Текст книги "Линия крови"

Автор книги: Джеймс Роллинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

ГЛАВА 15

2 июля, 15 часов 24 минуты

по восточноафриканскому времени

Горы Кал-Маду, Сомали

Такер лежал на животе на опушке леса. Рядом в точно такой же позе примостился Каин. От палатки их отделяло открытое пространство в сорок ярдов. С учетом того, что подъездную дорогу патрулировали боевики и еще трое солдат ковырялись в замусоренной земле в поисках чего-либо ценного, любая попытка пересечь это пространство не останется незамеченной. Даже бегущей собаке не проскочить.

Такер, глядя в прицел винтовки, изучал местность. Чуть поодаль одинокий солдат толкал перед собой тачку, время от времени останавливаясь и подбирая что-то с земли.

В наушниках прорезался голос Ковальски – тот занял пост неподалеку от дороги, чуть ниже этого места, и служил своего рода прикрытием и наблюдателем:

– У нас гости. Вездеходы – их три – подъезжают к повороту.

– Ковальски, дуй назад, к нам, – тут же среагировал Грей. – Быстро!

Остальные члены команды – Грей и обе женщины – продвигались через лес, затем залегли в нескольких метрах от одинокого «Лендровера», охранявшего лагерные руины. Все они ждали сигнала Такера. Если Аманда окажется в палатке, они захватят этот внедорожник и, пользуясь преимуществом внезапности и прикрытием леса, попробуют сразиться с превосходящими силами противника. Если Аманды там не окажется, они отступят в глубину леса и перегруппируются.

И Грей решительно бросил в микрофон:

– Теперь или никогда, Такер!

– Нет хода, – еле слышно прошептал в ответ капитан.

В тридцати ярдах от него мужчина с тележкой подобрал с земли плеер ди-ви-ди с торчащими из него проводками, повертел в руках и отбросил в сторону.

«Уж больно много у меня критиков», – подумал Такер.

Да проходи же ты, задница!

– Такер, – продолжал настаивать Грей, – машины уже свернули и направляются сюда. У тебя ровно две минуты. Или же мы открываем стрельбу и будем надеяться на лучшее.

Такер не сводил глаз с автомата Калашникова, свисавшего с плеча солдата, – тот продолжал рыться в мусоре.

Не собираюсь посылать Каина на верную смерть.

Ему снова вспомнился Афганистан и один из самых болезненных моментов, что довелось там пережить. Спасательный вертолет уже поднимался в воздух, но в ушах по-прежнему звенело от громкого хлопка, и лицо Такера, казалось, обдавало волной обжигающе горячего воздуха. Он прижимал к себе Каина, оба были в крови, пострадав от перестрелки с противником. И в то же время он не отрывал глаз от Авеля, второго своего напарника и верного друга, который успел остановить их перед тем, как сдетонировало самодельное взрывное устройство. Если Каин был правой рукой Такера, то Авель, несомненно, являлся левой. Уэйн воспитывал и обучал их обоих – но к этому моменту готов не был.

Авель бежал внизу, прихрамывая, на трех лапах, и искал спасения. Место со всех сторон окружено силами Талибана. Такер рванулся к двери, готовый выпрыгнуть и поспешить на помощь своему другу. Его насилу удержали два солдата.

И Такер позвал Авеля.

Тот услышал его. Остановился, тяжело дыша, поднял голову. Глаза, такие ясные и умные, смотрели прямо в глаза Такеру.

Они разделили этот последний момент, показали, что связаны неразрывно.

И тут автоматные очереди оборвали эту связь навсегда…

Такер еще крепче сжал в руках штурмовую винтовку. Он отказывался забыть этот урок. На левом плече у него была татуировка – отпечаток маленькой черной лапки; она служила постоянным напоминанием об Авеле, о его жертве. И он ни за что не станет жертвовать жизнью еще одного своего друга, посылать Каина на верную смерть.

– Нужна отвлекалка, – яростно прошептал он Грею. – Что-то, чтобы он отвлекся, отвернулся от того места, где мы сидим. Иначе Каина пристрелят на полпути к палатке.

