Текст книги "Костяной лабиринт"

Автор книги: Джеймс Роллинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

И все же в конце концов доктору Ву удалось переубедить Марию, успокоить ее опасения, заставить ее переступить через границы собственного спокойствия.

«И вот, посмотрите, что я натворила!»

В глубине души Крэндолл теперь сознавала, что вина лежит не на одной только Эми. Она сама поддалась нажиму, потому что тоже хотела узнать правду, проверить свою гипотезу, касающуюся «большого скачка вперед». А самое главное, стремилась узнать, сможет ли достигнуть успеха там, где другие потерпели неудачу.

«И в том числе китайцы».

Они с Леной разработали принципиально новые методы гибридизации и генной инженерии. Даже Эми не была полностью в курсе их работ.

«И слава богу!»

Мария начала понимать, зачем ее похитили. Однако технологии, которые создали сестры Крэндолл, были скорее специализацией Лены, чем ее собственной. Именно сестра работала с генами на молекулярном уровне, Мария же занималась глобальными вопросами воспитания и обучения Баако.

– Надеюсь, вы с удовольствием продолжите свои исследования здесь, – продолжала Чжайинь, подкрепляя худшие опасения пленницы. – Я понимаю ваше недовольство тем, каким способом вы и ваш подопечный были доставлены в нашу страну. Но мы с вами ученые, мы ищем правду. В конечном счете, какое имеет значение, где будут проходить работы, здесь или в Штатах? Если вы согласитесь сотрудничать, вас ждет прекрасная жизнь. В вашем распоряжении будут все ресурсы правительства Китайской Народной Республики, и вы не будете связаны никакими запретами и ограничениями этического характера, как это было в Соединенных Штатах.

Мария постаралась скрыть свой ужас и изобразить заинтересованность.

– Разумеется, – добавила Ляо, – все это относится также и к вашей сестре.

– К Лене? – переспросила девушка.

Еще до своего похищения Мария ожидала известий из Хорватии о ходе поисково-спасательной экспедиции, которой предстояло вывести ее сестру из затопленных пещер. Никакой свежей информации на этот счет у нее не было.

– Лена… Она жива? – выдохнула пленница.

– Да, ее видели в Загребе, – подтвердила Чжайинь. – Мы рассчитываем в ближайшее время воссоединить вас с сестрой.

Мария стиснула руки на коленях, чтобы они не дрожали, и оглянулась на ученых.

Профессор Райтсон слабо улыбнулся:

– До тех пор, пока ваша сестра жива, надо надеяться.

Доктор Арно отвел взгляд; очевидно, он был настроен не столь оптимистично.

Крэндолл постаралась переменить тему:

– Начнем с того, зачем вам вообще понадобилось совершать нападение на пещеры? Неужели только ради того, чтобы похитить мою сестру?

– На самом деле мы намеревались забрать ее еще в Германии, из Института Макса Планка, – объяснила китаянка. – Однако из-за плохой погоды она выехала в Хорватию на день раньше намеченного срока. Таковы причуды судьбы, нарушающие самые тщательно разработанные планы.

– В таком случае, что вам было нужно в этих пещерах? – удивилась девушка.

– Позвольте вам показать…

С этими словами Чжайинь предложила Марии подойти к длинному пластмассовому ящику, стоящему возле дивана. Защелки на нем были уже открыты, поэтому генерал-майор просто откинула крышку, и Крэндолл заглянула внутрь. Она тотчас же узнала окаменевшие останки, лежащие в ящике. Несмотря на то, что сердце ее гулко колотилось чуть ли не в самом горле, Мария ощутила вспыхнувшую искру профессионального интереса.

Она присела на корточки, чтобы лучше рассмотреть череп, поражаясь тому, насколько хорошо он сохранился.

– Эти кости… они принадлежат не человеку… точнее, не Homo sapiens, – пробормотала исследовательница.

– Это кости неандертальца, – поправил ее профессор Райтсон.

Наморщив лоб, Мария провела пальцем по надбровным дугам черепа.

– Нет, не думаю. Точнее, это не совсем неандерталец. Лицевые кости чересчур плоские. И, насколько я могу рассмотреть моляры, они слишком маленькие.

