Текст книги "Полет «Эйзенштейна»"

Автор книги: Джеймс Сваллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Корабли собрались вокруг фрегата, словно стая волков вокруг раненого животного, оценивая его состояние и возможную опасность. Приемные тарелки сенсоров и прослушивающие устройства – все было направлено в сторону дрейфующего космического корабля, и ученые головы попытались восстановить цепь событий, приведших судно к такому состоянию.

Нависшие над имперским фрегатом корабли повернули в его сторону дула заряженных орудий, а артиллерийские расчеты подсчитывали траектории стрельбы и готовились уничтожить незнакомца по первому же знаку командования. Даже одного залпа, и то не полной мощности, хватило бы, чтобы покончить с «Эйзенштейном». Достаточно было одного слова приказа, одного нажатия кнопки, одного спущенного курка.

Флотилия медленно перемещалась. Некоторые настаивали на немедленном уничтожении изгоя на том основании, что произведенный им взрыв, скорее всего, был хитрой уловкой. Даже такой небольшой корабль, как обычный фрегат, грамотно заминированный и направленный, мог стать летающей бомбой, способной вывести из строя боевой крейсер. Другие были склонны уступить любопытству. Как управляемое людьми судно могло забраться сюда, так далеко от окраин разведанного космического пространства? Какие причины заставили его экипаж отказаться от двигателей, дававших единственную надежду на спасение? И что за враги разукрасили его корпус вмятинами и трещинами?

В конце концов, военные корабли расступились, предоставив возможность разобраться с «Эйзенштейном» самому большому судну флотилии. Если по сравнению с боевыми кораблями фрегат представлялся лисицей в стае волков, то перед этим судном он казался насекомым у подножия колосса. Этот гигант своей массой мог поспорить с некоторыми из спутников. Он представлял собой сжатый кулак, высеченный из астероидной глыбы, – никелево-железный монстр, поверхность которого была усеяна кратерами и утыкана массивными башнями.

На большом расстоянии очертания корабля напоминали голову булавы, украшенную блестками золота и черного железа. Вблизи вырисовывался силуэт целого города с башнями и огромными комплексами, где в тысячах иллюминаторов горели огни или таились гнезда орудий, способных снести с лица планеты целые континенты. По окружности колосса располагались защищенные клыками доки, где стояли корабли размерами с фрегат. По мере приближения неимоверная масса колосса начала притягивать «Эйзенштейн», постепенно изменяя его курс. Автономные радиоуправляемые орудия торчали из множества конических выступов, опоясывавших громадный корабль. Все они одновременно направили на сильно пострадавший корпус фрегата мощные прожектора и пришпилили «Эйзенштейн» к черной завесе космоса, ослепляя белыми лучами.

Название, все еще хорошо различимое на изумрудном изгибе носовой части, ярко засияло отраженным светом. Внутри горстка душ ожидала решения своей судьбы.

Хакур вошел из коридора с заряженным и взведенным болтером, висевшем на широком плечевом ремне.

– Почти все наружные палубы пусты, капитан,– доложил он Гарро. – Воут перенаправила воздушный поток в резервные хранилища и в центр корабля. Необходимые для жизни условия поддерживаются меньше чем в трети помещений корабля, но недостатка в воздухе для дыхания быть не должно.

– Хорошо, – принял капитан рапорт сержанта. – Люди с прогулочной палубы выведены?

Ветеран кивнул:

– Да, господин. Я позволил им оставаться там так долго, как счел возможным, но теперь все переведены внутрь. Я приказал им вести наблюдение через иллюминаторы. Это лучше, чем кричать и причитать, и я подумал, что глаза не хуже, чем отсутствие всякого наблюдения.

– Хорошо придумано. И что они увидели?

Хакур нерешительно помялся, как поступал всегда, когда не имел определенного ответа на вопрос командира. Гарро давно это заметил. Андус Хакур гордился собой, когда предоставлял точные сведения своим боевым братьям, и огорчался, имея в запасе лишь половинчатые факты.

– Сэр, там очень много кораблей, и, похоже, они принадлежат Имперскому Флоту.

Натаниэль поморщился:

– После Истваана такая информация меня скорее беспокоит, чем радует. Что еще?

