Текст книги "Целовать девушек"

Автор книги: Джеймс Паттерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Глава 94

Боль была страшная, но Кейт удержалась на ногах. И тогда она увидела второго. Он размахнулся и нанес удар в лоб. Она услышала, как что-то звякнуло, и почувствовала, что падает, опрокидывается. И как будто испаряется. Самым настоящим образом. И затем повалилась на деревянный пол.

Два голоса витали над ней. Два чудовища забрались к ней в дом. Стереокошмар.

– Ты не должен был приходить. – Она узнала голос Казановы. Он разговаривал со вторым пришельцем. Таинственный демон под номером два. Доктор Уилл. Рудольф?

– Нет, именно мне положено здесь быть. Мне наплевать на эту безмозглую суку. Она меня не волнует. Подумай над этим. Пораскинь мозгами.

– Ладно, ладно, Уилл. Что же ты собираешься с ней сделать? – Это снова говорил Казанова. – Она твоя. Ты этого хотел?

– Я бы с удовольствием съел ее. Отгрызал бы по кусочку, – сказал доктор Уилл Рудольф. – Или это чересчур?

Они шутили и смеялись, словно два приятеля в закусочной у спортплощадки. Кейт чувствовала, что удаляется. Уходит. Но куда?

Уилл Рудольф сказал, что купил ей цветы. Они оба рассмеялись шутке. Они снова охотились на пару. И никто не мог остановить их. Кейт чувствовала запах, исходивший от их тел. Крепкий мужской мускус, неотступный, непреодолимый, подавляющий.

Она долгое время оставалась в сознании. Боролась всеми силами. Она была упрямая, своенравная и гордая, как дьяволица. Но все-таки свет в конце концов для нее померк, как гаснет отслуживший свое кинескоп в старомодном телевизоре. Сначала туманная картинка, потом крошечная световая точка, а потом чернота. Как просто, какая проза.

Они включили свет в спальне, когда все было кончено, чтобы все поклонники Кейт Мактирнан могли всласть наглядеться на нее в последний раз.

Хладнокровное убийство.

Глава 95

Всю дорогу от Дарема до Чепел-Хилла, расстояние между которыми около пяти миль, я не мог унять дрожь в руках и ногах. Даже зубы выбивали тяжелую барабанную дробь.

Наконец на повороте с Чепел-Хилл-стрит на Даремский бульвар мне пришлось съехать на обочину, иначе я бы наверняка влетел в аварию.

Совершенно опустошенный, без сил, я сидел в машине, не выключая фар и тупо уставившись на пляшущую в лучах света пыль и обезумевших насекомых, тучами носившихся в утреннем воздухе.

Я старался дышать глубоко и ровно, пытался хоть как-то взять себя в руки. Было начало шестого, и птицы уже распевали вовсю. Я зажал ладонями уши, чтобы не слышать их веселого гомона. Сэмпсон все еще спал в гостинице. Я про него совсем забыл.

Кейт никогда не боялась Казановы. Даже после похищения она была полностью уверена, что сможет за себя постоять.

Я понимал, что винить себя бессмысленно и глупо, и все же винил. С каких-то пор в течение последних нескольких лет я вдруг перестал вести себя как профессиональный следователь. В чем-то это было неплохо, а в чем-то наоборот. С моей работой сопряжено столько боли и страданий, что пропускать их через себя просто невыносимо. Это был самый надежный и прямой способ поставить на себе крест.

Наконец я заставил себя вывести машину на дорогу и пятнадцать минут спустя подъехал к знакомому дощатому дому в Чепел-Хилле.

Старушкиным закоулком называла Кейт эту улицу. Перед глазами у меня стояло ее лицо, ее милая открытая улыбка, я вспоминал ее горячность и неравнодушие к тому, что она считала для себя важным. В ушах у меня до сих пор звучал ее голос.

