Текст книги "Полет «Эйзенштейна»"

Автор книги: Джеймс Сваллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

– Маленький слуга Гарро, – произнес командор. – Ты что, подслушиваешь?

Он шагнул навстречу денщику, и вопреки своему желанию Калеб попятился. Грульгор заговорил тоном учителя, читающего нотацию нерадивому студиозусу:

– Брат Мокир, тебе известно, кто это?

Второй космодесантник окинул Калеба равнодушным взглядом:

– Это не сервитор, командор, для этого в нем слишком мало металла и поршней. Он напоминает человека.

Грульгор тряхнул головой:

– Нет, это не человек. Это денщик. – Последнее слово он настолько выделил, что оно прозвучало оскорблением. – Удручающий пустячок, остаток пыльного прошлого. – Командор вытянул руку в направлении Калеба. – Посмотри, Мокир, посмотри на этого неудачника.

Калеб наконец обрел голос:

– Господин, прошу вас… Мне надо выполнить задание…

На его слова никто не обратил внимания.

– До того как наш примарх влил свежую кровь в Легион, существовало множество обрядов и традиций, крепко связывающих космодесантников. Большая часть этих узлов уже разрублена.– Лицо Грульгора помрачнело. – Но некоторые еще остаются, благодаря консерватизму людей, которые остались верны старым заблуждениям.

– Капитан Гарро, – кивнул Мокир.

– Да, Гарро. – Грульгор не унимался. – Он позволяет чувствам затуманивать свой разум. Да, он отличный воин, в этом я могу отдать ему должное, но наш брат Натаниэль слишком старомоден, слишком привязан к своим терранским корням. – Космодесантник навис над Калебом и понизил голос. – Или я не прав в своих суждениях? Может, Гарро держит тебя не из приверженности традициям, а как напоминание? Как живой пример того, во что превратится каждый, кто не оправдает доверие Легиона?

– Прошу вас… – пробормотал слуга, вцепившись в поручни тележки так, что побелели суставы пальцев.

– Я не понимаю, – вмешался совершенно сбитый с толку Мокир. – Почему ты назвал этого слугу неудачником?

– А… – протянул Грульгор, отводя взгляд от Калеба. – При благоприятном повороте судьбы этот доходяга мог бы с полным правом разгуливать среди космодесантников. Он мог бы стоять на твоем месте, носить светлые доспехи и оружие во славу Империума. Когда-то наш приятель, как и все мы, был претендентом в Четырнадцатый Легион. Только он из-за своей собственной слабости не прошел обряда великого посвящения. – Командор задумчиво постучал пальцем по подбородку. – Скажи-ка, слуга, на чем ты сломался? На черных равнинах? Или в туннеле ядов?

Голос Калеба упал до шепота.

– В колючем саду, господин.

Давние ненавистные воспоминания, ничуть не потускневшие с течением времени, всплыли снова. Денщик не удержался от дрожи, припомнив, как острые ядовитые колючки рвали его незащищенную кожу, как кровь залила все тело. Он вспомнил боль и, что еще хуже, стыд, когда ноги отказались ему служить. Он словно снова упал в густую коричневую грязь и зарыдал, поняв, что навсегда лишился шанса стать Гвардейцем Смерти.

– Колючий сад, ну конечно. – Грульгор стукнул по своему забралу. – На этом суровом испытании многие истекли кровью. Но ты сумел прожить до сих пор.

Мокир удивленно приподнял бровь:

– Командор, ты хочешь сказать, что этот… человек был соискателем? Но всех, кто не прошел испытания, уничтожают!

– Почти всех, – поправил его тот. – Многие погибают от ран или отравления ядами за семь дней испытания, но некоторые выживают. Даже эти чаще всего выбирают Императорское Упокоение, лишь бы не возвращаться с позором в свои кланы. – Грульгор сурово взглянул на Калеба. – Но не все. Кое у кого не хватает силы воли даже на этот шаг. – Он снова повернулся к Мокиру и насмешливо фыркнул: – В некоторых Легионах извлекают выгоду даже из таких отбросов, хотя это и не в обычаях Гвардии Смерти. И все же Гарро воспользовался старинным правом и спас этого слабака от его собственных слабостей. Он взял его к себе. – Грульгор снова хмыкнул: – Какое благородство!

Калеб нашел в себе силы возразить.

– Я имею право служить, – сказал он.

