Текст книги "Любовь на винограднике"

Автор книги: Джеймс Рейган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

СЕЭРА. (еще дальше). Сеэ – ра.

АРЛЕ КИНО входит на другую улицу.

АРЛЕ КИНО. Сеэра! Ну и язычок! Только успевай поворачиваться!

Останавливается, увидев ПИНО, который трудится на винограднике.

ПИНО. Если любовь – сладчайшее из переживаний, то в нем немало горечи. Легко любить себя. Можно полюбить другого. Но забыть при этом о себе, это намного труднее. Вот виноградная лоза – рождается и быстро умирает. Если не снять урожай, зачем тогда ей было появляться? Какая мука – смерть прежнего себя и в любви и новое рожденье. Рождение в любви – потеря из потерь и в то же время радость обретения!

Он ласково гладит Корневище.

Я люблю Зинфандель. И так хочу, чтобы она меня полюбила. Меня, а не мое богатство или имя. Придется надевать маску – пусть думает, что я безнадежно влюбленный в нее бедняк. Я предложу ей бежать. И тогда посмотрим.

Видит АРЛЕ КИНО.

Эй, Арли, я тебя искал.

АРЛЕ КИНО. А я тебя, Пино. У меня для тебя весть. Смотри…

ПИНО. Сейчас не могу, Арли. Я так страдаю…

АРЛЕ КИНО. Влюблен!

ПИНО. Что, это так заметно?!

АРЛЕ КИНО. Сеэра сказала.

ПИНО. Какая Сеэра?

АРЛЕ КИНО. Служанка Зинфандель. Ты должен ее похитить!

ПИНО. Сеэру?

АРЛЕ КИНО. Нет, Зинфандель. (ПИНО радуется). Еще не все: теперь смотри послание.

Повторяет пантомиму: Я ЛЮБЛЮ ПИНО.

ПИНО. Я ЛЮБЛЮ… ПИНО! Ты в меня влюблен?

АРЛЕ КИНО. Не я, а Зинфандель!

Он продолжает, путаясь в словах и жестах, но ПИНО не слушает его.

ПИНО. Зинфандель… любит…Пино!! Зинфандель, она любит меня!! Не может быть!!

АРЛЕ КИНО(дергает его, напоминая, что надо идти). Пора бежать! Пошли!

ПИНО(отмахиваясь). Бежать! Какое волшебное слово! Значит, ей все равно, богат я или беден. Что, Арли, я не прав?!

АРЛЕ КИНО(с застывшим выражением лица дергает его, напоминая, что пора уходить). Прав, прав! Пора идти!

ПИНО(отмахиваясь).

 
Лицо твое в моих глазах, мое в твоих,
И преданность сердец на наших лицах.
Пусть наши две любви – любовь двоих
В одну сольются трепетной зарницей.
 

(Джон Донн)

АРЛЕ КИНО. Я буду не я, если мы сейчас же не отправимся в путь! Вперед!

Он выталкивает ПИНО за кулисы. Звучит музыка. Продолжая разговор, на сцену входят ПАНГРАЦИО и ГРИНЬОЛИНО.

ПАНГРАЦИО. … как вы понимаете, Гриньолино, я в первую очередь руководствуюсь интересами своей дочери.

ГРИНЬОЛИНО. Конечно, конечно, дорогой Панграцио. Но я юрист, как вы понимаете, я не могу жениться на девушке, которая все время молчит.

ПАНГРАЦИО. Я заверяю вас, что она совершенно здорова.

ГРИНЬОЛИНО. Тем лучше. Я думаю, вы не будете возражать, если ее обследует один всемирно известный врач, мой друг. (ПАНГРАЦИО отводит глаза). Причем совершенно бесплатно.

ПАНГРАЦИО. Вы уверены.

ГРИНЬОЛИНО. Разумеется.

ПАНГРАЦИО(подумав). Зинфандель!

Входит ЗИНФАНДЕЛЬ со служанкой.

Входи, входи, дорогое дитя. А теперь поздоровайся с господином Гриньолино. (Она приседает). Ну будь умницей, скажи: «Здравствуйте!» (Она снова делает реверанс). Я кому сказал скажи: «Здравствуйте, господин Гриньолино!»

СЕЭРА(из-за спины ЗИНФАНДЕЛЬ). Здравствуйте, господин Гриньолино.

ПАНГРАЦИО. Ну вот и хорошо. Ты знаешь, Зинфандель, господин Гриньолино весьма обеспокоен твоим состоянием. Он хочет, чтобы один всемирно известный врач обследовал твое горло. Причем бесплатно. (Бросает взгляд на ГРИНЬОЛИНО, ища поддержки. Тем временем девушки заговорщицки переглядываются). Дорогой Гриньолино, примите от меня мое сокровище, я смело вверяю его вашим заботам.

ГРИНЬОЛИНО(кричит в дверь). Эй, такси! (ПАНГРАЦИО). Дорогой Панграцио, мое сердце принадлежит вашему сокровищу настолько же, насколько ей будут принадлежать ваше завещание, ваш дом и виноградники. Прощайте.