Мы с Сэмпсоном были в этом доме менее трех часов назад. Слезы душили меня, душа кричала. Я не мог побороть отчаяние.

Я вспомнил наш последний разговор, когда Кейт сказала: «Пусть попробует сунуться, посмотрим, кто кого».

Черно-белые патрульные автомобили, мрачного вида фургоны «Скорой помощи», телевизионные автобусы уже выстроились по обе стороны асфальтированной улицы. Их было так много, что не осталось ни единого свободного места. Мне до тошноты опротивели эти места преступлений. Казалось, будто половина Чепел-Хилла собралась у дома Кейт.

В тусклом свете раннего утра лица были бледными и хмурыми. Все подавлены и обозлены. Этот университетский городок должен быть и всегда был спокойным, демократичным, короче, безмятежным райским уголком вдали от всего остального безумного и суетливого мира. Поэтому многие и стремились здесь жить. Но всему этому пришел конец. Казанова раз и навсегда изменил здешнюю жизнь.

Я нацепил грязные пыльные солнцезащитные очки, которые лежали без дела на приборном щитке в машине уже несколько месяцев. Раньше их носил Сэмпсон. Потом отдал Деймону, и тот напяливал их, чтобы выглядеть таким же солидным, как Сэмпсон, когда я его за что-нибудь отчитывал. Сейчас и я хотел выглядеть солидным и спокойным.

Глава 96

Когда я подкатил к дому Кейт, ноги у меня подгибались и были словно ватные. Может быть, я и выглядел как спокойный и солидный придурок, но сердце у меня трепыхалось и замирало.

Репортеры то и дело щелкали аппаратами, фотографируя меня. Щелчки камер походили на приглушенные выстрелы. Репортеры бросились ко мне, но я шел не останавливаясь.

– Отвалите, ребята, подобру-поздорову, – предупредил я пару особо назойливых. Серьезное предупреждение. – Сейчас не время. Не теперь!

Но заметно было, что даже репортеры и фотографы потрясены, смущены и растеряны.

На месте этого дикого, малодушного преступления были фэбээровцы и даремская полиция. Я заметил много местных полицейских. Приехали из Дарема и Ник Раскин с Дэйви Сайксом. Сайкс метнул в меня злобный взгляд: ты-то, мол, что тут делаешь?

Кайл Крейг тоже подоспел. Именно он, лично, позвонил мне в гостиницу и сообщил о случившемся.

Кайл подошел ко мне, обнял за плечи и зашептал на ухо:

– Она в очень тяжелом состоянии, Алекс, но держится как-то. Должно быть, очень хочет жить. Ее с минуты на минуту должны вынести. Останься здесь, со мной. Не входи в дом. Поверь, так будет лучше.

Я слушал Крейга и чувствовал, что вот-вот рухну на виду у репортеров и всех знакомых и незнакомых людей. В голове и в сердце творилось Бог знает что. И все-таки я вошел в дом и осмотрел то, что способен был осмотреть.

Он снова приходил к ней в спальню… ворвался прямо туда.

Но что-то было не так… что-то не вырисовывалось… что-то… но что?

Ребята из «Скорой помощи» Медицинского центра Дьюк положили Кейт на специальные носилки для получивших серьезные спинные и мозговые травмы. Ни при каких самых трагических обстоятельствах на моей памяти никого не переносили с такой осторожностью. Лица врачей, выносивших Кейт, были совсем серые. Толпа при их появлении мгновенно смолкла.

– Ее отвезут в Медицинский центр Дьюк. Университетские медики будут возражать, но все-таки это лучшая клиника штата, – сказал мне Кайл. Он старался меня ободрить, успокоить здравыми рассуждениями, и получалось это у него, надо признать, совсем неплохо.

«Что-то не так… какая-то тут загвоздка… Думай. Пытайся сосредоточиться. Это может быть очень важно…» Но сосредоточиться я не мог никак. Пока, во всяком случае.

