Текст книги "Дымка в зеркалах"

Автор книги: Джейн Энн Кренц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Ключ повернулся в замке. Когда парадная дверь начала открываться, Уокер аккуратно закрыл дверь черного хода и, пригибаясь, бросился бежать.

– Сюда, – услышал он голос девушки.

Уловив движение слева от себя, он, не останавливаясь, схватил ее за руку и потянул за собой. Вскоре вокруг них сомкнулся наполненный клубами серого тумана сумрак. Это было надежное укрытие от чужих глаз. Но туман и темнота не менее опасны, чем преследование. Еще несколько шагов в глубь леса – и они потеряют направление. Ориентироваться в таком тумане невозможно. Если заблудиться, то можно часами бродить в холодном сыром сумраке, а то и получить по голове внезапно появившейся веткой. Переохладиться и обессилеть…

Уокер остановился, и Леонора, которую он по-прежнему крепко держал за руку, встала рядом с ним.

– Подождите. Нельзя далеко отходить от дома, иначе мы потеряемся в таком киселе.

В этот момент в той стороне, где находился коттедж Роудса, появилось призрачное пятно света.

– Спасибо, что зажег фонарь над крыльцом, – пробормотал Томас. – Это нам и нужно.

Он повернул направо и стал обходить коттедж, держась на порядочном расстоянии, до тех пор, пока они не оказались на усыпанной гравием подъездной аллее. Отсюда уже можно было без проблем попасть на дорогу.

– Ну, теперь нам не страшен туман, – бодро заявил Уокер. – Этот гравий замечательно хрустит под ногами, как будто идешь по хлопьям, – такие, для завтрака, тоже здорово хрумкают. Вот так будем идти и знать, что, пока слышен хруст, мы двигаемся в правильном направлении.

– Я в жизни не видела такого густого тумана.

– В городе говорят, что в Уинг-Коув такого не было уже много лет.

Вскоре они вышли на дорогу. Здесь туман не был таким плотным, и они без труда нашли свою машину, припаркованную за чьим-то пустующим летним домиком, подальше от любопытных глаз.

Томас взглянул на дом, который выглядел весьма запущенным, и заметил:

– Я чуть было не купил его вместо того, в котором живете вы. Но я рад, что сделал правильный выбор.

– Я тоже, – сказала девушка, садясь в машину. – Не хотела бы я жить рядом с человеком, который продает какое-то непонятное снадобье.

– Умение правильно выбрать место – залог успеха на рынке недвижимости, – важно произнес Томас.

Этот тип с желтыми глазами мог оказаться ее соседом – от этой мысли ей стало не по себе. И снадобье тут вовсе ни при чем.

Томас включил фары и завел мотор. Разделительная линия видна, а значит, они могут ехать, пусть и не очень быстро. В машине было сыро. Леонора обхватила руками плечи, и он торопливо включил печку.

– А ведь мы едва не попались, – сказал Уокер, внимательно глядя на дорогу.

– Я знаю. – Леонора тоже смотрела вперед. – Но ведь мы с вами начинающие детективы. Опыт приходит со временем.

Глава 10

Уокер плавно затормозил и выключил мотор автомобиля. Они сидели молча, и Леонора думала, каким удивительно дружеским получается их молчание. Оказалось, что она очень остро ощущает присутствие Уокера, и мысль, что рядом такой надежный, такой… настоящий мужчина, доставляла спокойную радость. Девушка вдруг поняла, что не хочет расставаться с ним. Осознав этот факт и не на шутку встревожившись, она поторопилась вернуться мыслями к их недавнему совместному приключению.

– Поверить не могу, что мы это сделали, – сказала она.

– Ну, для меня это тоже был первый взлом, – отозвался Томас. – Когда мне хочется острых ощущений, я обычно хожу в магазин и разглядываю инструменты. Отвертки всякие…

– Нас могли арестовать.

– Вряд ли.

– Если бы Алекс застукал нас в доме, он имел бы полное право сдать нас полиции.

