Текст книги "Кости волхвов"

Автор книги: Джеймс Роллинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Позади старушки стоял Марио с широкой улыбкой на лице.

– Хорош сюрприз, а? – спросил он.

Рейчел встала на ноги, но двое напарников Грея продолжали сидеть и молча наблюдали эту сцену.

– Nonna? [24]24
  Бабушка (ит.).


[Закрыть]Как ты здесь оказалась?

Бабушка потрепала её по щеке и заговорила по-итальянски, сопровождая свою речь бурной жестикуляцией:

– Это все твоя сумасшедшая мать! Она отправилась в Рим, чтобы навестить тебя, а меня бросила на произвол судьбы с этим синьором Барбари, который, по её мнению, должен был присмотреть за мной. Можно подумать, я нуждаюсь в присмотре! Кроме того, от него постоянно разит сыром.

– Nonna…

Взмахом руки бабушка заставила внучку умолкнуть.

– Ну вот, тогда я сажусь на поезд и отправляюсь на нашу виллу, а потом мне звонит Марио и сообщает, что ты и Вигги – в его ресторане. Я велела ему не говорить вам о том, что я тоже нахожусь здесь и скоро приеду.

– Так как вам сюрприз? – повторил свой вопрос Марио.

Он буквально лучился от счастья. По-видимому, на протяжении всего времени, пока его гости сидели за столом, он кусал губы, чтобы не проговориться.

– Кто твои друзья? – обратилась к Рейчел nonna. Рейчел назвала имена американцев, и представила им свою бабушку. Та обменялась с каждым рукопожатием, после чего перешла на английский:

– Называйте меня Камиллой. – Оглядев Монка с головы до ног, она сказала: – Зачем вы сбрили все волосы на голове? Какой стыд! Но зато у вас красивые глаза. Вы итальянец?

– Нет, грек.

Камилла кивнула головой:

– Что ж, это тоже не так уж плохо. – Затем она повернулась к Кэт. – Синьор Монк – ваш бойфренд?

От удивления брови Кэт взлетели на лоб.

– Нет, – отрезала она, – ни в коем случае!

– А из вас получилась бы хорошая пара, – заявила nonna Камилла, словно подписав не подлежащий обжалованию приговор. Обернувшись к официанту, она попросила: – Марио, принеси мне, пожалуйста, бокал твоего восхитительного кларета.

Все ещё продолжая сиять, как начищенная медная сковорода, официант удалился выполнять заказ.

Садясь на своё место, Рейчел увидела возвращающихся с прогулки Грея и её дядю, а когда Грей проходил мимо, заметила, что он избегает встречаться с ней взглядом. Она знала, зачем дядя увёл коммандера из-за стола, и теперь по поведению Грея догадалась о том, чем закончился их разговор. Вино внезапно показалось ей безвкусным.

Когда Вигор заметил новую гостью за их столом, он от неожиданности даже споткнулся, и глаза его широко раскрылись. Вслед за этим снова последовало объяснение того, каким образом очутилась здесь бабушка Камилла, и Грей был ей представлен. После этого старушка, приподняв одну бровь, заговорщически посмотрела на внучку, а затем обратила все своё внимание на американца. Судя по всему, ей понравилось то, что она увидела: покрытый короткой тёмной щетиной подбородок, синие глаза и гладкие тёмные волосы. Рейчел знала, что бабушка обладает врождённым даром всех итальянских матрон – способностью с первого взгляда определять в людях взаимную симпатию.

Камилла наклонилась к Рейчел и, по-прежнему не сводя глаз с Грея, прошептала:

– Я уже вижу потрясающих крошек. Bellissimi bambini [25]25
  Прелестные детки (ит.).


[Закрыть].

– Nonna! – предостерегающе зашипела Рейчел. Бабушка беспечно пожала плечами и, повысив голос, обратилась к Грею:

– Синьор Пирс, вы итальянец?

– Боюсь, что нет.

– А хотели бы им быть? Моя внучка…

– Nonna, у нас очень мало времени, – оборвала её Рейчел, бросив взгляд на циферблат часов. – Нас ждут неотложные дела в Милане.