К двери дома подъезжает такси – автомобиль без крыши или боковых створок. Им управляет АРЛЕ КИНО в костюме шофера. Гоночная кепи и очки делают его вид весьма импозантным. Все усаживаются в машину. АРЛЕ КИНО успевает перекинуться двумя словами с СЕЭРОЙ, которая тут же все передает ЗИНФАНДЕЛЬ. Такси аккуратно трогается с места с тем, чтобы через минуту остановиться у дома мнимого доктора, который встречает их на пороге. Доктор – переодетый ПИНО. Он «плохо» слышит, поэтому обе его руки приложены к уху.

ДОКТОР. Что вас беспокоит?

ГРИНЬОЛИНО. Доктор, эта девушка так влюблена, что потеряла дар речи и все время молчит.

ДОКТОР. Ах, радикулит. Где болит?

ГРИНЬОЛИНО. Она проглотила язык и нема.

ДОКТОР. Ах, грудь сама! Ну-с, давайте послушаем.

ПИНО стетоскопом слушает ЗИНФАНДЕЛЬ, которой процедура явно приятна.

ДОКТОР. Так, так… понятно… угу… хмм, ооо… э!

ПИНО также радует этот розыгрыш. ГРИНЬОЛИНО в ярости.

Жалоб нет? Что я могу сказать: легкие чистые. Все в порядке. Однако нельзя не заметить. Что девушка серьезно влюблена.

ГРИНЬОЛИНО. Тьфу, какой дурак! Я это и сам знаю. Она ж от любви проглотила язык!

ДОКТОР. Ах, язык! Так бы и сказали, сейчас исследуем. Высуньте язык, дорогая.

ЗИНФАНДЕЛЬ показывает «язык» ГРИНЬОЛИНО. ПИНО изучает его специальным молоточком.

Нет, здесь тоже все в порядке. Вы напрасно волнуетесь.

ГРИНЬОЛИНО. Какое – «в порядке», когда она разучилась им пользоваться.

ДОКТОР. Ну знаете ли, у языка столько назначений, что довольно трудно потерять их все сразу…

ПИНО продолжает любовно изучать язычок ЗИНФАНДЕЛЬ, в то время как АРЛЕ КИНО и СЕЭРА к великой досаде ГРИНЬОЛИНО отвлекают его.

ДОКТОР. Один чудак сказал, что если бы язык был дан человеку для спора и насмешек, то человек был бы глух и слеп. Если бы это было так, эволюция бы давно завершилась. Без общения нет жизни. Главное средство общения – человеческий голос – божественнейший из инструментов. С одной стороны, голос хорошо защищен, с другой – нещадно эксплуатируется – конечно, если не говорить о влюбленных. У него два верных помощника – нос и язык. Если бы не нос, что бы дарило нам радость от благоуханий, дурманящих до потери сознания? А разве не язык порождает слово – основу мироздания, воплощающую строгость мысли и высоту чувств! К тому же что может тоньше и точнее передать трепетную сладость поцелуя забывшихся от страсти губ…

ЗИНФАНДЕЛЬ и ПИНО целуются. ГРИНЬОЛИНО наконец удается вырваться из рук преследователей.

ГРИНЬОЛИНО. Доктор, да прекратите же вы свои исследования! От вас требуется, чтобы моя жена могла разговаривать, когда мы поженимся – и больше ничего.

ДОКТОР. Ах, вот оно что! Но для этого мне надо обследовать и ваш язык. Не бойтесь, это не больно. Зато сразу станет ясно, сможете ли вы успешно общаться. Ведь если в языках согласья нет…

Теперь открывает рот ГРИНЬОЛИНО. ПИНО с помощью медицинского инструмента подвергает его мучительному испытанию.

ДОКТОР. … то беседы, скажите «ааа»

ГРИНЬОЛИНО. ааа… Кх!

ПИНО со всей силы прижимает язык ГРИНЬОЛИНО

Или ссоры, «ааа»

ГРИНЬОЛИНО. ооо… йок!

Треплет его за язык в разные стороны.

И пустые разговоры,

Пенье, чмоканье, шипенье

Не дадут удовлетворенья, «ааа»

ГРИНЬОЛИНО. «уаа… ой!»

Щелкает его по языку.

А любовное общенье

Будет сплошь одно мученье!

скажите «ааа».

ГРИНЬОЛИНО. «ааа» хваа – аа!

ПИНО целует ЗИНФАНДЕЛЬ, которая падает в его объятья

ГРИНЬОЛИНО. чтоо…оо!

ДОКТОР. Да, забыл, некоторые еще любят сквернословить.

ПИНО зажимает язык ГРИНЬОЛИНО, который, замерев от боли, чертыхается, задыхаясь.

Пауза позволяет АРЛЕ КИНО и двум девушкам пуститься наутек. Такси выписывает замысловатые виражи, пытаясь уйти от преследования ГРИНЬОЛИНО.

«Доктор» всячески ему «помогает», что в решающий момент лишает ГРИНЬОЛИНО возможности их поймать. Все четверо исчезают за кулисы.

Картина четвертая

Высохший виноградник. ВОЛШЕБНИК, как и в первой картине, стоит около двух Лоз, на плечах у которых лежит мотыга, изображающая забор. По ту сторону забора в свете полой луны виден ПИНО.