– Вот как?!. – рыкнул космодесантник. – Ты осмеливаешься указывать нам на наши ошибки? Нам, избранникам Мортариона? Это оскорбление. Пока мы сражаемся за будущее своего народа, ты притворяешься одним из нас, цепляешься за полы наших плащей, полируешь оружие и считаешь себя достойным нашей компании? – Он прижал тележку Калеба к стене. – Ты крадешься по темным закоулкам. Ты шпионишь для Гарро. Ты – ничтожество! – Раздражение Грульгора зажгло его глаза огнем. – Если бы я был Первым капитаном, бессмысленные обычаи, сохранившие тебе жизнь, давно были бы искоренены!

– Что я слышу! – раздался еще один голос. – Командор Второй роты недоволен своим почетным званием?

– Апотекарий Войен. – Грульгор сдержанным кивком приветствовал подошедшего.– К сожалению, слишком многое вызывает у меня недовольство.

– В этом отношении жизнь всегда бросает нам вызов, – с напускной веселостью сказал Войен, искоса поглядывая на Калеба.

– Это верно, – согласился командор. – Что привело тебя ко мне, брат?

– Только то, что я хотел бы понять, почему ты задерживаешь денщика моего капитана, исполняющего свой долг. Боевой капитан вскоре вернется и захочет узнать, почему не выполнены его приказы.

Калеб отчетливо видел, как в ответ на безрассудно смелое высказывание апотекария дернулась челюсть Грульгора. Он ожидал, что старший по званию, Грульгор, сурово отчитает Войена, но напряженное мгновение миновало, как миновал и тот непонятный момент, свидетелем которого он стал не по своей воле.

С преувеличенной вежливостью Грульгор освободил дорогу Калебу.

– Слуга может идти по своим делам, – сказал он и с этим оставил их вдвоем, позвав за собой Мокира.

Калеб проводил их взглядом и снова уловил блеск бронзы, когда космодесантник прятал похожий на монету предмет в кармашек на поясе доспехов.

Он судорожно вздохнул и поклонился Войену.

– Благодарю вас, господин. Должен признаться, я не понимаю, почему командор испытывает ко мне такую ненависть.

Денщик продолжал свой путь, и апотекарий зашагал с ним рядом.

– Игнатий Грульгор ненавидит всех и вся, Калеб. Ты не должен воспринимать это как что-то личное.

– И все же то, что он говорит… совпадает с моими собственными мыслями.

– Вот как? Тогда ответь на мой вопрос. Неужели ты думаешь, что Натаниэль Гарро, командир великой Седьмой роты, считает твое присутствие оскорбительным? Разве этот благородный воин мог допустить подобные мысли?

Калеб покачал головой.

Войен положил свою огромную руку на плечо денщика.

– Ты никогда не сможешь стать одним из нас, от этого никуда не деться, но, несмотря ни на что, ты все же приносишь пользу Легиону.

– Но Грульгор был прав, – пробормотал Калеб. – Временами я действительно шпионю. Я хожу по всему кораблю, и меня почти никто не замечает, но я вижу и слышу. А потом рассказываю своему капитану о настроениях в Легионе.

Выражение лица апотекария осталось бесстрастным.

– Хороший командир всегда должен быть хорошо проинформирован. Это не имеет никакого отношения к заговорам и тайнам, о которых шла речь. Это просто доклады о разговорах и настроениях. Тебе ни о чем не стоит беспокоиться.

Они подошли к мастерской, где уже поджидали сервиторы-оружейники, и денщик передал им болтер капитана. Калеб ощущал, как внутри него нарастает напряжение, он просто должен был с кем-нибудь поговорить. Апотекарий, казалось, тоже это почувствовал и повел его в уединенное местечко неподалеку от обзорной площадки.

– Дело не только в этом. Я кое-что видел. – Калеб говорил очень тихо, чтобы не услышал никто другой.– Иногда в помещениях корабля, куда редко заглядывают прислужники, проходят тайные собрания, господин. Секретные встречи людей в надвинутых капюшонах, но, судя по росту, они могут быть только вашими боевыми братьями.

Войен все так же сохранял спокойствие:

– Ты говоришь о собраниях лож?

Калеб поразился откровенности, с которой апотекарий рассуждал с ним о подобных вещах. О тайных собраниях внутри Легионов Космодесантников не было широко известно во внешнем мире, и уж конечно, об этом не надлежало знать простому слуге вроде Калеба.