Ответ на эту отчаянную просьбу пришел совсем не оттуда, откуда он ожидал. За спиной послышался голос.

– Я сделаю, – произнес он с мальчишеской бравадой. – Не хочу, чтобы Каина убить.

Такер резко развернулся и успел заметить Бааши, который стрелой метнулся в глубину леса. Тихо чертыхаясь, он сообщил Грею:

– Бааши шел за нами. Послушайте, думаю, он собирается натворить глупостей.

– Вижу его, – ответил Ковальски. – Попробую перехватить. – А потом, через несколько секунд, разочарованно добавил: – До чего шустрый, постреленок! Что твой американский заяц.

В лесу раздался крик, прозвенел где-то возле узкой дороги.

–  Иска варан! – выкрикнул Бааши. – Ха ридин!

И Такер тут же представил, как мальчик приближается к «Лендроверу», подняв руки вверх.

Затем заговорили по-сомалийски.

– Он говорит им, что мать у него заболела, – перевела по рации Джейн. – Что он проделал долгий путь от деревни, чтобы поговорить с доктором.

Пальцы Такера еще крепче вцепились в винтовку. Трое солдат, рыскавшие в поисках добычи по территории лагеря, подошли к воротам, привлеченные шумом. Отвлечь противника худо-бедно удалось.

Уэйн наклонился и ласково потрепал Каина за ухо. Для обычного прощального ритуала времени не было.

С тяжелым сердцем подал он сигнал своему другу. Указал пальцем на большую палатку. Каин сорвался с места и пулей понесся через открытое пространство.

–  Дааво! – выкликнул Бааши.

– Он просит помощи врачей, – перевела Джейн.

Но получил Бааши вместо этого совсем другое.

Оглушительно грянула автоматная очередь.

15 часов 26 минут

Сейхан наблюдала за тем, как Бааши танцующим шагом отпрянул в сторону – фонтанчики пыли от вонзившихся в землю пуль взлетели у самых его ступней. Солдаты, стоявшие у «Лендровера», громко расхохотались. Видно, были в восторге от своей затеи.

Но тут один мужчина со страшным зигзагообразным шрамом, рассекшим подбородок и часть нижней губы, отчего на лице навечно застыла кривая ухмылка, сделал им знак замолчать и неспешной походкой победителя направился к мальчику. Шлем сдвинут на затылок, бронежилет расстегнут. Приближаясь к Бааши, он опустил руку на кожаную кобуру с пистолетом, а мальчик весь так и съежился, согнулся под его взглядом.

–  Джиифсо! – командовал мужчина. – Максбуус баад тейхей!

Майор Джейн затаилась по другую сторону дороги, рядом с Ковальски, шепотом перевела услышанное, передавая товарищам по рации:

– Он приказывает Бааши лечь; говорит, что тот его пленник.

Бааши повиновался – опустился на одно колено и положил ладонь на землю, демонстрируя полное подчинение.

Солдат усмехнулся, и кривая ухмылка на лице стала еще страшней. Он медленно достал пистолет.

Он собирается казнить его, но сперва еще запугает, помучает.

И Сейхан вспомнила другого мужчину и другое оружие. Он приставил нож к ее горлу. Она ощущала горячее его дыхание на шее; он весил вдвое больше и весь состоял из мускулов. Она встретилась с ним, когда ей было семнадцать, то было тренировочное упражнение. Садист до самых глубин своей темной души, прирожденный хищник, он не просто хотел убить ее; нет, он намеревался помучить и унизить свою жертву до того, как отнимет у нее жизнь. И чтобы выжить, ей пришлось подчиниться, молча переносить его прикосновения. И выжидать удобного момента, когда он хотя бы на секунду расслабится, отвлечется, только тогда можно будет увернуться и попробовать выхватить у него нож. В конце концов она выпустила ему кишки этим самым ножом, но ужасный этот день помнила до сих пор. Помнила полную и абсолютную власть силы над слабостью и, что самое худшее, – то, что он навеки разрушил ей душу.

А потому Сейхан никак не могла допустить, чтобы то же самое случилось с мальчиком.