АРЛЕ КИНО за руки ведет в темноте ЗИНФАНДЕЛЬ. Увидев ПИНО, она бросается к нему, но останавливается у забора.

ЗИНФАНДЕЛЬ. Пино, я так скучала в разлуке!

ПИНО. Зинфандель, когда я вижу тебя, то забываю обо всех страданиях. Наша любовь не знает преград.

ВОЛШЕБНИК щелкает пальцами, и «забор» падает. ЗИНФАНДЕЛЬ и ПИНО бросаются друг к другу в объятья и замирают в поцелуе.

АРЛЕ КИНО. Разве это не сказка? Юноша встретил девушку, и они полюбили друг друга. А почему? А потому что у них есть настоящий друг – Арле Кино. Это о том, что такое жизнь. Жизнь – это сны наяву.

АРЛЕ КИНО, довольный исполненной миссией, отхлебывает вина, затем берет в руки мотыгу и всей сцены мурлыкает под нос мелодию. Свет гаснет…

ВОЛШЕБНИК. Давайте их ненадолго оставим. Любовь принадлежит тем, кто умеет заставить сердца стучать в унисон. Пино и Зинфандель знают, что это такое. Но трудно будет примирить враждующие стороны, будь-то народы или целые страны. А что, если бы поссорить Вселенную? Ничто так не разделяет людей, как расчет или жадность.

Гитарный аккорд. АРЛЕ КИНО замирает. Свет, падающий на ВОЛШЕБНИКА, медленно гаснет. Когда зажжется свет в зале, сцена должна быть пуста.

Конец первого акта.

Действие второе

Картина первая

Виноградник. Встает солнце. Первые лучи падают на застывших в поцелуе ПИНО и ЗИНФАНДЕЛЬ. АРЛЕ КИНО, передегустировавший вина, лежит около двух Виноградных Лоз, «стоящих» на полусогнутых ногах.

Входит ВОЛШЕБНИК с мотыгой.

ВОЛШЕБНИК(обращаясь к зрительному залу). Ну, вот, друзья, мы снова вместе, и я вижу, вам не терпится узнать, чем кончилась эта история. Не буду вас томить. Итак, свадьба, которая должна примирить враждующие семейства Панграцио и Болардо, иными словами – брак по расчету. Но невеста не любит Гриньолино и, нарушая волю отца, решет бежать с возлюбленным Пино. Любовь Пино и красавицы Зинфандель грозит не примирить семейства, а в конец рассорить. Любовь соединила их сердца, но жестокая вражда отцов – серьезная помеха. (Он просовывает мотыгу между Пино и Зинфандель, восстанавливая забор). Вот так и будет, если мы с вами не придем на помощь.

ВОЛШЕБНИК щелкает пальцами: ПИНО, ЗИНФАНДЕЛЬ и АРЛЕ КИНО оживают.

АРЛЕ КИНО. Ооо… голова раскалывается. Что это? Они никак все вместе? (С любопытством обходит влюбленных, затем начинает усиленно тащить ПИНО в сторону от ЗИНФАНДЕЛЬ). Э – э… извините… гмм… вы что, забыли… Пино!

ПИНО и ЗИНФАНДЕЛЬ, не обращая никакого внимания на АРЛЕ КИНО, продолжают целоваться. АРЛЕ КИНО ходит вокруг них, ударяя то по плечу одного, то другого. Они не могут расстаться.

АРЛЕ КИНО(к Пино и Зинфандель). Э – э… вы то, забыли?.. Сегодня же свадьба… Вся округа соберется поглазеть на вас с Гриньолино! (Пауза). Бесполезно! Если страсть не дала им замерзнуть при луне, то солнце ее только подогревает… Делать нечего, пойду посплю в теньке.

АРЛЕ КИНО спит стоя. Входит горько рыдающая СЕЭРА. Она идет по сцене, ничего не видя перед собой, и по дороге сшибает АРЛЕ КИНО. Возвращается и, рыдая, еще раз сшибает с ног только что поднявшегося АРЛЕ КИНО. Затем возвращается и в третий раз. АРЛЕ КИНО приседает. Она останавливается пред ним и смотрит вниз.

СЕЭРА(спокойным голосом). Арле Кино, ты что там делаешь?

АРЛЕ КИНО. Прячусь от дурного сна. (Отряхивается). Ты почему плачешь?

СЕЭРА(вновь начинает плакать). Ууу! Ууу! Панграцио велел найти Зинфандель и без нее не возвращаться. А если я не успею до свадьбы…

АРЛЕ КИНО. Ну и что?

СЕЭРА. Нас выгонят из дома и никогда не пустят.

АРЛЕ КИНО. Хотя бы свадьбы не будет.

СЕЭРА(еще громче плача). А что в этом хорошего? Я хочу, чтобы она была.

АРЛЕ КИНО. Интересно!

СЕЭРА. Я хочу, чтобы Пино и Зинфандель поженились. Чтобы у них на свадьбе было много музыки, веселья и танцев. Пусть шампанское стреляет, музыканты марш играют, все в веселье пребывает и влюбленным благ желают.

АРЛЕ КИНО. Ишь ты! Что же этому мешает!

СЕЭРА. Я не видела Зинфандель со вчерашнего вечера.

