Текст книги "Гавайи Дети солнца"

Автор книги: Джеймс Миченер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

К их великому удивлению, верховный жрец отказался от столь жестокого плана. Он даже осудил рьяных сторонников казни короля и его брата, логично объяснив:

Если мы избавимся от них таким способом, каквы предлагаете, простые люди начнут оплакиватьих кончину, а могут даже восстать против нас. Но если мы будем продолжать действовать так же, как ипрежде, племя само вскоре обнаружит, что корольбессилен перед волей Оро. Вот тогда они либо заставят его силой подчиниться новому богу, либо перестанут доверять королю, и он останется в полномодиночестве.

Но что случится, если король заупрямится? -спросил один старый жрец, которому вспомнилсяотец Таматоа, против которого много лет, объединившись, безуспешно вели войны Гавайки, Таити иМуреа.

В тот вечер верховный жрец внимательно посмотрел на жертвы, покачивающиеся в лунном свете на деревьях, и заметил:

– Таматоа может проявить упрямство, но его люди – нет. Вы все, наверное, уже обратили вниманиена то, насколько они смущены и растеряны? Ну игде сейчас находится их вожак Тероро? Прохлаждается в хижине у Техани!

Однако старый жрец, не уверенный в том, что Таматоа добровольно отречется от власти, продолжал:

– Кого же мы выберем правителем Бора-Бора, если все же решимся свергнуть короля?

Верховному жрецу очень не хотелось, чтобы этот вопрос возник у его помощников. Ведь если сейчас он расскажет им все, то создастся впечатление, что он сам все придумал, и план этот не является плодом совместного решения жрецов остальных островов. Поэтому он ответил уклончиво:

Оро уже назначил преемника.

Кого же? – не унимался старик.

Он выбрал отца Техани, великого вождя Татая.Наступило долгое молчание, поскольку величие

подобного решения произвело сильное впечатление на жрецов. Все они были рождены на Бора-Бора, а объявить королем человека с другого острова означало ничто иное, как подчинение их родины правящему дому Гавайки. Никогда еще в истории Бора-Бора ничего подобного не совершалось. Ни осада, ни война, ни заговоры не могли сломить отчаянных островитян. Верховный жрец прекрасно сознавал, что такое известие поначалу вызовет возмущение, поэтому, прежде чем кто-либо из его помощников успел выразить свое мнение, быстро добавил:

– Помните, что Татая выбрал сам Оро!

Одно только произнесенное имя Оро, бога, ради которого погибло столько людей, тут же предотвратило любые словоизлияния по поводу услышанной новости, и тогда верховный жрец уже спокойно продолжал:

– Вот почему Татай убедил свою дочь сделатьвсе, чтобы стать женой Тероро. Он уедет на Гавайкии заберет с собой всех своих яростных последователей, которые в скором времени растворятся в местном мужском населении. Татай же, став королем Бора-Бора, бросит своих жен на Гавайки и выберет новых из числа наших женщин. Таким образом, Ороснова победит. Правда, верховный жрец не сталдобавлять, что после того, как все это свершится,сам он намерен переехать на Гавайки, в храм Оро, ивзять с собой тех помощников, которые наиболеепреданы ему и помогут привести этот план в исполнение. Хотя никому из слушавших святейшего этого говорить было и не нужно. Такие мысли роились в голове у всех жрецов в то время, когда они возвращались к себе на Бора-Бора.

Двадцать семь оставшихся в живых гребцов едва ли вообще могли о чем-либо думать. Они беспомощно наблюдали за тем, как, благодаря всесильному Оро, уменьшалась их численность, и были растеряны не меньше, чем их предводители. Однако, в отличие от верховного жреца, они даже радовались тому, что Тероро счастливо провел время с Техани, поскольку Мато доходчиво объяснил каждому, что Тероро должен прибыть домой в целости и сохранности. Гребцы подозревали, что у Таматоа уже родился план мести, и каждый мечтал участвовать в его воплощении. Однако далее слепой животной мести никто из них не шел.

