Текст книги "Айсберг"

Автор книги: Джеймс Роллинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Секунды ожидания казались вечностью. Несмотря на мороз, по правому виску прокатилась капля пота. Мэтт с трудом удерживал себя от того, чтобы не прищурить левый глаз. Целиться нужно всегда обоими глазами – так учил его отец в детстве, когда они охотились на оленей в Алабаме, а потом сержант в учебном центре для новобранцев. Мэтт прерывисто дышал, не сводя глаз с гребня.

«Ну давай же, давай…»

Словно услышав его призыв, один из мотоциклов на полной скорости взлетел над гребнем, застав Мэтью врасплох – он ожидал, что их преследователи будут более осторожны.

Мэтт повел бедром, корректируя направление выстрела, и нажал на спуск. Раздался выстрел, за которым немедленно последовал звук удара металла о металл.

Пуля попала в защитный кожух заднего колеса. Мотоцикл вильнул в воздухе, ударился о землю под углом, подскочил, перевернулся и упал набок.

Мотоциклист вылетел из сиденья, закувыркался вниз по откосу и исчез в зарослях кустарника.

– Черт!

Мэтт продолжал наблюдать за гребнем, боясь пропустить появление второго мотоциклиста. Он перезарядил винтовку, подумав, что сейчас ему очень бы пригодилась автоматическая М-16 – штатное оружие времен его службы в «зеленых беретах».

Мэтт снова навел винтовку на гребень.

В ушах звенело от выстрела и грохота падения первого мотоцикла, поэтому ему казалось, что рев двигателя второго мотоцикла доносится отовсюду. Какое-то движение слева привлекло его внимание. Он резко повернулся и увидел вторую машину, перелетающую через гребень в стороне от места, где он ожидал ее появления.

Мэтт прильнул к винтовке и выстрелил, почти не целясь. В этот раз он вообще не попал в цель. Мотоцикл мягко приземлился и на полном ходу исчез между гранитными валунами.

Мэтт откинулся на ствол ели и снова перезарядил винтовку. Преследователи, предполагая возможность засады, разделились, перед тем как взобраться на гребень. Один на большой скорости перескочил через гребень, чтобы отвлечь его внимание, а второй в это время проехал в объезд. «Работают профессионалы», – подумал Мэтт.

Внезапно ветка ели в тридцати сантиметрах над его головой разлетелась в щепки. Он инстинктивно пригнулся и соскользнул спиной по стволу дерева на землю, прижав винтовку к груди. По нему стреляли, и выстрел был со стороны, где упал в кусты первый мотоциклист. «Значит, подонок остался жив…»

Мэтт лежал ничком на холодном снегу, пытаясь справиться с паникой. Снайпер явно не видел его, когда стрелял, – иначе сейчас он был бы уже мертв. Стрелок, очевидно, вычислил позицию Мэтта, когда тот стрелял по второму мотоциклисту, и своим выстрелом хотел заставить его выйти из укрытия.

– Черт…

Мэтт понял, что оказался между двух огней: один из преследователей прятался в кустах слева от него, а другой, на мотоцикле, скрывался где-то между валунами.

Мэтт вслушивался в каждый звук, тяжело дыша сквозь сжатые зубы. Рев двигателя сменился ровным урчанием. Что бы это значило? Может быть, мотоциклист ждет, когда он вылезет из-под ели? А может быть, он оставил мотоцикл с работающим мотором и подыскивает сейчас более удобную позицию для стрельбы?

Как бы там ни было, Мэтт больше не мог оставаться на месте.

Тихо выругавшись, он заскользил на спине вниз по склону, пользуясь тем, что снег усыпан толстым слоем опавшей хвои. Не поднимая головы, он съехал по скользким иголкам в маленькую канаву, по которой стекал ручеек талой воды. Его шерстяные брюки тут же намокли, но старая армейская куртка, к счастью, не давала воде просочиться выше.