АРЛЕ КИНО. Я скажу тебе где она, но только если ты меня поцелуешь!

СЕЭРА. Это вымогательство!

АРЛЕ КИНО. Один поцелуй!

СЕЭРА. Сейчас или потом?

АРЛЕ КИНО. Сейчас, сейчас и только сейчас!

Она целует его. Он крутится волчком: «Ооо!» и показывает в направлении ПИНО и ЗИНФАНДЕЛЬ.

СЕЭРА. Это спасение.

Целует его еще раз. Он падает на землю, сраженный восторгом. СЕЭРА бросается к влюбленным.

ПИНО И ЗИНФАНДЕЛЬ(оборачиваются, возвращаясь к реальности). Свадьба…!

СЕЭРА. Ну, конечно! Все готовятся к приему гостей.

ЗИНФАНДЕЛЬ. Пино, что же нам делать? Отец сойдет с ума, если узнает.

СЕЭРА. Он сойдет с ума только если не получит воду для своих виноградников.

ЗИНФАНДЕЛЬ. Но если я убегу, он будет разорен.

ПИНО. Вовсе необязательно!

ЗИНФАНДЕЛЬ(в один голос с СЕЭРОЙ). Как это?

ПИНО(в то время как они, затаив дыхание, ждут его ответа). Пусть будет свадьба!

АРЛЕ КИНО(хлопает в ладоши). Пусть будет… ээ… Как это?

ПИНО. Ты, Арле Кино, будешь Зинфандель.

АРЛЕ КИНО. Я – Зинфандель?!.. гмм… ничего не понимаю!

ПИНО. Все очень просто. Гриньолино будет думать, что Зинфандель это Зинфандель, а на самом деле это будешь ты. И брак признают недействительным.

АРЛЕ КИНО. Конечно, недействительным… Ишь, чего захотели… Нет – нет, это не для меня… я не могу, увольте.

ПИНО. Послушай, Арли, под вуалью тебя все равно никто не увидит. А когда скажут целоваться…

АРЛЕ КИНО. Ты думаешь я позволю этому мокрому губошлепу прикоснуться ко мне?!

ПИНО. Я думаю, это все не зайдет так далеко.

АРЛЕ КИНО. Конечно, не зайдет, потому что я его уже пристукну. Нет – нет, я отказываюсь. (Уходит).

СЕЭРА. Ты должен помочь нам. Я прошу тебя, Арли…

АРЛЕ КИНО. Панграцио с Болардо меня прибьют, не говоря о… (Смотрит в готовые заплакать глаза СЕЭРЫ). Ну говори, что ты хочешь, чтобы я сделал?

ПИНО. Я придумал. Сеэра, иди, скажи, что ты нашла Зинфандель, все в порядке. Пускай Панграцио спокойно разбавляет вино. Но в бокалы гостей попадает не оно. Я дам тебе самых отобранных вин из наших подвалов. (Достает бурдюк с вином). Вот! Тогда, Арли, ты станешь лишь причудливой игрой распаленного воображения Гриньолино. Да и Болардо с Панграцио этому поддадуться тоже. А мы тем временем обвенчаемся.

АРЛЕ КИНО(не разделяющий всеобщего энтузиазма). Занятная перспектива, нечего сказать.

ПИНО. Не волнуйся, Арли. Сеэра поможет тебе одеться и отведет к Гриньолино.

АРЛЕ КИНО(безнадежно). Мне кажется, я могу пасть жертвой собственного воображения.

ЗИНФАНДЕЛЬ(ПИНО). Ты – чудо!

СЕЭРА(АРЛЕ КИНО). И ты, Арли, тоже.

АРЛЕ КИНО. Понятно. Эпитафия на моей могиле будет гласить.

 
Здесь Арле Кино погребен —
Был славный малый и умен,
Но полюбил, и был таков —
Не плачьте из-за дураков.
 

ПИНО и ЗИНФАНДЕЛЬ, прощаясь, целуются. АРЛЕ КИНО берет мотыгу как гитару и на музыку «Реквиема» Моцарта поет серенаду СЕЭРЕ. ВОЛШЕБНИК склоняется над бурдюком вина, чтобы поколдовать.

ВОЛШЕБНИК. А теперь и мне пора на сцену. Ибо какая же сказка без волшебства. Дайте волшебнику взмахнуть своим жезлом!

Мотыгой как жезлом он машет над бурдюком вина. СЕЭРА его узнает.

А ну, музыканты! Актеры! Танцоры! Покажите свое мастерство.

Щелкает пальцами. Труппа актеров исполняет арлекинаду, очищая сцену.

Картина вторая

Подготовка к свадебному приему гостей. Возвращаются танцоры, исполняя сольные танцевальные и пантомимические номера. Одетые в праздничные костюмы музыканты и актеры выносят и расставляют декорации.

Сцена говора к арлекинаде. Задник исполнен в черно – белых тонах. По нижнему краю – ряд ламп освещения. Параллельно на сцене стоит празднично сервированные стол, покрытый яркой черно – белой скатертью.

БАРБЕРА заканчивает сервировку стола, разливает, расставляя в ряд, вино по объемным чащам. ПАНГРАЦИО в ярости.

