сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
Томсон (руки на коленях, ладонь вдруг от запястья дергается вверх, останавливая Смита). Фу ты, стойте. (Смит, как всегда вежливый и скромный, стоит, одним глазком обозревая себя вскользь от лацканов и ниже, ниже, наконец быстрый укромный взгляд вниз.) Да нет, ширинка не расстегнута, Смитик. Ха, ха. (Рука Смита непроизвольно дергается проверить.) Простите. Вы напоминаете мне мальчишку, который за мной самый первый ухаживал, еще в детстве: тоже вот, каждую пятницу, встречая меня после школы, сперва все складочки на платье осмотрит — не изменилось ли чего. Ах эти невинные радости младенчества. (Оглядываясь на прожитую жизнь.) Интересно, что получается из всех этих маленьких мальчиков, которым хочется играть в доктора или в мужа и жену в сараях, на чердаках и в темных парковых зарослях. Куда они деваются, когда ты стала взрослой, и парням тебя приходится водить по ресторанам, чтобы только дотронуться до руки. Смит, Смит, как вы думаете, мне еще удастся. Быть как другие женщины. Но я-то знаю, я искалечена всем тем, к чему меня тянет. Мужчины пользуются нами. Если ты любишь его. Отдаешь ему все, а им бы только избавиться от тебя. Ты у него ярмо на шее. Впрочем, где они, настоящие мужчины. Да и поди знай, что это такое. Все достается крысам.
Смит. Ну, бывает и по-другому, мисс Томсон.
Томсон. А вот представьте, что вы просто этакий душевный парень, который не умеет танцевать. Поймите, будь вы задрипанным доходягой, испитым, небритым, в мятых и засаленных штанах, вы знаете, я, может быть, сказала бы тогда: ах боже мой, Смит, бедняжечка. (Протягивает раскрытую ладонь.) Вот, покушай крошек у меня из ладошки.
Смит. И много там крошек.
Томсон. Хватает. (Молния, гром.) Надо же, какая буря разыгралась. (Взгляд в окно и снова на Смита.)
Смит. Мисс Томсон. (Вспышка молнии.) Давайте вместе скроемся. В уединенной гавани, недоступной для бури. (Свет гаснет. Сквозь щели окон кровоточит ветер, в стекла бешено хлещет дождь. Затянувшееся молчание; две тени во вспышках молний.)
Томсон. Ого. Начинаете приставать.
Смит. Звучит, конечно, пакостно и даже подловато. Особенно в этой тьме. Но я не мог не спросить, потому что, не сделай я этого, вселенная помчится дальше уже без нас.
Томсон (низковольтная улыбка и перст указующий). Без вас. Я уже и так во весь опор мчусь впереди толпы. (Две молчаливые тени; вой ветра, дробь дождя.) Смит. Смит, не слушайте меня. Вы ведь действительно хотите, чтобы я скрылась вместе с вами в уединенной гавани, ведь правда. Вы хороший.
Смит. Так как насчет… (Его глаза на долгие секунды впиваются в большие голубые очи мисс Томсон. Смит тихо, медленно сплетает пальцы, молитвенно соединяя руки.)
Томсон. Н-дэ. Это печально.
Смит. Почему вы говорите «эта печально».
Томсон. Столько времени упущено. Никогда бы не подумала, что я вам нравлюсь.
Смит. Боже.
Томсон. Нет, правда, Смитик.
Смит. Надо же.
Томсон. А вы хороший. Я, кажется. Действительно. Н-дэ. (Вставая.) И даже симпатичный.
Смит. Разве что в темноте.
Томсон. Руку, Смитик. Моя машина как раз напротив двери, через лужайку. Вам не перестаешь удивляться. О, вы дрожите.
Смит (взяв этот голубой подсолнух за руку). У вас приятные духи.
Томсон. А ну-ка, ну-ка. (Цветок вздымает вверх свои тычинки — две длинные бледные длани.)
Смит (рычит в честь поглотивших мир джунглей). Р-р-р-р-р.
Томсон. Смитик, что за чудные звуки.
Смит. Р-р-р-р-р.
Томсон. Вы так близко, что мне передается стук вашего сердца.
Смит. Бух.
Томсон. Что — это оно и было.
Смит. Да.
Томсон. Спасибо. Бух. А это вам от меня. Чтобы легче было довести меня до машины. (Взявшись за руки, движутся к двери в сад.)
