Текст книги "Незваный гость (СИ)"

Автор книги: Джейн Анна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Я не ревную, – ничуть не обиделся Денис, пребывая явно в каком-то очень спокойном расположении духа. – Кирилл – сложный человек. Иногда он бывает слишком сложным, – крайне обтекаемо дал он характеристику другу.

– Ну и зачем ты пригласил своего крайне сложного друга? – полюбопытствовала я вновь.

– У него не слишком хороший период в жизни, – вновь напустил тумана брюнет. Захотелось треснуть его ложкой по лбу.

– Что за сложный период? Концерт в каком-нибудь мьюзик-холе отменили? Гремми не получил? Его тест в новой песне отдали Гектору? – наивно считала я в тот момент, что у известных личностей не может быть иных, общечеловеческих забот.

– Если захочет, сам расскажет. Я мало знаю, – покачал головой Денис.

В это время гость вернулся и мы продолжили беседу.

Я несколько пообвыкла в обществе такой звезды, точно поняла, что не сошла с ума, и что Кезон из «Красных Лордов» у нас на кухне, потягивающий из высокого стакана холодный фреш с кубиками льда, – это вроде как нормально. И то, что он – отличный друг моего почти уже жениха, – это тоже нормально. И нормально даже то, что он обращается ко мне по имени, шутит и вообще ведет себя, как обычный человек.

В это было сложно поверить, но это было так.

Еще через часа два, когда с кухни мы переместились на лоджию с видом на набережную и ночной город, зажегший тысячи огней и иллюминаций, я и вовсе пришла в себя. Сидя с ногами на диванчике рядом с Дэном и положив ему голову на плечо, я веселилась и рассказывала разные истории – особенно Кириллу понравилась моя интерпретация нашего с Денисом знакомства, он так искренне смеялся, что я просто наумиляться не могла. Какой человек, а! Бедная я несчастная дурочка, обманутая этим бархатистым голосом и приглушенным деликатным смехом! Все-таки я не мастак по первым впечатлениям о людях – вечно они у меня неверные…

– А расскажите, как вы познакомились? – попросила я, глядя на зависшую над соседним домом ехидно поблескивающую луну.

– Я не помню, – просто сказал Кирилл.

– Я тоже, – подтвердил Смерч.

Парни переглянулись и расхохотались.

– В смысле? – нахмурилась я, переводя подозрительный взгляд то на одного, то на второго.

– Серьезно, Маша, – отозвался гость. – Я лишь помню, что мы всегда дружили. До тех пор, пока я не уехал.

– Расскажите, – загорелась я. – Ну расскажите-расскажите-расскажите, как вы стали общаться!

– Это не было обдуманным и взвешенным решением, – продолжал гость, подперев голову кулаком.

– Поддерживаю. Видишь ли, Чип, – пояснил мне Денис, поигрывая кончиком короткого хвостика, в который были собраны мои волосы, – нас познакомили насильно – родители.

– Мы жили на одном этаже, – добавил Кирилл. – Поэтому родители общались: один возраст, одни увлечения, одно, – тут губы его тронула усмешка, – положение.

– Кстати, у меня кое-что есть. Мама дала на днях, когда узнала, что ты приедешь, – поднялся на ноги Дэн.

– Заинтересовал, – усмехнулся гость. – Компромат?

– Почти, дружище, – весело отозвался Дэн, и уже из соседней комнаты до нас донеслись его слова:

– Если я продам это журналистам, выручу хорошую сумму денег.

– Кто тебе поверит, – деланно серьезно стал рассматривать свои ногти музыкант. – Про нас постоянно делают дичайшие вбросы.

– Я читала как-то, что один среди вас – это девушка, – радостно подтвердила я его слова. – Это бурно в Интернете года три назад обсуждали. Флеймы были дикие, хейтирили все и сразу, – я захихикала, вспомнив, как смеялась с комментариев. Сейчас, правда, меня это все не волновало, но одно время я все время мониторила информацию о любимых группах – «Лордах», «На краю» и еще о парочке. Сейчас куда более важной казалась музыка, нежели ее исполнители. Хотя, не спорю, то, что любимый музыкант был в одной квартире со мной – поражало, вдохновляло, подбрасывало вверх, закручивало в воздухе и… И это было просто нереально круто – вот так просто с ним разговаривать.

– М-м-м, даже так? И как ты думаешь, это правдивая информация? – посмотрел мне прямо в глаза молодой человек. Я пожала плечами и сладко потянулась.

– Глупости, конечно.

Он улыбнулся. Так, наверное, могла бы улыбнуться кошка, если умела. И было в этой улыбке что-то настолько коварное, что у меня брови вверх поползли. Я на мгновение замерла с поднятыми рукам, а после резко их опустила и подалась вперед.

– Что? Да ты шутишь! – заявила я и рассмеялась, погрозив пальцем. – Я на это не поведусь!

Он только пожал плечами.

– Эй-эй, я же ваша фанатка, зачем меня так пугать?!

– Мне так нравится твоя эмоциональность, – невпопад произнес гость. – Очень тепло.

– В смысле тепло – это я угадала? – вспомнила я известную игру «Тепло – холодно».

– В смысле от тебя, как и от огня идет тепло, – вывернул все наизнанку музыкант. – И спасибо, – вдруг добавил он.

Головастики зачесали головы, не понимая, почему их хозяйку благодарят.

– За что? – удивилась я.

– За то, что Дэн так улыбается, – серьезно отозвался Кезон. А я не знала, что ответить ему. Просто сама улыбнулась и пожала плечами. Так само получается – ну, что у Дэна такая улыбка.

– Меня обсуждаете? – как раз вернулся в комнату Смерчинский, держа в руке фотоальбом – большой, тяжелый, темно-вишневого благородного цвета и с золотым теснением. В таких обычно хранят старые и ценные семейные фотографии – под тонкой прозрачной пленкой. А с ними вместе – и воспоминания.

– Меня, – отозвался его друг. – Ты же знаешь, люблю поговорить о себе, пока тебя рядом нет. Каюсь, моя слабость.

– Твой эгоизм – твоя слабость, – беззлобно хмыкнул Денис.

– Это его любимый прикол, – объяснила я Кириллу. – Каждый раз, когда он уходит и возвращается, задает это вопрос. Денис, это вообще несмешная шутка.

– Это не шутка, это традиция. Каждой молодой семье нужна традиция, – заявил, ничуть не смутившись, Смерчик и, сев рядом, потрепал за щеку. Я изловчилась и укусила его – легонько, конечно, зато мне стало приятно – люблю я кусаться, когда эмоции накрывают с головой.

– Твоя традиция – раздражать меня, – проворчала я. Второй раз цапнуть не получилось – Дэн оказался проворнее и играючи поймал мои руки в захват. Пинать его ногой при госте было как-то неудобно.

– Сильно? – полюбопытствовал темноволосый парень.

– Бывают ли смерчи слабыми? – вопросом на вопрос отвечала я, оставив попытки освободить запястья из его пальцев, и улеглась на диван, положив голову ему на колени. Денис мог быть отличной подушкой. Правда, то же самое он говорил и обо мне.

– Вы нравитесь мне все больше и больше, – заявил гость.

Мы с Денисом только переглянулись и отчего-то рассмеялись.

– Да, обещанное, – раскрыл альбом Смерчинский прямо над моим лицом. Пришлось встать – любопытство, как и всегда, не дало мне покоя.

– Альбом взял дома, обещая вернуть в целости и сохранности, – пояснил Дэн, открывая нужную страницу. Фотографий в их семье всегда было очень много – они и лежали в альбомах, рассматривать которых раз в год под Рождество стало домашней уютной традицией, и в стильных рамках висели на стенах в большом доме родителей Дениса. Лера – мачеха Дэна, ставшая ему матерью, считала, что нельзя предавать прошлое забвению. Впрочем, мне показалось даже как-то что так она пытается загладить свою вину перед приемным сыном и самой собой…

– А вот и компромат, друзья, – объявил Дэн.

Пара секунд – и с огромным интересом Кезон и я рассматривали несколько старых цветных фотографий, на которых были изображены дети, сидящие за столиком с горой всяких вкусностей в чьей-то детской комнате: пять мальчиков и одна девочка.

И все-таки меня посвятили в их прошлое.

* * *

– И что я должен делать с этими… детьми?

Синие прищуренные глаза, принадлежащие хмурому мальчишке лет десяти, с огромной неприязнью глядели сквозь стекла очков на сидящих за низким детским столом ребят в праздничных колпаках. Перед ними высился шоколадный торт в форме большого медведя, много сладостей, фрукты, соки и даже детское шампанское – просто пир!

Один из мальчишек – прехорошенький, синеглазый и черноволосый что-то весело рассказывал. Трое других его внимательно слушали, что-то жуя: настороженная девочка с острыми ушками и раскосыми карими глазами и два мальчика – один крепко сбитый, с насупленными темными бровями и щечками-яблочками, а второй – худенький, высокий для своих лет, но миленький, со светлыми волосами и точно такими же бровями и ресницами.

– Присмотри за ними, Петечка, – ласково улыбнулась русоволосая женщина.

Черноволосый парнишка в очках вздернул подбородок. Он, ребенок чересчур серьезный, терпеть не мог, когда к нему так обращались. И вообще, он не хочет быть с этими малявками. Они же все младше его! Девочка – на два года, а мальчишки – аж на целых четыре! И что делать с этими малявками, один из которых приходился Пете двоюродным братом, он ума приложить не мог! А единственный, с кем было интересно – его ровесник Игорь, заболел, и на праздник не пришел.

– Это обязательно, мама? Я хочу за стол к взрослым. Пусть она за ними присматривает, – кинул хмурый взгляд на миловидную женщину средних лет, чьи длинные светло-рыжие волосы были собраны в низкий пучок. Звали ее Дарья – без отчества – и в квартире Олега Смерчинского, живущего с маленьким сыном, отмечающим сегодня шестой День рождения, она была приходящей домработницей.

– Петя! – сердито одернула его мама, отлично слышавшая в голосе сына капризность. – Нельзя называть кого-то «он» или «она», если этот человек с тобой в одной комнате. Видишь, правил этикета ты не знаешь, а хочешь за стол ко взрослым. Сегодня посидишь с маленькими, – потрепала она сына по макушке. Тот запыхтел.

– И вообще, в гости придет еще один мальчик, – продолжала женщина.

– Не малявка? – оживился Петр.

– Взрослее, – серьезно кивнула мама. В это время дверь, как по заказу, отворилась, и в комнату вошла женщина лет сорока с небольшим, которая за плечи вела бледного худенького угловатого мальчишку с темными, закрывающими шею, волосами. Мама Пети едва заметно покачала головой – своего ребенка она предпочитала стричь аккуратно, а не отращивать ему «патлы». Следом за гостями следовала Лера – негласная хозяйка дома. Кажется, Олег хотел жениться на ней в будущем году.

– Скажи привет ребятам, – улыбнулась мама новенького мальчика. Тот, видимо, хоть и хотел общаться, но был скромным и подойти первым боялся.

– Привет, ребята, – произнес тот послушно, оглядывая детскую исподлобья – но не зло, а с интересом и чуть-чуть – со смущением.

– Привет, – замахали ему те. Петр критически оглядывал вновь пришедшего, оценивая, подходит ли он ему в качестве друга или он тоже слишком мелкий и тупой, как вся эта ребятня.

– Ребята, это Кирилл, – улыбнулась Лера. – Кирилл, – обратилась она к юному гостю. – Дениса ты уже знаешь, помнишь, вы с ним несколько раз играли? А это его друзья: Снежана, Саша, Мика и Петя.

– Я ему не друг, – тотчас заявил черноволосый мальчик в очках. Его мама осуждающе посмотрела на него. – Я его брат, – договорил Петр уныло. Вот у кого-то братья так братья! Взрослые и сильные! А у него этот Дениска-сосиска, которого все хвалят.

– Никаких манер, как у отца, – посетовала мама Пети и шепнула Лере – Олег по сравнению с ним просто ангел. Тебе повезло, – и она в шутку подмигнула будущей родственнице. Та лишь улыбнулась в ответ.

– Дениса ты уже знаешь, – мама Кирилла присела на корточки рядом с ним и поправила воротник белой рубашки. – Иди и отдай ему подарок. – И она вручила темноволосому мальчику праздничный пакет, в котором лежало что-то объемное.

Тот кивнул и пошел к имениннику. Остановился, осмотрел, чуть склонив голову, и произнес тихо:

– Это тебе. С Днем рождения!

И он немного неловко вручил синеглазому имениннику подарок. Глаза у того загорелись – в пакете был классный новенький конструктор, которые юный Смерчик просто обожал.

– Спасибо! – воскликнул он. – Ух ты-ы-ы!

– Что там? Покажи-покажи-покажи! – наперебой полезли к нему Саша и Мика. Последний ловко оттолкнул своего брата, тот упал и заревел – от обиды. Мика обидно захохотал недетским басом. А к Саше тотчас бросились взрослые. Впрочем, успокоился он быстро.

– Кирюш, садись сюда, – отодвинула Лера стульчик между Денисом, все мысли которого были о конструкторе, и Снежаной. Девочка насторожено покосилась на Кирилла, но ничего не сказала, отодвинула лишь чуть свою тарелочку с изображением одной из диснеевских принцесс. Глаза ее Кириллу понравились. И ушки тоже. Девчонка вообще напоминала ему олененка Бэмби. Этот мультик Кирилл любил, хоть и плакала всегда, когда смотрел. Он вообще часто плакал.

Кирилл попробовал улыбнуться Снежане, а та отчего-то насупилась – видимо, не оценила. А потом и вовсе отвернулась.

Петр, приземлившийся напротив, продолжал усиленно размышлять – играть с ним или нет. Ведь только взрослому кажется, что разница в несколько лет – сущая ерунда. Для детей это безумно важно! Если тебе целых десять лет, а кому-то – всего-навсего шесть, между вами целая пропасть!

– Сколько тебе лет? – важно спросил Петр у Кирилла, отвлекая его от мыслей о Бэмби.

– Девять, – отвечал тот растеряно. – А тебе?

– Десять, – важно отвечал тот. – В школу ходишь?

– Во второй класс.

– А я – в третий, – гордо сообщил Смерчинский. Он все же решил, что, так и быть, будет играть с этим новеньким. Он уж всяко лучше, чем эта малышня. И довольно отпил из стакана мультифруктовый сок. А конструктор братца он попозже осмотрит и, если надо, сломает кое-какие детальки.

– Как тут мои мальчики? – лебедем вплыла в комнату мать Мики и заодно мачеха Саши с бокалом вина в руке. – Ангел не обижает Сашеньку?

– Обижает, – басом пожаловался тот и побежал жаловаться, обняв женщину за колени. Саша был самым маленьким из всех детей. Ангелина обняла его со смехом. Поведение детей веселило актрису.

– Свинопас, – припечатал его Мика и из вредности стащил с тарелки брата фруктовое пирожное, которые сегодня утром из кондитерской привезла домработница. Тот факт, что сам он их не ел, мальчика не смущал.

– Не говори таких плохих слов! – погрозила ему пальцем актриса. – Ох уж это бремя материнства, – с долей кокетливости посмотрела она на остальных женщин. – Мальчики всегда меня делят. Кстати, дамы, мужчины решили играть в покер. Жаль, что мой Павел не смог приехать, покер он ну очень уважает. Кстати, Карина всегда играла неплохо, ее сегодня не будет в нашем обществе? – посмотрела она на Леру, не замечая, как несколько подозрительно на нее глядит мама Кирилла, женщина далекая от азартных игр и крайне интеллигентная.

– Она с мужем и близняшками уехала, – вздохнула Лера, расправляя складки на длинном, в пол, бордовом платье.

– Печально-печально. Так, а зачем же я пришла? – щелкнула Ангелина пальцами в воздухе. – А! Заснимем наших детишек на память? – и она помахала в воздухе пленочным фотоаппаратом, до этого беззаботно висевшим на ее запястье.

– Я совсем забыла про это, – хлопнула себя по лбу закрутившаяся с гостями Лера. – Было бы здорово!

– Не здорово, Лерочка, – покрутила фотоаппарат женщина и раздраженно топнула ногой. – О, нет. Кажется, я истратила всю пленку в гостиной, – в голосе ее звучал настоящий трагизм.

– Не страшно. Сейчас наш принесу, – тотчас решила Лера. Отец Дениса как раз недавно подарил ей навороченную «зеркалку» известной японской фирмы.

Когда будущая хозяйка дома вернулась в детскую вместе с фотоаппаратом, Ангелина вовсю командовала детьми.

– Ребята! Садитесь за стол! Сейчас мы будем фотографироваться! – хорошо поставленным театральным голосом говорила женщина, больше сейчас похожая на массовика-затейника, нежели на актрису. – На стульчиках сидим красиво, спинки держим прямо! Ангел, – прикрикнула она на сына, который кривлялся за спиной у Саши, – сядь уже, будь добр, на свое место! Улыбаемся, ребятки, улыбаемся! – навела Ангелина объектив на детей.

– А птичка вылетит? – спросил Денис, изо всех сил улыбаясь – на щеках появились трогательные ямочки, которые всегда умиляли взрослых.

– Невидимая, милый, – пообещала Ангелина. – Ну, смотрим на меня. Показываем, какие у всех зубки… Чи-и-и-и-из!

Вспышка осветила детские лица. А потом еще раз и еще.

После чаепития, на котором все было чинно и никто не ссорился, взрослые включили мультфильм по видеомагнитофону и удалились, предоставив ребят друг другу, и лишь изредка заглядывая в детскую. За окном был февраль, и на улице уже стемнело, а за окошком была самая настоящая буря, однако вместо того, чтобы прилипнуть к окну, дабы восхищаться буйством снега и ветра, дети прилипли к телевизору. Один мультфильм, второй… И вскоре им надоело сидеть просто так. Хотелось общаться, играть и бегать.

– Будем играть в мою игру, – велел Петя. – Раз я самый старший, я буду главным. Стану капитаном пиратского корабля. Он – мой помощник. А вы будете моими пиратами. Начнем строить корабль!

– Я не хочу играть в пиратов, – тихо, но упрямо сказала девочка.

– Тогда и не играй, – высокомерно глянул на нее Петя. Девчонок он любил еще меньше, чем малышню.

– Надо, чтобы все играли, – заупрямился Денис. – Давайте играть в космическую станцию, на которую пришельцы прилетели! Кто-то будет земным отрядом, а кто-то – пришельцами! А ты будешь звездной принцессой, которую мы будем спасать, – добавил он Снажане. Той идея понравилась.

– И они начнут убивать друг друга! – кровожадно выкрикнул Мика и принялся делать вид, что палит из невидимого пистолета. – Паф-паф-паф! Падай, ты мертвый! – велел он Саше, который задумчиво жевал зефир. Падать он не хотел.

– Падай, свинья, – рассердился белобрысый мальчик. Саша молча кинул в него недоеденной зефиринкой и попал в глаз. Мика заскрипел зубами и, если бы не Денис, вывалил на голову сводного братика вазочку с виноградом.

– Мы не ссоримся! – успел перехватить его руку именинник. – У меня ведь День рождения! Ну что, кто будет пришельцем?

– Не буду в это играть! – заявил Петя.

В результате они еще долго спорили, кто и во что будет играть, а потом молчавший до этого Кирилл предложил вдруг поиграть в телефон – звонить кому-нибудь и лаять в трубку, или мяукать, или и вовсе кукарекать. Петя, на удивление, игрой заинтересовался.

– А зачем? – не совсем понравилась подобное развлечение имениннику, которому чужды были телефонные забавы.

– Будет весело, – пообещал Кирилл. Его карие глаза озорно блеснули. – Я дома так иногда делаю.

– А номера где мы возьмем? – спросил Саша, стащив со стола трубочку со сливками. В этих сливках у него была теперь половина лица.

– Наугад набирать можно, – оживился Петр. – Главное, чтобы цифры совпадали. Я помню домашний деда, – вдруг оживился он и захихикал. Позавчера отец с матерью оставили его у дедушки, и тот внука наказал. А тот запомнил и озлобился. Тот факт, что его наказали за проступок, Петю не волновал.

– А я знаю наш домашний телефон, – сказала Снежана. – Сестра дома. Над ней посмеяться можно! – видимо, у девочки были какие-то свои счеты к старшей сестренке.

Так радиотелефон оказался в детской комнате.

И началось веселье, жертвой которого пали несколько человек, в томчисле и дедушка Пети и Дениса.

Надо сказать, что на праздновании шестилетия внука Даниила Юрьевича не было. С подарком – настоящим детским мотоциклом, который дожидался будущего хозяина в родительской спальне, мужчина приезжал утром, а теперь вынужден был находиться дома, ожидая звонка какого-то важного заграничного партнера, жившего на другом континенте и часовой пояс, соответственно, имел иной. Поэтому когда зазвонил телефон, Даниил Юрьевич моментально снял трубку, не забыв прокашляться. Сидевший рядом переводчик фирмы, принадлежащей Смерчинскому-старшему в ту пору, схватил параллельный аппарат. Однако каково было удивление обоих мужчин, когда на бархатистое «Алло» Даниила Юрьевича до них донесся собачий лай. После кто-то противно завыл и все прекратилось.

– Это что? – в некоторой растерянности, которая была, в общем-то, ему чужда, спросил Смерчинский.

– Кто-то гавкал, – отозвался ошеломленный переводчик. – И, кажется, подвывал.

– Это я слышал, – поморщился мужчина. – Сие послание от господина Уайта или нелепая ошибка?

– Сомневаюсь, что господин Уайт решится на подобное. Может быть, помехи на линии?

Ответить Даниил Юрьевич не успел. Телефон вновь зазвонил, и он цепко схватил трубку.

– Я вас слушаю, – сказал он по-английски, тщательно выучив эту фразу заранее. С языками Смерчинский был знаком гораздо хуже, чем с теорией и практикой ведения бизнеса.

– Бу-бу-бу, – проорали ему в трубку, а на заднем фоне протяжно замычала корова.

– Что за глупости? – рассердился Даниил Юрьевич. Его уважали деловые партнеры, боялись конкуренты и принимали у себя высокие чины в разных инстанциях, а тут кто-то посмел развлекаться за его счет, кривляясь по телефону!

Мужчина рассердился и бросил трубку.

Третий раз шутники Смерчинского обсмеяли – причем басом. Даниилу Юрьевичу показалось, что ржал какой-то мужик, хотя на самом деле дети всего лишь включили мутильтик на моменте, где злодейски хохочет герой.

– Моему терпению пришел конец, – стукнул кулаком по столу Даниил Юрьевич. – И не смейте улыбаться, Леонид, – заметил он переводчику, которому стало очень смешно. Еще бы, над грозным шефом кто-то так прикалывается! – Я плачу вам деньги не для того, чтобы наблюдать, как вы работаете мышцами лица.

Леонид улыбаться перестал и обругал про себя работодателя старым деспотом.

Смерчинский же вышел из своего домашнего кабинета и направился ко второму аппарату, стоящему в гостиной. От тех, что находились в кабинете, он почти не отличался – за исключением того, что имел определитель номера. И каково же было изумление мужчины, когда он понял – звонили не абы откуда, а из дома его сына Олега. Даниил Юрьевич тотчас перезвонил Олегу. Однако звонок кто-то сбросил. И во второй раз, и в третий… Но отступать Смерчинский-старший не собирался. Заподозрив неладное, он набрал личный мобильный номер сына, кипя от возмущения и стуча пальцами по столику. Тот трубку взял далеко не сразу, а как только сказал «Алло», то услышал весьма раздраженное:

– Олег, я понимаю, что у тебя сегодня праздник.

– Что? – не понял тот претензий отца.

– У твоего сына День рождения, – продолжал тот, – но сколько раз я тебе говорил не пить? Ты в курсе, на кого становишься похожим? Что у вас там вообще происходит? – голос Даниила Юрьевича все повышался и повышался.

– Ты о чем? – не понял Олег. – Я и капли в рот не брал.

Даже небольшое количество алкоголя способно было сотворить с ним и с его братом странные вещи. Кто-то называл это абсолютной непереносимостью.

– Что ты говоришь, дорогой мой. А что за странные звонки мне тогда поступали? – вкрадчиво поинтересовался Даниил Юрьевич.

– Какие еще звонки? – вздохнул мужчина, которого отец, бывало, знатно напрягал.

Пока Смерчинские разбирались, что да к чему, до дедушки Пети и Дениса пытался дозвониться тот самый деловой партнер. Однако сделать этого так и не смог и сделка в результате не состоялась. Однако, забегая вперед, надо сказать, для Даниила Юрьевича это было совершенно счастливое стечение обстоятельств – вскоре он узнал, что у господина Уайта была липовая фирма, да и сам он был никаким не господином Уайтом, а эмигрировавшим соотечественником – известным мошенником по фамилии Белоуськин. Свяжись Смерчинский с ним – и потерял бы много денег.

В конце концов, все же выяснилось, что это баловались дети. И когда не знающий, что ли ему злиться, то ли смеяться Олег зашел в детскую, к нему тотчас подбежал сын, вздохнул тяжело, опустил с покаянием голову и сказал серьезно:

– Папа, это я придумал. Мы хотели развеселить дедушку. Не ругай нас, ладно?

– Олег, – шепнула ему Лера, следующая за своим будущим супругом по пятам, – действительно, не стоит. Они же не хотели…

«Хотели», – говорил прищуренный взгляд Петра и веселый – Кирилла.

– Я и не собирался, – отозвался Смерчинский, взяв сына на руки. – Я просто хотел сказать ребятам, чтобы они не баловались с телефоном, когда есть так много игр!

От возмущенных воплей отца ему до сих пор было смешно.

Далее День рождения Дениса протекал не так бурно, только вот Кирилл нет-нет да и кидал на именинника странные взгляды. Его еще никто и никогда ни в чем не прикрывал, и это казалось мальчику очень странным. Не то, чтобы он был ужасно благодарен Денису, но тот определенно ему нравился. И Кирилл даже исподтишка поставил подножку Пете, когда тот вытащил из подаренного им конструктора деталь. Двоюродный брат Дениса совсем ему не нравился – все время командовал. А вот с самим Денисом играть было весело – он все время придумывал что-то новое. Сейчас вот они строили под столом космический корабль.

Они не помнили, как познакомились, но этот момент остался в памяти обоих и стал началом их дружбы. Как оказалось, Кирилл и его родители недавно переехали в этот же дом и жили на одной площадке со Смерчинскими, и постепенно мальчики сблизились, несмотря на разницу в возрасте. К тому же Денис пошел в ту же школу, в которую ходил и Кирилл. И много лет они тесно общались в своем тесном кругу, в котором были и Саша, и Мика, и Снежана, и не пришедший на этот День рождения Игорь.

Только вот с близняшками Инной и Ольгой Кирилл уже не общался – когда они вернулись вместе с родителями, он уехал.

* * *

– Ты так походил на мальчика-промокашку, когда подошел к отцу, приподнял брови и сказал: «Простите, я не хотел», – веселился Кирилл. – А я думал – что за идиот? Ему же сейчас влетит!

– Я должен был задобрить отца, – расхохотался Денис. История из детства.

– Зато Денис – настоящий друг, – погладила я своего парня по руке. – Господи, Смерчинский, ты даже в детстве выгораживал этих своих ужасных шляпников!

– Кого? – заинтересовался Кирилл. – Что есть за шляпники?

Я закатила глаза.

– Это мой ужас! Летящий на крыльях абсурда. Я так называю его друзей… Ой, то есть, я не тебя имела в виду, – запротестовала я, поняв, что сболтнула лишнего. – Просто многие друзья Дэна… Они… крайне странные. Знаешь, что они устроили, когда Денис диплом получал?

– Что же? – живо заинтересовался музыкант. И я стала в красках рассказывать о том, что произошло. Кезон смеялся и вставлял смешные замечания, а под конец вдруг спросил:

– А что же вы на озере делали?

– Рыбу ловили, – брякнула я.

– А я не умею, – притворно вздохнул он.

– Я тебя научу, – пообещал Денис.

– Что-то я не помню, чтобы ты рыбачил, – усмехнулся Кирилл. – Он у нас со школы был звездой баскетбола, – эти слова уже предназначались мне. – Играл за сборную и все дела.

