Текст книги "Черный орден"

Автор книги: Джеймс Роллинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Простое обращение по имени лишь на мгновение вернуло незнакомцу человеческие черты. Резко вскрикнув, безумец кинулся на монаха, размахивая серпом. Анг Гелу легко уклонился от удара, обхватил Релу-На руками и прижал его к дверному косяку.

Лиза торопливо бросила сумку на пол, расстегнула молнию, достала металлическую коробочку и открыла крышку. Внутри находился набор пластиковых шприцев, заполненных лекарственными препаратами для экстренной помощи: морфин – для снятия боли, эпинефрин – против анафилактического шока, лазикс – от отека легких. На шприцах имелись этикетки, но Лиза и так помнила, что где находится. В критических ситуациях на счету каждая секунда. Не раздумывая, Лиза схватила последний шприц.

Мидазолам – седативный препарат для парентерального введения. На больших высотах у людей нередко возникали галлюцинации.

Лиза зубами стащила с иглы колпачок и шагнула вперед.

Безумец неистово извивался, пытаясь вырваться. У Анг Гелу кровоточила рассеченная губа, а сбоку на шее алели глубокие царапины.

– Держите крепче! – крикнула Лиза.

Анг Гелу старался изо всех сил, однако именно в эту минуту, возможно почуяв намерения девушки, безумец вцепился зубами в его щеку, прокусив ее до кости. Монах вскрикнул от боли и все же продолжал удерживать Релу-На.

Подоспевшая Лиза воткнула шприц в шею безумца и вдавила поршень до упора.

– Отпускайте!

Монах с силой оттолкнул Релу-На, да так, что тот ударился головой о косяк двери. Лиза и Анг Гелу выбежали в коридор.

– Успокоительное подействует меньше чем через минуту.

Лиза предпочла бы ввести лекарство внутривенно, но это, учитывая обстоятельства, было невозможно. Ничего, довольно и внутримышечной инъекции. Возможно, когда несчастный успокоится, Лиза сумеет продолжить лечение и даже получить ответы на некоторые вопросы, которые сейчас роем носились у нее в голове.

Голый монах со стонами потер шею – лекарство сильно жгло – и, пошатываясь, вновь сделал несколько шагов в их сторону, захватив брошенный серп.

Лиза потянула Анг Гелу назад.

– Нужно подождать…

В этот миг в узком коридоре грянул оглушительный выстрел. Голова безумца буквально разлетелась на части, забрызгав все вокруг кровью. Тело с глухим стуком упало на пол.

Потрясенные Лиза и Анг Гелу в ужасе уставились на стрелявшего.

Непальский солдат медленно опустил винтовку. Анг Гелу принялся громко бранить его на родном языке, но оружия не отобрал.

Лиза подошла к безумцу и, не надеясь ни на что, попыталась нащупать пульс. Разумеется, сердце не билось. Она смотрела на мертвеца, мечтая найти ответы на вертевшиеся в голове вопросы. По рассказам гонца, пришедшего из деревни, загадочная болезнь поразила не одного человека. Другие жертвы могли пострадать не меньше застреленного бедняги.

Откуда в горах неизвестный недуг? Что оказалось носителем неизвестной болезни? Отравленная вода, просочившийся из-под земли ядовитый газ или токсичная плесень, поразившая зерно? Возможно, сюда проник вирус вроде лихорадки Эбола? А если это новая форма коровьего бешенства? Подвержены ли яки этому вирусу? Лиза в очередной раз вспомнила раздутые трупы животных на заднем дворе.

К ней подошел Анг Гелу и с состраданием посмотрел на неподвижное тело.

– Его звали Релу-На Хаварши…

– Вы знали беднягу?

Он кивнул.

– Парень доводился двоюродным братом мужу моей сестры. Релу-На родом из маленькой деревни. Случилось так, что он попал под влияние маоистских мятежников, но его натура восстала против их зверской жестокости. Релу-На бежал. Для мятежников предательство – смертный приговор. Я подыскал Релу-На работу в монастыре, где бывшие товарищи никогда бы его не нашли. Здесь он обрел тихий приют, о котором мечтал… По крайней мере, я молился об этом. Теперь ему предстоит отыскать свой путь к вечному покою.