– Что с Виком Саксом? – спросил я Кайла.

– Он приехал домой около десяти. И до сих пор там… Но утверждать, что он не выходил все это время, мы, пожалуй, не стали бы. Может быть, и проскользнул как-нибудь мимо нас. Вполне вероятно, что у него в доме есть запасной выход. Хотя сомневаюсь.

Я бросил Кайла Крейга и подошел к одному из докторов в белых халатах из университета Дьюк, стоявших рядом с машиной «Скорой помощи». То и дело мелькали вспышки фотокамер. Криминалисты делали «памятные» снимки, сотни снимков места преступления.

– Можно мне поехать с ней?

Доктор грустно покачал головой.

– Нет, сэр, – сказал он, и голос его звучал как при замедленной съемке. – Нет, сэр. В машине могут ехать только члены семьи. Простите, доктор Кросс.

– Сегодня я и есть член ее семьи, – сказал я и, не глядя на него, взобрался в машину сзади. Он не пытался меня остановить. Да и не смог бы.

У меня все тело онемело. Кейт лежала посреди кучи контрольных и реанимационных приборов в тесном помещении санитарной машины. Я боялся, что она умерла, пока я залезал в машину или когда ее выносили из дома.

Я сел с ней рядом и бережно взял в руку самые кончики ее пальцев.

– Это я, Алекс. Я с тобой, – шепнул я ей. – Держись. Ты ведь такая сильная. Вот и теперь держись.

Тот самый врач, который не пускал меня в машину, теперь сел рядом. Он был обязан сообщить мне правила, но не собирался настаивать на их соблюдении. На табличке у него на груди значилось: «Доктор Б. Стрингер, университет Дьюк, бригада „Скорой помощи“». Я был его крупным должником теперь.

– Вы не могли бы мне сказать, какие у Кейт шансы? – спросил я, как только машина плавно тронулась с места, покидая это прибежище ночных кошмаров – Чепел-Хилл.

– Боюсь, на этот вопрос трудно ответить. Чудо уже то, что она до сих пор жива, – объяснил он тихо и вежливо. – Множественные ушибы, переломы, некоторые открытые. Сломаны обе скулы. Возможно, растяжение шейных позвонков. Она, вероятно, прикинулась мертвой. Хватило присутствия духа перехитрить его.

Лицо Кейт было все порезано и распухло. Почти совсем неузнаваемо. И я понимал, что так же обстоит дело с ее телом. Я осторожно прижался щекой к руке Кейт, а машина неслась вперед, к Медицинскому центру Дьюк. У нее хватило присутствия духа перехитрить его? Да, духа у Кейт, конечно, хватало, и все же я не представлял себе, как это могло быть.

Теперь мне не давала покоя другая мысль. Она поразила меня еще около дома. Мне показалось, я понял, что было не так в спальне Кейт.

Уилл Рудольф там был, не так ли? Джентльмен-Ловелас явился туда и напал на Кейт. Наверняка это был он. Стиль его. Грубое, выходящее за все рамки насилие. Ярость.

Признаков присутствия Казановы практически не ощущалось. Никакой эстетики. И все-таки такое страшное насилие… Их было двое. Два чудовища объединились в одно целое. Может быть, Рудольф ненавидел Кейт, потому что ее любил Казанова? Может быть, в его извращенном сознании родилась мысль, что она встает между ними? Или они оставили Кейт в живых намеренно, чтобы она до конца своих дней вела растительное существование калеки?

Так, значит, они теперь работают на пару. И поймать, остановить надо обоих.

Глава 97

ФБР и даремская полиция решили на следующий день, прямо с утра, вызвать доктора Вика Сакса на допрос. Серьезное решение, ключевое во всем деле.

Действовать надо было осторожно и умело, поэтому пригласили из Виргинии специального следователя. Он числился в списках ФБР как профессионал высшего класса, и звали его Джеймс Хикин. Сакса он продержал на допросе все утро.