Смит. Спасибо.
Томсон. Не стоит благодарности. Черт с ними, с пальто, пойдемте. (Берется за ручку двери.) Ну, бежим.
Смит. Мисс Томсон.
Томсон. Что.
Смит. Когда я умру, вы ведь придете ко мне на похороны.
Томсон. Смитик. Бедняжечка. Ну конечно приду. Но вы же не собираетесь умирать. (Дуновение музыки из «Джентл Энни».) Мою эпитафию напишут раньше вашей.
Смит. И как же она будет звучать.
Томсон (обе руки перед собой, ладонями кверху, затем взгляд на свою грудь и снова, с чуть заметной улыбкой, на Смита)
Вот ведь большие
а не дождались
крохотных
ручонок
Картина 2. Оул-стрит, «Динамо-хаус», комната 604
На дворе утро, март, холодно. Сорок часов спустя. Новый офис на Оул-стрит, комната 604, окно выходит на бесконечную, выложенную белой плиткой стену склада. В одном конце комнаты стол Энн Мартин — рядом с этой подлой дверью, от которой вечно не знаешь, чего ждать, — а в другом, за антикварной ширмой, столик поменьше. Малый мир, состоящий из кожаного диванчика, часов с боем, подставки, полной тростей, антикварной ванны на толстых львиных лапах и горелки, чтобы варить кофе и подогревать завтраки. В рамке на стене Смитов диплом по самообороне. Звонок телефона и стук в дверь. Смит в рубахе и черных носках бросает искоса взгляд на ружье в брезентовом чехле, прислоненное к столу мисс Мартин.
Смит. Это вы, мисс Мартин. (Осторожно подступает к двери.)
Посыльный. Это посыльный: почта, срочная.
Смит (чуть приотворяя дверь, протягивает руку в щель за письмом). Спасибо. (Пытается закрыть дверь, но в щель, видимо, просунута еще и нога.) Малыш, прошу прощения, но. Убери ногу.
Посыльный. Ага, щас.
Смит. Будьте добры, уберите ногу.
Посыльный. Нет, ну бывают же такие люди — никакой благодарности.
Смит. Ты это о чем, сынок.
Посыльный. О чаевых.
Смит. Каких еще чаевых.
Посыльный. Это ведь ваша фотка в утренней газете — опять: на прошлой неделе тоже была. Ну, и вам положено дать мне на чай. За то, что я письмо принес. (Смит берет бело-красно-синий конверт.) А вот газета. (Смит берет газету.)
Смит. Что ж, давай, дожидайся, а я почитаю. (Глянув в газету, изумленно присвистывает.) Пока, сынок. (Захлопывает дверь.) Бог ты мой, не одно, так другое. (Глянув искоса на конверт, держит его, как пинцетом, двумя пальцами подальше от себя, потом выпускает. Останавливается у стола мисс Мартин. Истомленно смотрит на ружье в чехле. Приподнимает его, оно бухает об пол. Истомленные брови вверх. Бредет опять к своему диванчику за ширмой, накрывается пледом и только что полученной газетой. Телефон заливается частым настырным звоном, как правило этому устройству несвойственным. Медленно отворяется дверь. Телефон замолкает. На цыпочках входит Энн M артин .) Доброе утро, мисс Мартин, это вы.
Энн Мартин. Да.
Смит. Мисс Мартин, время не подскажете.
Энн Мартин. Да-да, я опоздала. Остановили поезд на мосту, прямо посредине, и продержали чуть не целый час.
Смит. Я просто спросил, сколько времени.
Энн Мартин. Двенадцать тридцать.
Смит. Спасибо. Не смотрите, ладно, а то я не при галстуке. (Потом на низах, голосом, который предназначен для общения с самим собой.) Полный раздрызг. А ведь вроде как был, по-моему. В победителях. Вчера вечером. О Господи. (Звонок телефона. Привскакивает, стремясь опередить мисс Мартин, и снова опадает: не успел.)
Энн Мартин (прикрыв микрофон ладонью). Мистер Смит, это из газеты «В фокусе истина»; они просят осветить поподробнее. Насчет кондиционирования воздуха в склепе. Как им ответить. Спрашивают, что это, если не новый поворот кладбищенской темы в юмористике.
Смит. Скажите, что они набрали не тот номер.