Но существовало одно общее радостное чувство, которое разделяли все, плывущие в лодке. В конце дня, как раз перед тем, как войти в лагуну, путешественники наблюдали за солнцем, склонявшимся к западу и бросавшим золотистые лучи на волшебный остров. И тогда каждый, вне зависимости от своих планов и тайных мыслей, инстинктивно почувствовал: "Да, этот остров удивительно красив! Это то самое место, о котором особенно позаботились боги".

Ибо тот, кто видел Бора-Бора в конце долгого путешествия, когда закат окрашивал его горные вершины, когда темная ночь путешествовала по его долинам, когда морские птицы возвращались домой, тот человек, несомненно, познавал истинную красоту. Как приятно наблюдать за пурпурными красками заката, которые опускаются по горным склонам все ниже и ниже! Так и хочется воскликнуть от всего сердца: "Погоди! Пусть день немного продлится! Подожди еще немного, пока моя лодка не коснется берега!" Как восхитительно услышать радостные крики детей, играющих у лагуны! И тогда кажется, что отовсюду звучит призыв твоего родного дома. А там, за рифами, продолжает реветь вечный океан. Какое счастье – знать, что вся красота острова Бора-Бора принадлежит тебе!

Таматоа пребывал в угнетенном расположении духа, когда пригласил к себе Тероро. Он велел брату устроиться поудобней на мягких подстилках из пандануса, а сам сначала осторожно опустил циновки, служившие стенами, и лишь обеспечив таким образом защиту от посторонних ушей и глаз, подвинулся поближе к брату. Только теперь, и то очень тихо, он решился передать Тероро слова, которые должны были потрясти молодого вождя.

– Я принял решение. Мы должны оставить Бора-Бора, – коротко сообщил он главную весть.

Тероро был поражен услышанным. Никогда в жизни он даже не мог предположить самой возможности покинуть остров. До сих пор он не желал мириться с тем, что сейчас и он, и его брат оказались в таком положении, что жизнь на Бора-Бора стала для них небезопасной.

Зачем же нам уезжать отсюда? – чуть не задохнулся он.

Здесь для нас больше нет места.

Мы умеем драться! Мы можем убить...

С кем ты собрался сражаться? С нашими подданными? Или с другими островами?

Но мы могли бы...

Мы ничего не можем сделать, Тероро.

Но куда нам скрыться?

Мы отправимся на север.

Эта простая фраза несла в себе сложный подтекст, который поначалу Тероро никак не мог ухватить, и, в то время как разные мысли и догадки посещали его голову, он только удивленно повторял такие понятные и одновременно пугающие слова брата: "На север" . Он вспомнил рассказы о том, что столетия назад другие каноэ уже отправлялись на север, легендарные каноэ. Но они не возвращались. Существовала, конечно, старинная песнь, слова которой должны были подсказать мореплавателям направление к далекому острову, к земле, лежащей под Семью Небесными Очами, священным созвездием, чье появление возвещало наступление нового года. А кое-кто утверждал, что раз существует такая песнь, значит, хотя бы одно из каноэ достигло тех мест и вернулось обратно. Тероро вспомнились слова этой песни:

Плыви на Семь Небесных Очей, К земле, что они охраняют...

Но когда он заговорил, то почувствовал, что начинает сердиться. Тероро не мог даже представить себе, что он когда-нибудь покинет свой родной остров.

Но почему мы должны спасаться бегством? -бушевал он.

Никогда не прибегай к пустым словам, – нетерпеливо бросил король. Когда ты сам плавал кНуку-Хива, ты знал о существовании каких-нибудьканоэ, которые бывали там до тебя?

Нет.

Насколько я помню, есть особая песнь мореплавателей...

Никто не может сказать наверняка, как онавозникла.

О чем там поется?

Если не ошибаюсь, в ней говорится о том, чтонадо плыть до тех пор, пока не достигнешь земли,которая лежит под Семью Небесными Очами.

Сколько дней на это потребуется?

Одни говорят – тридцать, другие – не меньшепятидесяти.

Тероро, если мы решимся отправиться в путьсо следующей бурей, которая принесет нам западный ветер, сколько человек сможет взять наше каноэ?