Лежа в канаве, он вслушивался в звуки окружающего леса. Двигатель мотоцикла продолжал зловеще урчать. Других звуков слышно не было. Похоже, его преследователи не собирались выдавать свои позиции. Будучи профессионалами – не важно, военными или наемниками, – они действовали в хорошо отлаженном тандеме. Это означало, что журналист пока что в относительной безопасности. Преследователи не оставили бы вооруженного противника у себя за спиной. Сначала они должны были избавиться от Мэтью.

Мэтт обдумывал возможные варианты выхода из сложившейся ситуации. Их было не много. Он мог спастись сам и оставить Крейга на расправу наемникам. Что-то подсказывало ему, что их главная цель – журналист, а сам он может легко скрыться от преследователей в знакомых ему лесах. Но такое решение было неприемлемым – с журналистом остались его собаки.

Мэтт снова заскользил вниз по руслу ручейка. Холод заставил его забыть о страхе. Лучшего способа «прочистить мозги», чем опуститься пятой точкой в ледяную воду, просто быть не может.

Он старался двигаться как можно более бесшумно. Метрах в тридцати вниз по склону русло заканчивалось небольшим уступом высотой примерно в два метра. Он перевернулся на живот и съехал с края уступа ногами вперед, удерживая винтовку над головой, чтобы на нее не попали вода и грязь.

Это было ошибкой.

В тот момент, когда он поехал вниз, пуля ударила по винтовке и вырвала ее из его рук. В попытке уберечь винтовку от загрязнения он поднял ее слишком высоко, выдав свое местоположение. Мэтт жестко приземлился в мелком озерце из талой воды и прижал к груди поврежденную резким рывком руку.

Он быстро огляделся и увидел винтовку, лежащую на снегу рядом с водой. Пуля расщепила деревянный приклад, но в целом оружие не пострадало. Схватив винтовку, Мэтт побежал вдоль короткой каменной стены, даже не пытаясь укрыться. Он с шумом продирался сквозь кусты, наступая на разбросанные по снегу ветки. Впереди показался крутой откос, изрезанный овражками и ложбинами и заваленный обломками камней, – здесь когда-то сходил ледник.

Преследователей не было видно, но Мэтт знал, что они гдето рядом – возможно, бегут сейчас по склону к обрыву, с винтовками на плечах, готовые пристрелить намеченную жертву при первой возможности.

Он снова бросился бежать, стараясь держаться поближе к стене скалы. Солнце уже почти зашло, а низкие тучи покрыли вершины гор. Быстро темнело, но ему хотелось, чтобы ночь наступила еще скорее. Он выбежал к откосу и нырнул за огромный валун.

Отдышавшись, он осторожно выглянул из-за каменной глыбы. В опустившихся сумерках трудно было что-либо разглядеть. Глубокие тени теперь играли на руку преследователям. Он долго вглядывался в пространство над краем обрыва, но ничего подозрительного не заметил. Мэтт уже собирался отвернуться, как боковым зрением уловил легкое движение теней.

Он невольно пригнулся. Кто-то спускался по скале, прячась за каменными глыбами. Прежде чем Мэтт успел вскинуть винтовку, фигура исчезла в темноте у подножия скалы.

Он поводил стволом из стороны в сторону, держа винтовку на вытянутых руках. С разбитым прикладом надеяться на точную стрельбу не приходилось.

Со склона вновь раздался звук двигателя. Мотоцикл взревел, прибавил обороты и рванулся с места.

Мэтт прислушался – похоже, мотоциклист пытался обойти его слева, заехав за откос. Второго преследователя он попрежнему не видел, но знал, что тот где-то поблизости. Оставаться здесь было опасно.

Вновь приникнув спиной к валуну, он вгляделся в окружающий ландшафт. Откос был покрыт низкими зарослями кустарника, поблекшей травой и пятнами оленьего мха. Деревья встречались редко. В центре небольшой поток каскадами спадал с вершины горы. Над ним клубился сумеречный туман.

Пригнувшись, Мэтт бросился вниз по откосу в надежде незаметно добраться до горного ручья. Нужно было как-то оторваться от преследователя. Прыгая с камня на камень, он вскоре оказался у потока. На камнях остались отчетливые следы его мокрых грязных ботинок.