Бабушка просияла:

– Полицейские дела? Выслеживаешь очередной похищенный шедевр? – Она перевела взгляд на Вигора. – Украли что-нибудь из церкви?

– Что-то в этом роде, nonna, но, пока следствие не закончено, мы не можем говорить на эту тему.

Камилла перекрестилась.

– Какой кошмар! Воровать из церкви! Я читала про убийства в Германии. Ужасно, просто ужасно!

Она остановила взгляд на сидевших напротив неё американцах, затем посмотрела на Рейчел, и в её внезапно сузившихся глазах зажглось понимание. Рейчел знала, что, несмотря на экстравагантный вид и поведение бабушки, от её острого взгляда ничто не могло укрыться. О похищении костей волхвов трубили все газеты, и вот они с дядей, в сопровождении группы американцев, появляются здесь, на границе со Швейцарией, да ещё возвращаясь в Италию. Неужели бабушка догадалась о цели их путешествия?

– Ужасно! – повторила старушка.

Появился мальчишка-поварёнок с двумя большими пакетами, набитыми провизией. Из каждого пакета наподобие корабельных мачт торчали длинные батоны хлеба. Монк с улыбкой встал, чтобы принять из рук парня поклажу.

Дядя Вигор наклонился и поцеловал Камиллу в обе щеки.

– Мама, скоро мы навестим тебя в Гандольфо. Очень скоро, как только покончим с делами.

Когда Грей проходил мимо бабушки Камиллы, она ухватила его за руку, остановила и, заставив наклониться к ней, попросила:

– Приглядите за моей внучкой.

Грей бросил взгляд на Рейчел и с лёгкой улыбкой сказал:

– Обязательно, но, уверяю вас, она сама в состоянии позаботиться о себе.

Встретившись с ним глазами, Рейчел внезапно вспыхнула и, чувствуя себя очень неловко, отвела взгляд в сторону. И это при том, что она давно уже перестала быть школьницей.

Её бабушка погладила Грея по щеке.

– Мы, женщины из семьи Верона, действительно умеем постоять за себя, не забывайте об этом.

– Непременно, – улыбнулся Грей.

Камилла хлопнула Грея по спине, и он пошёл дальше. – Ragazzo buono [26]26
  Хороший парень (ит.).


[Закрыть], – пробормотала старушка ему вслед.

Пока все выходили из ресторана, бабушка жестом велела Рейчел задержаться, а потом протянула руку и отвела в сторону полу её пиджака, так что стала видна пустая кобура.

– Ты ничего не потеряла, внучка? – осведомилась она.

Рейчел только сейчас вспомнила, что она носит пустую кобуру. «Беретту», которую ей дал карабинер, она потеряла в соборе. Но nonna заметила и это.

– Женщина никогда не должна оставлять дом пустым. – Сунув руку в сумочку, бабушка выставила оттуда чёрную рукоятку нацистского «люгера». – Возьми мой.

– Nonna, тебе нельзя носить с собой оружие! Бабушка лишь пренебрежительно махнула рукой:

– Женщина не может чувствовать себя спокойно, путешествуя сегодня на поезде. Кругом развелось слишком много цыган. Но я полагаю, тебе эта штука может пригодиться больше, чем мне.

Взгляд бабушки стал суровым и сосредоточенным, и было ясно, что она в полной мере осознала опасность той миссии, которую предстояло выполнить её внучке. Рейчел сунула пистолет обратно в сумку бабушки и щёлкнула замком.

– Спасибо, nonna, но со мной все будет в порядке. Бабушка снова пожала плечами:

– Там, в Германии, произошли страшные события, – проговорила она, округлив глаза. – Лучше бы поостеречься.

– Я буду очень осторожна, nonna, – пообещала Рейчел и повернулась, чтобы идти, но бабушка удержала её, взяв за запястье.

– А ты ему нравишься, – сказала бабушка, – этому синьору Пирсу.

– Nonna!

– У вас получились бы bellissimi bambini.

Рейчел вздохнула. Даже когда ей угрожала опасность, у Камиллы на уме были только дети – единственное подлинное сокровище для любой бабушки в мире.

