Текст книги "Возлюбленный враг"

Автор книги: Джейн Фэйзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

– Совершенно ясно, – искренне ответила Джинни, закрывая глаза, чтобы скрыть выдающий ее непокорный блеск Она зевнула. – Вы правы, уже поздно, полковник, и я очень устала.

– Я не хочу ссориться с тобой. – Алекс нагнулся над ней, коснувшись ее губ своими губами, убирая волосы с ее лба. – Можем мы попытаться быть помягче друг с другом?

– Мы можем попробовать, – тихо сказала Джинни, – но ситуация не способствует миру. – Мы с тобой все время в состоянии войны, кроме тех моментов, когда любим друг друга.

Алекс нахмурился, медленно выпрямляясь.

– Значит, так тому и быть. Желаю тебе спокойной ночи, моя маленькая мятежница.

– Спокойной ночи, мой захватчик. – Дверь за ним закрылась. Джинни свернулась клубочком. – Так тому и быть, – прошептала она в подушку.

Глава 10

Когда Джинни проснулась, было еще темно, но отовсюду уже слышалась суета. Через окно доносились голоса с конного двора, шаги грохотали по каменному полу гостиницы. Она встала, быстро оделась и отправилась вниз.

– Доброе утро, Джинни. – Алекс вышел из комнаты на первом этаже. В полном обмундировании, и вид у него был внушительный. Он быстро оглянулся, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, взял ее за подбородок рукой в кожаной перчатке и крепко поцеловал. – Я провожу строевую подготовку отряда на лугу, – сказал он, – и хочу, чтобы ты присутствовала.

– Это просьба или приказ? – поинтересовалась Джинни нежным голоском.

– Ни то, ни другое. Просто сообщение. Сейчас раннее утро, и слишком рано давать волю вашему жалу, госпожа. Был бы очень вам признателен, если бы вы окунули его в мед; вы найдете медовые соты на столе с завтраком.

Засмеявшись, он ушел, а Джинни направилась в комнату к столу с обещанным медом. «Полковник явно в хорошем настроении сегодня утром, а это быстро передастся другим», – думала Джинни. Ей казалось несправедливым, что настроение одного человека может задать тон всему отряду. Размышляя над этим, Джинни решила, что такая власть вредна для характера. Просто поразительно, что большую часть времени полковник вполне сносен.

– Джинни, вы готовы? – Появившийся в комнате Дикон тоже очень браво выглядел при полных регалиях. – Я должен проводить вас на луг.

Джинни осушила чашку с молоком и, вытерев губы тыльной стороной руки, торопливо намазала маслом кусок хлеба.

– Будет ли это расценено как неуважение, если я появлюсь на военном ритуале с завтраком? Дикон растерялся.

– Не знаю. Это очень необычно.

– Да, думаю, это, конечно, неуважение, – засмеялась Джинни и направилась к двери с хлебом в руках. – Но поскольку я еще не закончила завтракать, а мы не можем позволить себе опоздать и заработать хмурый взгляд полковника, выхода, похоже, нет.

– Не знаю, как вы осмеливаетесь говорить подобные вещи, – признался ей Дикон, торопливо шагавший рядом.

– А, ерунда, – отмахнулась Джинни от этих слов небрежным движением руки. – Он всего лишь человек, да, влиятельный, признаю, но он не божество, Дикон.

Адъютант, похоже, не до конца был уверен в этом, и Джинни улыбнулась про себя. Почти собачья преданность Дикона своему командиру не ускользнула от ее внимания.

Забили барабаны, и солдаты побежали со всех сторон строиться на краю луга. Жители городка выглядывали из окон, дети, широко раскрыв глаза, наблюдали за происходящим. У Алекса брови взмыли вверх при виде спешивших к нему Джинни и Дикона.

– У вас совершенно нет никакого уважения к церемонии? – требовательно спросил он у Джинни, указывая на остатки завтрака в ее руке. Джинни покачала головой, и глаза ее озорно сверкнули.

– Но вы ведь не хотите, чтобы я осталась без завтрака, полковник? Я могу ослабеть на марше.

– Да, это не годится, – согласился Алекс со смешком. – Хватит и того, что приходится останавливаться каждые несколько ярдов, чтобы вы могли пособирать цветы.