Мэтт вошел в ледяную воду. От холода перехватило дух. Он стал взбираться вверх по ручью – туда, откуда только что сбежал по склону. Несмотря на то что вода доходила ему только до колен, идти по скользким камням было трудно, к тому же течение было достаточно сильным. Спотыкаясь и еле удерживая равновесие, он спешил к виднеющемуся метрах в десяти водопаду.

Шум падающей воды заглушал посторонние звуки, только откуда-то слева по-прежнему доносилось монотонное урчание мотоцикла.

Тяжело передвигая занемевшие от холода ноги, Мэтт добрался до каменного гребня. Вода падала сплошным потоком с двухметровой высоты. Взывая к небесам о том, чтобы они послали ему удачу хоть один раз за весь этот злополучный день, Мэтт просунул руку в водяную стену и с облегчением почувствовал, что за ней – пустое пространство. Раньше он часто встречал водопады, в которых вода с годами вымывала в гранитных стенах небольшие ниши, и надеялся, что и этот каскад не будет исключением. Он не ошибся.

Мэтт развернулся и втиснулся спиной в каменный альков. От погружения в ледяную воду ему стало не по себе, но через мгновение он уже стоял за водной стеной, сгорбившись, на полусогнутых, широко раздвинутых ногах. За потоками бурлящей воды его не было видно, хотя сам он мог наблюдать за тем, что происходит вокруг.

Мэтт терпеливо ждал, прижав винтовку к груди. Находясь без движения, он все сильнее чувствовал пробиравший до мозга костей холод. «Скоро наступит шок от переохлаждения», – подумал он, непроизвольно клацая зубами. Он надеялся только на то, что преследователи, будучи профессионалами, быстро обнаружат его следы.

Внезапно нахлынули воспоминания о дне трехгодичной давности, очень похожем на этот… Тогда он промерз и вымок еще больше. Зима в том году затянулась, и люди радостно встретили долгожданное потепление. Казалось, все жители Аляски отправились на природу. Он и его семья тоже решили побродить по заснеженным горам, побаловаться зимней рыбалкой. Но стоило ему только отвлечься…

Мэтт зажмурился, почувствовав внезапную боль в груди. В тот день он чуть не замерз до смерти, метаясь в беспамятстве по замерзшей реке и прорубая топором полыньи во льду. Все его усилия оказались напрасными – тело его восьмилетнего сына, провалившегося под лед, нашли только через два дня далеко вниз по течению.

«Тайлер… Прости меня…» Усилием воли он открыл глаза.

«Не время для скорби…»

Прикосновение ледяной воды вновь пробудило воспоминания, вмерзшие в каждую частичку его тела и души… Лишь те, кто знает, что значит потерять сына или дочь, способны понять всепроникающую мучительную боль, похожую на удар ножа, которая возникает даже при мимолетном воспоминании об этом.

«Тайлер…»

Движение за пеленой воды вернуло его в настоящее. Справа между камнями показалась темная фигура. Мэтт наблюдал за ней с холодной решимостью, порожденной гневом и безысходностью.

Наемник шел по следам Мэтью, с осторожностью передвигаясь от укрытия к укрытию. На плече у него висела винтовка, а в руке он держал пистолет. Он сбросил свой белый комбинезон и остался в камуфляжной форме и черной шерстяной шапочке, почти слившись с окружающей местностью.

Мэтт поднял винтовку, раздвинув плотную завесу воды. Он даже не пытался целиться в мелькающую между камнями фигуру. С разбитым прикладом надеяться на точный выстрел было по меньшей мере неразумно. Вместо этого он направил ствол на открытое пространство между валунами, туда, где он вошел в ручей несколько минут назад.

Наемник осторожно выскользнул из-за укрытия, пригнулся и оглядел противоположный берег ручья. Не увидев следов, он посмотрел вниз по течению, раздумывая о том, в какую сторону направилась его жертва – может быть, снова вниз по руслу ручья? Преследователь выпрямился, всматриваясь в сумеречный полумрак. Он был высокого роста и крепкого телосложения.

