Текст книги "Межзвездная неотложка"

Автор книги: Джеймс Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

– Нет! – крикнул капитан.

Мэрчисон произнесла несколько таких слов, какие обычно женщины-землянки не произносят, после чего сказала:

– Капитан, у нас тут пациент в очень тяжелом состоянии. Единственный оставшийся в живых на корабле, команда которого погибла от болезни. Вы не хуже меня понимаете, что в такой ситуации вы обязаны делать то, что вам приказывает Приликла.

– Нет, – повторил Флетчер и добавил более спокойно, но не менее решительно:

– Ваши чувства мне понятны, патофизиолог. Но ваши ли они, вот в чем вопрос. Вы все еще не убедили меня в том, что эта тварь не опасна. Я пока не забыл, как выглядели члены экипажа, и... ну, в общем, мало ли – может, этот тип только притворяется больным. Может быть, он манипулирует вашим разумом или хотя бы как-то влияет на него. Правила карантина остаются в силе. До тех пор, пока Главный диагност Отделения патологии не отменит карантин... нет, пока на корабле не поработает санитарная бригада, никто и ничто оттуда не выйдет.

Ча Трат держала Крелиарреля тремя маленькими верхними руками. Теперь, когда она знала, что это за существо, его тельце уже не вызывало у нее отвращения. Белесые ножки-щупальца риимца безжизненно свисали с пальцев соммарадванки, кожа бледнела на глазах, становилась почти такой, как у его погибших друзей. «Heужели, – подумала Ча Трат с тоской, – он тоже должен умереть из-за того, что эти двое думают по-разному и каждый считает себя правым?»

Доказать, что один из них не прав, учитывая, что речь идет о правителях, – дело с психологической точки зрения рискованное. «Всегда ли я была права, – думала Ча Трат, – считая себя правой? Не стала ли бы моя жизнь счастливее, если бы на Соммарадве и в Главном Госпитале Сектора я больше сомневалась в своей правоте?»

– Друг Флетчер, – сдержанно проговорил Приликла. – Я эмпат, и на меня влияют чувства каждого, кто находится рядом со мной. Я сознаю, что встречаются существа, которые словом, делом или даже молчанием способны выразить эмоции, которых на самом деле не испытывают. Но разумное существо не может произвести ложное эмоциональное излучение, солгать сознанием. Другой эмпат подтвердил бы, что это именно так, но поскольку вы – не эмпат, вам придется поверить мне на слово. Риимец не может никому принести вреда и не принесет.

Капитан секунду помолчал и сказал:

– Простите меня, Старший врач. Но я все равно не до конца убежден в том, что это существо не говорит вашими устами и не манипулирует вашим сознанием. Я не могу рисковать и не пущу его на борт «Ргабвара».

«Хватит гадать, кто прав, кто не прав, – решила Ча Трат. – Надо действовать, потому что хрупкому и благовоспитанному Приликле это не по плечу».

– Доктор Данальта, – сказала соммарадванка, – будьте так добры, быстро подойдите к переходной трубе, примите такую форму и займите такое положение, чтобы ни один офицер Корпуса Мониторов не вздумал трубу перекрыть, отсоединить или вообще каким-то образом воспрепятствовал бы свободному проходу по ней в обе стороны. Конечно, драться с офицером вам не стоит. Думаю, вряд ли против вас применят смертельное оружие – слишком велик будет риск серьезно повредить обшивку, но если...

– Техник!

Несмотря на то, что капитан находился в отсеке управления «Ргабвара», то есть очень далеко от Приликлы, в его голосе прозвучала такая неприкрытая ярость, что маленький цинрусскиец задрожал всем телом. Флетчер немного погодя взял себя в руки, и дрожь эмпата мало-помалу унялась.

– Прекрасно, Старший врач, – ледяным голосом проговорил капитан. – Вопреки моему желанию и исключительно на вашу личную ответственность. Переходная труба останется открытой. Вы сможете беспрепятственно перемещаться с чужого корабля на медицинскую палубу. Но остальные отсеки «Ргабвара» для вашей бригады и этой... этой твари будут закрыты кем бы вы эту тварь ни считали. Поведение Ча Трат, грубейшее нарушение субординации, которое в принципе можно считать подстрекательством к бунту, будет рассмотрено позднее.