– Мне очень жаль.

Лизе вспомнилась груда расчлененных тел в соседней комнате. Не безумие ли побудило несчастного совершить преступление?

Наверху снова послышался скрип, и все трое подняли головы.

Лиза почти позабыла, что привело их сюда. Анг Гелу указал девушке на неприметные узкие крутые ступеньки рядом с задрапированным входом в храм.

– Я поднимусь туда, – сказал монах.

– Пойдем вместе, – возразила Лиза. Она извлекла из сумки еще один шприц с успокоительным и кинула быстрый взгляд на солдата. – Главное, чтобы наш торопливый друг не нажал на спусковой крючок раньше времени.

Первым начал подниматься по лестнице солдат. Оказавшись наверху, он осмотрелся и поманил спутников за собой. Лиза увидела пустое помещение с одной-единственной закрытой дверью. В углу стопкой лежали тонкие подушки, пахло смолой и курительными свечками из нижнего храма.

Солдат навел винтовку на деревянную дверь в стене: снизу сквозь щель пробивалось слабое сияние. Прежде чем Лиза успела двинуться с места, узкую полоску света перекрыла тень: за дверью кто-то ходил.

Анг Гелу прошел вперед и постучал. Скрип тут же прекратился.

Монах что-то сказал на неизвестном Лизе языке. Зато тот, кто прятался за дверью, прекрасно его понял. Снова скрипнуло дерево, звякнула задвижка, и дверь слегка приоткрылась.

– Будьте осторожны, – прошептала Лиза, крепко сжав в руке шприц, свое единственное оружие.

Рядом солдат повторил ее жест, стиснув винтовку.

Анг Гелу рывком отворил дверь кельи. За ней была комнатка размером не больше чулана. В углу стояла неопрятная, неприбранная кровать, на маленьком столе горела масляная коптилка. У изножья кровати стояло открытое ведро, служившее затворнику нужником. Испарения мочи и фекалий пропитали всю комнату гнилостным запахом: отшельник не выходил из кельи несколько дней.

В углу, спиной к вошедшим, стоял пожилой мужчина, одетый в такую же красную рясу, как и Анг Гелу, только сильно поношенную и грязную. Нижние края одежды старик подвязал вокруг бедер, обнажив голые ноги. Он трудился: писал на стене пальцем, смоченным в собственной крови.

Еще один сумасшедший.

В другой руке старик держал короткий кинжал. Босые ноги были исполосованы глубокими порезами, которые безумец использовал в качестве источника кровавых «чернил». Затворник не прервал работы, даже когда вошел Анг Гелу.

– Лама Кхемсар… – с состраданием окликнул его Анг Гелу, не решаясь подойти ближе.

Лиза вошла следом, держа шприц наготове. Анг Гелу оглянулся, и она кивнула. Потом дала знак солдату, чтобы тот отошел подальше: ей не хотелось вновь стать свидетельницей того, что случилось внизу.

Лама Кхемсар обернулся. Осунувшееся лицо, безжизненный взгляд, мутные глаза. Лишь огонь свечи полыхал в зрачках лихорадочным сиянием.

– Анг Гелу… – пробормотал старый монах и вновь повернулся к строкам, написанным им на стенах кельи.

Готовый продолжить зловещий труд, он воздел испачканный в крови палец.

Немного успокоившись, Анг Гелу шагнул к старику. Лама Кхемсар, настоятель монастыря, еще не слишком далеко ушел по тропе безумия; возможно, он сможет ответить на некоторые вопросы. Анг Гелу заговорил с ним на родном языке.

Пока монах увещевал настоятеля, Лиза изучала стены. Знаки, начертанные на них, были ей незнакомы; одна и та же комбинация символов повторялась вновь и вновь.

Одной рукой Лиза извлекла из сумки фотоаппарат, навела объектив на надпись и сделала снимок. К сожалению, девушка забыла выключить вспышку.

Комнату на мгновение озарил яркий свет.

Старик вскрикнул и резко обернулся, взмахнув в воздухе рукой. Анг Гелу в страхе отпрянул. Глядя с испугом в сторону источника внезапного света и выкрикивая непонятные слова, лама Кхемсар полоснул себя по горлу кинжалом. Ярко-красная линия моментально превратилась в пульсирующую струю: нож глубоко рассек трахею.