Мы с Кайлом Крейгом и следователями Ником Раскином и Дэйви Сайксом наблюдали за допросом по монитору в даремском полицейском управлении. Я чувствовал себя словно изголодавшийся бродяга, прижавшийся носом к окну дорогого ресторана. Но в ресторане том еды не подавали.

Следователь ФБР дело свое знал туго, вел допрос чрезвычайно терпеливо и искусно, как блестящий адвокат. Но Вик Сакс ни в чем ему не уступал. На пулеметную очередь вопросов отвечал внятно, спокойно и даже слегка надменно.

– Этого ублюдка не проймешь, – заметил Дэйви Сайкс, нарушив тишину нашего наблюдательного пункта. Хорошо, хоть ему и Раскину не наплевать, и на том спасибо. Впрочем, местным детективам тоже не позавидуешь: им, беднягам, приходилось по большей части наблюдать со стороны это безнадежное расследование.

– Что у вас есть на Сакса? Не советую скрывать, – сказал я Нику Раскину, когда мы подошли к кофейному автомату.

– Мы притащили его сюда, потому что наш шеф полиции тупица, – сообщил Раскин. – У нас пока на Сакса нет ничего. – Но я подумал, что ни ему, ни кому другому, связанному с этим делом, доверять не стоит.

Промучившись два часа в соревновании по перетягиванию каната, следователь Хикин не добился ничего, кроме признания в том, что да, Сакс коллекционирует эротические издания и что действительно имел беспорядочные половые связи со студентками и преподавательницами все последние одиннадцать лет работы в университете.

Хотя у меня руки чесались прихватить Сакса, но все же я не мог понять, почему его притащили на допрос. Почему именно теперь?

– Мы узнали, откуда к нему плывут деньги, – ответил мне утром Кайл Крейг, наполовину разрешив мои сомнения. – Оказывается, он возглавляет Бюро знакомств, обслуживающее Роли и Дарем. Бюро называется «Первый поцелуй». Любопытное название. Они рекламируют нижнее белье в «Желтых страницах». [30]30
  «Желтые страницы» – телефонный справочник.


[Закрыть]В конце концов Сакса можно притянуть со стороны налогоуправления. Вашингтон решил, что медлить нельзя. Боятся, как бы он не смылся.

– Не согласен я с вашими людьми в Вашингтоне, – сказал я Кайлу. Я знал, что некоторые агенты называли тамошнее начальство Диснейлендом Восточного побережья. И понимал почему. Они способны были мгновенно провалить расследование, причем с помощью дистанционного управления.

– А кто с ними согласен? – буркнул Кайл и пожал широкими костлявыми плечами. Таким способом он признавал, что уже не может полностью контролировать ситуацию. Дело неимоверно разрасталось. – Кстати, как состояние Кейт Мактирнан? – спросил он.

Я уже трижды за утро звонил в Медицинский центр Дьюк. В случае каких-либо изменений они могли со мной связаться через даремский телефонный узел.

– Она в списке безнадежных, но пока жива, – сообщил я Крейгу.

Около одиннадцати утра мне удалось самому побеседовать с Виком Саксом. Кайл меня облагодетельствовал.

Я пытался не думать о Кейт до тех пор, пока не оказался в одной комнате с Саксом, но все равно не в силах был сдержать ярость, душившую меня. Я не знал, смогу ли взять себя в руки, и, по правде говоря, не уверен был, что хочу этого.

– Позволь мне это сделать, Алекс. Пусти меня к нему. – Сэмпсон схватил меня за руку, но я вырвался и отправился знакомиться с доктором Виком Саксом.

– Я сотру его в порошок.

Глава 98

– Здравствуйте, доктор Сакс.

