Текст книги "Джудит"
Автор книги: Джейн Фэйзер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
Глава 5
Джудит ждала, пока Себастьян сбросит вечерний костюм и облачится в штаны из оленьей кожи и верховые сапоги.
– Где ты собираешься найти коня?
– Саймон Уайтрайт предложил мне. – Себастьян достал бумажник и пересчитал ассигнации» – Ну как, Джу, я могу не беспокоиться и надеяться, что с тобой будет все в порядке?
Она не совсем поняла, вопрос это или утверждение, но уверенно ответила:
– Конечно. Когда все закончится, ты сам в этом убедишься.
Себастьян наклонился поцеловать ее.
– Мне так неприятно, сестричка, что я оставляю тебя здесь одну, но…
– Поезжай! – сказала она, улыбнувшись. – И не думай обо мне. Но будь осторожен, не рискуй, не нарвись ни шальную пулю. Помни, мы еще не завершили свое главное дело.
– Знаю. Разве я тебя когда-нибудь подводил? – Восторг в его глазах сменился печалью, и он стал еще больше похож на сестру.
Она покачала головой.
– Никогда.
Джудит дождалась, пока на лестнице стихнет звук его шагов. Хлопнула парадная дверь, она встала и подошли к окну. На узкой лужайке перед домом Себастьян вскочил на коня и, пустив его в галоп, умчался к центру города.
В четыре часа утра в городе было оживленно, как в полдень. Вовсю звонили колокола, окна в домах были распахнуты, и почти из каждого выглядывали перепуганные брюссельцы. Улицы заполняли толпы людей. До Джудит доносился шум с площади неподалеку: жителей города охватила паника.
Как вы уже догадываетесь, Джудит была не из тех, кто сидит и ждет. Такая девушка не могла допустить, чтобы столь драматические события прошли мимо нее. Но сказать об этом Себастьяну значило разрушить романтичность его собственного приключения. Поэтому, проводив брата, она быстро сменила бальное платье на темно-голубую амазонку из тонкого сукна с шелковой отделкой и надела перчатки. Затем раскрыла деревянный сундучок и, уложив в него фальшивые драгоценности, которые были на ней на балу, взяла пачку банкнот и спрятала их во внутренний карман куртки. В другой карман был отправлен вычищенный и заряженный пистолет.
Выйдя за дверь и закрыв ее на ключ, она постояла некоторое время в нерешительности, не зная, куда же идти. Джудит знала, что лошадь сейчас не найти ни за какие деньги. Брюссельцы держат своих лошадей наготове, если вдруг придется бежать.
Интуиция подсказывала ей, что следует повернуть в переулок, ведущий из фешенебельной части города в бедный район, у обитателей которого гораздо меньше причин опасаться нашествия французов.
В конце улочки располагалась таверна. Оттуда были слышны хриплые возгласы, пение и смех. Из открытой двери на грязную булыжную мостовую струился желтый спет. Видимо, перспектива сражения у порога дома напугала не всех. В тени Джудит заметила крестьянскую повозку. Между оглоблями, устало понурив голову, стояла тощая кляча. Джудит возликовала!
Она подкралась к повозке и похлопала лошадь по шее. Повозка была пуста – видимо, ее хозяин продал свой товар, и, судя по шуму, доносящемуся из таверны, продал выгодно. Если повезет, он еще долго пробудет там и Джудит успеет возвратить лошадь раньше, чем он ее хватится. Она отвязала поводья и осторожно отвела лошадь от таверны. Затем вспрыгнула на сиденье возницы, слегка натянула вожжи и щелкнула языком. Кляча покосилась назад, тяжело вздохнула и медленно побрела.
По мере приближения к богатым кварталам паника становилась все более заметной. Двери домов стояли раскрытыми, слуги – а может быть, и сами хозяева, кто их сейчас разберет! – сновали взад-вперед с вещами, наполняя до отказа кареты, фургоны, двухместные коляски и повозки. Все куда-то торопились – и мужчины, и женщины. И везде было слышно только одно: лошади, лошади, лошади…
Джудит свернула в узкий переулок, и вдруг из тени вышли двое мужчин. Один из них схватил лошадь под уздцы, и та, довольная, мгновенно остановилась.
