Текст книги "Изумрудный лебедь"
Автор книги: Джейн Фэйзер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)
Глава 8
Гарет был готов обрушиться с упреками на сестру, снова устроившую скандал. Он подумал, что причиной ее гнева стала Миранда, и направился было в зеленую спальню. Но, добравшись до лестничной площадки, граф понял, что шум доносится из спальни Мод, расположенной в конце коридора.
Он поспешил на звук и, войдя в комнату своей юной подопечной, воскликнул:
– Ради всего святого, Имоджин! Ты способна и мертвого разбудить!
Имоджин повернулась к Гарету. Сначала щеки ее залил жаркий румянец, потом кровь отхлынула.
– Она… она… – Дрожащим пальцем она указала на Мод, поднявшуюся с кресла при виде Гарета: – Она отреклась от своей веры! Она перешла в католичество!
Со стоном Имоджин упала на стул, слишком потрясенная несчастьем, чтобы продолжать. Но она по-прежнему испепеляла Мод взглядом. Она смотрела на девушку так, будто у той внезапно выросли рога и копыта.
Гарет принял сокрушительную новость молча, и его спокойное лицо не отразило бурной работы мысли. Похоже было, обстоятельства складывались так, что выбора у него не оставалось. Теперь Миранда должна была выйти на сцену и сыграть ведущую роль. Где-то в подсознании у него все еще оставалась надежда на то, что Мод в конце концов смирится с уготованной ей судьбой и согласится на это замужество. Пожалуй, это было боль-. ше, чем надежда. Пожалуй, это была уверенность. А Миранда должна была играть роль сестры, пока та не одумается.
Когда Мод будет обручена с Генрихом Четвертым, по истечении разумного, с его точки зрения, промежутка времени можно будет объявить о чудесном возвращении в семью Миранды, исчезнувшей сестры-близнеца Мод и отпрыска семьи д'Альбаров. И тогда нельзя будет связать ее с девушкой, которую увидел в первый раз король Генрих. Гарет подумал и о том, что со временем сможет найти Миранде хорошего мужа. Не столь блестящего, как для ее сестры, но и этот брак пойдет на пользу семье. А если окажется, что Миранда не пожелает для себя такой судьбы, она всегда может вернуться к той жизни, которой жила до сих пор, и от этого обмана никто не пострадает, а сама она станет много богаче. Правда, он не верил, что это произойдет. Он даже не считал нужным серьезно обдумывать и такую возможность. Никто, будучи в здравом уме и твердой памяти, не откажется от такого счастливого поворота судьбы. И Миранда, вырванная из своей убогой и жалкой жизни странствующей комедиантки, тоже не отвергнет своей удачи.
Но переход Мод в католичество смешал его карты. Генрих и думать не хочет о жене-католичке! Переубеждать Мод изменить решение нет никакого смысла. Значит, следует всерьез заняться Мирандой, чтобы она заняла место сестры, дабы послужить делу и славе д'Альбаров. Миранде предстояло стать женой короля Генриха Четвертого.
И первоначальный его план был связан с риском, а уж этот… Однако он чувствовал, что какая-то сила подталкивает его к тому, чтобы бросить вызов судьбе. Он впервые за долгое время испытал жажду славы и успеха. Все складывалось так удачно! Миранда носила на теле родимое пятно, какое бывает у всех отпрысков рода Харкортов. Неужели она не оправдает его доверия? Неужели откажется занять подобающее ей место? Ведь будет только справедливо, если она вернется в семью столь эффектным образом.
Но риск очень велик. Генрих, столь ужасно обманутый однажды и теперь склонный не доверять никому, не должен узнать об обмане никогда. Он не должен узнать, что девушка, изображенная на портрете, была вовсе не той, что стала его королевой. Если бы он открыл правду, граф Харкорт стал бы злейшим врагом короля. Если же королева Англии узнает об этом, судьба семьи Харкортов будет решена. Она уже не сможет восстановить былое величие никогда.