– И в универе играл, – растянулись мои губы в улыбке. – А чего такой дылде не играть-то, – ворчливо добавила я. – Подошел и, шутя, положил в корзину мячик.

Это была моя традиционная месть за вечные шуточки Смерча с капустой.

Так мы просидели за разговорами почти до самого утра, и в самый темный час, перед рассветом, отправились по комнатам. Я, как настоящая хозяюшка, выделила дорогому гостю отдельную спальню, вместе с Дэном, который роль гостеприимного хозяина играл на отлично, расправила диван и расстелила постельное белье. Правда, мы сами же чуть и не остались в этой комнате, потому что сначала Дэн уронил меня на диван, дурачясь, а я в отместку применила женскую хитрость и заставила его забыть о том, что у нас гости.

– Все-таки вы мне нравитесь, ребята, – доброжелательно сказал Кезон, с искренним интересом наблюдая за нами, стоя в дверном проходе в странном черном свободном одеянии до пят – он только что был в душе. Как оказалось, это было настоящее японское кимоно и хакама – традиционные японские широкие штаны в складку, напомнившие мне сначала юбку. Из узоров на столь странном выборе домашней одежды почти ничего и не было, кроме вышивки на груди с двух сторон герба какого-то там клана. Откуда музыкант достал такую крутую вещь, я понятия не имела, но подозревала, что это – презент одного из поклонников. Подобных японских одеяний у Кезона было несколько, и он постоянно плавал по комнатам именно в них, задумчиво улыбаясь и почесывая лохматую голову – естественно, в гостях друга детства волосы он не укладывал. И вообще казался обычным человеком, а не рок-звездой.

– Почему ты о нем не говорил? – требовательно спросила я у Смерчинского уже в нашей спальне. Его синие глаза весело сверкали.

– Понимаешь, Маша, – осторожно начал он, положив мне обе руки на плечи. – Есть вещи, которые забываются. Вот ты рассказывала мне, что твоя подружка из садика, из группы «Ягодка», родила тройню на третьем курсе?

– А? – удивилась я, не понимая, к чему он клонит. – Кто? Вика? А, ну, да, – припомнила я.

– Ты мне об этом не сказала, – укоризненно покачал головой парень. – Почему?

– В смысле? А должна была? – сощурила я глаза. – Смерчинский, причем тут это?

– Ну, так почему? – не отставал Денис и подул мне на волосы.

– Я забыла, а ты меня ни о чем таком и не спрашивал, – раздраженно ответила я.

– Понимаешь, со мной произошло то же самое, – ослепительно улыбнулся он, притворяясь ягненком.

– Да ты что! Забыл, что музыкант из группы, которую обожает твоя девушка, любимая, между прочим, – твой дружок детства?

– Бурундучок, ну что ты так орешь, – поморщился Дэн, хотя видно было, что наша словесная перепалка и мои эмоции, которые я не в силах была сдержать, доставляют ему удовольствие.

– Я не ору, – понизила я голос и воровато оглянулась на дверь, – я возмущаюсь! Во мне просто переизбыток возмущения! Как ты мог! Не сказать мне!

Я попыталась потрясти его за плечи, но в результате мы рухнули на кровать, и я оказалась сверху – ну или мне позволили это сделать. Торжественно расхохотавшись, я оперлась на ладони и нависла над Смерчиком – кончики моих волос касались его скул и линии подбородка. Сердце забилось чаще. Наверное, от умиления. А воздух стал плотным, и дыхание стало чуть тяжелее – у нас обоих.

Ты мой, Смерчинский. Только мой – и точка. А если кто-нибудь попробует тебя забрать – не отпущу, клянусь.

– Машенька, я просто хотел сделать тебе сюрприз, – признался парень, спокойно глядя на меня, приподнялся немного и вновь первым поцеловал меня, уверенно положив ладонь на затылок.

Верх над ним я удерживала всего лишь пару минут, но отдавать инициативу не желала, поэтому нам пришлось разделить ее поровну.

А потом мы долго спорили, кто пойдет и выключит свет, и даже играли в «камень, ножницы, бумага». Стоит ли говорить, что я проиграла?

Счастливчик…

Зато я складываю на него ноги.