– Все в порядке, мисс. Мы реквизируем вашу лошадь, – сказал второй.
Это был, конечно, слуга, достаточно было посмотреть на его сюртук из грубого сукна. Но рядом стоял дородный джентльмен с багровым лицом, в атласном жилете и бриджах до колен. Он держался за поводья с таким видом, словно только от этой несчастной клячи зависело спасение его драгоценной жизни.
– По какому праву? – спросила Джудит; рука ее скользнула в карман и сжала рукоятку пистолета.
– По нашему праву, – тяжело дыша, проговорил дородный джентльмен. – Просто мне нужна эта лошадь.
– Какое совпадение, сэр! Она мне тоже нужна, – заметила Джудит. – Отпустите поводья, будьте так добры.
Выражение лица слуги не сулило ничего хорошего. В руке он держал дубинку.
– Мисс, прошу вас, не надо создавать себе ненужных проблем. Вы сейчас быстренько слезете отсюда, и никто не причинит вам никакого вреда.
– Мне жаль вас разочаровывать, но кое-кому прел псе же будет причинен. – Джудит выхватила из кармана пистолет, направив его на человека с дубинкой. – Отойди от повозки, слышишь? А вы, сэр, отпустите лошадь.
Дородный джентльмен тут же с тяжелым вздохом, очень напоминающим вздох, с каким эта лошадь начала сравнительно недавно свой путь от таверны, бросил поводья. Однако слуга был замешен из более крутого теста.
– Она не посмеет выстрелить, сэр. В жизни не встречал женщины, которая могла бы спокойно выдержать звук выстрела, не говоря уже о том, чтобы выстрелить самой.
– А вот теперь, значит, встретил и приобрел новый опыт. Век живи – век учись. – И Джудит выстрелила.
Отметим: второй раз за сутки.
Пуля просвистела так близко от уха слуги, что тот почувствовал дуновение ветра. С проклятиями он отпрыгнул назад, и в этот момент испуганная лошадь рванула вперед, а Джудит ее еще и подхлестнула. Старая кляча галопом понеслись по булыжной мостовой, а Джудит хохотала, не замечая, что до сих пор не в силах разжать пальцы, державшие вожжи. Выехав на более оживленную улицу, она замедлила ход, бросила поводья и несколько раз глубоко вдохнула.
Уже совсем успокоившись, Джудит повернула на широкую, обсаженную деревьями улицу, которая вела к дороге на Катр-Бра.
Лорд Керрингтон только что вышел из дома. На нем был костюм для верховой езды. Нетерпеливо похлопывая хлыстом по голенищу сапога, он ждал, когда из конюшни к нему приведут коня. И тут лорд Керрингтон застыл, пораженный открывшейся перед ним картиной. Опознать кучера для него большого труда не составило. Потому что обладательницу такой копны локонов, отливающих при свете луны медью, спутать ни с кем другим было совершенно невозможно.
Какого черта! Что Джудит здесь делает?
Маркиз выбежал на дорогу – не отдавая себе лаже отчета, зачем – и ловко запрыгнул в повозку.
– Куда путь держите, мисс Давенпорт? Не говорите только, что убегаете, я все равно не поверю.
Джудит бросила на него рассеянный взгляд. Ну и ну! Что ни поворот – сплошные сюрпризы.
– Конечно, нет! Себастьян ускакал в район сражения, и я тоже не хочу отсиживаться. Чего ради скучать дома, когда мужчины веселятся на славу? А что это вы делаете в моей повозке?
– Хочу просить, чтобы вы подвезли меня, – коротко бросил он. – Ведь нам по пути, не так ли? Вы тоже спешите в Катр-Бра?
– Какое вам дело, лорд Керрингтон, куда я спешу? Он не дал себе труда ответить на этот вопрос.
– Вы безответственная сумасбродка, мисс Давенпорт! – резко произнес он. – Стоило брату оставить вас без присмотра, как вы тут же замыслили очередную глупость.
– Я полностью отвечаю за свои поступки, милорд. И, как вы сами недавно смогли убедиться, умею за себя постоять.
– С одним безоружным мужчиной справиться вы, пожалуй, сумеете. Это я допускаю. Да и то, если застанете его врасплох. Но что, позвольте вас спросить, вы сможете сделать против толпы обезумевших, озверевших от крови солдат, когда попадетесь им на глаза после битвы? Вот тут меня одолевают сомнения.
