Текст книги "Музыкальный приворот"
Автор книги: Джейн Анна
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Чуня очень ехидно на меня посмотрел, но деликатно промолчал, словно знал какую-то чудесную тайну, но мне говорить не хотел. Ну и молчи, животное страшенное, дальше. А я пойду в свою комнату и буду спать, спать, спать…
В очередной раз то, о чем я мечтала, не осуществилось: как я ни пыталась, так и не смогла больше заснуть, только зря проворочалась в постели целый час в надежде, что сон все-таки придет и часов на шесть я смогу оторваться от этой реальности.
В результате я отлежала себе руку, ударилась ногой об стену и направилась пить кофе – для поднятия жизненной энергии и тонуса.
Болтая пушистой тапкой, которую кто-то добрый успел уже растянуть, поэтому мне эта домашняя обувь стала очень уж большой, я пила маленькими глотками кофе. И одновременно обозревала ночные залежи мусора, аккуратно отодвинутые чьей-то заботливой рукой на самый дальний край стола. Наверное, рано вставшая Нелли завтракала и не стала, по своему обыкновению, убирать мусор, а просто освободила место для себя, любимой. Еще и оставшуюся пиццу схомячила. А может быть, ей Эдгар помог. Кто их знает.
Выпив холодный кофе, я решила убрать мусор и вообще привести кухню в порядок. В течение следующих четырех часов я опять продолжала работать домработницей, приводя в порядок по очереди все четыре комнаты, коридор и «пункт питания». Нелька, на помощь который я надеялась, все не приходила. Когда я позвонила ей на телефон с целью узнать, куда она умчалась в столь раннее время, сестренка сообщила, что она с подружками убежала, чтобы попасть на самый первый утренний сеанс нового фильма про якобы одного очень романтичного вампира-красавчика и его потенциальный «энергетический» коктейль женского пола, в которую вампир по непонятным причинам влюбился. А вернуться домой она пока не может, потому что вместе с теми же подружками умчалась на какую-то аниме-выставку.
На правах старшей сестры я тут же решила, что уборка ванной комнаты и туалета, а также повторное мытье полов в коридоре и на кухне будет прерогативой Нелли завтрашним днем. И еще что-нибудь придумаю.
Пока разговаривала с сестрой, домой явился папа. Что характерно, вчерашним алкоголем от него не пахло, а выглядел он бодро и свежо, как только что распустившийся цветок. Наверное, ночевал у какого-нибудь друга. По понятным только ему причинам Томас считал, что должен приходить домой в нормальном виде. Однажды я случайно слышала, как Леша говорит бабушке, что «Томас не хочет перед детьми в непотребном виде представать, хотя, можно подумать, они не знают о его недостатках», на что та вполне разумно ответила: «Ты тоже женщин в дом не водишь, хотя все прекрасно осведомлены, что ты, милый, Казанова».
Папа почему-то не стал поднимать тему нашей встречи в «Горизонте», а, заглянув в холодильник, направился в магазин, вытащив из-за монитора Эдгара. Наверняка он применил к нему грубую силу, потому что просто так вызволить брата из компьютерного плена очень нелегко.
Эти двое рискнули отправиться в магазин и смогли купить целых три пакета продуктов, которые, кажется, не были испорченными или отравленными.
Эд решил отличиться еще раз и захотел помочь младшей сестрице с уборкой. Невероятно, но он чувствовал себя немного виноватым в том, что опозорил Катю, то есть меня, перед парнями. Томас, который тоже попытался загладить свое маленькое вранье насчет того, будто бы он пошел в мастерскую, сказал, что пропылесосит всю квартиру. Честно говоря, я уже успела это сделать, да и пылесос мне было жалко, поэтому я доверила ему пару других хозяйственных заданий.
Часов в пять вечера домой вернулся напраздновавшийся на дне рождения Алексей. Он по глупости забыл ключи и долго звонил в квартиру. Только после того, как он позвонил на домашний телефон, дверь ему наконец открыли и с милыми улыбочками попросили пройти в кухню.
– Зачем? – раздевался в прихожей дядя.