Анг Гелу метнулся вперед и отшвырнул кинжал в сторону. Он подхватил ламу Кхемсара и, осторожно поддерживая, опустил старика на пол. Кровь обагрила его рясу и руки.

Лиза бросила сумку и фотокамеру и кинулась на помощь. Анг Гелу пытался пережать артерию, однако все его усилия оказались напрасными.

– Помогите мне, – попросила Лиза. – Я должна освободить дыхательные пути…

Однако Анг Гелу только горестно покачал головой. Воздух перестал выходить из раны вместе с пузырящейся кровью. Дыхание пресеклось. Преклонный возраст, потеря крови и обезвоживание лишили настоятеля последних сил.

– Простите меня, – растерянно произнесла Лиза. – Я думала… – Она указала на стену. – Мне показалось, что он написал что-то важное.

– Тарабарщина. Бред сумасшедшего, – скорбно покачал головой Анг Гелу.

Не зная, за что взяться, Лиза достала стетоскоп и приложила его к груди ламы, желая деловитостью прикрыть растерянность и чувство вины.

Девушка прислушивалась безрезультатно – сердце не билось.

Внезапно она заметила на ребрах мертвеца засохшую царапину странной формы. Лиза осторожно раздвинула окровавленную одежду и обнажила грудь старика.

У потрясенного Анг Гелу вырвался судорожный вздох удивления.

Оказывается, стены были не единственной поверхностью, над которой потрудился Кхемсар. Еще один символ был вырезан на груди монаха тем же самым кинжалом и, несомненно, его же рукой. В отличие от непонятных настенных изображений этот изогнутый крест они узнали сразу.

Свастика.

И тут стены монастыря сотряс первый взрыв.

9 часов 55 минут

Человек очнулся от оглушительного грома.

Испуг вырвал его из беспамятства лихорадки. Нет, это не гром, а взрыв или выстрел. С низкого потолка посыпалась штукатурка. Мужчина сел в постели, пытаясь сообразить, где находится и который сейчас час. Комната медленно кружилась и плыла перед глазами. Отбросив грязное шерстяное одеяло, он нащупал ногами пол.

Одежды никакой, кроме полотняной набедренной повязки… Человек поднес к лицу руку. Пальцы дрожали. Во рту стоял противный глиняный привкус, глаза болели, несмотря на то что солнечный свет в комнату не проникал. Неожиданно все тело мужчины сотряс приступ озноба.

Спустив ноги с койки, человек попробовал подняться. Не самая лучшая затея: в глазах снова потемнело. Мужчина упал на койку и уже начал проваливаться в беспамятство, как вдруг грохот новых выстрелов привел его в чувство. Совсем близко прогремела и стихла короткая автоматная очередь.

Он снова попробовал встать. На этот раз с большей решимостью. Память вернулась, как только он доковылял до выхода. Мужчина толкнул дверь, потом подергал за ручку.

Дверь была заперта.

9 часов 57 минут

– Наш вертолет уничтожен, – глухо произнес Анг Гелу.

Лиза стояла у высокого окна. Несколько секунд назад, едва смолкло эхо взрыва, они отперли задвижки и распахнули оконные ставни. Солдат заметил во дворе какое-то движение и принялся яростно палить из винтовки.

Ответного огня не последовало.

– Может быть, это пилот? – предположила Лиза. – Наверное, возникла проблема с двигателем, он испугался и убежал.

Солдат положил винтовку на оконную раму и приник к прицелу, оглядывая двор. Анг Гелу указал на столб черного дыма, который поднимался над картофельным полем, как раз на том месте, где сел вертолет.

– На аварию не похоже.

– Что же нам теперь делать? – растерянно спросила Лиза.

А если вертолет взорвал какой-нибудь сумасшедший монах? Интересно, много ли других маньяков рыщет по монастырю? Лиза вспомнила разъяренного Релу-На, размахивающего серпом, и настоятеля, покончившего жизнь самоубийством…

Черт возьми, что здесь творится?

– Нужно уходить, – решил Анг Гелу.

– Куда же мы пойдем?

– Неподалеку отсюда есть маленькие деревушки. До них всего один день пути. Нам нужна помощь людей, одни мы не справимся.