Подняв взгляд, Крэндолл увидела, что Чжайинь с улыбкой смотрит на нее.

Однако заговорила не она, а Дейн Арно. Голос палеонтолога был угрюмым:

– Я тоже обратил на это внимание. И проведя точные измерения, пришел к заключению, что мы имеем дело с останками гибрида, потомка, появившегося на свет в результате спаривания современного, с анатомической точки зрения, человека с неандертальцем.

Мария качнулась назад.

– Если вы правы…

– Эта находка будет первой в своем роде, – закончил за нее Арно. – Редчайший образец, обнаруженный практически в идеальном состоянии. Профессор Райтсон с помощью радиоуглеродного метода установил возраст останков: это последний ледниковый период, около сорока тысяч лет назад.

Геолог кивнул.

– Но меня больше всего интересуют несоответствия…

– Довольно об этом, Алекс, – не дал ему договорить Дейн. – Никому нет дела до подобных мелочей.

Казалось, Райтсон готов был возразить, однако вместо этого он откинулся назад и молча скрестил руки на груди. Очевидно, двум ученым было не привыкать к подобным стычкам.

Арно закрыл глаза, а затем открыл их, пытаясь взять себя в руки:

– Именно из-за этой поразительной находки я связался с Институтом Макса Планка и попросил, чтобы в Хорватию отправилась ваша сестра.

– И все это благодаря нашим исследованиям гибридов-неандертальцев… – пробормотала Мария.

Палеонтолог кивнул.

– Я полагал, что с высокой вероятностью можно будет извлечь достаточное количество ДНК, и мне требовалась помощь доктора Крэндолл.

Молодая пленница все поняла. Подобное открытие могло отпереть все замки, предложить дорожную карту, показывающую, кто такие люди как биологический вид, откуда они произошли.

«Если бы мы с Леной получили такой образец…»

Слова Чжайинь заставили Марию оторваться от научных размышлений и вернуться к насущной угрозе.

– Мы узнали о находке доктора Арно от одного нашего агента, обучающегося в Институте Макса Планка, и решили действовать быстро. Возможно, мы слишком поторопились.

Крэндолл покачала головой, поражаясь эффективности китайской разведки. Она знала, что студенты из Китая учатся во всех ведущих высших учебных заведениях Соединенных Штатов и Европы, но, судя по всему, многие из них также держали нос по ветру, готовые известить свои власти о любом значительном открытии.

– Такой прорыв мог бы укоротить наш путь на целое десятилетие, если не больше, – продолжала Ляо. – Особенно если бы за дело взялись нужные специалисты. – Она поклонилась в сторону Марии и двух ученых.

Женщина встала.

– Что именно вы намереваетесь осуществить?

– Лучше я вам покажу.

Чжайинь указала на дверь. Оба ученых тоже встали, собираясь последовать за ней.

Поднимаясь на ноги, Райтсон застонал, растирая поясницу:

– Ох, грехи мои тяжкие!..

Арно недовольно протиснулся мимо него.

– Я рассчитываю на то, что вы будете с нами сотрудничать, – сказала Марии китаянка. – Доктор Арно, ваши познания в области палеонтологии также весьма пригодятся. А вот что касается профессора Райтсона, то геологи нам не нужны, даже такие признанные специалисты своего дела, как вы. Но может быть, вы послужите нам в другой ипостаси…

Старик был явно озадачен ее словами.

Достав из кобуры пистолет, Чжайинь направила его на Алекса и выстрелила.

На лице профессора навечно застыло выражение изумления. Он повалился назад на диван. На лбу у него появилась маленькая дымящая черная дырочка.

Внезапный грохот выстрела в замкнутом помещении оглушил Марию. Она отшатнулась назад, едва держась на ногах, но Ляо подхватила ее под руку. Крэндолл с отвращением посмотрела на женщину-генерала, тотчас же осознав смысл ее жестокого поступка.

Это был урок.

И девушка прекрасно его поняла.

Будь полезен… или умри.