– Для приготовления ужина, – улыбнулся папа, – Эд голоден.
– Ничего я не голоден! – возмутился брат, который сам себя начинал считать сумасшедшим – уже часа четыре он не за любимым белым другом сидит! – Это ты есть хочешь!
Вот, вот она, сущность мужчин – все разговоры о еде!
– Я что, похож на кухарку? – мрачно спросил дядя, аккуратно укладывая в шкаф дорогие ботинки с длинными, как у султана, носами, чуть загнутыми вверх.
– Нет, – радостно ответил ему брат, – но мы в тебя верим – захочешь, будешь похож!
Леша окинул тяжелым взглядом всю нашу компанию, одетую по случаю уборки в старую, застиранную одежду и спросил, изогнув бровь:
– Какие вы стильные, ребята. Дом моды решили устроить?
– Мы не можем с тобой конкурировать, Лешенька. И вообще мы ждем тебя на кухне, – таким же радостным голосом проговорил Томас и скрылся.
Эдгар поспешил за ним, изредка бросая в сторону своей комнаты печальный взгляд.
– Катя, – задумчиво проговорил дядя, обращаясь ко мне, – ты не хочешь научиться готовить? Ты все-таки будущая жена и все такое.
Еще один нашелся. Может быть, я на всю жизнь останусь одинокой старой девой.
– Не хочу, – отрезала я. Хватит с вас, что я убираюсь постоянно и счета все оплачиваю. Ну, деньги, конечно, не мои, зато я мотаюсь в кучу разных мест. Видите ли, офисы по оплате коммуникационных услуг, телефонной компании, фирмы, предоставляющей кабельные каналы и Интернет, и многое-многое другое находятся едва ли не в разных частях города.
– Не успеешь домой прийти, как окружат голодной стаей и ноют: «Жрать, жрать», – бурчал, моя руки в ванной, дядя, – я, может быть, вообще устал…
Я не стала дослушивать его речь и тоже направилась на кухню. Этот вечер обещал быть спокойным и умиротворенным. Я хочу взять реванш в настольной игре «Корона Эмбера»…
Но только у меня этот воскресный день прошел относительно спокойно. Нинка все-таки получила и свою долю нервотрепки!
О том, что происходило с моей подругой, я даже не подозревала. Впрочем, о большой части этих забавных событий сама Нинка узнала лишь через какое-то время. После того как девушка прибежала домой, она сразу же улеглась спать, словно это не она продрыхла едва ли не всю вчерашнюю ночь. Поэтому многое ей стало известно лишь со слов собственного папы.
А началось все с того, что дядя Витя, или Виктор Андреевич, как уважительно его называли многочисленные подчиненные и партнеры по бизнесу, удобно устроился в мягком кожаном кресле с недавно приобретенной книжкой Умберто Эко. Сегодняшний выходной день его очень радовал. Во-первых, в кои-то веки все члены семьи Журавлей собрались дома: и жена, и дочери, и сын. Не зря, он, глава дома, придумал семейный день! Будучи вечно занятым деланием денег, отец Нины нечасто видел ближайших родственников в сборе. Правда, и Нина, и Ира, и Сергей до сих пор спали в своих комнатах, хотя время уже позднее – первый час дня. Виктор Андреевич хотел разбудить детей и сходить с ними, допустим, в семейное кафе, но его жена, Софья Павловна, почему-то не разрешила отрывать ребят от сна, мотивируя тем, что дочерям и сыну завтра нужно рано подниматься, чтобы попасть на учебу, и в воскресный день они непременно должны отдохнуть. В отличие от мужа она прекрасно знала, что все трое отпрысков провели ночь не дома, а где-нибудь в ночных клубах или барах. Жесткий же по отношению к остальным людям, в особенности к работникам своей фирмы, Виктор Андреевич своих детей несколько недооценивал и считал их вполне приличными. К тому же он строго-настрого запретил им употреблять любые алкогольные и наркотические вещества. Также он постоянно читал им нотации и учил жизни. Нинкин папа вообще был диктатором и довольно жестким человеком, которого закалил бизнес. Но его супруге, Нинке, Ирке и Сергею все-таки удавалось им немного манипулировать.