– Флотилия собрана вокруг огромного сооружения размером со звездный форт или даже еще больше. Брат, который первым его заметил, сказал, что никогда не видел ничего подобного. Он сравнил ее с чудовищами орков, но этот колосс имеет не такие грубые формы.

В памяти Гарро что-то шевельнулось, какое-то полузабытое определение, похожее на приведенное сравнение.

– А что с воксом?

Хакур покачал головой:

– По твоему приказу мы поддерживаем тишину на всех каналах связи. Если те, кто находится снаружи, пользуются близкими частотными каналами, они предпочитают этого не показывать.

– Продолжай, – кивнул в ответ Гарро. – Нам остается только ждать.

Отпустив сержанта, боевой капитан прошел в огромное помещение оружейного зала. По всей длине помещения были спешно удалены все перегородки, чтобы собравшимся там защитникам было легче определить возможные цели, и Гарро со своего места от входа увидел море людских фигур, освещенных неярким светом биоламп. Многие из них были вооружены, и на всех лицах читалось отчаяние. Соблюдая осторожность, Гарро вошел в зал и прошел между рядами людей, встречаясь взглядом с каждым матросом, как он делал это со своими братьями-космодесантниками. Кто-то из людей дрожал от страха, пока он проходил мимо, а другие, отвечая кивком, становились как будто выше.

За все время своей службы Гарро всегда считал армию людей такими же воинами, как и космодесантники, но никогда не ощущал такого единения с ними, как в этот момент. Сегодня они объединены одной миссией, думал он. Сегодня нет барьеров между людьми и воинами Легионов.

Он подошел к капитану Гарье и заметил в руке смуглого мужчины тяжелый плазменный пистолет.

– Господин капитан, – приветствовал его Гарья сдавленным из-за незаживших шрамов, полученных во время бегства, голосом.

– Уважаемый мастер, – ответил ему Гарро, – я должен перед вами извиниться.

– Вот как?

Гарро обвел рукой помещение:

– Ты предоставил мне такой превосходный корабль, и вот во что я его превратил.

– Можете не продолжать, мой господин, – рассмеялся Гарья. – Я прослужил под командованием ваших собратьев несколько десятилетий Великого Крестового Похода – и до сих пор не научился вас понимать. Иногда вы так высокомерны с людьми вроде меня, а иногда… – Он нерешительно замолк.

– Продолжайте, – сказал Гарро. – Высказывайте свои мысли, Барик. Я думаю, все пережитое дает нам право на откровенность.

Капитан корабля похлопал его по налокотнику:

– Иной раз вы похожи на несдержанных ревнивых детей, которые жаждут найти свое место, ищут братских отношений, но в то же время испытывают друг к другу ревность. Как и все люди, вы стремитесь выйти из тени своих отцов и вызвать у них гордость. Иногда я задаю себе вопрос: что произойдет с бравыми благородными парнями, если больше не будет войн? – Гарро ничего не ответил, и Гарья помрачнел. – Извините, капитан. Я не хотел вас оскорбить.

– Вы и не оскорбили, – ответил Гарро. – Ваши проницательные наблюдения кажутся… несколько вызывающими, но и только. – На мгновение он задумался. – А что касается вашего вопроса, я не могу на него ответить. Если не будет войн, какой толк от оружия? – Он показал на пистолет Гарьи, потом на себя. – Возможно, мы затеем новые войны или выступим друг против друга.

– Как сделал Хорус?

У Гарро похолодело на сердце.

– Возможно.

Мысль легла на его душу тяжелым грузом, и он отвернулся, стараясь ее изгнать.

Затем Гарро увидел, что Сендек и Хакур пристально смотрят на экран ауспекса. С помощью Воут они сумели подсоединить устройство к одному из внешних датчиков «Эйзенштейна».

– Капитан! Есть данные…

Гарро выбросил слова Гарьи из головы и вновь сосредоточился на боевой ситуации.

– Докладывай.

– Нарастание энергии, – сказал Хакур. – Сначала я решил, что производится глубокое сканирование корпуса, но это что-то другое.

На экране ауспекса появилась какая-то сложная фигура.