– Это верно. Но ему пришлось бы объясняться по поводу украденного в Зеркальном доме зеркала. Что-то подсказывает мне, что он не жаждет дать Эду Стовалу возможность заглянуть в его шкаф и взять пару образцов на пробу.

– Но вы же не думаете, что Алекс продает наркотики?

– Кто знает, что за зелье варит этот парень? Но даже если это что-то безобидное – сахарный песок, например, он наверняка не захочет вмешательства полиции. Ведь тогда все узнают, что он мошенник.

– Все равно. – Леонора никак не могла поверить в то, что рискнула на подобное безрассудство. – Это самый глупый поступок в моей жизни.

– Если брать десять баллов за высшую оценку, то мы заработали двойку.

– Двойку… Вы хотите сказать, что совершили когда-то еще большую глупость?

– Да. Я женился. Это и был самый безумный, вернее, бездумный поступок. Впрочем, я был тогда существенно моложе. Безумства юности, так сказать. Теперь это оправдание уже не сработает. Я стал взрослым.

– Что ж, вынуждена признаться, что не так давно я тоже совершила глупость, худшую, чем проникновение в чужой дом. Я обручилась с профессором Кайлом Деллингом.

– И что же случилось с вашей помолвкой?

– Однажды днем я пришла домой и обнаружила его в постели с Мередит.

– Вот это да! – Томас поморщился.

– Мередит все подстроила специально. Позвонила мне на работу и сказала, что случилось что-то ужасное и я должна немедленно бежать к себе. Когда я примчалась домой, они как раз кувыркались в постели.

– Но зачем? Зачем ей понадобилось довести все до вашего сведения, да еще столь жестоко?

– Самое забавное – Мередит была абсолютна уверена, что оказывает мне услугу. Она хотела убедить меня, что Кайл слаб и недостоин моего доверия. – Леонора обхватила себя за плечи. – Но я не уверена, что это был такой уж честный тест.

– В каком смысле?

– Я ни разу не встречала мужчину, который мог бы сопротивляться чарам Мередит.

Леонора наконец открыла дверь. Когда она повернулась к Томасу, тот заметил, что, несмотря на улыбку, девушка очень бледна.

– То ли я простудилась, то ли начинаю нервничать постфактум, но мне срочно нужна медицинская доза алкоголя, – сказала она. – Согреться и успокоиться. Вы будете?

– Само собой!

Как хорошо! Леонора почувствовала огромное облегчение. Было бы ужасно остаться одной теперь, когда ее нервы не на шутку расшалились. Все-таки здорово иметь такого партнера.

– Туман опять опустился, – продолжала она, стараясь, чтобы голос звучал естественно. – Вы могли бы остаться на обед. – «Будем надеяться, что приглашение не выглядит слишком откровенным». – Ни к чему рисковать головой на такой ужасной дороге.

– Спасибо, я с радостью пережду, пока туман немного поднимется.

Леонора ждала, пока он обойдет машину и поднимется на крыльцо. Потом выбрала из связки нужный ключ и вставила его в замок, радуясь, что фонарь над крыльцом исправен. Иначе ей пришлось бы порядком повозиться – вокруг стало совсем темно.

– Наконец-то! – воскликнула девушка, входя в дом и зажигая свет.

Она быстро взглянула на себя в зеркало и чуть не застонала. Красавица, нечего сказать: волосы растрепались, и от узла на затылке остались лишь воспоминания, щеки словно осунулись за один вечер, а в глазах читалось явное напряжение, почти страх. Темный свитер грубой вязки не оживлял тоскливую картину.

Томас сбросил куртку и подошел к Леоноре. Он встал сзади, и глаза их встретились в зеркале. Он выглядит потрясающе, подумала девушка. Спокойный, надежный. Ей вдруг захотелось повернуться и прижаться к его широкой груди. Спрятать лицо, и чтобы он держал ее крепко-крепко.

Уокер осторожно положил большие, тяжелые ладони ей на плечи:

– Не переживайте. Это просто реакция на недавнее волнение. Все пройдет.

– Я знаю.

Возможно, он рассчитывал, что его прикосновение будет иметь успокаивающий эффект, но Леонора почувствовала, как внутри возникает возбуждение. Словно в крови вдруг забурлили пузырьки шампанского. Нет, теперь ей недостаточно было бы просто уткнуться ему в плечо в поисках безопасности и спокойствия. О нет, теперь она желала большего. Ее взгляд остановился на его губах. Интересно, каково это – целовать Томаса Уокера? А если он поцелует ее в губы и не только? Накроет ладонями ее груди… А потом проведет руками ниже, по талии и бедрам.

О чем он думает, глядя на нее в зеркало? Вдруг о том же?

Нет, так нельзя. Это все нервы и проклятый адреналин. Нужно взять себя в руки.

– Пойду налью вина, – поспешно сказала девушка. Она устремилась в кухню и развила бурную деятельность, разыскивая бутылку, выставляя бокалы… Потом принялась сражаться со штопором. Когда она наконец вернулась в гостиную, Томас уже развел огонь в камине.

Принимая бокал вина, он ненароком коснулся ее руки. И тотчас новый разряд – не ток, но возбуждение – волной прокатился по телу девушки. Она торопливо отдернула руку и сделала шаг в сторону так резко, что едва не потеряла равновесие.

– С вами все в порядке? – с тревогой спросил Уокер.

– Да, просто еще немного нервничаю. – Леонора поспешно отпила вино и огляделась вокруг, ища какую-нибудь банальную и спокойную тему для разговора. – Вы купили этот дом вместе с обстановкой?

– Нет, мебель я взял напрокат. Компания предлагала на выбор три варианта обстановки. Я выбрал тот, который приглянулся мне больше других. А что, вам не нравится?

– Да нет, все очень мило. – Она долила себе еще вина. – Кое-что явно великовато для этого коттеджа. Кровать, например. – Ох, что-то она не то говорит. Пожалуй, не стоит упоминать кровать. – Но зато диван просто замечательный.

– Да, кровать большая, это точно. Помню, когда ее привезли, я вообще усомнился, что она пройдет в комнату. Когда выбираешь мебель, как-то автоматически прикидываешь на себя, верно? А я люблю спать на большой кровати.

Леонора не смогла придумать достойного и безобидного ответа, а потому решила промолчать. Некоторое время они созерцали огонь, пылающий в камине. Леонора пыталась заставить себя думать о всяких важных вещах: странном зеркале в доме у Алекса, его цветных линзах и множестве флаконов в шкафу. Когда девушка решила, что тема больших кроватей забыта окончательно, она задумчиво сказала:

– Интересно, какое отношение Алекс имеет к нашему делу?

– Трудно сказать, какую именно игру ведет этот парень, но он замешан в чем-то предосудительном, это сразу видно.

После небольшого колебания Леонора заметила:

– Он сказал, что переехал в Уинг-Коув более года назад. Это значит, что он уже был в городе, когда умерла Бетани.

Томас задумчиво крутил в пальцах бокал.

– Насколько я знаю, Роудс никогда не встречался с Бетани. Она не посещала его терапевтических сеансов и не принимала зелье, которым он торгует. В этом я уверен. Если бы что-то подобное имело место, Дэки был бы в курсе, ведь он присматривал за ней…

– Что значит – присматривал за ней?

– Бетани была немножко не от мира сего. Всегда так поглощена своей работой, что ей нужен был не муж, а скорее нянька и опекун.

– Я таких встречала, – кивнула Леонора. – Они могут объяснить суть вещей и смысл жизни, но не в состоянии надеть одинаковые носки.

– Точно, именно такой она и была. Дэки заботился обо всем: покупал ей одежду, записывал к зубному врачу и напоминал о визите, покупал продукты и вообще вел дом.

– Может, в этом и заключается его нынешняя проблема?

– В каком смысле?

– Помните, я говорила, что частично его депрессия может объясняться какими-то нерешенными вопросами, которые супруги не успели выяснить?

– И что?