«Ладно, не буду будить, пусть спят», – подумал он и решил почитать книгу.
А во-вторых, причиной хорошего настроения дяди Вити было то, что на сегодняшний ужин должны были приехать его многочисленные родственники, перед которыми Виктор Андреевич вместе с супругой желали похвастаться новым ремонтом, полностью преобразившим их жилище. Нинкины родственники со стороны отца очень сильно отличались от родни ее матери, переехавшей в город из деревни. В деревне родственники были простыми и открытыми людьми. А вот братья, сестры, тетки и дяди Виктора Андреевича постоянно находились в скрытых конфликтах и, будучи небедными людьми, пытались друг друга перещеголять своим достатком. К тому же на сегодняшнем ужине должна была присутствовать родная тетка Виктора Андреевича, старая и противная Эльза Власовна, властная, ехидная и очень богатая женщина лет шестидесяти пяти, с безупречным маникюром и прической. И дядя Витя, и его семейство, и все его дальние и близкие родственники очень не любили тетю Эльзу, но терпели, надеясь, что свое большое наследство она оставит кому-то из племянников, так как своих детей у нее не было. Вполне вероятно, что свой характер Нинка получила именно от этой Эльзы Власовны через своего папу, нрав которого тоже легким назвать было никак нельзя.
Сейчас хозяин дома, правда, совсем забыл о противных родственниках и пытался насладиться книгой, купленной заботливыми руками его супруги Софьи Павловны.
Виктор Андреевич продирался сквозь откровенно скучный для него текст всемирно известного шедевра «Имя Розы» и зевал. Читать этот роман, наполненный многочисленными аллюзиями, составными метафорами, игрой со словами, а также философско-культурным смыслом и многими другими сложными вещами, он решил только потому, что не хотел ударить лицом в грязь в разговорах с более начитанными коллегами. Нинкин папа, как и она сама, очень любил быть главным во всем – это, наверное, некая генетическая черта, передающаяся из поколения в поколение в их семье.
Пролистав еще пару страниц, мужчина все-таки решил больше не мучить себя «глупой писаниной» и принялся за чтение очередного детектива Рекса Стаута, которым в последнее время очень увлекался. Одновременно он ловил себя на мысли, что сегодня отличный день.
Хорошие мысли Виктора Андреевича прервал звонок. На него мужчина не среагировал, решив, что дверь откроет жена или кто-то из прочих домочадцев. Однако дети не спешили узнать, кого там принесло, а Софьи Павловны вообще не было дома – она уехала договариваться насчет блюд, которые на званый семейный ужин должен был приготовить квалифицированный повар в хорошем ресторане. После третьего звонка Журавль дернулся, отложил в сторону книгу и направился к дверям. Как и у Нинки, у ее отца был не самый легкий характер, и они оба раздражались по всяким пустякам.
– Кого там нелегкая принесла, – распахнул дядя Витя дверь и слегка попятился.
Прямо перед ним стоял высокий малый в красном комбинезоне и в малиновой кепке. В руках парень держал огромную корзину алых роз, закрывающих едва ли не половину лестничной клетки.
– Доставка цветов, цветочный салон «Цветы и искры», – весело произнес парень, протискиваясь в прихожую. Он виртуозно протащил сквозь дверь пышный и замысловатый букет, не помяв ни одного цветка, – распишитесь!
И с этими словами работник службы доставки поставил цветочное чудо на пол, утер лоб и протянул Виктору Андреевичу бланк.
– Экий ты быстрый, – быстро пришел в себя тот, – мы цветов не заказывали, дружок.
– Так вам прислали, – заулыбался парень так, как будто бы отправителем был он лично. – Вы же Журавль?
– Журавль, – подтвердил собственную фамилию дядя Витя.
– Значит, точно вам, адресом-то я ошибиться никак не мог, – бойко ответил паренек, – распишитесь, и я пойду. У меня еще заказов вагон.
– Подождут твои заказы, – всегда ставил себя выше других хозяин дома, – кому цветы-то?