– Сканирование? – Гарро взглянул на Сендека. – Разве можно обнаружить нас здесь, через все слои стали и железа?

– Это возможно, – ответил космодесантник. – Если на корабле достаточно мощные источники энергии, лучи могут пробиться сквозь любые экраны.

– На корабле, похожем на космопорт, – добавил Хакур.

Догадка окатила Гарро ледяной волной, и он выхватил сканер из рук Сендека. Изображение! Он понял, что оно означает.

– К оружию! – закричал Гарро, и его голос эхом прокатился по всему залу. – К оружию! Они идут!

Забыв об ауспексе, Сендек и Хакур направили стволы в противоположный конец зала. Команда Гарро вызвала в зале панику. Он увидел, как капитан Гарья отрывистыми приказами заставил людей опомниться и взять в руки оружие.

– Сэр, что это? – спросил Сендек.

– Смотри туда!

Гарро показал в центр зала, где оставалось пустое пространство, за которым Хакур соорудил ступенчатую баррикаду. Послышался низкий гул, словно где-то в глубине заработал электромотор, и статические разряды стали пощипывать кожу боевого капитана.

По залу заплясали изумрудно-зеленые лучи, на мгновение напомнив странных чудовищ варпа, наводнивших корабль в глубине Эмпиреев, но на этот раз причина оказалась другой. Гарро уже знал, что последует дальше.

– Никому не открывать огонь до моего приказа! – крикнул он.

И вот они появились. С оглушительным ревом расщепленных молекул воздуха, в ослепительных вспышках зеленых молний, сверкавших прямо посреди зала и отбрасывающих на стены и потолок резкие тени. Гарро поднял руку и прикрыл глаза, чтобы не получить временную слепоту. Но вот шум и вспышки утихли, прозвучал хлопок смещенной атмосферы, и процесс телепортации завершился.

Посреди пустого участка палубы, где прежде валялись только обломки демонтированного оборудования, возникла группа массивных фигур в бронированных доспехах, вставших правильным кругом. Восемь космодесантников стояли плечом к плечу, сверкали в свете ламп своими боевыми латами и держали наготове болтеры, охватывая прицелами весь зал.

Один из них заговорил отчетливым и громким голосом офицера, привыкшего к беспрекословному повиновению:

– Кто здесь командует?

Гарро, держа болтер на бедре, а палец на спусковом крючке, шагнул вперед:

– Я.

Теперь он рассмотрел говорившего воина с непокрытой головой. Он заметил суровое, неулыбчивое лицо, а позади… Кто же стоял за его спиной?

– Ты должен подойти и назвать себя!

Возникшая в его теле скованность мгновенно исчезла, высокомерный тон вызвал в душе Гарро бурю протеста. Он усмехнулся в ответ и отрезал:

– Нет. Это мой корабль, и вы высадились, не имея на то моего разрешения! – Внезапно все напряжение и гнев, которые он сдерживал последние несколько дней, вырвались наружу, и все свои чувства до последней капли капитан вложил в негодующий ответ. – Ты должен подойти и ты должен представиться. И ответить на мои вопросы!

В наступившей тишине он уловил отрывистое бормотание, и дула всех болтеров прибывших воинов медленно опустились к полу. Говоривший с Гарро поклонился и отступил в сторону, давая возможность выйти вперед другому человеку – тому, кто до сих пор оставался в центре группы.

В лучах ламп появился величественный силуэт в золотисто-желтых доспехах, и у Гарро перехватило дыхание. Даже при слабом свете высоких ламп появление новой фигуры осветило зал. Жесткий бескомпромиссный взгляд с обрамленного копной белоснежных волос хмурого лица прожег встречавших. Лицо казалось таким же твердым и неподатливым, как гигантские пластины золоченой брони, придававшие человеку сходство со статуей. Впрочем, не человеку.

– Примарх, – сорвался шепот с губ Хакура.

Все слова мгновенно вылетели из головы Гарро. Он обнаружил, что не может оторвать взгляд от доспехов военачальника. Как и у Гарро, его латы были украшены орлами на груди и плечах. Поверх одного наплечника сиял диск из белого золота, на котором из пластин черно-синего сапфира было выложено изображение угрожающе сжатого кулака. Наконец алмазно-твердые глаза отыскали Гарро и остановились на его лице.