Глава 12

30 апреля, 11 часов 10 минут по среднеевропейскому летнему времени

Гуаданьоло, Италия

Грей вел внедорожник «Мерседес» все дальше в горы Пренестини. Несмотря на то, что дорога от римского аэропорта сюда заняла всего чуть больше часа, все чувствовали себя так, словно попали в другую эпоху. Шумная суета Вечного города оставалась позади по мере того, как они поднимались все выше в горы, по дороге, пролегавшей среди полей и виноградников сельской Италии.

Сидящая сзади Лена Крэндолл опустила стекло, наслаждаясь свежим теплым воздухом погожего весеннего дня, однако в глазах у нее читалась тревога за сестру. Прибыв в Италию, Пирс узнал, что устройство слежения, за которым наблюдали специалисты «Сигмы», все-таки отключилось. Последним известным местом нахождения сестры Лены был Пекин, и в китайскую столицу только что прибыл Монк, чтобы продолжить поиски похищенных.

Тем временем перед группой Грея стояла своя задача.

Отец Роланд сидел на заднем сиденье рядом с Леной, уткнувшись носом в маленький путеводитель. На коленях у него лежал планшет, в котором он сохранил всю информацию, касающуюся отца Атанасия Кирхера. Священник купил брошюру в деревушке Гуаданьоло, где они остановились пообедать в ресторане «Пеппо» – уютном семейном заведении с растопленным докрасна камином, над которым висели связки домашней колбасы. Новак также воспользовался остановкой, чтобы расспросить местных жителей о цели своего путешествия – обители Сантуарио-делла-Менторелла.

Этот католический монастырь, развалины которого были обнаружены отцом Кирхером, располагался на соседней горе Гуаданьоло. Подобно орлиному гнезду, он примостился в нескольких километрах вверх по склону, на самой вершине, прилепившись к скале, нависающей над раскинувшейся внизу долиной Джовенцано. По преданию, именно на этой скале святому Евстахию явилось видение оленя, несущего в своих развесистых рогах сияющий крест.

Перед глазами у Грея возник выцветший рисунок из дневника отца Кирхера.

«Будем надеяться, мы идем по правильному следу».

Дорога описала последний поворот, и впереди показалась россыпь каменных строений, крытых черепицей, облепившая вершину горы. На обочине стоял указатель с надписями на итальянском, английском и польском языках.

Сейхан, сидящая на правом переднем сиденье, высунув локоть в окно, проводила указатель взглядом.

– Почему здесь так много надписей по-польски?

Она была права. Даже в маленькой деревушке, где они останавливались на обед, на витрине книжного магазина было выставлено много книг на польском языке.

– Дело в том, что еще в тысяча восемьсот пятьдесят седьмом году, – начал объяснять Роланд, – Папа Пий Одиннадцатый даровал эту церковь Конгрегации Воскресения, польскому монашескому ордену. Но самое интересное то, что Папа Иоанн Павел II часто посещал эту обитель: он даже побывал здесь сразу же после своего избрания на папский престол. Также сюда приезжал и его преемник, Папа Бенедикт.

– Значит, отец Кирхер оставил свое сердце здесь… – задумчиво промолвил Грей. – Как и Папа, живший в ту эпоху. А нынешние папы римские первым делом спешат совершить сюда паломничество. Определенно, с этим местом связано что-то важное.

– Здесь также говорится, – указал Роланд на путеводитель, – что в часовне покоятся нетленные мощи двухсот с лишним святых.

Лена оторвалась от вида за окном, заинтересованная этим странным фактом:

– Откуда так много?

– Вероятно, это объясняется тем, что, по мнению многих, эта часовня является самой древней марианской церковью в мире.

– Марианской? – наморщила лоб Крэндолл.

– Посвященной Деве Марии, Богоматери, – объяснил отец Новак. – Первую часовню на этом месте построил император Константин, еще в четвертом веке. Затем на протяжении почти тысячи лет за церковью наблюдал орден бенедиктинцев, пока она, в конце концов, не пришла в упадок. А еще считается, что сам святой Бенедикт проводил здесь время в уединении и молитвах, укрываясь в пещере всего в нескольких шагах от храма. Вы можете побывать в том гроте.

