Текст книги "Как написать гениальный детектив"

Автор книги: Джеймс Фрэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

XVII. Работа над эпизодами

Создание иллюзии

Задача каждого писателя – создать столь великолепную иллюзию происходящего, что читатель будет не в силах из нее вырваться. В работе «Как написать гениальный роман-2: Передовые технологии» я предложил пять способов усилить иллюзию: загадывать загадки, развивать внутренний конфликт, заставлять читателя сопереживать, испытывать симпатию к героям и отождествлять себя с ними. Не будем забывать об этих пяти способах, работая над детективом. Итак, я предлагаю вам краткий обзор пяти способов усиления иллюзии.

Загадки

Загадки заставляют читателя проявить любопытство, они не идут у него из головы, побуждают думать. Загадки проявляются в повествовательных предложениях.

Как только пробило девять и Фред улегся в постель, он услышал пронзительный крик, донесшийся с чердака.

Естественно, читатель начинает ломать голову: кто же кричал на чердаке?

Элис зарядила пистолет и положила его в сумочку. Перед тем как выйти, она перечитала письмо Эндрю.

Совершенно ясно, читателю становится интересно: зачем ей нужен пистолет?

Он был уверен: красный «порш» едет за ним от самого Феникса.

Читатель думает: кто же едет за героем, почему его преследуют?

Сочувствие

Необходимо вызвать сочувствие к персонажам. Заставьте читателя пожалеть их. Сочувствие создаст эмоциональную привязку к произведению. Оно относится к тому разряду эмоций, которые проще всего вызвать.

Фред приехал на работу в десять минут одиннадцатого. По дороге он проколол шину, получил две штрафных квитанции, перегрел двигатель, а тормозные колодки, по всей видимости, дали трещину. «Опоздание на десять минут», – сказал начальник и уволил его.

Только читатель с каменным сердцем не пожалеет Фреда.

Доктор вышел в приемную и подошел к Фреду и Анне. Увидев выражение его лица, они поняли: сына спасти не удалось.

Читатель не может не разделить горе родителей.

Сопереживание

Читатели будут сопереживать герою, потому что будут испытывать те же эмоции, что и он.

Элис увидела на полу странный предмет. Сначала она подумала, что перед ней свернутый ковер. Потом она ощутила запахпороха и крови. «Господи, только не это!» – подумала она. Ее сердце учащенно забилось. Потом она завернула за угол и увидела на полу огромную, размером со стол лужу крови. Генри, скорчившись, лежал на полу. На том месте, где у него должна была быть голова, Элис увидела месиво ярко-красного мяса и костей.

Пока я писал этот отрывок, меня замутило. Надеюсь, вы испытали то же самое чувство.

Отождествление

Мы заставим читателей отождествлять себя с героем. Читатели захотят, чтобы герой достиг цели, которую мы перед ним поставим.

Когда Элис вышла из полицейского участка, ее колотило от ярости. Да, у них не было ни подозреваемых, ни улик, ни доказательств, но кто-то, черт возьми, все-таки нажал оба спусковых крючка дробовика и разнес в клочья голову Генри. Она поклялась найти убийцу.

Внутренний конфликт

Мы раскроем внутренний конфликт (конфликт в душе персонажа). Благодаря этому читатель полностью погрузится в иллюзию происходящего, которая станет гораздо ярче и правдоподобнее реального мира. Выбраться из воображаемого мира читателю будет нелегко.

Элис не могла поверить: значит, письмо выкрал Малком. Он пробрался в дом и взял дробовик, и именно он приставил дробовик к голове Генри. Как такое могло случиться? Ведь Малком – милейший человек, искренне верит в Бога. Он любил Генри, все то долгое время пока он был болен, Малком ухаживал за ним, кормил его… Нет, нет, нет, кто угодно, только не Малком. Она перевела взгляд на печать, которую нашла в ящике его письменного стола, печать, принадлежавшую Генри. Как это ни страшно, убийцей все-таки был Малком. Больше просто некому. У него был ключ к ящику, где хранилось ружье, и он единственный…

Не волнуйтесь, все, о чем мы сейчас говорим, писатели делают автоматически. По сути дела, в подавляющем большинстве книг о том, как написать детектив, даже не упоминается о внутреннем конфликте, загадках, сочувствии, сопереживании и отождествлении. Однако вам стоит подумать об этих элементах, перед тем как писать черновик эпизода и вносить правку. Они окажут вам огромную помощь и превратят вымышленный мир в реальность.