Мэтт медленно опустил палец на спусковой крючок и до боли напряг мышцы руки, чтобы удержать винтовку в устойчивом положении. Почувствовав что-то неладное, наемник резко развернулся. Лицо его побелело, когда он увидел ствол, выступивший из водяной стены всего в десяти метрах от него. Мэтт нажал на спуск.

Выстрел оглушил его, а сила отдачи чуть не вырвала винтовку из рук. Что-то просвистело рядом с ухом. Мэтт не обратил на это внимания. Перед глазами была только цель.

Взмахнув руками, наемник отлетел к гранитному выступу, ударился спиной о каменную стену и, как мешок, свалился на землю. Пистолет отбросило в сторону.

Мэтт бросился к врагу еще до того, как тот коснулся земли. Он попытался перезарядить винтовку на ходу, но механизм заело. Он дернул затвор еще раз – безрезультатно. Похоже, оружие было повреждено намного серьезнее, чем он предполагал, – слава богу, хоть не взорвалось в руках при выстреле.

Он бежал изо всех сил по ручью к наемнику, который, несмотря на шок, пытался выхватить винтовку из-за спины. Мэтт несся огромными прыжками, подгоняемый быстрым течением. Поздно – противник успел высвободить винтовку и направил ствол ему в грудь.

Мэтт дернулся в сторону в прыжке и, размахнувшись, ударил стволом своей винтовки по оружию наемника. Вместе со скрежетом металла о металл раздался выстрел. Плечо Мэтта обожгло. Он вскрикнул от боли, но тело его по инерции уже врезалось в наемника. Ему показалось, что он налетел на кирпичную стену – противник был килограммов на пятнадцать тяжелее. От удара винтовка вылетела у наемника из рук и, бряцая о камни, скатилась в ручей.

Мэтт скатился с тела противника и попытался ударить его ногой с разворота, целясь в лицо, но тот успел увернуться, несмотря на рану в груди. Впрочем, крови на его одежде не было.

«Бронежилет», – догадался Мэтт.

Противник поднялся и оказался на корточках, лицо его было перекошено яростью. Одной рукой он ощупывал дырку в камуфляжном костюме.

«Что, все равно больно, козел?» – промелькнуло у Мэтью в голове.

В руке наемника блеснуло широкое лезвие клинка. Швейцарский армейский нож.

Мэтт ухватился за ствол винтовки, держа ее в вытянутой руке, как шпагу. Плечо горело, но он не обращал внимания на боль. Он встал в позу фехтовальщика, стараясь максимально уменьшить площадь уязвимой поверхности тела.

Противник рассматривал Мэтью налитыми кровью глазами. Его лицо исказилось в зверином оскале. Зубы сияли белизной, и Мэтт подумал, что его хозяева, вероятно, не жалели денег на зубную медицинскую страховку.

Наемник бросился на него без предупреждения, пытаясь нанести удар ножом снизу вверх. Профессионал. Другой рукой он прикрывал тело от винтовки Мэтта.

Мэтт отступил на два шага назад. Свободной рукой он держался за брючный ремень. Он выхватил из кожаного футляра газовый баллончик, отбросил крышку и выпустил мощную струю аэрозоля, предназначенного для отпугивания медведей, в лицо наемника.

Эффект был сравним с выстрелом в упор из пушки. Откинув голову назад и выпустив нож из рук, нападающий упал на колени. Через мгновение он издал нечеловеческий крик, переходящий в хрип. Наемник, вероятно, успел вдохнуть аэрозоль в момент попадания, и тот сейчас сжигал его легкие и гортань. Он царапал руками глаза и лицо, раздирая щеки до крови.

Мэтт отступил назад. Эта смесь слезоточивого газа и перечного порошка в десятки раз сильнее, чем та, что обычно используется полицией. Она способна свалить с ног здорового медведя, не говоря уже о человеке. Ослепленный болью, наемник метался в судорогах, как пойманная рыба на палубе траулера. Но даже в таком состоянии он не полностью потерял рассудок и медленно продвигался к холодному ручью. Внезапно тело его согнулось пополам, и его стошнило. Чуть не задохнувшись от спазма, наемник упал на землю рядом с ручьем и, постанывая, свернулся калачиком.

