Текст книги "Сладостная пытка"
Автор книги: Джейн Арчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Джейн Арчер
Сладостная пытка
Посвящается Дину
Истинный авантюрист плывет по воле волн без всякой цели и заранее обдуманных намерений, стремясь навстречу непознанной судьбе.
О'Генри
Пролог
Луна ярко сияла на темном небе, окутывая мягким серебряным светом погруженный в полутьму Нью-Иорк. Для начала апреля ночь выдалась необычайно холодной, и прохожие спешили поскорее покончить с делами и очутиться в тепле и уюте собственного дома. Даже те, у кого не было такой надежды, все же не задерживались на улицах: по закоулкам протянулись длинные тени, в ушах свистел ветер, откуда-то доносились неясные шорохи. Звонкое цоканье копыт по булыжным мостовым казалось стуком невидимых часов, отщелкивающих секунды; белые облачка пара вырывались из ноздрей измученных животных.
Но люди, собравшиеся в душной прокуренной библиотеке скромного дома Стентона Льюиса, не обращали внимания ни на разыгравшуюся метель, ни на ледяной холод. Для этих четверых ночь выдалась под стать их тяжелым мучительным думам.
– А по мне, так нужно прикончить Олафа Торсена, и чем скорее, тем лучше, – с горечью пробормотал Стентон Льюис и, отойдя от окна, принялся мерить шагами узкую, заставленную книгами комнату.
– Но мы пытались избежать этого, Стен, – запротестовал Уинчелл Кларк, рассеянно дергая себя за ухоженные усики, составлявшие предмет его гордости, и недоуменно разглядывая человека, все эти годы бывшего для трех братьев Кларк скорее сыном, чем племянником.
– Да послушайте же все вы: либо мы убьем этого типа, либо потеряем огромное состояние, а я не имею ни малейшего намерения проститься с такими деньгами! Слишком долго мне пришлось ждать! – нетерпеливо вскричал Стен, усаживаясь в скрипучее кожаное кресло.
– Ну что ж, мы предоставили Александре полную свободу в выборе подходящей партии, и, честно говоря, не могу взять в толк, почему она отвергала наших мальчиков одного, за другим, да еще задирала при этом нос! – раздраженно воскликнул Уилтон Кларк, затягиваясь дорогой сигарой. Подумать только, отказать его сыну, двадцатичетырехлетнему красавцу!
– Пропади она пропадом, наглая девчонка! – воскликнул Уильям Кларк. – Точь-в-точь как ее папаша, так же чертовски горда и упряма! Попробовал бы кто хоть слово поперек сказать Александру Кларку! А яблочко от яблоньки недалеко падает!
– Чистая правда, – подтвердил Уинчелл. – Никогда не забуду, как Александр появился на балу у Мэджи с таким спесивым видом, словно ему все нипочем, оглядел гостей и направился прямо к Дейдре Мэджи!
При одном воспоминании о делах давно минувших дней лицо старика покрылось пурпурными пятнами. Уилтон застонал, очевидно, разделяя чувства брата.
– Подошел к ней, – продолжал Уинчелл, – этак самоуверенно улыбаясь и выступая, что твой павлин! Сроду не ходил как все нормальные люди!
– Черт меня побери, ты прав, – вмешался Уилтон, хлопнув по полированной книжной полке, откуда поднялось крохотное облачко пыли – похоже, ни хозяин, ни слуги давненько уже не притрагивались к книгам.
– Устремился прямо к Дейдре Мэджи, словно не мы ухаживали за ней все это время, пока он торчал в своем дурацком университете, и заявил: «Вы самая прекрасная девушка здесь, и я собираюсь жениться на вас!» – докончил Уинчелл, задохнувшись от злости.
Пока он откашливался, Уилтон и Уильям злобно взирали друг на друга, все еще не смирившиеся с тем, что произошло двадцать лет назад, ибо Александр Кларк не раз подавал им повод для обид и претензий.