– Лично с меня пещер пока достаточно, – пробормотала Лена, удостоившись смешка со стороны Сейхан, что случалось крайне редко.

Дорога обогнула маленькое кладбище и закончилась пустынной парковкой перед церковью. Ее лишенный украшений фасад, выполненный в романском стиле, никак не соответствовал значимости этого места. Над простыми деревянными дверями светилось в солнечных лучах круглое окно, а под ним стояло бронзовое изваяние кого-то из пап, поднявшего руку в благословении.

– Это и есть то, что нам нужно? – не скрывая своего разочарования, спросила Крэндолл.

Выйдя из машины, Грей огляделся вокруг. Если самой церкви и недоставало внешнего величия, это с лихвой искупал вид, открывающийся с вершины скалы. Далеко на север и на юг уходили тающие в дымке горы, а к востоку раскинулась просторная долина, спускающаяся каменистыми склонами, заросшими лесом, к возделанным полям внизу.

К Грейсону присоединились его спутники.

– Первым делом нужно заглянуть в церковь, – предложил Роланд. – Здешние монахини наверняка знают о тайнах этих мест больше любых путеводителей.

Он первым направился к двери, поправляя белый воротничок. Пирс и обе женщины последовали за ним. Грей предоставил Новаку взять все на себя – если кто и сможет выведать секреты у этих монашек, то священник той же религии.

Солнце поднялось в зенит, и теплый ясный день превратил холодные хорватские горы, поливаемые дождем, в далекое воспоминание. Тем не менее Сейхан настороженно озиралась вокруг, то и дело бросая взгляды на ведущую к храму пустынную дорогу. Когда все подошли к двери, она остановилась.

– В чем дело? – спросил Грей.

– Подходы… – прищурилась его подруга. – Подняться и спуститься можно только по одной дороге.

Она была права. Вершина горы была полностью отрезана от окружающего мира. Не составит никакого труда изолировать тех, кто на ней находится. После Хорватии Грей не винил напарницу в излишней подозрительности. Он поправил свою легкую куртку, ощущая вес «ЗИГ-Зауэра» в кобуре под мышкой.

Это движение не укрылось от Сейхан.

– Я останусь здесь, – сказала она, глядя Пирсу в лицо. – А вы уж без меня разузнайте, что и как.

Грей был восхищен ее предусмотрительностью. Пусть они не заметили никаких указаний на то, что за ними следили, но зачем напрасно рисковать? Пирс благодарно прикоснулся к руке подруги. Его пальцы скользнули по запястью Сейхан, и он вспомнил, как целовал эту нежную кожу – однако теперь мужчина ощутил под манжетой еще и твердую сталь кинжала в ножнах. Это напомнило ему истинную сущность женщины, которую он любил, смесь нежности и стали.

Такой была Сейхан.

Роланд потянул на себя дверь церкви.

– Принимайтесь за работу, – шепнула Грею Сейхан. Тусклые изумруды ее глаз светились вызовом и предостережением: «Не заставляй меня ждать слишком долго. Кто знает, с какими неприятностями мне придется столкнуться?»

11 часов 21 минута

Войдя в церковь, Роланд обмакнул кончики пальцев в купель у двери и прошептал краткую молитву, окропив себя святой водой и осенив крестным знамением. Как всегда, переступив порог Дома Господня, он ощутил благоговейное восхищение и почтение. Даже приглушенный запах старых благовоний встретил его, словно старинный друг, смешиваясь с приправленным ванилью ароматом поминальных свечей.

Несмотря на то, что снаружи храм выглядел неказисто, внутри его белые оштукатуренные стены, взметнувшиеся ввысь готическими контрфорсами, казалось, излучали святость. Ряды деревянных скамей вели к алтарю, а на площадке наверху возвышались величественные трубы органа XVIII века. Проникающий сквозь забранные витражами окна свет озарял фрески и картины, чей возраст насчитывал несколько веков. Однако главное сокровище Сантуарио-делла-Менторелла находилось в алтаре.