Мэтт поднял с земли армейский нож. Он подумывал о том, чтобы перерезать наемнику глотку, но потом отбросил эту мысль как проявление излишнего великодушия. Противник больше не представлял опасности, да и шансы выжить после такой дозы аэрозоля у него были невелики. В лучшем слу чае он останется инвалидом и уродом до конца своих дней. Что ж, Мэтт нисколько об этом не жалел, вспоминая обломки «сессны» с распростертым на пилотском сиденье телом Брента Камминга.

Мэтт отвернулся, ощупывая свою рану. Пуля лишь слегка задела плечо, не затронув кость.

В отдалении рев мотоцикла поутих. Возможно, второй преследователь услышал нечеловеческие вопли своего партнера? Или предположил, что это кричит в агонии их жертва?

Мэтт хотел захватить с собой винтовку поверженного врага, но ее уже снесло вниз по течению. Тратить время на поиски он не стал, опасаясь, что с минуты на минуту на месте схватки может появиться второй наемник. Он решил немедленно вернуться в лагерь, забрать собак, лошадь и журналиста и отправиться в единственное обитаемое место в этом районе, которое он хорошо знал. Не важно, если его там никто не ждет и его появлению не будут рады, – им придется приютить его на время.

Судя по звуку двигателя, мотоцикл вновь прибавил обороты, напомнив Мэтью, что на пути к осуществлению его плана осталось еще одно препятствие. Он пересек откос, удаляясь от второго преследователя. Лагерь находился в двух милях отсюда, зато на другой стороне камнепада. Пока мотоциклист обнаружит своего партнера, объедет камнепад по горам и продолжит погоню, Мэтт и его команда будут уже далеко.

С этой мыслью Мэтт вернулся в густой лес и бегом направился к временной стоянке. Бежать было трудно – казалось, намокшая одежда превратилась в мешки с цементом. Впрочем, через какое-то время он почувствовал, как от физического усилия по телу разливается тепло, и с удовлетворением отметил, что опасность переохлаждения миновала. А в лагере он переоденется в сухое.

Начался снегопад. Хлопья снега были крупными и тяжелыми, предвещая снежную бурю. Минут через десять снег повалил плотной стеной, ограничив видимость до двух метров. Но Мэтт хорошо знал эти хвойные леса. Он выбежал к покрытому льдом берегу речки на дне долины и направился вниз по течению к лагерю. Через несколько минут он увидел следы копыт, слегка запорошенные снегом.

Бейн был первым, кто встретил его на подходе к привалу. Полуволк чуть не снес его с ног, радостно бросившись навстречу.

– Да-да, я тоже рад тебя видеть. Мэтт похлопал собаку по боку.

Мэрайя мирно паслась на берегу ручья, поедая молодые побеги камыша. К нему тут же подскочили остальные собаки из упряжки, но журналиста нигде не было видно.

– Крейг?

Репортер осторожно высунулся из-за куста. В руках он держал небольшой топор. Было видно, что он несказанно рад возвращению Мэтта.

– Я… я не знал, что происходит, – пробормотал Крейг. – Я слышал выстрелы… крики…

– Это был не я. – Мэтт подошел к журналисту и забрал у него топор. – Но нам еще предстоит выбраться из этого дремучего леса.

Над долиной по-прежнему раздавалось тарахтение мотоциклетного двигателя. Мэтт посмотрел на густые, заснеженные ели, окружающие их со всех сторон. «Нет, из леса мы еще явно не выбрались».

– Что же мы будем делать?

Крейг тоже прислушивался к гулу, который становился все отчетливее. Он невольно перевел взгляд на исковерканную винтовку за плечами Мэтью. Мэтт забыл, что винтовка все еще у него на спине.

– Сломана, – пробормотал он и направился к центру лагеря, где хранились его запасы.

Он порылся в ящике, выбирая самое необходимое. Путешествовать придется налегке.

– У тебя есть другое оружие? – спросил Крейг. – Или мы сможем оторваться от мотоцикла на лошади?

Мэтт отрицательно мотнул головой, ответив на оба вопроса сразу.

– Но что же нам делать? – настаивал репортер.