Как написать черновик гениального эпизода

Читатель получает удовольствие от чтения детективов главным образом потому, что погружается в воображаемый мир, созданный цепью блестяще написанных эпизодов. Садясь за эпизод гениального детектива, да и вообще любого гениального произведения, вам необходимо помнить о нескольких важных моментах.

Прежде чем приступить к работе, задайтесь вопросом, чего хотят персонажи в данном эпизоде. Желания персонажей входят в их программу. Поэтому вы должны иметь ясное представление о программе персонажа. Например, программа героя/сыщика – поймать убийцу. Однако в конкретном эпизоде цель героя – выяснить, что тот или иной персонаж видел на месте преступления. Цель другого героя – во избежание подозрений отрицать, что он что-либо видел.

Когда различные персонажи пытаются достичь своих целей, не желая при этом друг другу уступать, рождается драматический конфликт. Данную тему я разбирал в работе «Как написать гениальный роман». Схема «действие-противодействие» лежит в основе любого драматического произведения, она так же необходима в эпизоде, как нужен воздух, чтобы наполнить футбольный мяч.

Одна из наиболее часто встречающихся ошибок у новичков – слишком медленное развитие действия в эпизодах. Они пишут длинные подводки к эпизоду: приезд героя/сыщика, знакомство, долгие пустопорожние разговоры, и только потом завязывается конфликт. Подобная длинная подводка называется «медленным погружением» – точно так же некоторые пловцы сначала заходят в воду по щиколотки, потом по колено… В современной детективной литературе большее распространение получил подход под названием «быстрое погружение» – читатель сразу подпадает в момент начала развития конфликта. Гениальные эпизоды, как правило, начинаются с «быстрого погружения», но во всех гениальных детективах есть и эпизоды с «медленным погружением», если этот прием оправдан и автору требуется загадать читателю загадки, раскрыть внутренние противоречия и показать завязки будущих конфликтов.

В каждом драматическом эпизоде персонажи должны развиваться. Их эмоциональный настрой должен колебаться, а не оставаться на одном и том же уровне. В противном случае эпизод получится статичным и скучным.

Конфликты в эпизоде развиваются до наступления кульминации. Иными словами, персонажи, добиваясь своих целей, либо обретут желаемое, либо выйдут из конфликта. Этот момент и есть кульминация. Кульминация полностью меняет положение вещей, поскольку герой достигает своей цели. Допустим, перед нами эпизод допроса. В кульминации подозреваемый сознается, что убийцей является его мать. Полицейский добился желаемого, и у него появляется следующая цель.

После кульминации накал конфликта снижается, и наступает черед развязки. Так получается, когда герою/сыщику удается сломить сопротивление свидетеля или подозреваемого (как, скажем, в последнем примере, в котором ничтожество указывает на свою мать). В развязке герой/сыщик получает определенные сведения, отдельные из которых могут оказаться ложными.

Мы должны быть крайне внимательны и постоянно думать, какие ключи к разгадке подкинем герою/сыщику в том или ином эпизоде. Не все ключи герой/сыщик и читатель заметят сразу, но они вспомнят о них позднее. Ключом к разгадке может стать некая деталь иди случайно оброненная фраза. Ключи к разгадке чрезвычайно важны, записывайте их сразу, как только они приходят вам в голову. Ключи – злобные чертята, они вечно прячутся от вас. Вам необходимо продумать и ложный след, по которому можно пустить главного героя. Для этого вам понадобится задуматься о ложных сведениях, на которые купится главный герой. Они не менее важны, чем ключи к разгадке преступления. Очень часто герой/сыщик пускается по ложному следу. В романе «Убийство в Монтане» Шакти ищет индейские древности и человека по имени Стриж, хотя ни человека с таким именем, ни древностей на самом деле не существует. Продвижение героя/сыщика по ложному следу не менее захватывающее чтение. Более того, можно преподнести читателям сюрприз, когда они наконец узнают, что истинный убийца был исключен из числа подозреваемых и на определенном этапе расследования это стало единственным результатом усилий главного героя.