– Прости наше вторжение, собрат, – произнес полубог сильным и твердым, но не раздраженным голосом. – Я – Рогал Дорн, командир Седьмого Легиона Космодесантников, сын Императора и примарх Имперских Кулаков.

Гарро вновь обрел способность говорить:

– Я Гарро, господин. Боевой капитан Гвардии Смерти Натаниэль Гарро, командир космического фрегата «Эйзенштейн».

Дорн сдержанно кивнул:

– Прошу позволения взойти на борт, капитан. Возможно, я смогу оказать тебе помощь.

Часть Третья.
НЕСЛОМЛЕННЫЕ

14

ЯРОСТЬ ДОРНА

БОЖЕСТВЕННОСТЬ

К ТЕРРЕ

По приказу примарха люди на артиллерийской позиции встали по стойке «смирно». Затем, склонив головы, они сотворили знамение аквилы, приложив руки к груди, а командир носовой батареи космической крепости вышел на позицию стрельбы. Помедлив несколько мгновений, он передвинул массивный рычаг.

Четыре высокоэффективные торпеды класса «корабль – корабль» ожили в выходных каналах, реактивные двигатели выбросили огненные струи и вытолкнули их на короткую дистанцию, разделяющую крепость и фрегат. Каждая из торпед была снабжена компактной, но мощной ядерной боеголовкой. Для выполнения задачи хватило бы и одного снаряда, но после перечисления всех ужасов, что появлялись на палубах «Эйзенштейна», было решено произвести полное уничтожение. Корабль выполнил свой долг, а его служба заканчивалась только в момент гибели.

«Фаланга» неподвижно замерла, наблюдая за последними секундами жизни корабля. Массивное сооружение, родовое обиталище Легиона Имперских Кулаков, он был скорее планетоидом, чем космическим кораблем. Этот колосс молчаливым свидетелем провожал младшего собрата в последний путь.

Торпеды ударили в нос, корму и через равные промежутки по длине сильно поврежденного корпуса. Детонаторы были запрограммированы безукоризненно, и все четыре боеголовки одновременно выбросили беззвучные вспышки света и радиации. Отблеск взрывов осветил собравшиеся вокруг корабли флотилии Астартес и через иллюминаторы проник белыми колоннами в самую высокую башню «Фаланги», где находились личные покои Рогала Дорна.

Гарро отвернулся от ослепительного света и тотчас ощутил странное сожаление, словно подвел корабль, отказавшись наблюдать за последними моментами его службы Империуму. Дорн, стоявший неподалеку у самого высокого окна, не шелохнулся. Ядерная вспышка залила фигуру примарха ослепительным светом, но он даже не вздрогнул. Когда убийственный свет померк, командир Имперских Кулаков медленно кивнул.

– Все кончено, – услышал Гарро за своей спиной слова Йактона Круза. – Если там и оставалась какая-то зараза колдовства варпа, теперь она превратилась в пепел.

После того как его доспехи были перекрашены в былые цвета Лунных Волков, пожилой воин как будто стал немного выше. Дорн отреагировал на перемену поднятием брови, но ничего не сказал.

Гарро беспокоился о стоявшем рядом Гарье. Лицо капитана корабля казалось изможденным и болезненным, и космодесантник испытывал к этому человеку искреннее сочувствие. Такие капитаны, как Гарья, были неотъемлемой частью своих кораблей, как сталь опорных балок, и трагический конец судна тяжело подействовал на офицера. Он до сих пор сжимал в пальцах бронзовую табличку, которую Гарро видел привинченной у основания командирского пульта «Эйзенштейна».

– Корабль достойно закончил свои дни, – сказал Гвардеец Смерти. – Мы обязаны ему своими жизнями – и даже больше.

Гарья взглянул в его лицо:

– Господин капитан, теперь я понимаю, что вы должны были чувствовать на Истваане III. Утратить свою семью, свою цель…

Гарро качнул головой:

– Барик… железо и сталь, плоть и кровь – все это недолговечно. Наша цель важнее всего, и ее невозможно утратить.