Мэтт наконец нашел то, что искал, и положил предмет в сумку. «Спасибо, что хоть эта штука в целости и сохранности».

– А куда пропал второй мотоцикл? – с дрожью в голосе спросил Крейг.

Мэтт выпрямился.

– Не беспокойся. На этот счет есть одна эскимосская пословица.

– Какая?

– Здесь, на Аляске, выживают только сильнейшие. Да и тех иногда убивают.

Слова его явно не утешили репортера из Сиэтла.

22 часа 48 минут

На голове у Степана Юргена был прибор ночного видения, позволяющий ему вести мотоцикл в темноте с выключенными фарами, хотя снежная буря ограничивала видимость до десяти метров. Падающий плотной пеленой снег в окулярах прибора походил на зеленоватый туман.

Мотоцикл-снегоход уверенно взбирался по разбитой тропинке, разбрасывая по сторонам каскады снежных комьев и колотого льда. Снегопад ухудшал видимость, но упрощал преследование. На свежем снегу были отчетливо видны следы. Он насчитал следы одной лошади и четырех собак. Оба беглеца ехали на лошади. Один из них периодически соскакивал с кобылы и вел ее под уздцы в наиболее опасных местах.

Степан внимательно вглядывался в следы, боясь, что группа может разделиться. Но беглецы пока держались вместе.

Отлично. Такой расклад ему на руку.

Он с трудом сдерживал ярость. Михаил был его младшим братом. Час назад Степан обнаружил его истерзанное тело на берегу ручья. Михаил был почти без сознания от боли; его лицо превратилось в кровавое месиво. Сердце Степана разрывалось на части, когда он спустил курок, но выбора не бы ло – он подчинялся строгому приказу. Он утешал себя лишь тем, что облегчил мучения брата.

Степан пометил лоб кровью Михаила. Теперь эта погоня перестала быть для него простым заданием найти и уничтожить цель. Она превратилась в личную вендетту. Он вернется с ушами и носом проклятого американца и вручит их отцу во Владивостоке. За Михаила… За то, что американец сделал с братом. Он поклялся в этом на крови Михаила.

Ранее Степан сумел рассмотреть свою жертву через прицел снайперской винтовки: высокого роста, песочного цвета волосы, обветренное лицо. Американец оказался достойным противником, но это не пугало Михаила. Он был на десять лет младше Степана и лишь недавно стал бойцом секретного спецподразделения «Леопард». Ему не хватило сурового боевого опыта, которым обладал старший брат. Он лишь львенок по сравнению со Степаном. Зная теперь, с кем имеет дело, Степан не собирался недооценивать противника. Он поклялся на крови брата, что захватит американца живьем и порежет его тело на куски, пока тот еще будет дышать. Его дикие вопли услышит сама Россия-матушка.

Степан поднимался все выше по заросшему деревьями оврагу, замечая, что следы на снегу становятся все отчетливее. Лицо его посуровело – дистанция сокращалась. Опытный охотник, прошедший подготовку в заснеженных горах Афганистана, он без труда ориентировался на незнакомой местности и умел читать следы. По его предположениям, до беглецов оставалось не больше ста метров.

Степан взобрался на очередной пригорок и выключил двигатель. Он слез с мотоцикла, поправил винтовку на спине и вытащил из сумки на боку машины новое оружие. Пришло время заняться настоящей охотой. Степан вырос в Сибири и знал, что такое мороз, снег и лед. Охота в снежную пургу была для него обычным делом.

Отсюда он собирался последовать за беглецами пешком… Но сначала нужно посеять среди них панику, заставить их действовать инстинктивно.

Как и любое животное, человек в панике допускает ошибки. Он сдвинул на лоб окуляры прибора ночного видения, взвалил на плечо тяжелое оружие и, удовлетворившись показаниями индикаторов расстояния и угла наклона на дисплее прицела, нажал на спусковой крючок.

23 часа 2 минуты

Крейг дрожал от холода, прильнув к сидящему впереди ездоку. Широкая спина инспектора природоохраны защищала его от пронизывающего ветра, но от этого было не легче.