Читатель должен получать самые разные сведения о преступлении и подозреваемых. Очень часто герой/сыщик помимо ключей к разгадке и ложных данных собирает еще целую кучу разной информации о жизни героев, их взаимоотношениях и т. д. Читатели вместе с героем/сыщиком постоянно роются в этих сведениях в поисках ключей к разгадке преступления.

Потрясающие концовки

Нельзя недооценивать важность последней строчки или абзаца эпизода. Хорошая концовка представляет собой мостик к следующему эпизоду, в ней озвучивается загадка, благодаря которой человек с интересом продолжает чтение.

Сначала приведем пример слабой концовки.

Бледсо сел в машину и задумался. Он не имел ни малейшего представления о том, кому понадобилось убивать миссис Эпплгейт. Он дважды перечитал все свои рабочие записи, но свежих мыслей так и не появилось. Он решил отправиться домой и улечься спать.

Обратите внимание, как плоско и скучно выглядит последняя строчка концовки: «Он решил отправиться домой и улечься спать». В ней нет загадки, читателю неинтересно читать дальше. Давайте немного поработаем над концовкой.

Бледсо сел в машину и задумался. Он не имел ни малейшего представления о том, кому понадобилось убивать миссис Эпплгейт. Он дважды перечитал все свои рабочие записи, но свежих мыслей так и не появилось. Он решил отправиться домой и улечься спать.

На следующий день ему придется опрашивать всех свидетелей по новой. Но на этот раз он воспользуется советом Тэдди Рузвельта и прихватит с собой большую дубинку.

Теперь у нас появилась загадка. Главный герой будет действовать жестко, но как? Все равно пока слабенько. Попробуем еще раз.

Бледсо сел в машину и задумался. Он не имел ни малейшего представления о том, кому понадобилось убивать миссис Эпплгейт. Он дважды перечитал все свои рабочие записи, но свежих мыслей так и не появилось. Он просмотрел список подозреваемых. Все они лгали, но больше всех врал Майлз Морган – он видел, как кто-то вышел с черного хода сразу после убийства. Не исключено, что выходившим был сам Майлз.

Может, старина Майлз разоткровенничается, если ему показать гильзу? На некоторых людей вид гильзы оказывает фантастическое действие. Бледсо понимал, что рискует лишиться лицензии частного сыщика, но выхода не было. Он вышел из машины, открыл багажник и принялся рыться в груде лежащего там барахла. Где-то должен был валяться старый пистолет со сломанным бойком.

Ну как, лучше? Перед читателем загадка (что сделает главный герой с пистолетом), имеется логическая связка-мостик со следующим эпизодом, который может начинаться так:

«Ну и смешно же он выглядит. Просто клоун», – подумал Бледсо, сунув ствол пистолета 38-го калибра прямо в нос Майлзу Моргану.

Острые концовки

В некоторых хороших концовках нет загадок, перебрасывающих мостик к следующему эпизоду. Вместо этого концовки могут быть драматически насыщены.

Бледсо сел в машину и задумался. Он не имел ни малейшего представления о том, кому понадобилось убивать миссис Эпплгейт. Он дважды перечитал все свои рабочие записи, но свежих мыслейтак и не появилось. Он извлек из-под сиденья бутылку бурбона, свинтил крышку и сделал глоток. «Напьюсь», – с мрачной решимостью подумал он.

Не настаиваю, что подобная концовка идеальна, но она все же лучше того варианта, в котором автор отправляет главного героя домой и укладывает спать.

Эпизод можно закончить диалогом. Вот вам пример (на этот раз Бледсо у нас будет полицейским, а не частным сыщиком):

– Итак, миссис Тимор, – продолжил Бледсо, – вы утверждаете, что когда старине Джо вышибли мозги, вас и рядом с Беркли не было. Где же вы находились?