В нише за алтарем стояло большое деревянное изваяние Мадонны. Датирующееся XII веком, оно изображало Деву Марию на троне, нянчащую младенца Иисуса. И Богородица, и ребенок были в венцах, украшенных драгоценными камнями и жемчугом. По обе стороны от изваяния стояли высокие бронзовые светильники, и в их свете казалось, будто скульптура светится изнутри, словно само дерево было наполнено святостью.

Роланд направился к фигуре, привлеченный ее красотой. Однако шедшая следом за ним Крэндолл развеяла всю его зачарованность.

– И с чего мы начнем поиски? – спросила она.

Новак замедлил шаг, вспоминая об их первостепенной задаче: поисках того, что отец Кирхер забрал из хорватских пещер. Он подождал, пока Лена и Грей поравняются с ним в центре нефа. Оглянувшись вокруг, священник отметил, что, кроме них, в церкви почти никого не было. Двое туристов – по виду муж и жена – медленно обходили вокруг скамей, возле которых стояла на коленях, склонив голову в молитве, одинокая пожилая прихожанка в платке,

Еще одна женщина, находящаяся в церкви, была в черном монашеском одеянии. Учитывая древность этих стен, можно было ожидать увидеть в них монахиню в годах, однако этой женщине на вид было не больше двадцати. Волосы ее были скрыты платом, однако ярко-голубые глаза горели юношеским задором. Увидев белый воротничок Роланда, она почтительно склонила голову, признавая его сан.

– Посмотрим, сможет ли она нам помочь, – сказал Новак, направляясь вдоль скамей к алтарю.

– Dzień dobry, – поприветствовала посетителей монахиня по-польски, а затем повторила по-итальянски: – Buongiorno[5]5
  Добрый день (польск., итал.).


[Закрыть].

Роланд улыбнулся ее стараниям встретить на родном языке всех посетителей – или, по крайней мере, тех, кто заглядывал сюда наиболее часто.

– Lei parle inglese?[6]6
  Вы говорите по-английски? (итал.)


[Закрыть] – спросил он по-итальянски.

– Конечно, святой отец, – ответила девушка на английском языке, однако в ее голосе все еще чувствовался легкий польский акцент. – На самом деле я провела два года в Атлантик-Сити. Работала в казино.

– Не самый прямой путь к тому, чтобы посвятить себя служению Господу, – рассмеялся отец Новак.

Робко улыбнувшись, молодая монахиня смущенно потупила взгляд.

– Работа была хорошая, платили много, и это дало мне возможность посмотреть мир.

– Понятно, – сказал священник, успокаивая ее теплой улыбкой, а затем представил ей своих спутников. – Можно узнать, как вас зовут?

– Сестра Клара, – улыбнулась в ответ девушка.

– Замечательно. Сестра Клара, мы надеемся, что вы нам поможете.

– Чем только смогу, преподобный отец.

– Мы приехали сюда из Хорватии специально для того, чтобы узнать больше об этой церкви. В первую очередь, нас интересуют сведения о священнике, который наблюдал за ее восстановлением в семнадцатом веке.

– Вы имеете в виду отца Кирхера?

Роланд изумленно поднял брови, но затем сообразил, что любая здешняя монахиня должна подробно знать историю этого места.

– Да, совершенно верно, – подтвердил он. – Я преподаю в католическом университете Загреба, и моя докторская диссертация была посвящена преподобному отцу Кирхеру. Я приехал сюда, чтобы больше узнать о последних годах его жизни и выяснить, почему он так целенаправленно занимался восстановлением этой церкви, а особенно, почему он принимал в этом такое личное участие. Я рассчитывал на то, что вы и другие сестры должны знать больше, чем можно найти в любых книгах.

– Даже если речь идет лишь о легендах или преданиях, – добавил Грей. – Нас интересует все, что поможет нам узнать больше о том, над чем Кирхер трудился в здешних местах.

– Наверное, лучше всего будет начать прямо здесь, – сказала сестра Клара, указывая на мраморный пол перед алтарем. – Сердце отца Кирхера погребено у основания этого алтаря, в соответствии с его просьбой, обращенной к Папе. Преподобный отец хотел, чтобы на него всегда светила милость Пресвятой Девы.

