Текст книги "Победы Космодесанта"

Автор книги: Джеймс Сваллоу

Соавторы: Бен Каунтер,Гэв Торп,Крис Райт,Роб Сандерс,Стив Паркер,Сара Коуквелл,Джонатан Грин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Роб Сандерс
ДОЛГАЯ ИГРА НА КАРХАРИИ

Появление «Ревенанта Рекс» ознаменовало собою начало конца.

Межзвездный зверь, худшее из дурных предзнаменований. Скиталец, который нередко наведывался в эту часть сегментума. Дрейфующий гравитационный колодец из скал и металла. В нем переломанные корабли чуждых рас угнездились среди метеоритов, прилетевших из-за границ этой Галактики, и мегатонны льда, застывшего еще до начала времен. Укрытый в сердце звездного странника спятивший дух машины, измученный видениями, направлял жуткий путь чудища сквозь черный вакуум секторов Империума, ксеносских империй Восточного Предела и рифтовые вихревые зоны. А затем, словно внезапно очнувшись от беспокойного сна, демонический когитатор начинал обратный отсчет перед длинным и утомительным варп-броском. Словно вняв молитвам, убийца планет исчезал для того, чтобы появиться в пределах какого-нибудь другого истерзанного сектора на расстоянии сотен световых лет.

На Шиндельгейсте «Ревенант Рекс» разбил орден Авроры, на Тете Ритикули – Искореняющих Ангелов, на Пике Мучеников – Белых Шрамов. Увы, он был слишком огромен, а поведение чересчур хаотично, чтобы Адептус Астартес преуспели в борьбе с ним, но гордость и фанатизм все равно вынуждали космодесантников прилагать к искоренению зла сверхчеловеческие усилия.

Чудовищный левиафан кишел зеленокожими из клана Железной Клешни, которые в течение последнего тысячелетия чинили беспредел в системах по всему сегментуму, а десанты зеленой галактической чумы колонизовали планеты и планетоиды. Дважды имперский боевой флот сегментума Ультима, заблаговременно стянувший изрядные силы, пытался уничтожить это чудовище. Сосредоточенный огонь сотен военных кораблей не смог погубить зверя, лишь дополнил пестрое месиво обломков, составляющих тело монстра.

Все это, а также многое другое, терзало Элиаса Артегалла тогда, когда «Ревенант Рекс» объявился в секторе Гилеад. Архидиакон Урбанто, контр-адмирал Даррак, властитель Гордий, верховный магос-ретроинженерикус Цимнер, верховный магистр ордена Искореняющих Ангелов Кармин… Артегалл или принимал их лично, или получал астротелепатические послания.

– Магистр, нельзя допустить ксеносов…

– Торговая гильдия сообщает о потере тридцати грузовых судов…

– Магистр Артегалл, на Звездах Деспота уже бесчинствуют зеленокожие…

– Возможно, этот корабль обладает древними техническими секретами, которые можно использовать во благо человечества…

– Ты должен отомстить за нас, брат…

Эхо, гуляющее в залах Кровоточащего Рога вторило настойчивым просьбам и требованиям. Но война – прерогатива космодесантников. Ибо лорд Жиллиман на ступенях дворца Птолемея выразился ясно: «На каждый мир Империума – лишь один Ангел Императора; на каждого имперского гражданина приходится лишь одна капля крови Адептус Астартес. Тщательно взвешивайте необходимость пролить это сокровище, и если придется – делайте это мудро, мои боевые братья».

В отличие от воинов ордена Белых Шрамов или Авроры, Алые Консулы Артегалла не стремились превзойти остальных, ибо их предводитель не рвался к успеху только потому, что другие претерпели неудачу. Следовать воле примарха – вовсе не значит участвовать в зрелищном турнире, а «Ревенант Рекс» – не ристалище. В конце концов Артегалл переложил бремя решения на потрепанный экземпляр «Кодекса Астартес». Зачитанные страницы таили мудрость более значительных людей, чем он сам, и, как всегда, он положился на их опыт и мастерство и избрал отрывок, согласующийся с его мнением. Его он включил как в ответ дальним просителям, так и в обращение к Алым Консулам первой роты на борту боевой баржи «Инкарнадин Эклиптика»:

– Из «Дополнения CC-LXXX-IV.ii», заключение Балта Дардана, семнадцатого повелителя Макрагге, озаглавленное «Господство непреклонности»: «Пользуясь удобным случаем, враги станут вызывать нас на бой. Ксеносы и отступники, по сути, являются воплощением капризов Галактики. Что можем мы знать об их путях или мотивах? Для нас они словно бешеный волк у запертой двери, которому ведомо лишь то, что у него на уме. Так будьте же этой дверью. Будьте простотой непоколебимости и постоянства: барьером между ведомым и неведомым. Пусть Империум Человека реализует свою многообразную судьбу внутри, пока его неразумные враги расшибаются о твердость и постоянство нашего адамантия. В таком единстве действия и цели свершается бесконечность человечества». Да пребудет с вами Жиллиман.

– И с тобой, – отвечал капитан Болинвар и его облаченные в багрец терминаторы первой роты.

Но примарха с ними не было, и сгинул Болинвар вместе с сотней сынов-ветеранов Кархарии.

Артегалл сидел на холодном троне из слоновой кости в личном тактическом канцеляриуме. Помещение находилось на самой вершине Кровоточащего Рога – шпиле крепости-монастыре Алых Консулов. Монастырь, в свою очередь, располагался на пике шпиля улья Нивеус, столицы Кархарии. Трон Артегалла был сооружен из громадных костей стегодонтов с бивнями-лопатами, на которых предки кархарийцев охотились в Сухой Слепи. Без доспехов магистр ордена чувствовал себя на огромном троне маленьким и уязвимым – ощущение, обычно чуждое Адептус Астартес. Здесь царила приятная прохлада, и Артегалл в шерстяной мантии сидел, уперев локоть в колено и уткнувшись лбом в ладонь, словно скульптура древней Терры.

В канцеляриуме загудело, магистр ордена вздрогнул. Прямо перед ним темно-красный узор мраморного пола разъехался, и из люка появилась подъемная платформа, на которой дрожали двое слуг ордена в препоясанных кушаками одеяниях. Между ними бездействовал большой латунный пикт-передатчик. Слуги были чистокровными кархарийцами, на их лицах красовались большие мясистые носы с широкими ноздрями и густые брови, а головы сидели на коренастых телах с бочкообразными торсами и толстыми руками, разукрашенными аляповатыми татуировками и шрамами. Эти люди были отлично приспособлены к жизни в холодном подулье.

– Кастелян, где ваш начальник? – спросил Артегалл.

Слуга приветствовал магистра, прижав кулак к аквиле на груди, наложенной поверх креста Алых Консулов.

– Мой господин, он только что вернулся из подулья вместе с лордом-апотекарием, как вы просили.

В это время второй слуга активировал пикт-передатчик, вызвав на кристаллический экран зернистое изображение.

– Магистр Артегалл, мы получили известия от магистра флота, – сообщил он.

Гектон Ламберт, магистр флота Алых Консулов, стоял на мостике ударного крейсера «Анно Тенебрис», плывущего высоко над сверкающей, покрытой льдом Кархарией.

– Какие новости, Гектон? – пренебрегая обычным формальным приветствием, спросил Артегалл.

– Мой повелитель, известия самые печальные, – поведал Алый Консул. – Как вам известно, «Инкарнадин Эклиптика» не выходила на связь уже несколько дней. Краткая вспышка на одном из наших экранов натолкнула меня на мысль отправить туда фрегат «Ангел возвещающий» с приказом разыскать «Эклиптику» и доложить обстановку. После двадцати часов поисков они перехватили пиктограмму, которую отправили на «Анно Тенебрис», и которую я с осознанием долга пересылаю вам. Мой господин, примите от меня и моего экипажа глубочайшие соболезнования. Да пребудет с вами Жиллиман.

– И с вами тоже, – рассеянно пробормотал Артегалл, вставая с трона.