По дороге Мэтт продолжил разговор о случившемся.

– Я не понимаю, – сказал он. – Это все не случайно. Может быть, это связано с твоим репортажем? Или есть какаято другая причина?

– Не знаю, – уже в десятый раз повторил Крейг, с трудом выдавливая слова через шерстяной шарф, обмотанный вокруг нижней части лица.

У него не было ни малейшего желания разговаривать об этом. Все его мысли были о том, как согреться. «Черт бы побрал это дурацкое задание…»

– Если ты действительно являешься целью наемников, то чем же их так напугал твой репортаж?

– Я не знаю. В Сиэтле я обычно занимался освещением выборов в муниципалитет и добавлял местный колорит в новостные сообщения Ассошиэйтед Пресс из штата Вашингтон. Редактор поручил мне это задание только из-за того, что хотел мне насолить. Подумаешь, я какое-то время встречался с его племянницей. Ну и что? Ей, в конце концов, было уже двадцать, а не двенадцать.

Мэтт задумчиво пробормотал:

– Политический репортер. Странно, с чего бы это на научно-исследовательской станции потребовался журналист, занимающийся политикой?

Крейг вздохнул. «Пристал как банный лист». Решив покончить с этим разговором, он наконец развязал язык и рассказал Мэтью все, что знал о своем задании:

– Двоюродная сестра одного из морских биологов на дрейфующей станции работает в нашей газете. Она получила от него телеграмму, в которой тот упомянул об очень интересном открытии. Что-то по поводу заброшенной полярной базы, на которую натолкнулись ученые. Они там нашли чтото такое, что вызвало большой переполох на самом верху, и военные запретили персоналу станции упоминать об этом под угрозой наказания за разглашение государственной тайны.

– Даже так? И все-таки этот биолог каким-то образом умудрился передать эту информацию в газету.

Крейг кивнул:

– Меня послали, чтобы разузнать, насколько соответствует действительности эта история об открытии, якобы представляющем национальный интерес.

Мэтт вздохнул:

– Ну уж чей-то интерес оно точно привлекло.

Крейг криво усмехнулся, но с облегчением заметил, что его попутчик впал в глубокие размышления и больше его не тревожил. Гул мотоцикла куда-то пропал. Может быть, они оторвались от погони? Может быть, преследователь решил, что гнаться за ними бесполезно, и повернул назад?

Мэтт оглянулся, натянув поводья.

После того как тарахтение мотоцикла прекратилось, лес погрузился в глубокую тишину, а тени еще больше сгустились. Снег падал на деревья с мягким шелестом, похожим на шепот. Мэтт остановил лошадь, приподнялся на стременах и, прищурившись, поглядел назад.

Тишину вдруг разорвал резкий свист.

– Что за… – начал было Крейг, развернувшись всем телом на звук.

Мэтт схватил его за плечи и рванул из седла. Они кубарем скатились в снег. От удара о землю у Крейга перехватило дыхание, и он закашлялся.

– Что за черт?

Мэтт сунул его головой в снег, навалившись сверху.

– Лежи и не двигайся, – прорычал он.

В нескольких метрах от них вверх по тропинке раздался взрыв. В небо взметнулись фонтаны снега, комья земли и поломанные ветки. Листья и иголки с ближайших деревьев посыпались на землю.

Кобыла, заржав от страха, встала на дыбы. Мэтт еле успел схватить ее под уздцы. Собаки бешено метались вокруг, заливаясь лаем.

Крейг попытался подняться.

– Вставай-вставай, шевелись!

Мэтт помог ему встать на ноги и подтолкнул к лошади.

– Что это было? – спросил Крейг.

– Граната… у этого сукина сына есть чертов гранатомет. Звон в ушах уже почти исчез, и Крейг попытался осмыслить для себя эту новость. Он поспешил взобраться в седло. В горах стало тихо. Даже звука мотоцикла не было слышно.

– Он теперь пойдет за нами пешком, – пояснил Мэтт. – У нас мало времени.

Он свистом подозвал разбежавшихся собак. Одна из них прихрамывала. Мэтт наклонился, чтобы осмотреть раненого пса.