Она подняла ствол «ЗИГ-Зауэра» и прицелилась в солдата. Рядом сидел Грей – они укрылись в лесу, в нескольких метрах от дороги, за густым кустарником. Он дотронулся пальцем до ее плеча, предупреждая, что стрелять не надо, еще не время. И вдруг в другой руке Бааши блеснуло что-то металлическое. Он выдернул из-за спины армейский кинжал, который прятал, засунув за резинку штанов. Кинжал был длинный, почти как рука мальчика.

Сейхан так и застыла. Вот оно, подтверждение, что они с Бааши родственные души.

Я была этим мальчиком.

Вот только Бааши собирался убить себя.

Сейхан снова прицелилась – и почувствовала, как Грей еще крепче впился пальцами ей в плечо, приказывая не стрелять. Она подчинилась, но вся так и дрожала от ярости и чувства своего бессилия.

Ну что же Такер так долго?

Они ждали от него подтверждения. Вернее, не от него, а от его четвероногого напарника…

Каин нырнул в пространство под толстыми сваями. Сверху нависала сколоченная из досок платформа; ослепительный дневной свет померк, тут царила тьма. И было гораздо прохладнее. Секунду пес был слеп, затем зрачки его расширились, глаза привыкли к темноте. Он отчаянно напряг слух, навострил уши, все органы чувств были приведены в действие. Каин словно вбирал в себя все вокруг, и вот тьма начала наполняться материальным значением и смыслом.

Скрип половицы наверху…

Топот сапог по доскам…

Откуда-то издалека – кап-кап-кап…

Он пробовал тени на вкус и запах – языком и носом. Пищевые отходы и следы, горючее и густая грязь. А чуть поодаль – более острый запах, от которого шерсть встала дыбом. Зловоние, но с привкусом мяса. Он пошел на капающий звук, стал обнюхивать падающие откуда-то сверху тяжелые капли.

Кровь…

Но не за этим он сюда пришел.

Ему дали запах, кусочек ткани. От него пахло потом, и солью, и еще немного бензином, и еще – женщиной. Его послали искать именно этот запах. Каин поднял нос. Принюхался к планкам над головой, через которые просачивалась кровь. Он старательно втягивал в себя все это разнообразие запахов и следов, которые тянулись в разных направлениях. Их было множество.

Но среди всех он все же нашел тонкую ниточку, связанную с запахом того клочка ткани. Он нашел, что искал. Нацелил на запах нос и дал голос. Нет, он сдержал рык, рвущийся из горла. Так не годится. Он обозначил свой успех тихим подвыванием, даже попискиванием, провозглашая о своей победе.

И тут же услышал в микрофоне слова, от которых сладко защемило сердце:

– Хорошая собака.

Довольный собой, Каин медленно пополз вперед. Теперь очередь за глазами – они должны окончательно соединить все эти звуки и запахи.

Из темноты на него смотрела пара красных глаз – огоньки, такие крошечные, но пронзительные. Они исходили от устройства, прикрепленного к большому барабану, и пахло от всего этого металлом и прогорклой смазкой.

Шерсть снова встала дыбом, он почуял опасность.

Укрывшийся на опушке леса Такер одновременно находился и здесь, и в лагере. Он слышал все, что слышал Каин: поскрипывание, звук шагов.И видел то, что видел Каин: жидкость, просачивающуюся сквозь доски над головой.Но что это: кровь, горючее, вода?.. Пока что сказать нельзя.

Затем Каин тихонько взвыл.

Успех!

И Такер передал по рации Грею:

– Каин нашел запах Аманды в палатке. Она была там.

А может, и до сих пор там.

– Понял, – последовал короткий ответ. – Расчищай путь – и туда. Подойду, как только смогу.

Едва закончив разговор, Такер взглянул на маленький экран. Камера Каина зафиксировала две большие бочки на небольшом расстоянии друг от друга – находились они под полом палатки. На одной из них даже удалось прочесть слово «КЕРОСИН», выведенное крупными буквами. Но самое худшее то, что к торцам их крепились два взрывных устройства, а красные огоньки отсчитывали время.

