Текст книги "Галактический шеф-повар"

Автор книги: Джеймс Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Глава 12

Однако вскоре выяснилось, что главный оператор не знаком с образом мышления Главного администратора: три попытки связаться с полковником Скемптоном успеха не принесли. Четвертую попытку предпринял Гурронсевас самолично, но какой-то подчиненный Скемптона сказал ему, что информация о том, что случилось с Гурронсевасом, передана Главному психологу вместе с рекомендациями полковника Скемптона и что Гурронсевасу надо обратиться к майору О'Маре, и притом – срочно.

Атмосфера в приемной Отделения Психологии напоминала таковую в тралтанском Зале Скорби, где друзья собрались у останков уважаемого товарища. Но ни Брейтвейту, ни Лиорену, ни Ча Трат не удалось даже словом перемолвиться с Гурронсевасом. О'Мара не заставил его томиться в ожидании.

– Главный диетолог Гурронсевас, – приступил О'Мара к беседе безо всяких преамбул. – Вы, по всей вероятности, не осознаете всей тяжести вашего положения. Или вы желаете заявить мне, что вы ни в чем не виноваты, что, наоборот, вы правы, а все остальные заблуждаются?

– Безусловно, нет, – оскорбился Гурронсевас. – Признаю, я несу некоторую ответственность за случившееся, но только потому, что оказался не там, где надо, в неудобное время и попал в такие условия, что неизбежно должен был произойти несчастный случай. Полную же ответственность за все, что произошло, на меня нельзя взваливать ни в коем случае. Вы не станете спорить с тем, что существо, целиком и полностью ситуацией не владеющее, не может нести за нее ответственность. Ситуацией я владел слабо, поэтому могу нести только ограниченную ответственность.

Довольно долго О'Мара молча созерцал тралтана. Шерстистые полумесяцы над его глазами опустились и превратились в толстые серые прямые линии. Губы Главный психолог сжал так плотно, что дышал носом, и довольно шумно. Наконец он заговорил.

– Кстати, насчет ответственности, – сказал О'Мара. – Мне нужны кое-какие разъяснения. Вскоре после происшествия мне позвонил худларианин и заявил, что готов разделить с вами ответственность за случившееся. Что вы об этом скажете?

Гурронсевас растерялся. Если на худларианского медика возложат, хотя бы частично, вину за случившееся в грузовом отсеке, он мог расстаться с интернатурой. Интерн показался Гурронсевасу существом воспитанным, тактичным, он оказал ему большую помощь, высказав предложения по решению проблемы с питанием худлариан. Наверняка его профессиональный уровень был довольно высок, иначе его бы не приняли на работу в Главный Госпиталь Сектора.

– Худларианин ошибается, – решительно заявил Гурронсевас. – У него было дело на корабле, и он сопровождал меня на «Тривеннлет» как экскурсовод, и, кроме того, он консультировал меня по ряду вопросов, связанных с питанием худлариан. Он хотел проводить меня обратно, но я отказался и ушел один. Поскольку я все-таки Главный диетолог, а он простой интерн, худларианин не стал со мной спорить, так что в этом деле худларианин никак не замешан.

– Ясно, – кивнул О'Мара, издал непереводимый звук и добавил:

– Только учтите, что я совершенно равнодушен ко всякому там благородству и самоуничижению. Хорошо, Гурронсевас, сказанное мне вашим знакомым интерном-худларианином нигде не будет фигурировать официально, но только потому, что наказание за случившееся вам разделить не удастся. Это взаимное выгораживание вам не поможет. Можете еще что-либо сказать в свое оправдание?

– Нет, – сказал Гурронсевас. – Потому что больше я ничего дурного не сделал.

– Вы так думаете? – хмыкнул майор.

Гурронсевас этот вопрос проигнорировал, так как уже ответил на него. Он сказал:

– У меня есть другой вопрос. Для продолжения внедрения диетических новшеств мне необходим материал, которого в настоящее время в госпитале нет. Но я не уверен... может быть, для приобретения этих материалов потребуется разрешение Главного администратора. Может быть, это и не так, но я решил поинтересоваться на этот предмет у Главного администратора лично. Но почему-то полковник Скемптон со мной разговаривать не желает, и даже...