Капитан корабля кивнул:

– Спасибо за эти слова, капитан… Натаниэль.– Он посмотрел на примарха и согнулся в низком поклоне. – Могу ли я уйти?

Адъютант Дорна, тот самый капитан из десантной группы, ответил на его просьбу:

– Вы свободны.

Гарья поклонился космодесантникам и покинул просторный овальный зал. Гарро проводил его взглядом.

– Что с ним теперь будет? – спросил Круз.

– Для тех, кто выжил, будут подобраны новые места службы, – ответил капитан Имперских Кулаков. Этого сильного коренастого человека с темно-пепельными волосами звали Сигизмундом, а его благородное лицо повторяло строгие черты верховного командующего Легиона. – У Имперских Кулаков огромная флотилия, и способные специалисты всегда пригодятся. Возможно, этот человек станет неплохим инструктором.

Гарро нахмурился:

– Такому офицеру, как Гарья, необходимо управлять кораблем. Все остальное будет пустой тратой сил. Если бы ему можно было подобрать фрегат…

– Твои рекомендации будут учтены, боевой капитан, – отдаленным раскатом грома пророкотал Дорн. – Я нечасто лично даю объяснения своим подчиненным офицерам, но, поскольку ты служишь в Легионе моего брата, а ваши порядки отличаются от обычаев моих сынов, я сделаю исключение. – Он повернулся и окинул Гвардейца Смерти изучающим взглядом, так что Гарро пришлось приложить все усилия, чтобы не отпрянуть. – Мы не привыкли тратить время на поврежденные корабли, которые не в состоянии угнаться за «Фалангой». Только во время этого путешествия из-за штормов в варпе я лишился уже трех судов и ничуть не приблизился к своей цели.

– К Терре, – выдохнул Гарро.

– Верно. Мой отец предложил мне вернуться вслед за ним на Терру, чтобы взять в свои руки сооружение укреплений вокруг его дворца и присмотреть за формированием Преторианской Гвардии. Но последствия Улланора и все, что произошло позже… нас задержали.

Гарро чувствовал, что прирос к полу. То же самое благоговейное восхищение, что охватывало его в присутствии Мортариона и позже, в Совете Луперкаля, снова тесными объятиями сдавило грудь. Ему казалось удивительным, что этот могучий воин может говорить о Повелителе Человечества, как обычный сын говорит о своем родителе.

Тем временем Дорн продолжал:

– Мы оставили моего брата Хоруса в надежде на скорое завершение этой миссии, но быстро обнаружили, что Вселенная воспротивилась нашим намерениям.

При упоминании имени Хоруса на лице Гарро непроизвольно появилось выражение замешательства, и боевой капитан был уверен, что Сигизмунд заметил его реакцию. Из разговоров на борту «Стойкости» Гарро знал, что Имперские Кулаки покинули Шестьдесят Третью экспедицию накануне того дня, когда Гвардия Смерти закончила свою миссию в йоргалльском мире. За все годы службы в Легионе ему ни разу не приходилось делить поле боя с сынами Дорна, и он знал их только по рассказам воинов других Легионов.

Имперских Кулаков называли отважными бойцами и мастерами осады. Еще говорили, что они могут не только овладеть любой крепостью, но и сделать ее неприступной для самого искусного противника. Гарро сам видел плоды их труда в сооружениях, построенных на Хелике и в мире Зофор. Теперь он мог согласиться со всем, что о них услышал. И Дорн, и его воины казались крепкими, как крепостные стены.

– Эти шторма, – заметил Натаниэль, – и нас чуть не загнали до смерти.

Сигизмунд кивнул:

– Если позволите высказать мое мнение, господин, ничего подобного мы еще не встречали. Буря налетела на флотилию в тот самый момент, когда мы пересекли границу Эмпиреев, и все тщательно составленные навигаторами маршруты оказались бесполезными. Любые ориентиры, какими бы они ни были, рассыпались горстками песка. Самые опытные представители Навис Нобилитэ в этой безликой пустыне могли ориентироваться не лучше слепых детей.

Дорн отошел от иллюминатора.