Все еще не веря своим глазам, он шагнул к широкому экрану пикт-передатчика. Изображение брата Ламберта сменилось искаженным статическими помехами образом, сопровождаемым ярким светом и жутким грохотом. Но нетрудно было различить очертания космодесантника ордена Алых Консулов. На заднем плане сыпались искры и полыхало пламя, виднелись силуэты раненых космодесантников и слуг ордена, которые вслепую брели сквозь ад. Астартес представился, но при передаче его имя и звание потонули в помехах.

– … это боевая баржа «Инкарнадин Эклиптика». Мы в двух дня пути от Морриги. Теперь я старший по званию боевой брат. Корабль получил серьезные повреждения… – вспышка на экране, помехи. Потом голос раздался вновь: – Капитан Болинвар ушел в сражение с первой волной. Ксеносы оказали мощное сопротивление. Примитивные мины-ловушки. Взрывчатка. Многие тысячи зеленокожих. Слава примарху, потери были минимальны; но я был ранен и вынужден вернуться на «Эклиптику». Капитан действовал отважно, и нашим терминаторам, сменяя ударные группы, с помощью тяжелых огнеметов и телепортаторов удалось пробиться к инжинариуму. По вокс-связи мы все слышали обратный отсчет. Полагая, что «Ревенант Рекс» готовится совершить прыжок в варп, я молил капитана вернуться. Но он ответил, что единственный способ покончить с древним скитальцем и остановить бесчинства зеленокожих – сорвать его бросок в варп.

Изображение космодесантника окутал зловещий и все усиливающийся свет.

– Когда капитан в последний раз выходил на связь, он сообщил, что варп-двигатель активен, но поврежден. Он сказал, что когитатор ведет обратный отсчет не для прыжка… А потом «Ревенант Рекс»… он взорвался. Сторожевые корабли подхватило ударной волной, «Эклиптика» получила повреждения.

В космодесантника ткнулся слуга, который брел, шатаясь и зажимая страшную рану на лице.

– Иди же! Всем в капсулы! – рявкнул Алый Консул. Затем продолжил доклад: – Свидетельствую, похоже, взрыв спровоцировал некую аномалию имматериума. Когда скитальца разнесло на куски, его обломки и наши корабли сопровождения засосало в вихрь сворачивающегося пространства. И все исчезло. «Эклиптике» удалось выкарабкаться, но мы теряем энергию и нас затягивает в гравитационный колодец ближайшей звезды. Технодесантник Геревард признал боевую баржу не подлежащей восстановлению. Поскольку наша орбита сокращается, я приказал всем уцелевшим Адептус Астартес и слугам ордена занять места в спасательных капсулах. Может, кто-то сумеет выбраться живым. Но у нас мало шансов… Да пребудет с нами Жиллиман…

Экран вспыхнул светом убийственной звезды и покрылся рябью помех. Артегалл чувствовал себя так, словно его пронзило копье. Рот словно наполнился кровью: острый медный привкус потерянных жизней. Целая сотня Алых Консулов, Ангелов Императора, находившихся под его командованием. Лучших воинов ордена. Они сгинули, унеся с собой невосстановимое семя своего генома. Империум потерял тысячелетия совокупного боевого опыта. И наследие ордена в виде тактического дредноута – ведь каждый из них сам по себе являлся бесценной реликвией. И замечательный корабль «Инкарнадин Эклиптика» тоже утрачен. Бывалая боевая баржа, принимавшая участие в бесчисленных битвах и являвшаяся неотъемлемой частью Кархарии. Всего этого больше нет. Все пропало в ненасытной глотке варпа или сожжено огнем соседней звезды…

– Ты должен отомстить за нас, брат.

Артегалл попятился к трону, но промахнулся и пошатнулся. Кто-то поддержал его, упершись плечом под огромную руку. Болдуин. Он стоял позади Артегалла и, так же как магистр, был ошарашен трагедией. Человека бы сплющило под тяжестью космодесантника, но от человека в кастеляне Болдуине оставался только мозг да сероватая физиономия, все остальное заменял задрапированный в балахон латунный каркас. Гидравлическая система вздохнула под весом космодесантника.

– Мой господин, – произнес слуга металлическим голосом.

– Болдуин, я их потерял… – пробормотал Артегалл. Лицо его застыло маской неверия и шока. С глухим скрежетом поршней и шестерен кастелян повернулся к двум слугам у пикт-передатчика.

– Прочь! – рявкнул он, приказ подхватило эхо, взметнувшееся от бронзовых стен канцеляриума.

Слуги ударили кулаками по аквилам и утонули в полу вместе с пикт-передатчиком, а Болдуин помог магистру сесть на прохладный трон из костей. Невидящими глазами Артегалл смотрел на кастеляна и почему-то вспомнил, как их, свирепых обитателей подулья, пинавшихся и брыкавшихся, в сетях вытащили из бойцовых ям и родовых пастбищ, населенных недолюдьми катакомб улья Нивеус. Артегалл прошел тест на совместимость и стал неофитом, а Болдуину это не удалось на первом же этапе. Его сочли непригодным для модификации в Астартес, и сделали слугой ордена, и с тех пор он работал на Алых Консулов. Вместе со своим повелителем-сверхчеловеком Болдуин побывал во всех уголках Галактики.

Шли десятилетия. Благодаря генно-инженерному бессмертию и боевому мастерству Артегалл шел вверх по служебной лестнице, а слишком человеческое тело Болдуина болело и подвергалось возрастным ограничениям. Когда Элиас Артегалл был избран верховным магистром ордена Алых Консулов, Болдуин пожелал стать его кастеляном. Закончилось одно столетие, началось другое, и бывший обитатель подулья сменил износившееся тело на механическое бессмертие: латунный корпус, экзоскелет и дополнительные конечности-механодендриты. Лишь доброе лицо и острый ум остались прежними.

Болдуин стоял подле Артегалла, когда тот осел на трон с перекошенным от невысказанной ярости лицом. На смену ярости пришло отчаяние, которое вновь уступило место гневу. Перед глазами Алого Консула вставали лица тех, с кем он служил. Боевых братьев, которые прикрывали его, разившего врагов. Космодесантников, деливших с ним долгие дни и месяцы патрулирования в глубоком космосе и засад в гиблых мирах. Друзей и верных братьев.

– Я их отправил туда, – прошипел он сквозь совершенство сжатых зубов.

– Они и вы действовали согласно Кодексу.

– Приговорил их…

– Они стали той дверью, которая не пускает бешеного волка. Адамантием, о который должны разбиться наши враги.

Казалось, Артегалл не слышит его.

– Я отправил их в ловушку, – говорил он.

– Не существует такого космического скитальца, который не был бы западней! Сектор в безопасности. Империум продолжает жить. Такое не дается даром. Даже Жиллиман признавал это. Позвольте успокоить вас его словами, господин. Пусть примарх осветит нам путь.

Артегалл кивнул, и Болдуин с помощью гидравлических опор затопал через зал туда, где на гравитационной платформе стоял аналой с хрустальным ларцом. Кастелян снял крышку, выпуская наружу газ. В ларце лежал потрепанный «Кодекс Астартес», принадлежащий Артегаллу, книга была раскрыта на той странице, которую магистр выбрал для напутствия перед отправкой первой роты. Кастелян подтолкнул платформу и аналой поплыл над мраморным полом к трону. Артегалл был уже на ногах. Он пришел в себя и снова стал космодесантником, магистром, несущим бремя власти, истории и грядущего.

– Болдуин, – громко произнес он со стальной решимостью во взгляде, – плодотворно ли прошли ваши с лордом-апотекарием рекрутские облавы?

– Полагаю, что так, мой господин.

– Хорошо. После столь печальных событий ордену потребуется лучшая плоть Кархарии. Тебе надо организовать дальнейший набор рекрутов. Углубись еще дальше. Нам нужны лучшие дикари улья. Сообщи лорду Фабиану, что я поручил культивацию оставшегося у нас семени. Мне нужно сто Алых Сынов – полубогов, достойных памяти их павших собратьев.

– Будет сделано, магистр.

– И вот еще что, Болдуин.

– Слушаю, мой господин.

– Пошли за реклюзиархом.

– Верховный капеллан Энобарб закреплен за десятой ротой, – мягко, насколько позволял синтезированный голос, сообщил Болдуин. – В данный момент он находится в Сухой Слепи на учебных маневрах.

– Пусть хоть в паломничество к Святой Терре отправился! Пусть явится сюда. Немедленно. Нужно многое организовать. Поминовение. Погребальные обряды. Траура такого масштаба в нашем ордене еще не бывало. Проследи за этим.

– Будет сделано, мой господин, – ответил Болдуин и оставил повелителя наедине со жгучим стыдом и равнодушными письменами Жиллимана.

– Ваши веки уже наверняка примерзли к глазным яблокам, – рычал в вокс-линк верховный капеллан Энобарб. – И тело уже вы не ощущаете как свое собственное.

Капеллан Алых Консулов облокотился о крошащийся парапет, огораживающий обзорную площадку улья Архафраил и упивался впечатляющим ландшафтом родного мира. Сухая Слепь простиралась во все стороны, подобная складкам белого пухового покрывала. Ледяные торосы выступали из молочной мглы. Днем, когда две тусклые звезды обращали внимание на Кархарию, сухой лед, облепляющий все инеем диоксида углерода, сочился призрачным паром. Сухая Слепь скрывала истинную сущность смертоносной поверхности Кархарии. Льды таили в себе лабиринт бездонных расселин, трещин и изломов, которые можно было разглядеть только ночами, когда температура резко падала, и подобные туману облака сухого льда оседали на поверхность планеты и снова замерзали.

– Ваши пальцы онемели и словно больше не является частью ваших рук. Надежда нажать на курок осталась воспоминанием, – вещал по открытому вокс-каналу верховный капеллан.

Он провел латной перчаткой по голове, смахивая иней с дредов. Керамитовым суставом пальца потер пустую глазницу – опустевшую в Новом Давалосе. Страшная рана была зашита, и теперь синевато-багровый шрам тянулся через все лицо, от века до подбородка.

– Кожу саднит, как при радиационных ожогах – боль терзает изнутри и снаружи.

Энобарб расположился в искореженной обледенелой скорлупе, некогда бывшей ульем Архафраил, отсюда можно было слышать саблезубых терзателей. Казалось, что можно даже увидеть борозды в волнах тумана, оставляемых гребнями этих тварей, рыскающих по Сухой Слепи. Улей Архафраил представлял собой конгломерат из трех городов – Бледных Дев, ставших древними памятниками прихотливой метеорологии Кархарии. Тысячу лет назад города были уничтожены странным полярным циклоном, который жители ульев называли просто «Громадой». Теперь Алые Консулы использовали ульи-призраки в качестве импровизированной тренировочной базы.

– И это хорошо, – продолжал Энобарб, речь которого разносилась по волнам вокс-связи. – Вам надо беспокоиться именно об этих частях тела, которые вы не чувствуете. Конечностях, которые околели несколько часов назад. Мертвой плоти, которую вы тащите с собой. Органах, забитых льдом…

Он привел в развалины Бледных Дев второе и седьмое снайперские отделения десятой роты для отработки действий в условиях плохой видимости, а также ради укрепления боевого духа. Желая испытать их способности и моральную стойкость, Энобарб приказал скаутам-космодесантникам устраивать засады и удерживать позиции со снайперскими винтовками на жутком кархарийском холоде целых три дня. По открытым вокс-каналам он без конца засыпал своих подопечных выдержками из «Кодекса Астартес», наставлениями в вере и духоподъемными речами.

За его спиной скаут-сержант Карадок расправлял поверх демаскирующей багряной брони белоснежный плащ и заряжал оружие. Энобарб кивнул, и скаут-сержант растворился в разрушенных холодом арках улья Архафраил.

Пока измученные холодом и вымотанные тренировками скауты удерживали свои позиции в ледяных торосах, Энобарб и скаут-сержанты забавлялись охотой на саблезубых терзателей. Стаи этих хищников вольно бродили по Сухой Слепи, делая ее еще более опасной для вздумавших заглянуть сюда. У терзателей были приплюснутые, похожие на совок пасти, из которой торчали игольно-острые клыки. Передвигаясь, терзатели припадали к поверхности, буквально стелились, становясь плоскими, только острый гребень выступал над шипастым хребтом. Чтобы удерживать равновесие на льду и менять направление, звери помогали себе длинными хвостами, такими же острыми, как и гребень. Костяной наконечник обтягивала эластичная блестящая кожа, на ощупь напоминавшая шкуру земноводных, настолько прочная, что давала терзателям возможность атаковать добычу, скатываясь вниз по склонам. Настигнув жертву, они вонзали в нее кремневые когти – загнутые, словно у кошки. С их помощью они также взбирались по почти отвесным стенам разломов шельфового ледника.

– Все бессмысленно. Губы запечатаны ледяной коркой. Мысли замедлены. Боль. Мука. Кажется, что даже слушать вы уже не в состоянии.

Энобарб плотнее обернулся в плащ, надетый поверх силового доспеха. Броня верховного капеллана была древней и уникальной, приличествующей Адептус Астартес его положения, опыта и мудрости. Помимо геральдических и почетных знаков, украшавших черный, как полночь, адамантиевый панцирь и череполикий шлем, сейчас прикрепленный к поясу, Энобарб щеголял также атрибутами родного мира. На ранец был откинут капюшон из шкуры терзателя, наручи ощетинились его же спинными гребнями, перчатки украшены когтями зверя.

– Но вы должны держаться, никчемные вы души. В этот миг вы понадобитесь Императору. Когда вы почувствуете, что почти ничего не в силах сделать, примарх потребует от вас большего. Когда ваш боевой брат будет под кинжалом или прицелом врага, тогда вы должны будете действовать, – торжественно рычал в вокс верховный капеллан. Переключившись на защищенный канал, Энобарб проговорил: – Сержант Нот, ежели угодно.

Нот будет ждать этого сигнала, находясь многими уровнями ниже в Сухой Слепи, там, где Энобарб и скаут-сержанты держали взаперти свою добычу. По пронзительному визгу выпущенных на волю терзателей, разнесшемуся по разрушенным залам и скованным льдом руинам, капеллан понял, что сигнал получен. «Кодекс Астартес» учит благородству, тактике, планированию военных маневров. Таков путь Жиллимана. Правила боя. Этому учил своих скаутов Энобарб. Только во время военных игрищ в Бледных Девах сам он не собирался играть роль благородного космодесантника. Напротив, он изображал все то, что может обрушить на них Галактика, а враги Астартес не играют по правилам.

Да, скауты-космодесантники превосходно используют особенности местности – возвышенности и руины улья, и Энобарб решил испытать их на нескольких фронтах одновременно. Пока оголодавшие терзатели карабкались вверх по руинам улья с намерением разорвать замерзших скаутов в клочья, вооруженный скаут-сержант Карадок бесшумно продвигался по заброшенным лестницам и залам. А верховный капеллан решил подобраться к своим скаутам с совершенно другого ракурса.

Сняв с пояса крозиус арканум, сакральное оружие верховного капеллана, и выдвинув когти терзателя на перчатках, Энобарб вонзил крозиус в разрушенную стену, подтянулся и начал рискованный подъем. Облицовка стены много лет подвергалась ежедневным перепадам температур кархарийских дней и ночей. Используя в качестве ледоруба заостренные крылья аквилы на вершине крозиуса и кремневые когти терзателя, верховный капеллан быстро взбирался по обветшалой стене улья.

– Намерения врага никогда не бывают удобными. Он явится именно тогда, когда вы отвлечетесь, дабы потакать плотским желаниям, – говорил скаутам Энобарб, стараясь не выдать голосом напряжения, которое раскрыло бы его намерения. – Утомление, страх, боль, болезнь, раны, потребности тела его продолжения – вашего оружия. Да, нужно точить клинки и чистить оружие. И да защитит вас Жиллиман при перезарядке, самом неизбежном из послаблений. Хотя нет, самое неизбежное послабление – это погребальный обряд.

Верховный капеллан взобрался на карниз с горгульями, достал болт-пистолет и двинулся вдоль парапета, который едва держался. Зато вид с высоты открывался отличный. Большое искушение для скаута-снайпера. Но когда Энобарб прокрался на уровень, там никого не оказалось. Такого за многие годы тренировок еще не случалось.

Верховный капеллан кивнул словно в ответ на собственные мысли. Возможно, эта партия неофитов лучше предыдущих. Может, они быстрее учатся, впитывая мудрость Жиллимана и вживаясь в свою роль. Вероятно, они уже созрели для своих Черных Панцирей и священных комплектов силовой брони. Видит Император, они так нужны ордену. Магистр Артегалл настаивал на том, чтобы Энобарб сконцентрировал усилия на десятой роте. В последнее время на долю Алых Консулов выпало немало злоключений.

Их ордену случилось попасть в переплет при чередовании гарнизонов в индустриальном мире Фаэтон IV, когда орден Селебрантов не смог выполнить своих обязательств. Пришла весть, что Селебрантам нужно остаться на Недикте Секундус, чтобы защищать бесценные святые реликвии кафедрального мира от ошметков флота-улья Кракен. Фаэтон IV граничил со Звездами Деспота, и на него уже давно положил глаз Дрегз Вузгал, архимогол Большой Гюнзы. Алые Консулы яростно сражались на Фаэтоне IV и остановили бы орочий Вааагх! Но что-то шевельнулось под заводами и энергоблоками планеты. Нечто, разбуженное еженощными бомбардировками налетчиков архимогола. И это нечто было куда более чуждое, чем ксеносы-зеленокожие: бесстрастное, неумолимое и неукротимое. То был древний враг, давным-давно позабытый Галактикой и погребенный в недрах Фаэтона – жуткие скелеты из живого серебра. Некроны.

Зажатые между кровожадными орками и смертоносными механоидами, выползающими из чрева планеты, обитатели мира и их защитники, Алые Консулы, не имели никаких шансов, и орден потерял две прославленные роты. Насколько было известно Энобарбу, архимогол и некроны до сих пор сражаются за Фаэтон.

Верховный капеллан стоял на выбранной позиции. Неподвижный воздух обжигал едкой мерзлотой. Энобарб закрыл глаза и прислушался. Отрешился от потрескивания каменной кладки под ногами, вечно подвергавшейся замерзанию-оттаиванию, ровного рокота священных доспехов на теле и скрипа собственных старых костей. И вот тогда-то он услышал. Красноречивый скрип при движении, осторожное перемещение веса на одном из балконов. Вернувшись назад, верховный капеллан обнаружил в потолке дыру. Цепляясь крозиусом за выщербленный камень и ржавый металл, Алый Консул бесшумно поднялся на следующий уровень.

Терпеливый, как притаившийся в Сухой Слепи, скрытый туманом терзатель, Энобарб осторожно пробирался по обветшавшему карнизу, прячась за выступами. Ага, вот он. Один из скаутов десятой роты. Распластался на полу, прикрылся белым плащом, не опуская прицела снайперской винтовки. Несомненно, неофит пролежал так несколько дней. Балкон представлял собой отличную позиция, вид на Сухую Слепь открывался столь же захватывающий, что и с платформы ниже. Энобарб беззвучно подкрался и навалился на скаута-снайпера, прижав лезвие крыла аквилы к шее скаута под шлемом.

– Твой враг не холод, – вещал по открытому вокс-каналу верховный капеллан. – И даже враг не настолько враг, как ты сам. И, в конце концов, ты сам себя предашь.

Снайпер не шевелился, и капеллан раздраженно скривился. Выключил вокс-каналы и ткнул в плечо скаута крылом крозиуса.

– Вот и все, Консул, – сказал лежащему ничком скауту Энобарб. – Враг до тебя добрался.

Перевернув тело, он замер в изумлении. Да, плащ, шлем и винтовка… Только самого скаута не было. Вместо него под плащом обнаружился зарезанный терзатель, из его зубастой пасти торчала рукоять гладиуса. Энобарб покачал головой. Изумление сменилось восхищением. Да этот молодняк проверяет его!

Энобарб переключился на командный канал, по которому связывался со скаут-сержантом Нотом, чтобы вкратце поздравить с такими учениками и направить его наверх, в разрушенный улей.

– Что, во имя Жиллимана, здесь… – донеслось до Энобарба. Затем послышалось подвывание лазерного огня, которое ни с чем не спутать. Из вокса послышался рев скаут-сержанта, явно противящемуся чему-то. Верховный капеллан вгляделся в Сухую Слепь и увидел светопреставление, размытое вихрем миазмов, словно в грозовом небе вспыхивали зарницы. Сердце похолодело. Энобарб слышал, как гибнут тысячи людей. Нот был мертв.

Переключая каналы, Энобарб прошипел:

– Внештатная ситуация. Обсидиан. Мы атакованы. Это не учения. Второе и седьмое, можете открыть огонь. Сержант Карадок, встречаемся у…

Выстрелы. Стремительные, торопливые. Визор шлема дал знать, что Карадок отстреливается от группы целей. Грохот оружия с эхом заметался по лабиринту обветшавшего улья.

– Кто-нибудь, доложите, что происходит! Мне нужна связь! – прорычал в вокс верховный капеллан и прицепил крозиус к поясу. С болт-пистолетом в руке Энобарб помчался на затихающее эхо выстрелов сержанта короткими перебежками, перемежающимися прыжками и падениями в дыры и лестничные шахты.

– Карадок, где ты? – вопрошал в вокс Энобарб, пробираясь по разрушенному улью. Выстрелы смолкли, скаут-сержант не отвечал. – Второе отделение, седьмое отделение, мне нужен сигнал сержанта Карадока, срочно!

В ответ – тишина, лишь равнодушное шипение помех по каналу связи. Переключая частоты, Энобарб перепрыгивал через трещины и разломы, мчался по затуманенным изморозью залам.

– Риттер, Леннокс, Биди… – твердил он, но вокс оставался нем.

Соскользнув под откос, капеллан на плаще из шкуры кромсателя съехал вниз и оказался на полу зала, провалился в пролом и приземлился на корточки уровнем ниже. Он водил болт-пистолетом во все стороны, крутясь вокруг своей оси. Затем обнаружил разряженный болтер. А на скрипучей балке обвалившегося потолка покачивалось исполинское тело. Крадок.

Скаут-сержант висел на своем белом маскировочном плаще у зияющей дыры наружной стены и его темный силуэт резко выделялся на фоне белизны Сухой Слепи. Скрепленный на шее плащ был обмотан вокруг балки. Импровизированная удавка не могла бы удушить космодесантника. Его прикончила дюжина гладиусов, вонзившихся по рукоять в истерзанное тело. Дикость зрелища ошеломила бы любого из боевых братьев, но Энобарб тут же нашел утешение в «Кодексе». Надо следовать протоколу.

Сорвав с пояса череполикий шлем, капеллан надел его и загерметизировал. По-прежнему сжимая пистолет одной рукой, другой он потянулся к розариусу на шее. Он хотел активировать генератор поля, но враг уже наседал. Внезапно туман в зале забурлил. Терзатели. Целая стая. Они явились снизу. И сверху. И через внешнюю стену, как сам верховный капеллан. Звери набросились и вцепились в него кристаллическими когтями и зубами, острыми как иглы. Энобарб почувствовал, как по его броне хлещут бритвенно-острые хвосты, а колени, локти, плечи и шлем сжимают тиски челюстей.

Взвыв от неожиданности и досады, Энобарб сбросил с себя двух монстров. Пока они суетились на полу, готовясь снова атаковать, верховный капеллан застрелил их из болт-пистолета. Но тут другой хищник набросился и целиком заглотил пистолет вместе с перчаткой. Энобарб выстрелил, и болт разорвался в брюхе терзателя. Тварь погибла мгновенно, только клыкастая пасть не отпустила руку с оружием, впившись в перчатку мертвой хваткой. А пробоины и проходы улья продолжали изрыгать кархарийских хищников. Они бросались на капеллана, прыгая со стен, из дыр в полу, с потолка, даже с раскачивающегося трупа Карадока.

Выхватив крозиус арканум, верховный капеллан активировал священное оружие. Исполненный холодной ярости, он размахивал крозиусом и рубил терзателей, крушил черепа, отсекал хвосты и конечности.

Прямо перед космодесантником обрушился пол, и из дыры выскочил жутко истощенный терзатель, крупный даже для этого вида хищников. Он бросился на Энобарба, сомкнул челюсти у него на горжете и вонзил когти в край нагрудника. От удара верховный капеллан потерял равновесие и опрокинулся навзничь, весь облепленный терзателями.