– То есть отец Кирхер был одержим Богоматерью, – вставила Лена.

– На мой взгляд, правильнее было бы сказать, он глубоко почитал ее, – поправила монахиня. – Вот почему он подал прошение восстановить это святилище. Потому что это была древнейшая церковь, посвященная Деве Марии.

Увидев появившийся у Крэндолл в глазах блеск, Роланд вопросительно посмотрел на нее, а потом, отведя их с Греем в сторону, тихо спросил:

– Лена, о чем вы подумали?

– Ева была матерью, матерью всех нас, – шепотом ответила девушка. – И если отец Кирхер искал место, чтобы преклониться перед нею…

Это лучшее место, чтобы предать земле ее останки.

– Но если вы правы, то каким образом он мог спрятать могилу? Как мог ее обозначить? – задумался отец Новак.

– Разве вы сами не говорили о том, что отец Кирхер был большим знатоком египетских иероглифов? – предложил разгадку Грейсон. – Кажется, он даже высекал свои собственные символы на древнеегипетских обелисках?

– Совершенно верно, – кивнул священник, – но какое это имеет отношение к…

Пирс не дал ему договорить.

– И разве он не полагал, что иероглифы представляют собой утерянный язык Адама и Евы?

Широко раскрыв глаза, Роланд посмотрел на американца с растущим уважением.

– Давайте это выясним, – сказал он, возвращаясь к юной монахине. – Сестра Клара, насколько я понимаю, когда преподобный отец наблюдал здесь за строительными работами, он лично клал кирпичи и участвовал в восстановлении отделки и украшений.

– Вы правы, – подтвердила та.

– Замечательно! Понимаю, что следующий вопрос может показаться странным. Но нет ли здесь где-нибудь иероглифов, начертанных его рукой?

Девушка удивленно подняла брови:

– Вообще-то есть, преподобный отец. – Она повернулась к боковому выходу. – Наверху, в часовне Святого Евстахия. Если хотите, я вас туда провожу.

Новак кивнул, стараясь скрыть свое возбуждение:

– Мы будем вам очень признательны.

Монахиня провела гостей мимо алтаря к небольшой деревянной двери и открыла ее, пропуская их вперед. Маленький дворик позади церкви был залит ярким солнечным светом. Мощенная щебнем тропинка вела через сад с одичавшими оливами и розами, среди которых тут и там стояли мраморные изваяния.

– Если вы пойдете по этой тропинке, – объяснила сестра Клара, – то дойдете до развилки. Налево будет лестница, ведущая к пещере Святого Бенедикта, а справа вы найдете Скала Санта, Святую Лестницу. Эти мраморные ступени поднимаются к часовне Святого Евстахия.

– Благодарю вас, сестра Клара. – Кивнув девушке, Грей первым двинулся по дорожке.

Монахиня остановила шедшего последним Роланда, прикоснувшись к его руке:

– Вы спрашивали о преданиях, связанных с отцом Кирхером. – Она кивнула в сторону одинокой часовни, угнездившейся на самой высокой точке горы. – Говорят, что он возводил это здание вдвоем с одним каменщиком. Единственным человеком, которого он пускал туда во время строительства, был его друг, епископ Николас Стено. Согласно архивным данным, епископ Стено и отец Кирхер проводили вместе много времени, и именно епископ после смерти преподобного отца положил его сердце в Сантуарио-делла-Менторелла.

– Это действительно очень интересно, – сказал Новак. – Спасибо, сестра Клара.

Смущенно улыбнувшись, монахиня поклонилась, отступила назад и закрыла за собой дверь.

Роланд же поспешил догнать Грея.

– Что она хотела? – спросила Лена, поравнявшись с ним.

– Да так, возможно, ничего существенного; но я, занимаясь материалами об отце Кирхере, уже встречал имя Николаса Стено, – рассказал священник. – Это был датский ученый, на несколько десятков лет моложе отца Атанасия. Они работали вместе и стали близкими друзьями. Но, что самое любопытное, областью исследований Стено было то, что в наши дни назвали бы палеонтологией. Он изучал окаменевшие останки, древние кости и тому подобное.