– Благодарю тебя, друг Флетчер, – сказал Приликла, отключил микрофон и обратился к соммарадванке:

– Друг Ча, ты продемонстрировала редкостную решительность, но вместе с тем – редкостное неповиновение. И я очень боюсь, что даже тогда, когда будет доказано, что ты действовала правильно, чувства капитана к тебе не изменятся. Они не только недружелюбные. Они непоколебимые.

Мэрчисон молчала до тех пор, пока они не пришли в отсек риимцев. Оторвав взгляд от сканера, которым она обследовала Крелиарреля, патофизиолог посмотрела на Ча Трат. Землянская часть сознания соммарадванки уловила в голосе Мэрчисон смятение и сострадание.

– И как только одно создание может ухитриться так быстро натворить столько бед? Что в тебя вселилось, Ча Трат?

А Приликла только тихонько дрожал и молчал.

Глава 20

К Главному психологу Ча Трат явилась секунда в секунду – ей было сказано, что О'Мара считает как ранний приход, так и опоздание непростительной тратой времени. Но на сей раз О'Мара сам проявил непунктуальность, в чем косвенно была виновата соммарадванка. В приемной в гордом одиночестве восседал землянин Брейтвейт.

– Вам придется подождать, Ча Трат, вы уж простите, – сказал он и кивнул в сторону двери, ведущей в кабинет О'Мары, – разговор затянулся. Там у него Старший врач Креск-Сар, полковник Скемптон, майор Флетчер и лейтенант Тимминс. Дверь, по идее, звуконепроницаемая, но время от времени кое-что слышно. Они про вас говорят.

Брейтвейт улыбнулся сочувственно, указал на ближайший письменный стол со стулом и предложил:

– Устраивайтесь поудобнее, подождем приговора. Постарайтесь не волноваться. А я, если вы не возражаете, займусь своей работой.

Ча Трат сказала, что не возражает, и чуть не вздрогнула от удивления: на экране монитора дублировалась работа Брейтвейта. Чем занимался землянин, она не знала, но поняла, что он нарочно включил монитор, чтобы чем-то отвлечь ее.

Брейтвейт был одним из главных помощников чародея – нечего было и удивляться тому, что он сам владел кое-какими полезными заклинаниями.

Вернувшись в госпиталь, Ча Трат попала во что-то типа административного гиперпространства. Эксплуатационный отдел не желал иметь с ней ничего общего. Правитель из Корпуса Мониторов, которого она так тяжко оскорбила на «Ргабваре», оказалось, вообще забыл о ее существовании. Народ с медицинских курсов проявлял к ней такую симпатию и заботу, словно она больная и дни ее сочтены.

Формально делать ей было ровным счетом нечего, а неформально... неформально никогда в жизни она еще не была так занята.

Диагност Конвей был очень доволен работой Ча Трат на Гоглеске и попросил ее как можно чаще навещать Коун, поскольку только его самого и Ча Трат гоглесканка подпускала к себе на расстояние вытянутой руки. Правда, положение мало-помалу менялось к лучшему, так сказать, «за кадром» работали Главный психолог и Приликла. Расовые предрассудки гоглесканки медленно, но верно шли на убыль. Ээс-Таун работал над созданием миниатюрного искажателя звука, который можно было бы носить постоянно и который включался бы автоматически в первые микросекунды звучания сигнала бедствия, исключая тем самым губительное для своего владельца соединение.

О'Мара, правда, предупредил всех о том, что до окончательного решения гоглесканской проблемы еще очень далеко и Коун никогда не будет чувствовать себя спокойно при приближении других существ независимо от их вида. А вот ее отпрыск уже свыкся с самой разномастной компанией.

Торннастору и Мэрчисон удалось найти лекарство против болезни Крелиарреля, хотя они и признались Ча Трат, что выжил он в большой степени из-за сильной естественной сопротивляемости. Теперь маленький симбиот поправлялся не по дням, а по часам и уже начал беспокоиться о здоровье и благополучии ФГХЖ. Ему хотелось узнать, как скоро в госпиталь могли доставить новых риимских паразитов, дабы те сумели позаботиться о своих «инструментах».

Примерно те же самые вопросы интересовали и группу прибывших в госпиталь офицеров Корпуса Мониторов. Они не то не знали, не то относились с глубоким безразличием к нарушению субординации на «Ргабваре». Офицеры эти были специалистами по культурным связям, они исследовали корабль, желая получить как можно больше сведений о тех, с чьей помощью он был построен, – в частности, им хотелось выяснить, где находится родная планета этих существ, чтобы впоследствии отправиться туда от имени Федерации. Офицерам не терпелось переговорить с Крелиаррелем.