– Я только что вполне успешно защитила свою лошадь и себя от двух вооруженных негодяев, – парировала она.
– Примите мои искренние поздравления, – кисло произнес он. – Хотя, поверьте, ваша безрассудная храбрость не производит на меня ни малейшего впечатления.
– А это не ваше дело, милорд.
– Вот тут, мисс Давенпорт, вы ошибаетесь. Это дело становится моим, причем с пугающей меня быстротой. – Он вытянул вперед длинные ноги, всем своим видом показывая, что устроился здесь всерьез и надолго. – Я предполагаю продолжить наше «едва знакомство». – Он бросил на Джудит пристальный взгляд, и у нее хватило такта покраснеть. – Вы, как оса, мисс Давенпорт. С добрыми ли к вам намерениями, с дурными – чуть что, сразу жалите. Без разбора.
– Возможно, я показалась вам невежливой, но не надо было сводничать. Я этого не люблю.
– Что-что? – воскликнул он. – Что это за экстравагантный словарь у вас, уважаемая рысь? А не кажется ли вам, что вы жертва своего причудливого воображения?
– И когда смеются надо мной, я этого тоже не люблю, – сердито добавила она.
– Ну почему вы такая обидчивая?
Джудит почувствовала, что этот раунд ей не выиграть – силы неравные, да и позиция невыгодная. А дорога были сейчас совсем пустая, просто уходящая вперед бледная поблескивающая лента. По мере того как ночь сдавала свои позиции, деревья и живая изгородь вдоль дороги постепенно приобретали очертания. В темно-голубом небе бриллиантовой булавкой сияла Полярная звезда. Джудит вдруг остро ощутила, что они совершенно одни и никого в этом мире больше нет – только он и она…
Ожидание чего-то, чему нет имени, наполнило ее неизъяснимым восторгом. Где-то внизу живота появилось ощущение, как перед прыжком в воду, а кожа ее вдруг начали жить своей собственной жизнью. Сиденье было узкое, мускулистая нога маркиза неожиданно коснулась ее бедра, и мгновенно все тело Джудит пронзило током неведомой, непонятной энергии, идущей от этого мужчины.
И Маркуса пронзило током. Тем же самым, той же энергии, но исходящей от Нее, которая сливалась с его собственной, Душу Маркуса Девлина заполнила крылатая легкость. Ему была нужна эта женщина, он желал ее, как не желал еще ни одну женщину на свете. Он чувствовал, что ради обладания ею способен пойти на все. Странная магия этого предрассветного часа, мрачная неизвестность, ожидающая их впереди, побуждала к совершению чего-то дерзкого, безрассудного.
Маркус вдруг заговорил, и до странного бесстрастным голосом:
– Где вы сподобились раздобыть это вислоухое сокровище? – Он с интересом глядел на руки девушки, держащие вожжи.
Джудит посмотрела на уши лошади, как будто впервые их увидев, помолчала с минуту и спокойно ответила:
– Я нашла ее у таверны. Хозяин этой клячи сейчас, наверное, лыка не вяжет. Он еще долго не хватится пропажи. Маркус выпрямился.
– Вы хотите сказать, что просто-напросто украли эту повозку?
– Нет. Я ее позаимствовала, – легкомысленно ответила Джудит, взмахнув рукой. – На время. Когда все кончится, я ее верну.
– Вы неисправимая, бессовестная, дерзкая девчонка, мошенничающая в карты и промышляющая конокрадством! – взорвался шокированный Маркус. – Нет, так нельзя! Нужно, чтобы кто-то остановил вас, иначе вы сотворите такое, что закончите жизнь на эшафоте.
Он вырвал у Джудит поводья и направил лошадь к обочине, в тень ежевичных кустов. Кляча опустила голову и тут же принялась щипать траву.
– Что вы делаете? – возмутилась Джудит.
– Еще не знаю. – Маркиз взял ее за плечи, и в этот момент токи, что циркулировали у них и между ними, слились в единый поток.
Джудит посмотрела мужчине в глаза, и ее непреклонная решимость растаяла. Сладостное тепло хлынуло по всему телу, согрев каждую ее клеточку, каждую ее косточку, каждый ее мускул.