– Вот так мы на тебя и вышли, Гарро. Шторма загнали нас в эту загадочную зону варпа и оставили в неподвижности среди бушующего безумия. «Фаланга» вместе со всей флотилией попала в полный штиль. Все суда, которые пытались выйти сквозь шторм, были разбиты в щепки. – Мимолетная тень мрачной иронии скользнула по лицу примарха. – Имматериум нас блокировал.

– И вы увидели устроенную им вспышку, – сказал Круз. – На таком огромном расстоянии все же увидели свет.

– Это был рискованный поступок, – кивнул примарх. – Ты не мог знать, окажется ли кто-то в пределах видимости.

– У меня была вера, – возразил Гарро.

Дорн с любопытством посмотрел на него, словно хотел уточнить слова капитана, но затем продолжил:

– Ударная волна после детонации двигателей разрушила штормовые барьеры. Энергия взрыва позволила нашим навигаторам снова приступить к своим обязанностям. – Он чуть-чуть наклонил голову. – Так что мы у тебя в долгу, Гвардеец Смерти. После спасения тебя и твоей команды его можно считать оплаченным.

– Благодарю вас, господин. – От напряжения Гарро едва мог говорить. – Единственное, чего я хочу, – чтобы события, приведшие нас сюда, не прошли понапрасну.

– Ты опережаешь мои вопросы, Гарро. Теперь, когда ты понял, как я смог прийти тебе на помощь, твоя очередь объясниться. Я бы хотел узнать, как получилось, что одинокий военный корабль Гвардии Смерти оказался на этой удаленной территории, почему на его корпусе следы обстрела имперских орудий и почему один из твоих боевых братьев лежит сейчас в моем лазарете с болезнью, которая ставит в тупик лучших апотекариев моего Легиона.

Гарро взглядом обратился к Крузу за поддержкой, и ветеран кивнул ему в ответ.

– Лорд Дорн, то, что я должен сказать, вряд ли вам понравится, а к концу рассказа вы можете пожалеть о том, что спросили меня.

– Вот как? – Примарх вышел на середину зала, вынуждая всех собравшихся следовать за ним. – Ты считаешь, что лучше меня знаешь, что может мне не понравиться? Возможно, мой брат Мортарион в Гвардии Смерти и позволяет такую самонадеянность, но у Имперских Кулаков это не принято. Ты расскажешь мне всю правду, ничего не утаивая. А потом, прежде чем отправиться к Терре, я решу, как поступить с тобой и остальными семью десятками заблудившихся Астартес.

Дорн ни разу не повысил голоса, ни разу не показал ни малейшего намека на раздражение, но его приказы были исполнены такой спокойной силы, что Гарро не мог им не повиноваться. Кроме того, он знал, что Сигизмунд и отряд его воинов со всех сторон зала внимательно наблюдают за ним и Крузом и не пропустят ни малейшего намека на неповиновение.

– Хорошо, мой господин, – ответил он.

Гарро набрал в грудь побольше воздуха и начал рассказывать о событиях вокруг Истваана и о Совете Луперкаля.

В любой другой ситуации разговорчивый Йактон Круз захотел бы сам поведать историю и высказать собственный взгляд на события, произошедшие с космодесантниками. Но как только Гарро начал излагать их приключения, Лунный Волк мгновенно успокоился. Прислушавшись к самому себе, он понял, что ничего не может добавить к конкретному и сжатому повествованию Гвардейца Смерти, и только кивал, когда Гарро взглядом просил подтвердить мелкие детали.

Тишина, установившаяся в покоях Дорна, встревожила Круза. Сигизмунд и все остальные Имперские Кулаки в желтых с черной отделкой доспехах Первой роты замерли, словно статуи, и с непроницаемыми лицами слушали продолжающийся рассказ. Единственное движение исходило от самого Рогала Дорна; примарх, погрузившись в раздумья, медленно ходил взад и вперед по залу и лишь изредка останавливался, сосредоточивая на Гарро все свое внимание. Так продолжалось до тех пор, пока боевой капитан не дошел до приказов Эйдолона убить Саула Тарвица и до своего отказа выполнить это распоряжение. Тогда Дорн прервал рассказ.

– Ты не повиновался прямому приказу старшего офицера, – произнес он, и в его интонации не было вопроса.