Энн Мартин (в трубку телефона). Мне очень жаль, но вы набрали не тот номер. Нет. Да. Мистер Смит. Да. (Смиту.) Говорят, они знают, что номер тот.
Смит. Скажите им, что скоро он будет не тот.
Энн Мартин (в трубку). Мистер Смит говорит, что скоро номер будет не тот.
Смит. А теперь вешайте трубку, мисс Мартин. И принесите тот бело-красно-синий конверт. (Снова звонок телефона. Кричит.) Скажите, это овощехранилище.
Энн Мартин. Овощехранилище. (Слушает, говорит Смиту.) Просят принять депешу. От Дж. Дж. Дж. (Садится, стенографирует.)
Смит. К дьяволу.
Энн Мартин. Не кричите.
Смит (прикрыв лицо ладонью). Боже.
Энн Мартин (читает стенограмму). Дорогой сэр, как вы смеете писать нам такие вещи. Кроме того, я вам не мальчишка. Нечего считать нас… (Оторвав глаза от текста, прочищает горло, пропуская сомнительные слова, и читает дальше.) Типы вроде вас нам достаточно хорошо знакомы. Как человек женатый и отец семейства, я не стану терпеть вашей развязности. Подписано Дж. Дж. Дж. Постскриптум: скоро вы у меня запоете.
Смит (левая рука ко лбу: собраться с мыслями для ответного выпада). Так. Пошлите телеграмму следующего содержания. Милый мальчик, утри сопли и тому подобное. Я полагал, что получение незатребованной кучи дерьма по почте тебя позабавит. Тра-ля-ля. И постскриптум: поймаю, уши надеру. (Взгляд в потолок. Глубокий вздох и крик души.) Где письмо.
Энн Мартин (вскакивая на ноги). Я сказала, не кричите на меня.
Смит (снова левая рука ко лбу: освободить свой ум от только что сопутствовавших эмоций). Простите, мисс Мартин. Где же это письмо.
Энн Мартин. Я вам хотела кое-что сказать.
Смит. Ну где же оно.
Энн Мартин. Я беременна.
Смит. Давайте сегодня без шуточек. Письмо.
Энн Мартин. Третий месяц.
Смит. Быстренько, мисс Мартин, нам надо найти то письмо. (Выкатившись из тепла, оказывается на четвереньках. Роется и ворошит разбросанные там и сям стопки бумаг, натыкается на свою вчерашнюю одежду, все комкает и отбрасывает. Энн Мартин вытаскивает из чехла винтовку, из положения «вольно» опускает ее, потом начинает водить стволом, направив его на ползающего взад-вперед по полу Смита, при этом время вроде бы на стороне Энн Мартин, тогда как Смит лбом натыкается на ширму, отчего она с грохотом валится через ванну. Энн Мартин в зимнем пальто молча стоит у двери. Смит лезет под диван, под стол, торчат его ноги в грязноватых носках. Пятится и, собираясь дать очередное задание Энн Мартин, поднимает голову. Знакомый каждому звук заставляет его замереть: Энн Мартин клацает затвором винтовки. Смит медленно разворачивается, обозревая собственную протянувшуюся тень.) Энн Мартин, что вы собираетесь делать с этой штуковиной.
Энн Мартин. Слушайте.
Смит. Я слушаю. Положите винтовку.
Энн Мартин. Нет.
Смит. Мисс Мартин. Надеюсь, вы понимаете, что у вас в руках.
Энн Мартин. Еще бы. Я не позволю вам поступить со мной подло.
Смит. Простите, что-то я…
Энн Мартин. Подлый проныра, козел. Девушек у вас небось целый выводок. Да и сейчас у вас прямо на лице написано: как бы этак выкрутиться. Я же вижу.
Смит. Я не знаю, что должно быть написано у меня на лице, мисс Мартин. (Слабый жест в сторону диванчика.) Если вы не против, я просто пойду туда, присяду. Энн Мартин. А доктору теперь кто по счетам платить будет… (Смит принимает такой вид, что, дескать, мигом все устрою.) Кто. (Явственное усиление напряженности позы Энн Мартин.)
Смит (спокойной фразой подменив рвущийся крик «не стреляйте»). Возьмите себя в руки, мисс Мартин. Энн Мартин. Выродок.
Смит (медленно поднимаясь, переходит от собачьей стойки к стойке медведя на задних лапах). Можете говорить что угодно, только без винтовки.