– Ты заколдовала меня, Джудит, – хрипло прошептал он, не сводя с нее глаз. – У меня сейчас все смешалось, понимаешь? И я не знаю, что мне больше хочется – ударить тебя или овладеть тобой, но… так или иначе, ты должна быть моей.
Джудит не проронила ни слова. Казалось, она забыла, как произносить звуки, а знала лишь одно; ей нужно чувствовать на себе его руки, и даже не важно, грубо или нежно они будут к ней прикасаться.
Маркус почти застонал. Прижав Джудит к себе и судорожно найдя ее рот, он впился в него с такой силой, словно собирался казнить ее поцелуем. Она отозвалась на этот жестокий призыв без малейшего колебания. Под яростным напором его языка губы Джудит с готовностью раскрылись, руки сами обвились вокруг Маркуса, пальцы вцепились в его густые черные волосы.
А волны тепла продолжали ее укачивать. Это было совершенно новое, ни с чем не сравнимое ощущение, и она сдалась, уступила этому восторгу, припав к Маркусу и став его частью. Он посадил Джудит к себе на колени.
– Я хочу тебя всю, – нежно сказал Маркус, снова найдя ее губы.
Руки Маркуса ласкали ее нежные возвышенности под блузкой, и в этот момент она почувствовала, что какая-то доселе неведомая ее часть сама, независимо от ее воли, раскрывается перед ним. Уже не волна, а горячий вал грозил вырваться наружу и затопить, загасить любые ростки благоразумия.
– Господи, сколько же в тебе страсти, милая моя рысь! – Он поднял голову и посмотрел в ошалевшие, но, несомненно, жаждущие золотистые глаза.
– Это, должно быть, шампанское во всем виновато, – пробормотала Джудит, притягивая его голову к груди.
Маркус отстранился. Искры счастья в его глазах, дрожь в голосе, пламя желания – все это внезапно превратилось в едва тлеющие головешки.
– Я тебя правильно расслышал? Этот порыв страсти ты приписываешь только действию шампанского?
– Я думаю, оно способствует, – произнесла она и улыбнулась, однако глаза ее озорно поблескивали.
– Негодница, как тебя наказать за это?
Его руки снова нашли ее груди, а пальцы ловко расправлялись с пуговицами на юбке. И вот уже его пальцы, теплые, уверенные, знающие, на ее коже. Джудит затрепетала, ее тело выгнулось вперед.
– Как хорошо! – прошептала она.
– Вот это уже лучше, – пробормотал он. – И никакое шампанское тут ни при чем.
Он улыбнулся и, опустив руку на колено Джудит, не отрывая при этом взгляда от ее сияющих глаз, стал поднимать юбку, сантиметр за сантиметром. Край юбки поднялся до середины бедра, и ее кожи коснулось теплое дыхание летней ночи. Ладонь Маркуса скользнула выше…
– Знала бы ты, как я мечтал об этом! – признался он, улыбаясь и глядя Джудит в глаза, в то время как его пальцы продолжали мучительно-сладостное интимное вторжение. – Ты кромсала меня лезвием своего остроумия, а я глядел на твое тело и желал его.
Джудит не отвечала. Сощурив глаза, нервно облизывая губы, она устремилась навстречу новому, захватывающему ощущению.
Внезапно хрупкий мир их зародившихся чувств вмиг безжалостно разрушили шум голосов, топот ног и хриплые звуки сигнального рожка. Лошадь дернулась и пошла вперед на кусты. Джудит вскрикнула и быстро соскользнула с колен Маркуса, а тот, бормоча ругательства, нехотя взял поводья.
– Черт бы их всех побрал! – воскликнула Джудит, поправляя одежду.
– Прекрасно сказано! – одобрил Маркус, оглядываясь на дорогу. – Мы оказались в центре колонны, которая двигается на Катр-Бра.
– Как это бестактно с их стороны! – отозвалась Джудит. Маркус бросил на нее быстрый взгляд.
– Скажи мне, – произнес он с притворным спокойствием, – почему сегодня, нет, теперь уже вчера утром мое предложение ты сочла для себя унизительным и бесчестным, а вот такие дела на деревенской повозке тебе, видимо, вполне по вкусу? Что это значит?