– Вы полагаете, что, если отец Кирхер действительно забрал то, что считал останками Евы, он мог привлечь к этому своего друга! – догадалась Крэндолл.

Они подошли к развилке и встретили там Грея. Роланд указал на крутую мраморную лестницу, уходящую вправо.

– Судя по рассказу сестры Клары, у этих двоих была какая-то тайна, связанная с часовней.

Пирс уже успел осмотреть другую тропу, ведущую к отвесной скале с темнеющей в ней вертикальной расселиной.

– Должно быть, это и есть знаменитый грот. – Он указал на застекленный склеп у входа, заваленный костями и черепами. – А это что такое?

– Оссуарий, – объяснил отец Новак. – Если верить путеводителю, здесь хранятся останки монахов, живших в обители. Надпись на мраморном постаменте гласит: «Помните: кто вы сейчас, мы такими были. Кто мы сейчас, вы такими станете».

– Верное замечание, но все же есть в нем что-то зловещее. – Грей направился к ведущим наверх мраморным ступеням.

Двинувшись следом за ним, Лена оглянулась на хранилище мощей.

– Будем надеяться, сами мы в ближайшее время не превратимся вот в это.

Отец Роланд улыбнулся.

Совершенно верно.

Грейсон повел своих спутников по крутым ступеням Скала Санта. Белые мраморные плиты были стерты бесчисленным количеством сандалий, башмаков, сапог, ботинок и прочей обуви, прошедшей по ним на протяжении многих столетий. Лишь невысокая стенка слева оберегала путников от падения с отвесной скалы.

– Теперь я понимаю, почему этот подъем называется Святой Лестницей, – пробормотала запыхавшаяся Крэндолл.

– Эти ступени были призваны бросить вызов паломникам, желающим подняться к часовне, – тяжело дыша, согласился Роланд.

– Определенно, свое дело она делает! – усмехнулась женщина.

Новак поднял взгляд, прикрывая глаза козырьком ладони. На фоне голубого неба маленькая часовня, крытая черепицей и прилепившаяся к скале, нависающей над соседней долиной, казалась аскетической и строгой. Четыре сводчатых окна выходили на все четыре стороны света.

Добравшись, в конце концов, до двери, Роланд обнаружил, что задыхается. Остановившись, чтобы перевести дух, он обвел взглядом белые скалы и заросшие хвойными деревьями склоны. Легкий ветерок донес до него свежий запах сосен. Наконец священник повернулся к двери часовни, испытывая легкое беспокойство.

Что спрятал здесь отец Кирхер… и почему?

11 часов 48 минут

Лена переступила порог следом за Роландом и оказалась в полумраке маленькой часовни. После столь изнурительного подъема она ожидала увидеть что-то величественное, однако внутренний интерьер этого места отличался спартанской простотой. Единственным украшением там был небольшой мраморный алтарь в дальнем конце часовни, перед простым каменным крестом, на котором стояли оплывшие свечи. Помещение было чуть больше гаража на две машины, а четыре окна в нем позволяли видеть окрестности во всех направлениях.

Новак поднял взгляд на свод, на перекрещивающиеся каменные арки.

– Это та же самая кладка, какую мы видели в пещерах.

Священник был прав, и это родило у Лены вопрос: если часовня в пещере была построена, чтобы заключить в себе останки неандертальца-мужчины, не является ли такое же в точности сооружение указанием на то, какая участь постигла останки женщины?

Отец Роланд огляделся вокруг.

– Сестра Клара сказала, что здесь есть какие-то иероглифы…

Грей обошел часовню по периметру, проводя пальцами по стенам под окнами и пристально всматриваясь в каждый кирпичик.

– На всех кирпичах нацарапаны какие-то надписи, – сообщил он своим спутникам. – Они проходят вокруг всей часовни, ряд за рядом. Самая верхняя строчка, похоже, на латыни. Ниже идет греческий…

Пирс присел на корточки и продолжил изучать кирпичную кладку. К нему приблизилась Лена.

– Следующая строчка написана китайскими иероглифами, – оглянулся на своих спутников Грейсон. – Ну а самая последняя – это египетские иероглифы.