В страхе он дотронулся до микрофона у горла.

– Коммандер…

Остальные слова предупреждения утонули в грохоте выстрелов.

15 часов 27 минут

Сейхан выстрелила и попала мужчине со шрамом в левое колено. Тот удивленно вскрикнул и рухнул на землю. Грей атаковал солдат, застывших по одну сторону от «Лендровера»; Ковальски и Джейн – с другой, той, что была ближе к ним.

Сейхан выскочила из укрытия и бросилась вперед, защитить мальчика – при первом же выстреле тот распластался на земле. Она подлетела к раненому солдату, выпустила две пули в другого коммандос, который укрылся за распахнутой дверцей машины. Чудовище со шрамом направило на нее ствол, но она его опередила, всадила ему пулю в горло. Схватила его оружие и принялась палить по машине уже из двух стволов.

– Уйди с дороги! – крикнула она Бааши.

Мальчишка помчался в лес, точно перепуганный олененок.

Один из боевиков уселся за руль «Лендровера», включил мотор, дал газ – и тяжелая машина понеслась прямо на нее.

Сейхан не сдвинулась с места, прицелилась из обоих пистолетов и выстрелила. Пуля, прилетевшая слева, разбила лобовое стекло. Та, что справа, проделала дырку во лбу водителя.

В последний момент Сейхан успела отскочить, и набравший скорость неуправляемый внедорожник пронесся мимо нее, накренился на повороте и врезался в дерево.

Огонь велся еще секунд десять – и оборвался так же резко, как и начался. Тела боевиков остались неподвижно лежать на дороге.

Грей осмотрелся по сторонам, затем прижал левую ладонь к уху, видно, слушал, что говорит ему Такер. С тревогой взглянул на большую палатку на сваях. А потом указал рукой на дорогу.

Громкий рев моторов привлек его внимание. Затем взвизгнули тормоза. Очевидно, только что подъехавшие люди слышали перестрелку.

– Задержите их, на сколько возможно, – приказал он. А сам бегом бросился в лагерь, к большой палатке.

Сейхан покосилась на туннель среди деревьев. Прежде у их группы было одно преимущество – внезапность. Теперь его не осталось. Враг обладал явным превосходством. Их было в три раза больше, а значит, и оружия у них тоже больше.

К ней подошли Ковальски и Джейн, обменялись встревоженными, но решительными взглядами.

Сейхан обернулась, глянула через плечо. Грей уже исчез из вида. Она надеялась, что дочь президента все еще там, еще жива. Они выполнили свой долг, как могли. Сейхан знаком попросила товарищей отойти в укрытие.

– Вы слышали Грея, – сказала она. – Будем стоять здесь до последнего.

Главное, чтобы дело того стоило.

15 часов 28 минут

Такер завалил последних трех солдат в лагере, в том числе и того, с тачкой. Он испытывал при этом некоторую неловкость, но времени деликатничать не было. Он постарался не доставлять им мучений – убил быстро, выстрелами в голову.

Но Уэйн знал, что по меньшей мере еще один враг затаился где-то внутри – об этом свидетельствовало поскрипывание половиц. И тот, кто там находился, наверняка слышал, как стрелял Такер. Интересно, что же они – или он – теперь предпримут?

Внезапно слева возник Грей. Он бежал к палатке, сжимая в руке пистолет. Такер уже перестал стрелять и успел перемолвиться с ним словом – предупредил, что под палаткой спрятана бомба.

Затем капитан покосился на экран мобильника. Дрожащее изображение показало, что Каин испуганно пятится от мерцающего красными огоньками взрывного устройства. Пришлось потратить несколько драгоценных секунд, дав собаке понять с помощью команд по рации, что лучше побыстрее выбираться из этого опасного места.

А затем Такер выбежал из своего укрытия и опрометью бросился к палатке. Он находился ближе, просто Грей побежал туда раньше. Они должны достичь цели одновременно.

Он снова взглянул на телефон. Каин на экране резко дернул головой и оторвал детонатор, красные огоньки тотчас погасли.

Хороший мальчик.