Он унаследовал фамильную судоходную компанию. Они же получили там не слишком значительные должности. И только потому, что отец Александра в отличие от их отца имел счастье появиться на свет первым! До сих пор несправедливость судьбы терзала их подобно утонченной пытке. В довершение всего Дейдре Мэджи, красавица, дочь партнера фирмы была украдена у них тем же Александром. Он женился на ней, и это по сей день приводило братьев в бешенство: ведь девушка была не только самым прекрасным созданием на свете – получивший ее руку одновременно становился равноправным партнером в компании, которая с самого начала должна была принадлежать им. Если бы Дейдре выбрала одного из них. Если бы...
– Никогда не мог понять, что Дейдре в нем нашла, – проворчал Уинчелл, невольно нарушая напряженное молчание, повисшее в комнате.
– Она заслуживала лучшей судьбы, – заявил Уильям.
– Господи, какая была красавица, – мечтательно пробормотал Уилтон. – Другой такой свет не видывал. Само совершенство.
Стен Льюис терпеливо слушал сентиментальный бред дядюшек, но в конце концов ему это надоело. У него и без того есть о чем беспокоиться! Пора заткнуть неудержимый поток старческих сетований на несчастную любовь и утерянные навеки возможности завладеть компанией.
– Очевидно, ваша идеальная Дейдре все же обладала одним громадным недостатком, – презрительно улыбаясь, сухо заметил Стен. Все трое уставились на него, отказываясь верить такому богохульству. Стен намеренно долго тянул с пояснениями, пораженный их глупостью и слепотой.
– Ирландец! Ее отец был ирландцем! Дейдре родилась чистокровной ирландкой!
Братья Кларк долго смотрели на Стена, прежде чем признать ужасную правду и неохотно кивнуть. Однако Стен неумолимо продолжал:
– И в ее дочери бушует ирландская кровь, только этим и объясняются все безумные выходки. В сочетании с гордостью и упрямством Кларков получается довольно взрывчатая смесь, и перед нами возникает огромная проблема, которую зовут Александрой Кларк, – холодно отчеканил Стен; взгляд ледяных глаз по очереди останавливался на каждом из дядюшек, пока он не удостоверился, что снова вернул их к реальности и заставил заниматься делом.
– А я-то надеялся, что она вырастет похожей на мать, – печально покачал головой Уилтон, – милой и послушной и станет делать все, что ей велят...
– Боюсь, вы несколько ошибались в определении характера давно усопшей Дейдре. В конце концов, она вышла замуж за человека, которого вы ненавидели, и если он был хотя бы вполовину так плох, как вы утверждаете, этот поступок потребовал немалого мужества, – цинично усмехнулся Стен.
– Мы никогда не говорили, что ей недоставало мужества, – запротестовал Уинчелл.
– Конечно, – поддержал Уильям.
– Просто по доброте душевной Дейдре не могла ранить чувства Александра Кларка, отказав ему, – вмешался Уилтон, энергично кивая, словно пытаясь уверить себя в своих словах.
– Верно. Возможно, она сбежала бы от него, проживи они чуть подольше, – высказал Уинчелл заветную мечту, которой так долго тешил себя.
– Точно. Дейдре в два счета узнала бы обо всех его подлостях, – вторил Уильям.
Стен раздраженно закатил глаза к потолку: дядюшки снова вернулись к давним воспоминаниям и бредовым фантазиям. И это он вынужден слушать едва ли не с самого детства, все тридцать девять лет! Слушать, несмотря на то, что у него есть план, как исправить допущенную несправедливость и заполучить компанию в полную собственность. Но старикам ни до чего нет дела, кроме как оплакивать трагическую гибель Дейдре. «Говоря по правде, ни одного из них не назовешь деятельным человеком – неудивительно, что Дейдре Мэджи предпочла неотразимого обаятельного. Александра Кларка», – думал Стен под несмолкающее дребезжание старческих голосов.
– Это он убил Дейдре! – рассерженно произнес Уинчелл. – Не мог жить, как все люди! Вечно был недоволен! Удивительно, как еще не довел до краха компанию!
– Это он настоял, чтобы Дейдре сопровождала его в том злосчастном пробном рейсе на новом идиотском судне! – прошипел Уилтон, откусывая кончик сигары и взволнованно сплевывая его в огонь.