И все же стоило рискнуть. Гарет не имел понятия, было ли известно королю Генриху о другом младенце д'Альбаров, но предполагал, что нет. Молодой человек девятнадцати лет, мать которого была только что убита, оказавшийся в тенетах политических игр и предательства, едва ли особенно интересовался личными делами своих советников. А Франсис д'Альбар, погруженный в глубокую скорбь после смерти жены, никогда не говорил об исчезнувшем младенце.
Вот почему младенец остался безымянной жертвой этой ночи ужасов, и даже Мод не подозревала о существовании своей сестры-близнеца. А Франсис с трудом переносил вид своей выжившей дочери. Будто винил своих детей в гибели их матери… Если бы Елена была тогда одна, возможно, ей удалось бы скрыться от толпы. Итак, память о девочке была утрачена так же прочно, как если бы она никогда и не существовала, а вторая стала сиротой еще до смерти отца, который умер, когда ей исполнилось два года.
А теперь все должно остаться как было. Если одному из отпрысков семьи д'Альбар суждено вступить в брак с королем Франции, если Миранде навсегда предстоит стать Мод, то сама Мод должна исчезнуть. И не было больше никакого смысла торжественно оповещать мир о том, что нашлось исчезнувшее дитя. Настоящая Мод удовлетворит свое заветное желание и удалится от мира в уединенный монастырь, а сестра займет ее место в свете.
Все это можно осуществить.
Когда Гарет наконец заговорил, голос его звучал ровно:
– Итак, ты отреклась от своей веры, дитя мое?
Мод кивнула:
– Я должна была следовать велению совести, милорд.
– Да-да, несомненно, должна была, – сказал он, и в глазах его заплясали веселые огоньки, которые Миранда бы тотчас же разглядела, будь она здесь, но удивленные Имоджин и Мод ничего не поняли.
– Я больше не позволю ей оставаться под нашим кровом! – объявила Имоджин голосом, дрожащим от возмущения. – Католикам здесь не место. Пусть выметается на улицу…
– Могу себе представить, как к этому отнесется высшее общество, – заметил Гарет тем же сухим и насмешливым тоном.
Имоджин изумленно воззрилась на него.
Мод зябко куталась в свои многочисленные шали. Она была несколько обескуражена спокойным отношением графа к ее неслыханному поступку, в то время как Имоджин вела себя именно так, как она ожидала.
– Кого-нибудь убили? – послышался мелодичный голос.
Все трое повернулись к двери и увидели Миранду, закутанную в полотенце. Чип, весело болтая, приплясывал у ее ног. Прежде чем кто-либо заговорил, Миранда вошла в комнату, и ее изумленный взгляд остановился на Мод.
– Это все равно что смотреть на себя! – сказала потрясенная Миранда. Она протянула руку и дотронулась до Мод, будто не веря собственным глазам и ожидая, что Мод растворится в воздухе. Но пальцы ее ощутили живую плоть.
Мод смотрела на гостью с не меньшим изумлением:
– Кто вы?
Гарет выступил вперед и, легонько сжав плечо Миранды, объявил:
– Миранда, это леди Мод д'Альбар. Мод, это Миранда, акробатка из труппы бродячих комедиантов.
Все еще недоумевающая Мод заметила Чипа, с любопытством разглядывавшего ее, склонив голову набок.
– О Боже! – выдохнула она, наклоняясь к нему. – А ты кто такой?
– Это Чип, – представила его Миранда, ощущая на своем плече ободряющую теплую руку милорда. Она была смущена видом девушки, столь разительно похожей на нее. Миранда обратила недоумевающий взгляд на графа. Тот понял этот взгляд, но ничего не сказал. Пока еще он не считал возможным сообщить ей правду. Он лишь крепче сжал ее плечо, чтобы хоть как-то успокоить.
– Он восхитителен, – сказала Мод, протягивая руку к Чипу.
Зверек ловко поймал ее и поднес к губам столь галантным и светским жестом, что это вызвало неудержимый смех Мод. И Гарет с изумлением отметил, что никогда прежде не слышал, как его подопечная смеется.
Имоджин наконец пришла в себя. Она заметила, что ее брат стоит, положив руку на плечо бродяжки, а девушка, по-видимому, не замечает этого, как если бы привыкла к нему. Имоджин почувствовала, как у нее по коже поползли мурашки. Она выпрямилась, забыв на мгновение о Мод.
– Немыслимо и непристойно, чтобы молодая особа стояла здесь, завернутая в полотенце. Отправляйся немедленно в свою спальню, девушка. Я принесу тебе одежду. Позор, что ты позволяешь себе бродить по дому полуголой!
– Едва ли можно назвать ее полуголой, Имоджин, – засмеялся Гарет. И в самом деле! Полотенце было таким огромным, что хрупкая Миранда могла бы обернуть его вокруг себя дважды.
И вдруг в памяти Гарета всплыло видение ее стройного, легкого тела, однажды представшего перед ним обнаженным. Округлые ягодицы, стройные мускулистые бедра, гнездышко светлых волос у основания плоского живота. Его тело откликнулось на это воспоминание с удивившей его самого силой, и он отдернул руку с такой скоростью, будто обжегся о ее бледную кожу.
Он отрывисто спросил:
– Почему здесь не зажжен камин? У меня создалось впечатление, что моя кузина любит, чтобы огонь в нем всегда горел.
Имоджин фыркнула:
– Это я запретила зажигать здесь огонь.
– А также мне запрещены хорошая пища и заботы моей горничной, – сказала Мод, выпрямляясь и бросая многозначительный взгляд на поднос на столе с нетронутой едой.
Гарет проследил за направлением ее взгляда и помрачнел:
– Я ведь сказал, что не позволю принуждать свою кузину ни к чему.
Имоджин снова фыркнула:
– Ты слишком мягок, братец. И посмотри, каковы последствия твоей снисходительности. Она совсем забыла, в чем состоит ее долг.
– Моя подопечная сочла, что ее долг состоит в служении Господу, – сухо возразил Гарет. – Едва ли можно осуждать ее за это.
Гарет подошел к платяному шкафу и принялся перебирать его содержимое, одну вещь за другой. Наконец он остановил свой выбор на шелковых панталонах, батистовой рубашке и кружевной нижней юбке, бросив через плечо Мод:
– Надеюсь, кузина, вы не будете против того, чтобы я позаимствовал кое-что из вашего гардероба для нашей гостьи?
– Ни в коем случае, сэр, – ответила Мод, все еще не отрывая глаз от Миранды. Взгляд ее был настороженный. – Я полагаю, ей подойдет платье василькового цвета, – сказала она, слегка хмурясь. – Какого цвета ваши волосы?
В ответ Миранда сняла полотенце, обвивавшее ее голову наподобие тюрбана, и встряхнула теперь уже сухими волосами:
– Такого же, как у вас.
– А почему они такие короткие?
– Длинные волосы мешали бы мне во время выступления, – ответила Миранда. – Ну, когда я кувыркаюсь через голову. – Она столь же внимательно и настороженно разглядывала Мод. – Вам не кажется странным смотреть на меня и словно видеть свое отражение?
Мод медленно кивнула. Она протянула руку и дотронулась до лица Миранды, потом поднесла руку к своему лицу. И содрогнулась:
– И все-таки мы разные, правда?
Миранда широко улыбнулась:
– Разумеется, да! Вы леди и, как я понимаю, ведете себя как леди, а я, как сказала леди Дюфор, бродяжка. Наверное, я и держусь как бродяжка, хотя, по правде говоря, не вполне понимаю, что это значит.
– Чепуха! – отчеканила Имоджин, поднимаясь на ноги. – Дай мне одежду, Гарет, но предупреждаю тебя – не перегни палку!
Она потянулась к охапке выбранной им одежды. Однако Миранда оказалась проворнее и взяла ее первой, опередив Имоджин.
– Я могла бы одеться здесь. Мне хотелось бы познакомиться с леди Мод.
– Очень хорошо, – уступил Гарет. – Я приду за тобой через час и приглашу к обеду.
– А я тоже буду обедать внизу, сэр?
Гарег обернулся при этих словах своей подопечной. Глаза его стали серьезными.
– Нет, кузина. Вы можете продолжать жить затворницей, как всегда и хотели. Пока Миранда будет занимать ваше место, вас никто не должен видеть.
– Это мне вполне подходит, милорд, – твердо объявила Мод.
Гарет кивнул и вышел из комнаты. Леди Имоджин покинула ее еще раньше.
Дверь за ними закрылась, а Миранда и Мод все стояли, разглядывая друг друга. Чип удалился на шкаф и созерцал происходящее в комнате сверху.
– Итак, вы займете мое место? – спросила Мод наконец. – Почему?
– Думаю, потому, что вы не хотите занять его сами.
Миранда сбросила мокрое полотенце и принялась одеваться.
– Какая красивая одежда! – бормотала она одобрительно. Прикосновение шелка и батиста к влажной чистой коже было приятным.
– Вам не претит роль обманщицы? – спросила Мод, снова садясь в кресло и закутываясь в свои шали. Ей вовсе не нравилось, что кто-то будет изображать ее, не говоря уж об этом живом зеркале. Эта девушка вызывала у нее неприятное чувство: будто ее разделили пополам.
– Это моя работа. Мне хорошо за это заплатят, – ответила Миранда. Она держала в руках плотную полотняную нижнюю юбку с обручами из прутьев. – Никогда мне не приходилось надевать фижмы, – сказала она с сомнением.
– Но зачем это вообще понадобилось? – размышляла Мод.
– Понятия не имею. – Миранду уже начала раздражать дотошность Мод. – Не поможете мне надеть фижмы?
Мод соскользнула с кресла с непривычной для нее живостью, уронив несколько шалей, и поспешила к Миранде. Но та, похоже, не заметила ее волнения.
– Как же вы надеетесь сыграть меня, если даже никогда не носили фижмы? Вот так… ступите внутрь. Потом я завяжу и затяну шнурки у вас на талии… Хорошо. А теперь наденьте эту юбку через голову.
Она протягивала Миранде накрахмаленную льняную нижнюю юбку.
– Вот так!
Мод расправила нижнюю юбку на каркасе.
– Смотрите, она полностью закрывает обручи. А теперь наденем верхнее платье.
Миранда подчинялась, опускала голову, поднимала руки, а Мод оправляла на ней платье, совсем сбросив свои шали ради столь важного дела. Миранда чувствовала себя закованной в броню и почти задыхалась под весом этой одежды.
Мод проворно зашнуровала корсаж василькового платья. Оно состояло из нескольких элементов. Вышитый лиф из камки обрисовывал стан, шею и плечи. Юбка надевалась поверх конической формы фижм. На спине же она была присборена в мягкие складки, ниспадавшие до самого пола, и плавно переходила в шлейф.
Миранда оглядывала себя:
– В этом платье ужасно тесно, но, думаю, оно очень красивое. Как я выгляжу?
– В нем вы еще больше похожи на меня. – Мод покачала головой. – И все же я ничего не понимаю.
Миранда исподлобья оглядела ее.
– Вы очень бледная. Вы больны?
– Немного нездорова. – Мод вздрогнула и наклонилась поднять свои шали. – Здесь холодно.
– Мне не кажется. Но почему бы не разжечь камин? Я вижу на каминной полке кремень и трут.
– Я не умею зажигать огонь! – воскликнула безмерно удивленная Мод.
– Бог нам в помощь! – пробормотала Миранда. – Думаю, вы запачкаете руки, если попытаетесь это сделать.
Она положила на решетку растопку и высекла искры. Сухое дерево тотчас же вспыхнуло, и Мод со вздохом облегчения придвинулась как можно ближе к огню.
– Неужели вы ничего не можете сделать для себя? – спросила Миранда с искренним любопытством.
Мод пожала плечами, протягивая руки к огню.
– Я и не должна ничего делать.
– Думаю, что если бы вы умели разжечь огонь в своем камине, вам не пришлось бы дрожать от холода, – заметила Миранда.
Мод смущала ее и вызывала недоумение. Она так похожа на нее внешне, а характеры у них прямо противоположные.
Мод снова устроилась в своем кресле.
– Думаю, вы в чем-то правы, – неохотно признала она.
Мод снова принялась молча разглядывать Миранду. Потом спросила:
– А вы и правда акробатка из бродячей труппы?
– Была и, вероятно, стану ею снова. Но скажите мне, из-за чего вся эта суматоха?
– Какой религии вы придерживаетесь?
Миранда пожала плечами:
– Боже, право, не знаю. Той, которая удобнее, полагаю. А это важно?
– Важно? – с изумлением переспросила Мод.
– Да, вероятно, важно, – согласилась Миранда.
Она робко села на краешек кушетки и была приятно удивлена, когда заметила, что ее юбки сами красиво расположились вокруг бедер и ног.
– Если это так, то скажите мне почему.
Она обняла одной рукой Чипа, прыгнувшего ей на колени.
По истечении часа, проведенного в обществе Мод, она поняла гораздо больше того, что объяснил ей Гарет. Она поняла смысл его сделки с ней.
– Значит, они хотят выдать вас замуж во Францию за кого-то из придворных короля, чтобы семья выиграла от этого брака? – медленно переспросила она.
– Но я собираюсь стать невестой Христовой.
– Я всегда думала, что жизнь в монастыре довольно тоскливая, – вслух размышляла Миранда. – А вы что, вправду хотите этого?
– Это – мое призвание, – просто ответила Мод. – И Берта пойдет в монастырь со мной.
Миранда уже слышала о Берте и догадывалась, что во многом это именно она внушила Мод мысли о монастыре. Но она ничего не сказала и стала молча смотреть на пламя.
– Чем же им поможет эта замена? – снова спросила Мод. – Вы ведь не можете стать мною, правда?
– Это ненадолго, – ответила Миранда. – Лорд Харкорт не мог сказать, надолго ли я ему понадоблюсь, но он обещал мне пятьдесят золотых по окончании этого дела. Поэтому…
– Значит, они попробуют заставить меня отречься от католической веры, но я никогда этого не сделаю. Могут пытать меня на дыбе или на колесе, я все равно не отрекусь.
– Это весьма благородно, – пробормотала Миранда, – но не очень практично.
Они так и не нашли ответов на мучившие их вопросы, и тревога Миранды росла. Она все больше чувствовала себя пешкой в чьей-то игре.
Между тем в гостиной на первом этаже Имоджин в третий раз читала предложение, поступившее от короля Генриха Четвертого из Франции.
– О! Этому невозможно поверить, – бормотала она.
– Напротив, в этом нет ничего удивительного, – возразил Гарет, поднимая чашу с вином. – Д'Альбары и Харкорты – вполне достойная родня для Генриха Наваррского.
– Но такой брак поможет Харкортам приобрести особое влияние при дворе короля Франции. Я поеду в Париж! Мы станем кузенами французского сюзерена. И даже здесь, при дворе королевы Елизаветы, наше положение укрепится и упрочится.
В карих глазах Имоджин загорелись алчные огоньки – она предвкушала победу.
– Свадьба, конечно, будет великолепная. Думаю, она состоится в Париже, как только король наведет там пррядок. Или лучше сыграть ее здесь?
Имоджин принялась расхаживать по маленькой гостиной, решая этот животрепещущий вопрос.
– А какие возможности откроются перед тобой! Требуй пост посла, Гарет, или какой-нибудь столь же важный и влиятельный. Леди Мэри будет на седьмом небе от счастья.
«И проникнется еще большей благодарностью своей благодетельнице», – с иронией мысленно дополнил фразу сестры Гарет.
– Но я не представляю, как можно устроить свадьбу сейчас. Генрих не захочет жениться на католичке, – заметил Майлз, уже слышавший ужасную новость об обращении Мод.
– Мод отречется! – объявила леди Имоджин, сжимая королевское послание и не замечая, что комкает его в руках. – Я добьюсь ее повиновения.
– Если наша кузина скажет королю Генриху, что ее принуждают к браку с ним, он не станет настаивать. Ты можешь заставить девушку повиноваться, запугать ее, Имоджин, но тебе не удастся удержать ее от признания, когда они с Генрихом останутся наедине.
Имоджин в изумлении воззрилась на брата:
– Ты говоришь так, будто тебя это забавляет!
Губы Гарета тронула легкая улыбка. Но ему не было весело. Алчное возбуждение сестры неприятно напомнило ему его собственные расчеты, и это сходство он нашел отвратительным.
– Миранда заменит Мод во время визита короля Генриха, – сказал он осторожно. Пока еще он не был готов раскрыть тайну происхождения Миранды и свои планы относительно нее. Конечно, Майлзу можно было доверять, но слишком уж он любил выпить, притом в сомнительной компании. Имоджин была чересчур капризна и тщеславна, чтобы держать язык за зубами. В приступе ярости она все могла разболтать.
– А леди Мэри будет сообщено о замене Мод другой? – спросил Майлз, внимательно разглядывая свои ногти.
– Нет, – тотчас же последовал ответ Имоджин. – Только члены семьи будут знать об этом. Мэри можно доверять, – добавила она после некоторого раздумья. – И все же было бы неразумно делиться такими тайнами направо и налево, особенно столь опасной тайной. Если Генриху станет известно…
– Верно, – согласился Гарет, и в голове его мелькнула неприятная, даже удручающая мысль о том, что столь серьезным проектом он не мог бы поделиться даже со своей нареченной. Гарет покачал головой, тщетно пытаясь отогнать тревожные мысли, и продолжил торопливо: – Миранда займет место Мод при дворе и в его доме. А Мод может проводить свои дни за чтением требника и Псалтыря, как она всегда и хотела.
Майлз не мог сдержать свое изумление и смятение.
– Генрих не может жениться на какой-то уличной девчонке только потому, что она выглядит, как девица из семьи д'Альбаров! – задыхаясь, возгласил он.
– Конечно, нет, – спокойно согласился Гарет. – Он и женится на девице д'Альбар.
– Но каким образом? – удивилась Имоджин.
– Можешь положиться на меня, дорогая сестрица, – столь же спокойно ответил Гарет.
Жесткие глаза Имоджин выражали работу мысли: возможно, ее брат собирался убаюкать Мод ложным чувством безопасности и уверениями, что все будет, как она хочет, а в последний момент заставить выполнить семейный долг?
Она кивнула:
– Можешь рассчитывать на мою полную поддержку, братец. Я сделаю все, что в моих силах, и помогу девушке, если ты думаешь, что ей можно доверить сыграть эту роль.
– Уверен: она сыграет ее, как урожденная д'Альбар.
– Неужели ты доверишь столь серьезное дело совершенно чужой девушке? – спросил Майлз.
– Этой?.. Вне всякого сомнения. – Гарет осушил свой кубок. – А теперь, если позволите, я освежусь и переоденусь – я весь в пыли после долгого путешествия. К обеду хочу спуститься свежим и чистым. Да! Пошли Мод хороший обед, Имоджин. И не лишай ее услуг горничной. Сделай это немедленно!
Гарет стремительно вышел – алый плащ взметнулся вихрем.
– Похоже, лорд Дюфор – довольно милый человек, – заметила Миранда после того, как они с Мод просидели некоторое время, погрузившись каждая в свои мысли, смутные и не слишком веселые.
Мод пожала плечами:
– Да, он не злой, но уж слишком задавлен своей женой.
– А как насчет его сестры?
– Леди Беринджер? – Мод презрительно скривила губы. – Она дура, как и ее супруг. А зачем вам это знать?
– Потому что они приглашены на обед и я встречусь с ними. Я должна знать, чего от них ожидать.
– Ну, их-то опасаться нечего. Они не причинят вам неприятностей, – успокоила Мод. – Энн Беринджер не видит дальше собственного носа, а лорд Беринджер всегда пьян в стельку или страдает от похмелья. А кто еще будет?
Миранда нахмурилась:
– Леди Мэри. Кажется, она невеста лорда Харкорта.
– Вы получите огромное удовольствие от ее общества. – сказала Мод с кривой улыбочкой, и эта усмешка напомнила Миранде лорда Харкорта, когда он сердился или язвил.
– Она вам не нравится?
Мод рассмеялась:
– Она такая же, как все. Никто из них не умеет поддерживать беседу, никто не обладает ни остроумием, ни талантами. Все они пустые… Впрочем, как и весь высший свет Лондона.
– Не слишком ли это пристрастное суждение?
– Подождите и увидите сами, – сказала Мод зловеще.
– Но почему же тогда милорд обручился с такой женщиной?
Мод пожала плечами:
– Целесообразность, соображения удобства. А что еще можно себе позволить, будучи членом этого общества?
Миранда поднялась с кушетки и стала беспокойно расхаживать по просторной спальне, не обращая внимания на богатую и красивую мебель, на элегантные резные деревянные столы и стулья, на сверкавшие, как бриллианты, оконные стекла, на пушистые плотные ковры на полу и гобелены на стенах. Как человек, привыкший жить в подобной роскоши и великолепии всю свою жизнь, может понять, что это такое – спать на соломе, свернувшись калачиком, под драным плащом, чтобы укрыться от дождя, и неделями жить, питаясь только заплесневелым сыром и черствым черным хлебом?
И в то же время как человек, всю жизнь живший в нищете, может чувствовать себя среди роскоши? Как сможет она сидеть за столом со всеми этими надменными аристократами, даже если они так глупы, как говорит Мод? Она непременно совершит какую-нибудь роковую ошибку. Будет пить из миски для омовения рук или сделает что-либо подобное. Она в жизни не видела таких сосудов, но слышала, что во дворцах и богатых домах их подают.
– Кажется, за столом будет также домашний капеллан, – сказала Мод. – Леди Имоджин всегда приглашает его к столу, если у нее в гостях Беринджеры. Чтобы он поддерживал беседу с леди Энн. Он знает, что я склоняюсь к католической вере, но не принимает это всерьез… считает это глупыми фантазиями и причудами молодой девушки! – Она с горечью рассмеялась. – Вам надо быть готовой к тому, что капеллан отец Джордж будет подтрунивать и подкалывать вас в самой гнусной насмешливой манере и дразнить насчет обыкновения ходить на исповедь и проявлять нездоровый интерес к святым мученикам церкви.
– Ну, об этом я ничего не знаю. – Миранда вернулась на кушетку. Ее тонкие, красиво изогнутые брови сошлись над переносицей – она беспокойно хмурилась, предвидя затруднения. – Может быть, мне лучше притвориться, что у меня болит горло и что мне трудно говорить?
Обе они повернулись, услышав легкий стук в дверь. Мод пригласила стучавшего войти, и лорд Харкорт появился в комнате. Он переоделся в камзол цвета полуночного темно-синего неба из шелка с вышивкой в виде серебряных звезд. На плечи его был наброшен короткий синий плащ, застегнутый на одном плече и отороченный мехом серебристой лисицы.
– Я как раз говорила, милорд, что, если притворюсь нездоровой, мне не придется много говорить за обедом, – сказала Миранда, поднимаясь с кушетки и глядя на него хмуро и беспокойно.
Но на уме у Гарета было другое. Он оглядывал девушку, задумчиво оценивая ее вид, – губы его были крепко сжаты. Наконец, очнувшись от раздумья, он сказал:
– Это платье прекрасно тебе подходит, но следует позвать швею, чтобы она подогнала его немного по твоей фигуре. Впрочем, на сегодня и так сойдет.
Рука его скользнула в карман, и он извлек браслет в форме змейки, украшенной изумрудной фигуркой лебедя.
– С сегодняшнего вечера ты должна носить его. Это подарок от мужчины, который обручен с тобой, знак того, что вы жених и невеста.
Он застегнул браслет у нее на запястье.
Миранда ощутила тот же ужас и отвращение при виде изящных золотых звеньев цепочки, прикоснувшейся к ее коже:
– Мне он так не нравится!
– Могу я взглянуть? – полюбопытствовала Мод, глядя на драгоценность. – Как странно… так красив и так… так…
– Зловеще выглядит, – закончила Миранда. Она вытянула руку с браслетом. – Должно быть, он стоит кучу денег, милорд?
– Он бесценный, – беспечным тоном отозвался Гарет. – Он принадлежал матери леди Мод.
– О! – Мод опять склонилась над браслетом. Потом подняла изумленные глаза. – Вы не думаете, милорд, что он мне кажется знакомым именно поэтому?
– Не могу представить, каким образом, – ответил Гарет. – Вам было всего десять месяцев, когда умерла ваша мать.
Ему на ум вдруг пришло, что в ту чудовищную ночь избиения гугенотов ужасная смерть матери запечатлелась в памяти ее крошечных дочерей-близнецов и что каким-то таинственным образом этот браслет напоминал им о пережитом ужасе.
Он поторопился сменить тему:
– А что нам делать с твоими волосами, Миранда? – Его рука коснулась ее головки, пальцы пробежали по коротким волосам, приглаживая темно-каштановые пряди. – Как вы думаете, кузина, может быть, ей надеть шапочку или сетку?
Мод поняла это замечание как просьбу найти подходящий головной убор. Она принялась рыться в ящиках большого комода и вскоре нашла там темно-синюю сетку для волос, отороченную по краю кружевами с нашитыми на них жемчужинками.
– Это подойдет к платью.
Гарет взял сетку у нее из рук и с улыбкой, как молния озарившей его лицо, набросил на голову Миранды. Мод была столь удивлена этой улыбкой своего опекуна, что невольно и сама улыбнулась в ответ.
– И все же она не вполне скрывает твою короткую стрижку, – вслух размышлял Гарет. – Давно вы не бывали в обществе, Мод?
– Несколько месяцев, – отвечала Мод.
– О! В таком случае можно говорить о выздоровлении от болезни, – подала голос Миранда. – Но я все еще страдаю от боли в горле, и голос у меня такой хриплый, что я и говорить-то толком не могу.
– В таком случае пойдем вниз, моя страждущая подопечная! – сказал Гарет, предлагая ей руку.
Мод смотрела, как они выходят из комнаты, и удивлялась своим переживаниям. Она почувствовала себя одинокой и почти завидовала Миранде. А впрочем, это было чепухой, не стоящей внимания.
Брошенный и забытый Чип печально попискивал возле закрытой двери, и Мод окликнула его. Он с некоторым недоверием подошел к ней и оглядел ее своими яркими, как бусинки, глазами, сейчас выражавшими явное изумление. Казалось, обезьянка была так же смущена, как и сами девушки, когда поняли, насколько они похожи друг на друга. Мод протянула к нему руки, и с негромким криком, очень похожим на человеческий, Чип прыгнул к ней на колени и принялся гладить ее по щеке.
