Текст книги "Изумрудный лебедь"
Автор книги: Джейн Фэйзер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)
Глава 15
На следующее утро Миранда увидела Робби. Она прогуливалась по длинной галерее. Мысли ее путались. Смущенная и взбудораженная вчерашним, полная возбуждения и ощущения свершившегося чуда, она не могла оставаться в комнате. Ей ужасно хотелось увидеть Гарета, и в то же время она намеренно избегала его. Девушка и сама не знала, боится встречи с ним или хочет подольше сохранить чудесное ощущение обретенного счастья. Миранда знала, что с ней, – она полюбила. Конечно, ей и до этого было знакомо это чувство. Она любила свою семью. Но это было совсем другое. В нем не было ничего от долга, обязательств, благодарности. Это было что-то совсем новое для нее, оно пронизывало ее всю, окружало, как золотистый ореол. И Миранда знала, что теперь ее жизнь никогда не будет прежней.
Миранда бродила по галерее, а Чип наблюдал за ней издали с каминной полки, всем своим видом выражая смущение и неодобрение. Утром Миранда даже не зашла в спальню Мод. Она лелеяла свою вновь обретенную тайну, свое удивительное чувство, опасаясь, что, как только мир узнает о нем, оно исчезнет, и потому ей хотелось сохранить его в тайне.
В галерее было тепло и влажно. День был пасмурным, но душным – собиралась гроза. Миранда отерла бисеринки пота и подошла к одному из продолговатых окон, выходивших во двор, чтобы открыть его.
И тогда увидела маленькую фигурку, стоявшую по ту сторону узкой улицы, проходившей мимо ворот Харкортов. Сердце ее подпрыгнуло. Робби! Как он здесь появился? Ведь труппа сейчас должна была благополучно пребывать во Франции. Вгляделась повнимательнее и вскрикнула от радости. Да, это точно Робби! Значит, ее семья не уехала во Францию. Они все сейчас в Лондоне.
Она сбежала вниз с галереи, придерживая длинные юбки. Чип прыгал рядом.
Имоджин появилась из гостиной, как раз когда Миранда спешила через холл к входной двери.
– Куда ты собралась, девушка? Ты не можешь выходить из дома одна.
Миранда едва ли услышала ее слова и, уж во всяком случае, не обратила на них ни малейшего внимания. С минуту она сражалась с огромными, тяжелыми двойными дверьми, потом широко распахнула их и вприпрыжку пустилась по ступенькам во двор. Она молниеносно пронеслась через двор к воротам, крикнув на бегу привратнику:
– Отопри для меня калитку!
Привратник уставился на леди Мод. Несмотря на коротко подстриженные волосы, он не усомнился в том, что видит именно ее. То, что леди сопровождала ручная обезьянка, тоже его не смутило. Тем более что голос у нее был властный, а движения уверенные. Поэтому он поспешил отворить калитку. С изумлением он наблюдал, как она перебежала через улицу, лавируя между повозками, избегая столкновения с разносчиками и их тележками. Потом он потерял ее из виду. И не видел ее встречи с Робби.
Робби поднял глаза и робко смотрел на восхитительную даму, в которой он и узнавал и не узнавал Миранду. Она порывисто заключила его в объятия, не обращая внимания на то, что руки у него были грязные, а не менее грязные босые ноги зарылись в складках ее богато вышитых юбок.
– Робби!.. Робби… – Миранда, смеясь, целовала его. – Откуда ты взялся?
– Мы пришли сюда за тобой, – сказал ребенок, когда наконец оправился от потрясения и обрел дар речи. – Там, в Дувре, нам сказали, что какой-то лорд увез тебя в этот, как его… Лондон. И мы отправились тебя искать.
– Все здесь?
– Да, у нас жилье, комнатушка над мастерской сапожника, на Лутгейте. Ой! Чип!
Он пытался наклониться и погладить Чипа, а когда Миранда наконец выпустила его из объятий и опустила на землю, принялся обнимать обезьянку. Чип возбужденно болтал, в полном восторге от встречи с другом, и обвивал шею мальчика своими тощими лапками.
– О! Я должна пойти повидаться с ними. Мне надо столько всего вам рассказать.