Крейг нетерпеливо проговорил:

– Да что ты с ним возишься? Оставь его здесь.

Мэтт со злостью взглянул на него и вновь занялся маламутом. Он пощупал поврежденную лапу, погладил пса по голове и прошептал ему на ухо с облегчением:

– Простое растяжение, Саймон.

Поднявшись на ноги, Мэтт подхватил лошадь под уздцы и свел ее с протоптанной оленями тропы, по которой они до сих пор шли.

– Куда мы направляемся? – спросил Крейг, нервно оглядываясь и прислушиваясь к каждому звуку в ожидании свиста очередной гранаты.

– Этот козел пытается нас запугать и сбить с пути, – невозмутимо пояснил Мэтт.

«Меня-то он уж точно напугал», – подумал Крейг.

Они углубились в густой лес, пробираясь по глубоким сугробам. Крейгу то и дело приходилось уклоняться от веток, с которых на спину падали комья снега. Двигались они медленно, слишком медленно, но Мэтт, похоже, знал, что делает.

– И куда мы теперь? – снова спросил Крейг, стряхивая с плеч очередную порцию снега.

– Навестить моих старых знакомых, если они все еще там, где я их видел в последний раз.

23 часа 28 минут

Степан сидел на корточках у тропинки, внимательно изучая следы, оставленные беглецами. Белый комбинезон и белые меховые перчатки делали его едва заметным на снежном покрове. Впрочем, через окуляры прибора ночного видения окружающий ландшафт представлялся ему скоплением линий и силуэтов, окрашенных в оттенки зеленого. Группа, явно напуганная взрывом гранаты, свернула с тропы влево.

«Отлично», – подумал Степан. Все было так, как он и планировал.

Он последовал за беглецами, двигаясь быстро и бесшумно. В прошлом он часто охотился на волков на холмах, окружающих его родной город, и хорошо знал, как преследовать добычу в лесу, незаметно перебегая от укрытия к укрытию. Это умение, вкупе со спецподготовкой, делало из него настоящего убийцу-профессионала.

Он не собирался больше пользоваться гранатометом и оставил его у мотоцикла. Ему было достаточно винтовки и охотничьего ножа, которым он собирался снять кожу с американца, убившего его брата. Судя по свежим следам, беглецы по-прежнему двигались плотной группой из двух человек, лошади и четырех собак.

Прежде чем оставить мотоцикл на пригорке, Степан доложил начальству по радио о положении дел. Снежная буря не давала возможности выслать подкрепление, но он заверил лейтенанта, что в этом нет никакой необходимости, и пообещал, что к полуночи задание будет выполнено. Детали его эвакуации на следующее утро были согласованы заранее.

Степан осторожно двигался по снегу, избегая возможных ловушек, но, похоже, напуганные взрывом беглецы даже и не пытались устроить ему засаду.

Через четверть мили он натолкнулся на место, где снег был сильно разворошен. Возможно, лошадь поскользнулась на промерзшей земле и сбросила ездоков. Было бы неплохо, если бы они поломали себе пару костей, со злобой подумал Степан.

Он быстро осмотрел подозрительное место и убедился, что следы по-прежнему ведут в одну сторону. Они были совсем свежие – вдавленное в землю месиво еще не успело покрыться ледяной коркой. Степан отставал от беглецов минут на пять, не больше.

Он выпрямился, почувствовав неприятный запах. Должно быть, где-то поблизости валялись останки какого-то зверя. «К утру здесь добавится падали», – подумал он.

Предположив, что находится уже достаточно близко к беглецам, чтобы использовать диапазон теплового излучения, он щелчком переключил прибор ночного видения в инфракрасный режим, который позволял отслеживать цели по тепловому контуру. Оттенки зеленого исчезли, и окружающий мир погрузился в темноту. Он покрутил головой, пытаясь обнаружить источники тепла. В хорошую погоду дальность действия прибора доходила до ста метров, но в снегопад его эффективность уменьшалась примерно вдвое. Степану удалось разглядеть лишь расплывчатое пятно, мерцающее красноватым светом на самой границе поля зрения прибора.