ПАНГРАЦИО. Все потеряно! Я разорен! Земля, вода – все пропало. И денежки плакали. Что делать? Ее не было целую ночь – где, спрашивается, она гуляла? А вдруг она совсем не вернется? Это конец! Ни земли, ни воды, ни винограда, ни денег! Может быть кто-нибудь знает, где моя Зинфандель? А? (Обращается к зрителям)…. Не слышу! Вы не видели Зинфандель? Нет. И вы тоже?.. Что же мне делать? А так хорошо все было готово. Оставалось только отдать ее замуж.

БАРБЕРА. Не отдать, а продать – это больше похоже на правду.

ПАНГРАЦИО. Замолчи! А то я позову полицию! И посажу вас всех под домашний арест! И себя посажу вместе с вами! Тут надо ухо держать востро – возможно, это все проделки Болардо.

БАРБЕРА. И поделом тебе! Надумал строить свое счастье на несчастье других (уходит).

ПАНГРАЦИО провожает ее взглядом, затем украдкой разбавляет вино.

Входят БОЛАРДО и ГРИНЬОЛИНО.

БОЛАРДО. Неслыханный скандал! Все говорят, она сбежала. Если нам сейчас же не покажут невесту, то свадьбы не будет! Тогда я устрою этому Панграцио! Заберу его землю и не дам ни капли воды. Нет, лучше подам в суд, – пусть сделают так, чтобы здесь не шел дождь!

Читает доверенность на передачу земли и вычеркивает названия земельных участков. ГРИНЬОЛИНО изучает свое отражение в пустом бокале.

ГРИНЬОЛИНО. Если она сбежала, то я уеду. Зачем мне убивать ее избранника? Им повезло, что я не скор на расплату.

БОЛАРДО. Что-то я давно не видел Пино. Где его носит?

ГРИНЬОЛИНО. Он все время торчит на винограднике. Нравится ему ломать спину из-за нескольких виноградин! Как началась засуха, он оттуда не вылезает… а где Арле Кино?

Присаживается у края стола. Входит ПАНГРАЦИО и разливает прозрачное, как вода вино.

ПАНГРАЦИО. Болардо!

БОЛАРДО. Панграцио!

ПАНГРАЦИО. Где вода!

БОЛАРДО. Дочь найди сперва!

ГРИНЬОЛИНО. А мои триста акров!

Делают грубые жесты, поднимая левую руку к правому плечу и ударяя по ней правой рукой, начинают бутузить друг друга и кататься по столу. Не замечают, как входит СЕЭРА с бурдюком вина и вместо воды разливает прекрасное белое вино.

БОЛАРДО. Ты не сдержал слова.

ПАНГРАЦИО. А ты украл мою дочь, чтобы не давать мне воду!

БОЛАРДО. Ты, наверное, сам ее украл, чтобы сохранить триста акров.

ПАНГРАЦИО. Где Сеэра? Я когда послал ее, чтобы она привела Зинфандель!? (Видит служанку). Вот она, наконец-то! Где тебя носит?

СЕЭРА. Слушаю, господин Панграцио!

ПАНГРАЦИО. «Слушаю»! это я тебя слушаю!

СЕЭРА. Я нашла.

ПАНГРАЦИО. Что нашла! Говори пояснее!

СЕЭРА. Вашу дочь!

ПАНГРАЦИО. Где она?

СЕЭРА. У себя.

ПАНГРАЦИО. Почему не привела?

СЕЭРА. Вы приказывали найти, а совсем не привести.

ПАНГРАЦИО. Что же это за наказание!? Сейчас я ее сам приведу.

Уходит.

БОЛАРДО. Э, нет. Теперь это не пройдет. Если ее там нет, ты мне сразу подпишешь дарственную на триста акров. (Держит бумагу в руках).

Оба уходят направо. СЕЭРА остается одна.

СЕЭРА. Причем здесь я, если вы между собой никак не разберетесь.

Убегает налево, возвращается с ЗИНФАНДЕЛЬ. Девушки подталкивают сопротивляющегося АРЛЕ КИНО, одетого в розовый свадебный парад с вуалью. То и дело взрываюсь, он едва повышает в туфлях на каблуках.

АРЛЕ КИНО. Кажется, у меня сползают колготки.

ЗИНФАНДЕЛЬ. Глупости, все в порядке. Только не забывай время от времени подкручивать локон.

АРЛЕ КИНО. Зачем?

СЕЭРА. Вот так (показывает). Тогда тебя никто не заподозрит.

АРЛЕ КИНО(пытается повторить). Локон?! А, я забыл, что у меня теперь их полная голова. Ну и ну!

ЗИНФАНДЕЛЬ. Ой, кто-то идет! Бежим скорее!

АРЛЕ КИНО(задерживает СЕЭРУ). Если я подарю ей, ты выйдешь замуж за Арле Кино?

СЕЭРА. А что мне подаришь?

АРЛЕ КИНО. Луну!

СЕЭРА. Вот уж в толк ничего не возьму?

АРЛЕ КИНО. Я подарю тебе мое сердце, цветы, и любовь, и весну!

СЕЭРА. Духи и гребенки – тогда я пойму!

АРЛЕ КИНО. А теперь один поцелуй на прощание –

Целуются.

Не может в любви быть признания!

У-у-у!