О'Мара поднял руку и сказал:

– Во-первых, не встречаться с вами ему посоветовал я, по крайней мере – до тех пор, пока не уляжется, скажем так, эмоциональная пыль. Но есть и другие причины. Вы вызвали катастрофу на двенадцатой грузовой палубе. Ненамеренно, конечно, это понятно. Кроме того, на вашем счету сильнейшее загрязнение дока, разгерметизация и структурные повреждения крышки грузового люка и механизма стыковки «Тривеннлета». Ремонт и наведение порядка потребуют значительных затрат – материальных и временных...

– Стыдитесь! – вскричал возмущенный тралтан. – Если будет доказано, что я действительно несу полную ответственность за все эти несчастья, я за все заплачу. Я не беден, но, если моих сбережений не хватит, можете делать вычеты из моей зарплаты до тех пор, пока стоимость ремонтных работ не будет выплачена до конца.

– Если бы вы располагали сроком жизни гроалтеррийца, – сказал О'Мара, – глядишь, и расплатились бы. Но это не так, да и в любом случае никто не собирается требовать от вас выплаты компенсации за причиненный ущерб. При рассмотрении случившегося сделан вывод о том, что операторы лучевых установок несколько переоценивают в последнее время свои способности и недооценивают необходимую технику безопасности. Они у нас, спору нет, большие профессионалы, но и им есть над чем поработать. Финансовый аспект проблемы будет решен переговорами между Корпусом Мониторов и страховой компанией, застраховавшей «Тривеннлет», и вас касаться не должен и не будет. Однако вы уже расплачиваетесь за содеянное другой валютой, и я не уверен, можете ли вы себе это позволить. У вас уже почти не осталось резервов доверия.

Покуда вы наносили визит на «Тривеннлет» и совершали незапланированный выход в открытый космос, менее катастрофические события имели место в палате АУГЛ. Выздоравливающие чалдериане так увлеклись преследованием изобретенной вами подвижной еды, что, судя по словам Старшей сестры Гредличли, чуть не разнесли палату вдребезги. А именно: получили серьезные повреждения одиннадцать секций внутренних стен, сломаны спальные рамы у четверых пациентов – причем так, что о ремонте не может быть и речи. К счастью, обошлось без жертв.

Я знаю, что Гредличли считает себя обязанной вам, – продолжал майор, – из-за того, какие новшества вы внесли в илленсианское меню, но не могу сказать, что в настоящее время она считает себя вашим другом. То же самое можно сказать и о лейтенанте Тимминсе, который отвечает за ремонт не только в чалдерианской палате, но и займется ремонтом на двенадцатой грузовой палубе.

Но бояться вам прежде всего следует полковника Скемптона. Советую вам избегать встреч с ним, поскольку он мечтает об одном: чтобы вас с треском выгнали из госпиталя и вернули на родную планету. И притом – немедленно.

Гурронсевас молчал. Он не мог говорить. Казалось, будто его неповоротливая куполообразная голова превратилась в проснувшийся вулкан, который долго спал, но теперь готов в любое мгновение извергнуть лаву, истомившуюся под напором стыда и гнева. Гурронсевас не мог смириться с тем, чтобы его, существо с такой высокой профессиональной репутацией, ждала столь несправедливая судьба. Однако чувство стыда возобладало, поэтому тралтан произнес единственные приемлемые в подобной ситуации слова.

Гурронсевас резко развернулся и пробормотал на ходу, отчаянно топая:

– Я немедленно напишу заявление с просьбой об отставке.

– Я уже не раз сталкивался со случаями, – произнес ему вслед О'Мара негромко и спокойно, но так, что Гурронсевас остановился и повернулся к нему вполоборота, – когда такие слова, как «сейчас же» и «немедленно» произносились сгоряча. Подумайте.