Освещение в маленькой безликой комнате для допросов было еще более яркое и резкое, чем это выглядело на экране монитора. Глаза у Сакса покраснели, и взвинчен он был не менее, чем я сам. Кожа на черепе казалась натянутой туго, как перчатка. Но вел он себя со мной так же уверенно и надменно, как с Джеймсом Хикином из ФБР.

«Неужели я смотрю в глаза Казанове? – мелькнула у меня мысль. – Неужели это и есть чудовище в человеческом образе?»

– Меня зовут Алекс Кросс, – сказал я, опускаясь на металлический стул. – Наоми Кросс – моя племянница.

Сакс разговаривал сквозь зубы и слегка растягивал слова. Кейт говорила, что у Казановы не было сколь-нибудь заметного акцента.

– Кто вы, мне прекрасно известно. Газеты читаю, доктор Кросс. А племянницы вашей в глаза не видывал. Но слышал, что ее похитили.

Я кивнул.

– Если вы читаете газеты, то должны быть знакомы с художествами негодяя, называющего себя Казановой.

Сакс ухмыльнулся, или, во всяком случае, мне так показалось. Взгляд голубых глаз преисполнился презрения. Теперь мне стало ясно, почему его так не любят в университете. Светлые волосы зачесаны назад, волосок к волоску. Очки в роговой оправе придают солидность с оттенком снисходительности.

– За мной никогда не значилось ни одного случая насилия. Такие страшные преступления я совершить не мог. Я пальмового жучка в собственном доме не способен уничтожить. Мое неприятие насилия документально подтверждено.

«Не сомневаюсь, – подумал я. – Все твои фасады и авансцены надежно защищены. Все на своих местах. Верная жена, сиделка в больнице. Двое детей. В том числе и „документально подтвержденное неприятие насилия“».

Я обеими руками потер лицо, с огромным трудом сдерживаясь, чтобы не ударить его. Он же оставался невозмутимым и неприступным.

Я наклонился вперед через стол и зашептал:

– Я просмотрел вашу эротическую коллекцию. Заглянул к вам в подвал, доктор Сакс. Коллекция эта пестрит извращенным сексуальным насилием. Физическим надругательством над мужчинами, женщинами и детьми. Подобный вид насилия, вероятно, не учитывается и документально не подтверждается, но зато наводит на мысль об истинности вашей натуры.

Сакс лишь небрежно отмахнулся от моих слов.

– Я, как известно, философ и социолог. Да, изучаю природу эротики и склонность к извращениям, как вы изучаете преступный образ мыслей. Но сам я не подвержен libertine dementia, [31]31
  Сексуальные извращения (лат.).


[Закрыть]доктор Кросс. Моя эротическая коллекция лишь является ключом к пониманию определенного аспекта западной культуры, нарастающей войны между мужчиной и женщиной. – Тембр голоса его слегка повысился. – И кроме того, это мое личное дело. Я не нарушал законов. И сюда явился добровольно. А вы вторглись в мой дом, не имея ордера на обыск.

Я попытался вывести Сакса из равновесия, переведя разговор на другую тему.

– Отчего, как вам кажется, вы имеете такой успех у молодых женщин? Нам уже известны ваши победы над студентками университета. Восемнадцати-, девятнадцати-, двадцатилетними красивыми молодыми женщинами, иногда вашими собственными студентками. Эти факты как раз подтверждены документально.

На мгновение гнев его прорвался наружу. Но он тут же взял себя в руки и сделал нечто странное и, может быть, даже разоблачающее его. Сакс продемонстрировал свое властолюбие, стремление быть хозяином положения и править балом. И сделал это передо мной, таким ничтожеством по сравнению с ним.

– Почему я имею успех у женщин, доктор Кросс? – Сакс рассмеялся, поигрывая языком во рту. Это был намек, тонкий, но совершенно недвусмысленный. Сакс давал мне понять, что ему ведомо, каким образом следует сексуально подчинять себе женщин.

Он не переставал улыбаться. Грязная ухмылка грязного мерзавца.