ЗИНФАНДЕЛЬ(за сценой). Скорее, Сеэра!

СЕЭРА. Бегу. Прощай Арле Кино. Не забывай меня!

Вручает ему бурдюк и убегает.

АРЛЕ КИНО. Прощай… (крутит на палец локон). Разве такое забудешь?.. (Другой рукой крутит вилкой спагетти в миске).

Входит ГРИНЬОЛИНО. Видит АРЛЕ КИНО (Зинфандель).

ГРИНЬОЛИНО. О, что я вижу! Нет, это мираж! Зинфандель! И одна! Значит не надо никого убивать! (К Арле Кино – Зинфандель). Дорогая, вы доказали, что вы само совершенство! Я шел сюда, чтобы положить на алтарь нашей любви… (опрокидывает стакан вина). Заверение в нерушимости моих чувств к вам!

АРЛЕ КИНО. Ах, нерушимости! (Накручивает на вилку спагетти, собирается есть). Может быть хотите спагетти?

ГРИНЬОЛИНО. Какие могут быть спагетти! Ну присядьте рядом, прошу вас! Можно я налью вам вина?

АРЛЕ КИНО начинает нервно крутить локон. Чтобы его не узнали, он погружается в задумчивое молчание, лишь изредка прерывая его возгласами под нос «Хмм», «ах», «э – э-э», «да – да», «хорошо», что дает ему время на обдумывание следующего поступка. Молчание сопровождается набором лишенных логики жестов: он кладет голову на плечо ГРИНЬОЛИНО, кокетливо играет глазами, любовно перебирает его волосы. Пока ГРИНЬОЛИНО отвлекается на эти знаки внимания, АРЛЕ КИНО успевает поправить колготки, подтянуть сползающую грудь, затянуть потуже корсет и т. д.

ГРИНЬОЛИНО(душится вином как духами). Знаешь, дорогая, я буду говорить тебе «ты», глупо было бы сомневаться, что ты меня любишь. У меня было столько женщин, что для меня не секрет, как меня можно любить. Я не злопамятен, я все прощу. Даже эту ночь, которую ты провела с Арле Кино. Вот негодяй! Если я только его когда-нибудь встречу…

Хочет погладить ногу АРЛЕ КИНО, которую тот поспешно убирает.

АРЛЕ КИНО. Хочу конфет! Дай мне конфет!

ГРИНЬОЛИНО. Сколько страсти!.. Чего сегодня, среда? Если среда? Я скажу «да» и мы поженимся!

АРЛЕ КИНО хватает за руку не в меру пылкого ГРИНЬОЛИНО.

АРЛЕ КИНО. Нет, четверг! Чья это рука – твоя или моя? (… и отпускает его руку в спагетти).

ГРИНЬОЛИНО. Какая разница? (Вытирает руку). Если сегодня четверг, завтра будет среда, и мы поженимся.

АРЛЕ КИНО. Мне кажется, здесь что-то не так.

ГРИНЬОЛИНО. Ты права, я кажется, скоро потеряю голову от счастья.

АРЛЕ КИНО. Хорошо, если одну только голову!

ГРИНЬОЛИНО. Ты что-то сказала?

ГРИНЬОЛИНО. Ты шутишь!

АРЛЕ КИНО. Я не шучу. После нашей с тобой последней встречи я дала клятву не раздеваться.

АРЛЕ КИНО с жадностью жует ножку индейки.

ГРИНЬОЛИНО. Никогда? Никогда?

АРЛЕ КИНО. Даже в турецкой бане.

ГРИНЬОЛИНО берет за руку АРЛЕ КИНО.

ГРИНЬОЛИНО. Ну перестань! О, у тебя такие холодные и влажные руки, я принесу тебе шаль.

АРЛЕ КИНО. Это не моя рука, это ножка индейки.

ГРИНЬОЛИНО подносит к глазам ножку индейки.

ГРИНЬОЛИНО. Тьфу ты, какой дурак! Ха – ха – ха! Зинфандель, ты неиссякаемый источник неожиданностей!

АРЛЕ КИНО. Ну, это еще пустяки!

ГРИНЬОЛИНО. Нет, тебе все равно нужна шаль. Я тебя укутаю и посажу у камина.

Показывает. АРЛЕ КИНО резко вскакивает.

АРЛЕ КИНО. О – о-у! Ну и нахал… (бросает ножку индейки). Если ты еще раз ко мне прикоснешься, это плохо кончится. (Подтягивает корсет). Ах, я хотела сказать, мне плохо. Здесь очень душно.

ГРИНЬОЛИНО(ободренный). Да – да, я понял, что ты хотела сказать, дорогая. Страсть раздирает меня на части. Не визжи, сейчас я тебя поцелую!

АРЛЕ КИНО. Никогда! Если ты только прикоснешься ко мне, то я, я… (хватает миску со спагетти и переворачивает ее наголову ГРИНЬОЛИНО). Где я могу вымыть руки!

АРЛЕ КИНО выбегает, в то время как ГРИНЬОЛИНО стоит и выбирает макароны из головы, ободренный больше прежнего он бросается вслед за АРЛЕ КИНО (Зинфандель), прихватив графин с вином.

ГРИНЬОЛИНО(захмелев). Какая женщина!.. Тигрица!..