Неужели ты думаешь, что нам разрешат забрать "Ждущего"?

Если нет, то мы будем сражаться за него.

Хорошо! – довольно прорычал Тероро. Сейчас,по крайней мере, он видел в планах на будущее какие-то реальные действия.

Так все же, сколько людей мы сможем забратьс собой? – не отступал Таматоа.

Около шестидесяти.

Включая все необходимые запасы?

Абсолютно все.

– И храм для наших богов?-Да.

Так братья лежали на циновках на расстоянии вытянутой руки друг от друга, и перешептывались. Наконец, Таматоа спросил:

– Кто достоин присоединиться к нам?

Тероро сразу же начал быстро перечислять имена лучших воинов.

– Хиро, Мато, Па...

– Но мы не собираемся на войну, – поправил егостарший брат. – Мы отправляемся на север... навсегда.

В тишине комнаты смысл этих слов слишком быстро дошел до Тероро.

– Покидаем Бора-Бора навсегда? – Он вскочилна ноги и воскликнул: – Да мы сегодня же ночьюможем разделаться с верховным жрецом!

Таматоа ловко ухватил его за ногу и повалил на циновки.

Сейчас нас должно больше волновать великоеморское путешествие, а не возмездие.

Во время собрания и я, и мои люди были готовы сражаться со всеми островами сразу, если кто-нибудь осмелится дотронуться до тебя, Таматоа! -продолжал кричать молодой вождь. – Мы бы устлали трупами весь пол их храма. И сейчас боевой духне угас ни в одном воине!

Таматоа улыбнулся:

– Однако верховному жрецу все же удалось перехитрить тебя, не так ли?

Тероро сжал кулаки и пробормотал:

Но как же это у него получилось? Мне казалось, что наш план безупречен.

В итоге Оро восторжествовал, – грустно констатировал король. – Так что нам лучше забрать наших богов и уплыть отсюда.

Тероро злобно зарычал:

Мне хотелось бы на одну ночь до нашего отплытия посетить Гавайки. Они запомнили бы мое появление навсегда.

Скажи мне, есть ли на Бора-Бора хоть одинчеловек, который знал бы точное направление ксеверной земле?

Hani дядюшка. Ведь это он мне рассказал онем.

А как он относится к Оро? – поинтересовалсякороль.

Он ему верен, но я полагаю, что тебе он тожепредан.

Это невозможно, – возразил король.

Для мудрых стариков, таких, как наш Тупуна,многие вещи становятся возможными, – рассмеялся Тероро. – Ты хочешь, чтобы я позвал его?

Подожди. Может быть, он сейчас не один.

На него теперь почти не обращают внимания, -пояснил Тероро. – Хотя и подозревают, что он предантебе.

Нельзя рисковать и отправляться в столь дальнее путешествие без жреца, – мрачно произнес Та-матоа. – Мы же будем совершенно одни в океане целых пятьдесят дней.

Мне бы тоже хотелось, чтобы рядом находилсяжрец, – согласился Тероро. – Иначе кто будет толковать нам знамения? – И он велел посланникунайти и привести старого Тупуну.

Тем временем братья устроились поудобней и возобновили свой разговор.

Сможем ли мы собрать все то, что нам понадобится? – задал вопрос король.

Мы возьмем копья, шлемы...

Брат! – перебил его король. – Я последний разнапоминаю тебе, что мы отправляемся в путь не на поиски приключений. Я имел в виду другое. Например,можешь ли ты раздобыть побеги хлебного дерева, которые выживут во время пути? А кокосы? Или хороших свиней и собак? Кроме того, нам понадобится неменьше тысячи крючков для ловли рыбы и две тысячи локтей веревки. Ты сумеешь достать все это?

Обязательно достану, – уверил брата Тероро.

Еще раз хорошенько подумай о том, кого мывозьмем с собой.

Тероро вновь принялся быстро перечислять имена своих воинов, и опять королю пришлось остановить его:

– Найди мне человека, который умел бы изготавливать ножи, еще одного, кто хорошо обдирает кору с деревьев, и того, кто ловко делает рыболовные крючки.

Ну, если мы возьмем с собой шестьдесят опытных мужчин, то среди них будет достаточно легко...

Я уже мысленно пересчитал все места, – задумался Таматоа. Получается, что мы можем забрать только тридцать семь мужчин, шесть рабов ипятнадцать женщин.

Женщин?! – удивленно выдохнул Тероро.

А ты представь себе, что та земля на севере окажется необитаемой, рассуждал Таматоа. – Вообрази, что там вообще не будет женщин. И нам придется наблюдать за тем, как все наши друзья, одинза другим, начнут уходить по радуге, и никто не сможет заменить их, потому что детей у нас не будет.

Ты возьмешь с собой жену? – поинтересовался Тероро.

Из своих нынешних жен я не возьму никого, -ответил король. – Со мной поплывет только Натабу,чтобы в нашем племени не угасла королевская кровь.

Тогда я возьму Мараму.

Король секунду колебался, а потом взял брата за руки и серьезно заявил:

Марама не сможет плыть с нами. Мы возьмемтолько тех женщин, которые способны рожать детей.

Но без Марамы мне не захочется ехать, – возразил молодой человек. Она – моя мудрость.

Прости, брат, – сказал Таматоа тоном, не терпящим возражений. – Ты сможешь взять только туженщину, которая может рожать.

Тогда я не поеду, – грустно вздохнул Тероро.

Но ты мне очень нужен, – возразил король. -Неужели у тебя нет молодой девушки, которую тыхотел бы забрать с собой?

Но прежде чем Тероро успел ответить, циновки, выполнявшие роль дверей, раздвинулись, и его дядя Тупуна, старик с пучком белоснежных волос на голове и длинной бородой, вошел в жилище короля. Тупуне было почти семьдесят лет. Люди такого возраста редко встречались на островах, ведь даже король в свои тридцать три года уже считался чуть ли не пожилым мужчиной, поэтому Тупуна сразу заговорил тоном человека, пользующего непререкаемым авторитетом.

– Я пришел к сыновьям моего брата, – начал он,занимая место на циновках рядом с мужчинами. -Значит, я пришел к своим собственным детям.

Король внимательно вгляделся в лицо старика и тихо заговорил:

– Дядя, мы доверяем тебе свою безопасность. Теперь она полностью в твоих руках.

Голос Тупуны был поразительно мягким. Таким его сделали годы и удивительная мудрость этого человека.

– Вы собираетесь покинуть Бора-Бора и хотите,чтобы я присоединился к вам, – просто сказал он.

Братья чуть не задохнулись от удивления и принялись оглядываться по сторонам, опасаясь увидеть шпиона, подслушивавшего их секреты, но дядя тут же успокоил их.

Все жрецы уже знают о том, что вы решили уехать отсюда, – великодушно сообщил Тупуна. -Кстати, мы только что обсуждали это.

Но мы сами еще не были уверены в своем решении час назад, – возмутился Тероро.

Это будет самый разумный поступок, – отметил Тупуна.

Так ты присоединишься к нам? – напрямуюпоинтересовался Таматоа.

Да. Я уже сказал остальным жрецам, что япредан Оро, но я не могу допустить того, чтобы члены моей семьи отправились в путешествие, не имея в лодке посредника, который мог бы общаться с богами.

Мы действительно не могли бы уплыть без тебя, – подтвердил Тероро.

Но разрешат ли они нам забрать " Ждущего Западного Ветра"? насторожился король.

– Да, – кивнул старик. – Я особо просил обэтом. Ведь это именно я, когда был много моложе,помогал освящать те деревья, из которых было выстроено каноэ. И я буду счастлив, даже если оно станетмоей могилой.

Могилой? – удивился Тероро. – А я рассчитываю доплыть до земли! Ведь она существует где-то!

Все люди, отправлявшиеся в подобные путешествия, надеялись на то, что они достигнут дальнихберегов, – снисходительно усмехнулся старик. -Но никто из них так и не вернулся.

Тероро только что рассказывал мне о том, чтоты знаешь направление, в котором нам следуетплыть, – запротестовал король. – Значит, кто-товсе же должен был возвратиться.

Да, указание на такое направление существует, – вынужден был признаться старик. – Но откуда эти сведения ДОПЕЛИ до нас? Может быть, это только древняя мечта? Ведь в песне говорится только отом, что плыть следует к земле, охраняемой СемьюНебесными Очами. Может быть, эта песнь была сложена на основе мечтаний всех тех, кто считал, чтогде-то далеко обязательно должна существовать земля лучшей жизни.

Но тогда получается, что нам ничего не известно о подобных путешествиях? – перебил его Таматоа.

Ничего, – согласно кивнул Тупуна, но сразуже поправил себя: – Мы знаем только одно: это будет лучше, чем остаться здесь.

Наступила недолгая пауза, затем Тероро удивил короля, задав следующий вопрос:

А согласны ли жрецы отдать нам наших богов,Тэйна и Таароа?

Да, – ответил старик.

Что ж, я рад, – улыбнулся Тероро. – Когда человек отправляется в океан... когда он действительнособирается предпринять подобное путешествие...

От волнения он не мог закончить фразу, но за него стал говорить Тупуна. Глубоким пророческим голосом он произнес:

Встретим ли мы людей там, куда прибудем? Этоникому не ведомо. Будут ли жить на той земле прекрасные женщины? И этого никто не знает. А сможем ли мы найти там таро, хлебные деревья и жирных свиней? Все, что нам известно, сыновья моегобрата, что если мы будем находиться в руках богов,то даже если мы погибнем в великом океане, нашасмерть не останется незамеченной.

Нам известно и еще кое-что, – подхватил король. – Если мы останемся здесь, то нас, одного задругим, постепенно принесут в жертву. Всех: и членов нашего рода, и наших друзей. Так желает Оро.Он победил.

– Можно мне рассказать об этом верховномужрецу? Тогда это ускорило бы наш отъезд и облегчило бы его положение.

Полностью смирив свой дух, Таматоа покорно произнес:

– Да, ты можешь рассказать ему об этом.Неожиданно с берега донеслись такие звуки, от

которых трое заговорщиков затрепетали, как малые дети, которыми они, по своей сущности, до сих пор и являлись. Сейчас у каждого из них при звуке услышанного сигнала глаза расширились от восторга, и все трое, позабыв о своем ранге и величии, бросились к двери, чтобы быстрее выглянуть в звездную темноту. Да, сейчас каждый из них испытывал ту самую трепетную радость, которую познал еще будучи мальчиком.

А там, у самого берега лагуны, в этот полуночный час жители Бора-Бора, в отсутствие короля и жреца, собрались сами и под звуки барабанов и носовых флейт затеяли веселое празднество. Закончились все волнения и тревоги, связанные со священным собранием, и снова на острове стала править ребяческая беззаботная радость. На берег пришли только простые люди, и теперь туда же радостно спешили Таматоа, Тероро и Тупуна, потому что во время такого пира все становились равными. Как только трое заговорщиков прибыли к морю, они сразу же услышали, как какая-то женщина хриплым голосом заявила:

– Позвольте, я покажу вам, как наш славныйкормчий Хиро управляет каноэ!

И, прекрасно владея мимикой, она тут же на глазах у зрителей превратилась из беззубой старухи в пародию на молодого Хиро, управляющего каноэ. Она умело подчеркивала все типичные жесты и телодвижения рулевого, изображая, как он всматривается в море и с каким самодовольным видом стоит в лодке. Правда то, чем он управлял, был вовсе не руль судна, а воображаемые мужские гениталии, изображать которые помогала еще одна старуха, взявшая на себя роль самого каноэ. Когда эта смешная сценка закончилась, первая женщина задорно выкрикнула:

– Он очень сообразительный малый, наш Хиро!Толпа взревела от удовольствия, особенно, когда

веселящиеся увидели, что и сам Тероро отчаянно аплодирует талантливой старухе, так точно изобразившей его рулевого.