– Я была у одного джентльмена, моего друга, – поджав губы, ответила она.

– И кто же тот джентльмен, являющийся вашим другом?

– Этого я никому не скажу.

– Для меня вам придется сделать исключение. Иначе я вынужден буду вас арестовать по подозрению в убийстве.

– В таком случае подождите, я надену плащ.

Бледсо тяжело вздохнул. Он прекрасно понимал, что у него на миссис Тимор ничего нет. Он поднял руки, сдаваясь.

– Миссис Тимор, позвольте мне быть с вами откровенным. Я не считаю, что убийство совершили вы, но начальство требует, чтобы я проверил алиби каждого подозреваемого. Я буду крайне признателен, если вы мне поможете.

Она вздохнула и пару раз взмахнула веером. Потом присела за туалетный столик и принялась расчесывать волосы.

– Прошу меня простить, сэр, но имени человека, с которым я была в тот вечер, я не назову.

– Ладно, не хотите по-хорошему, придется по-плохому. – Я с вами никуда не поеду.

– В таком случае до свидания.

Концовка довольно слабенькая. Ничего ужасного, но и ничего гениального. Подавляющее большинство редакторов возражать не будут. Вы, наверное, заметили, что в эпизоде, еще до того как он подошел к концу, присутствует реплика, полная драматизма: «В таком случае подождите, я надену плащ». Прелесть реплики в том, что Бледсо давит на миссис Тимор, а она не поддается. Перед нами опосредованная реплика. Прямая звучала бы следующим образом: «Ладно, можете меня арестовать». В ней тоже присутствует драматизм, однако опосредованная реплика звучит лучше. Она стала бы идеальной концовкой эпизода.

«Какая же тут концовка? – спросите вы. – Он ведь ее не арестовал». Все просто. Эпизод вы заканчиваете вот так:

– Итак, миссис Тимор, – продолжил Бледсо, – вы утверждаете, что когда старине Джо вышибли мозги, вас и рядом с Беркли не было. Где же вы находились?

– Я была у одного джентльмена, моего друга, – поджав губы, ответила она.

– И кто же тот джентльмен, являющийся вашим другом?

– Этого я никому не скажу.

– Для меня вам придется сделать исключение. Иначе я вынужден буду вас арестовать по подозрению в убийстве.

– В таком случае подождите, я надену плащ.

У нас чудесная концовка. А следующий эпизод мы начнем вот так:

«Надо ее было все-таки забрать, – думал Бледсо по дороге от миссис Тимор, – чтобы в следующий раз не пудрила мне мозги». И все же Бледсо понимал, что она не убийца. Миссис Тимор можно сколько угодно называть бессердечной сукой, но она никогда бы не смогла забить насмерть человека дубинкой. Слишком грубо. Если бы она решила кого-нибудь убить, она бы поднесла яд, растворенный в красивой чашечке английского чая, поданного на веранде с песочным тортиком.

Как облегчить себе работу над эпизодом

Естественно, держать в уме всю совокупность элементов, которым желательно проявиться в эпизоде, и одновременно писать – невозможно. Вам надо сначала написать эпизод, а потом вычитывать, прикидывая, чего в нем не хватает: растет ли напряжение, достаточно ли яркие реплики у героев, удачна ли концовка.

На практике при работе над черновиком эпизода просто помните о целях каждого персонажа, его программе действий, заставьте героев вступить в конфликт друг с другом, а потом дайте им волю. У вас есть пошаговый план. Поэтому вы знаете, что должно произойти. Интересы героев столкнутся, возникнет конфликт, появится иллюзия реальности. Персонажи напишут эпизод за вас.

Давайте посмотрим на эпизод из нашего детектива «Убийство в Монтане». Итак, Шакти побывала в «Орле» и кое-что узнала. В частности, ей стало известно, что в ночь убийства в баре был человек по имени Рэд Стеклс – один из тех, кто стал задирать ее брата за то, что он борется за права животных. Представим, что Рэд Стеклс живет в вагончике на краю города. Середина дня. Шакти подъезжает на фургоне к вагончику и подходит к двери.