– Многим женщинам не терпится раскрепостить свою подавленную сексуальность, в особенности молодым, современным женщинам, проводящим большую часть времени на территории университета. И я помогаю им раскрепоститься. Помогаю стольким женщинам, скольким в состоянии помочь.

Этого я уже вытерпеть не мог. В мгновение ока перескочил через стол. Стул, на котором сидел Сакс, опрокинулся. Я всей тяжестью навалился ему на грудь, и он застонал от боли.

Я еще сильнее прижал его к полу. Руки и ноги у меня дрожали. Я едва удержался, чтобы не врезать ему, и понял, что он беспомощен, он не в силах сопротивляться. Просто не знает, как дать сдачу. Оказывается, Сакс далеко не силач и не спортсмен.

В ту же секунду в комнату влетели Ник Раскин и Дэйви Сайкс, а за ними Кайл и Сэмпсон. Они бросились ко мне и стали оттаскивать от Сакса.

Но я и сам уже оставил его в покое. Я не причинил ему никакого вреда, да и не собирался. Только шепнул Сэмпсону:

– Он слабак. А Казанова очень сильный. Он не чудовище. Он не Казанова.

Глава 99

Тем вечером мы с Сэмпсоном поужинали вместе в одном славном даремском местечке, которое, как нарочно, называлось «У Нана».

Ни он, ни я голода не испытывали. Гигантский бифштекс с луком и целой горой картофеля в чесночном соусе не нашли в нас ценителей. Из игры с Казановой мы выходили побежденными и понимали, что придется начинать все сначала.

Разговор шел о Кейт. В больнице мне сказали, что состояние ее остается тяжелым. Если она и выживет, то на полное выздоровление рассчитывать трудно, считали врачи. А о том, чтобы вернуться к медицинской практике, речи нет.

– Вы с ней были, так сказать, не только друзьями, правда? – спросил меня наконец Сэмпсон. Он мог, когда хотел, выражаться очень деликатно.

Я покачал головой.

– Нет, Джон, мы были только друзьями. Я мог говорить с ней о чем угодно, как давно уже ни с кем не говорил. Я никогда, ни с одной женщиной, кроме, пожалуй, Марии, так свободно себя не чувствовал.

Сэмпсон только кивал и слушал, давая мне выговориться. Уж он-то меня вдоль и поперек знал.

Пока мы разгребали огромные кучи еды в наших тарелках, запищал мой переговорник. Я позвонил Кайлу Крейгу из ресторана и поймал его в машине. Он ехал в Хоуп-Вэлли.

– Мы собираемся арестовать Вика Сакса за убийства, совершенные Казановой, – сообщил он. Я чуть трубку не выронил.

– Что вы собираетесь сделать? – заорал я. Поверить не мог своим ушам. – Где, черт побери, вы собираетесь это сделать? – спросил я. – Когда было принято такое идиотское решение? Кто его принял?

Кайл оставался, как всегда, невозмутим. Снеговик какой-то.

– Через несколько минут войдем в дом. На сей раз действует даремская полиция во главе со своим шефом. Что-то обнаружили в доме. Вещественные доказательства. Арест будет проводиться совместными силами – ФБР и даремского полицейского управления. Я хотел поставить тебя в известность, Алекс.

– Он не Казанова, – сказал я Кайлу. – Оставьте его в покое. Не трогайте Вика Сакса. – Я говорил на повышенных тонах. Автомат стоял в узком коридоре ресторана, по нему в туалеты и обратно сновали люди. Они поглядывали на меня кто злобно, кто со страхом.

– Обратного хода нет, – промолвил Кайл. – Мне самому это не нравится. – И он отключился. Конец диспуту.

Мы с Сэмпсоном бросились к дому Сакса на окраине Дарема. Человек Гора долго молчал, потом задал свой коронный вопрос:

– Хватит ли у них улик без тех, которые известны тебе? – Вопрос был для меня не из легких и означал: «Насколько ты, приятель, вышел из игры?»