Но в этот момент Каин направился ко второй бочке с керосином. И едва успел сделать шаг, как быстро замигал огонек.

А на крохотном экране высветились и замелькали цифры.

00:30

00:29

Чертыхаясь, Такер резко остановился. Ублюдок, находившийся внутри, привел в действие таймер. Тут внимание Уэйна отвлекли выстрелы. Последний боевик выбежал из двери палатки, держа оружие у бедра, и вел беспорядочную стрельбу, пытаясь прорваться в безопасное место до того, как грянет взрыв.

Грей кинулся на землю, растянулся на животе, выставил ствол пистолета, который держал обеими руками, и быстро выстрелил три раза.

Боевик скатился с высокого крыльца по ступенькам лестницы. Сильно ушибся, но это уже не имело значения, потому как все три пули Грея угодили ему прямо в лицо и он был мертв до того, как оказался на земле.

Такер с ужасом смотрел на экран мобильника – Каин приближался ко второй бочке.

00:23

Его любимцу уже не успеть оторвать детонатор; да и потом, раз таймер включен, любая попытка сделать это приведет к преждевременному взрыву.

– Каин! – завопил он что было мочи, уже не обращая внимания на рацию. – Ко мне!

Грей поднялся на ноги, взглянул на него. Такер указал на темный лаз под досками.

– Сейчас взорвется! Двадцать секунд!

И мужчины бросились к палатке.

Вот показался Каин и, весело вздернув хвост, помчался к своему хозяину. Они вместе взбежали на крыльцо, толчком распахнули дверь, ворвались внутрь.

В медицинской палате царили те же пустота и разорение, что наблюдались по всему лагерю: перевернутые коробки, остатки оборудования, в углу лежала поваленная кем-то ширма. Очевидно, что покидали это помещение в страшной спешке. Должно быть, подозревали, что времени у них в обрез.

Однако палата не совсем пустовала.

В дальнем ее конце стояла кровать, придвинутая к стене. И на ней, прикрытая тонким одеялом, лежала белокурая женщина; лицо ее прикрывала кислородная маска, руки безвольно повисли в кожаных петлях. В нижней части живота, прикрытого простынями, все вокруг было в крови, ткань промокла насквозь. Кровь продолжала сочиться и из-под одеяла, на дощатом полу у кровати образовалась целая лужа.

Грей бросился к кровати, сорвал маску, затем откинул простыни. И увидел то, что так тщательно пытались скрыть.

Такер в ужасе рухнул на колени.

Они опоздали.

ГЛАВА 16

2 июля, 08 часов 30 минут

по восточному поясному времени

Вашингтон, округ Колумбия

– НЕТ!!!

Сколько же гнева, боли и отчаяния звучало в этом коротком слове. Оно эхом отдалось от стен небольшой комнаты для совещаний. Первая леди отпрянула от экрана, закрыла лицо обеими ладонями, не в силах видеть эту ужасную картину. Муж ее стоял неподвижно, точно окаменев, и не сводил немигающего взгляда с экрана.

Никто не произнес ни слова – словно отчаянный крик Терезы лишил всех дара речи.

Последнее изображение так и осталось стоять перед глазами Пейнтера – это когда Грей откинул простыни. Кто-то сделал операцию Аманде, распорол ей живот, выпотрошил матку. Они сделали ей кесарево сечение, забрали младенца и оставили мертвое тело Аманды, уже пустое, никому не нужное, точно шелуху, точно выпотрошенный кукурузный початок без зерен.

Пейнтер видел на экране, как Грей отпрянул от кровати, схватил Такера за воротник и рывком заставил подняться. А потом, когда двое мужчин и собака выбегали из палатки, изображение затряслось, заходило ходуном. И Пейнтер тут же понял причину такой поспешности. Все они уже видели бочки с керосином, мигание лампочек, цифры, отмерявшие секунды до взрыва.

Потом были видны лишь бегущие ноги да в отдалении – опушка леса. А затем вдруг – ярчайшая вспышка, огненный шар, пролетевший над головами. И их швырнуло на землю. Взлетела на воздух вторая бочка с керосином; очевидно, ее подбросило волной первого взрыва. Она летела, оставляя за собой шлейф горючего, а затем скрылась из вида.