Её спас Марио, принёсший счёт. Отойдя с ним в сторонку, Рейчел заплатила наличными и добавила ещё, чтобы хватило на обед для бабушки. После этого она взяла свои вещи, расцеловалась с Камиллой и вышла на площадь, к остальным. Но с собой Рейчел забрала боевой дух своей бабули. Женщины Верона поистине умели постоять за себя. Дядя и американцы ждали её возле машины. Проходя мимо Грея, она одарила его самым ядовитым взглядом, на который была способна, и громко проговорила:

– Если вы полагаете, что вам удастся вышвырнуть меня из этого расследования, можете отправляться в Рим пешком.

С этими словами Рейчел, зажав ключи от машины в кулаке, обошла «мерседес», с удовольствием заметив растерянное выражение, появившееся на лице американца. Затем она оглянулась на дядю Вигора. За последние два дня ей устраивали засады, в неё стреляли, её пытались взорвать. И она не позволит, чтобы после всего этого её, образно говоря, высадили на полдороге.

Рейчел открыла водительскую дверь, но три другие оставались заперты.

– Это касается и тебя, дядя Вигор.

– Рейчел… – пытался возражать он, однако племянница скользнула на водительское сиденье и завела двигатель.

Дядя постучал в стекло костяшками пальцев.

– Рейчел!

Она нажала на акселератор.

– Vabene! [27]27
  Хорошо (ит.).


[Закрыть]– гаркнул дядя, пытаясь перекричать ревущий двигатель. – Ты остаёшься с нами!

– Поклянись! – потребовала она, не снимая ногу с педали газа.

– Dio mio… [28]28
  Боже мой (ит.).


[Закрыть]– Вигор закатил глаза к небу. – А вы удивляетесь, почему я пошёл в священники!

Рейчел ещё больше увеличила обороты.

Дядя Вигор приложил ладонь к окну машины.

– Хорошо, я подчиняюсь. Я клянусь. Мне никогда не стоило идти против воли женщин из семейки Верона!

Рейчел повернула голову и посмотрела на Грея. Он стоял молча, с напряжённым выражением лица. Ей показалось, что американец готов развернуться и уйти пешком. Не перегнула ли она палку? Нет, Рейчел чувствовала, что сейчас она не имеет права отступать и должна во что бы то ни стало настоять на своём.

Грей медленно поднял взгляд своих синих глаз на Вигора, а потом снова перевёл его на Рейчел. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и в этот момент Рейчел осознала, насколько сильно ей хочется остаться – так сильно, что дрожь пробирает до костей. Возможно, он почувствовал это, поскольку едва уловимым движением наклонил голову. Рейчел этого было достаточно. Она отперла двери, и все стоявшие возле машины забрались внутрь. Последним был Монк.

– А я бы и прогуляться не отказался, – беззаботным тоном заявил он.

11 часов 05 минут

Сидя на заднем сиденье «мерседеса», Грей смотрел на Рейчел. На ней снова были синие солнцезащитные очки, поэтому расшифровать выражение её лица было невозможно. Губы женщины были крепко сжаты, мускулы стройной шеи напряжены, глаза внимательно следили за дорогой. Хотя они с ней и пришли к соглашению, было ясно, что Рейчел все ещё злится.

Как она догадалась о решении, к которому пришли Грей и её дядя во время их прогулки? Тонкая интуиция и непримиримая позиция, занятая Рейчел в их скоротечном конфликте, произвели на Грея глубокое впечатление. Но при этом он помнил, какой уязвимой она казалась в соборе, какими беззащитными были её глаза, смотревшие на него через бездну между двумя башнями. Впрочем, даже тогда, вынужден был признать Грей, она не дала слабину и не сломалась.

Бросив взгляд в зеркало заднего вида, Грей понял, что она пристально смотрит на него, хотя из-за её тёмных очков не вполне был уверен в этом. Смущённый тем, что его изучают, Грей отвернулся и стал смотреть в окно. Он вдруг ощутил себя маленьким стеснительным мальчиком и от злости на самого себя сжал руку в кулак.