– А что будет с теми, кто остался здесь? Возможно, не все они так сильно пострадали, как ваш родственник или настоятель. Разве мы не окажем им помощь?

– В первую очередь я должен позаботиться о вашей безопасности, доктор Каммингс. Кроме того, необходимо срочно оповестить о произошедших событиях представителей власти.

– Но как быть, если заболевание заразно? А если мы уже инфицированы? Мы можем невольно распространить его!

Монах прикоснулся к окровавленной щеке.

– Вертолет уничтожен, теперь у нас нет связи с внешним миром. Если мы останемся здесь, то все равно умрем, и тогда никто ничего не узнает. Постараемся пока свести контакты с другими людьми к минимуму. Вызовем помощь, но будем держаться на безопасном расстоянии.

– Да, никаких физических контактов, – машинально пробормотала Лиза.

Анг Гелу кивнул.

– Ради такой важной информации стоит рискнуть.

Лиза медленно наклонила голову, соглашаясь. Она не могла отвести взгляда от столба черного дыма. Скорее всего, пилот погиб. Точное число заболевших назвать невозможно. Взрыв, конечно, устроил не пилот.

Если они действительно решились бежать, то нужно делать это срочно.

– Пойдемте, – сказала она.

Анг Гелу бросил солдату короткий приказ. Охранник вытянулся, кивнул и, покинув свой пост у окна, вышел из комнаты, держа оружие на изготовку.

Лиза в последний раз бросила взгляд на келью и мертвого монаха, размышляя о вероятности заражения. Успели ли они подхватить инфекцию? Шагая следом за мужчинами, она мысленно прислушалась к своим ощущениям, оценивая самочувствие. Во рту пересохло, мышцы лица болели, сердце громко стучало. Однако это всего лишь нормальная реакция организма на страх. Лоб влажный, но лихорадки нет. Лиза глубоко вздохнула, приходя в себя, и осознала беспочвенность собственных подозрений. Даже если она подхватила инфекцию, инкубационный период продлится не менее часа.

Они прошли через главный храм, мимо тиковой статуи Будды в окружении многочисленных божеств. За дверью удивительно ярко сиял дневной свет.

Их вооруженный охранник целую минуту обследовал двор и лишь потом знаком показал, что путь свободен. Лиза и Анг Гелу направились к выходу.

Девушка еще раз оглядела темные углы храма, напрасно надеясь уловить хоть какое-то движение. В монастыре все было спокойно.

Однако безмятежность продлилась недолго.

Едва Лиза сделала шаг вперед, как второй взрыв потряс здание напротив. Взрывная волна швырнула людей наземь.

В воздух, вместе с дымом и пламенем, взлетели осколки черепицы. Из окон вслед за выбитыми ставнями вырвались два огненных шара. Дверь разлетелась в щепки, выпустив наружу клубы дыма и огня. Жар, словно дыхание раскаленной печи, опалил лицо.

Солдата, шедшего впереди, взрывом опрокинуло на спину, хотя он и удержал винтовку, вцепившись пальцами в кожаный ремень. Под градом осколков черепицы охранник попытался встать.

Анг Гелу тоже поднялся и протянул руку Лизе.

Он совершил ошибку.

Погремел третий, еще более сильный взрыв, взревело пламя, затрещала черепица. Потом раздался выстрел. Верхнюю часть головы монаха снесло, будто ее отрезали. Брызнул кровавый фонтанчик.

На этот раз стрелял не солдат непальской армии.

Охранник бежал, прикрывая лицо рукой от дождя из каменных осколков, волоча за собой винтовку за кожаный ремень. Похоже, он не слышал выстрела. При виде падающего Анг Гелу солдат выпучил глаза от страха, затем в панике кинулся вправо, в спасительную тень ближайшего строения. Оттуда он крикнул Лизе что-то непонятное.

Девушка, пригнувшись, помчалась к двери храма. Грохнул еще один выстрел, раздробив камень у самых ее ног. Лиза взбежала на крыльцо и скрылась в темноте храма.

Осторожно выглянув, она увидела, что солдат боком пробирается вдоль стены. Он старался не попасть в поле зрения снайпера, решив, что знает, где тот прячется.