Майор Бонхэм фыркнул, но поспешно подавил смешок, и Джинни улыбнулась ему.

– Складывается впечатление, майор, что армия на марше – не место для неподготовленных.

– В ней определенно нет места для недисциплинированных, – сказал Алекс, но глаза его смеялись. – Не могли бы вы, по крайней мере, воздержаться от жевания, пока я заканчиваю строевую подготовку? Я не хочу, чтобы меня отвлекали.

– Я никогда бы не посмела помешать вам сосредоточиться, полковник – Джинни отступила, встав рядом с майором, и на лице ее появилось такое терпеливое ожидание, что все они с трудом спрятали улыбки. Потом барабаны смолкли, голос Алекса прозвенел громко и четко над лугом, и Джинни стало стыдно за свои насмешки при виде великолепного зрелища, которое, как она догадалась, было организовано не только в интересах поддержания боевого духа и дисциплины солдат, но и для жителей Ньюбера.

Путь был долгим и утомительным, солнце безжалостно палило, и Джинни подумала о двух солдатах, исхлестанных кнутом, об их спинах. Солдаты шли в латах, в такую жару пот струится ручьем, липкий и разъедающий, даже у нее. Сама она ехала верхом, одета была достаточно легко, и на коже ее не было потертостей. Но Джинни страдала от острого сочувствия к несчастным. Природа наградила – или наказала! – ее чрезвычайно живым воображением. Алекс, заметив ее внезапную рассеянную молчаливость, спросил, что случилось.

Какое-то мгновение Джинни спорила сама с собой. Он изо всех сил старался быть приятным, приглушив свойственные ему командные нотки и выбирая слова. Когда она дразнила его, даже при офицерах, он воспринимал это спокойно. Но не растревожит ли она осиное гнездо, вновь упомянув о вчерашнем происшествии? Она решила рискнуть.

– Я думала о мужчинах, которых вчера выпороли, – тихо сказала она. – Им, наверно, трудно идти по такой жаре.

Алекс пожал плечами.

– Не таким уж суровым было наказание.

– Сейчас они наверняка его почувствовали, – упорствовала Джинни таким же тихим голосом.

«Так, что она теперь задумала?» – устало подумал Алекс. Он был уверен, что она неспроста завела этот разговор.

Он старался говорить ровно.

– Этого и следовало ожидать.

Такое безразличие! Джинни взглянула на него. Лицо его было совершенно бесстрастно. Но она знала, как никто другой, каким мягким и нежным он может быть.

– У меня есть кое-какие мази, – осторожно сказала она. – Они ускорят заживление и облегчат им неудобства, которые они испытывают сейчас. Я могла бы…

Эта женщина совершенно неисправима!

– Ты когда-нибудь слушаешь то, что я говорю? – Он говорил сдержанно, но решительно, достаточно тихо, чтобы только она одна могла его услышать. – Я же сказал тебе, чтобы ты близко не подходила к солдатам. Ты что, забыла?

– Нет, конечно, не забыла. Просто я могу помочь, и не только этим двоим. Может, еще кто-нибудь болен. Я в этом немного разбираюсь, я же тебе говорила.

– Я не желаю обсуждать это, ни сейчас, ни в другое время.

«Вот так-то, – подумала Джинни, – это, без сомнения, категорический запрет». Ну что же, она все-таки попыталась, теперь им с Джедом нужно будет заняться этим делом так, чтобы не привлечь внимания полковника.

Условия ночевки в этот день оказались весьма скромными. В крошечной деревушке гостиницы не было, и Алекс решил вместе с офицерами спать под открытым небом, с солдатами. Для Джинни нашли единственную свободную кровать в домике. Она стояла на пороге комнаты с грязным земляным полом, где, казалось, не счесть кошек и собак. Рассеянно улыбнувшись морщинистой старухе, которая согласилась разместить ее у себя за парламентские монеты, Джинни позволила подвести себя к импровизированной постели, поджав губы, подсчитала количество блох, поблагодарила свою будущую хозяйку и решительно вышла на улицу.