Грей ещё никогда не встречал женщину, которая бы до такой степени приводила его в замешательство. Разумеется, у него раньше были подружки, даже в школе, но отношения с каждой из них никогда не продолжались дольше полугода. В юности он был чересчур горяч и непоседлив, затем с головой ушёл в военную службу – сначала в армии, а потом в рядах рейнджеров. Он никогда не жил на одном месте дольше шести месяцев, поэтому и романы его были скоротечны и поверхностны. И ни разу не довелось ему встретить женщину столь интригующую и загадочную, женщину, которая может беззаботно смеяться за обеденным столом, а в следующую минуту превратиться в остро отточенный стальной клинок.

Он откинулся на спинку сиденья. За окном проносились сельские пейзажи. Они уже миновали озёрную часть Южной Италии и спустились к подножию Альп. Путешествие будет недолгим – от Милана их отделяло не более сорока минут пути.

Грей не страдал комплексом неполноценности и поэтому чувствовал, что Рейчел находит его привлекательным. Он не любил незаконченных дел и половинчатых решений, но вместе с тем ему был не по нраву и экстремизм во всех его проявлениях – наглости, резкости, беспардонности. Он предпочитал гармонию во всем и старался балансировать, всегда ища золотую середину. Возможно, это были его ин и янь, своеобразный взгляд на космос, который он обрёл, изучая даосизм.

Даже нынешние профессии Грея – учёный и солдат – являлись отражением этого. Сфера его научных познаний включала в себя биологию и физику. Однажды в разговоре с Пейнтером Кроу Грей так объяснил этот свой выбор: «Химия, биология, математика – все эти науки сводятся к позитивному и негативному, нулю и единице, свету и тьме».

Мысли Грея вновь вернулись к Рейчел. Она являла собой наглядное олицетворение исповедуемой им философии единства противоположностей.

Подняв руку, она убрала с шеи завиток волос. Её губы были слегка приоткрыты, и Грею невольно подумалось, каковы они на вкус. Прежде чем он дал волю своим несвоевременным фантазиям, Рейчел заложила крутой вираж, и Грея прижало к дверце машины. Женщина переключила передачу, прибавила газу и вписалась в следующий поворот на ещё большей скорости.

Грей крепко вцепился в спинку переднего сиденья, Монк зарычал, а Рейчел едва заметно улыбнулась.

Ну разве можно не восхищаться такой женщиной!

6 часов 07 минут (восточное поясное время [29]29
  Поясное время восточного побережья США. На пять часов позже гринвичского времени, на 8 часов позже московского. Континентальная часть США имеет четыре временных пояса: восточное, центральное, горное и тихоокеанское время.


[Закрыть])

Вашингтон, округ Колумбия

Прошло уже восемь часов, а от них – ни слуху ни духу.

Пейнтер, словно тигр в клетке, мерил шагами свой кабинет. Он находился здесь с десяти часов вечера предыдущего дня – с тех самых пор, как стало известно о перестрелке и взрывах в Кёльнском соборе. После этого информация поступала очень скудно. Слишком скудно!

Как выяснилось, взорвались бомбы, начинённые чёрным порохом, белым фосфором и специальным зажигательным составом LA-60. Целых три часа понадобилось пожарным, чтобы справиться с огнём и войти внутрь собора, но к этому времени он успел превратиться в выгоревшую дотла, заполненную едким дымом скорлупу, в которой в целости остались лишь пол и стены. Единственным, что удалось обнаружить, были сгоревшие до костей человеческие останки. Неужели они принадлежали его людям?

Ещё через два часа поступила информация о том, что рядом с двумя обуглившимися скелетами найдено оружие – штурмовые винтовки неустановленного образца, которых у команды Пирса не было. Значит, по меньшей мере несколько тел принадлежали неизвестным противникам. Но кто же остальные?

На разведывательные спутники рассчитывать не приходилось, поскольку ни один из них в тот час и над той местностью не проходил. Записи камер наблюдения, установленных на площади перед собором, все ещё изучались, а оставшихся в живых свидетелей схватки можно было пересчитать по пальцам. Один бездомный, оказавшийся поблизости, клялся полицейским, что видел группу людей, выбегавших из горящего собора, но уровень алкоголя в его крови оказался столь высоким, что бродягу просто выставили за дверь.

А дальше – тишина. На конспиративной квартире в Кёльне никто не появлялся, от Пирса не поступило ни одного донесения. Ни слова. В голову Пейнтера лезли самые мрачные мысли.