И тут вдруг вырубился звук. А вместе с ним – и изображение. Но секунду-другую спустя появилось снова – это было лицо Такера, он проверял, что с собакой. Губы его двигались, но ни слова не было слышно. На заднем фоне Грей вставал на четвереньки, затем начал поспешно срывать рюкзак – тот загорелся. Отбросил его в сторону и начал кататься в грязи – рубашка на спине дымилась.

Они живы.

Казалось бы, облегчение, но Пейнтер его пока не чувствовал.

Тереза сорвалась со своего места и бросилась в объятия мужа. Но не для того, чтобы искать утешения. Она била его маленькими кулачками, рыдания сотрясали все ее тело. Слезы градом катились по щекам.

– Это ты виноват! – крикнула она, а Джеймс Гант крепко прижал жену к груди. – Это все наша вина… они… они разрезали мое дитя на кусочки!

Затем она затихла в объятиях мужа, уткнулась лицом ему в грудь, ее тело все еще сотрясалось в рыданиях; она отказывалась верить тому, что видела.

Он держал ее и смотрел поверх ее головы на Пейнтера. Гнев и горечь горели в его темно-серых глазах, и направлены они были на «Сигму», на Пейнтера.

Брат президента поднялся и мягко и бережно начал подталкивать скорбящих родителей к двери.

– Ступай, Джимми, – сказал он. – Теперь тебе самое время позаботиться о жене. Мы сами тут справимся.

Гант не сопротивлялся. И вот пара, обнявшись, объединенная общим страданием и горем, вышла в коридор и тут же попала под опеку агентов спецслужб.

Министр обороны Уоррен Дункан положил руку Роберту на плечо.

– Послушайте, сэр, почему бы вам не пойти с ними? В такие тяжелые минуты члены семьи должны держаться вместе.

Роберт, обычно сдержанный, даже мягкий, завелся с полоборота. Устремил взгляд на Пейнтера, который так и прожигал его ненавистью.

– Кто-то из членов семьи должен разобраться, почему эта долбаная операция закончилась именно так.

Босс Пейнтера закрыл глаза и еле заметно покачал головой. Он был явно растерян и глубоко потрясен случившимся.

На экране возникла пара вездеходов; они приближались к лагерю, из открытых окон торчали стволы.

Несмотря на всю бесполезность операции, она еще не закончилась.

15 часов 34 минуты

по восточноафриканскому времени

Горы Кал-Маду, Сомали

– В укрытие! – крикнул Грей.

Он, Такер и Каин бежали прочь от обломков взорванной палатки. Черный дым стлался над лагерем, на земле горел мусор, в небе кружили пылающие обрывки брезента. Густой дым служил им хорошим прикрытием и позволил прорваться к лесу. Как раз в этот момент на въезде в лагерь появились два «Лендровера».

Из окон грянули автоматные очереди, но целились боевики туда, откуда появились, – видимо, в тех, кто оказал им сопротивление по дороге, а затем укрылся в лесу. Оттуда тоже доносилась стрельба; похоже, команде Грея все же удалось остановить третий внедорожник, участвовавший в засаде, но сражение еще не закончилось.

И вот Грей, Такер и Каин уже почти добежали до леса, когда их вдруг заметили. И открыли огонь. Каин взвизгнул и понесся еще быстрей. Такер устремился за ним, но перед этим Грей успел выхватить у него штурмовую винтовку, развернулся лицом к внедорожникам и открыл стрельбу. Одна из пуль угодила в боковое окно; стрелок, находившийся там, нырнул вниз.

– Вперед! – крикнул Грей Такеру. – Бегом, к остальным!

А сам побежал в другую сторону, отвлекая огонь на себя. Одна из машин завиляла на песке, с трудом развернулась и рванула по дороге в обратном направлении – видно, на помощь боевикам из третьего «Лендровера». Последний внедорожник объехал дымящиеся руины палатки, затем устремился в погоню за Греем.