– Нам не нужны были новые корабли! Старые могли служить еще много лет, в конце концов, они были достаточно хороши для наших предков! Если Александр так нуждался в новых судах, то строил бы их по образцу старых! – возбужденно размахивая руками, заявил Уильям, захваченный общим настроением.
– Вот он и убил ее. Все пошли ко дну вместе с этой дырявой посудиной, – вздохнул Уинчелл.
– Жаль только, что их единственное дитя осталось на берегу, – добавил Уильям. При мысли об Александре его выцветшие глаза коварно блеснули.
Стен понял, что сейчас самое время вернуться к делу.
– Да, – согласился он. – С самой их гибели от нее, кроме неприятностей, ждать нечего. Вам еще тогда следовало бы взять в свои руки управление компанией! И вы могли бы заполучить ее в полную собственность, если бы Александр Кларк прозорливо не поручил все опекуну до совершеннолетия дорогой доченьки! Уже восемнадцать лет вы пытаетесь перехитрить Олафа Торсена, единственного человека, которому Александр доверил дочь и кампанию. Единственного, которому передал управление фирмой и кого назначил опекуном Александры, пока та не достигнет двадцати одного года. И этот просоленный морской волк, простой капитан оказался грозным врагом, не так ли, джентльмены? – холодно осведомился он, безжалостно бередя открытые раны.
– Джентльмены, – продолжал он как можно убедительнее, – скоро Александра Кларк станет совершеннолетней. Совершеннолетней! Мы пытаемся выдать ее замуж за нашего человека, который смог бы получить контроль над компанией! Слишком долго она слушалась во всем Торсена, слишком долго он ее защищал, слишком долго выступал против нас. Согласитесь со мной, и больше он никого не потревожит! Тогда волей-неволей Александре придется обратиться к нам. Что же касается меня... я с радостью прикончу Торсена.
– Но, – едва слышно пролепетал Уинчелл, – откуда мы знаем, что ты станешь на нашу сторону, когда... когда...
– Я ваш племянник. Надеюсь, этого вы не забыли? – рассмеялся Стен. – Я всегда был и останусь одним из вас. К тому же мне понадобится ваша помощь в управлении компанией, – пояснил он, понизив голос, стараясь заверить стариков в полнейшей невинности своих намерений. – Что ни говори, а никто не упрекнет, будто вы не дали ей возможности выбрать самой!
– Мы предлагали ей долгую спокойную жизнь с добрым мужем и детьми! – оправдывался Уильям. – И согласись она, Торсен по-прежнему был бы рядом.
Уильям развел руками, словно он лично сделал все, что мог, для счастья Александры.
– Верно, – вставил Уилтон. – Разве не мы втроем пришли к Александре и сказали, что она может выйти замуж за любого из наших сыновей? Почти ее ровесники, хорошо образованные, прекрасно одетые красивые молодые люди! Каждая девушка в этом городе была бы на седьмом небе от счастья, но все они ждали Александру, как мы в свое время – Дейдре.
– Да, – фыркнул Уинчелл, – но она отплатила нам черной неблагодарностью, раскричалась и заявила, что видеть их не желает. Дескать, мы не позволяем ей встречаться с другими подходящими молодыми людьми, поскольку запретили устраивать бал по случаю первого выезда в свет! Какая наглость!
Стен тихо хмыкнул. Наконец-то ему удалось привлечь их внимание!
– Ну что же, – начал он, – все, что вы сказали, – чистая правда, джентльмены. Надеюсь, вы готовы исправить допущенную несправедливость и позаботиться о собственных интересах и компании?
– Мы всегда делали все, что могли, для компании, – раздраженно проворчал Уинчелл.
– Конечно, джентльмены, конечно, – поспешно заверил Стен, боясь ранить их гордость. – А я соглашался с вашими матримониальными планами, но Александра отвергла их, несмотря на ваши намеки относительно чересчур крепкого здоровья Торсена.
– Не могу понять ее... просто не могу, – промямлил Уинчелл, дергая себя за бороду, не в силах разъединить путающиеся в памяти образы Александры и ее матери.
– Полагаю, вы помните условия нашей сделки? – осведомился Стен. – Я женюсь на крошке наследнице.