В полуоткрытую дверь кабинета постучали. Обернувшись, он увидел Логана Грегори и жестом пригласил его войти. Его первый заместитель по оперативной деятельности держал под мышкой толстую пачку документов, вокруг его глаз залегли чёрные круги. Логан отказался уйти домой и оставался рядом с шефом в течение всей ночи.

Пейнтер с надеждой смотрел на своего заместителя в ожидании добрых новостей, но тот отрицательно покачал головой:

– Пока – ничего. Имена, которые значатся в их поддельных документах, до сих пор нигде не засветились.

В течение всего этого времени «Сигма» ежечасно проверяла аэропорты, вокзалы и автобусные станции.

– А на пограничных пунктах?

– Нигде. Но Европейский союз – это большое решето, и они могли выбраться из Германии десятками разных способов.

– Ватикану тоже ничего не известно? Ещё один отрицательный взмах головой:

– Я разговаривал с кардиналом Сперой всего десять минут назад.

Стоявший на столе компьютер издал мелодичный звон. Пейнтер подошёл к столу и нажал кнопку, переведя компьютер в режим видеоконференции. На плазменном экране, висевшем на левой стене кабинета, появилось лицо его босса, директора АПРОП.

Доктор Шон Макнайт находился в своём офисе в Арлингтоне. Вместо неизменного строгого пиджака на нем сейчас была рубашка с закатанными рукавами без галстука. Знакомым усталым жестом он провёл ладонью по седеющим рыжим волосам.

– Я получил твой запрос, – начал босс.

Пейнтер, стоявший до этого опершись руками о письменный стол, выпрямился, а Логан попятился к двери, чтобы не попасть в объектив камеры. Он хотел было выйти, чтобы не мешать разговору, но Пейнтер жестом велел ему остаться. Сделанный им запрос не представлял собой тайны.

Шон покачал головой:

– Я не могу удовлетворить его.

Пейнтер помрачнел. Он просил разрешения на экстренный выезд в Германию, на место преступления, чтобы лично принять участие в расследовании. Теперь от злости и разочарования его ладони сжались в кулаки.

– Логан может остаться вместо меня, – попытался возразить он, – а я буду постоянно находиться на связи с начальством.

Лицо Шона помрачнело.

– Пейнтер, начальство – это ты и есть.

– Но…

– Ты больше не оперативник.

Чувства, захлестнувшие Пейнтера, должно быть, отразились на его лице столь явно, что Шон вздохнул и продолжил уже иным тоном:

– А знаешь, сколько раз я сидел в кабинете и ждал известий от тебя? Вспомни своё последнее задание в Омане. Я ведь думал, что ты погиб.

Пейнтер посмотрел на свой письменный стол, заваленный папками и документами. Что-что, а эти бумажки облегчения ему не принесут. Он никогда не думал о том, сколь мучительным могло быть порой подобное ожидание для его босса. Пейнтер тряхнул головой.

– Такова уж наша работа, – словно прочитав его мысли, сказал Шон, – и поверь мне, такое будет случаться постоянно.

Пейнтер поднял взгляд на экран. В животе у него поднялась тупая, непрекращающаяся боль.

– Ты должен верить в своих агентов, Пейнтер. Ты посылаешь их на задание, они пропадают, но ты все равно должен в них верить. Ты сам подбирал руководителя команды и её членов для этой операции. Ты веришь в то, что они способны достойно действовать в сложных ситуациях?

Пейнтер представил себе Грейсона Пирса, Монка Коккалиса и Кэт Брайент. Они были лучшими и самыми способными во вверенном ему подразделении. Если кто-то и мог уцелеть практически при любых обстоятельствах, то это они. Он верил в них и поэтому медленно кивнул.

– Так что позволь им действовать самостоятельно. Доверься им, как я доверялся тебе. Не натягивай поводья, и лошадь побежит быстрее. – Шон подался вперёд. – Все, что тебе сейчас остаётся, это ждать, когда они выйдут на связь. Это твоя обязанность, твой долг перед ними – находиться в полной готовности, чтобы откликнуться на их сигнал и оказать им любую посильную помощь. Для этого ты нужен здесь, а не в Германии.

– Я понимаю, – сказал Пейнтер.