Джед, сопровождавший ее при этом осмотре, не смог сдержать ухмылки, когда подчеркнуто ровным голосом она поинтересовалась, где сейчас можно найти полковника.

– Жилье вам не по вкусу, госпожа?

Джинни потрясла юбкой, проверяя, не притаились ли в складках паразиты.

– Я не против неудобств, до некоторой степени. Но грязь и блохи – это другое дело. Давайте поищем полковника.

Они нашли Алекса среди офицеров. Все сняли рубашки и сапоги и, отдыхая, лежали на траве у палаток, поставленных на краю солдатского лагеря. Джинни стало абсолютно ясно, что они предвкушают удовольствие провести ночь под открытым небом. К тому же их расслабленное состояние частично объяснялось тем, что по крайней мере ночью ее не будет среди них.

– Не хочу никоим образом побеспокоить вас, господа, – заявила Джинни, подходя к ним. – Я достаточно привыкла к виду мужчин без рубашек, так что вам не стоит испытывать неловкость. Нет, нет, прошу, не вставайте.

– У вас проблема, Джинни? – Алекс приготовился к худшему. У Вирджинии был чрезвычайно решительный вид, и он уже почувствовал, что в воздухе запахло поражением, хотя еще неизвестна причина битвы.

– Никаких проблем, – спокойно сказала она. – Я буду спать вон под теми деревьями. Не обращайте на меня никакого внимания.

– Почему? – спросил он, изображая лишь легкое любопытство.

– У меня нет желания заразиться тифом, – коротко ответила она. – Грязь, паразиты и болезни – неизбежные соседи. Я предпочитаю рисковать под открытым небом. Вы все можете сделать вид, что меня здесь нет.

– Это будет сложно, – заметил Алекс с легкой суховатой улыбкой. – Скорее, невозможно. Вам лучше занять палатку в конце ряда, и остается надеяться, что, впервые попробовав походной пищи, вы не сочтете ее несъедобной.

– Я не слишком привередлива в своих требованиях, – возразила Джинни. – Просто мне не нравятся блохи и клопы.

– Вполне понятно, госпожа Кортни, – согласился майор Бонхэм с подчеркнутой учтивостью. – Не хотите ли присесть в нашей походной гостиной?

– Благодарю вас. – Джинни села на траву и, стянув сапоги, вздохнула с облегчением. – Думаю, вы все должны звать меня Джинни, майор. Полковник и Дикон зовут меня так, и мне кажется, в подобных обстоятельствах излишне соблюдать церемонии.

Алекс почувствовал на себе взгляды всех присутствующих. Он решил, что вреда от ее слов не будет. Рассмеявшись, он сел рядом с ней, молчаливо одобрив ее предложение.

– Церемонии, дорогая Джинни, это нечто совершенно незнакомое вам, как мы все уже заметили. В этот момент вновь появился Джед с фляжкой вина.

– Огонь медленно разгорается, – проворчал он, протягивая фляжку Алексу. – Ужин скоро поспеет.

– Может, я могу помочь? – сказала Джинни, встав и последовав за Джедом туда, где их никто не мог слышать. – Как солдаты? – прошептала она. – Мне нужно навестить их?

– Они поправятся, – тихо ответил Джед. – Вы не сможете пойти туда сегодня, не привлекая внимания полковника. Утром вам нужно будет пойти в кусты, я так думаю. Никто не хватится вас некоторое время, пока будет сворачиваться лагерь. Есть еще пара солдат, которых не мешало бы посмотреть. Просто идите за мной, когда я кивну вам.

– Было бы намного разумнее, если бы полковник понял, насколько он не прав, – вздохнула Джинни.

– Ему трудно перерешить, если он уже что-то решил, – сообщил ей Джед, встряхивая содержимое кастрюли над огнем. – Всегда был таким, еще ребенком. Но это не значит, что его нельзя изменить. Только не всякому это под силу.

– Думаете, я смогла бы?

– Может быть, – последовал короткий ответ. Он замолчал, и Джинни, решив, что в ее помощи с приготовлением ужина нет необходимости, а Джед явно сказал все, что намеревался, на эту увлекательную тему, вернулась к офицерам.