А потом вдруг среди грохота выстрелов прорезался новый звук. Стрельба прекратилась, и теперь его слышали все. Характерный рев вертолетных моторов становился все громче.

Грей поднял голову, понимая, что еще рано ждать прибытия команды «морских котиков», и оказался прав. Знакомый серый военный вертолет пролетел над верхушками деревьев, направляясь к главной дороге. Тот самый вертолет, который атаковал лагерь ЮНИСЕФ.

Похоже, все курочки слетелись в свой курятник.

Ракета со свистом вылетела из-под днища вертолета, оставляя за собой длинный хвост огня и дыма, и угодила прямо в капот «Лендровера», который направлялся к лесу. Тяжелая машина подпрыгнула прямо на ходу, а затем плюхнулась на землю и взорвалась.

Грей пригнулся, пораженный увиденным.

Над головой его грянула очередь – кто-то стрелял из открытой двери кабины. Знакомая фигура стояла на подножке, направив ствол вниз.

Капитан Тревор Олден.

Грей вспомнил, когда последний раз видел этого британского солдата. Он наводил пушку броневика «Феррет» на цель в воздухе. Очевидно, ему каким-то образом удалось заставить вертолет приземлиться, и машина перешла в руки британских сил особого назначения. А затем Олден отправился их искать.

Решение, о котором капитан может еще пожалеть.

Водитель второго внедорожника, остановившийся при виде вертолета – видно, подумал, что на помощь прибыли союзники, – включил мотор и рванул вперед, через лагерь. И вертолету пришлось разворачиваться в воздухе, чтобы можно было нацелить ракету на наземную цель.

Из внедорожника с открытым верхом поднялся солдат; балансируя на подножке, он уже снимал с плеча ручной гранатомет. С такого близкого расстояния стрелок никак не мог промахнуться.

Грей вскинул винтовку, но внедорожник несся через дымящийся лагерь петляя, зигзагами. Ему никак не попасть в солдата с гранатометом. Но тут Грей нашел другую цель, которая была неподвижна.

Вторая бочка с керосином, отброшенная взрывом, валялась на боку в луже вытекающего горючего. И внедорожник подлетал прямо к ней – ну, во всяком случае, был уже достаточно близко. Грей и не думал стрелять в саму бочку. Так бывает только в кино, а на деле такие выстрелы редко могут вызвать взрыв.

Нет, ему нужно попасть в фитиль.

Всматриваясь в телескопический прицел, он сделал один выстрел – в дымящуюся деревянную половицу. Дерево взорвалось, разбрасывая в разные стороны мелкие горящие щепки над лужей керосина. Там, где они падали, ярко вспыхивало пламя, и вот уже вся поверхность лужи занялась огнем, язычки которого неуклонно приближались к бочке.

Но тут в прицеле возник «Лендровер» и загородил ему все.

Неужели не успел?..

Грянул страшной силы взрыв, огненный шар взметнулся в небо, вездеход опрокинулся набок. Горящий керосин ворвался в открытые окна, кабина внутри занялась пламенем. Оттуда слышались дикие крики.

Дверца отвалилась, внутри творился настоящий ад. Затем в кабине взорвались гранаты, и внедорожник разлетелся на части.

Грей пригнулся.

Вертолет вильнул в сторону, огибая столбы черного дыма.

И вот наконец Грей выпрямился и осознал, что стрельба стихла, хотя в ушах до сих пор еще звенело. Обернулся и увидел Ковальски и Сейхан – они входили в лагерь по дороге. Шли рядом, обняв за плечи и поддерживая хрупкую Джейн. Этой троице удалось своими силами уничтожить последний внедорожник, но обошлось им это довольно дорого. Майор Джейн прихрамывала на одну ногу, из другой струилась кровь.

– Ее подстрелили! – крикнул Ковальски.

Джейн сердито взглянула на него.

– Я в порядке. Всего лишь царапина, а вот запах пота, прущий от твоего тела, меня просто убивает.

Однако Олден все же заметил, что с его товарищем по команде не все ладно.

Вертолет накренился и начал искать место для приземления.