Но легче у него на душе не стало. Боль, похоже, надолго поселилась за рёбрами и продолжала грызть его желудок.

– Ты получил мою посылку на прошлой неделе? Пейнтер посмотрел на босса, и на его лице появилась слабая улыбка. Директор прислал ему упаковку таблеток от изжоги. Поначалу Пейнтер счёл этот подарок шуточным, но теперь уже не был в этом уверен.

Шон откинулся в кресле.

– Это – единственное средство, которое способно приносить нам облегчение в нашем бизнесе.

Пейнтеру не оставалось ничего иного, кроме как признать правоту босса. Бремя руководителя – и впрямь нелёгкая ноша.

– Оперативная работа была куда легче, – пробормотал он.

– Ну, не скажи, – возразил напоследок Шон. – Если по большому счёту, то не всегда.

12 часов 10 минут (местное время)

Милан, Италия

– Заперто крепко-накрепко, – констатировал Монк. – Все в точности так, как сказал монсиньор.

Грей не мог не согласиться. До сих пор все складывалось наилучшим образом. Ему не терпелось побыстрее попасть внутрь базилики, забрать кости и убраться подобру-поздорову.

Они стояли на тротуаре в густой тени, которую отбрасывал непритязательный, выложенный красным кирпичом фасад базилики Святого Евсторгия, рядом с одной из боковых дверей. Над их головами возвышалась увенчанная крестом колокольня. Крохотная площадь, залитая беспощадным солнцем, была в эти минуты совершенно пуста.

Несколько минут назад здесь проехала машина муниципальной полиции. Она двигалась медленно и словно бы насторожённо. Все вокруг выглядело спокойно.

Последовав совету Кэт, они сначала тщательно осмотрели все, что находилось по периметру церкви, держась при этом на безопасном расстоянии. Грей, кроме того, использовал мощный бинокль, с помощью которого заглянул в несколько окон. Пять боковых молелен и центральный неф казались безлюдными.

Солнце все сильнее нагревало мостовую. Становилось жарко, но Грея не покидал противный холодок неуверенности. Действовал ли бы он с меньшей осторожностью, выполняя задание один?

– Ну что ж, приступим! – проговорил он.

Вигор шагнул к дверям и взялся за большое железное кольцо с выдавленным на нем крестом, но Грей успел остановить его со словами:

– Нет, мы войдём без шума. Так будет гораздо лучше. – Повернувшись к Кэт, он спросил: – Сможешь открыть?

Кэт опустилась на одно колено, а Грей и Монк встали позади неё, чтобы заслонить от посторонних взглядов. Осмотрев замок, она выудила из рюкзака связку отмычек, а затем с методичностью и умением заправского хирурга принялась за работу.

– Коммандер, – взволнованно проговорил Вигор, – вторгаться в церковь…

– Если вы официально направлены сюда Ватиканом, то это уже не может считаться вторжением.

Раздался металлический щелчок, и дверь приоткрылась примерно на два сантиметра. Кэт поднялась на ноги, убрала отмычки и закинула рюкзак за спину. Грей повернулся к стоявшим позади них.

– Мы с Монком войдём внутрь вдвоём, чтобы провести рекогносцировку. – Он протянул руку к воротнику, вставил в ухо миниатюрный наушник и щёлкнул по расположенному у горла микрофону. – При малейших признаках опасности немедленно оповещайте остальных по переговорному устройству. Кэт, останься с Рейчел и Вигором.

Грей снова постучал пальцем по укреплённому на воротнике микрофону, проверяя, работает ли он. Вигор сделал шаг вперёд.

– Я уже говорил вам, – сказал он, обращаясь к Грею, – что со священниками лучше говорить священнику, поэтому я иду с вами.

Грей поколебался, но затем решил, что монсиньор прав, и кивнул головой:

– Будь по-вашему, но только не лезьте вперёд. Держитесь все время позади нас.

Кэт не возражала против того, что её оставляют на посту у входа, а вот глаза Рейчел загорелись недобрым огнём. Заметив это, Грей пояснил, обращаясь к ней:

– Вы будете прикрывать нас в том случае, если дела пойдут не так, как нам бы хотелось.

Губы итальянки сжались в тонкую линию, но протестовать она не стала и кивком обозначила своё согласие.