Могу поспорить, что она и вправду умеет управлять лодкой! – воскликнул молодой вождь.

Ты удивишься, когда узнаешь, что я еще умеюделать! – тут же нашлась похотливая старушка. Нотолпу уже перестали занимать ее ужимки. Теперьвсе внимание было перенесено на грубоватого Мало.Тот неожиданно обмотал вокруг плеч кусок желтойтапы, изображая собой толстяка Татая с Гавайки.Мало смешно выплясывал под музыку и забавноподражал высокомерному вождю во всех движениях. К великому удовольствию собравшихся, корольТаматоа сам проворно выпрыгнул на затянутую дымом площадку и очутился рядом с Мало. Теперь онивдвоем наперебой кривлялись, стараясь переигратьдруг друга и пытаясь как можно больше походить наТатая. Очень скоро они так вошли в роль, что со стороны уже было сложно определить, кто из них -Мало, а кто – король. Этот довольно глупый танецзакончился лишь тогда, когда обессилевший Таматоа уселся прямо в пыль, не в силах больше плясать,и от души рассмеялся, словно на это время все заботы действительно оставили его.

И опять внимание толпы переметнулось к следующему артисту. На этот раз Па, человек с лицом, похожим на голову акулы, схватил в руки юбку из листьев и тоненьким голоском пронзительно воскликнул:

– Зовите меня Техани!

И он принялся кружиться с удивительной легкостью, подражая девушке с Гавайки, да так мастерски, что Тероро невольно был вынужден спросить себя: "Когда же он мог видеть, как она танцует?" Но вскоре он отвлекся от зажигательного танца Па, потому что в круг вышла его собственная жена, Мара-ма, с доброй насмешкой изображая своего мужа.

– Да это же Тероро! – тут же угадали зрители, иловкая женщина принялась беззлобно высмеивать супруга. В ее движениях проступала любовь и нежность, и одновременно тонкость чувств. Она продолжала танцевать рядом с Па, а Тероро задумался уже во второй раз: "Кто же рассказал ей о Техани?"

Марама и Па стали лучшими артистами вечера. Па был достаточно некрасивым мужчиной, но имел такие нелепые черты, что смог бы изобразить кого угодно. Одновременно он умел становиться нежным, как, например, изображая Техани, или, напротив, жестоким, когда в следующей сценке он показывал верховного жреца. Надев на голову кусок черной тапы вместо парика и взяв в руки ветку хлебного дерева, изображавшую жезл, Па начал безумно кружиться, беспрестанно указывая "жезлом" то на одного островитянина, то на другого. Вслед за Па, с мешком, набитым перьями, двигалась Марама. Теперь это был известный всем палач-здоровяк, и этим мешком она "казнила" каждого, на кого только успевала указать палка-жезл Па. Наконец, в порыве экстаза, совсем обезумевший танцор указал на самого Таматоа, и Марама, послушно кружась, взмахнула мешком с перьями буквально в дюйме от королевского лица. Жертва тут же свалилась на землю, изображая труп, одновременно продолжая хохотать, не в силах остановиться.

Праздник продолжался. И изобретательные шутники успели, наверное, высмеять все события, происходившие на острове за последнее время, причем каждый раз зачинщиком выступал Па. Он обладал тем качеством, которое особенно ценилось на острове: человек с лицом, напоминавшим акулью голову, верил в волшебство, что свойственно каждому ребенку. Островитянам доставляло особое удовольствие наблюдать за тем, как его остренькая физиономия буквально сменяла одно лицо на другое. Уже ближе к восходу, когда все страхи последних недель окончательно рассеялись, группа пожилых женщин подошла к королю и принялась умолять его о чем-то, видимо, прося даровать народу нечто особенное. Наконец, Таматоа поддался уговорам и дал свое согласие на заключительное развлечение. Тогда женщина, возглавлявшая просителей, подпрыгнув от радости и продемонстрировав при этом свои дряблые морщинистые ноги, ворвалась в середину толпы, во весь голос объявив добрую весть:

– Hani щедрый король сказал мне, что сегоднямы будем играть с тыквой!