Шакти нажала на кнопку и услышала, как внутри раздался звонок. Дверь открылась. Перед ней стоял человек примерно ее роста. В его руке была зажата банка пива.

– Че? – спросил он, разглядывая Шакти.

– Это вы Рэд Стеклс?

– Да.

– Я Шакти Бокслейтер.

Он презрительно ухмыльнулся. «Быстро здесь слухи распространяются, – подумала она. – Наверное, уже весь город знает, кто я и зачем приехала».

– Вы не возражаете, если я задам вам несколько вопросов? – спросила она.

– Мне скрывать нечего. Давай задавай.

– Вы были в «Орле» в ночь убийства.

– Ну был.

– Насколько я понимаю, вы задали моему брату жару.

– Он сам напросился.

– Вы видели его драку с Хэггом?

– Ну.

– Вы видели, как мой брат ушел из бара?

– Ну.

– Вы видели его на улице?

– Нет. Я через пару минут сам свалил. На парковке никого не было.

– Вы поехали на машине?

– Да. На моем старом джипе. Вон он стоит. Сел и уехал.

– Вы видели, как ушел мистер Хэгг?

– Нет.

– Может, вы знаете, были ли у кого-нибудь причины убить мистера Хэгга?

– Он постоянно дрался с Шэрон Санденс, но я никогда не думал, что они могут убить друг друга. Хотя Хэгг был мужик горячий.

Знаю, знаю – диалог ужасен, аж тошнит. Такой эпизод мой учитель Лестер Горн, преподававший основы писательского мастерства, назвал бы «пинг-понгом». Шакти задает вопросы, Рэд отвечает: вопрос-ответ, вопрос-ответ, туда-сюда, туда-сюда. Конфликт отсутствует. Я прочитал сотни детективов, написанных студентами в подобном ключе. А сколько вышло в свет романов, перегруженных такими длинными, скучными диалогами!

В эпизоде отсутствуют конфликт, подробности и детали. Объем информации, собранной Шакти, немного вырос – вот и все, других целей мы пока не добились.

Давайте подумаем о Рэде.

Какая у него программа действий? В черновом варианте эпизода ее нет, Рэд не препятствует Шакти получить необходимую ей информацию. А отсутствие конфликта порождает скуку.

Порой, когда вы работаете над текстом, у вас возникает необходимость ввести в сюжет второстепенный персонаж, полную биографию которого вы не писали. В таком случае вам надо задуматься над его образом. Задайтесь вопросом: кто он такой, чего он хочет, какая у него цель в жизни и в данном конкретном эпизоде.

Итак, кто же такой Рэд Стеклс?

Представим, что он подрабатывает в магазине и уже начал спиваться. Ему тридцать четыре, разведен, ребенок отстает в развитии. Рэд очень привязан к своей матери, страдающей артритом. Обожает охотиться и в сезон, и вне сезона. Он мерзавец, до мозга костей ненавидит защитников прав животных, в свободное от работы время просиживает штаны в «Орле», пьет пиво и жалуется на несчастную жизнь другим неудачникам, дома пьет пиво и смотрит кровавые боевики. У него есть женщина, которая на десять лет старше его, но ездит он к ней только по субботам, потому что она живет за двенадцать миль от Северной Дали.

Какая же у него цель? Он хочет, чтобы Бентли отправился в камеру смертников, вне зависимости от того, убийца ли он на самом деле или нет. Рэду плевать на Хэгга, он никогда не испытывал симпатии к этому ничтожеству. Все дело в том, что Рэд ненавидит борцов за права животных. Он считает Шакти одной из таких борцов, поэтому обрушит на нее всю ярость и желчь. Какая у него цель в данном конкретном эпизоде? Он хочет убедить Шакти, что ее брат действительно убил Хэгга. Он с радостью пойдет на что угодно, лишь бы утопить Бентли. В данный момент самая главная беда в том, что он считает себя неудачником.

Итак, эпизод, который вы сейчас прочтете, я написал в технике «медленного погружения». В данном случае эта техника вполне оправдана – у нас есть внутренний конфликт и предвестие других конфликтов. Перед вами второй вариант встречи Шакти и Рэда Стеклса.