Со вздохом облегчения Грей повернулся к двери и приоткрыл её ровно настолько, чтобы можно было проскользнуть внутрь. В тёмном вестибюле было прохладно. Двери, ведущие в неф, оказались закрыты. Ничего подозрительного не наблюдалось. Тишина, царившая в церкви, подавляла. У вошедших возникло ощущение, будто они оказались под водой, где не распространяются звуки, а все движения замедленны.

Монк, проскользнувший в дверь последним, закрыл её за собой и откинул назад полу куртки, положив руку на полированную ручку обреза. Вигор, повинуясь приказу Грея, следовал за ним по пятам. Грей двинулся к внутренней двери, ведущей в центральный неф, и отворил её, толкнув ладонью левой руки. В правой он сжимал «глок».

Внутри нефа было гораздо светлее, чем в фойе, поскольку свет проникал в высокие окна базилики и отражался в её мраморных полах, отчего они казались влажными. Эта церковь была намного меньше Кёльнского собора. Если последний был сооружён в виде креста, то миланская базилика представляла собой один вытянутый в длину зал, в конце которого располагался алтарь.

Войдя внутрь, Грей замер и прислушался. Хотя света в церкви хватало, тут все же имелось достаточно тёмных уголков, где могли бы спрятаться враги. Сводчатую кровлю поддерживал длинный ряд колонн, в правой стене располагалось пять часовен, в которых находились захоронения святых и мучеников.

Никакого движения. Единственным доносившимся до них звуком оставался приглушённый гул машин, время от времени проезжавших мимо церкви. Казалось, что он исходит из какого-то другого мира.

С пистолетом наготове Грей вошёл внутрь и двинулся по центральному проходу к середине нефа. Позади него широко шагал Монк, держа в поле зрения весь интерьер церкви. Они шли в полном молчании. Никаких признаков присутствия служителей церкви не наблюдалось.

– Может, у них в это время обед? – раздался в наушнике Грея голос Монка.

– Кэт, ты слышишь меня? – спросил Грей, не удосужившись ответить на предположение товарища.

– Ясно и отчётливо, коммандер.

Они достигли конца нефа. Вигор молча указал вправо, в сторону ближайшей к алтарю часовни. Там, наполовину укрытый в тени, находился огромный саркофаг. Как и тот, что хранился в Кёльнском соборе, он был выполнен в виде церкви, но сделан не из золота, а из цельного куска проконесского мрамора. Грей повернул направо.

Саркофаг был четырех метров в высоту, двух с половиной в ширину и четырех метров в длину. Заглянуть внутрь можно было через единственное имевшееся в нем отверстие – зарешеченное окошко, располагавшееся в нижней части этой миниатюрной базилики.

– Finestra confessionis [30]30
  Исповедальное окошко (ит.).


[Закрыть], – прошептал Вигор, указывая на это окошко. – Оно сделано для того, чтобы прихожанин, преклонив колени, мог созерцать святые мощи.

Монк занял позицию у входа в боковую часовню. Ему по-прежнему не нравилась обстановка. Грей тем временем подошёл к саркофагу и, нагнувшись, заглянул в окошко. Взгляду его предстала отгороженная стеклом небольшая камера, обитая белой шёлковой тканью. Мощей в ней не было. Как и говорил монсиньор, их убрали из раки в целях безопасности. Ватикан больше не хотел рисковать. Грей – тоже.

– Служебные помещения находятся слева от церкви, – возможно, чересчур громко сказал Вигор. – Там и квартиры священнослужителей, и офисы. Из базилики в них можно попасть через ризницу. Вон там, – показал он рукой.

Словно в ответ на этот жест распахнулась дверь на противоположной стороне нефа. Грей упал на одно колено, а Монк дёрнул монсиньора на себя и толкнул его за колонну, одновременно с этим выставив в сторону открывшейся двери ствол пистолета.

Из двери вышла одинокая фигура. Человек, кем бы он ни являлся, явно не догадывался о присутствии незваных гостей. Это был молодой мужчина, одетый в чёрное и с белым церковным воротничком. Священник.

Он был один.

Войдя в неф, он подошёл к медной стойке у дальнего края алтаря и стал зажигать укреплённые в ней свечи.