– Само собой, это всего лишь предположение, но подумайте, что получается. Допустим, Дэки женился на Бетани, потому что рыцарская часть его натуры стремилась именно к такой цели: опекать кого-то, заботиться… Но через несколько лет брака такое положение дел стало казаться ему менее привлекательным. У них могли возникнуть проблемы, непонимание. А потом она умерла – прежде чем они успели уладить свои разногласия.

Томас долго смотрел в огонь, затем задумчиво сказал:

– Мне нравилась Бетани, но я совершенно точно знаю, что не смог бы жить с ней. Она никогда и ничего не делала для брата. Она лишь позволяла ему заботиться о своей персоне и восхищаться ее одаренностью. Не знаю даже, любила ли она Дэки. Наверное, просто находила его полезным.

– Могу я задать личный вопрос: а что случилось с вашим браком? – осторожно спросила Леонора.

– Он закончился.

– Простите, – пробормотала девушка. Такая краткость произвела на нее тяжелое впечатление.

Томас усмехнулся, отпил вина и пояснил:

– Мы были женаты четыре года, а потом она сбежала с моим партнером по бизнесу.

– Ой…

– Да, это отражает всю бурю пережитых мной эмоций: «ой». Но жизнь продолжается!

– Вы правы.

– Знаете, когда мои родители развелись, я решил, что никогда не женюсь. Но если все же рискну, то уж точно не стану заводить детей.

– Чтобы они не пережили всех ужасов развода?

– Именно. И я не раз ругал себя за то, что нарушил первую клятву, и хвалил за верность второй. По крайней мере, у нас не было детей, и они не пострадали от глупости родителей.

Надо поменять тему, решила Леонора. Сил нет слушать, как он с притворной холодностью рассуждает о том, что никогда не женится больше и не станет отцом.

– Давайте вернемся к Роудсу, – решительно сказала она. – У меня появилась идея.

– Какая?

– Мне не помешает несколько сеансов по снятию стресса.

– Даже не думайте, – ровным голосом сказал Томас.

– Вы не слишком-то логичны, – упрекнула его девушка.

– Роудс не предлагал вам лечения от стресса. Он очень недвусмысленно дал понять, что мечтает увидеть вас в своей постели.

– Вы не можете этого знать наверняка.

– Все я прекрасно знаю!

– Томас, ну будьте же разумны! Нам нужна хоть какая-то ниточка, и Алекс вполне может ее дать.

– Возможно, но вы к нему не пойдете.

Леонора рассердилась. Что он себе позволяет, в конце концов?

– Что вы себе, черт возьми, позволяете? Вас никто не назначал командиром! Я лишь обсуждаю с вами наше общее расследование в котором мы – полноправные партнеры. Я вольна принимать решения и выполнять их.

– А теперь послушайте меня. – Голос Томаса звучал хрипло от сдерживаемого гнева. – Вы уже забыли, что женщина, которая встречалась со мной, а потом и с Роудсом, умерла?

– Мередит, – прошептала Леонора.

– Да, Мередит. Не обижайтесь, но думаю, мы оба знаем, что она имела гораздо больше опыта в обращении с такими парнями, как Роудс.

Должно быть, она уже была здорово взвинчена, и поэтому последнее замечание задело ее по-настоящему. Леонора обиделась. И самое ужасное, что в словах Уокера была правда – Мередит гораздо лучше умела справляться с опасными мужчинами. Леонора осознавала это, но обида как-то не становилась меньше.

Она вскочила и пошла в кухню, бросив через плечо:

– Думаю, пора подумать об обеде. Туман скоро поднимется, и вам нужно будет возвращаться домой. Ренч скучает.

– Вот черт. – Он поплелся следом, но остановился на пороге. – Я вас здорово достал, да?

– Я не хочу это обсуждать.

– А еще говорят – мужчины владеют искусством налаживать контакты.

Леонора распахнула морозилку и извлекла оттуда пачку замороженных бобов. Сказала с досадой:

– Не нужно сводить все к шутке. Я понимаю, что в ваших словах не было ничего личного.

– Вы ошибаетесь. Все, что я говорю, относится именно к вам. Вы не заметили, что все, что касается вас лично, довольно много для меня значит?

– Нет.

Неожиданно он оказался совсем близко: возвышался над ней, источая силу и тепло.

– Томас?

Его полупустой бокал с вином жалобно звякнул о стойку. Странно, что не разбился, растерянно подумала Леонора. В следующий миг он осторожно, словно хрупкую драгоценность, взял в ладони ее лицо. Леонора чувствовала шершавую, грубую от физической работы кожу его рук, и это волновало ее.

– Вот что я называю личным отношением. – И Уокер поцеловал ее, прежде чем она успела что-то сказать или хоть перевести дыхание.

Она вспыхнула сразу, волна жара прокатилась по телу. Где-то в глубине сознания мелькнула глупая мысль, что бобы, которые она только что достала из заморозки, наверное, уже изжарились – ведь она все еще держит их в руках. Потом Леонора подумала, что ей нравится такой личный подход. И что она не испытывала ничего столь восхитительного очень давно… а может, просто никогда прежде.

Она даже не заметила, как оказалась прижатой спиной к стойке бара. Колено Томаса мягко, но решительно вклинивалось между ее ногами, а поцелуй становился все глубже, все жарче. И Леонора таяла от его прикосновений, удивляясь, как она так долго могла обходиться без этого тепла, которое волнами прокатывалось по ее телу. И теперь она жаждала большего, ибо точно знала, что тепло должно превратиться в жар и пламя поднимется высоко, отнимая разум и обостряя чувства.

Что-то бамкнуло, и краем сознания девушка отметила, что бобы приземлились обратно в морозильник. Из дверцы немилосердно дуло, и она прижалась к Томасу, надеясь укрыться от холода, уповая на то, что жар его тела согреет ее.

Губы его шевельнулись, должно быть, он что-то сказал. Потом пнул дверцу ногой, и холодильник захлопнулся. Но теперь это было не важно, они уже осознали, что вместе гораздо теплее, и Леонора обвила руками его шею, запустила пальцы в темные волосы. Одной рукой он обнял ее за талию, крепко прижав к себе, а другой придерживал затылок с узлом мягких, теплых волос. Губы его скользнули по нежной шее девушки, где бешено бился пульс.

Руки Томаса сжались крепче, и Леонора почувствовала, что он поднял ее. Должно быть, отнесет в комнату. Но вместо этого попка ее приземлилась на стойку, а Томас устроился между ее колен и продолжал покрывать жадными поцелуями ее тело.

Никто прежде не был так нетерпелив. Он собирается заняться с ней любовью прямо здесь, в кухне… При мысли о том, что его желание столь велико, она ощутила новый прилив возбуждения. Боже, ей тоже этого хочется, прямо здесь и сейчас! Ни когда еще Леонора не хотела мужчину столь страстно.

Она сжала коленями его бедра и почувствовала, как его шершавые ладони забрались под свитер и накрыли ее груди… Как странно, вроде бы с утра она надевала бюстгальтер… Ну и черт с ним. Это восхитительно! Его руки – просто сокровище… Ласки Томаса делались все откровеннее, и Леонора чувствовала, как мышцы живота сводит от желания. Жар заливал ее тело, требуя, чтобы она приняла в себя мужчину. Ибо только он сможет утолить этот первобытный голод…

И вдруг все прекратилось. Подождав несколько секунд и осознав, что ничего не происходит, Леонора открыла глаза и с изумлением воззрилась на Уокера, который мрачно таращился на нее.

– У тебя есть что-нибудь подходящее к данному моменту? – хрипло спросил он.

– Что? – Она моргала, не понимая.

– Презервативы есть?

– О! – Реальность наконец достигла разума, погрузившегося в эротический сон. Леонора покраснела и ответила: – Нет, нету…

– А таблетки?

– Нет… – Она чувствовала, что заливается краской смущения, и это злило и раздражало. – Я как-то не планировала ничего подобного в Уинг-Коув.

И не стоит говорить, что с тех пор как разорвала помолвку, ничем не пользовалась, потому что… потому что не с кем было.

– А я принес инструменты для замков. – Он улыбнулся смущенно, и ее злость улеглась. Томас наклонился и прижался своим лбом к ее. – Как-то не был готов к подобному…

Леонора не знала, что и сказать. Она ощущала себя разбитой и… и обманутой.

– Что ж. – Он сделал шаг назад. – Раз ни один из нас не проявил должной предусмотрительности, давай-ка лучше сосредоточимся на обеде.

Больше всего на свете Леоноре хотелось схватить его за ворот рубашки и, глядя в глаза, крикнуть что-нибудь… что-нибудь сердитое, но искреннее: «Ты не можешь вот так взять и остановиться! Я вся горю! Да соевые бобы разморозятся от одного моего взгляда!» Боже, как жаль, что, будучи воспитанной женщиной, она не может себе такого позволить.

Девушка несколько раз глубоко вздохнула, и здравый смысл стал возвращаться. Господи, о чем она вообще думала? Это не любовь, а всего лишь вожделение, так что надо поблагодарить провидение, что все закончилось, не начавшись. Во всем виноват чертов адреналин, который зашкалил после сегодняшнего приключения.

– Обед, – произнесла она глубокомысленно. – Ты прав. Это было чистой воды безумие. – Заметив, что все еще сидит на стойке, Леонора добавила: – И вообще негигиенично.

– Возможно. Но зато мы нашли ответ на одну из загадок.

Леонора спрыгнула со стойки и едва не приземлилась на пятую точку. Оказалось, что ноги плохо ее слушаются. Они предательски дрожали. Последствия сильного возбуждения. Черт. Она старательно вдохнула-выдохнула, заправила в узел несколько выбившихся прядей и ровным голосом спросила:

– Какую загадку?

– Почему в этом доме такая большая кровать. Я выбирал ее для себя. Должно быть, это было своего рода предчувствие.

Та-ак. За такую наглую самоуверенность надо отомстить. Тонко. Чем она там собиралась удивить его сегодня? Кулинарные изыски, обманчиво простые, но продуманные до мелочей, а потому неожиданно вкусные. Отменяется. Леонора извлекла из холодильника остатки вчерашнего картофельного салата и слегка пожухший латук.

– На твоем месте я бы не слишком обращала внимание на этот гормональный всплеск. – Она захлопнула холодильник и водрузила салат на стол. – Сам говорил, что всему виной пережитый страх.

– Что ж, если хочешь, можешь свалить все на адреналин. – Он смотрел как-то слишком пристально. – Но ведь это было по-настоящему, разве нет?

Решительно повернувшись к нему спиной, она тщательно мыла руки и сделала вид, что не слышит вопроса.

– Леонора!

– Что? Если ты не заметил, я пытаюсь соорудить нам обед.

– Ты ведь не притворялась, когда… ну, несколько минут назад?

– О Господи, – пробормотала она, вонзая нож в батон хлеба. Корочка хрустела. Замечательный хлеб. Убила бы этого Уокера.

– Ну сделай милость, признайся. А то мое мужское эго не оправится от такого удара.

Девушка бросила взгляд через плечо. Его глаза блестели, и выглядел он чертовски сексуальным и весьма довольным собой. Непохоже, чтобы у Томаса Уокера были проблемы с самооценкой. К тому же надо быть полным кретином, чтобы не заметить, что она была предельно откровенна. И вела себя почти вызывающе.

Но его жена сбежала с другим мужчиной, напомнил ей внутренний голос. Вдруг он и вправду вовсе не так уверен в себе, как кажется?

– На будущее можешь запомнить, что я ужасно посредственная актриса, – сказала она. – Мне еще никого не удавалось обмануть.

Леонора занялась бутербродами. После паузы он сказал:

– Я тоже не притворялся, честно.

– Я заметила, – буркнула она, вспомнив тело Уокера и то, как она чувствовала его эрекцию.

К тому времени как они уселись за стол у окна и принялись за еду, атмосфера несколько изменилась. Чувственность все еще витала в воздухе, и между ними словно осталась незримая связь, но теперь это были лишь мягкие полутона, оттенки чувств. Ушло напряжение, сменившись ощущением близости. Леонора поняла, что ей удивительно хорошо вдвоем с этим человеком. Может, все же не стоило кормить его вчерашним салатом?

Когда они мыли посуду, туман поднялся, и видимость существенно улучшилась. Томас надел куртку и вышел на улицу. Леонора стояла на пороге, обхватив себя за плечи, – резко похолодало, и в темном, чистом небе сияли колючие звезды.

Уокер задержался на ступеньках и придирчиво осмотрел холл.

– Тут полно работы, – заявил он. – Надо поменять окна и переделать ванную комнату. Полы хорошие – солидные дубовые доски и нуждаются лишь в полировке.

– Ты останешься в Уинг-Коув после того, как наше расследование закончится? – спросила Леонора.

– Не знаю. Я приехал сюда после смерти Бетани, так как чувствовал, что Дэки в беде. Решил, что поживу тут, пока он не выйдет из депрессии. Вообще-то меня ничто не связывает с этим городом: работать можно где угодно – был бы компьютер. Ренчу тоже все равно… А ты? Та работа в Калифорнии важна для тебя?

– Да нет. Я могу вернуться, если захочу. Но захочу ли я, когда придет время? Там видно будет.

Леонора не могла облечь в слова неясное, но весьма настойчивое ощущение, что эта поездка в Уинг-Коув станет своего рода поворотным моментом всей ее жизни. Почему-то ей казалось, что потом все будет по-другому.

– Я привязана только к своей бабушке. Если мне придется переезжать, то и она переедет, чтобы быть рядом, – твердо сказала она.

– Ну это понятно, – отозвался Томас.

Потом он сделал шаг назад и поцеловал ее. Не обнял, просто прижался губами. Леонора не отстранилась, но и не подалась навстречу.

– Не думаю, что все дело в адреналине, – сказал он, когда поцелуй закончился.

Леонора молча смотрела, как он идет к машине, садится, заводит мотор. Большой черный автомобиль мягко тронулся и быстро исчез из виду.

Этой ночью она долго лежала без сна. Глядя в темноту, вспоминала все события сегодняшнего вечера. И еще раз уверилась в том, что Уокер – необыкновенный человек. Когда он был рядом, жизнь казалась ярче, и она чувствовала себя восхитительно живой, жаждущей и готовой на многое. Закрутить роман с этим абсолютно неуправляемым типом? Такая мысль казалась не слишком разумной, особенно учитывая уже существующие проблемы.

Устав от бесплодных раздумий, она постаралась сосредоточиться на деле. Еще раз перебрала в уме все, что им удалось увидеть в доме Алекса. Но ничего оригинального на ум не приходило, и, в конце концов, Леонора забылась беспокойным сном. Ей приснился странный, тревожный сон.

Ей снилось, что она идет по длинному коридору, стены которого увешаны туманными зеркалами. Коридор полон теней, и конца ему не видно. Где-то здесь, в одном из зеркал, скрыта правда – решение всех загадок и разгадка всех тайн. Она должна лишь найти это единственное зеркало и заглянуть в него, чтобы получить ответы на все вопросы.

Леонора остановилась перед одним из зеркал в пышной – стиль рококо – раме. Мередит смотрела на нее из Зазеркалья.

– Тебе нельзя спать, – сказала Мередит.

Леонора оглянулась и увидела Алекса, который улыбался ей из странного зеркала, какие бывают в комнате смеха. У него была такая соблазнительная улыбка, но что-то искажало ее… а потом черты его лица начали меняться, превращаясь в нечто немыслимое… лишь сияли желтые глаза. Она отвернулась и пошла дальше по бесконечному коридору, потому что должна найти зеркало, в котором можно увидеть истину.