Рейсовый корабль на Тралту, или Нидию, или мало еще куда вы решите отправиться, не появится в Главном Госпитале Сектора еще несколько недель. Ну а если вы вознамеритесь лететь на какую-нибудь отдаленную тралтанскую колонию, редко посещаемую коммерческими судами и кораблями Корпуса Мониторов, то ждать вам придется еще дольше. За это время вы могли бы завершить задуманные вами проекты. Госпиталь от этого только выиграет – при условии, конечно, что вы не учините новых катастроф. Выиграете и вы лично, поскольку чем дольше здесь пробудете, тем меньше будет у посторонних, включая и ваших коллег по кулинарии, подозрений на счет того, что вас отсюда выгнали. Тогда ваша профессиональная репутация пострадает гораздо меньше.

Насколько это возможно для тралтана, – продолжал О'Мара, коротко оскалившись, – постарайтесь вести себя тише воды, ниже травы. Не делайте ничего такого, что могло бы привлечь внимание полковника Скемптона, не раздражайте других начальников – и обнаружите, что до «немедленно» еще очень далеко.

– Но когда-то, – проговорил Гурронсевас так, что это прозвучало скорее как утверждение, нежели как вопрос, – мне все равно придется уйти.

– Полковник настаивал на том, чтобы вы улетели как можно скорее. Я обещал, что это так и будет. В противном случае вас бы посадили под домашний арест.

Главный психолог откинулся на спинку стула, чем ясно дал понять, что беседа окончена. Гурронсевас, однако, с места не тронулся.

– Я все понимаю, – сокрушенно проговорил он. – Мне хотелось бы сказать, что вы выказали редкостное понимание и сочувствие и учли, какие чувства могут овладеть мной в создавшейся ситуации. Такая ваша реакция для меня... удивительна. Я смущен, тронут. Просто не представлял, что существо с вашей репутацией способно повести себя так лояльно, и...

Тралтан смущенно умолк. Он не понял, какое впечатление произвела его хвалебная тирада. Не оскорбился ли О'Мара? Во всяком случае, он снова склонился к столу.

– Позвольте, я некоторым образом развею ваше неведение, – сказал он. – Я, конечно, знаю о том, что вы тайно колдуете над моей едой, и притом довольно давно. Нет, мои сотрудники вас не выдали. Вы забываете о том, что я психолог, и моим подчиненным просто невозможно было скрыть от меня те невербальные сигналы, которыми они непрерывно обменивались. Ну а вы выдали себя тем, что несравненно улучшили вкус получаемой мной еды. Прежде она была настолько безвкусной, что я запросто мог во время еды заниматься чем угодно. Теперь все изменилось. Мое драгоценное время тратится на то, чтобы я гадал, какие новые сюрпризы кулинарии меня ожидают на этот раз. После еды я размышляю о том, каким же путем вы ухитрились добиться того или иного привкуса. Не могу сказать, что мне пришлись по душе все ваши нововведения, поэтому я послал вам список, где указано мое мнение о том или ином блюде вкупе с предложениями по дальнейшим модификациям.

– Это чрезвычайно любезно с вашей стороны, сэр, – пробормотал Гурронсевас.

– Никакой любезности, – резко заявил О'Мара. – И никакого сострадания и прочих слабостей, которые вы пытаетесь мне приписать. У меня нет причин за что-то благодарить существо, просто-напросто выполняющее свою работу. Еще что-нибудь хотите мне сказать?

– Нет, – промямлил вконец растерявшийся Гурронсевас.

Уходя, он так топал, что вся металлическая мебель звенела, а деревянная – скрипела.

– Что случилось? – спросила Ча Трат, как только закрылась дверь в кабинет Главного психолога.

Все трое так смотрели на Гурронсеваса, что было ясно: узнать о том, что случилось, хотят все.

Гурронсевас был настолько разгневан и удручен, что, не стараясь понизить голос, объявил:

– Я должен покинуть госпиталь. Не сразу, но довольно скоро. До тех пор я должен работать на своем месте, но так, чтобы не привлекать к себе внимания. Боюсь, майору известно о вашем сотрудничестве со мной в деле внесения изменений в его питание. Изменения ему понравились, но он меня за них не благодарил. Кто-нибудь из вас пострадает из-за нашего заговора?