– Да, сэр.

– Какие у тебя в тот момент были основания считать Тарвица не тем, кем его считал Эйдолон – изменником и перебежчиком?

Гарро нерешительно помолчал и неловко переступил аугметической ногой.

– Никаких, господин, кроме моей веры в названого брата.

– Опять это слово, – проронил примарх. – Продолжай, капитан.

О перестрелке на артиллерийской палубе «Эйзенштейна» Круз узнал из разговора с Хакуром, но только теперь, после изложения истории Гарро, он понял ее истинный смысл. Гвардеец Смерти намеревался пропустить оскорбительные высказывания Грульгора, а когда Дорн приказал привести все подробности и Гарро все же процитировал их, напряженность в зале усилилась. Круз заметил, как у Сигизмунда от ярости задрожали губы, и, в конце концов, капитан не выдержал:

– Я не могу просто стоять и слушать это! Если все это правда, тогда скажи, как Воитель позволил Гвардии Смерти вкупе с Детьми Императора провернуть такое дело под самым его носом? Несанкционированная вирусная бомбардировка целого мира? Истребление гражданских лиц? Неужели он внезапно ослеп, Гарро?

– Он не ослеп, – угрюмо отвечал Натаниэль. – У Хоруса отличное зрение. – Гарро посмотрел в глаза примарху. – Господин, ваш брат не оставался в неведении относительно проявленного вероломства. Он сам был автором этого плана, и его руки обагрены кровью людей его личного Легиона, так же как и моего, и Пожирателей Миров, и Детей Императора…

Движение Дорна было настолько быстрым, что Круз вздрогнул, но целью командира Имперских Кулаков был не он. Раздался громкий удар, и Гарро кувырком полетел на ярко-голубой мраморный пол кабинета. Лунный Волк видел, что боевой капитан едва не потерял сознание, а на его лице мгновенно расцвел новый кровоподтек. Гвардеец Смерти осторожно моргнул, превозмогая слабость, и вправил выбитую челюсть.

– За то, что ты осмелился хотя бы подумать о таких вещах в моем присутствии, тебя следовало отхлестать, а потом выбросить в бездну! – зарычал примарх, и каждое его слово резало острым лезвием. – Я больше не желаю выслушивать твои фантазии.

– Вы должны, – выпалил Круз, качнувшись вперед. Он проигнорировал щелчки взводимых курков на болтерах бойцов Сигизмунда. – Вы должны его выслушать!

– Ты осмеливаешься мне приказывать? – Дорн повернулся к старому воину. – Ты, старик, которому давно пора на покой, осмеливаешься говорить, что я должен делать?

Йактон увидел незначительную возможность и уцепился за нее:

– Осмеливаюсь, более того, я знаю, что вы это сделаете. Если бы вы действительно верили в лживость рассказа Гарро, вы бы убили его на месте. – Он шагнул назад и помог капитану подняться. – Даже в момент гнева вы сдержались и не сломали ему шею, потому что хотели услышать все. Вы ведь этого и хотели, не так ли? Всей правды?

На мгновение взгляд примарха полыхнул такой яростью, что у Круза застыла кровь в жилах. «Вот и все, старый дурак, – подумал он. – Ты зашел слишком далеко и погубишь нас обоих».

Но вот Дорн жестом приказал Сигизмунду и остальным космодесантникам опустить оружие.

– Говори, – приказал он Гарро. – Выкладывай все.

Гарро преодолел слабость и боль. Как быстро двигался Дорн! Даже в массивных боевых доспехах он действовал со скоростью молнии. Если бы примарх намеревался действительно причинить ему вред, Гарро бы не успел ничего заметить. Натаниэль осторожно сглотнул и, превозмогая боль, сделал глубокий вдох.

– После бомбардировки я понял, что у меня нет другого выхода и остается поступить так, как мы решили в разговоре с Саулом Тарвицем, то есть предупредить Терру. После гибели Грульгора я приказал своим людям обезопасить «Эйзенштейн». В это время на борт поднялся и капитан Круз с несколькими гражданскими лицами.

– С летописцами и итератором, – добавил примарх. – А до того они находились на борту «Духа мщения», флагмана Хоруса.