Она всегда находила, что еда на открытом воздухе гораздо аппетитнее, и усилия Джеда явно не остались незамеченными. Фляжка с вином передавалась по кругу, беседа текла неторопливо, и не было официальности, присущей обедам в гостиницах. Вскоре Джинни уже опиралась спиной о согнутые колени Алекса, и если кто и заметил это, то не подал виду. Джинни поняла, что с начала похода это был первый вечер, завершающийся для нее нормальным образом, – не было препирательств, которые привели бы к ее изоляции. Звезды уже ярко сияли на ночном небе, когда майор Бонхэм, зевнув, заявил, что пора на покой.

– Чью палатку я отобрала? – спросила Джинни, протягивая Алексу обе руки.

– Мою, – ответил он, поднимая ее. – Я буду спать под звездами. Мне это больше по душе.

– Может, и я тоже? – сказала она с озорным блеском в глазах. Глаза Алекса сузились, но он лишь сказал:

– Можете взять мою скатку, Джед найдет мне другую.

– Благодарю вас, сэр, – пробормотала Джинни, присев перед ним в реверансе. – Но, может, нам второй и не понадобится.

Алекс подумал, что просто невозможно не смеяться вместе с ней, не быть очарованным этими откровенными серыми глазами, где пляшут озорные чертики, этим чудесным ртом, ее грацией. Она вела себя совершенно возмутительно, была абсолютно беззаботной, не знала значения слова «сдержанность», а если и знала, то, похоже, не признавала для себя такой необходимости. И когда она не приводила его в бешенство, то доводила до изнеможения головокружительным сочетанием любви и страсти.

Именно это сочетание побудило его тайком пробраться в ее палатку, когда лагерь заснул крепким сном. Джинни ждала его, сидя на подстилке, скрестив ноги, совершенно обнаженная.

– Я думаю, тебя подкинули эльфы, – прошептал Алекс, опускаясь на колени возле нее. – В тебе есть что-то волшебное, что-то явно от феи. Но не от хорошей феи, – добавил он, обхватив одну грудь большой ладонью. Длинный, мозолистый палец, обведя набухший ореол, приподнял сосок, который тут же стал твердым и напряженным в ответном желании. – Очень плохая фея, и, боюсь, ты погубишь меня.

– Да, сегодня я такая, – мягко пообещала Джинни, проводя руками по его обнаженной груди, прижимаясь ладонями к его соскам, проскользнув за пояс его бриджей. Застежка на бриджах расстегнулась под ее торопливыми пальцами, Джинни стянула их на бедра, ее обольстительный язык выглядывал между губ, когда она упивалась видом его узких бедер, плоского живота, тонкой полоской завитков волос, спускавшихся вниз, к его возбужденной плоти, обещавшей неземные радости. – Ты так прекрасен, – прошептала она, обхватывая его плоть рукой, наслаждаясь сильной пульсацией крови под ее пальцами, его невольным выражением восторга. – В этом не может быть ничего постыдного. – Голова ее склонилась, и она обхватила губами его плоть, услышав его тихий стон восторга, когда ее язык ласкал его.

Ночной воздух, чувственный и волнующий, освежал своей прохладой ее кожу, когда их тела, переплетаясь, менялись местами с легкостью и уверенностью давних любовников. Они смеялись и шептались, и в момент высшего наслаждения Джинни вскрикнула, не в силах сдержать свой экстаз. Она почти тут же заснула в его объятиях, а Алекс лежал в темноте, прислушиваясь к ночным звукам, вдыхая аромат ее волос и кожи. Он смущенно подумал, что после этой ночи не будет смысла таиться, ведь любой, имеющий уши, будет знать правду. Через секунду он уже спал.

Джинни проснулась, когда горн протрубил подъем, и какое-то мгновение в сером сумраке рассвета не могла понять, где находится. Ее постель была непривычно жесткой, а воздух слишком холодным для ее обнаженной кожи. Было действительно намного прохладнее, чем она привыкла, но Джинни чувствовала себя удивительно бодрой, намного бодрее, чем после отдыха в душной гостинице. Алекса рядом не было, но тело ее ощущало, что он не так давно ушел от нее. Она неторопливо потянулась, понимая, что пора вставать, и в то же время ей очень не хотелось терять бесценные минуты воспоминаний.