Лиза, затаив дыхание, широко раскрытыми глазами оглядывала крыши и окна монастыря. Кто застрелил Анг Гелу?

И тут она увидела убийцу.

В дыму горевшего дальнего строения промелькнула тень. Лиза успела заметить вспышку света: это пламя отразилось от оружия бегущего человека. Вооруженный снайпер стремился занять новую огневую позицию.

Лиза выглянула во двор, окликнула солдата и помахала ему рукой. Тот прижался спиной к стене и крадучись начал продвигаться в сторону девушки, к главному храму, не отрывая взгляда от крыши противоположного дома. Он явно не заметил, что снайпер оттуда ушел.

– Уходи! – крикнула Лиза солдату.

Она не знала местного наречия, но охранник услышал страх, прозвучавший в ее голосе. Их взгляды встретились. Она поманила парня к своему убежищу. Потом указала рукой в сторону, пытаясь объяснить, куда побежал снайпер. Но где убийца теперь?

– Беги! – повторила Лиза.

Солдат сделал шаг в ее сторону. Однако Лиза ошиблась в своих предположениях: внезапная вспышка за спиной охранника свидетельствовала о том, что снайпер бежал не для того, чтобы предпринять новую атаку. За окнами соседнего дома взвились языки пламени – взорвалась еще одна бомба.

О боже…

Взрывная волна настигла солдата на полпути к храму. Дверь здания за его спиной слетела с нетель, сотни острых осколков прошили тело. Солдата сбило с ног потоком горячего воздуха, и парень как подкошенный упал ничком.

Он остался лежать неподвижно, даже когда его одежда загорелась.

Лиза отползла в глубину храма, не отрывая взгляда от входа. И Анг Гелу, и солдата убил отнюдь не сумасшедший монах. Неизвестный действовал продуманно, а убивал методично и профессионально.

Лиза оглядела узкий коридор позади себя и заметила труп Релу-На. Остальная часть коридорчика казалась безопасной. Вот если бы ей удалось подобрать серп, брошенный безумцем, чтобы получить хоть какое-то оружие…

Однако прежде, чем Лиза успела сделать шаг, за ее спиной возник темный силуэт. Голая рука крепко обхватила девушку за шею, и резкий голос отрывисто рявкнул в самое ухо:

– Не двигаться!

Испуганная, Лиза машинально двинула нападавшего локтем в живот.

Незнакомец издал глухой вопль, разжал руку и упал спиной вниз поперек входа, сорвав вышитую золотом тяжелую завесу.

Лиза обернулась, готовая бежать со всех ног.

Мужчина был обнажен, если не считать набедренной повязки. Его загорелую кожу покрывали старые шрамы, растрепанные прямые черные волосы частично прятали лицо. Ростом, развитой мускулатурой и широкими плечами он скорее походил на представителя коренного населения Америки, чем на тибетского монаха.

Незнакомец взглянул на Лизу. В свете лампы блеснули светло-голубые глаза.

– Кто вы? – спросила она.

– Пейнтер, – со стоном ответил мужчина. – Я Пейнтер Кроу.

2
БИБЛИЯ ДАРВИНА

16 мая, 6 часов 5 минут

Копенгаген, Дания

И почему кошки так любят книжные магазины?

Выйдя из отеля «Нюхавн», коммандер Грейсон Пирс разжевал вторую за сегодняшнее утро таблетку кларитина. Вчера он обошел с полдюжины магазинчиков, и везде обосновались кошки. Они возлежали на прилавках и шныряли по верху шатких стеллажей, покрытых бумажной пылью и истлевшей кожей.

Теперь Грейсона мучил неотвязный насморк. А может, просто начиналась простуда, а пыль и кошки совершенно ни при чем. Копенгагенская весна по сырости и промозглости не уступала зиме в Новой Англии. [8]8
  Штаты Мэн, Нью-Гемпшир, Вермонт, Массачусетс, Род-Айленд, Коннектикут.


[Закрыть]Зря он не взял с собой теплые вещи.