Шакти свернула с дороги и оставила автомобиль на стоянке для посетителей лагеря фургончиков. Стоянка была обозначена корявым знаком, нарисованным от руки. Она вышла из машины. Дул холодный ветер, под ногами бежала поземка [общая деталь, но она добавляет эпизоду реализма]. Старый фургончик Стеклса стоял на невысокой насыпи. Кто-то давным-давно разбил одно из окон, и теперь оно было заколочено выцветшим куском фанеры [говорящая деталь: хозяин фургончика – бездельник и лентяй]. Навес подпирали две жерди [еще одна говорящая деталь: Шакти оказалась в дыре]. У двери лежали старые ржавые матрасные пружины, а на дороге стоял старый измятый джип. Дверью в джипе служил кусок изорванной парусины. [Чем больше деталей, тем больше реализма в описании.]

Поземка ледяной змейкой заползала Шакти в ботинки. «Я всему придаю слишком большое значение, – подумала она. – Надо сконцентрироваться и прочувствовать момент». [Говорящие детали, характеризующие героиню.]

Она ошутила, как сердце уходит в пятки. Страх? Страх перед этим человеком? Что он ей может сделать? Ударить? [Читатель узнаёт о чувствах героини, перед ним загадка: как будут развиваться дальнейшие события. Попытка заставить читателя сопереживать.] Форест Вольнер сказал, что днем, пока Рэд Стеклс еще слегкатрезвый, он не представляет опасности. [Возникает загадка: представляет ли Рэд Стеклс опасность в данный момент?]

Шакти сделала несколько глубоких вдохов. Страх – дурной знак, свидетельствующий, что она еще далека от того состояния отстраненности, которого, как ей думалось, она почти достигла в Беркли. Сейчас Шакти казалось, что до Беркли многие тысячи световых лет [раскрываем внутренний конфликт].

Она постучала и услышала внутри звук шагов. Телевизор выключили. Дверь открылась.

Перед ней стоял человек в распахнутом фланелевом халате. Под халатом на нем были спортивные шорты до колен и старая футболка с надписью «Ковбои Далласа». Человек являлся обладателем узкого вытянутого лица, редкой темно-рыжей бородки с проседью и таких же темно-рыжих волос, ниспадавших ему почти до плеч. Он показался ей похожим на одного из узников ГУЛАГа, о котором она читала в русском романе. [Шакти становится его жаль.] Человек ухмыльнулся. У него были желтые кривые зубы.

– Пришла сестричка этого трахнутого ублюдка! Животных вздумал защищать, козлина! Я слышал, ты тут ходишь всем мозги полощешь. [Реплика показывает его отношение к борцам за права животных.]

– Вы мистер Стеклс? – Да, и че теперь?

– Меня зовут Шакти Бокслейтер, – сказала она. – Я хотела бы задать вам пару вопросов. [Бе цель.]

– Так я тебе, сука, на них и ответил. [Сопротивление – конфликт.]

Он начал закрывать дверь.

– Простите, сэр, разве я вам грубила? [Продолжает идти к цели.]

– Да я тебя только послать могу, большего ты от меня не дождешься.

– Сэр, поверьте, мой брат невиновен, а выдвинутые обвинения – вздор. Я делаю все что могу, чтобы ему помочь. Так поступила бы каждая любящая сестра. Я знаю, вы не одобряете движение в защиту прав животных, но мой брат, как любой американец, может свободно высказывать свои мысли. Это называется свободой слова. Вы же в нее верите?

Он неохотно кивнул. [Она сыграла на чувствах – наблюдается эмоциональный «рост».]

– Прошу вас, я задержу вас только на секундочку. Она попыталась войти, но он ее не пустил.

– Слушай, Закти, Бопти, Сракти, как там тебя… короче, нечего мне сказать. Этот защитничек животных, ну, твой братец-мудак, убил Хэгга. Я-то тут при чем?

– Вы видели, как он его убил? Он ухмыльнулся и хлебнул пива.