Энн Мартин. На колени. (Смит грустно становится снова на четвереньки.) Мне кошмары чуть не каждую ночь снятся.
Смит. И что же — это я. Отец. Энн Мартин (снова берет его на прицел от бедра). Хотя бы посмотреть, как вы коньки отбросите. Смит (украдкой поглядев на свои ноги в носках). В данный момент я не на коньках. Энн Мартин. Какая разница. Смит. Я не к тому, может, это и я, конечно. Но почему ж вы раньше-то не сказали.
Энн Мартин. Потому что я только вчера была у врача, вот почему. Хорек. Смит. Ну зачем вы так.
Энн Мартин. А вы зачем. Этот ваш сейф похоронный. И бронированный автомобиль на заказ. Смит. Ну хорошо. Ладно. Я в смысле, это как — точно я.
Энн Мартин. Вы, вы.
Смит. О'кей. Ладно. Я.
Энн Мартин. Да. Вы.
Смит (побелевшую правую руку вверх, взывая к перемирию. Однако ввиду непримиримости Энн Мартин его ладонь безутешно ложится на край стола, куда уже легло множество всяких эпистолярных огорчений. Левой рукой принимается ощупывать свое тело в местах, где в него могла бы без особого ущерба втиснуться парочка пуль не слишком крупного калибра). А-а-а-а. А-а-а-а. (Спохватывается: ведь надо говорить, потому что пули запросто могут втиснуться как раз в паузы между словами. Губы шевелятся, но звуков не слышно. В конце концов справившись с пересохшим, как пустыня, ртом, снова приводит язык в движение.) Мисс Мартин. Я понимаю ваше состояние. Энн Мартин. Заткнитесь. Смит. Не могу. Энн Мартин. Заткнитесь. Смит. Я умоляю вас, вы должны позволить мне говорить. Ведь вы можете выстрелить. Энн Мартин. Еще бы.
Смит. Вы же не будете стрелять, пока я говорю. Энн Мартин. Уберите руку со стола. Смит. Конечно-конечно. Дайте, пожалуйста… вон там рыбий жир у меня стоит. Энн Мартин. Нет. Смит. А газету можно.
Энн Мартин. Могу и без того сказать вам, что в этой газете. Там ваше фото на первой полосе, и к нему целая статья про ваши подлые ухищрения. После обеда вы каждый день исчезаете. А я должна тут одна сидеть в этой вонючей дыре.
Смит. Мисс Мартин, должно же быть и у меня немножко личной жизни. Но мне вовсе не хочется обижать вас.
Энн Мартин. Можно подумать, тем, сколько я у вас получаю, вы меня не обижаете. Так что насчет этого бросьте.
Смит. Я пересмотрю вашу зарплату. В любой момент. Давайте составим приказ, только ружье отложить придется. В самом деле, не могу же я в таком виде пасть со смертельной раной. Газеты взвоют как оглашенные.
Энн Мартин. Об этом предоставьте беспокоиться мне. Вы-то будете на том свете. Смит. Ой, ну опять. Энн Мартин. Винтовка у меня нацелена вам в левое предсердие.
Смит. Какую надбавку вы бы хотели. Может, пенсию. Что угодно. Только скажите.
Энн Мартин. Болтайте, болтайте дальше.
Смит. А можно.
Энн Мартин. Только уж давайте на совесть. Смит. Вы не должны думать, что я от ассигнаций могу прикуривать, мисс Мартин.
Энн Мартин. Однако покупаете бронированный автомобиль.
Смит. Я ж говорю, сейчас такие времена. Так что даже очень разумно. А теперь слушайте. Мы ведь одни здесь с вами. (Оглядывается чуть влево, чуть вправо, проверяя, и снова смотрит в маленькую черную дырку.) И стоит вам только отложить ружье. Как можно будет выйти из этой вонючей дыры да и забраться куда-нибудь поуютнее, попить кофе с пирожными. Вы какие больше любите — корзиночки или колечки с орехами.
Энн Мартин. Нет, ну вообще. Во дает. (Возвращая Смита к животрепещущей теме.) У меня будет ребенок.
Смит. И, говорите, я…
Энн Мартин. Подонок, я так и знала.
Смит (подняв руки, заслониться от пуль). Постойте.
Энн Мартин. Подонок.