– Да, господин, – вступил в разговор Лунный Волк. – Мой боевой брат Гарвель Локен попросил меня позаботиться об их безопасности. Эта девушка, Киилер… – Он помедлил, стараясь четко выразить свои мысли. – Она предположила, что спасти нас может капитан Гарро.

– Локен, – повторил Сигизмунд. – Мой господин, я знаю его. Мы встречались на борту «Духа мщения».

Дорн посмотрел в его сторону:

– И какие у тебя о нем впечатления, капитан?

– Уроженец Хтонии, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Сильный духом, немного наивный. Он показался мне заслуживающим доверия человеком принципов.

Примарх принял информацию и кивнул:

– Продолжай, Гарро.

Натаниэль, стараясь не обращать внимания на вывихнутую челюсть, изложил обстоятельства послания Тифону сигнала и погони «Терминус Эст», а потом рассказал о катастрофическом путешествии через варп. В какой-то момент, когда Гарро описывал ужасные воплощения людей Грульгора, один из людей Сигизмунда тихонько усмехнулся, но суровый взгляд Дорна быстро заставил его умолкнуть.

– На просторах Имматериума рыщут странные существа, о которых мы и не догадываемся, – мрачно произнес командир Имперских Кулаков, – но твои описания не подходят даже под эту классификацию. Те чудовища, которых ты изобразил, слишком напоминают примитивные воплощения магии и колдовства.

Гвардеец Смерти кивнул:

– Я и не отрицаю этого, лорд Дорн. Но вы приказали правдиво рассказать обо всем, что я видел, а видел я именно это. Какие-то силы варпа вернули людей Грульгора к жизни, реанимировав их при помощи тех самых болезней, от которых они умерли. Не просите меня объяснять подобные явления, сэр, потому что я не смогу этого сделать.

– И с этим ты пришел ко мне? – Медлительный гнев примарха тяжелым темным дымом заполнил зал. – С замысловатой историей о предательстве и тайнах среди сынов Императора, с коллекцией плохо проверенных слухов, после торопливых действий, основанных на чувствах, а не на холодном расчете? – Он медленно приближался к Гарро, и Натаниэлю стоило больших усилий не попятиться назад. – Если бы сейчас, в этой комнате, с нами были мои братья Мортарион, Фулгрим, Ангрон, Хорус… Что бы они ответили на твои сказки? Да ты бы и вздохнуть не успел после такой беспардонной выдумки!

– Я знаю, в это трудно поверить…

– Трудно? – Дорн впервые повысил голос, и стены отозвались дрожью. – Трудным может быть запутанный лабиринт или сложная последовательность навигационных формулировок! А это противоречит самим основам и характеру братства избранных воинов Императора! – Взгляд горящих яростью глаз не отрывался от лица капитана. – Я даже не знаю, что с тобой сделать, Гарро! Ты ведешь себя как честный человек, но если ты не изменник и не предатель, значит, ты одержим какой-то странной формой безумия! – Он ткнул пальцем в сторону Круза. – Может, мне сделать вывод о заразности этого недуга? Или варп настолько исказил твой разум и оставил в нем навязчивые видения?

Гарро услышал, как кровь застучала в ушах. Все пропало, все пошло не так, как он надеялся. В стремлении найти спасителей «Эйзенштейна» и способ передать на Терру предупреждение, капитан даже не предполагал, что ему могут не поверить. Он опустил голову.

– Смотри на меня, когда я с тобой говорю, Гвардеец Смерти! – прикрикнул примарх. – Эти вымыслы, принесенные тобой в мои личные покои, вызывают у меня омерзение и отвращение. То, что ты осмелился говорить подобные вещи о беспримерном герое, моем брате Хорусе, привело меня в неописуемую ярость! – Он приставил палец к нагруднику доспехов Гарро. – Как невысоко ты ценишь свою честь, что так легко от нее отказался! Если такой бесчестный человек смог подняться до командира роты Четырнадцатого Легиона, я сочувствую брату Мортариону. – Пальцы Дорна сжались в массивный бронзовый кулак. – Знай, я не стану лично разрывать тебя на куски только потому, что не хочу лишать этого удовольствия своих братьев!