Сегодня Грейсон надел колючий однотонный свитер из некрашеной мериносовой шерсти в рубчик, с высоким воротом. Коммандер купил его в дорогущем бутике рядом с гостиницей. Зато утренний холод больше не страшен. Уже час, как рассвело, но негреющее северное солнце, тускло сияющее на свинцовом небе, не вселяло надежды на то, что днем потеплеет. Почесывая шею под кусачим воротником, Грейсон направился к центральному вокзалу.

Отель стоял недалеко от одного из городских каналов. Судоходное русло с обеих сторон окаймляли вереницы строений веселой раскраски: магазины, небольшие гостиницы и частные дома. Все это напоминало Грею Амстердам. Вдоль берегов, близко пришвартованные друг к другу, стояли всевозможные суда: облупившиеся низкобортные шлюпы, пестрые экскурсионные катера, легкие деревянные шхуны, сияющие белизной яхты. Проходя мимо одной такой красавицы, Грей только головой покачал: ни дать ни взять плавучий свадебный торт! Даже в столь ранний час вокруг бродили обвешанные фотоаппаратами туристы, позировали да то и дело щелкали и жужжали камерами.

Грей перешел по каменному мосту через канал, прошагал по берегу с полквартала, остановился и небрежно оперся о кирпичный парапет, взглянув на воду. На спокойной поверхности возникло отражение, наполовину скрытое тенью. Грей на мгновение даже испугался: снизу на него почти в упор смотрел отец. Прямые угольно-черные волосы упали на глаза, подбородок прорезала изогнутая ямочка – резкие и угловатые черты лица неумолимо выдавали валлийское происхождение. Да, он сын своего отца, сомневаться не приходится. Этот факт в последнее время постоянно занимал мысли Грея и по ночам не давал сомкнуть глаз.

Что еще оставил ему в наследство папочка?

Разбив зеркало воды и покрыв отражение рябью, мимо проплыла чета черных лебедей. Птицы скользили к мосту, плавно изгибая длинные шеи.

Грей выпрямился и сделал вид, что хочет сфотографировать строй яхт, а на самом деле внимательно осмотрел мост, по которому только что прошел. Он проверял, нет ли за ним хвоста: выискивал взглядом подозрительных людей, идущих следом, высматривал примелькавшиеся лица. Жизнь в гостинице рядом с каналом давала одно преимущество: на мосту легче всего обнаружить слежку. Знай переходи с берега на берег – и непременно заставишь преследователя выдать себя. Грей осматривался не меньше минуты, запоминая лица и походку горожан и туристов, затем снова тронулся в путь.

Задание предстояло несложное, и профессиональная привычка могла показаться скорее навязчивой идеей, чем необходимостью. Однако не зря он носил на шее цепочку с серебряной фигуркой дракона. Амулет подарил ему агент из лагеря противника, и Грей не расставался с брелоком, напоминающим о бдительности.

На ходу он почувствовал в кармане вибрацию и достал сотовый телефон. Кому вздумалось звонить с утра пораньше?

– Пирс слушает.

– Грей, как хорошо, что я до тебя дозвонилась!

Знакомый бархатный голос согрел студеное утро, и резкие черты Грейсона смягчила улыбка.

– Рейчел! – Позабыв обо всем, он замедлил шаг. – Что-нибудь случилось?

Грей неспроста вызвался участвовать в операции и перелетел через всю Атлантику, чтобы попасть в Данию: ему страстно хотелось снова увидеть Рейчел Верону. С текущим расследованием «Сигмы» справится любой рядовой исполнитель, но задание в Европе давало прекрасную возможность повидаться с красивой темноволосой женщиной, которая служила в итальянской полиции и носила звание лейтенанта.

Они познакомились в прошлом году в Риме и с тех пор изобретали всевозможные поводы для встреч. Увы, это было не так-то просто: работа крепко держала Рейчел в Европе, а обязанности Грея не позволяли надолго отлучаться из Вашингтона. Они не видели друг друга почти восемь недель!

Ах, каким замечательным получилось их последнее свидание на вилле в Венеции. Женственный силуэт Рейчел на фоне открытой балконной двери, мягкое сияние ее кожи в лучах заходящего солнца… Любовники провели в постели всю ночь. На Грея нахлынула волна воспоминаний: вкус шоколада и корицы на губах, роскошный аромат чуть влажных волос, жаркое дыхание, блаженные стоны, сплетающиеся тела, нежность шелкового черного белья…

– Мой рейс откладывается.