Входят ЗИНФАНДЕЛЬ, ПИНО и СЕЭРА. Смеются.

ПИНО. Ну, вот, Гриньолино попался! Все идет как по маслу, только вот… (ЗИНФАНДЕЛЬ) Должен раскрыть один секрет.

ЗИНФАНДЕЛЬ. Кому, Гриньолино?

ПИНО. Нет, тебе. Я вовсе не Пино. То есть, конечно, я Пино, но не тот, а этот – в общем, я младший брат Гриньолино.

ЗИНФАНДЕЛЬ поражен. Она в задумчивости отворачивается, затем поворачивается к ПИНО.

ЗИНФАНДЕЛЬ. Ты – Болардо! Но даже если бы ты был сыном дьявола, я бы не разлюбила тебя.

Они бросаются в объятия.

СЕЭРА. О – о! Кажется, я наконец-то потанцую на вашей свадьбе!

ПИНО. Чего ты ждешь, Сеэра! Беги, и зови Тартальо!

СЕЭРА. Этот зануда священник! Где он может быть… (Уходит).

ПИНО.

ЗИНФАНДЕЛЬ. А что будет с Гриньолино и Арле Кино?

ПИНО. Немного выдумки, – и мы все устроим! Смотри.

Достает бороду и приклеивает ее к подбородку. Затем достает шляпу и молитвенник.

ЗИНФАНДЕЛЬ. Ты – чудо, Пино!

ПИНО. Это все потому, что я люблю тебя!

Обнимаются. Уходят. Ворча и дергая за разные концы мотыги, входят ПАНГРАЦИО и БОЛАРДО. Пихаясь и толкаясь идут к столу.

БОЛАРДО. Отдавай триста акров!

ПАНГРАЦИО. Ты ничего не получишь!

БОЛАРДО. А как же сделка! Твою дочь не найти. Ты должен все подписать! (Достает документ).

ПАНГРАЦИО. Мошенник! Ты думаешь, а я не знаю, что это ты украл мою дочь, чтобы заполучить виноградник для своего идиота Гриньолино.

БОЛАРДО. Отдай триста акров – и дело с концом!

ПАНГРАЦИО. Сначала воду!

Появляется ВОЛШЕБНИК. В одной руке у него мотыга, а другой – текст пьесы.

ВОЛШЕБНИК. Простите, джентльмены, но так себя не ведут, особенно во время спектакля.

Они ошеломленно смотрят на него.

Забудьте ссоры (наливает каждому по бокалу вина) и Да будет мир!

ПАНГРАЦИО И БОЛАРДО (хором). А ты кто такой?

ВОЛШЕБНИК. Я тот, кто благие намерения примиряет с добрыми делами.

ПАНГРАЦИО. Судья!

ВОЛШЕБНИК. Если хочешь…

ПАНГРАЦИО И БОЛАРДО (один другому). Значит, враль и плут.

Продолжают перебранку, дерутся.

ВОЛШЕБНИК. Джентльмены! Ведите себя достойно! (Разнимает их). Выпейте мой напиток, чтобы я смог спокойно досказать вашу историю.

Они выпивают и как по мановению волшебной палочки успокаиваются, опуская головы на стол.

БОЛАРДО. Какой странный вкус! Ты не знаешь, что мы такое пили? А неважно. Мне давно надоело хорошее вино.

ПАНГРАЦИО. Один чудак сказал: «Если ты винодел, оставь детям деньги, но вино выпей сам».

Засыпают.

ВОЛШЕБНИК. Право же, в стакане воды видишь себя, а в стакане вина – лицо дурака.

Он за волосы поднимает головы спящих, поворачивает их ошеломленными лицами друг к другу и отпускает.

ВОЛШЕБНИК(в зрительный зал). А теперь вы увидите, какая магия кроется в снах, где царствует вечность! Прочь, Панграцио и Болардо! (За сцену). Приведите сюда их тени! Пэнси и Болли! На сцену!

На сцену входят ПЭНСИ и БОЛЛИ – тени спящих Панграцио и Болардо.

БОЛЛИ. Мы из сна – мы есть и нас нет… Но мы не готовы… Мы хотели попозже.

ПЭНСИ. И декорации не те: все ненастоящее, а нам нужна стена. Из чего мы сделаем сцену?

БОЛЛИ. Разве ты сможем сыграть трагедию, когда идет фарс?

ВОЛШЕБНИК. Вы из сна и вам все подвластно. Начинайте, а я помогу. (Показывает текст пьесы). Вы готовы?

ПЭНСИ И БОЛЛИ (грустно). Готовы. Мы всегда готовы.

ВОЛШЕБНИК устраивается на сцене у задника.

ВОЛШЕБНИК. Итак, начинаем!

Взмахивает мотыгой как жезлом. Тени БОЛЛИ и ПЭНСИ опускаются на сцену и замирают в полулежащем положении. Виноградные Лозы, увядшие и иссушенные, опускаются около них. Далее пантомима разворачивается как комментарии к рассказу ВОЛШЕБНИКА. Диалог может быть сокращен, исходя из потребности пантомимы.