«И не только из-за денег», – добавил он про себя, наслаждаясь видением красавицы Александры, покорно ожидающей его в брачной постели.
– Да, я женюсь на Александре после того, как мы избавимся от Торсена, и постараюсь с ней справиться. Мне нужно лишь заручиться вашим согласием, что затем мы вместе станем управлять компанией.
Он обвел пристальным взглядом любящих родственников, благоразумно умолчав о том, что не собирается ни с кем делить власть.
В комнате воцарилось молчание. Старики напряженно хмурились, но, кажется, Стену удалось подвести их к логическому выводу – компанию необходимо получить любой ценой. Александре нельзя позволить выйти замуж за человека, не имеющего отношения к семейству Кларк.
Три пары помутневших глаз блеснули злобно и торжествующе. Братья согласились – Стен видел это по их лицам.
– Итак, джентльмены, – настаивал он, подталкивая их к принятию последних бесповоротных обязательств, от которых нельзя будет впоследствии отречься.
Все трое одновременно кивнули. Стен вскочил, охваченный бешеной энергией, горячившей кровь.
– Наконец-то компания станет нашей... нашей! – вскричал он. – Положитесь на меня. Что бы ни случилось, делайте удивленные лица. Я позабочусь о Торсене и Александре, но и вы должны как следует сыграть свои роли.
Они снова кивнули, желая поскорее покончить с формальностями и вернуться к обсуждению красоты и добродетелей Дейдре Мэджи. При этом братья напрочь забыли, что она была матерью Александры, чью судьбу они только что отдали в руки алчного и коварного человека. _ – Все будет сделано быстро и безупречно, – вне себя от радости, пообещал Стен – похоже, его мечты о власти, богатстве и красавице Александре Кларк вот-вот осуществятся!
Александра Кларк металась по гостиной второго этажа, ожидая старого друга Олафа Торсена. Он до сих пор не вернулся с вечерней прогулки, и девушку одолевали дурные предчувствия – не в привычках Олафа было опаздывать. Она даже поднялась наверх, чтобы высматривать из окна знакомую высокую фигуру опекуна. Но он так и не пришел.
Александра не на шутку тревожилась за Олафа. Не столь давно ее двоюродные дяди, Уильям, Уинчелл и Уилтон Кларки, неприкрыто угрожали Олафу, и ей так и не удалось, подобно последнему, отмахнуться от этих прозрачных намеков.
Олаф много раз твердил Александре, что выходить замуж надо только по любви, а девушка даже не могла долго находиться рядом с прилизанными напыщенными сыночками родственников, одного из которых прочили ей в мужья! При мысли о подобном браке мурашки ползли по коже!
Да, она волновалась за Олафа. Тот не разделял опасений Александры и попросту смеялся, когда она настаивала, чтобы он брал с собой охрану: в свои семьдесят лет Олаф был силен и крепок и никому не давал спуску.
Девушка отдернула гардины, и сердце сжалось от невыразимой боли – на перекрестке, в квартале от ее дома, собралась толпа. Именно там Олаф обычно переходил улицу возвращаясь! Александру охватила паника, но она отказывалась верить глазам. Конечно, уличная сцена никак не связана с Олафом – просто у нее слишком разыгралось воображение!
Однако Александра, продолжая уговаривать себя, отскочила от окна, метнулась в свою комнату, схватила плащ и поспешно выбежала на улицу. Она не помнила, как очутилась на месте, влекомая лишь страхом и желанием поскорее убедиться, что с Олафом ничего не произошло.
Бесцеремонно расталкивая зевак, девушка пробралась в центр круга. Заметив ее белое лицо и невидящие глаза, присутствующие торопливо расступались, догадываясь, что незнакомка каким-то образом причастна к случившемуся. Наконец Александра оказалась в первом ряду. При виде того, о чем она подсознательно знала с самого начала, знала, но не хотела верить, с ее губ сорвался тихий стон.
– Олаф, – прошептала девушка, бросаясь на колени у лежавшего в неестественной позе умирающего, покрытого пылью и грязью. – Олаф, мне так жаль. Во всем виновата только я.
Она задохнулась. По щекам поползли две светлые струйки. Александра положила голову верного друга себе на колени и впервые поняла, каким усталым и старым он выглядит.