Смит (одними кончиками пальцев, которые постепенно перестают дрожать и дергаться). Там, сзади, мисс Мартин. (Энн Мартин не так-то легко отвлечь от этого новообращенного мусульманина.) Призрак. Я вижу его. Подождите стрелять. Дайте мне насладиться этим видением, пока вы не выстрелили. Переливается всеми цветами радуги. Туманный такой, весь в мелких капельках. Словно слезы божьей коровки. (Пустота небольшой привнесенной Смитом паузы. Его глаза вдруг говорят, что есть в нем и печаль, и горечь, помимо подлого желания сбежать. А в сердце — о, там даже доброта имеется, с целый, может быть, наперсток.) Ну еще десять секунд. Потом стреляйте. Теперь я готов отойти. Молитесь за меня. Не очень-то много во мне религиозности, но я верую. Секундочку постою на коленях, ладно. Энн Мартин. Почему вы не хотите умереть как мужчина.
Смит. Я хочу. Только, пожалуйста, отвернитесь. Эти несколько секунд мне надо побыть наедине с самим собой. Пожалуйста, не смотрите, как я молюсь. Да, и последнее желание: сожгите картотеку. Подайте в суд, потребуйте наследство, а то останетесь без гроша. Кровь для анализа будет. Любой здравый судья присудит вам с малышом достаточно. Теперь отвернитесь. (Энн Мартин колеблется.) Пожалуйста. И кашляньте, перед тем как выстрелить, мне нужен сигнал, чтоб заранее. Собраться перед встречей со Всевышним. Живет он, знаете ли, на холме, вокруг лужайки зеленью залиты, и лютики на ней словно брызги. Так говорилось в моем видении. (Наклоняет голову — виднеются рубашечные хвосты. Украдкой взгляд на Энн Мартин — как она там, отвернулась ли.) Прощай, жизнь. (Подскакивает, как на тугой пружине. Развевающиеся хвосты рубашки. Треск выстрела. Пуля пробивает диплом по самообороне. Дым из ствола. Джордж Смит живой и невредимый и уже оседлавший Энн Мартин.) О'кей, мисс Мартин. Все в порядке. Нет-нет, лежите. Давайте только избавимся от этой опасной штуки. (Осторожно припечатав руки Энн Мартин к полу, Смит переводит дух. Ее глаза закрыты, в молчании из них выкатываются тихие слезы.) Я вам не сделал больно, а, Энн Мартин. (Взгляд вниз, на эту жертву, которая глубоко погружена в свой собственный мирок.) Ну-ну, мисс Мартин. (Ее голова перекатывается набок. Смит тянется к шнуру телефона, волочит аппарат по полу к себе.)
Энн Мартин (Смит набирает номер). Мистер Смит, пожалуйста, не надо звонить в полицию. (Смит удивлен, но с легкостью меняет угол зрения на свою деятельность.) Ну ради Бога, я клянусь вам, я все что угодно сделаю, только не надо полиции. Не отправляйте меня в тюрьму.
Смит (этакий всемилостивый мастер отпускать грехи, с трубкой около уха. Колеблется). Секундочку, мисс Мартин.
Энн Мартин. Ах нет-нет. (Немножко выгибается под Смитом, оседлавшим норовистую лошадку.) Пустите меня. Пожалуйста, пустите меня. У меня ведь ребенок будет. (Мгновение полежав спокойно.) Я не буду вас беспокоить. Клянусь.
Смит. Секундочку, мисс Мартин.
Энн Мартин. Мистер Смит, ну пожалуйста, забудьте все, что я говорила. Я буду смирной и послушной. Ведь я умру в тюрьме. А ребеночек. Я же не преступница какая-нибудь. Пожалуйста. Пожалуйста. (Возобновляет борьбу, силясь выбраться из-под смущенного Смита.) Вы меня так швырнули, что с меня слетели туфли. Я хочу их надеть. Где они. Я уйду, и вы меня больше никогда не увидите.
Смит. Мисс Мартин. Я ведь звоню просто сделать заказ. Чтобы нам приготовили столик в каком-нибудь маленьком кафе. Чтобы мы могли прийти туда холодные и голодные и взять кофе с пирожными. Как вы насчет этого. Вы согласны.
Энн Мартин. Да. (« Eine kleine Nachtmusik ».)
Картина 3. Бар и пивной ресторан