– Ага. Я, бля, теперь свидетель. [Естественно, он лжет.] Ее как громом ударило. Это невозможно. Он усмехнулся.

– Значит, так. Сижу в «Орле», заваливается твой говеный братец. У мудака куртка нараспашку, под ней еще сраная маечка, а на ней написано «Животные – тоже люди». Ты, бля, веришь? Я что, при таких раскладах сидеть и молчать должен?

– Вы видели, как он дрался с Хэггом?

– Видел. Хэгг уже нажрался, так что, считай, повезло твоему брательнику. Так бы Хэгг ему рога обломал. Потом увидел, как твой брат сваливает, а через пару минут Форест – мужик, который держит гадюшник, сказал, что, мол, все – закрываемся.

– Во сколько это было?

– В час сорок пять. Может, пораньше на пару минут. Я свою порцию хватанул и потопал. Сел в джип, только он у меня старый, чего-то не заводится. Мужики свалили, эта полукровка Шэрон Санка-засранка тоже укатила. Тут выходит Хэгг, твой брательник как выскочит из-за машины, хлобысть его. Хэгг – с копыт – своими глазами видел. [Его слова буквально сшибают Шакти с ног. Естественно, он лжет.]

– Что было потом?

– Потом смотрю, твой братец надевает на него какую-то хрень. Надел он, значит, лосиную маску – и бежать. Так что я все видел. Братец у тебя – убийца.

Шакти уставилась на него. Он ухмылялся и прихлебывал пиво.

– Может, обсудим, во сколько обойдется мое молчание? – сказал он. [Переходим к главному.]

– Где он взял лосиную маску?

– Я почем знаю? С собой таскал. Точно. С собой была.

– Почему вы ничего не сказали шерифу?

– Решил обождать. Вдруг, думаю, удастся сшибить пару-другую бачков. Хочешь, на Библии поклянусь?

– Нет, я хочу, чтобы мы вместе пошли к шерифу и вы все ему рассказали. [Проверяет, не блефует ли он.]

– И на хрена тебе это?

– Вы же говорите правду.

– Ясное дело – правду.

– Вот и хорошо, давайте пойдем к шерифу и все ему расскажем. Или позвоним ему, пусть он приедет. Вы же свидетель! Он с радостью вас выслушает. Только берегитесь! Молли Ранинвулф раскалывает врунов на раз, и если что, она вас привлечет за дачу ложных показаний.

Он задохнулся.

Шакти зашла внутрь, чувствуя тепло, исходящее от старой печки. Пахло пивом, дымом горящих дров и старыми кроссовками. Повсюду валялся мусор, обшивка старого зеленого дивана местами порвалась, и наружу торчала набивка. Телевизор был новый, с широким экраном. Одна из стен была увешана фотографиями, на которых в основном красовался Рэд, запечатленный со старой, согнувшейся в три погибели женщиной. «Наверное, мать», – подумала Шакти.

– Может, теперь вы мне все-таки скажете, что видели на самом деле? [Мы достигли кульминации эпизода. Рэд идет на попятную и рассказывает о том, что знает.]

Он допил пиво и швырнул банку в мусорное ведро, стоявшее у плиты.

– Я видел, как вышел какой-то старикашка, сел в машину и свалил. Потом вышла Шэрон Санденс и села в машину.

– Вы видели, как она уехала?

– Не-а. Решил, она Хэгга ждет. Завел джип и поехал домой. Вот и все, что я видел. [Перед нами развязка данного эпизода.]

Шакти подошла к стене с фотографиями и внимательно посмотрела на изображение женщины, стоявшей рядом с Рэдом. В ее глазах угадывались сила и любовь.

– Ваша мать? – Да.

– Бьюсь об заклад, она говорит вам, что у вас огромный нереализованный потенциал.

– Да, чего-то такое говорит, – фыркнул он. Шакти собралась уходить. Открыв дверь, она повернулась к Рэду:

– Она права. Вы хороший. Очень хороший.

– Она тоже так говорит, – сказал он и смущенно улыбнулся. [Еще больший эмоциональный рост.]

– Я ей верю, мистер Стеклс.