Такер тоже вышел из леса вместе со своим псом. Грей заметил, что глазок камеры смотрит прямо на него. Спутниковый телефон, скорее всего, расплавился в горящем рюкзаке.

Он, морщась, начал рыться в мусоре и обгоревших обломках; ожог на спине оказался весьма болезненный. Надо связаться с Пейнтером. Причем срочно. Ведь директор предупреждал его, что изображение с камеры на собаке идет, а вот со звуком проблемы. Грей никак не мог допустить, чтобы следующее его послание осталось недопонятым. Нашел относительно чистый, но обгоревший по краям кусок брезента от палатки, взял кусочек угля и принялся писать короткое послание.

Он молился, чтобы оно дошло до Пейнтера.

08 часов 44 минуты

по восточному поясному времени

Вашингтон, округ Колумбия

Дым не давал толком разглядеть, что происходит в лагере. А больше ничего интересного на видео не было, особенно когда, вздымая тучи пыли и мусора, там приземлился вертолет.

И Пейнтер был не единственным, кто понимал это.

Министр обороны все еще стоял рядом с Робертом Гантом, положив ему руку на плечо.

– Идемте, – сказал Дункан. – Все кончено, Бобби. Ступайте к своей семье. Сейчас вы больше нужны им, а не нам.

Роберт продолжал смотреть на монитор, но Пейнтер подозревал, что он ничего не видит – слишком уж тяжело переживает эту трагедию.

И вот наконец брат президента испустил тяжкий вздох. Посмотрел на Пейнтера, но гневный огонь, горевший в глазах, уже погас и сменился глубокой печалью. Сейчас он выглядел на десять лет старше, словно ему не шестьдесят шесть, а семьдесят шесть. Вот он похлопал Дункана по плечу, и тот молча вышел из комнаты.

Но министр обороны еще не закончил совещание. Указав пальцем на босса Пейнтера, он холодно бросил:

– Мне надо переговорить с вами, генерал Меткалф. Наедине.

– Понимаю. – Тот украдкой покосился на Пейнтера.

Оба они направились к двери. На пороге Дункан остановился и ткнул пальцем в грудь Пейнтера.

– Чтобы через час на столе у меня лежал рапорт. – Затем он махнул рукой в сторону монитора. – И копия этой записи. Мне нужен полный отчет по этой трагедии… все детали и подробности. И объяснения, как и почему все пошло к чертям собачьим!

И вот оба они вышли, оставив Пейнтера одного.

Дым на мониторе развеялся. В камеру смотрел Грей. Губы его шевелились, но звука по-прежнему не было. Затем Грей отступил на шаг, поднял и поднес к камере клочок обгоревшей ткани. Там было что-то написано…

Пейнтер прочел и просто глазам своим не поверил. Чтобы не упасть, ухватился за край стола.

Как такое возможно?

Он бросился к двери, готовый позвать остальных. Сделал пару шагов, затем вдруг остановился. Мысль работала быстро и неустанно, прокручивая в голове различные варианты.

А затем он зажал рот ладонью.

Слишком уж много их было, этих вариантов. Слишком много неизвестного и необъяснимого. Информация, возникшая на экране, была слишком ценна, чтобы столь бездумно делиться ею с кем бы то ни было. С другой стороны, утаивать ее было бы слишком жестоко.

Пейнтер медленно развернулся к столу, взял пульт дистанционного управления и выключил монитор. Надо как следует поразмыслить над этим последним сообщением, прежде чем довести его до сведения Уоррена Дункана.

Он смотрел на темный монитор и прикидывал, способен ли на такое. Но его работа часто требовала принятия самых жестких и сложных решений, и неважно, кто может пострадать. А это… это было одно из самых сложных.

Кроу представил себе Терезу, целиком растворившуюся в своем горе; в ушах до сих пор стоял этот ее крик яростного отрицания. Она не могла смириться с потерей. Не верила, что это возможно.

И в результате первая леди оказалась права.

Послание, нацарапанное Греем, до сих пор стояло перед глазами Пейнтера.

Господи, прости меня.

Никто не должен знать.