– Да там открытка есть, – кивнул парень на розы, – прочтите. И, главное, распишитесь, что вам все в целости и сохранности доставлено.
– Жди, – коротко бросил Виктор Андреевич, наклоняясь к цветам.
Его съедало любопытство: кому предназначены красивые и явно дорогие ароматные сорняки под названием «розы чайные, гибридные»? Будучи очень ревнивым, дядя Витя сначала заподозрил, что, может быть, это тайный поклонник его жены решил отправить такой букетище, а потом ему подумалось, что, наверное, один из нелюбимых родственников прислал розы для украшения стола и прочего интерьера, чтобы позлить хозяина дома. Но в записке, а, вернее, в маленькой открытке с изображением плюшевого котенка с милой улыбкой, говорилось совсем другое:
«Моя прекрасная королева, эти цветы подтвердят тебе мои самые искренние чувства. Прости за вчерашнее – я верну твою сумку. Келла, с любовью».
– Это еще кому? – уставился в великом подозрении на корзину Виктор Андреевич и принялся размышлять.
Теперь ему стало понятно, что это кто-то из многочисленных поклонников его красавиц дочерей. То, что вокруг Нины и Иры молодых людей крутилось в достаточном количестве, мужчина прекрасно знал, и все эти неотесанные парни его бесили и злили. Дядя Витя был очень деспотичным отцом, и любые претенденты на руку и сердце девочек казались ему мерзкими и противными сопляками, которые в жизни ничего не достигли и не могут не то что общаться с его дочками, даже смотреть на них им не разрешается! Нинкина мама постоянно жаловалась родственникам, что бедным девочкам приходится прятать своих мальчиков, потому что всего одна встреча с отцом – и этих парней как ветром сдувает из жизни Ирочки и Ниночки. Если их брат слышал эти слова из уст матери, он неизменно подтверждал их: «А кому охота общаться с девчонками, у которых такой папаша ненормальный? Если бы у моей девушки такой предок был, я бы себе другую нашел уже через пять минут!»
– Хм, кому? – проговорил себе под нос хозяин квартиры, который не мог определить, старшей ли дочери предназначены эти цветы или младшей?
– Ну, вы же Журавль, – заканючил парень в малиновой кепке, – значит, вам! Распишитесь, а?
– Я что, – поглядел на него, как на отсталого, Виктор Андреевич, – похож на «прекрасную королеву», кретин? – и Нинкин папа с выражением зачитал кусочек таинственного послания.
Курьер скептически оглядел несколько грузного мужчину с круглым твердым лицом, цепким взглядом, широким носом с залегшей вертикальной складкой между грозно нахмуренными бровями и помотал головой.
– Нет, что вы, вы просто похожи на того, кто должен расписаться! – нашелся парень, которому вовсе не улыбалось надолго задерживаться в этой квартире.
Нехотя дядя Витя поставил широкую размашистую подпись, выпроводил курьера и, едва не запнувшись и при этом прокляв всех парней на свете, вместе взятых, вновь удалился читать книгу. Сыщик Арчи Гудвин только-только вышел на след хитроумного преступника, и Журавлю-старшему хотелось узнать, кто же является убийцей, отправившим на тот свет троих хороших людей. Но планам Виктора Андреевича не удалось свершиться. Он успел пролистать не больше десяти страниц, как в дверь опять позвонили.
– Соня, что ли, ключи забыла? – сам у себя спросил он, отправляясь в прихожую и намереваясь прочесть жене лекцию о том, что перед выходом из дома всегда необходимо брать с собой ключи, а также не забывать закрывать все окна, проверять, все ли приборы выключены, и ставить квартиру на сигнализацию.
Но за дверью оказалась вовсе не Софья Павловна, а еще один молодой человек, на этот раз коренастый и коротконогий, зато державший еще более необъятную цветочную корзину – но уже с белоснежными лилиями.
– А ты еще кто такой? – удивленно произнес дядя Витя, поправляя на носу очки для чтения.
– Вам доставка от фирмы «Цветочный сад», получите, пожалуйста, и распишитесь! – с пыхтением отвечали ему из-за цветочной горы.
– Убирайся со своими цветами! Нам уже все доставили, – вежливо отвечал Виктор Андреевич.
– Ничего не знаю, – обиженно проговорил коротконогий парень, – тут все оплачено, возьмите, пожалуйста.
– Сам поставь, – не собирался мараться хозяин квартиры, – и проваливай.
Отец подруги стал заводиться. Назойливые кавалеры Нины и Иры вообще обалдели – решили домой цветы слать тоннами, а он, уважаемый бизнесмен, между прочим, обязан играть роль любовного курьера – принимать корзины и передавать по назначению! Ага, сейчас! Ему в свой единственный выходной делать больше нечего! И это в семейный день, день, который он, Виктор Андреевич, посвятил не кому-нибудь, а семье! Этим прохиндеям, которые изволят дрыхнуть по двенадцать часов в день!
– Давай, давай, – повторил мужчина, кивая на свободное место рядом с первой корзиной.
Курьер тут же выполнил поручение дяди Вити – такого начальственного тона не всякий бы посмел ослушаться.
– А подпись поставите? – поинтересовался он, тыча мужчине бланками под нос.
– Поставлю, – пробурчал Виктор Андреевич недовольно, – вот тебе мой автограф. Радуйся.
Как только сотрудник «Цветочного сада» удалился, обозвав про себя интеллигентного хозяина парой крепких выражений, Журавль обошел второй нежданный подарок вокруг, пригляделся и выудил из цветочных сплетений еще одну записку. Надпись в ней была идентична предыдущей.
– И ни намека, кому прислали эту драную траву! – вспылил дядя Витя, который никак не мог решить, кому из дочерей устроить профилактический втык по случаю того, что его всю первую половину дня беспокоят «кретины с цветами».
– Я им тут бегай, как секретарша, а они дрыхнут, неблагодарные, – проворчал мужчина, помахивая открыточкой. Его взгляд почему-то упал на имя отправителя.
– И что за имена глупые придумывают? – сам у себя очень ворчливо спросил он, – Келла! Еще бы Маугли назвался, скотина блохастая, – не пожалел для потенциального парня одной из дочерей красивого эпитета Виктор Андреевич. – Или это у него родители валенки и изуродовали именем ребенка? Келла – Мелла – Пелла – Охренелла. Хорошо, хоть Унитазом не нарекли.
Тут Нинкин папа опять задумался: «Келла – вроде бы оканчивается на „ла“. Значит, скорее всего… это имя – женское! Если имя женское, – продолжал развивать логическую цепочку мужчина, – то тот, кому предназначены цветочки, – мужчина. В нашем доме мужчина только я, мой сын Сергей и наш кот. Я и Сережка явно мужики. Кота в расчет не берем. Но, с другой стороны, обращение в открытке звучит как „прекрасная королева“, значит, послание все-таки женщине. Итого: открытка от женщины Келлы другой женщине в моем доме. Значит, кто-то из женской половины нашей семьи… не той ориентации, что ли?»
– Да быть того не может! – басом прогудел Виктор Андреевич.
Кот, сидевший неподалеку, поддержал хозяина: принялся умываться.
Нинкин родитель стал ходить туда-сюда, обдумывая сложившуюся ситуацию. Ситуация казалась ему явно из разряда «кретинистических». Сына и дочерей он будить пока не стал, обдумывая, как половчее вытрясти из них правду. За то, что его жена нормальная, дядя Витя ручался самолично. У Ниночки и Ирочки мужского внимания хоть куда. Зачем им какие-то еще девушки? И вообще его дочки не такие. Они крайне положительные, пусть и несколько избалованные.
Может быть, кто-то разыграл их? Или как сейчас говорит молодежь, кто «для прикола» так подписался? Этому железному человеку, дяде Вите, совсем не хотелось верить, что кто-то из его отпрысков выбрал не ту любовную стезю. Позор для всей семьи!
Третьего звонка дядя Витя как будто бы ждал – не зря он устроился читать свой детектив возле входа в квартиру, на мягком пуфике около телефонного столика.
Как только раздалась долгожданная трель, папа Нинки вскочил и молниеносно отпер дверь, за которой стоял очень улыбчивый представитель одной из солнечных стран – соседок Российской Федерации. Загорелыми руками он держал изящную цветочную корзину, в которой по меньшей мере ютилось около ста прекрасных декоративных растений: и хризантем, и роз, и тюльпанов, и орхидей, и калл, и даже странного вида темно-синих и фиолетовых цветков, усыпанных блестками.
– Опять! – хищно переводил взгляд с очередного работника службы доставки Виктор Андреевич. – Ты откуда? «Цветочный сад» или «Цветы и искры»?
– Я прыдставытэл салона-магазына «Прэкрасный букэт», – гордо ответил ему черноволосый курьер. – Роспыс дайтэ и бэрыты.
– Подожди, – поморщился дядя Витя, – кто прислал?
– Нэ знаю, – всучил ему в руки корзину парень, оказавшийся самым наглым и проворным. – Роспыс дай. Мэна ждут.
– Я тебе сейчас дам, – неизвестно что пообещал ему папа моей подруги, – упадешь.
– Зачэм упадешь? – удивленно спросил курьер. – Ручкой роспыс сдэлайтэ.
– Я же сказал, подожди! – рявкнул мужчина, поставил тяжеленную, как оказалось, корзину на пол около двух ее сестер и потер лоб. Кем бы ни был отправитель и какой ориентации – он обнаглел!
– Кто прислал? – Хмуро поинтересовался Журавль вновь, мягким носком домашнего тапка пиная новую корзину.
– Нэ положыно гаварыт, – опустил взгляд в пол курьер, которого давно уже ждали по нескольким адресам, и с некоторым трудом выговорил, – конфыдэнцыал.
– Конфыдэнцыал, говоришь? – хмыкнув, дядя Витя достал из лежащего на столике бумажника небольшую купюру в долларах и передал курьеру. – Теперь скажешь? – осведомился он. – Или все равно конфыдэнцыал?
– Отчыго жэ нэ сказат харошэму чэлавэку? – молниеносно спрятал в одном из многочисленных карманов яркого комбинезона деньги молодой человек. – Сыный парэн, – имея в виду цвет волос, произнес курьер и для наглядности показал на свою собственную черную шевелюру.
Его словарного запаса немного не хватало на то, чтобы как следует обрисовать заказчика. Между прочим, курьер самолично заказчика не видел, а только слышал от девушки, которая продавала цветы в салоне, что приходил «такой потрясный божественный мальчик с синими волосами и пирсингом», который «заказал крутую композицию!». Слова «потрясный», «пирсинг» и «композиция» уроженцу солнечной страны были не совсем понятны, но про синие волосы он понял отлично и подумал про себя на своем родном языке: «Какие стукнутые на всю свою голову бывают. Волосы в синий красить – вот же позор для всей его семьи!»
– Сыный парэн? – не понимая, что передразнивает гостя города, произнес дядя Витя, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Неужели его единственный сын Сережа стал… стал… стал… ненормальным?
– Сыный, сыный, красывый как Бог, – постарался точнее передать молодой человек услышанные им слова касательно внешности заказчика, хотя и считал, что нельзя сравнивать человека со Всевышним. – И пыр… пырс… пырс… у него есть.
– Издеваешься? – зашипел растерянный и поэтому обозленный донельзя Виктор Андреевич. – Какой к упырям собачьим пырс?
– Пырсынг, – вспомнил слово честный курьер, которому было стыдно просто так брать деньги.
«Пирсинг, – пронеслось в голове несчастного отца, который уже в воображении закапывал сыночка в землю, – этот джинн, наверное, имеет в виду серьгу в ухе, такие… такие они все серьги носят!»
– Вот держи, – вдруг протянул ему еще одну купюру только куда большего достоинства отец Нинки, – и никогда не становись таким, как мой сын.
– Спасыбо, – ничего не понял курьер, но деньги взял и исчез – его ждали новые заказы.
Захлопнув в очередной раз дверь, дядя Витя замер и несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул – так учил его психолог.
«Если я сейчас не успокоюсь, я этого мерзавца задушу, – подумал он про себя, направляясь к комнате младшего ребенка, – а все Соня виновата – назовем Сергеем, назовем Сергеем! Вот и назвали, на свою голову говорящим именем! С таким-то окончанием как синеньким не стать! Я же предлагал назвать его в честь моего прадедушки Фомой! Так нет, она уперлась всеми копытами. А этот негодяй мерзкий, сынуля мой, и рад стараться, чтобы его переклинило! На мальчиков его потянуло! Совсем дошел! Королевой стал. Ну, я ему сейчас устрою Страшный суд! Все цветочки эти заставлю сожрать!»
Подходя к комнате сына, дядя Витя еще раз сделал глубокий вдох и приоткрыл дверь.
Сергей, не подозревающий, в каких страшных грехах он сейчас будет обвинен, уже проснулся и разговаривал по мобильному телефону с другом, с которым они вчера разминулись и поехали в разные клубы. Одной рукой младший Нинкин брат придерживал трубку, другой натягивая штаны.
– Ну чего, оттянулись вчера в «Горизонте»? – говорил он. – А мы с телками в «Турецком папе» были, на конкурсе мокрых маек… Не, мы клево оттянулись, там было много девочек, хороший диджей сет и все такое. А вы как? Что говоришь? Драка была? И чего? Менты аж приезжали? Не, круто у вас в «Горизонте» вчера было! Троих на белой карете увезли? А мы в «Папе» спокойненько так, в дружеской атмосфере, с приятными малышками посидели… А из-за чего мочилово-то началось? Телку не поделили? Сколько-сколько человек не поделили? Да ну на фиг, за одной девочкой сразу десять мужиков не могут бегать! В «Горизонт» Водянова, что ли, приехала? Чего-то я, Лерыч, не понял, это как такое может быть? Заливаешь!
Друг, которого Сережа называл Лерычем, принялся долго и доходчиво объяснять младшему Журавлю то, что вчера произошло в популярном клубе. И если бы те, кто непосредственно участвовали в этих событиях, услышали этот разговор, то сильно удивились бы такой интерпретации случившегося. Вот так и рождаются слухи…
По словам Лерыча выходило, что ночью в «Горизонте» появилась какая-то «суперкрутая телочка-блондиночка» и «была она такая вся из себя», что понравилась очень большому количеству «тусующегося пипла». В результате чего за девушкой обалдевшие парни стали просто-напросто бегать, а потом они и подрались, привлекая к этому делу большое количество постороннего народа. Сережин друг, правда, не участвовал в этом безобразии – в это время он как раз был занят в хороводе, который решили поводить на малом танцполе, но зато двое его приятелей, которые вышли покурить, едва не попали в эту драку.
Дядя Витя, который прекрасно слышал разговор и не спешил заходить к Сергею, понял, что вроде бы его сын нормальный – раз все-таки девушками интересуется, – не зря же он о них по телефону беседует. Правда, для любящего отца стало большим открытием узнать, что, оказывается, его сынок вчера не ночевал дома, а пришел ранним утром в состоянии алкогольного опьянения средней тяжести.
«Ладно, пусть по клубам шляется лучше, чем с „сынымы парнами“, – подумал про себя дядя Витя, – а насчет выпивки я сегодня вечером с ним поговорю и урежу карманные расходы этому паршивцу. А пока кое-что уточню, а то вдруг ему и те и другие нравятся…»
Он приоткрыл дверь шире и вошел в комнату, ярко освещенную электрическим светом, – за окнами стало почему-то пасмурно. Сережа тут же свернул разговор, довольно почтительно сказал «доброе утро» и выжидательно уставился на отца, который просто так в спальни своих детей не заглядывал. Чаще всего Виктор Андреевич приходил читать нотации. Нинка, как самая хитрая, обычно умело переводила разговор на другую тему и сбивала отца с толку, Ира тоже была девушкой довольно-таки изворотливой, а вот их брат, не обладающий женской смекалкой, отдувался за всех троих.
– Хороший сегодня день, сын, – с такими словами глава семьи Журавлей уселся на стул перед компьютерным столом, – правда?