– А ну-ка, подъем, соня! – Алекс просунул голову в палатку. – Даже не знаю, что ты сделала, чтобы заслужить такое внимание, но Джед греет для тебя воду, а мы все вынуждены дожидаться, пока он не освободит костер, чтобы готовить завтрак.

В одно мгновение чувство умиротворения исчезло, когда Джинни вспомнила о той работе, которую наметила для себя на утро. Джед будет ждать ее и подходящего момента, чтобы отвести в лагерь.

– Джед – истинный джентльмен, – сказала она зевая и потянулась за рубашкой. – Однако прежде мне нужно удовлетворить кое-какие нужды. – Встав, она расправила рубашку на бедрах, потом, взглянув на Алекса, покачала головой с насмешливой укоризной. – Нехорошо подглядывать, сэр. Стыдно.

– Боюсь, что этому невозможно противиться – Он смотрел, как она надевает платье, потом отошел в сторону, когда появился Джед с котелком дымящейся воды.

– Благодарю, Джед. – Джинни тепло улыбнулась солдату. – Я скоро вернусь. Джед, поняв ее, кивнул и поставил котелок внутри палатки.

– Если вы пойдете направо, за палатку, то там никто не нарушит вашего уединения.

– Остается только надеяться, что он прав, – пробормотала Джинни Алексу, и тот рассмеялся.

– Можешь быть уверена в этом. По крайней мере, никто из нас тебе не помешает. Мы уже давно встали, и сейчас нам нужен только завтрак.

– Ну, тогда вы позволите мне уединиться, полковник? – Она приподняла брови, и Алекс тут же оставил ее одну. Джинни быстро взяла свою корзину с лекарствами и смело вышла из палатки, словно у нее была только одна цель. Следуя указаниям Джеда, она очутилась в небольшой рощице, огибавшей лагерь. Шорох ее шагов казался единственным звуком, пока она не услышала отчетливый и явно человеческий свист. Она остановилась, тихо свистнув в ответ.

– Госпожа! – Молодой солдат, почти мальчик, выскочил из-за куста. – Джед сказал, что я должен отвести вас в лагерь.

Джед, разумеется, занят приготовлением завтрака офицерам, благоразумно держась в стороне от этого акта неповиновения. А этого мальчика вряд ли можно обвинить в пособничестве подопечной парламента; только Джинни являлась непосредственным нарушителем приказа, и именно так и должно было быть. Она молча последовала за солдатом и вскоре оказалась в дальней части лагеря. Небольшая группа ожидала ее; среди них – оба ее обидчика.

Выяснилось, что ей предстояло заняться не болезнями, а ранами и ушибами, и Джинни догадалась, что солдаты должны быть благодарны своему командиру за прекрасное состояние здоровья Они, вероятно жили лучше и, несомненно, более осмотрительно под его командованием, чем до войны, вырвавшей их из домов и с клочков земли, где их ожидала крайняя нищета. Она деловито раздавала лекарства и советы, с ней были подчеркнуто вежливы. И все это время она напряженно прислушивалась, не прозвучит ли голос офицера. «Вероятно, офицеры наведываются в лагерь время от времени. Но с ними Джед, – утешала себя Джинни, – и он непременно сделает что-нибудь, чтобы меня не обнаружили».

Спустя полчаса она была снова за палаткой, гадая, заметит ли Алекс, как необъяснимо много времени ей понадобилось на столь естественное дело. К счастью, никого из офицеров не было видно, когда она вышла из кустов. Вода в ее палатке уже была едва теплой, но все равно радовала, особенно если учесть, что она так торопилась вернуться, что слегка вспотела.

Чувствуя себя чистой, свежей и необыкновенно спокойной, Джинни наконец вышла на солнце и стала искать Джеда и признаки завтрака. Она не увидела ни того, ни другого, только обычную упорядоченную работу, характерную для отряда Алекса Маршалла. Едва она вышла, как два солдата подскочили к палатке, разобрали ее, взвалив на плечи багаж Джинни и скатку, и направились к обозу. Она споткнулась о веревку, едва не была сбита с ног пятившимся назад солдатом и почувствовала, как знакомая пара рук поддержала ее.

– Ты мешаешь, милая. – Несмотря на ласковые слова, голос Алекса был отрывистым. – Будь умницей, иди и посиди у тех деревьев, пока мы не закончим.

– Но я голодна, – безутешно запричитала Джинни, на этот раз вполне искренне. Должно быть, сказывалась жизнь под открытым небом, а перспектива остаться без завтрака привела ее в полное отчаяние.

Алекс покатился со смеху.

– Бедняжка, мы никак не можем этого допустить. Поищи Джеда, он где-то здесь с твоим завтраком.

– Меня не устраивает «где-то», заявила Джинни. – Как мне его найти?

– Иди и сядь вон там, – Алекс слегка подтолкнул ее в нужном направлении. – Он тебя сам найдет.

Буквально через несколько минут ее действительно нашел Джед, передав ей хлеб с беконом и кружку эля.

– Все хорошо? – коротко спросил он. Джинни, сидевшая с набитым ртом, лишь кивнула в ответ. Прожевав, она спросила:

– Никто не обсуждал продолжительность моего отсутствия?

– Нет, слишком заняты, как я и говорил, – ответил Джед.

– Вы скажете мне, если я снова понадоблюсь?

– Да, госпожа.

Он ушел, оставив Джинни доедать завтрак Вечером, когда они сделают привал на ночь, ей придется снова искать Рыжего Лиса, и, может быть, если ей удастся самой поговорить с ним, она узнает что-нибудь об Эдмунде и Питере. Если они доплыли благополучно, то должны были идти этим путем. Но пока не наступил вечер, она могла с совершенно чистой совестью пребывать в полной гармонии с Алексом.

Удивительно, как может ошибаться человек.

Выйдя ранним утром, они шли тихими деревенскими улочками, через сонные поселки, но в этой тишине было что-то такое, отчего Джинни стало не по себе. Они не видели никого, хотя время от времени раздавалось шуршание за кустами или в канаве. Джинни ощущала на себе взгляд невидимых глаз, и когда она посмотрела на Алекса, напряженно ехавшего рядом, то поняла, что и он это чувствует. Один раз он отстал и о чем-то тихо поговорил с майором Бонхэмом.

– Что такое, Дикон? – Джинни повернулась к адъютанту, ехавшему по другую сторону от нее. – Что-то случилось?

– Здесь сильны роялисты, – сказал Дикон. – Полковник считает, что они могут попытаться напасть. Это было бы глупо, но неожиданное нападение все же может нанести ущерб.

– Дикон, – сказал Алекс, подъехавший вместе с майором, – мы с майором проедем вперед, на вершину Кабаньей горы. Оттуда хорошо видны окрестности. Позаботься о Джинни, ты за нее отвечаешь.

– А нельзя нам поехать с вами? – смело спросила Джинни. – Я буду тяжким бременем для бедного Дикона. Когда за каждым кустом прячется кавалер, у меня вполне может возникнуть искушение совершить побег.

– Ты бы горько пожалела о таком порыве, – ровно сказал Алекс, ничем не выказав своего отношения к ее легкомыслию. – Но если хочешь, вы оба можете поехать с нами.

Джинни озорно подмигнула Дикону, и тот в ответ застенчиво улыбнулся.

– Тебе ведь гораздо больше хотелось поехать с полковником, так ведь? – прошептала она.

– Ужасно хотелось, – согласился он, – но я не смел спросить.

– Конечно, нет. Поэтому я и спросила сама.

Вчетвером они рысцой проехали по крутому подъему Кабаньей горы, представлявшей собой длинную скалистую гряду, с которой прекрасно просматривались все окрестности.

– Что мы должны увидеть? – спросила Джинни, когда они добрались до вершины.

– Не знаю, пока не увижу, – ответил Алекс. – Они же не настолько глупы, чтобы выставлять себя напоказ. Джинни не видела ничего, кроме ровных зеленых полей, простиравшихся по обе стороны до самого горизонта. Несколько коров с высоты казались маленькими точками; кое-где из трубы фермы или сельского домика поднимался дымок. Посевов было мало, потому что дома почти не осталось мужчин, чтобы сеять и ухаживать за урожаем. В остальном все выглядело как обычно.

– Где они, черт возьми? – пробормотал Алекс.

– Почему ты так уверен, что они здесь? – с любопытством спросила Джинни. Таким она еще не видела Алекса, напряженного, но и радостно возбужденного, словно он готовился сделать то, что, как ему было известно, он делал хорошо и что ему нравилось. «Может, это предвкушение боя», – подумала Джинни со смесью восхищения и страха.

– Разве ты не чувствуешь их? – ответил Алекс – Нам не нужна стычка. Мне нельзя терять людей или замедлять движение из-за раненых.

Опять этот расчетливый прагматизм! Когда он говорил так, Джинни удивлялась, что ей могло понравиться в нем не говоря уже о любви. Она повернула Джен в сторону и подъехала к краю скалы, прикрыв рукой глаза от солнца, пока всматривалась в горизонт. Примерно в десяти милях лежал город Гилфорд, и в солнечной дымке отчетливо виднелся шпиль собора. В Гилфорде был размещен гарнизон «круглоголовых», так что им предстояло пройти всего лишь небольшой отрезок пути по вражеской территории.

– Если ты опасаешься засады, почему не пойдешь в Гилфорд вдоль гряды? Наверху никто не сможет застать тебя врасплох.

– Верно. – Алекс улыбнулся ей. – А ты опытный тактик, да? Но это очень долгий обходной путь, а я предпочитаю идти напрямик. Мне нужно решить, не перевешивает ли риск преимущества. Давайте возвращаться. Думаю, сейчас можно без опаски сделать привал.

Отряд остановился на большом поле, со всех сторон окруженном кустарником. С одной стороны бежал небольшой ручей, по берегам которого росли золотистые ноготки, и Джинни повела свою лошадь на водопой. Глядя поверх кустов на соседнее поле, она увидела там нечто такое, что могло порадовать ее аптекарское сердце. Если она только не ошибается, на дальнем конце поля была большая лужайка болотной мяты. Она соскользнула с лошади, связав поводья так, чтобы Джен могла щипать траву, запутавшись в них копытами, и поискала глазами кого-нибудь, чтобы сказать, куда она направляется. Алекса нигде не было видно, но кто-нибудь, очевидно, за ней присматривает. «Вот пусть они и поработают», – решила она, подталкиваемая озорным чертиком, из-за которого у нее случалось столько неприятностей. Поскольку сейчас у нее самые невинные намерения, она может уйти с чистой совестью и посмотреть, заметит ли это кто-нибудь.

По другую сторону ручья в кустах был проход Джинни сняла туфли и побрела по восхитительно прохладной воде. Она была на середине дальнего поля, полностью на виду, когда позади нее прогремели первые выстрелы. Повинуясь первому порыву, она упала на землю и накрыла голову руками. Ничего не случилось, и постепенно она поняла, что крики, перемежающиеся с выстрелами, раздавались с того поля, где отдыхал отряд. Алекс ошибся, и нападение из засады, которого он так опасался, произошло.

Она решила, что нет ничего хорошего в том, чтобы продолжать лежать посреди поля. Ей необходимо отыскать укрытие, и очевидно, его можно найти впереди, а не возвращаться к месту боя. Низко пригнувшись, она побежала к краю поля, где кусты давали хоть какую-то защиту. Потом она пробралась вперед, стараясь как можно дальше отойти от шума перестрелки. Почему ей не страшно? Мысль эта пришла и ушла, когда она добралась до островка с мятой. «Сейчас явно неподходящее время для сбора травы», – подумала она с долей мрачного юмора. Ей лучше пробраться подальше и подождать под кустами, пока возвращение опасно. Ни секунды она не сомневалась, что Алекс быстро отразит это внезапное нападение.

Когда прозвучал первый выстрел, Алекс сразу подумал о Джинни.

– Уведи Вирджинию в безопасное место, – прокричал он Дикону, вскакивая на Буцефала, и забыл о ней, пытаясь разобраться, что произошло. Черный жеребец полетел по полю, и при виде его солдаты отряда полковника Алекса Маршалла прекратили бесцельно метаться, тем самым затруднив работу стрелкам противника, и образовали замкнутые квадраты, по два человека в ряду, следуя командам своих офицеров. Пуля, выпущенная из мушкета, просвистела над головой полковника, но он лишь пробормотал проклятие. Его люди уже вели ответный огонь, хотя и не видели нападающих, которые подобрались к ним по канавам за кустами.

Обстрел велся с двух сторон, но квадраты твердо держались. Когда первая линия разрядила мушкеты, она поменялась местами со второй линией, которая вела огонь, пока солдаты первой линии перезаряжали мушкеты. Потом этот же маневр повторился. Кучки нападавших явно было недостаточно для того, чтобы противостоять столь упорядоченной обороне и неисчерпаемому запасу пороха.

Наконец выстрелы затихли.

– Потери? – резко спросил Алекс у майора Бонхэма.

– Двое убитых. Трое раненых, – сказал майор. – Нам повезло. Будем их преследовать?

Алекс покачал головой.

– Мы сейчас не можем брать пленных, майор. – Они оба прекрасно понимали альтернативу, если начнется бой с противником, и майор знал, что полковник Маршалл обычно избегает ненужных смертей. – Мы увезем убитых с собой. Пусть позаботятся о раненых; если необходимо, пусть берут носилки; потом постройте людей. Чем скорее мы отсюда уберемся, тем лучше.

Алекс подъехал к лейтенанту Молфри.

– Куда ты поместил Джинни, Дикон?

Дикон растерялся.

– Я думал, вы нашли ее…

– Нашел ее? – воскликнул Алекс. – Черт побери, что ты имеешь в виду? Я же велел увести ее в безопасное место.

– Но ее здесь не было, сэр. Я нигде ее не видел – я подумал… я подумал, что…

Лицо Алекса приобрело меловой оттенок.

– Вы не должны думать, лейтенант. Вы должны выполнять приказы Я велел вам обеспечить ее безопасность. Вы хотите сказать, что когда не смогли найти ее сразу, то решили забыть этот приказ и заняться другим делом? – Голос его был тихим и зловещим, словно шипение кобры, и Дикон Молфри пожалел о том дне, когда родился на свет.

– Прошу прощения, полковник, – временно спас положение Дикона Джед. – Ее лошадь здесь, и я так думаю, что она пошла на дальнее поле, когда началась стрельба.

– Ты видел ее?

Джед кивнул.

– Я собирался пойти за ней. А потом начался весь этот шум…

Алекс направил Буцефала к ручью и живой изгороди. Великолепный вороной жеребец без малейших усилий преодолел препятствие. Трудно предположить, что с ней могло случиться. Поля кишели роялистами, что, возможно, ее вполне устраивало. И пока он разыскивает ее, отряд теряет драгоценные минуты попусту. Гнев и страх боролись в нем, и когда он увидел ее, согнувшуюся над цветами в дальнем конце поля, гнев взял верх без дальнейшего сопротивления. И вдруг он заметил что-то белое, мелькнувшее за живой изгородью, и у него все оборвалось внутри, Вирджиния Кортни, может, и была бы вполне довольна, оказавшись в руках мятежников, но это совершенно не устраивало его самого.

Джинни услышала стук копыт у себя за спиной и обернулась, держа в руках охапку мяты. Жеребец несся прямо на нее, и, казалось, его огромные копыта вот-вот растопчут ее. За спиной она ясно различила звук шпаги, вытаскиваемой из ножен. В один миг Буцефал настиг ее. Алекс на мгновение отпустил поводья, низко наклонился и подхватил Джинни. Быстро сжав коленями коня, он повернул его в тот момент, когда человек со шпагой нанес удар. Лезвие просвистело в дюйме от бока жеребца, и Джинни, не понимая, что произошло, почувствовала, как у нее перехватило дыхание, когда она оказалась лежащей лицом вниз, поперек седла, перед Алексом. Буцефал, не сдерживаемый твердой рукой, понесся по полю.

– Дай мне подняться, – вскрикнула возмущенная Джинни, все еще не осознавая того, что они едва уцелели, и, к несчастью, совершенно не представляющая степени разгневанности Алекса. Она попыталась выпрямиться, рискуя переломать себе кости.

– Лежи смирно, – прошипел Алекс с прискорбным отсутствием деликатности, не давая ей пошевелиться.