– Александра, – прохрипел Олаф. Девушка откинула волосы у него со лба, погладила по голове и наклонилась ближе.
– Александра, ты должна бежать. Не медли. Они убьют и тебя или принудят выйти замуж за одного из них. Берегись Стена... Льюиса, он опаснее всех.
Олаф поперхнулся, слабо кашлянул. Его лицо серело на глазах, однако Александра еще надеялась, что Олаф ее не покинет. Больше у нее никого на свете не было.
– Я любил тебя, как внучку, как внука, которого так никогда и не увидел. Скройся, Алекс, поезжай в Новый Орлеан. Найди моих дочь и внука. Возможно, они сумеют помочь тебе. Отправляйся, пока не поздно, и выжди до своего совершеннолетия, – чуть слышно пробормотал он, не спуская с нее горящих глаз.
Алекс почти ничего не видела из-за слез, но знала, что в ушах будут вечно звучать его последние слова.
– Обещай, обещай, что исполнишь мою просьбу и уедешь прямо сейчас. Отыщи моих родных и передай, что я всегда любил их и был... просто глупым стариком.
– Нет! Нет, Олаф, ты никогда не был глуп, и я обещаю все на свете, только не уходи.
– Не дожидайся моих похорон, Алекс. Скройся! Беги, прежде чем они заманят тебя в ловушку. Докажи, что ты дочь своего отца. Докажи...
Дыхание его прервалось, глаза медленно потускнели. Олаф бессильно обмяк. Александра прижала его к себе, громко рыдая. Сердце сковало ледяным панцирем, но в голове настойчиво звучали предсмертные мольбы опекуна. Они убили его, убили, чтобы прибрать к рукам ее состояние. Но она им покажет! Сделает все, как велел Олаф. И ничто в мире не помешает ей исполнить его волю.
Однако как ей отыскать совершенно незнакомых людей, покинувших Нью-Йорк двадцать пять лет назад? Но она найдет их! Как хорошо, что Олаф наконец простил дочь за то, что та стала женой южанина и последовала за ним в Луизиану. Когда-то Олаф рассказывал, что некий мистер Джармон приехал по делам в Нью-Йорк где и познакомился с его дочерью Элинор. Это была любовь с первого взгляда. Они поженились почти сразу же, хотя Олаф не одобрял ее выбора. Но молодые люди ничего не желали слушать. Однажды мистер Джармон получил известие из Луизианы о том, что отец тяжело болен и хочет перед смертью повидать сына. Он побоялся ехать вместе с беременной Элинор и уговорил ее остаться с Олафом, пока не родится ребенок. Мистер Джармон обещал вернуться и самолично отвезти жену на плантацию.
Элинор мужественно переносила разлуку, утешаясь мыслями о младенце и о радужном будущем в кругу семьи. Она переехала к отцу и стала ждать, несмотря на то что все ее письма оставались без ответа. Время шло, и Элинор родила мальчика, но от мужа не было ни слуху ни духу. Олаф уговаривал дочь забыть человека, так жестоко бросившего ее, но она скрылась после очередной ссоры, вне себя от отчаяния, и увезла с собой грудного ребенка, которого назвала Джейкобом. Олаф никогда больше не слышал ни о ней, ни о внуке, а гордость помешала ему отправиться на Юг и попытаться отыскать их.
И вот теперь, после всех этих лет, после кровавой Гражданской войны... кто знает, живы ли они? Сумеет ли Александра донести до них последние слова умирающего?
Девушка прижала к себе бездыханное тело Олафа. Она не имеет права нарушить клятву. Кроме того, гибель опекуна не должна остаться безнаказанной. Она отомстит! Она...
Внезапно кто-то грубо рванул Алекс за плечо и поднял на ноги. Девушка развернулась, зловеще сверкая глазами.
– Стентон Льюис? – удивленно протянула она. – Что вы здесь делаете?
При виде Стена она сразу вспомнила о предупреждении Олафа. Льюис и впрямь опасен, она и сама придерживалась того же мнения.