Голос Рейчел развеял грезы. Пирс резко остановился, не в силах скрыть разочарование.

– Что?

– Я уже перерегистрировалась на рейс компании «КЛМ». Прилечу в двадцать два.

В десять часов вечера. Грей нахмурился. Значит, ужин при свечах в ресторанчике «Сент Гертруд клостер», в погребе средневекового монастыря, отменяется. Досадно, ведь заказ пришлось сделать заранее, за целую неделю до приезда Рейчел.

– Мне очень жаль, – произнесла она в ответ на его молчание.

– Ладно, не расстраивайся. Лишь бы ты скорее прилетела. Остальное не имеет значения.

– Знаю. Я соскучилась.

– Я тоже.

Грей покачал головой, досадуя на себя за столь незначащую фразу. В душе он хотел бы сказать многое, но не находил слов. Почему у них всегда одно и то же? Первый день встречи неизменно уходит на преодоление некоторой натянутости и застенчивости. Легко предаваться романтическим мечтам о том, как они упадут друг другу в объятия, в реальности же все складывалось непросто. Первые несколько часов они чувствовали себя людьми малознакомыми. Грей и Рейчел обнимались, целовались, говорили подходящие случаю слова, но для того, чтобы возникла внутренняя близость, требовалось время – несколько часов разговоров об их жизни по разные стороны Атлантики. И все же главным оставалось страстное желание вновь обрести единый внутренний ритм, гармонию, которая постепенно становилась страстью.

Грей всякий раз боялся, что этого не случится.

– Как дела у отца? – спросила Рейчел, делая первые шаги ритуального танца сближения.

Перемена темы обрадовала Грея. По крайней мере, у него есть хорошие новости.

– Отцу действительно лучше. Состояние стабилизировалось. Мать считает, что улучшение произошло из-за карри.

– Карри? Это такая пряность?

– Вот именно. Мама прочитала статью о том, что куркумин, желтый пигмент карри, обладает антиоксидантными и противовоспалительными свойствами. Возможно, он даже помогает уменьшить амилоидные бляшки при болезни Альцгеймера.

– Хорошо бы.

– Теперь мать добавляет карри в любую еду, даже в папин утренний омлет. Весь дом благоухает, как индийский ресторан.

От негромкого смеха Рейчел хмурое утро опять стало светлее.

– Наконец-то она начала готовить!

Настала очередь Грея улыбнуться. Мать, занимавшая штатную должность профессора биологии в Университете Джорджа Вашингтона, никогда не отличалась кулинарными талантами. Научная карьера матери стала главным средством существования семьи после того, как двадцать лет назад промышленная катастрофа сделала ее супруга инвалидом. Теперь семья сражалась с новой бедой; у отца Грея появились первые признаки болезни Альцгеймера. Недавно мать взяла короткий отпуск, чтобы обеспечить мужу необходимый уход, но сейчас уже завела разговор о возвращении в университет. Дело пошло на лад, что позволило Грею отправиться в короткую командировку.

Не успел Грей ответить, как телефон сигналом возвестил о втором звонке. Кто бы это мог быть? Грей посмотрел на экран. Проклятье…

– Рейчел, мне звонят из центра. Извини.

– Тогда я тебя отпускаю.

– Постой, назови номер своего нового рейса.

– Компания «КЛМ», номер четыре-ноль-три.

– Ясно. До вечера.

– До вечера, – эхом откликнулась Рейчел.

Грей нажал кнопку, чтобы принять следующий звонок.

– Пирс слушает.

– Коммандер Пирс!

По слегка искаженному телефоном новоанглийскому акценту Грей сразу узнал Логана Грегори. Второй человек в командовании «Сигмы», Грегори служил под непосредственным началом директора Пейнтера Кроу.

– Мы получили новые сведения, возможно, имеющие отношение к вашему заданию в Копенгагене. Интерпол сообщает о неожиданно высоком интересе к сегодняшнему аукциону.