ВОЛШЕБНИК. Вы заметили, как тихо растут виноградные Лозы? Вода и солнце – вот что их поит и кормит. И если влаги хватает, то виноградины будут как жемчуг, и если хватает, то виноградины будут как жемчуг, и если хватает тепла, то в каждой останется солнце. Что их заботит? Найти, обо что бы обвиться? Или их тянет подняться повыше в небо? Или боятся они превратиться до срока в сладкий, но влаги лишенный в морщинах изюм.

ПАНГРАЦИО и БОЛАРДО толкаются, пыхтят или обнимаются во сне, в то время как их Тени разыгрывают пантомиму.

ВОЛШЕБНИК. В той долине, где рос виноград, жил законник, считавший, что он хороший винодел… и винодел, полагающий, что отлично знает законы. «Сосед хорошо, когда забор хороший» – думал каждый и мечтал возвести между виноградниками стену.

ПЭНСИ и БОЛЛИ плетут из цветных свадебных лент из гофрированной бумаги стену и укрепляют ее, привязав спереди и сзади к стульям.

ВОЛШЕБНИК. Так часто бывает с соседями, будь то братья или народы, и они начинают класть камень на камень. Почему бы не разгородиться, чтобы потом повоевать?

ПЭНСИ и БОЛЛИ заговорщицки устраиваются по разным стороны стены.

ГРИНЬОЛИНО(за кулисами). Эй! Зизи! Я тебя потерял! Ты где?

АРЛЕ КИНО. Меня зовут Зинфандель. И отстаньте от меня со своими ухаживаниями!

ВОЛШЕБНИК. Эй, за кулисами, пожалуйста, потише! Вы нам мешаете!

АРЛЕ КИНО и ГРИНЬОЛИНО показываются из-за кулис.

АРЛЕ КИНО И ГРИНЬОЛИНО (хром). Ой! Простите!

ВОЛШЕБНИК(подсказывает Болли). Иди к стене, и посмотри, что так с соседями!

БОЛЛИ послушно идет к стене. Из-за забора БОЛЛИ подглядел, что ПЭНСИ трудится, но было видно плохо. Он попросил дать разрешение перелезть, но ПЭНСИ отказал. Чуть позже как-то ПЭНСИ в засушливые дни у БОЛЛИ попросил воды: «Нет, – твердо тот ответил, – вода моя, а значит не твоя. Не дам». А сам подумал: «Пусть виноградник у соседа высохнет». И вот пошла война!

ПАНГРАЦИО просыпается. Пантомима замирает.

ПАНГРАЦИО. С ума сошел! Болардо, какой тут «мой» быть может виноградник, – он весь един! Как может воду запереть за то лишь, что есть стена меж нами как межа! Противный скряга.

БОЛАРДО(просыпаюсь). Ах, я скряга! Ну подожди! Дождешься, что все высохнет! Тогда узнаешь цену своим словам, негодник!

ВОЛШЕБНИК. А почему бы вам не примириться?

ПАНГРАЦИО И БОЛАРДО (хором). Нам?! Никогда!!

ВОЛШЕБНИК. А если бы не виноградник, но жар земной пред вами находился, ужели б и тогда не примирился, что спасти его?!

БОЛАРДО. Но это сон… мы кажется забылись и говорим во сне, как наяву…

ПАНГРАЦИО. Хорош же сон у нас, когда грозит нам полным вымиранием!

ПЭНСИ и БОЛЛИ протягивают друг другу рука из-за стены.

ВОЛШЕБНИК. Вот интересно, сон – волшебный, но в актерах волнения нельзя унять. Итак, один их них решиться должен, пойти на риск и мудро поступить – иначе жизнь умрет и на всегда!

БОЛАРДО. Какой же мерзкий сон! Послушай, Панграцио, возьми себе воды, но дай покой и мне! С чего он начался? Не помнишь?

ПАНГРАЦИО(в раздумье). Не знаю. Ты у нас законник. Но я тебе не верю. Для тебя слова – вода: то дал, то взял. Ты ждешь мои все те же триста акров и дал под них воды! Что скажешь, я не прав? Хорек зубастый!

ВОЛШЕБНИК. Так будем продолжать?

ПАНГРАЦИО И БОЛАРДО. Да!! Только так!!

ВОЛШЕБНИК. Понятно. Ну что же, если окончательно решенье ваше, то пьесу мне придется переделать.

ВОЛШЕБНИК щелкает пальцами. ПЭНСИ и БОЛЛИ оживают. Головы Болардо и Панграцио опять опускаются на стол. ВОЛШЕБНИК начинает писать в своей записной книжке.

ПИНО в костюме священника, с подложным из подушки животом и забиты париком поддерживает ГРИНЬОЛИНО, который, как куль соломы, мертвецки пьяный, свешивается с плеча Арле Кино. Оба потягивают вино.

ГРИНЬОЛИНО. Нет, но до чего же мила, ни дать, ни взять – красотка! Никто не устоит… Тебе бы быть актрисой, слышишь? Станешь звездой. А я буду твоим импресарио.

АРЛЕ КИНО. Нет, это не для меня.

ГРИНЬОЛИНО. Как это не для тебя? Вы только послушайте! Ты не дооцениваешь свои возможности! Обольстительна – раз! Глупа – два! Да еще с голубыми глазами!