– Я слышал, что шептали люди. – Денщик сложил перед собой руки. Ладони уже вспотели. Внутренний голос убеждал его больше ничего не говорить, но он уже не мог остановиться. Калеб жаждал выпустить слова на волю, хотел от них освободиться. – Вот и сейчас я видел, как командир Грульгор передал брату Мокиру медальон. Я видел такой среди вещей сержанта Рафима, погибшего на Лунах Каринеи. – Калеб беспокойно облизнул губы. – Это бронзовый диск с рельефным изображением черепа и звезды нашего Легиона, господин.

– И как ты думаешь, что это такое?

– Значок, сэр? Значок принадлежности к этим секретным группировкам?

Космодесантник окинул его долгим пристальным взглядом.

– И ты считаешь, что эти собрания могут угрожать единству Гвардии Смерти, не так ли? Что в их основе лежит подстрекательство к мятежу?

– А как же иначе? – прошипел Калеб. – Секретность – враг истины. А Император и его воины стоят за правду! Если люди вынуждены прятаться в тени…

Он замолчал.

Войен позволил себе улыбнуться.

– Калеб, ты уважаешь капитана Гарро. Мы все преклоняемся перед могуществом нашего примарха. Неужели ты можешь допустить, что столь великие люди будут равнодушно терпеть, наблюдая, как неповиновение пускает корни в их Легионе?

Апотекарий снова положил руку на плечо денщика, и Калеб уловил в этом жесте мимолетное давление. Прикосновение керамитовой брони к его плоти вызвало страх.

– То, что ты видел издалека, и отрывочные слова, что донеслись до твоих ушей, не стоят внимания боевого капитана. Поверь, я говорю тебе правду.

– Но… – У Калеба внезапно пересохло в горле. – Но откуда вам это все известно?

Улыбка исчезла с лица Войена.

– Я не могу сказать.

Среди своих боевых братьев, еще не снявших доспехи, Гарро выглядел внушительно даже в обычной одежде. В отведенной Седьмой роте дальней секции оружейного зала – длинного железного помещения, он переходил от одного космодесантника к другому, то одобрительно улыбаясь, то сочувственно молча рядом с воинами, потерявшими в бою с йоргаллами близких друзей. Решив сделать мягкое замечание Дециусу, капитан подошел к молодому воину, занятому чисткой энергетического кулака при помощи лоскута толстой ткани.

– Тактические планы сражений в мире-бутылке не предусматривали рукопашного боя, Солун,– сказал он.– Тебе не напрасно дан болтер.

– Капитан, если это тебя успокоит, я уже выслушал лекцию на эту тему от брата Сендека. Он долго и подробно описывал все мои ошибки и нарушения правил вторжения.

– Понятно. – Гарро сел на скамью рядом с Дециусом. – И что ты ему ответил?

Молодой воин усмехнулся:

– Я сказал, что, невзирая на все нарушения, мы оба остались живы, а истинной мерой успеха является победа.

– Вот как?

– Конечно! – Дециус продолжал со всей тщательностью полировать энергетический кулак. – В войне, кроме всего прочего, имеет смысл только конечный результат. Если нет победы… – Он помолчал, подыскивая слова. – Значит, нет и смысла.

Сидящий неподалеку Андус Хакур поскреб щетинистый седой подбородок.

– Какой тактический постулат из уст щенка. Боюсь, у меня от удивления закружится голова.

Глаза Дециуса сверкнули от насмешки ветерана, но Гарро, негромко рассмеявшись, перехватил инициативу:

– Солун, ты должен простить Андуса. В его возрасте острый язык – это единственное оружие, которым он владеет с большим мастерством.

Хакур в притворном испуге схватился за грудь:

– Ой! Стрела прямо в сердце, да еще от моего капитана! Какое несчастье!

Гарро поддержал его улыбкой, но за напускной веселостью в глазах старого друга рассмотрел неподдельную боль. В мире-бутылке Хакур потерял нескольких воинов из своего отделения, и рана, нанесенная утратой, еще не затянулась.

– Мы все превосходно сражались сегодня, – произнес капитан слова, идущие от самого сердца. – Гвардия Смерти в очередной раз показала, что является отличным инструментом, утверждающим волю Императора на просторах Галактики.

Никто из космодесантников не ответил. Все внезапно замолчали и смотрели куда-то за спину Гарро. Едва он обернулся, чтобы узнать, в чем дело, воины Седьмой роты опустились на колени.

– Мой боевой капитан.

Гарро с тревогой понял, что даже не слышал, как подошел примарх. Как и в зале собраний перед операцией, Мортарион обнаружил свое присутствие только тогда, когда сам этого захотел.

Гарро низко поклонился Повелителю Смерти, мельком заметив рядом с примархом Тифона и сервитора, полускрытого складками накидки Первого капитана.

– Мой господин, – приветствовал он командора.

На лице Мортариона появилась невозмутимая улыбка, заметная даже на верхней части лица, не закрытой дыхательным воротом.

– Сестры Безмолвия покинули нас. Они высоко оценили помощь Седьмой роты.

Гарро осмелился немного поднять глаза. Примарх, как и сам капитан, сбросил бронзово-стальные доспехи и поверх более легкого комплекта надел обычный костюм. Но даже в этом простом одеянии не узнать его было невозможно. Высокая сухощавая фигура, словно свитая из стальных мускулов, и в простых ботинках превосходила ростом даже Первого капитана, не снявшего доспехи терминатора.

И конечно, при нем был его жнец. Тяжелое черное лезвие оружия за спиной осеняло голову примарха темной молнией.

– Натаниэль, поднимись, пожалуйста. Становится утомительно все время смотреть на своих людей сверху вниз.

Гарро выпрямился во весь рост и заглянул в янтарные глаза примарха, едва сдерживаясь, чтобы не отступить. Мортарион, в свою очередь, прожег его пристальным взглядом, и капитану на миг показалось, что длинные тонкие пальцы Мортариона вынули его сердце и теперь взвешивают и оценивают.

– Тифон, тебе стоит держаться начеку, – сказал Повелитель Смерти. – Этот воин когда-нибудь может занять твое место.

Тифон, как обычно мрачный, только угрюмо усмехнулся. Перед Первым капитаном, примархом и стоявшими по бокам Часовыми Смерти Гарро чувствовал себя как в глубоком колодце. Любой обычный человек, окажись он на его месте, не выдержал бы столь пристального внимания.

– Господин, – заговорил Гарро, – что может сделать для вас Седьмая рота?

Мортарион поманил его рукой.

– Ее капитан может выйти вперед, Гарро. Он заслужил награду.

Натаниэль, обменявшись быстрым взглядом с Хакуром, выполнил приказ. В голове всплыли слова, произнесенные на берегу химического озера. Мы не ищем славы и почестей. Гарро ничуть не сомневался, что ветеран доволен таким поворотом событий.

– Сэр, – начал он, – я не заслуживаю особого…

– Неужели ты собираешься отказаться, капитан? – предостерег его Мортарион. – Ложная скромность не украшает воина.

– Я простой слуга Императора, – вымолвил Гарро. – Мне достаточно этой чести.

Мортарион жестом подозвал к себе сервитора, и Гарро увидел, что у него в руках уставленный кубками и графинами поднос.

– Тогда, может, ты окажешь честь и выпьешь со мной?

Гарро оцепенел, узнав резные графины и налитые в них жидкости.

– Конечно… Конечно, мой господин.

Говорили, что нет такого сильного яда, нет такой мощной отравы или инфекции, которая могла бы одолеть Гвардейца Смерти. С самого дня основания XIV Легиону приходилось следовать за Императором и сражаться в самых враждебных мирах, в химических облаках и кислотных потоках, где не мог выжить ни один обычный человек. И Барбарус, приемный мир Мортариона и базовая планета Легиона, немало этому способствовал. Как сам примарх, так и его Гвардейцы Смерти были неподвластны никаким вредным воздействиям.

Еще будучи неофитами, космодесантники закаляли свои организмы, придерживаясь строго установленного порядка, добровольно подвергая себя воздействию химических реагентов, отравляющих веществ, смертельных вирусов и инфекций из тысяч различных миров. Они могли противостоять всем опасностям. Это помогло им вырвать победу на душной, пораженной грибком Урссе, рассеять рои шершней на Огре IV, и потому их послали сражаться против дышащих хлором йоргаллов.

Сервитор проворно смешал и налил темную жидкость в кубки. Ноздри Гарро уловили запахи химикатов: дистиллят пурпурного нервно-паралитического яда, одну из разновидностей яда пчел-меченосцев и другие, не столь узнаваемые составляющие. Даже в окружении Мортариона никто из космодесантников не осмеливался назвать этот процесс ритуалом. Слово вызывало в воображении мысли о примитивных идолах и очищении от проклятий, несовместимые с Имперскими Истинами. Просто таков был обычай Гвардии Смерти, сохранившийся, несмотря на все нападки людей вроде Игнатия Грульгора. Кубки принадлежали Мортариону, и в каждом сражении, в котором примарх лично выходил на поле боя, он выбирал воина, с которым по окончании битвы разделял порцию яда.

Сервитор предложил поднос примарху, и тот взял бокал для себя, второй протянул Гарро, а третий – Тифону. Затем Мортарион поднял свой кубок и произнес тост:

– Против смерти.

С этими словами он плавным движением кисти поднес бокал ко рту и осушил до дна. Тифон злобно усмехнулся и, повторив тост, тоже выпил свой кубок.

Гарро заметил, как краска бросилась в лицо Первому капитану, но Тифон больше ничем не выдал своих страданий. Натаниэль вдохнул запах предложенной жидкости, и его датчики забили тревогу. Имплантированные органы носоглотки восстали даже против одного запаха напитка. Но отказ был бы расценен как признак слабости, а Натаниэль Гарро никогда бы не позволил обвинить себя в недостатке решимости.

– Против смерти, – сказал он.

Одним глотком капитан выпил все содержимое и поставил перевернутый кубок на поднос. Среди воинов Седьмой роты послышался одобрительный ропот, но Гарро его едва слышал. Кровь мгновенно застучала в ушах, непереносимый жар сжигал горло и пищевод, мощные системы организма космодесантника заработали в полную силу, стараясь нейтрализовать принятую отраву. Дециус наблюдал за ним с восторгом и наверняка мечтал о том дне, когда кубок окажется в его руке, а не в руке Гарро.

Улыбка Мортариона стала немного шире:

– Редкий и прекрасный напиток, ты не находишь?

Объятая пламенем грудь лишила Гарро дара речи, и он только кивнул в ответ. Примарх рассмеялся низким довольным смехом. Судя по произведенному эффекту, можно было подумать, что в его кубке была простая вода. Мортарион опустил руку на спину боевому капитану.

– Пойдем, Натаниэль. Давай проветримся.

Как только они дошли до пандуса, ведущего на большую бронированную галерею над оружейной палубой, Тифон поклонился своему господину, принес извинения и направился к нишам, где занимал помещение вместе с командором Грульгором и Второй ротой. Гарро, оглянувшись через плечо, отметил, что Часовые Смерти следуют за ними по пятам, двигаясь с такой отточенной плавностью, что их можно было принять за механизмы.

– Не беспокойся, Натаниэль, – сказал ему Мортарион. – Я пока еще не намерен сменить своих телохранителей и не собираюсь включать тебя в число Часовых Смерти.

– Как вам будет угодно, господин, – ответил Гарро, вновь обретя способность пользоваться голосовыми связками.

– Я знаю, ты не одобряешь таких вещей, как отравленная чаша, но ты должен понимать, что почести и похвалы в определенных случаях необходимы. – Мортарион задумчиво кивнул. – Воины должны знать, что их ценят. Награды… Они должны получать награды из рук высших по званию и в правильно выбранный момент. Без этого даже самые преданные люди рано или поздно начнут сомневаться в своей значимости.

В голосе примарха проскользнул оттенок меланхолии, но так быстро, что Гарро решил, будто это ему только показалось.

Мортарион подвел его к ограждению галереи, и они оба стали смотреть на собравшихся внизу воинов. Хотя «Стойкость» была не настолько большой, чтобы вместить в себя всю Гвардию Смерти, внизу, частично или полностью, присутствовали представители почти всех семи рот Легиона. Гарро встретился взглядом с Уллисом Теметером, и приятель ему отсалютовал. Гарро кивнул в ответ.

– Натаниэль, тебя в Легионе уважают, – продолжал примарх. – Ни один из капитанов не может не признать твое мастерство в бою. – Он снова слегка улыбнулся. – Даже командор Грульгор, хоть и делает это весьма неохотно.

– Благодарю вас, господин.

– И люди. Люди тебе доверяют. Они ищут в тебе силу духа и способность вести за собой, и ты даешь им все это.

– Я выполняю лишь то, что приказывает мне Император, сэр.

Гарро смущенно поежился. Встреча с господином один на один радовала его, но в равной мере и волновала. Они были не на поле боя, где Гарро знал, чего от него ждут. Сейчас, разговаривая с сыном самого Императора, он словно оказался в безвоздушном пространстве.

Если Мортарион и чувствовал его беспокойство, он этого никак не показывал.

– Мне очень важно, чтобы люди Легиона были одним целым. Так же как для моего брата Хоруса важно объединить всех космодесантников.

– Воитель,– выдохнул Гарро.

На борту «Стойкости» одно время ходили слухи, что часть флотилии Гвардии Смерти после уничтожения йоргаллов будет отослана для выполнения нового задания. Больше всего разговоров было вокруг возможного соединения с Шестьдесят Третьей экспедицией Великого Крестового Похода, которой командовал лично избранный сын Императора Воитель Хорус. Теперь Гарро понял, что это были не просто слухи. В прошлом ему приходилось сражаться бок о бок с воинами XVI Легиона Хоруса, и он не испытывал ничего, кроме восхищения, к таким людям, как Малогарст, Гарвель Локен и Тарик Торгаддон.

– В прошлом я служил вместе с Лунными Волками, господин.

– Они сменили название и теперь зовутся Сынами Хоруса, – мягко поправил его Мортарион, – так же, как Гвардия Смерти сменила Сумеречных Рейдеров. Мой брат возлагает на наш Легион большие надежды, капитан. Грядущая битва станет испытанием для всех нас, начиная с Воителя и заканчивая последним денщиком.

– Я готов.

Примарх кивнул:

– Я в этом и не сомневался, но одной готовности недостаточно, Натаниэль. – Его пальцы стиснули железную балюстраду. – Гвардия Смерти должна быть единой. У нас должна быть одна общая цель, иначе мы проиграем.

Тревога Гарро усилилась, и он подумал, что последействие содержимого кубка еще не совсем нейтрализовано.

– Я… Я не уверен, что понимаю вас, господин.

– Наши воины, как высшие офицеры, так и рядовые, образуют единый воинский строй, но важно, чтобы у них была возможность общаться, игнорируя барьеры, созданные званиями. Они должны говорить и думать совершенно свободно.

Внезапно так долго отсутствовавшее понимание со всей холодной откровенностью прояснило мозг Гарро.

– Мой господин имеет в виду ложи.

– Мне говорили, что ты всегда избегал членства в ложах. Почему, Натаниэль?

Капитан уставился в металлические пластины под ногами.

– Вы приказываете мне вступить, сэр?

– Я могу повлиять на работу лож не больше, чем на движение звезд, – откровенно признал Мортарион. – Нет, капитан, я тебе не приказываю. Я только спрашиваю: почему. Объясни мне.

Прежде чем ответить, Гарро долго молчал.

– Сэр, мы – космодесантники, – наконец заговорил он. – Повелитель Человечества определил наш путь и приказал собрать утраченные фрагменты человеческой расы под крылом Империума, просветить заблудших, наказать падших и уничтожить агрессоров. Мы можем выполнить его приказ только в том случае, если правда на нашей стороне. Если мы будем действовать открыто, в лучах истины, тогда, не сомневаюсь, мы, в конце концов, изгоним ложных богов и идолов… Но мы не сможем проповедовать светские истины, если часть из них скрыта, даже их малейшая часть. Только Император может указать нам путь вперед. – Он порывисто вздохнул, чувствуя на себе пристальный немигающий взгляд примарха. – Эти ложи, как бы они ни были хороши, основываются на принципах скрытности, и я не хочу стать их частью.

Мортарион принял его слова осторожным кивком.

– А как же твои боевые братья, которые думают иначе?

– Это их выбор, господин. Я не могу сделать его вместо них.

Примарх подошел ближе.

– Спасибо за откровенность, боевой капитан. Я ничего другого и не ожидал. – Он немного помолчал. – У меня есть еще одно поручение для тебя. И на этот раз, боюсь, что это действительно приказ.

– Сэр?

Гарро ощутил в груди непонятный трепет.

– Как только здесь все будет закончено, флотилия отправится в систему Истваана, на встречу с «Духом мщения», флагманским кораблем Воителя. Хорус собирает военный совет с представителями Пожирателей Миров и Детьми Императора. Для этого визита мне потребуется советник. Первый капитан Тифон будет занят в другом месте, так что для сопровождения я выбрал тебя.

Гарро не мог произнести ни слова. Такой почет для боевого капитана был беспрецедентным, и при мысли о новом поручении у него сжималась грудь. Стоять и разговаривать с Мортарионом уже многого стоило, но сопровождать его на совещание сыновей Императора, созываемое Воителем…

Это было бы просто великолепно.