Грей перешел на другой берег канала и остановился. Десять дней назад Агентство национальной безопасности отследило нескольких дельцов черного рынка, интересующихся историческими документами, которые некогда принадлежали ученым Викторианской эпохи. Загадочные люди скупали рукописи и их копии, официальные документы, письма и дневники того времени. Права собственности на многие из них вызывали подозрение. И хотя раньше деятельность черных дельцов не входила в круг интересов «Сигмы», сосредоточившей свои силы на глобальной безопасности, Агентство национальной безопасности связывало ряд продаж с отдельными фракциями внутри террористических организаций. Подобные движения капиталов всегда жестко отслеживались.

Пока смысл происходящего оставался неясным. Действительно, цены на исторические документы росли, в бумаги вкладывали деньги, хотя прежде раритеты такого рода не относились к сфере интересов большинства террористических организаций. Однако, как известно, времена меняются.

Как бы там ни было, «Сигма» подключилась к выяснению личности главных заказчиков и людей, вовлеченных в торговые операции. Грею поручили прояснить обстоятельства, предшествовавшие проведению сегодняшнего закрытого аукциона, на который можно было попасть только по приглашениям. В том числе коммандеру предстояло детально отследить историю предметов, вызвавших особый интерес местных коллекционеров. Поэтому последние два дня он прочесывал пыльные книжные лавки и антикварные магазинчики, прятавшиеся на узких улочках в укромных уголках Копенгагена.

Больше других ему помог магазин, принадлежавший бывшему юристу из Джорджии. С помощью земляка Грей неплохо подготовился. Сегодня утром он намеревался изучить планировку аукционного дома и разместить скрытые видеокамеры у всех входов и выходов. Во второй половине дня ему предстояло наблюдать за покупателями и по возможности их фотографировать. Задача не самая важная, но если удастся пополнить базу данных второстепенных участников террористической войны, уже неплохо.

– Из-за чего сыр-бор?

– Из-за нового лота. Он привлек внимание нескольких покупателей, которых мы контролируем. Старая Библия. Выставлена на торги частным лицом.

– И что в ней такого уникального?

– Согласно описанию, она некогда принадлежала Дарвину.

– Чарлзу Дарвину, отцу теории эволюции?

– Вот именно.

Грей запальчиво стукнул кулаком по кирпичному парапету: опять ученый времен царствования королевы Виктории!.. Обдумывая данный факт, Грей машинально оглядывал соседний мост.

Неожиданно его внимание привлекла девушка-подросток в темно-синем вязаном жакете на молнии, с поднятым капюшоном. Лет семнадцати-восемнадцати, гладкая кожа лица оттенка жженого сахара. Индуска? Пакистанка? Из-под капюшона выбивались прядки черных волос, заплетенных в толстую косу. На левом плече – зеленый, видавший виды рюкзак, точно такой же, как у большинства учеников колледжей.

Ничего особенного, если не считать того, что именно эту девушку Грей видел, когда переходил первый мост. Она на мгновение встретилась с ним взглядом и слишком быстро отвернулась. Подозрительно. Неужели следит?

Логан продолжал:

– Мы загрузили адрес продавца в базу данных вашего телефона. У вас достаточно времени, чтобы до начала аукциона с ним побеседовать.

Грей посмотрел на экран мобильника, где на карте города был обозначен адрес. Через восемь кварталов, сразу за Строгетом, на главной пешеходной торговой улице, что пролегла через центр Копенгагена. Недалеко.

Но сначала…

Уголком глаза он продолжал рассматривать отражение моста на гладкой поверхности воды. В зеркале канала было видно, как девушка дернула плечами, словно поправляя рюкзак, а потом отвернулась, чтобы спрятать лицо.

Догадалась, что ее раскрыли?

– Коммандер Пирс? – окликнул его Логан.

Девушка дошла до конца моста и смешалась с толпой. Грей подождал, чтобы удостовериться, что второго следящего нет.

– Коммандер Пирс, вы получили адрес?

– Да. Я только что проверил.

– Очень хорошо.

С этими словами Логан отключился.

Не отходя от парапета, Грей осторожно осмотрелся, ожидая появления девушки или ее сообщника. Жаль, оставил пистолет «глок» в сейфе отеля. Инструкция, полученная из аукционного дома, предупреждала, что все приглашенные будут подвергнуты на входе досмотру с помощью металлоискателя. Единственным оружием Грея оставался углепластиковый нож, спрятанный в ботинке. Негусто.