– Хороший, папа, – согласился Сережа и подумал про себя с отчаянием: «Чего он опять придумал? Взгляд у него какой-то странный, изучающий».
– Сегодня на ужин к нам приедут гости, – сообщил давно известную информацию дядя Витя, – мы должны показать себя с лучшей стороны.
– Конечно, папа, – парень не понимал, куда клонит отец. Но то, что родителю от него что-то нужно, он не сомневался – слишком уж хорошо знал его повадки.
– Мы им покажем, как нужно принимать гостей! Правда?
– Правда, – кивнул Сережа, не сводя глаз с Виктора Андреевича, который в свою очередь буравил молодого человека пронзительным взглядом.
«Чего он от меня хочет? – в некоторой панике подумал Сережа, – в чем я опять виноват? Где я накосячил?». И он принялся вспоминать все свои маленькие грешки.
– Хорошо, что я придумал семейный день, – сам себя похвалил Нинкин отец, – теперь отношения между нами станут крепче и лучше. Журавли всегда должны стоять друг за друга горой. Уютный вечер с родственниками, что может быть прекрасней? Мать уже уехала в ресторан, а я договорился насчет вина – нам привезут прекрасное коллекционное вино, сынок. И пусть все видят, что мне, Виктору Журавлю не жалко заплатить всего за одну бутылку кругленькую сумму!
«Про вино заговорил! Батя узнал, что я сегодня ночью выпил, – пронеслось в голове Сережи, – а теперь он ждет от меня признания в этом! Издевается. А как он догадался-то? Или от меня пахнет? Да нет, вроде… Стукнул кто, может быть?»
Дядя Витя очень строго относился к употреблению алкоголя и не разрешал просто так его пить не только дочерям и собственной жене, но и сыну, который не очень-то слушался папу, но прекрасно все скрывал.
А в голове у хозяина дома были совершенно другие мысли: «Что-то он на меня испуганно смотрит и не разговаривает почти. Скрывает какую-то информацию. Щенок! Если он все же с этими светло-синими связался, а другу насчет клуба с девочками лапшу на уши навешал, я его из окна выброшу!»
Еще раз смерив обычно веселого и разговорчивого сына пристальным взглядом ярких голубых глаз, Виктор Андреевич произнес ласково:
– Ну, признавайся, дружок.
Сережа, который вовсе не хотел лишаться карманных денег или подвергаться любому другому наказанию папы, решил, что лучше стоит признаться. Сказать, что выпил он всего один раз, потому что… потому что вчера в клубе перепутал бокалы, вот и все! И вообще он, Сергей, алкоголь не признает.
– Папа, – опустил глаза в пол сын, проклиная, на чем свет стоит, догадливость родителя, – это было всего один раз. Один.
Виктор Андреевич схватился за сердце, чувствуя себя так, словно он только что потерял контрольный пакет акций собственной фирмы.
– Первый, – покаянным тоном произнес его ребенок, не догадываясь даже, о чем думает глава семьи.
– Первый? – слабым голосом проговорил Журавль, хватаясь руками за стол. «Убить его сейчас или дослушать?»
– Первый, – кивнул Сергей. – Это нечаянно произошло. Я просто перепутал в темноте – ну, в клубе же темно было. Вот поэтому и получилось так. Но я не хотел.
– Не хотел, значит? – прошептал Журавль-старший в страшном гневе.
– Нет. Папа, мне это не понравилось, – честными и печальными глазами посмотрел на отца сын. – Я больше так не буду, мне очень стыдно. Я понимаю, что это… неправильно.
– Готовься к смерти, – вдруг поднялся со стула дядя Витя и стал надвигаться на молодого человека, скрючив пальцы. – Тебе только стыдно, а мне позор на всю жизнь, да? А я тебя всем обеспечил, ничтожество! Ты совсем заелся, я смотрю! По клубам своим шляешься! Женщину от мужчины в темноте отличить не можешь!
– Могу! – мигом вскочил на кровать Сережа, и никто из его друзей сейчас не узнал бы в этом растрепанном и испуганном парне самодовольного и бравого красавца мажора.