– Я шел к тебе, Александра, но, увидев толпу, решил посмотреть, не могу ли чем помочь, и наткнулся на вас с Олафом, – медленно, без всякого выражения сообщил он. Александра нерешительно взглянула на него. Слишком уж своевременно он появился. Нет, ему нельзя верить!
– А Олаф? Что с ним... – начала девушка, чувствуя, что слезы высохли, а тело как-то странно онемело. Сейчас она казалась себе такой же холодной и безжизненной, как Олаф. Однако ей предстоит нелегкое испытание, и нужно быть крайне осторожной, если она не хочет потерпеть неудачу на первых же шагах.
– Я провожу тебя домой, Александра. Небезопасно находиться на улице в такой час и в подобной компании. Хорошо еще, что я оказался здесь.
– Но Олаф...
– Я обо всем позабочусь. Сейчас ты ничего не сможешь для него сделать, – властно заявил он и, вытащив ее из круга зевак, повел к своему экипажу.
– Но что случилось? Я не видела...
– Ничего не видела? – поспешно перебил он, и Александре почудились удивленно-довольные нотки в его голосе. Она остановилась у экипажа, и Стен добавил: – Какое счастье, что ты не была этому свидетельницей, Алекс. Его переехала какая-то карета, запряженная четверкой лошадей.
– О нет! Тебе так сказали?
– Да, нашлись очевидцы. Кучер даже не остановился. Никто его не знает.
– Какой ужас, – пробормотала Александра, нисколько не сомневаясь, что Олафа убили ее драгоценные родственнички.
Стен Льюис подсадил девушку в экипаж и устроился рядом. По пути оба молчали. Стен помог ей спуститься на землю и с видом собственника, который Алекс посчитала несколько преждевременным, повел по ступенькам крыльца к парадной двери внушительного дома. Устроив девушку в тускло освещенной гостиной на маленьком диванчике, Стен дернул за шнур сонетки. Александре не понравилось, что он уже распоряжается в доме, но она сдержалась.
Вошла горничная с двумя бокалами на тяжелом серебряном подносе. Стен забрал у нее бокалы и, подойдя к Александре, тоже сел. Горничная незаметно вышла, оставив их наедине.
– Выпей, Александра, – мягко велел он, вручая ей бокал.
– Не хочу...
– Выпей. Сразу станет легче.
Она пригубила содержимое бокала и слегка поморщилась. Жжет. Значит, бренди. Девушка отпила самую капельку. Действительно, бренди согрело ее, и она словно ожила. Но ничто не могло растопить холод в сердце.
– Итак, Александра, – начал Стен, подавшись к ней.
Девушка подняла голову и с изумлением увидела, что его лицо совсем близко, а глаза горят дьявольским огнем. Она сжалась, не узнавая прежнего Стена Льюиса.
– Александра, – шепнул он, – не беспокойся за Олафа. Я договорюсь о похоронах. Больше тебе не придется ни о чем волноваться.
Александра поспешно отвернулась, пытаясь унять бешеный стук сердца. В глубине души она никогда не доверяла Стену, даже до того, как Олаф рассказал, что он незаконный сын Селесты, сестры дядюшек Кларк, которую жестоко изнасиловали в четырнадцатилетнем возрасте. Бедняжка умерла родами, подарив жизнь Стену.
Учитывая все обстоятельства, мальчику дали фамилию Льюис, принадлежавшую в девичестве его бабушке. Но Стен навсегда остался парией, отверженным, стремившимся наперекор судьбе добиться лучшей участи, доказать, насколько он достойнее многих других, имевших счастье родиться в законном браке. Он много и усердно работал, уверенно делал карьеру, поднимаясь по ступенькам служебной лестницы, пока не стал правой рукой Олафа.
Но Олаф, хотя и старался понять чувства, обуревавшие Стена и побуждавшие лезть из кожи вон, интуитивно чувствовал, что под маской трудолюбивого порядочного молодого человека кроется нечто глубоко нечестное и подлое. Александра с детства разделяла убеждения старого морского волка, недоумевая, в чем причина. Возможно, дело в слишком пристальном взгляде серых глаз, постоянно следивших за ней, совсем как сейчас?
Она попыталась встать, но плечо неожиданно стиснули стальные пальцы. Александра вгляделась в исполненное решимости лицо, на котором, как ни странно, совсем не было морщин. Гладкая кожа обтягивала чуть выступавшие скулы, и единственным признаком возраста казались серебристо-седые прядки, почти сливавшиеся с рыжеватыми от природы волосами. Однако сколько она помнила Стена, его шевелюра всегда была серебристо-рыжеватой, что делало его похожим на волка, настороженно озиравшегося по сторонам.
– Мистер Льюис, вы делаете мне больно, – мягко заметила она.
– Прошу прощения, Александра. – Он ослабил хватку, но руки не убрал. – Просто я хотел тебе помочь. Правда, сейчас не совсем подходящий момент для разговора, но время не ждет.
– Вот как, – машинально обронила девушка.
– Я позабочусь о том, чтобы похороны состоялись через три дня, Александра. На четвертый мы поженимся.
– Что?! – вскрикнула она, вырываясь. – Да вы с ума сошли! Нет! Тысячу раз нет!
Сжав кулаки, она обожгла разъяренным взглядом невозмутимо улыбавшегося Стена.
– Не отвергай меня сразу, Александра, – покачал он головой, стараясь говорить как можно спокойнее и убедительнее. Даже сейчас он не мог не представлять это гладкое тело, эту теплую соблазнительную плоть в своих объятиях... Вот он подминает ее под себя и наслаждается, наслаждается...
– Не отвергать? Я думать без содрогания не могу о подобном замужестве! Убирайтесь из моего дома, – прошептала девушка, взбешенно сверкая глазами.
«Боже, как она прекрасна», – подумал Стен, однако вслух сказал:
– Я знаю, что произошло между тобой и мальчишками Кларк. И не виню тебя за то, что отказалась от них, но ты просто обязана выйти замуж за одного из членов семьи и прекрасно понимаешь это. Я стану тебе хорошим мужем, Александра. Я не настолько стар, чтобы не суметь сделать тебя счастливой, и буду нежен и добр с тобой, если позволишь, конечно. Тебе не придется ни о чем заботиться. Поверь, Александра, о лучшем муже ты не могла бы и мечтать, а я был готов на все, чтобы получить тебя, еще с тех пор, как девочкой качал на коленях.
– Вы давно замышляли это... хладнокровно и расчетливо? – охнула она, неожиданно прозрев. Стен хрипло рассмеялся.
– Александра, настал мой час. У тебя просто нет выхода, дорогая.
Девушка несколько раз обошла комнату, пытаясь взять себя в руки и придумать, как получше от него избавиться. Наконец она встала перед Льюисом.
– Мистер Льюис, даже если я соглашусь, не можем же мы пожениться сразу после похорон Олафа!
– Зови меня Стеном – ведь я стану твоим мужем. А сплетни скоро затихнут, да они нисколько меня и не волнуют.
– Стен или мистер Льюис, все равно этому не бывать! – топнув ногой, рассерженно вскричала Александра. Коварно улыбнувшись, Льюис шагнул к девушке и снова положил руки ей на плечи. Алекс попыталась освободиться, но Стен немилосердно стиснул ее пальцы. Девушка прикусила губу, но не опустила глаз, взбешенная столь наглой самоуверенностью.
– Я именно тот, кто тебе нужен, Александра! Остальные слишком молоды, чтобы оценить тебя по достоинству, и, кроме того, у тебя нет выбора. Ты станешь моей женой через четыре дня.
Он уже наклонил голову, чтобы поцеловать ее, но Александра в отчаянии оттолкнула негодяя и заявила:
– Ошибаетесь, мистер Льюис. У вас нет никаких прав на меня, и я не собираюсь покоряться вашим нелепым требованиям.
– Смирись, Александра. Не заставляй меня идти на крайности. Я все равно получу тебя, – процедил мужчина, впиваясь в ее губы.
Боже, первый поцелуй – и от подобной твари! Александра, оцепенев, инстинктивно сжала челюсти. Она задыхалась, а мозг сверлила лишь одна мысль – как убежать, скрыться. Она не могла путешествовать на одном из собственных кораблей. Придется нанять какое-нибудь маленькое суденышко и отправиться в Новый Орлеан. Даже Льюис не догадается искать ее следы на столь жалкой посудине. Да, так будет лучше всего. Остается взять деньги из банка, собрать вещи, нанять шхуну – и все это за три дня, иначе будет поздно!