– Не думаю, чтобы у Кайла было достаточно оснований для ареста. Он бы мне сказал. А что касается даремской полиции… Понятия не имею, что у них за пазухой. Раскин с Сайксом были все время лишь на подхвате. Знакомая нам ситуация.

Оказавшись в Хоуп-Вэлли, мы поняли, что на представление пригласили не нас одних.

Тихая окраинная улица была забита машинами. Несколько телевизионных автобусов и пикапов, полицейские патрульные автомобили и фэбээровские седаны.

– Конец света. Прямо как партийный съезд, – сказал Сэмпсон, выходя из машины. – Хуже я еще ничего не видел. Бардак.

– Этот бардак был с самого начала, – согласился я. – Многоведомственный кошмар. – Я трясся, как алкаш зимой на вашингтонской улице. На меня сыпались удары, один за другим. Я уже не мог сообразить что к чему. Насколько я все же вышел из игры?

Кайл Крейг меня заметил, подошел и крепко взял за руку. Мне показалось, что он готов меня подстраховать, если я не устою на ногах.

– Я понимаю, что ты страшно расстроен. И я тоже. – Это были его первые слова. Он как будто извинялся, но при этом был взбешен. – Это не наша затея, Алекс. Даремцы нас на этот раз обошли. Их шеф сам принял решение. Тут еще политическое давление не последнюю роль играет. От всего этого так дурно пахнет, что впору нос платком зажимать.

– Что они, черт побери, нашли в этом доме? – спросил я Кайла. – Какие еще вещественные доказательства? Не грязные книжонки, я надеюсь?

Кайл покачал головой.

– Женское белье. Целый склад одежды, припрятанной в доме. В том числе майка с эмблемой университета Северной Каролины, принадлежавшая Кейт Мактирнан. Казанова, вероятно, тоже сувениры оставлял. Так же, как Джентльмен в Л-А.

– Не станет он этого делать. Он не похож на Джентльмена, – сказал я Кайлу. – У него в берлоге полно женщин и их одежды. Он оберегает свое добро, как зеницу ока. Послушай, Кайл, это все какая-то дикость. Таким образом проблему не решить. Тут все вверх дном.

– Ты не знаешь этого наверняка, – возразил Кайл. – Как бы хороша ни была теория, делу ею не поможешь.

– А как насчет логики и толики здравого смысла?

– Боюсь, что и это не годится.

Мы направились к черному ходу в дом Сакса. Телекамеры жужжали, снимая все, что двигается. Это было настоящее цирковое представление с участием трех уровней средств массовой информации.

– Они сегодня вечером провели в доме обыск, – рассказывал по дороге Кайл. – Собак привели. Специально обученных, из Джорджии.

– Но почему, черт их подери? На каком основании обыскивать дом Сакса и так внезапно? Будь они все трижды прокляты!

– Их навели, и они поверили, ухватились за соломинку. Во всяком случае, мне так сказали. Я теперь ведь тоже в стороне, Алекс, и нравится мне это не больше, чем тебе.

Я с трудом видел на два фута впереди. Глаза заволокло туманом. Тут, конечно, перенапряжение свою роль играло, но и злость тоже.

Мне хотелось орать, вопить на кого-нибудь, хотелось направить все прожектора на застекленное крыльцо Сакса.

– А тебе ничего не рассказывали об этом анонимном наводчике? Господи, Кайл. Чтоб они все провалились! Анонимный наводчик. А-а, мать их за ногу!

Вика Сакса держали заложником в собственном прекрасном доме. Даремской полиции, очевидно, хотелось запечатлеть сей исторический момент с помощью местного и национального телевидения, что теперь и делалось. Триумф правоохранительных органов Северной Каролины.

Они поймали невиновного и теперь желали продемонстрировать его всему свету.