Брейтвейт покачал головой.

– Если бы О'Мара пожелал, чтобы мы пострадали, мы бы об этом уже знали. Но постарайтесь видеть во всем лучшую сторону, Гурронсевас. Последуйте его совету. В конце концов, похоже, майор кое-какие из ваших затей одобряет и не против того, чтобы вы их продолжали. Будь он вами недоволен, вы бы не то что скоро, вы бы на первом же пролетавшем мимо корабле отсюда улетели. А пока... пока вы и сами не знаете, что происходит.

– Я знаю, – уныло проговорил тралтан, – что полковник Скемптон хочет избавиться от меня.

– А может быть, – негромко проговорил Лиорен, – вам следовало бы поколдовать над меню полковника Скемптона. Попробуйте ему тайком что-нибудь такое подмешать, чтобы...

– Падре! – пристыдил священника Брейтвейт.

– Я же не о ядах говорил! – возразил Лиорен. – Пусть Гурронсевас улучшит вкус еды полковника, как сделал это с едой О'Мары. Земляне часто говорят, что путь к сердцу человека лежит через его желудок.

– Процедура спорная и рискованная с точки зрения хирургии, – безапелляционно заявила Ча Трат.

– Я тебе потом объясню, в чем тут смысл, Ча Трат, – улыбнулся Брейтвейт. – Лиорен, с психологической точки зрения совет неплох, но вряд ли стряпня Гурронсеваса легко переориентирует полковника Скемптона. В его психофайле сказано, что он – вегетарианец, а это значит...

– Вот этого я никак не пойму, – снова вмешалась Ча Трат. – С какой стати представителю вида ДБДГ, то есть существу от природы всеядному, понадобилось становиться травоядным? Тем более, что основа всех блюд все равно синтетическая. Или тут имеют место какие-либо религиозные табу?

– Может быть, тут можно говорить о чем-то подобном верованиям уллов, – задумчиво проговорил падре Лиорен. – Они полагают, что поедание чужой плоти приводит к тому, что внутри едока начинает жить душа того, кого он съел. Но полковник никогда не обращался ко мне с религиозными вопросами, поэтому я не могу судить с уверенностью...

– Приготовление пищи для травоядных, – сказал Гурронсевас, – никогда не представляло для меня сложности.

Брейтвейт кивнул. Ча Трат молчала. Все смотрели на падре, а тот во все глаза – на Гурронсеваса.

– Позволю себе напомнить вам, – тихо проговорил Лиорен. – Наш госпиталь чрезвычайно обширное заведение, здесь работает такое количество существ, что случающиеся время от времени межличностные конфликты попросту забываются, и притом довольно быстро. Слишком напряженная работа – некогда подолгу таить на кого-то зло. Если бы у нас все ходили, как говорят земляне, «с камнями за пазухой», атмосфера стала бы просто невыносимой. Между прочим, существ злопамятных не допускают до работы в госпитале еще на этапе психологического скрининга.

– Мало ли какие еще произойдут за это время события, которые потребуют внимания полковника Скемптона и отвлекут его от вас. Будем, конечно, надеяться, что ничего подобного катастрофе на грузовой палубе не произойдет. Вы говорите, что скоро покинете госпиталь, но «скоро» – это понятие растяжимое, а может быть, вы и уйдете не навсегда. Все в руках Господних, или в руках судьбы. Выберите то, во что вы верите, и поймите меня. – Лиорен на миг умолк, а потом добавил:

– Я советую вам последовать рекомендациям майора и сосредоточиться на работе, которую за вас не сделает никто, и не отчаиваться.

«Совет дельный, только чересчур оптимистический,» – так показалось Гурронсевасу. Но ушел из Отделения Психологии Гурронсевас, шагая размеренно и тихо, и сам не понимал, почему у него стало легче на душе.