Не добившись ответа, раздраженный Стен поднял голову. Глаза зловеще блеснули:
– Ты вовсе не так холодна, как пытаешься показать, хотя еще очень неопытна и невинна. Возможно, ты нуждаешься в уроках. Буду счастлив преподать их тебе. – Серебристо-серые глаза зажглись страстью. – Не хочешь получить первый прямо сейчас?
Бешенство и отвращение боролись в душе Александры. Не вынеся оскорблений, она изо всех сил ударила мужчину по лицу и почему-то обрадовалась при виде белого, медленно краснеющего отпечатка на щеке. Но глянув в его глаза, глаза бешеного волка, впервые за все это время по-настоящему испугалась. Казалось, Стен мгновенно превратился в оскалившегося хищного зверя.
Льюис растянул губы в улыбке, показав мелкие белые зубы, и прошипел:
– Весьма глупо с твоей стороны, Александра. По-видимому, теперь мне не придется ограничиться всего лишь одним уроком. Я твой господин, и ты привыкнешь во всем мне покоряться, независимо от твоих чувств или мнения. И никогда, слышишь, никогда не смей поднимать на меня руку – я не всегда владею собой, как сегодня, и могу покалечить твое прелестное тело. Впрочем, мы ведь еще не знаем, насколько оно прелестно, верно?
Александра и не подумала отступать, не желая выказать свой страх.
– Вы безумны, – только и прошептала она. – Совершенно безумны. Убирайтесь из моего дома и забудьте сюда дорогу.
Льюис разразился странным лающим смехом, похожим на вой волка, и резко отвернулся. Александра, не веря глазам, наблюдала, как он поспешно подошел к двери. Громко щелкнул замок. Впервые в жизни девушка отчетливо осознала, насколько беспомощна перед грубой силой. Она ненавидела это чувство, но ничего не могла с собой поделать.
Все еще хищно улыбаясь, Стен медленно направился к ней. Александра, отскочив, попробовала дотянуться до шнура сонетки – слуги наверняка прибегут на зов, – но Стен опередил ее и вырвал тяжелый шнурок из ослабевших пальцев.
– Александра, да ты, я вижу, совсем не стремишься поскорее начать уроки?! Разве тебе не интересно узнать что-то новое?
Алекс, лихорадочно мотая головой, старалась сбросить с себя цепкие руки.
– Вы не посмеете! Отпусти меня, ничтожество! Но ее ярость, казалось, лишь возбуждала Стена.
Похоже, ему больше нравилось укрощать дикую кошку, нежели играть с ручной. Сжимая ее запястья одной рукой, он дергал девушку за волосы до тех пор, пока каскад золотисто-рыжих локонов не обрушился на грудь и плечи, тяжело ниспадая до самых бедер. Стен долго, будто завороженный, смотрел на них и, не выдержав, запустил пальцы в густую массу. Александра пыталась драться ногами, но запуталась в юбках, потеряла равновесие и упала ему на грудь.
– Уже лучше, дорогая, – одобрительно пробормотал он, зарываясь лицом в роскошные пряди.
– Да отпусти же меня, чудовище, – вскрикнула девушка и ощутила сквозь одежду жар его тела. Она задыхалась: сама его близость была ненавистна.
– Я никогда не отпущу тебя, Александра! Ты моя, и я докажу это сейчас, раз и навсегда. И тогда ты по-настоящему станешь моей, только моей.
– Нет! Ты омерзителен! – охнула она, продолжая беспомощно биться в его объятиях.
Наконец после очередного толчка оба свалились на ковер. Александра старалась откатиться от него, но он упал на нее всей тяжестью и поднял ее руки над головой. Надежды сбежать не осталось, однако девушка отчаянно сопротивлялась, беспорядочно извиваясь под ним.
– Да прекрати же, Александра, – повелительно бросил Стен. Алекс с ужасом увидела, что он пылает от страсти. – Хватит вырываться!