Возбужденные мужчины и женщины притихли и разделились на две группы, встав лицом друг к другу. В это же время король Таматоа торжественно бросил в сторону мужской половины небольшую тыкву, украшенную перьями, которая тут же вызывающе сверкнула в свете костров. Один из вождей проворно перехватил ее, проделал несколько ритуальных па и послал тыкву по большой дуге группе страждущих женщин. Одна молодая девушка, которая давно мечтала об этом вожде, высоко подпрыгнула и ловко завладела тыквой, после чего стремительно рванулась к мужчине, который только что перебросил тыкву женщинам. Обхватив предмет своего вожделения за талию, она страстно потянула его в кусты, а тыква уже быстро летала туда и обратно, таким образом, определяя партнеров на эту безумную ночь.

Хотя Тероро мог бы выбрать любую из женщин острова, он все же предпочел остаться со своей собственной женой – Марамой, остроумным клоуном и умелой насмешницей. Когда они успокоились в свете серебристо-серого начинающегося восхода, под звук бесконечных плещущихся волн лагуны, царствующих над всеобщим весельем, Тероро признался:

– Таматоа принял решение оставить этот остров.

Я предчувствовала, что он уже сделал какой-тоочень серьезный выбор, понимающе кивнула Ма-рама. – Уж слишком сильно ему хотелось сегодняразвлечься.

Я не понимаю только одного: почему верховный жрец так спокойно отпускает с нами Тупуну. И,кроме того, разрешает забрать "Ждущего".

Марама легко объяснила и это:

– Он очень мудрый человек. Он понимает, что островитяне всегда стараются избегать прямых конфликтов и не хотят унижать других людей. Это хорошие традиции.

Однако ее слова никак не соответствовали планам мести Тероро, и поэтому он спросил:

А что ты скажешь по поводу того унижения,которое мы переживали на Гавайки? Ты готова забыть о нем тоже?

Я бы забыла, – твердо произнесла Марама. -Когда мы окажемся в безопасности на каком-нибудьдалеком острове, где сможем позволить себе забытьпро Гавайки навсегда.

Тероро попытался было объяснить супруге, что она-то никак не сможет принять участия в этом путешествии, но не находил нужных слов. Смалодушничав, Тероро попросту заснул, правда, через некоторое время проснулся, и еще полусонный, пробормотал:

– Ты сегодня так забавно показывала разных людей, Марама! Ты была просто неподражаема.

* * *

Когда слухи о решении короля и его брата уехать с Бора-Бора стали шепотом передаваться от одной деревни к другой, остров превратился в весьма забавное место. Все уже знали о том, что задумал Таматоа, но вслух никто не решался говорить об этом.

Верховный жрец продолжал все так же усердно платить дань уважения королю, а старик Тупуна так же ревностно совершал ежедневное богослужение Оро. Молодые вожди, те, которые согласились присоединиться к заговорщикам, сейчас особенно нежно обнимались со своими женами, которым, по всей видимости, было суждено остаться на острове. Однако под этим напускным безразличием скрывалась бурная деятельность островитян. Все они были заняты собиранием того, что впоследствии должно было стать грузом каноэ, отправляющегося в путешествие.

Особое внимание уделяли запасам продовольствия. Еду, которую люди станут потреблять во время пути, заготовить было сравнительно просто: продукты сушили на солнце, и когда они сжимались и усыхали, их заворачивали в листья дерева ти. Однако следовало хорошенько продумать, какие корни и саженцы необходимо взять с собой на новые земли. Специалисты искали корни таро с серовато-голубыми клубнями, потому что именно из этого сорта растения получалось самое изысканное кушанье "пой". Кокосы отбирались только с самых сильных деревьев. Хлебные деревья не должны были вырастать слишком высокими, а их плоды, наоборот, должны были отличаться большими размерами и содержать много крахмала и клейкого сока. Седовласый Тупуна потратил целых три дня, отбирая наиболее мясистых кур и съедобных собак. Старик постоянно напоминал всем остальным о том, что земли, куда они направляются, скорее всего, окажутся бедными и пустынными.