Джудит медленно пригладила растрепавшиеся волосы.
– И ты это серьезно спрашиваешь?
– Совершенно.
– Так вот, на этот раз ты денег мне не предлагал. Неужели ты действительно не понимаешь разницу? Между шлюхой и любовницей?
Маркус так разволновался, что для того, чтобы успокоиться, ему потребовалось сделать несколько медленных вдохов. Ах вот какие у нее эксцентрические принципы! Но какая, в сущности, разница? При чем здесь вообще какие-либо условия? Важен сам факт.
– И ты смогла бы стать моей любовницей? – тихо спросил он. – Я хочу, чтобы ты знала, Джудит: я желаю тебя так, как никогда не желал ни одну женщину в своей жизни, но… если ты скажешь хоть слово против, я сейчас же уйду и обещаю никогда больше не встречаться на твоем пути…
– Я не хочу, чтобы ты уходил, – перебила она, посмотрев на Маркуса без тени смущения.
– И ты знаешь, что это означает?
– Я знаю, что это означает.
Боже мой, какое облегчение! Какое удовольствие иметь дело с женщиной, лишенной всяческих предрассудков и добродетельных принципов. Маркус никогда не получал наслаждения от общения с простодушными целомудренными девицами. Его всегда возбуждали искушенные, опытные женщины.
Он нетерпеливо оглядел ряды солдат, вышагивающих по дороге. Когда же эта колонна пройдет?
– И куда мы поедем? – спросила Джудит.
– Если я не путаю эти места, гам впереди должна быть маленькая гостиница, – сказал он. – О, слава Богу, колонна, кажется, кончается.
Он вывел повозку на дорогу и стегнул лошадь. Рассветало. Небо озарили красные всполохи, окрашивая серые сумерки розовым сиянием.
– Как красиво, – проронила Джудит. – Я всегда любила встречать рассвет в пути.
Он бросил на нее косой взгляд:
– Довольно необычное время для путешествий?
Она пожала плечами:
– Возможно. Но не для меня.
Маркусу сейчас не хотелось перечить, чтобы она, не лай Бог, опять не взбрыкнула. Этого еще не хватало. Нет, не в данный момент. Сейчас он хотел, чтобы она забыла о споем прошлом, он хотел, чтобы сейчас в ней горело, не угасая, лишь одно желание, то же, что снедало и его. Она безнравственная, не сдерживаемая никакими моральными нормами авантюристка. Ну и что? Он желал ее такой, какая она есть. Впереди замаячила тростниковая крыша гостиницы. Предрассветный ветерок тихо покачивал скрипучую покосившуюся вывеску.
– Путешествие закончено, – тихо произнес он.
»А может быть, только начинается?» – подумала Джудит, В голове у нее сейчас был настоящий хаос: восторг, тревога и предвкушение чего-то, сладостно необычного. Она вообще не имела привычки подчиняться каким-либо резонам, всегда полагаясь на свою интуицию. Выбор сделан. Так надо – и этого достаточно. Она хотела, чтобы этот мужчина был сейчас рядом… Она хотела чувствовать тепло его кожи, коснуться каждой части его тела, познать его тело, как она знает свое. Это был примитивный зов плоти, и в данный момент она действительно была похожа на дикую рысь. Рысь, выследившую добычу.
Глава 6
Скудно обставленная, но чистая мансарда. Побеленные известкой стены и потолок, на неровном полу камышовые циновки, заменяющие ковер. Слуховое оконце закрывали выцветшие муслиновые шторы. Балдахин над кроватью был из того же самого материала.
Джудит подошла к окну и, снимая перчатки, почувствовала, как дрожат руки. Но безразлично как-то, отстранение почувствовала. Невидящим взглядом скользнула по садику за кухней и полю, что простиралось дальше. Маркус в это время терпеливо выслушивал хозяйку гостиницы мадам Бертольд, как она расписывала достоинства комнаты со вздохами и ахами по поводу предстоящих сражений.
В конце концов мадам была вынуждена удалиться, и комнату наполнила тишина. Маркус бросил хлыст на стул и тоже снял перчатки. Джудит стояла, не оборачиваясь.
