тщеславных забот и избежит многих неловкостей. Миссис Элтон станет поводом для разговоров – ей можно передавать привет, можно справляться о ее здоровье; разумеется, о прежней дружбе речи нет, однако после его женитьбы, по мнению Эммы, почти возможно возобновить вежливое знакомство.
О самой будущей миссис Элтон Эмма думала очень мало. Несомненно, она прекрасная пара для мистера Элтона, достаточно образованна для Хайбери, наверное, недурна собой, но рядом с Харриет она будет казаться невзрачной простушкой. Что же касается ее родни, то тут Эмма была совершенно спокойна: после всех его тщеславных притязаний и пренебрежения, выказанного Харриет, он ничего не выиграл. Здесь узнать правду было вполне ей по силам. Пока неясно, что собой представляет будущая миссис Элтон, однако выяснить, кто ее родные, вполне возможно: если не учитывать десять тысяч приданого, оказывается, что она не так уж превосходит Харриет. Она не может похвастать ни громким именем, ни знатностью рода, ни влиятельной родней. Мисс Хокинс была младшей из двух дочерей одного бристольского… разумеется, она называла своего отца не иначе как коммерсантом! Но так как доходы от его так называемой коммерции оказались очень скромными, вполне можно было предположить, что и дела его шли также весьма скромно. Часть каждого зимнего сезона девица привыкла проводить в Бате, однако дом ее был в Бристоле, в самом сердце Бристоля, ибо, хотя отец ее и матушка скончались несколько лет назад, у нее оставался дядя – о нем не удалось добыть никаких вразумительных сведений, кроме того, что он, кажется, из судейских. У дядюшки и жила мисс Хокинс. Эмма решила, что дядюшка ее – клерк при каком-нибудь стряпчем, так как глупость не позволяет ему возвыситься. Девица могла задирать нос лишь благодаря старшей сестре, которая, что называется, очень удачно вышла замуж, за настоящего джентльмена из Бристоля; он принадлежал к тамошнему «высшему обществу» и держал – подумать только! – целых две кареты. Вот и вся история – вот и вся слава мисс Хокинс.
Если бы только могла Эмма поделиться своими мыслями с Харриет! Она сумела заставить подругу влюбиться, но увы! – не так легко было уговорить ее разлюбить. В хорошенькой, но пустенькой головке Харриет предмет ее чувства занимал столько места, что ей пока не удавалось забыть его. Самым лучшим выходом было бы заменить его другим; дело представлялось Эмме вполне, даже наверняка, возможным. Ничто не могло быть проще. Тут даже и Роберт Мартин сгодился бы, тем более никакое другое средство, как боялась Эмма, подругу ее не излечит. Харриет принадлежала к числу тех, кто, однажды полюбив, продолжает хранить верность предмету своего поклонения. Бедняжка! После повторного явления мистера Элтона ей пришлось по-настоящему туго. Она постоянно наталкивалась на него то здесь, то там. Эмма видела его лишь однажды; однако Харриет непременно дважды или трижды в день нечаянно сталкивалась с ним, или оказывалось, что она с ним только что разминулась, только что слышала его голос или видела его спину. С ней постоянно происходили вещи, дававшие ей повод вспомнить его и подогревавшие ее чувство. Более того, вокруг Харриет все только и говорили, что о мистере Элтоне, ибо, кроме того времени, что она проводила в Хартфилде, она постоянно была в обществе людей, которые не видели в мистере Элтоне недостатков и для которых обсуждение его дел представляло немалый интерес. Вокруг нее все только и делали, что постоянно обсуждали новости о нем и строили догадки обо всем, что уже произошло, что есть и что может случиться в его делах и планах, включая доход, слуг и мебель. В заслугу Харриет можно поставить то, что она поддерживала силы, постоянно вознося ему хвалы, свою печаль она таила от окружающих, которые подливали масла в огонь, беспрестанно повторяя, какая счастливица мисс Хокинс, и отпуская замечания о том, как сильно – ах, как сильно! – он влюблен. Об этом свидетельствует даже его походка, даже то, как сидит у него на голове шляпа, – словом, все является неопровержимым доказательством того, насколько сильно он влюблен!
Эмма очень веселилась бы, наблюдая за сменой настроений Харриет, не принимай она страданий подруги так близко к сердцу, однако все происходящее напоминало ей о том, как больно сейчас Харриет, и о том, что ей самой есть в чем себя упрекнуть. Харриет могла часами говорить либо о мистере Элтоне, либо о Мартинах – очевидно, смена предмета помогала ей преодолевать мучения. Помолвка мистера Элтона стала лекарством от волнения от встречи с мистером Мартином. Несчастье, источником которого стало известие о его помолвке, немного смягчилось благодаря тому, что несколько дней спустя Элизабет Мартин навестила ее в пансионе миссис Годдард. Харриет тогда дома не было, однако Элизабет оставила ей записку, написанную в очень трогательных выражениях; мисс Мартин вела себя безупречно, растворив лишь ложечку упрека в бочке всеобъемлющей доброты. До тех пор, пока в Хайбери снова не объявился мистер Элтон, головка Харриет была больше занята этой запиской; она постоянно размышляла, какой ответный шаг допустимо ей сделать. Очевидно, ей хотелось сделать больше, чем она осмеливалась признаться. Однако с появлением мистера Элтона все прочее отошло на задний план. Пока он оставался в Хайбери, Мартины были забыты, но утром того дня, когда он возвращался в Бат, Эмма сочла, что Харриет, дабы излечиться от тоски, порожденной отъездом предмета ее чувств, стоит нанести Элизабет Мартин ответный визит.
Начались сомнения: как лучше ответить на визит школьной подруги, как себя вести – вернее, какую линию поведения избрать по отношению к матери и сестрам. Проявить к ним высокомерие было бы черной неблагодарностью. Ее пригласили в дом, следовательно, она не может их презирать. Однако вести себя надлежало так, чтобы у них и мысли не возникло о возобновлении знакомства!
После долгих размышлений Эмма не придумала ничего лучшего, как то, что Харриет следует вернуть визит, но держаться при этом надо так, чтобы по возможности показать им: знакомство их отныне будет только формальным. Решено было, что Эмма отвезет Харриет к Мартинам в своей карете, высадит ее у Эбби-Милл, а сама немного покатается и вскоре вернется за подругой. Таким образом, у Мартинов и Харриет не останется времени для неуместных воспоминаний или опасных ссылок на прошлое. Им необходимо понять, что отныне между ними разверзлась пропасть.
Эмма осталась довольна своим планом, хотя где-то в глубине души ее точил червячок сомнения. Несмотря на то, что все внешние приличия соблюдались, Харриет могли – и надо сказать, по праву – счесть неблагодарной. И все же через это необходимо пройти, иначе что станется с Харриет?