Затем наступил день, когда долее скрывать отъезд стало невозможным. Именно в этот день Тероро при помощи пилы, изготовленной из крупной морской раковины, с бодрым видом отделил по одиннадцать футов от каждой части высокой кормы каноэ.

– Мы не можем рисковать и отправляться в дальнее путешествие с таким высоченным украшением, -пояснил он свои действия.

Увидев то, что стало с любимым на острове судном, мужчины и женщины горестно закричали:

– Великое каноэ Бора-Бора осквернено!Тероро же с великой осторожностью опустил на

землю отрезанные части кормы, украшенные резьбой с изображением богов, и жрецы унесли их в храм. Толпа на берегу продолжала наблюдать за молодым вождем. Тероро аккуратно обрабатывал края лодки высушенной акульей кожей, повернувшись спиной к зевакам. В это время он негромко молился, но так, чтобы его слова не долетали до других.

– Прости меня, о "Ждущий Западного Ветра", зато увечье, что я тебе нанес.

И то, что Тероро пришлось испытать большое унижение из-за того, что он изуродовал свое же собственное каноэ, способствовало возникновению и росту в нем неимоверной ярости. Поэтому его отъезд с Бора-Бора был тем более знаменательным и хорошо запомнился всем жителям острова.

Но его злоба лишь усилилась, когда он покинул свое судно и вернулся в хижину. Там он бросился на пол и некоторое время яростно колотил кулаками по циновкам из пандануса. К мужу тут же подошла Ма-рама и, присев рядом, уверенно произнесла:

– Когда мы найдем себе новое жилище, то наверняка сможем там отыскать и подходящие деревья,из которых можно будет изготовить новые украшения для "Ждущего".

Нет! Теперь все останется так, как есть! Этосимвол нашего позора.

Ты разговариваешь и ведешь себя, как маленький мальчишка, – заворчала женщина, однако лицо ее оставалось на удивление спокойным.

Когда я был мальчишкой, – поправил ее Теро-ро, – никто не смел оскорбить меня. А если все жеэто происходило, то обидчик тут же получал от меняудар по голове. Но вот теперь, когда я стал взрослыммужчиной, Гавайки почему-то осмеливается оскорблять меня без всякого риска для себя.

Тероро! – взмолилась его жена. – Посмотрина вещи разумно. Что на самом деле натворили наГавайки? Они изобрели себе нового бога, и, похоже,всем остальным это понравилось, раз они стали почитать именно его. Они ничего...

Тероро грубо схватил жену за руку.

– Неужели ты еще не слышала того, о чем перешептываются другие? горько спросил он. – Когда Таматоа уедет отсюда, кто, как ты думаешь, станет королем? Толстяк Татай с Гавайки!

Марама чуть не задохнулась от возмущения:

Неужели они посмели зайти так далеко?

Да! – отрезал Тероро. – И ты знаешь, какуюотвратительную вещь они имели наглость мне предложить? Они полагают, что я способен бросить родного брата и уехать с Бора-Бора. По их планам я должен был жениться на дочери Татая... то есть, по сутидела, поменяться с ним местами.

Почему же ты до сих пор ничего мне об этом нерассказывал?

Я только сейчас во всем разобрался, – робко сказал Тероро. И, как всегда бывало в тех случаях, когдаон чувствовал себя униженным, Тероро опять решился на немедленные действия. – Марама, – поспешнозаговорил он, иди за гору и собери всех тех, кто согласился стать гребцами на "Ждущем".

Что ты затеваешь? – с подозрением в голосепоинтересовалась женщина.

Я хочу испытать наше каноэ в океане. Посмотреть, как оно ходит с новой кормой. И если тебя кто-нибудь о чем-нибудь станет расспрашивать, отвечай им так же. Но шепотом добавь каждому из мужчин, чтобы он обязательно прихватил с собой свою лучшую боевую дубинку.

Не надо, Тероро!

Ты хочешь, чтобы мы уползали на брюхе неотомщенными ?

Ну и что? В этом нет никакого бесчестия!