Секунду казалось, что ее слова смутили его. Он улыбнулся и кивнул.

– Поосторожней, ступеньки, кажись, совсем обледенели. Езжай к Шэрон Санденс. Она, может, чего и видела.

– Именно к ней я и направлюсь, мистер Стеклс, – сказала Шакти, спускаясь по ступенькам. [Мостик к следующему эпизоду.]

Обсуждение

По ходу действия я отмечал в эпизоде моменты, когда в характере Рэда Стеклса происходили изменения. Шакти тоже немного изменилась. В начале она была напугана, а в конце подружилась с Рэдом. Между Рэдом и Шакти вспыхнул конфликт, благодаря которому Рэд изменился, стал менее жестким и более человечным. Во всех хороших драматических произведениях драма заставляет персонажи меняться и развиваться, переживать различные эмоции и смену настроений. Когда мы раскрываем хорошую книгу, перед нами предстает широкая чудесная река жизни, а река жизни вечно меняется.

Нет ничего удивительного в том, почему писатели так любят творить. Мы проживаем много разных жизней, испытываем столько разных чувств, нас посещает столько невероятных грез!

Драматическое повествование и полуэпизоды

Повествование может последовать сразу за эпизодом.

Она лихорадочно думала о детали от треножника Бентли, которой Хэггу размозжили голову. Убийцей вполне могла быть Шэрон Санденс. Для того чтобы нанести удар, особой силы не требовалось. Хэгг ее хорошо знал и мог спокойно, ничего не подозревая, повернуться к ней спиной. Разве они не ссорились в баре? «Точно, – подумала Шакти. – Шэрон Санденс вполне может быть убийцей».

Подобное повествование часто называется итогом эпизода. В нем мы узнаём о реакции персонажа на конфликты. Перед нами очень важный тип драматического повествования, который за счет перетасовки имеющихся ключей к разгадке и свидетельских показаний помогает удерживать внимание читателя прикованным к сюжету.

Драматическое повествование также используется для того, чтобы показать, чем в определенный период времени занят персонаж. Драматическое повествование не является кратким изложением событий. Краткому изложению событий нет места в гениальном детективе. Вот как оно обычно выглядит:

Шакти весь день обходила дома на Главной улице, спрашивая каждого встречного, не знает ли он человека по прозвищу Стриж. Такого человека никто не знал. К вечеру она страшноустала, пошла в отель, до девяти медитировала и молилась, а потом легла спать.

Драматическое повествование должно включать в себя все элементы эпизода: апеллировать к чувствам, быть подробным, содержать конфликт, показывать развитие персонажей и т. д. Единственное отличие состоит в том, что в эпизоде события происходят более или менее в реальном времени. Вне зависимости от того, прочтем ли мы эпизод, или люди будут вести диалог прямо перед нами, времени будет потрачено примерно одинаково.

В драматическом повествовании речь идет о событиях, которые происходили на протяжении довольно длительного отрезка времени.

Шакти принялась прочесывать город, в отчаянии пытаясь найти человека по прозвищу Стриж. Около полудня метель улеглась, выглянуло солнце, и его лучи заиграли на снежном одеяле, в которое укутался городок. Шакти пошла на север. Сначала она зашла в скобяную лавку и поговорила с круглолицым продавцом, но тот лишь покачал головой. Потом она подошла к старичку, смолившему трубку, но и он ей сказал, что о Стриже слыхом не слыхивал. Потом она попыталась заговорить с мрачным типом в охотничьей куртке, но он послал ее подальше. Она пошла назад по Главной улице. На ней были легкие ботинки, и ноги страшно замерзли. Небо затягивали темные тучи – значит, к утру наметет еще больше снега.

Она не нашла ни одного человека, который знал Стрижа. Четверо посоветовали Шакти убраться из города, семеро вообще отказались с ней разговаривать. Ребенок в красной куртке, стоявший у дома с верандой, кинул в Шакти снежок. Отец даже не попытался остановить его. Шакти улыбнулась и помахала им рукой, хотя внутри ее бурлила ярость, но не на мальчика, а на людскую глупость.