Он подошел к ней сзади и, подняв грозди ее локонов, припал губами к нежной шее. И вновь ее пронзила дрожь, и он снова почувствовал, как ее желание сливается с его. Маркус поцеловал Джудит.
– Моя прекрасная рысь, я хочу видеть тебя обнаженной.
Он увлек ее на середину комнаты, повернул липом к себе и взял за подбородок, Джудит словно видела себя со стороны: как она легко и плавно соскальзывает в некий фантастический мир, где единственной реальностью был блеск желания в его глазах и ее ответное влечение. В этом мире существовал лишь один непреложный факт; он жаждал ее, а она жаждала его.
– Я тоже хочу видеть тебя обнаженным, – прошептала Джудит и провела ладонью вдоль его щеки, легонько очертив мизинцем контуры рта.
Рука Маркуса крепко схватила ее запястье, нежно покусывая мизинец. Это было восхитительно! Она судорожно облизнула губы.
– Джудит, я хочу тебя.
В каждой его клеточке горел огонь страстного желания. Маркус поднял ее и отнес в постель. Постояв с секунду и напряженно глядя сверху вниз, он опустился на колени, чтобы снять с нее сапоги. Затем поднял Джудит и поставил на ноги.
– Мне легче раздевать тебя, когда ты стоишь. – Он улыбнулся и поцеловал уголок ее рта.
– Я могу это сделать значительно быстрее, – предложила она.
Вместо ответа Маркус лишь покачал головой, а затем, захватив каждой рукой по пряди волос на ее голове, притянул к себе и прижался губами к ее рту. При этом грудь Джудит прижалась к его груди. Она застонала. Подавив вздох, он отпустил ее голову, и его быстрые, проворные, нетерпеливые пальцы ловко справились с блузкой. Следом за этим он резким движением сдернул с ее плеч сорочку.
Еще мгновение, и нежные холмы ее грудей с отвердевшими от желания сосками исчезли в его теплых ладонях. Джудит закрыла глаза… И тут он вдруг отпустил ее и сделал шаг назад. Она стояла, воплощение совершенства, обнаженная до пояса, золотистое пламя волос подчеркивало чудесную белизну ее кожи.
Неожиданно она улыбнулась ему – даже не ему, а скорее самой себе – необычной, отрешенной улыбкой и пропела руками по своей груди.
– Сними юбку сама, – прохрипел он.
Она расстегнула крючки на боку, и юбка соскользнула с бедер на щиколотки. Теперь на ней была только тонкая батистовая нижняя юбка. Он положил руки ей на бедра и затем резко повернул спиной к себе. Его пальцы пробежались по ее позвоночнику, а затем этот путь проделал его язык. Из губ Джудит вырвался слабый стон.
Теперь уже и пуговки на нижней юбке оказались расстегнутыми, и она тоже соскользнула к лодыжкам Джудит. Маркус погладил округлости ее бедер и повернул Джудит лицом к себе.
Снова сделав шаг назад, он жадно оглядел ее тело – от пылающей головы до кончиков пальцев на ногах. Кстати, ее ноги еще были в чулках, бедра охватывали кружевные подвязки. Он тут же решил, что оставит их. В этом было что-то порочное, что-то присущее только Джудит. Так, во всяком случае, он ее сейчас понимал.
– Ты прекрасна, – прошептал он. – Прекраснее, чем в моих самых фантастических мечтаниях.
Джудит сделала шаг к нему и обвила его шею. Запрокинув голову, она предлагала ему фарфоровую белизну своего горла, волосы ее половодьем хлынули по плечам. Она прижалась к нему всем своим существом.
– Боже мой, Джудит! – возбужденно прошептал он. – Боже мой, рысь, что ты со мной делаешь?
Маркус шагнул вместе с ней к постели и опустился на покрывало. Не спуская с Джудит воспаленного взгляда, он начал сбрасывать с себя одежду.
Джудит завороженно смотрела, как обнажалось атлетически мощное тело. Она жадно любовалась его широкой грудью, слегка припорошенной темными кудряшками, узкой талией, плоским животом, стройными бедрами, длинными мускулистыми ногами.