Крелиаррель и сам готов был помочь, но вот беда: его сородичи общались между собой исключительно путем касаний и телепатии. Пока еще риимец не был здоров для того, чтобы в полной мере управлять ФГХЖ-хозяином. Только после окончательного выздоровления Крелиарреля можно было зарядить компьютер программой перевода речи ФГХЖ.

Пока никто из медицинского персонала не выражал жгучего желания даже на время предоставить свое тело в распоряжение ДТРЦ. Хотя все понимали, что риимские паразиты – высокоразвитая и цивилизованная нация. Единственной, кто позволял риимцу говорить своими устами, была, естественно, Ча Трат.

Так уж вышло, что из-за всей этой неофициальной нагрузки у соммарадванки не оставалось времени подумать о своих собственных проблемах.

Не оставалось – до сегодняшнего дня.

Настал момент, когда из кабинета О'Мары перестали доноситься даже приглушенные звуки. «Наверное, – подумала Ча Трат, – они там говорят совсем тихо или молчат». Но она ошиблась – разговор вообще закончился.

Первым из кабинета вышел косматый Старший врач Креск-Сар, по внешности которого всегда невозможно было догадаться, о чем он думает. За ним, издавая непереводимые звукосочетания, последовал полковник Скемптон, а затем – правитель «Ргабвара». Этот как в рот воды набрал и на Ча Трат даже не посмотрел. Шедший за ним лейтенант Тимминс искоса глянул на соммарадванку и быстро вышел из приемной. Ча Трат встала и собралась войти в кабинет, но О'Мара уже стоял на пороге.

– Можете не вставать, – сказал он ей, – разговор будет недолгий. Вы тоже останьтесь, Брейтвейт. Соммарадванцы не возражают, когда их проблемы обсуждаются в присутствии заинтересованных свидетелей. А проблемы, безусловно, имеют место. Надеюсь, вам удобно сидеть на этой помятой птичьей клетке, Ча Трат? – И, не дожидаясь ответа. Главный психолог продолжал:

– Если мы представим себе, что наш госпиталь это что-то вроде бочки, то получится, что вы, Ча Трат, – что-то вроде затычки странной формы, которой не заткнешь никакую, даже самую маленькую дырочку. Вы умны, способны, упрямы, но умеете приспосабливаться. Вы ухитрились перенести практически без каких-либо стойких болезненных последствий такие психологические травмы и потрясения, какие у многих могли бы сильно нарушить психику. К вам хорошо относятся, вас даже уважают некоторые важные персоны и те, чье мнение веса не имеет. Есть и такие, кто вас очень не любит. Большей частью это представители Корпуса Мониторов и кое-кто из медицинских сотрудников. Эти плохо понимают, кто вы такая, что вы собой представляете, и не знают, как с вами работать – как с подчиненной или как с начальником.

– Порой, – защищаясь, проговорила Ча Трат, – я и сама не до конца понимаю, кто я такая и что собой представляю. Когда я кажусь себе начальником, я не могу не вести себя, как... – Она запнулась, боясь наговорить лишнего.

– Как диагност, – сухо закончил за нее O'Mapa. – Вы только не переживайте, наше отделение не занимается разглашением ничьих тайн. Приликла полон восторгов по поводу того, как вы вели себя до и после родов Коун и на риимском корабле, но он все-таки рассказал мне о том соединении, что вам довелось пережить на Гоглеске. Приликла есть Приликла – ему очень хочется, чтобы не возникло никаких ссор и недомолвок между его друзьями, Конвеем, Мэрчисон и вами. Мы разделяем его желание.

Но факт остается фактом, – продолжал Главный психолог. – Вы разделили сознание с Коун, а через нее получили знания и опыт диагноста Конвея. Кроме того, вы близко сошлись на мыслительном уровне с одним из риимских паразитов, не говоря уже о ваших попытках проникнуть в сознание АУГЛа-Сто шестнадцатого. Поэтому меня вовсе не удивляет, что временами вы не слишком уверены в том, кто вы такая и что собой представляете. Может быть, вы и сейчас по этому поводу испытываете сомнения?

– Нет, – твердо ответила соммарадванка. – Сейчас вы говорите с Ча Трат, и только с ней.

– Чудесно, – сказал O'Mapa, – поскольку обсудить нам надо именно проблематичное будущее Ча Трат. После того, что произошло на «Ргабваре», где вы оказались совершенно правы по сути, но проявили полное неподчинение, вопрос о вашей карьере в Эксплуатационном отделе можно считать закрытым, хотя Тимминс о вас прекрасного мнения. Не стоит уповать и на возможность служить корабельным врачом в составе Корпуса Мониторов, дисциплина на борту судна зачастую невидима, но она есть, и она очень строгая, и ни один командир корабля не возьмет в команду врача, запятнавшего свою репутацию нарушением субординации.

Народ из Отдела по культурным связям – те, кому вы оказываете помощь в общении с риимским паразитом, – продолжал O'Mapa, – к вопросам дисциплины относится более лояльно. Вы им нравитесь, они вам очень благодарны и готовы предложить должность для работы под их началом на вашей родной планете. Что скажете насчет возвращения на Соммарадву?

Ча Трат издала непереводимый звук. О'Мара сухо проговорил:

– Ясно. Однако карьера терапевта и хирурга для вас также окончена. Как бы вас ни уважали вышестоящие товарищи, никому в палате не нужна медсестра-всезнайка, которая только то и делает, что указывает Старшей сестре или врачу, что они, скажем так, не правы. Да, кое-кто из медиков за вас заступается. Но уверяю вас, всякое заступничество прекратится, как только станет известно об обмене разумами, пережитом вами на Гоглеске.

Ча Трат не знала, что бы ей такое сделать, что сказать, чтобы О'Мара перестал так безжалостно захлопывать перед ней все двери подряд. Но тут Брейтвейт неожиданно оторвал взгляд от дисплея и вступил в разговор.

– Прошу прощения, сэр, – сказал он, – но насколько мне известно, ни Конвей, ни Коун, ни Приликла не собираются никому рассказывать об этом досадном происшествии. Мэрчисон – женщина умная и, если догадается, в чем дело, или узнает от супруга, тоже болтать не станет. Ее психопрофиль говорит о хорошо развитом чувстве юмора. Очень даже не исключено, что мысль о том, что существо иного вида, пускай даже женская особь, испытывает к ней такие же чувства, как и ее муж, покажется Мэрчисон скорее смешной, нежели пугающей. Я вовсе не настаиваю на том, чтобы эти смещенные чувства претворялись в практику, однако могли бы иметь место забавные сексуальные фантазии, которые пролили бы свет на всю сферу межвидовых...

– Брейтвейт, – сдержанно проговорил О'Мара, – из-за таких вот разговорчиков у некоторых создается превратное мнение о специалистах по внеземной психологии.

Вернемся к вам, Ча Трат, – продолжал Главный психолог. – Уже довольно давно я понял, что есть единственная должность, соответствующая вашим уникальным способностям. Вам снова придется начать учебу с нуля. Учиться придется долго и нудно, поскольку вашему шефу очень трудно угодить. Работа трудная, неблагодарная, у большинства существ вызывает раздражение, но, в конце концов, вам ли к этому привыкать? Однако кое-какую компенсацию вы получать будете, и выразится она в том, что вы получите возможность совать свои обонятельные органы в чьи угодно дела по мере необходимости. Вы согласны?

Ча Трат вдруг услышала, как громко бьется ее сердце, ей стало трудно дышать.

– Я... я не понимаю, о чем речь, – промямлила она.

O'Mapa сделал глубокий вдох, выдохнул через нос и сказал:

– Прекрасно понимаете, Ча Трат. Не корчите из себя дурочку.

– Я понимаю, – согласилась соммарадванка. – И я почти что благодарна. Предложение запоздало из-за того, что сначала вы в меня не поверили. Вы хотите сказать, что мне предстоит изучить науку нематериального целительства, произнесения заклинаний, что я должна стать ученицей чародея.

– Что-то в этом духе, – кивнул Главный психолог, глянул на стоявший на письменном столе перед Ча Трат монитор и добавил:

– Как вижу, вы уже приступили к регистрации психологических файлов старших медицинских сотрудников. Работа однообразная, не очень интересная, но нужная. Брейтвейт уже не первый месяц мечтает кому-нибудь перепоручить это дело.