Роланд тоже подошел к ним с Крэндолл и нагнулся, чтобы лучше видеть.

– Такое впечатление, будто отец Кирхер расположил надписи по эпохам. Возвращаясь назад во времени.

Лена провела пальцами по самой нижней строке, изучая вырезанные на камне символы и поражаясь тому, как точно отец Атанасий воспроизвел это древнее письмо. Она прошла вдоль стен, изучая тройную строку иероглифов, проходящую у самого пола.

Новак опустился на корточки рядом с нею.

– Одна из главных работ, опубликованных отцом Кирхером – это трехтомный эпический трактат под заглавием «Oedipus Aegyptiacus». Это его основной труд, посвященный Египту, иероглифам и древним знаниям. Преподобный отец соединил вместе древнегреческие мифы, Пифагорову математику, арабскую астрологию, библейские сказания и даже алхимию – и все это для того, чтобы выявить общий источник всех этих знаний.

– Это чем-то напоминает великую объединяющую теорию происхождения разума, – заметила Лена.

Роланд кивнул.

Внезапно женщина почувствовала родственную близость к этой исторической личности.

«Мы с Марией изучали то же самое, пытаясь определить истинный источник человеческого разума».

Грей скользнул взглядом по цепочкам иероглифов.

– Вы можете перевести что-нибудь из этого?

Новак нахмурился.

– Скорее всего, это полная бессмыслица. Отец Кирхер был уверен в том, что обнаружил ключ к разгадке иероглифов, но, в конечном счете, он просто обманывал себя.

– В таком случае, что мы можем получить из всего этого? – спросила Лена.

Поскольку очевидного ответа ни у кого не было, наступило молчание.

Через несколько минут, когда Крэндолл уже готова была признать поражение, Пирс вдруг встрепенулся:

– Взгляните вот сюда! На этих двух антилоп в среднем ряду. Обратите внимание на ту, что с поднятыми вверх рогами.

Он провел пальцем по кирпичу, чтобы всем было лучше видно углубление размером с мизинец между рогами:

– Да ведь это чуть ли не иероглифическое представление символа Святого Евстахия! Оленьи рога и крест!

– Подобное тому, что мы обнаружили на обложке дневника Кирхера, – добавила Лена, наклоняясь ближе к иероглифам. – Но что это означает?

Обернувшись к женщине, Грей протянул ей руку.

– Можно взглянуть на тот ключ, который вы нашли?

Поняв, что он хочет, Крэндолл достала из кармана ключ и протянула его Пирсу.

Тот приставил кончик ключа к углублению между рогами. Диаметр углубления оказался точно таким же, как и толщина ключа.

– Обратите внимание на то, что на конце ключа полдюйма гладкого стержня, как будто это стальной пробойник – сказал Грейсон.

– И вы хотите с его помощью расчистить это отверстие? – с сомнением произнес отец Роланд.

Достав шариковую ручку, Грей воткнул ее в углубление.

– Здесь определенно менее плотный материал. – Он растер пальцами высыпавшиеся из отверстия крошки. – Мелкий песок, скрепленный, вероятно, воском.

Сглотнув комок в горле, Новак почесал подбородок:

– Что ж, попробуйте!

Устроившись поудобнее, Пирс вставил конец ключа в отверстие, а затем ребром ладони нанес по нему сильный удар. Под скрежет камня ключ вошел в кирпич по первый зубец. Достав его, Грей подул на вновь образовавшееся отверстие.

– Кажется, получилось, – сказал он. – От удара даже частично открылась вертикальная прорезь внизу. Похоже, размером она как раз под выступающий зубец ключа.

Чтобы убедиться в этом, Пирс достал из ножен на лодыжке кинжал и расчистил скважину его острием. Затем, удовлетворенно хмыкнув, вставил в нее ключ. Ему пришлось покрутить им, но, в конце концов, ключ полностью провалился в кирпич всеми зубцами и остановился, только упершись в края отверстия своей увенчанной черепами головкой.

Грей вопросительно посмотрел на своих спутников.

«Разумеется, после стольких столетий замок не отопрется», – подумала Лена.