Он подошел к постели и лег рядом, целуя нежную жилку, пульсирующую на шее, не переставая ласкать и вдыхать аромат ее тела. Он возбужденно погладил ее вдоль всей линии тела, мягко касаясь восхитительных впадин и возвышенностей. И она застыла под этими ласками, только губы продолжали шептать его имя. Он сжал губами ее соски, и в этот момент все тело Джудит растворилось в медленном жарком потоке, который поднял ее на гребень волны и стремительно нес вверх.
Маркус провел языком влажную пылающую дорожку вдоль ее живота, и Джудит издала глубокий протяжный стон.
Они оба медленно скатывались к краю пропасти, и, уже падая, Маркус обнаружил – слишком поздно обнаружил, – что ему что-то мешает, нечто тонкое, преграждающее путь. Но вскоре препятствие было преодолено. На глазах Джудит блеснули слезы, а губы ее раскрылись в слабом, но ликующем вскрике. Они слились, стали одним целым, и остановить их сейчас не смогла бы даже вся наполеоновская императорская гвардия.
Очнувшись, Маркус долго лежал рядом с ней, закрыв глаза. Наконец он заговорил на удивление ровным голосом:
– Почему ты мне не сказала?
– О чем?
Он оперся на локоть.
– О том, что ты девственница. – Он посмотрел на яркие капельки крови на простыне и внутренней части ее бедер. – Почему ты мне не сказала?
– А почему ты решил, что я не девственница? – в свою очередь, спросила она.
– Интересно, а что я должен был подумать? Вела ты себя, как опытная, искушенная дама. Я и вообразить не мог, что ты не знала мужчин.
– А разве это имеет значение? – Джудит тоже приподнялась.
– Конечно, имеет. – Он вновь откинулся на полушку. – Вообще я ре имею обыкновения лишать девственниц невинности.
– Но мы просто делали то, что хотели. Оба. – Она была искренне удивлена. – Ведь ничего не случилось, чего не должно было случиться.
Маркус пристально посмотрел на нее и медленно произнес:
– Вероятно, ты права. Ничего не произошло, чего не должно было произойти.
В этом утверждении, произнесенном ровным голосом, чувствовалось какое-то раздражение, которое Джудит испугало. Она выскользнула из постели и направилась к умывальнику.
– Ты вроде бы чем-то рассержен, – произнесла она, наливая в чан воду, – и я не понимаю почему. – Она залезла в чан и начала обмываться. – Чем я тебя так обидела?
Маркус глядел в пространство, пытаясь привести в порядок мысли. «Получается, что я совратил ее. Обесчестил! Но зачем ей это было нужно? И уж конечно, даже самая великая актриса не может с такой искренностью имитировать желание, страсть, восторг».
– Возвращайся в постель, – произнес наконец он. – Уже давно рассвело, нам нужно хоть немного поспать.
– Но ты мне ничего не объяснил. Что с тобой происходит? – Она подошла к постели усталая – это было видно по глазам, но в них были еще какая-то мука, страдание. И Маркус мог поклясться, что они были подлинные.
Угрызения совести захлестнули его. Он взял Джудит за плечи и мягко опустил рядом с собой.
– Со мной ничего особенного не происходит. Так, обычная любовная печаль после любви, – мягко проронил он. – Прости меня и не обращай внимания. Такое порой со мной случается, а тут еще ты меня удивила. Я чувствую себя немного виноватым перед тобой, но это пройдет, нужно только поспать, хотя бы несколько часов. А теперь закрой глаза. – У него самого слипались веки, и нежным поцелуем он закрыл ей глаза.
»Все это для меня так ново, неудивительно, что здесь есть какие-то загадочные аспекты», – успела подумать Джудит, прежде чем погрузиться в глубокий сон.
Разбудили ее непонятный грохот и гул. Некоторое время она с удивлением разглядывала муслиновый балдахин над головой, не понимая, где находится. Затем память мгновенно вернула ее к действительности, и она резко села.
– Что за шум?
– Это пушки, – ответил Маркус. – Сражение началось. Он стоял у окна, полностью одетый.
– А сколько сейчас времени?
– Четыре часа.
У Джудит, с рыжими локонами, ниспадающими на белейшие плечи, и простыней, обернутой вокруг бедер, сейчас был очаровательный и очень соблазнительный вид. Маркус мгновенно вспомнил, с какой страстью отдавалась она ему этой ночью, о дикой, чарующей искренности ее желания.
А впрочем, так ли уж она искренна?.. Ничего не сказала о том, что девственница, он понял это слишком поздно. Но возможно, ей, охваченной страстью, и в голову не приходило думать о чем-либо подобном. В конце
концов, она же авантюристка. Маркус счел сейчас разумным отбросить прочь всякие сомнения, поскольку они только мешали ему любоваться Джудит.
– Значит, мы проспали почти весь день? – проговорила она.
– Значит, так. – Он пересек комнату и наклонился поцеловать ее. – Как ты себя чувствуешь?
– Немного разбитой, – ответила она после секундного размышления.
– Я имел в виду, как ты себя чувствуешь вообще, как настроение? – В его голосе были слышны серьезные нотки, он хотел услышать серьезный ответ.
– Великолепно, – объявила она и улыбнулась. – Не стоит переоценивать значение девственности. Почему тебя это беспокоит? Ты не несешь за это никакой ответственности, и не надо чувствовать себя виноватым.
Маркус нахмурился.
– Разумеется, я ответствен. – Он накрутил ее локон на палец. – Это все случилось так быстро… наверное, слишком быстро.
– Не знаю, – проговорила она, склонив голову набок, – а мне показалось, что мы нисколько не торопились и что все продолжалось довольно долго.
Маркус понял, что Джудит ни о чем не сожалеет. – И у меня тоже скоро исчезнут всякие сожаления, – подумал он. – В конце концов ничего уже не изменишь, и теперь пашей связи ничто не мешает». Если бы не звук канонады и не совершенно пустой желудок, он бы в два счета снова оказался сейчас в постели с Джудит.
Он засмеялся и сдернул с ее ног простыню:
– Вставай! Бессовестная развратница! Я пошел вниз узнать насчет еды. Очень хочется есть.
– Прекрасно! Потому что я тоже умираю с голоду. А потом мы поедем в Катр-Бра?
Он-то, конечно, да. Но брать с собой Джудит на войну? Таких намерений у Маркуса не было. Но сейчас главное – наполнить желудок.
– Как можно скорее. Я уже давно должен быть в штабе Веллингтона. Придется придумывать какое-то оправдание правду ведь не скажешь. – Он усмехнулся и снял с пальца тяжелый золотой перстень с печаткой. – Пока мы здесь, надень-ка лучше вот это. Для видимости, чтобы не шокировать мадам Бертольд.
– Да, конечно. Я об этом как-то не подумала, – произнесла она, падевая кольцо. – Немного великовато, но я буду его придерживать. – Она взяла кувшин и налила воды в умывальник.
Маркус застыл на пороге, не в силах отвести от нее глаз. Вновь вспыхнуло острое желание. Бормоча проклятия, он с трудом оторвал взгляд и ринулся вниз, в бар, служащий одновременно и обеденным залом.
– Это вы, милорд? А я только что объясняла этим офицерам, что у меня остановился английский джентльмен с супругой. – Мадам Бертольд стояла у бочонка с элем, наливая ароматный напиток в высокие кружки. Вид у нее был испуганный. – Сражение началось, милорд. Мы весь день ждали, когда же начнется, но пушки начали палить только час назад, может быть, немного больше. Эти джентльмены сказали, что Бонн все никак не решался атаковать.
– Керрингтон, старина, каким ветром тебя сюда занесло?
Маркус произнес про себя все ругательства, какие знал. У стойки бара стояли два его приятеля и с ними драгунский офицер.
– Френсис, привет! Я здесь по пути в штаб Веллингтона, – Он прошел в зал и кивнул остальным. – Уитби, Джордж, рад вас видеть. Добрый день.
Старый друг Маркуса полковник лорд Френсис Толлент пристально посмотрел на него:
– А что это за супруга?
– О, Френсис, у всех у нас есть свои маленькие секреты, – небрежно бросил Маркус.
Друзья немедленно сделали верное умозаключение и прекратили дальнейшие расспросы. Маркус повернулся к хозяйке:
– Не могли бы вы подать обед наверх, мадам?
– А что ваша милая дама предпочтет на десерт, сэр? Чай или бокал шерри? – любезно осведомилась хозяйка.