Глава 13

Однако чувства оптимизма Гурронсевасу хватило всего на несколько часов, а уже через три дня, в течение которых он вел себя, как ему порекомендовал О'Мара, «тише воды, ниже травы», тралтан затосковал, исстрадался от неуверенности и одиночества. Сотрудников Отдела Синтеза Питания и Отделения Патофизиологии он теперь навещал редко и ненадолго, поскольку и там, и там на него пялили глаза все без исключения, если считали, что он в их сторону не смотрит. Чего в этих взглядах было больше – сочувствия или любопытства, Главный диетолог не понимал. Все остальное время Гурронсевас оставался у себя в комнате, не отвечал на вызовы по коммуникатору, питался той едой, которую заказывал по системе доставки, и это ни в малейшей степени не улучшало его настроения.

В середине четвертого дня страданий Гурронсеваса кто-то вдруг негромко, но настойчиво постучал в его дверь. Это оказался падре Лиорен.

– В последнее время мы вас не встречаем в столовой, – сказал тарланин, не дав тралтану и рта раскрыть. – Вы рискуете переусердствовать со своим смирением, Гурронсевас, поскольку совсем исчезать из поля зрения хуже, чем бывать там, где вас привыкли видеть. Это вызывает ненужные слухи. В любом случае большинство представителей других видов, включая и меня, не способны отличить одного тралтана от другого без соответствующих документов. Я как раз иду в столовую. Хотите ко мне присоединиться?

– Но моя комната, – сказал Гурронсевас удивленно и даже несколько раздраженно, – вам совсем не по пути, если вы отправились в столовую из своего отделения.

– Это верно, – не стал спорить Лиорен. – Скажем так: либо у меня было еще дело на этом уровне, либо я солгал во спасение. Так это или нет – вам все равно не догадаться.

Догадываться Гурронсевас не стал. Он поспешно сказал:

– Хорошо, я пойду.

Если в этот день на Гурронсеваса было устремлено больше глаз, чем обычно, он сам этого не знал, поскольку сам смотрел одним глазом на падре Лиорена, другим – на Брейтвейта, третьим – на Ча Трат, а четвертым – в свою тарелку. За ближайшими столиками о нем никто не шептался. Увидев в столовой всех трех сотрудников приемной, Гурронсевас вслух выразил удивление тем, что они как бы оставили отделение без присмотра. Брейтвейт заверил тралтана, что, когда сотрудники этого отделения удаляются на обед, никто в госпитале сильно не переживает. Гурронсевас решил, что это – очередная ложь во спасение и что его просто стараются развеселить.

Однако довольно быстро разговор пошел серьезно.

– Говорят, в последние дни вы редко наведываетесь к синтезаторам пищи, – вдруг сказал лейтенант Брейтвейт. – И никаких изменений в меню в последнее время не наблюдается. Вы сами так решили или вы просто заняты другими делами? О'Маре хотелось бы знать.

Гурронсевас решил, что в окружении трех психологов скрывать правду бесполезно.

– И то, и другое, – честно ответил Гурронсевас. – Я избегаю встреч с сотрудниками, и работа моя остановилась, но не потому, что мне кто-то мешает, а потому, что мне для продолжения экспериментов не хватает кое-каких материалов. Я намеревался обратиться к Скемптону с просьбой о снабжении меня этими материалами, поскольку они не значатся в обычном перечне поступающих в госпиталь грузов. Может быть, они госпиталю, так сказать, не по карману – мне бы хотелось это выяснить, но мне запрещено обращаться к полковнику.

– Ясно, – кивнул Брейтвейт. Немного подумав, он продолжал:

– Знаете что... в нашей психушке заказывают столько всякого разного, что любой заведующий отделением может... Скажите, вы с Торннастором на дружеской ноге?

– Торннастор всегда был со мной любезен, – отвечал Гурронсевас, – но я не вижу никакой связи. Причем тут Главный диагност Отделения Патофизиологии?

– Понятное дело, не видите, – вступил в разговор Лиорен. – Пока по крайней мере. Но если вам удастся объяснить свою проблему Торннастору, то можно будет обойти полковника. Наш главный снабженец, первая заместительница Скемптона – Креон-Эмеш. Они с Торннастором много лет в крепкой дружбе, так что, если один о чем-то попросит, другой ни за что не сумеет ему отказать.

– Понимаю, – сказал Гурронсевас. – Когда два представителя одного и того же вида вступают в продолжительную эмоциональную и сексуальную связь, они думают и чувствуют как одно существо...

Он не договорил, поскольку у Брейтвейта и Ча Трат, похоже, развилось что-то вроде острой дыхательной недостаточности. Не дав тралтану выразить по этому поводу заботу, Лиорен объяснил:

– Они просто играют вместе в боминат – говорят, на уровне планетарных чемпионатов. Уже десять лет при любой возможности. Креон-Эмеш – нидианка, так что связь у них чисто дружеская, а никак не физическая.

– Мои глубочайшие извинения обоим существам, – смущенно пробормотал Гурронсевас. – Но если Креон-Эмеш – заместительница Скемптона, она не проболтается?..

– Нет, – решительно заявил Брейтвейт. – Может быть, я и разглашу секретные сведения из психофайла Креон-Эмеш...

– Я бы в этом даже не сомневался, – вставил Лиорен.

– ...Если я скажу вам, что наша главная снабженка – существо умное, способное, амбициозное и к начальнику своему по пустякам не обращается, да и не только по пустякам – и по более серьезным вопросам, когда способна их решить самостоятельно. Короче говоря, она являет собой редкий экземпляр заместителя, который постоянно старается оставить начальство без работы. Скемптона она уважает, но не обожает. Она, конечно, знает, что в данное время полковник вас не жалует, но если бы вам удалось вызвать ее на матч по боминату...

– Лейтенант, – вмешалась Ча Трат, – у вас такой изобретательный и изворотливый ум! Вы сами, случайно, в боминат не играете?

– ...то вы получили бы все, что вам нужно, – закончил фразу Брейтвейт, не обращая внимания на то, что его прервали. – А полковник ровным счетом ничего об этом не узнает. Или вы хотите, чтобы я предварительно переговорил с Креон-Эмеш?

– Не нужно, – возразил Гурронсевас. – В свое время я тоже играл в боминат, правда, только на уровне городского чемпионата. Тем не менее у нас с Креон-Эмеш найдется тема для разговора. Я чрезвычайно благодарен и за предложение, и за то, что вы не против мне помочь, но я предпочел бы все сделать сам.

– Ну, если вы тоже играете в боминат, – улыбнулся Брейтвейт и развел руками, – то волноваться вам абсолютно не о чем. Ну ладно, хватит нам обсуждать всю эту изысканную дипломатию и изощренные расчеты. Какие еще кулинарные сюрпризы вы для нас приготовили?

* * *

Комната Креон-Эмеш оказалась просторной для нидианки, но представители всех остальных видов должны были в этом помещении испытывать жесточайшую клаустрофобию. Потолок нависал так низко, что, даже согнув до предела ноги и обхватив их руками, Гурронсевас задевал макушкой потолок и боялся, что, пошевельнувшись, повредит декоративные растения, висевшие на стенах, или сломает поразительно хрупкую мебель. В одном из углов комнаты пространство на полу было расчищено, а потолок значительно приподнят. Вероятно, это место предназначалось для гостей, так сказать, крупногабаритных, типа Торннастора. Гурронсевас, облегченно вздохнув, перебрался в эту зону.

– Вы ко мне, естественно, не в боминат играть явились, – заметила Креон-Эмеш, не дав Гурронсевасу сказать ни слова. – Это мы отложим на потом. Торни утверждает, что моя комната похожа на гнездышко какого-то тралтанского грызуна, так что, если вы начнете говорить комплименты насчет моего жилища, я не поверю ни единому вашему слову, а потому не тратьте время понапрасну. Что конкретно вам от меня нужно?

Гурронсевас постарался не обидеться. Он многое знал о нидианах, и в частности то, что положения доминирующего вида на своей родной планете они добивались не из-за физической силы и не из-за того, что природа одарила их мощными органами нападения и защиты. Просто им так хотелось, и они этого добились – добились за счет упрямства, нетерпеливости и злости. Однако Гурронсевас никак не мог отказаться от демонстрации правил хорошего тона.

– Тем не менее, – сказал он, – я должен поблагодарить вас за то, что вы согласились встретиться со мной, и тем более – в свободное время, когда вам нужно бы отдохнуть.

– Рабочее время, свободное время, ха! – мотнула головой нидианка в сторону дисплея компьютера. Она явно не смотрела развлекательное шоу: на экране тянулись колонки цифр. – Для тех, кто по уши в работе, разницы никакой. Но судя по тому, что я слышала о вас, с вами такая же история? Итак: что именно вам от меня нужно?

– Мне нужны сведения о процедуре выполнения заказов на снабжение, ваша помощь и сочувствие, – выпалил Гурронсевас, поняв, что приукрашивать речь смысла нет ровным счетом никакого.

– Яснее, – потребовала Креон-Эмеш.

«Придется немного приукрасить», – подумал Гурронсевас. Тут он никак не смог бы обойтись парой слов. Он сказал:

– Знаете, когда я прибыл в госпиталь, у меня с собой было совсем немного личных вещей, поскольку, как вы знаете, тралтаны не носят одежды и пренебрежительно относятся к раскраске тела. Я привез с собой некоторое количество трав, специй и приправ, употребляющихся на Тралте, на Земле, на Нидии и на нескольких других планетах, где приготовление пищи – скорее произведение искусства, чем способ удаления из еды бактерий. Практически все мои запасы подошли к концу, и мне бы хотелось их пополнить, чтобы внедрить результаты моих экспериментов в общей столовой для сотрудников. Мне бы хотелось, чтобы меня в этом госпитале запомнили не только в связи с катастрофой на двенадцатой грузовой палубе и разгромом в чалдерианской палате.

– Да-да, я вам сочувствую, – нетерпеливо прервала тралтана Креон-Эмеш. – Что вы от меня хотите?

– Покуда речь идет о приготовлении еды для тестируемого субъекта, мои запасы тратятся в минимальных количествах, – продолжал Гурронсевас, – но когда речь зайдет о питании всех и каждого, потребуется гораздо больше.

– Ну, так закажите, что вам нужно, – фыркнула Креон-Эмеш. – У вас же есть лимит.

– Есть, и притом очень щедрый, – уныло проговорил Гурронсевас, – но его, увы, не хватит. Вот почему я мечтал переговорить с полковником Скемптоном. Я хотел упросить его увеличить этот лимит. Необходимые мне закупки надо сделать на нескольких планетах, а одни транспортные расходы перекроют лимит.

Креон-Эмеш резко, громко гавкнула.

– Вы плохо осведомлены, Гурронсевас. Вы, видимо, были просто слишком заняты и ни с кем из снабженцев на эту тему не разговаривали. Ваши заботы – это то, как готовить пищу, а не раздумывать о том, как она к нам попадет. Не досади вы так Скемптону, он бы вас уже давно вразумил на предмет того, как мы работаем. Теперь это придется сделать мне. Сидите тихо и слушайте внимательно.

Как вы знаете, – затараторила Креон-Эмеш, – снабжением госпиталя всем необходимым ведает Корпус Мониторов. Для этой цели Корпус использует ограниченную долю общего бюджета Федерации, а Федерация финансирует сам Корпус. Госпиталь получает через систему снабжения хирургический инструментарий самой разной спецификации, оборудование, медикаменты, баллоны и цистерны с газами, позволяющими создать нужные среды обитания для представителей разных физиологических классификаций, ну и конечно, пищевые концентраты для загрузки синтезаторных установок и баллоны со смесью для худлариан и хлором для илленсиан. Последние проще импортировать. Корпус Мониторов занимается также доставкой в госпиталь пациентов, которым не в состоянии помочь медики на уровне планет, а также сюда привозят жертвы космических аварий и особей из числа только что обнаруженных видов, нуждающихся в лечении или операциях. В связи с тем, что суда Корпуса Мониторов – это не грузовики, наши сотрудники договариваются о чартерных рейсах таких кораблей, как «Тривеннлет». Поэтому нет ничего невероятного в том, чтобы, немного поломав голову и подойдя к решению вопроса творчески, не выйти за рамки вашего лимита и приобрести все, что вам нужно, и это будет доставлено из любого уголка обитаемой Галактики. Транспортные расходы уйдут на счет Корпуса. У них лимита хватит – своих грузов столько, что ваши останутся песчинкой в море. Вы меня понимаете, надеюсь?

Гурронсевасу показалось, что в комнате нидианки вдруг установилась невесомость – такая тяжелая ноша вдруг упала с его плеч. Но не успел тралтан подобрать слова, какими хотел бы выразить свою благодарность, как Креон-Эмеш уже заговорила снова.

– Итак: вопрос доставки вас волновать не должен, – сказала нидианка и снова гавкнула – на сей раз негромко. – Хотя не так давно вы нанесли нашей службе значительный ущерб. У вас есть перечень необходимых вам вещей?

– Благодарю вас, есть, – выдавил Гурронсевас. – Большую часть я помню наизусть. Но скажите, то, что вы сделаете для меня, никак не повредит вашей карьере? И... вы... вам я так же досадил, как Скемптону? И еще: вы уверены, что вам удастся все скрыть от полковника?

– Отвечаю по порядку: нет, нет и нет, – раздраженно проговорила Креон-Эмеш. – От полковника ничего скрыть нельзя – сама система нашей работы препятствует этому. Скемптон прекрасно знает обо всем, чем мы занимаемся, но, как уже неоднократно говорилось, жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на просмотр каждого заказа на снабжение. Таких заказов к нам в среднем поступает несколько тысяч за день. Эту работу Скептон поручает тем, кому он доверяет. В моем случае это не совсем оправданно, как видите. И если в заказе все указано верно и заказанные количества тех или иных вещей не превышают разумные количества, все проходит как по маслу. Если я увижу, что что-либо из того, что вы предполагаете заказать, может вызвать подозрения в Отделе Снабжения, я вам посоветую еще раз все продумать.

Кроме того, советую запомнить: лучше сразу заказать все оптом, чем заказывать понемножку – так меньше шансов, что вас выследят. Итак, что вам нужно прежде всего?

Гурронсевас был готов бесконечно благодарить нидианку, но ту, похоже, интересовали только его потребности, которые из-за легкости, с коей нидианка излагала подробности работы системы снабжения, стали более обширными и дерзкими. Гурронсевас приступил к перечислению того, что ему было нужно. Какое-то время Креон-Эмеш равнодушно его выслушивала, но вдруг залаяла и заслонилась передними лапками.

– Нет, – решительно заявила она. – Листьев орлигианского растения крегли, собранных ранним утром, вы не получите. Гурронсевас, будьте разумны.

– Я разумен, – возразил тралтан. – Эти листья обладают способностью тончайшим образом улучшать вкус еды. Способность веществ, входящих в листья, не наносить вред представителям различных видов доказана в многочисленных опытах, и множество поваров на разных планетах пользуются ими для приготовления блюд для теплокровных кислорододышащих существ. Я благоразумен и... разочарован.

– И еще забывчивы, – добавила нидианка. – Листья прибудут в госпиталь не раньше, чем через три дня после сбора урожая – таков срок гиперпространственного скачка до госпиталя от Орлигии. Наши сотрудники на Орлигии запросто отправят нам эти листья, однако грузы, доставляемые с помощью гиперпространственных скачков, – это только медикаменты, в которых имеется срочная потребность. Кроме того, таким путем доставляют в госпиталь пациентов, нуждающихся в неотложной помощи. Срочный гиперпространственный скачок корабля с грузом каких-то листьев непременно привлечет к себе внимание полковника. Нет, это недопустимо. Соглашайтесь на листья, высушенные холодом, которые будут доставлены обычным рейсом. Тогда скажу вам «да».