Миранда оглядывала Робби, пока он обнимался с Чипом и что-то шептал ему на ухо. Только теперь она увидела, что личико его еще больше побледнело и исхудало, глаза запали и выглядели совсем больными.
– За тобой это время никто не присматривал. Робби?
– Люк присматривал.
Миранда понимающе кивнула. Люк готов был стараться изо всех сил, но в этом случае его сил было явно недостаточно.
– Идем, – сказала она, вновь беря мальчика на руки. – Пойдем в дом. тебе надо поесть.
– Там внутри? – пискнул Робби. Глаза его округлились. – Но ведь это дом лорда! Мы не можем туда войти, Миранда.
– Я только что вышла оттуда, – со смехом сказала Миранда. – Поэтому не вижу причины, почему бы нам не вернуться туда вдвоем.
– Меня там поймают и повесят! – захныкал Робби.
– Да кто это сделает?
– Лорд Харкорт. Так говорит Джебидайя.
– Ну конечно! Джебидайя с его мрачными пророчествами! Что он понимает?
Она бросилась обратно, ловко увертываясь от телег и разгневанных уличных торговцев. Чип скакал впереди.
Челюсть привратника отвисла, когда он снова отворил калитку и впустил Миранду. Она поспешила к дому. Робби от страха закрыл глаза.
– Это публичный дом, Миранда?
– Что? – Она даже остановилась от удивления. – Не мели чепухи, Робби.
– Мама Гертруда сказала, что он не похож на публичный дом, – продолжал малыш. – Но Джебидайя…
– Ой, нашел кого слушать!
Миранда вошла в холл и столкнулась прямо с Имоджин, все еще стоявшей у двери гостиной и гадающей, куда умчалась Миранда.
– Боже милосердный! Кого ты сюда притащила?
Она в ужасе всплеснула руками. Робби заплакал и что есть сил вцепился в Миранду.
Но прежде чем Миранда успела ответить, на лестнице показался Гарет.
– Что, черт возьми… – начал он.
– О, милорд, посмотрите, кого я нашла. Это Робби. – Миранда заторопилась ему навстречу. – Здесь, в Лондоне, моя семья. Они не поехали во Францию, они не бросили меня! Они отправились меня искать и вот теперь оказались в Лондоне.
Глаза ее сияли, и нетрудно было понять, что сейчас она поглощена только этой столь важной для нее новостью. Потом она неожиданно вспомнила о том, что случилось ночью, стала серьезной – и вдруг улыбнулась ему с такой подкупающей искренностью и радостью, что это потрясло его до глубины души.
– Гарет, что происходит? – спросила Имоджин. – Что делает здесь этот грязный побирушка? Он испортит ее платье.
Миранда не обратила на сестру графа ни малейшего внимания.
– Я хочу познакомить его с Мод. Что, если я попрошу прислать для него завтрак, милорд? Он так исхудал, бедняжка.
– Конечно.
Что еще он мог ответить? Миранда взлетела вверх по лестнице. Ребенок, вцепившийся в нее, казалось, нисколько ей не мешал. Гарет глядел ей вслед, и сердце его разрывалось.
Столь тщательно продуманный план был теперь под угрозой полного провала. Собственно говоря, он уже почти провалился. Гарет не спал всю ночь и до утра ходил по саду, пытаясь вообразить, к чему приведет его поступок. Теперь графу казалось, что совершил он его в приступе внезапного помешательства. Он попался в ловушку, подстроенную собственным воображением, и теперь должен каким-то образом смягчить последствия своего безумия. Все было так просто. Так просто! Но в голове у него был полный сумбур, мысли путались, и он не мог придумать выхода из этой отчаянной ситуации.
А тут еще это! «Семья» Миранды вернулась в ее жизнь как раз тогда, когда ей так важно было почувствовать себя одной из д'Альбар, когда стало важно, чтобы она забыла свою прежнюю жизнь и окунулась в новую, которая должна была стать для нее единственно возможной. Но Гарет уже достаточно хорошо узнал Миранду, чтобы понимать: она не бросит своих друзей.
– Гарет! – Голос Имоджин был отчаянным. Она не могла понять выражения лица брата, но его вид вызывал у нее беспокойство. – Гарет, что происходит? Кто этот мальчик, которого она понесла наверх?
Гарет покачал головой, стараясь привести мысли в порядок.
– Это кто-то из бывших друзей Миранды. Предоставь все мне, Имоджин. Я разберусь.
Он направился в свою комнату, чтобы в тишине и покое отдохнуть и прийти в себя. Опустившись в кресло, он обхватил голову руками и застыл.
Он лишил невинности женщину, предназначенную в жены королю Генриху. Само по себе это не могло стать препятствием к браку монарха. Генрих был слишком сластолюбив и практичен, чтобы разгневаться или огорчиться оттого, что его жена окажется не девственницей. Ее мужу сразу станет ясно, что Миранда еще очень неопытна. Генрих простит ее и забудет об этом. А вдруг она понесла? А что, если?.. Гарет старался отделаться от этой ужасной мысли. Лучше об этом не думать.
Но куда больше его заботили собственные чувства. Он мог сколько угодно отрицать их, но в глубине души понимал, что эта ночь перевернула его жизнь. Его встреча с Мирандой в саду была чем-то удивительным и волшебным. Это было больше, чем физическое соитие. Это была любовь. Он понял это, когда, уходя, она посмотрела на него, понял, когда сегодня утром она улыбнулась ему, перед тем как взбежать вверх по лестнице с Робби на руках. Она не умела скрывать свои чувства, не смогла бы сделать это, даже если бы пыталась. И то, что он злоупотребил ее честностью и невинностью, было непростительно.
И все же… все же он не испытывал стыда. Когда он вспоминал о минутах радости, которую испытал с ней, его омывала волна еще большего счастья. Миранда дала ему нечто такое, на что он уже не надеялся. Она вернула ему любовь. Их физическое слияние было выражением более глубокого, почти мистического союза. И все его существо вибрировало от этих воспоминаний и требовало повторения.
Гарет оттолкнул свой стул и потянулся за бутылкой вина, стоявшей на низком буфете за его спиной. Он поднес бутылку к губам и отхлебнул изрядный глоток в надежде на то, что в голове у него прояснится. Ведь была еще и Мэри. Он предал Мэри, конечно, не самим плотским актом, который никогда не посчитал бы предательством, даже если бы они уже были женаты. Он предал ее тем, что допустил, чтобы между ним и Мирандой образовалась иная связь, что он нашел в ней что-то столь драгоценное, мимо чего не мог пройти.
И все же он должен был это сделать.
Гарет нахмурился, услышав стук в дверь. Он не хотел сейчас ни с кем разговаривать, однако крикнул стучавшему: «Войдите!» – и сделал над собой усилие, чтобы выглядеть как всегда. В комнату влетела Имоджин, буквально лопающаяся от возбуждения. Она размахивала пергаментом, свернутым в трубочку.
– Письмо, Гарет! На нем печать констебля Дуврского замка. Это может значить только одно – Генрих в Англии!
– Мы должны найти для него какую-нибудь одежду. Он просто в лохмотьях. – Мод суетилась возле Робби. – Берта, поищи что-нибудь для мальчика. В комнатах для слуг наверняка найдется какая-нибудь одежда, подходящая для него. Я им заплачу за нее.
Берта, громко фыркнув, вышла, но Мод не обратила на это ни малейшего внимания. Она села на скамью возле Робби и протянула ему маленький горшочек с серебряной ложкой.
– Попробуй, Робби, это джем. Он очень вкусный.
Робби только печально покачал головой – его маленький животик был набит так туго, что теперь походил на барабан.
– Больше не могу.
Он со всевозрастающим изумлением смотрел на прелестную даму, так необыкновенно похожую на Миранду.
Мод казалась разочарованной, но отложила ложку в сторону.
– Миранда, он может остаться у нас? Пожалуйста!
– Мне бы тоже хотелось, – с сомнением отвечала Миранда, – по крайней мере пока я здесь.
Она прикусила губу. До прошлой ночи пребывание в этом доме она считала кратким эпизодом в своей жизни, просто работой, за которую потом хорошо заплатят. Но теперь все изменилось. Теперь она не могла уйти. Гарет, должно быть, знал это так же хорошо, как и она. Или она ошибалась?
Внезапно перед ее внутренним взором возник образ леди Мэри Эбернети, совершенный во всех отношениях. Дамы, которая должна была стать женой графа Харкорта. Но ведь у мужчин, кроме жен, бывают любовницы. Она не могла стать его женой, но могла быть любовницей.
– Миранда… В чем дело, Миранда? Сегодня вы такая задумчивая.
– Прошлой ночью я мало спала, – сказала Миранда правду. – Это, наверное, из-за приема у королевы.
– Королевы! – Рот Робби широко раскрылся от изумления. – Ты видела королеву, Миранда?
– Ага, – улыбнулась Миранда. – Я не только ее видела – я говорила с ней!
Для Робби это было уже слишком. Он так и остался сидеть с открытым ртом и смотрел во все глаза на Миранду, на свою Миранду, пытаясь представить, как девушка, которую он знал всю свою жизнь, говорила с королевой.
– Ты наелся, Робби? Нам надо идти в город – повидать остальных. – Миранда подняла мальчика со скамейки. – Дорогу помнишь?
– Конечно.
– Как вы туда доберетесь? – спросила Мод.
– Пойдем пешком, конечно.
– Пешком!
– Да. А что в этом такого?
– Но в город вам нельзя идти пешком, – сказала Мод терпеливым тоном, каким обычно говорят с маленькими детьми.
Миранда нахмурилась. Да, в этой одежде и в самом деле будет неудобно. И конечно, леди Мод д'Альбар не могла бродить где попало, а особенно по Сити.
– Вы можете отправиться туда в паланкине, – добавила Мод. – Я обычно путешествую таким образом.
– А почему бы вам не отправиться вместе с нами? – внезапно спросила Миранда. – Я познакомлю вас со своей семьей.
– Что? С комедиантами? – Мод удивленно подняла брови.
– Они такие же, как вы, не хуже, – заявила Миранда, и в глазах ее появился опасный блеск.
– Да… но… – Мод покачала головой.
– Поедемте, – принялась увещевать Миранда. – Вы ведь не видели настоящего мира. Я покажу вам улицы и то, как живут люди. Мы сможем есть пироги и имбирные пряники прямо с лотков. Мама Гертруда просто умрет от изумления, увидев нас вместе. – В глазах ее заплясали веселые искры. – Вы показали мне ваш мир, Мод, а теперь я покажу вам свой.
Взгляд Мод метался, останавливаясь то на Миранде, то на Робби, смотревшем на нее с интересом и внимательно слушавшем их разговор. Однако он не вполне понимал, о чем речь. Собственно, он ничего не понимал, потому что его совсем разморило от тепла и ощущения сытости, столь необычного для него.
– Поехать? – пробормотала Мод, бросив виноватый взгляд на пустой стул Берты. Потом громко сказала, дивясь собственной отваге: – Хорошо. Я поеду. Но давайте соберемся поскорее, пока не вернулась Берта.
Она заторопилась к шкафу, достала оттуда плаш и набросила его на плечи.
– Выйдем через боковую дверь и велим приготовить нам паланкин. Тогда никто об этом не узнает.
– Думаю, нам надо кому-то сказать о нашей отлучке, – возразила Миранда. – Они испугаются, если вы исчезнете, не сказав ни слова. Берта с ума сойдет от беспокойства.
Этот довод показался Мод убедительным. Она торопливо нацарапала записку для своей кормилицы.
– Скорее, – заторопила она Миранду, – пока нас никто не остановил.
– Пойдем, Робби, – позвала Миранда. Она снова взяла мальчика на руки, свистнула Чипу,
бродившему среди тарелок, оставшихся от завтрака, в поисках лакомств. Обезьянка с возбужденным криком спрыгнула со стола и последовала за хозяйкой.
Лакеи искоса оглядывали спутников леди Мод. Но Мод умела приказывать, когда было нужно, прикрикнула на них, и они подчинились ее указаниям беспрекословно. Робби с трудом удерживался от смеха. Он был слишком возбужден, потому что впервые в жизни ехал в паланкине, точно в таком, какой видел накануне. Он раздвинул занавески паланкина и теперь разглядывал прохожих в щель. Чип тотчас же принялся передразнивать его. Лакеи, одетые в черно-желтые цвета Харкор-тов, наверное, никак не могли понять, почему их движение по улицам сопровождается хохотом и улюлюканьем толпы.
– Садись, Робби, – пригласила его Миранда, подавляя смех. Она потянула его за штаны и заставила сесть.
Они вошли в Сити через городские ворота, и Миранда, выглянув из паланкина, приказала лакеям, несшим его, остановиться и опустить паланкин.
– Вы можете подождать здесь, пока мы вернемся.
Лакей, возглавлявший процессию, бросил взгляд на леди Мод, когда она вышла из паланкина.
– Это приказ, миледи? – спросил он. – Да! – И Мод надменно кивнула.
Она изумленно осматривалась. Никогда в жизни не видела она столько людей. Для нее все было в новинку. На миг она запаниковала и чуть не бросилась обратно в паланкин, но, взглянув на невозмутимую Миранду, тоже успокоилась. Это было первое приключение в ее жизни. Возможно, оно окажется и последним. Поэтому Мод старалась получить как можно больше впечатлений.
– Идемте, – сказала Миранда, беря Мод под руку. – Со мной вы будете в безопасности.
Робби теперь ковылял рядом, безошибочно выбирая дорогу, и вел их по узким, вымощенным булыжником улочкам, тесным, как кроличьи садки.
Мод чувствовала себя очень неловко и удивлялась, насколько Миранда равнодушна к любопытным взглядам возчиков, разносчиков, сельского люда, направлявшегося на городские рынки с корзинами своих товаров на головах. Мод никогда не ходила по Сити пешком. До сих пор она появлялась здесь только в карете или на носилках. При этом герольды Харкортов бежали впереди, расчищая путь. Теперь же ей казалось, что толпы пешеходов засасывают ее. поглощают, влекут за собой, и она словно опьянела от красок, звуков и запахов.
Она оглядывала неровные камни мостовой, запачканные глиной и грязью, по которым ступали ее ножки в легких туфельках с тонкой подошвой. Она так редко ходила куда-либо пешком, даже в сад, что теперь ее ножки скоро устали и заболели. Вокруг нее босоногий народ уверенно шлепал по камням мостовой, и столь же твердо ступали ноги, обутые в деревянные патены или грубые башмаки на толстой подошве. Поэтому она чувствовала себя здесь неловко и неуверенно. Это был совсем незнакомый мир, в котором ей было неуютно. Чип же, напротив, казалось, был на седьмом небе от счастья. Сидя на плече у Миранды и весело болтая, он раскланивался, поднимая шляпу и приветствуя всех без исключения. Когда они наконец добрались до перекрестка, где под радостный хохот зрителей плясал медведь, Чип, полный радостного ожидания, спрыгнул на землю и кинулся вперед.
– О нет, я не люблю работать с ручными медведями, – сказала Миранда. – Обычно с ними плохо обращаются, и они очень грустные.
– Кроме того, вы не так одеты, – откликнулась Мод довольно кислым тоном.
Ей не хотелось, чтобы ее оставили здесь одну. Она боялась потеряться в этом людском море.
– Я вас не брошу, – успокоила ее Миранда, мгновенно поняв опасения своей спутницы. – Не волнуйтесь, старайтесь получить как можно больше удовольствия от нашей прогулки. Здесь столько всего интересного.
И это было, несомненно, правдой. Успокоенная Мод позволила своему любопытству взять верх над осмотрительностью. Они уже взбирались на холм, к собору Святого Павла, чтобы посмотреть на товары в маленьких лавчонках, теснившихся на этой улице, и купить яблок и имбирных пряников. Откуда-то с улочки позади собора послышалась музыка, и Миранда тут же повернула туда. У стены дома расположились три музыканта, а игравший на лютне пел красивым тенором балладу. У его ног лежала шапка для сбора денег.
– Давайте послушаем, – сказала Миранда, и они остановились возле музыкантов.
Чип тотчас же спрыгнул с ее плеча и принялся прохаживаться перед ними. Мордочка у него горестно вытянулась, будто его охватила та печаль, которой была проникнута музыка.
Музыкант, игравший на виоле, ухмыльнулся:
– Давай-ка посмотрим, Эл, умеет ли он танцевать.
Он ударил по струнам, и трое мужчин принялись наигрывать ирландскую джигу.
Чип остановился, послушал и стал танцевать. Собралась толпа, Миранда смотрела на танцующих, вздыхая и улыбаясь.
– Теперь я его от них не оторву, – сказала она.
– Мы уже почти пришли, – успокоил ее Робби, опускаясь на землю и потирая больную ногу.
Толпа аплодировала обезьянке, а музыканты ухмылялись. Наконец они перестали играть, и Чип со шляпой принялся обходить толпу.
– Эй! – крикнул музыкант, игравший на лютне. – Мы тоже имеем право на долю от сбора!
Глаза его широко раскрылись, когда он увидел, сколь богатый «урожай» собрала обезьянка. Он ринулся за Чипом, а тот со всех ног бросился к Миранде и гордо протянул ей полную монет шляпу.
– Это наши деньги! – закричал музыкант, но глаза его изумленно округлились, когда он разглядел платье Миранды. Мод, стоявшая с ней рядом, спряталась за нее. Она была до смерти напугана и уверена, что этот человек способен перерезать им глотки из-за денег в шляпе Чипа.
Но Миранда только улыбнулась.
– Можете их взять, – сказала она, указывая на монеты. – Забирайте все. – Она взяла у Чипа шляпу и высыпала ее содержимое в шапку музыканта, лежавшую на земле. – Он просто повеселился.
Музыкант, игравший на лютне, поскреб в затылке. Вид у него был смущенный, когда он обратился к Миранде и сказал:
– Я не хотел вас обидеть, миледи.
Миранда улыбнулась:
– Все в порядке, я не обиделась. – Она снова взяла Мод под руку. – Веди нас, Робби.
Они уже почти миновали широкий проезд, когда послышался голос откуда-то сбоку:
– Миранда!.. Миранда!
К ним со всех ног бежал молодой человек, неуклюжий, как новорожденный жеребенок.
– Люк! О Люк!
Выпустив руку Мод, она бросилась к юноше.
– Мы так за тебя волновались! – крикнул он, одной рукой обнимая ее, а другой прижимая прыгнувшего ему на шею Чипа. – Я никогда не узнал бы тебя в этой одежде, если бы не Чип и Робби.
Он с изумлением разглядывал ее и, похоже, не замечал Мод, осторожно приблизившуюся и теперь стоявшую чуть в стороне.
– Сначала я увидел Чипа. Я глядел в окно на улицу и вдруг увидел его и понял, что это он, потому что на нем были камзол и шляпа Чипа. Потом я заметил Робби и бросился вниз. Хотел открыть дверь, но она была заперта на замок. Я сначала не мог найти ключ, но потом увидел его на крючке возле кухонной двери. Ну конечно, где ему еще быть, но я… – Он смутился и замолчал. – Да… И вот я здесь, и все будут рады тебе – и мама Гертруда, и Бертран, и все остальные.
– Это я ее нашел! – вмешался Робби. – Я пошел к тому дому, и нашел ее, и привел к нам. – Сияя, он гордо взглянул на Люка. – А ты, Люк, не нашел ее!..
– Нет… нет, знаю, что не нашел, – сказал Люк нетерпеливо, потом взгляд его случайно упал на Мод. Он застыл с раскрытым ртом.
– Ой, – опомнилась Миранда, – это леди Мод. – Она взяла Мод за руку. – Она воспитанница лорда Харкорта.
Люк только таращил глаза.
– Она пойдет с нами к остальным? – наконец выговорил он.
– Да, конечно. Пойдемте, Мод, не смущайтесь.
– Мы квартируем в доме с серыми ставнями, – сказал Люк, принимая Мод за еще одно из чудачеств Миранды, столь часто озадачивавших его. – Мы живем над лавкой сапожника. Там очень тесно, но зато дешево, и мы можем работать на улицах… Только здесь слишком много таких, как мы, так что платят мало, – добавил он со вздохом. – С тех пор как вы с Чипом исчезли, наши доходы резко сократились. И то, что нам пришлось провести ночь в тюрьме, тоже не пошло нам на пользу. Пришлось платить рыбаку за то, чтобы он приглядывал за нашими пожитками, и он содрал с нас за это целую гинею.
– Вы были в тюрьме?
– Нас упекли за бродяжничество из-за той истории с Чипом в Дувре.
– Какой ужас! А я думала, что вы уплыли во Францию, не дожидаясь меня.
– Не важно, все в порядке, раз ты вернулась, – бодро сказал Люк, показывая им дорогу.
Теперь они поднимались по узкой скрипучей лестнице.
Единственная комнатушка над лавкой сапожника была полна народа, и там стоял шум и гам, потому что вся труппа была в сборе. Для человека, не привыкшего к таким условиям, было трудно даже понять, как двенадцать человек могли втиснуться в эту маленькую комнату. Но для Миранды подобное жилище было привычным. Она остановилась на пороге. За ее спиной стоял Люк, улыбаясь во весь рот, как охотничий пес, вернувшийся с добычей к обеду.
Когда дверь отворилась, к ней обратились все взгляды. Артисты с недоумением молча смотрели, пока Чип не выпрыгнул на середину комнаты, весело и возбужденно что-то вереща. Только тогда раздался дружный вздох, и Миранда оказалась в объятиях мамы Гертруды, попеременно бранившей и целовавшей ее. Бертран громко жаловался и сетовал, припоминая все неприятности, доставленные артистам Мирандой, но и он сиял и похлопывал ее по плечу.
И Миранде теперь казалось, что она никогда и не расставалась с ними. Она находилась в своей семье, обрадованной ее возвращением, в шуме и гаме родных голосов, среди улыбавшихся ей родных лиц. Потом с чувством вины она вспомнила о Мод.
– Мод! – Она вырвалась из объятий друзей и обернулась к двери. Мод стояла там, всеми забытая и брошенная, но и она не могла противостоять улыбке Миранды и ее нежному голосу. – Ох, я совсем о вас забыла! Идемте, познакомьтесь с моей семьей.
– Пресвятая Матерь Божия! – воскликнула мама Гертруда, увидев спутницу Миранды. – Быть такого не может!
Мод не знала, что делать и как себя вести, что говорить. Она чувствовала себя ребенком, заблудившимся в незнакомом месте. Этот мир был совершенно чужд ей. Все эти люди были такими шумными, грубыми. Они что-то кричали, толкались, бранились. Мод никогда не видела ничего подобного.
– Кто вы, дитя мое? – спросила мама Гертруда, перекрывая своим зычным голосом оглушительный шум, вызванный появлением Мод. Она отступила, оглядывая ее. – С нами сила Господня! – пробормотала она, потом снова повернулась к Миранде. – Вы только поглядите на это платье!
Внезапно она разразилась хохотом, отчего ее мощный бюст под свободным темным платьем заходил ходуном.
– Ах, она уже причинила нам кучу неприятностей. – объявил Бертран. – И я хотел бы знать, что еще будет.
– Ну, я попытаюсь вам рассказать как сумею, – откликнулась Миранда.
Она присела на колченогий стул и принялась рассказывать о своих приключениях, а слушатели восторженно внимали ей.
– И как только мы покончим с делом, которое поручил мне лорд Харкорт, он заплатит мне пятьдесят золотых! – закончила она.
– Вот это везение, клянусь гробом Господним! – воскликнул Джебидайя, на этот раз без тени обычного для него пессимизма.
– Да, – радостно согласилась Миранда.
– А чего еще хочет от тебя этот лорд Харкорт? – подал голос Бертран.
– Ничего, – твердо ответила Миранда.
То, что произошло между ней и Гаретом, не имело никакого отношения к задаче, которую она должна была выполнить.
– Не будь дурой, девочка! – загремел Бертран, внезапно подаваясь вперед и отвешивая ей оплеуху, не слишком сильную, но достаточно чувствительную. – Не болтай ерунды! Ты не знаешь нравов всех этих знатных вельмож. Он натешится тобой, а потом выбросит на улицу, когда ты ему наскучишь.
Испуганная Мод вскрикнула, но Миранда только потерла затылок. Она привыкла к затрещинам Бертрана – по поводу и без.
– Ты ошибаешься, – решительно возразила она.
– Он вас ударил, – сказала Мод шепотом. – Он вас ударил, Миранда!
– Чепуха, – ответила Миранда бодро. – Это не больнее комариного укуса. У Бертрана такая манера.
– Я хочу домой, – сказала Мод, пятясь к двери и глядя на обитателей комнаты так, будто они были львами в клетке.
– Когда ты вернешься к нам? – спросил Люк смущенно.
– Не знаю, – спокойно ответила Миранда.
– Так ты не знаешь, сколько времени все это займет? – спросил Рауль, выступая вперед. До этого он стоял прислонившись к стене и молчал. В комнате сразу стало еще теснее.
Мод шарахнулась от гиганта. Никогда прежде не видела она подобного силача и великана.
– Нет, – ответила Миранда. – Но если вы останетесь в Лондоне, я буду часто навешать вас.
– Без тебя нам приходится туго. Сборы падают, – заметил Бертран. – Сколько бы мы ни слонялись по городу, нам не удается прилично заработать. Слишком много здесь таких, как мы.
– Да, – согласилась мама Гертруда. – Но у девочки появилась другая работа. И неплохая, если она говорит правду, а наша Миранда никогда не лжет. – Она погладила Миранду по голове. – Заканчивай свою работу, детка. Получи пятьдесят золотых и возвращайся к нам.
Мод кашлянула, и Миранда неожиданно сказала:
– Мод, не хотите ли взглянуть, как мы зарабатываем себе на жизнь? По правде говоря, вы могли бы помочь.
– Помочь?
– Да, вы могли бы играть на тамбурине. Вы будете такой приманкой. Подумать только! Настоящая леди – и играет для нас! Идемте, теперь самое время вам посмотреть на мир не из окошка спальни.
Мод оглядела присутствующих. И вдруг они перестали казаться ей чужими и враждебными. Это были разные, непохожие друг на друга лица, и в каждом она теперь увидела что-то особенное. Они добродушно и приветливо улыбались ей, все, кроме старика по имени Джебидайя, такого сурового и печального, будто в любую минуту он ждал какого-нибудь несчастья.
– О да, поиграйте на тамбурине! – запищал Робби. – А я буду стучать кастаньетами. Я это умею, но их одних недостаточно, чтобы получилась хорошая музыка. Поэтому надо, чтобы еще кто-то играл, но обычно все заняты.
Мод смотрела на маленькое личико, преображенное волнением и ожиданием, и вдруг в груди у нее что-то растаяло, ее затопила волна нежности, и кровь быстрее заструилась по жилам. Она могла помочь этому ребенку, доставить ему радость, сделать что-то полезное. Миранда наблюдала за ней со странной, едва заметной улыбкой, будто умела читать ее мысли. И поэтому когда Мод сказала: «Очень хорошо, если вы этого хотите», – Миранда только кивнула.
– Лучше тебе снять это платье, – заметил Рауль, разминая свои мощные бицепсы. – В нем сальто не сделаешь.
– Вся твоя одежда здесь, – сказала Гертруда и принялась рыться в корзине. – Надень-ка этот мальчишеский костюм. Людям нравится на тебя смотреть, когда ты в бриджах.
Мод захихикала, когда Миранда, одетая в мальчишеские штаны в обтяжку и кожаную куртку без рукавов, пританцовывая, прошлась мимо нее.
– Это неприлично, Миранда.
– Но мужчин привлекает, – возразила Миранда, пожимая плечами. – Как только они понимают, что я девушка, начинают пускать слюни. – Видя изумленное лицо Мод, она только улыбнулась: – Забудьте на часок-другой, что вы леди, и получите удовольствие.
И К своему великому изумлению, Мод легко сумела забыть об этом. В то время как Бертран зазывал зрителей, она играла на тамбурине, Робби рядом с ней щелкал кастаньетами, а остальные члены труппы делали что умели. Видя, что прохожие останавливаются и смотрят на них. Мод ощущала гордость, потому что понимала: она тоже внесла лепту в привлечение публики. Чип танцевал, передразнивая Бертрана, и делал это с такой уморительной точностью, что люди покатывались со смеху и принимались устраиваться поудобнее, а это свидетельствовало о том, что они готовы и дальше смотреть представление.
Миранда поняла, что близится ее выход, и принялась разминать мышцы. Она понимала, что сегодня находится далеко не в лучшей форме, потому что в заточении, на которое ее обрекли, перестала тренироваться. Но радость свидания со своими друзьями и удовольствие от своей работы заряжали ее энергией, и она чувствовала приятное возбуждение, и мускулы подчинялись ей. Она уже знала, что сегодня представление пройдет отлично.