Грей ждал до тех пор, пока священнослужитель не оказался в двух метрах от него. Никто другой за это время в церкви не появился. Затем Грей медленно выпрямился и встал во весь рост перед молодым священником. Тот застыл от испуга. Его рука замерла, не успев приблизиться к очередной свече. При виде пистолета в руке Грея лицо священника онемело от страха и стало бледным, как полотно.

– Chisei? [31]31
  Кто вы? (ит.)


[Закрыть]

Грей все ещё колебался. Выйдя из-за колонны, на сцену выступил Вигор:

– Padre…

Увидев нового человека и услышав обращение к себе, священник чуть не подпрыгнул от неожиданности, однако в следующий момент он заметил белый церковный воротник на шее Вигора, и страх уступил место смущению.

– Я – монсиньор Верона, – представился Вигор, сделав шаг вперёд. – Не бойтесь, пожалуйста.

– Монсиньор Верона?

Глаза священника широко раскрылись от изумления, и он отступил назад.

– В чем дело? – спросил Грей на итальянском языке. Священник помотал головой:

– Вы не можете быть монсиньором Вероной.

Вигор сделал ещё один шаг по направлению к нему и предъявил своё удостоверение, выданное Ватиканом. Священник посмотрел на документ и перевёл взгляд обратно на Вигора.

– Но… сегодня утром, сразу после того как рассвело, сюда пришёл человек. Высокого, очень высокого роста. Он представился монсиньором Вероной и предъявил соответствующие документы – совершенно законные, заверенные печатями Ватикана и подписями высоких церковных чиновников. Все чин по чину. Там был и мандат, дающий ему полномочия забрать из базилики святые мощи.

Грей и монсиньор обменялись взглядами. Их опять переиграли. Только на сей раз вместо использования грубой силы орден дракона прибег к хитрости. Видимо, это было продиктовано вынужденной необходимостью: после событий в Кёльне Ватикан стал особенно осторожен. Поскольку орден дракона считал настоящего монсиньора Верону погибшим в Кёльнском соборе, он подослал сюда человека, который выдал себя за него. Судя по всему, наряду с многими другими вещами этим людям было известно и о задании забрать мощи из миланской базилики, полученном монсиньором от кардинала Сперы. Они использовали эти данные для того, чтобы, несмотря на все предпринятые Ватиканом меры предосторожности, похитить последние оставшиеся мощи трех святых царей из-под самого носа Святого престола.

Грей печально покачал головой. Противник постоянно опережал их как минимум на один шаг.

– Проклятие! – выругался Монк на английском.

Священник наградил его неодобрительным взглядом. Он наверняка знал этот язык в достаточной мере, чтобы понять, что этот чужеземец оскверняет свои уста хулой, находясь в доме Божьем.

– Scusi [32]32
  Извините (ит.).


[Закрыть], – с виноватым видом пробормотал Монк. Грей понимал, что его товарищ испытывает колоссальное разочарование. Он и сам ощущал то же чувство, причём более сильное, поскольку являлся руководителем группы, и, чтобы не выругаться самому, ему пришлось прикусить губу. Они двигались слишком медленно, прибегая к чересчур большому числу мер предосторожности.

В наушнике Грея прозвучал сигнал вызова. На связь вышла Кэт. Судя по всему, она слышала весь разговор.

– У вас все чисто, коммандер? – спросила она.

– Чисто и… слишком поздно, – с горечью в голосе ответил Грей.

Кэт и Рейчел вошли в церковь, и Вигор представил их местному священнику.

– Итак, святых мощей больше нет, – констатировала Рейчел.

Священник кивнул и обратился к Вигору:

– Монсиньор Верона, если вы хотите видеть представленные нам документы, то они хранятся в сейфе, который находится в ризнице. Вдруг это поможет делу?

– Мы можем проверить их на отпечатки пальцев, – устало проговорила Рейчел. Похоже, тяготы последних дней все-таки сделали своё дело. – Возможно, полагая, что нас уже нет и мы больше не идём по их следу, они допустили оплошность. В таком случае мы выйдем на след предателя в Ватикане. Не исключено, что это окажется новой зацепкой в расследовании.

Грей согласно кивнул и сказал: