Текст книги "Firefly. Машина иллюзий"

Автор книги: Джеймс Лавгроув

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Джеймс Лавгроув
Firefly. Машина иллюзий

James Lovegrove

Firefly. The Ghost Machine

Firefly TM & © 2020 Twentieth Century Fox Film Corporation

© М. Головкин, перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

* * *

Посвящается

Лу,

Зои для моего Уоша

Кейли для моего Саймона

«Вере» для моего Джейна

 
Из такого же
Мы матерьяла созданы, как сны.
Жизнь сном окружена.
 

– Просперо. У. Шекспир, «Буря», акт I, сцена 1

Примечание автора

Действие этого романа разворачивается во временном промежутке между событиями телесериала «Светлячок» и фильма «Серенити».

Глава 1

Хойт Кестлер прикрыл глаза ладонью и посмотрел на запад. Куда, черт побери, запропастился Мэл Рейнольдс?

Этот малый должен был объявиться целых полчаса назад. Развалится он, что ли, если прибудет вовремя? У Хойта есть дела получше, чем стоять под палящим полуденным солнцем и ждать какого-то второсортного капитана «Светлячка», чтобы вручить ему груз.

Для Хойта фраза «дела получше» означала… ну, в общем, ничего. Хойт Кестлер старался тратить на работу как можно меньше времени, чтобы подольше заниматься тем, что ему нравится.

Но опаздывать на встречу? Это неуважение, вот что это такое.

Если честно, то Хойта беспокоило не опоздание Рейнольдса, а его репутация.

Бэджер, посредник, который организовал данную сделку, предупредил Хойта насчет Рейнольдса. «Скользкий, словно угорь, намазанный салом, – сказал он в волновом сообщении. – Такому парню палец в рот не клади. Если сел договариваться с Мэлом Рейнольдсом, то потом пересчитай платину в карманах».

Данное описание с таким же успехом могло относиться и к самому дельцу, который работал на черном рынке Персефоны. «Забавно, – подумал Хойт, – что люди осуждают именно то поведение других людей, в котором повинны сами. Возможно даже, что Рейнольдс не настолько плох, как утверждает Бэджер. Быть может, Бэджер повсюду видит одних лишь мошенников».

Но Рейнольдс все равно опаздывал.

Хойт продолжал вглядываться в горизонт. Его лошадь беспокойно переступала с ноги на ногу.

Шестеро, которых он привел с собой, тоже начинали терять терпение.

– Сколько еще ждать? У меня скоро жопа поджарится, – буркнул один из них – Кэллум Триндер-младший. Он выплюнул комок жеваного табака, выудил из кожаного кисета новую порцию и отправил ее в рот. Пальцы Триндера, его губы, усы и зубы были темно-желтого цвета. Ему едва исполнилось пять лет, когда отец приучил его жевать табак, утверждая, что эта привычка – признак настоящего мужчины. Кэллум Триндер-старший умер от рака ротовой полости в возрасте сорока лет, и данная болезнь почти наверняка была вызвана тем, что он целыми днями ходил с куском жевательного табака за щекой. Но младшего Триндера этот факт, похоже, ничуть не смущал.

– Будем тут сидеть, пока он не явится, – твердо ответил Хойт.

– А если он не придет? – спросил другой боец из отряда Хойта – Цицерон О’Мэлли по кличке «Девятипалый». Он обожал алкоголь и поэтому свое прозвище заработал весьма предсказуемым способом: однажды, напившись, он стал играть с пистолетом и отстрелил себе палец на ноге.

– Он придет, – ответил Хойт и подумал: «Пусть только попробует не прийти».

Хойт, как и шестеро, которых он привел с собой, был вооружен до зубов. «Мэлу Рейнольдсу достать пушку – что тебе почесаться, – сказал ему Бэджер. – Если что не по нему, он сразу стреляет, без вопросов. На встречу возьми с собой побольше людей, да таких, у кого оружие на крупного зверя и кто не дрогнет под пулями. Лично я делаю именно так».

Вдруг издали донеслось негромкое жужжание – звук реактивного двигателя.

– Наконец-то, мать твою, – пробормотал он и прибавил громче, обращаясь к своим людям: – Парни, внимание. У нас гости. Если не облажаемся, то уже через час будем пить виски у Мамы Розы.

Глава 2

«Мул» летел по пустынным равнинам к назначенному месту встречи.

Им управляла Зои; Мэл сидел впереди рядом с ней, а Джейн – на заднем сиденье. Все трое надели большие очки-«консервы», защищавшие от ветра, который бил им прямо в лицо. Мэл чувствовал, как пыль запекается у него в ноздрях.

– Что мы вообще знаем об этом Хойте Кестлере? – спросила Зои.

– За него поручился Бэджер, – ответил Мэл.

– Значит, парень мне уже не по душе, – сказал Джейн.

– Он всю свою жизнь пробыл здесь, на Кентербери. Считает себя воротилой, но на самом деле он просто посредник. Работает со всеми подряд, но в связях с Альянсом не замечен.

– Не густо.

Пока Мэл боролся с искушением поковырять в носу, Джейн предался этому занятию бесстыдно и с энтузиазмом.

– А груз? – спросил Мэл.

– Насчет груза Бэджер темнил. «Аппарат», – так он сказал.

– Когда Бэджер темнит, у меня прямо… – начала было Зои.

– Мошонка съеживается? – вставил Джейн.

– Я собиралась сказать «холодок по коже», ну да о вкусах не спорят.

– У меня тоже, – подтвердил Мэл. – И мошонка, и холодок. А когда я на него поднажал, он так ухмыльнулся, словно мне об этой штуке лучше не знать.

– «Аппарат»? И больше он ничего не сказал? Даже не намекнул? – спросила Зои.

– Не-а. Но он очень волновался, а это говорит о многом. Похоже, вещь эта краденая и дорогая, и Бэджер до сих пор не может поверить, что она попала в его жадные лапы. Думаю, что все участники этой сделки заработают целое состояние.

– Ага, – согласился Джейн. – Жаль, что мы не в их числе.

– Мы получим стандартный гонорар, – ответил Мэл. – Этого достаточно.

Однако в его голосе слышалась нотка печали. Мэл постарался выбить из Бэджера побольше денег за перевозку, но все его усилия оказались напрасными. Бэджер просто сказал, что у него на примете еще сотня капитанов, которые с радостью возьмутся за это дело. Что к Мэлу он обратился только потому, что они уже знакомы, и ему показалось, что у них сложились прочные рабочие отношения, хотя и не идеальные.

«Разумеется, – добавил Бэджер, – если тебе, капитан Рейнольдс, не нужна работа, просто скажи. Но я полагаю, что твоему ржавому ведру пригодились бы запчасти для двигателя, да и команда твоя не одним воздухом питается, верно? Даже теперь, когда компаньонка и священник свалили и вас на корабле только семеро, остальным все равно нужно что-то есть».

Мэл понятия не имел, откуда Бэджеру известно о том, что Инара и пастырь Бук покинули «Серенити». Связи у Бэджера были, с этим не поспоришь. Его агентурная сеть раскинулась по всей галактике, и полученную с ее помощью информацию он использовал для своих целей – в том числе для того, чтобы набить свой карман.

Месяц назад Бук отправился на Хейвен, луну Дедвуда, где теперь просвещал и наставлял в вере небольшую группу поселенцев. Причин, заставивших его покинуть корабль, он назвал много, но все они сводились к желанию оставаться незаметным. «Я мог бы сказать, что я простой и честный проповедник и поэтому не хочу, чтобы меня втягивали в преступления, – объяснил он Мэлу. – Однако, как ты уже мог заметить, я не впервые сталкиваюсь с насилием и противозаконными деяниями, и отрицать это было бы лицемерием. У меня бурное прошлое, и я делал все, что в моих силах, чтобы оставить его позади. К несчастью, чем больше времени я провожу в твоем обществе, тем выше опасность того, что это прошлое меня догонит. Поэтому ради нашего общего блага мне стоит держаться подальше от вас».

Инара же после событий в борделе «Золотое сердце» решила вернуться в Дом Мадрасса и стать преподавателем. Насколько мог судить Мэл, ей сильно не хватало близости с другими компаньонками, их взаимопонимания. Смерть Нанди, ее бывшей протеже, пробудила в Инаре желание снова оказаться среди своих – по крайней мере, такая была у нее отговорка.

«Обитатели Дома Мадрасса мне как родные», – сказала она.

Мэл думал, что он и остальной экипаж «Серенити» ей тоже как родные. Может, это была и не самая счастливая семья, но все они ладили и поддерживали друг друга. Очевидно, что для Инары этого оказалось недостаточно. Уже недостаточно.

Сумел бы он убедить ее остаться? Он часто думал о том, что бы для этого понадобилось. Он давно собирался открыть ей сердце, но сделал это слишком плохо и слишком поздно.

Она дала ему немало шансов переубедить ее, и, возможно, он смог бы это сделать.

Но вот беда: когда Инара сказала ему, что собирается уйти, он испытал такую боль, словно его сердце проткнула ледяная стрела. С этой самой минуты и до момента, когда Инара в самом деле ушла, Мэл был с ней холоден: он не хотел, чтобы она видела, как ему больно.

Гордость.

Особых богатств у Малькольма Рейнольдса не водилось, но гордости у него было в избытке.

И в данном случае гордость дорого ему обошлась.

Из-за нее он потерял женщину, которую – теперь Мэл точно это знал – он любил.

Из-за тупой, глупой, упрямой гордости.

Глава 3

Зои оторвала взгляд от дороги и посмотрела через плечо на Джейна.

Он закончил ковырять в носу и теперь грыз заусенец, рассеянно глядя на окружающий пейзаж. Выражение его лица говорило о том, что он погрузился в раздумья. Какие мысли его одолевали, Зои не знала и не хотела даже предполагать. Однако на нее с Мэлом он внимания не обращал, и это давало Зои возможность быстро поговорить по душам с капитаном.

– Плачу пенни за каждую твою мысль, – сказала она так тихо, чтобы Мэл едва мог расслышать ее за грохотом турбин «Мула».

– Мыслей вагон, но они и пенни не стоят, – ответил он.

– У тебя тоскливый вид – словно ты по кому-то скучаешь.

– По Буку? Ну да… Молитвы перед едой, выговоры за сквернословие, постоянные напоминания о том, что Господь обо мне заботится, – по всему этому я безумно скучаю.

– Я не о пастыре, и ты это знаешь.

Мэл подумал.

– Нельзя скучать по человеку, который сам по тебе не скучает.

– Ты так считаешь? Серьезно? Думаешь, что сейчас на Синоне она не вспоминает тебя каждый день? Она была без ума от тебя, Мэл, и это видел каждый, у кого есть глаза, – даже он. – Зои указала на Джейна, который все еще не обращал на них внимания. Он впился зубами в заусенец и при этом хмурился так, словно решал какое-то сложное уравнение.

– А ты, – продолжала Зои, – был без ума от нее. Даже не пытайся это отрицать. С тех пор как она уехала, ты страдаешь, словно пес, которому сломали хвост. Знаешь, как вчера тебя назвал Уош? «Наглядный пример слова «несчастный». А ведь он настолько не разбирается в людях, что даже не знает, когда я на него злюсь.

– На самом деле ты очень часто на него злишься, – заметил Мэл.

– Но можно просто злиться, а можно злиться серьезно, по-настоящему, по веской причине – а Уош не видит разницы. В общем, дело же не в нас, а в вас с Инарой.

– Инара сделала так, как лучше для нее, – ответил Мэл, стиснув зубы. – Не нам ее судить. Мы можем лишь смириться с ее выбором и жить дальше.

– Сначала ты.

– Кроме того, с каких это пор тебя стали интересовать мои чувства к Инаре? Я буду очень признателен тебе, капрал, если ты оставишь свое мнение при себе.

– А, теперь ты вспомнил про субординацию? Может, ты забыл, что война уже кончилась?

– Я по-прежнему твой капитан. И поэтому предлагаю тебе сменить тему.

– Предлагаешь или приказываешь?

– Без разницы.

– Тогда слушаюсь, сэр. Считайте, что тема сменилась, – протянула Зои и саркастически ему отсалютовала.

Мэл сложил руки на груди и уставился вперед.

Через несколько минут из марева неподалеку показался высохший ручей, а рядом с ним – большой известняковый камень, который ветер и непогода превратили в грубое подобие человеческого черепа. Рядом с камнем стояла группа всадников.

– Это они, – сказал Мэл. – Больше некому.

Зои бросила взгляд на панель приборов и кивнула.

– Координаты примерно те, которые дал Бэджер.

– Кроме того, тут большая каменюка, похожая на череп. Бэджер сказал, что это ориентир для нас.

– Почему все эти встречи происходят у черта на рогах? – буркнул Джейн, в упорной борьбе одержавший победу над заусенцем. – Почему нельзя встретиться в стрип-клубе, где девочки с голыми сиськами?

– Не вполне законными делами лучше заниматься подальше от посторонних глаз, – объяснил Мэл. – И от сисек.

– Знаю. Но я вам так скажу: было бы неплохо хотя бы раз провести все это в цивилизованном месте. Может, даже в хорошем ресторане.

– В хорошем ресторане? – переспросила Зои. – Ты слишком много общаешься с Саймоном, Джейн. Чего доброго, начнешь пить чай, отставив мизинчик.

– По-твоему, я что-то перенял у дока?! – ошеломленно воскликнул Джейн и покачал головой: – Не-а. Не может быть.

Словно стремясь это доказать, он снова принялся ковырять в носу.

Зои сбросила скорость, и рев двигателя постепенно ослаб.

Она опустила «Мула» на землю ярдах в двадцати от всадников, подняв огромное облако пыли, которое легкий ветерок потащил куда-то в сторону.

Зои собралась с духом.

Ну вот, начинается.

Глава 4

– Так, и кто из вас Хойт Кестлер, господа хорошие? – спросил Мэл, выбираясь из «Мула» и сдвигая очки на лоб. Корка пыли на лице и светлые круги под глазами делали его похожим на енота – точнее, на негатив фотографии с енотом.

– Это я, – ответил человек в широкополой кожаной шляпе и полосатом пончо, сидящий верхом на пегом мерине. Человек щурился, словно смотрел куда-то вдаль. – А ты – Рейнольдс?

– Собственной персоной.

– Ты опоздал, – обвиняющим тоном произнес Кестлер.

Мэл медленно моргнул.

– Ну да. Мы бы приземлились раньше, но в этих краях прискорбно высокий процент несчастных случаев с участием кораблей Альянса. А у нас, можно сказать, довольно натянутые отношения с федералами. Пилоту пришлось петлять, выписывать фигурные зиги и заги, чтобы нас не засекли. Если честно, то вам вообще повезло, что мы прибыли.

Боковым зрением Мэл увидел, что Зои вылезла из «Мула» и встала ярдах в двенадцати справа от него. Она двигалась неспешно, почти вразвалочку, но опытный солдат понял бы, что теперь она может зайти во фланг Кестлеру и его отряду, если бы тем вдруг взбрело в голову пойти в атаку. Одну руку Зои держала рядом с висевшим у нее на бедре обрезом карабина, который она называла «Ногой кобылы».

Джейн тоже выбрался из «Мула» и встал рядом, скрестив ноги и небрежно положив локоть на корпус. Рядом с сиденьем пассажира, закрытая от всех бортом машины, лежала крупнокалиберная винтовка «Кэллахан» с автоблоком, которой Джейн дал имя «Вера». В случае необходимости он меньше чем за секунду мог схватить ее и открыть огонь.

Мэл не приказывал Зои и Джейну занять боевые позиции. Напоминать им об этом не требовалось: они уже побывали в большом числе подобных переделок и действовали почти по привычке. Если была достаточная вероятность того, что все пойдет наперекосяк, следовало принять все меры предосторожности.

– Где твой корабль? – резким тоном осведомился Кестлер.

– Спрятан в каньоне в десяти милях отсюда. – Мэл показал назад, в ту сторону, откуда они прибыли. – Я решил, что будет разумным припарковаться там, а остаток пути проехать на «Муле». Если кто-то осматривает поверхность с орбиты, не стоит давать ему большую и жирную цель. Я подумал, что ты оценишь подобную услугу.

Кестлер еле заметно кивнул.

– Вас всего трое?

– Больше мне и не нужно. Вижу, ты тоже прихватил с собой друзей, и недостатка в артиллерии у них не наблюдается. Ожидаешь неприятностей?

– Я вам так скажу, мистер Рейнольдс: у вас уже есть определенная репутация.

– Слушай, я человек мирный, – ответил Мэл и дружелюбно улыбнулся. – Не вижу причин, которые препятствуют нам совершить нашу транзакцию и разойтись спокойными, довольными и без пулевых ранений.

Мэл не мог сказать, в чем дело – то ли в том, какими взвинченными были Кестлер и его подручные, то ли в количестве стволов у них, но у него сложилось впечатление, что малейшая неосторожность может сорвать передачу. Неудачно выбранное слово, неправильно понятый взгляд, подергивающийся палец на спусковом крючке – и все это могло привести к перестрелке.

Почему, ну почему в жизни всегда все так запутано?

– Может, покажете товар? – спросил Мэл, улыбаясь и следя за тем, чтобы не делать резких движений.

Кестлер сделал знак одному из своих дружков:

– Девятипалый.

Человек по кличке «Девятипалый» соскользнул с седла и отцепил сани на воздушной подушке, привязанные к его лошади, а затем включил их маломощный антигравитационный генератор. Сани с жужжанием поднялись на несколько дюймов над землей и, покачиваясь, зависли в воздухе. Затем он схватил пульт управления санями и, словно пушинку, швырнул его Мэлу.

На санях стоял небольшой кофр из матовой стали с ручками по бокам. На одной из его стенок был выведен по трафарету логотип «Синего солнца».

Логотип ничего не говорил Мэлу о содержимом кофра. Эта корпорация, филиалы которой можно было найти в любом уголке галактики, производила практически все товары, которые можно себе представить, – продукты, алкоголь, нижнее белье, стиральный порошок, лекарства, компьютеры и даже оружие.

Нельзя было исключать и вариант, что Кестлер просто нашел старый пустой кофр и положил в него «аппарат» Бэджера.

– А что внутри, ты мне, конечно, не скажешь? – спросил Мэл у Кестлера. – Дело вот в чем: я слегка опасаюсь грузов, о которых ни черта не знаю.

– Вот этим мы и отличаемся, – сказал Кестлер. – Лично я вопросов не задаю. Если за работу платят, все остальное меня не касается.

– Ты, наверное, хотя бы в общих чертах представляешь, откуда он взялся.

– Я тебе так скажу: это часть партии товаров, произведенных в лаборатории «Синего солнца», которая находится в трехстах пятидесяти милях к северу отсюда, на окраине Ривербенда. Пару десятков точно таких же ящиков собирались вывезти с планеты. В результате некоторой последовательности событий, расспрашивать о которой я не стал, на транспорт погрузили на один ящик меньше, чем было указано в судовом манифесте. Полагаю, что какой-то охранник получил взятку.

– А как же преданность интересам компании? – спросил Мэл и неодобрительно зацокал языком. – Похоже, в наше время ни на кого нельзя положиться.

– Как бы то ни было, вышеупомянутый кофр оказался в моем распоряжении, а теперь я перепоручаю его тебе. Все остальное я, честное слово, не знаю и знать не хочу.

– Должно быть, Бэджер украл его по заказу.

– Это меня не касается, но да, такая версия выглядит правдоподобной. А теперь, Рейнольдс, покончим с этой болтовней. Ты забираешь эту вещь у меня или мы будем молоть языками до второго пришествия?

Мэл задумался. У него еще было время, чтобы отказаться от сделки. За долгие годы у него появился инстинкт, своего рода шестое чувство контрабандиста. Иногда риск оказывался весьма значительно выше прибыли, и у Мэла возникло сильное предчувствие, что это один из таких случаев.

Нет, он подозревал, что ему придется перевозить краденое. Сделка, которую организовал Бэджер, встреча на крошечной, никчемной пограничной планете – все это буквально кричало о сомнительности данной затеи.

Однако теперь Мэл знал, что содержимое кофра похищено из лаборатории «Синего солнца». Это было скверно, но еще хуже – расположение самой лаборатории. Строить научно-исследовательский центр где-то далеко, на самой окраине галактики нужно только в одном случае – если ты не хочешь, чтобы о твоей работе узнали обычные, приличные люди. Зачем выбирать такую планету, как Кентербери, если не потому, что она слабо заселена и на ней хватает места для экспериментов и испытаний?

Это означало, что на Кентербери находится база для засекреченных проектов, о которых не знают даже акционеры «Синего солнца» – по крайней мере, большинство из них. Это, в свою очередь, заставляло предположить, что в данном конкретном проекте участвует Альянс. «Синее солнце» и федералы часто сотрудничали: Альянс выделял миллиарды отделам корпорации, исследовавшим оружие и биотехнологии, а результаты их деятельности усиливали власть Альянса в галактике и одновременно приносили прибыль «Синему солнцу».

Теперь Мэлу стало ясно, почему рядом с Кентербери столько кораблей Альянса. Федералы очень хотели вернуть этот кофр себе и сделать все возможное, чтобы во второй раз он от них не ускользнул.

– Мэл? – спросил Джейн.

– Да?

– Мы в деле или нет?

Хойт Кестлер и его люди тоже теряли терпение. Мэл понимал, что время для раздумий закончилось. Настал тот момент, когда нужно или какать, или слезать с горшка.

– Нет, – ответил он наконец.

Джейн удивленно посмотрел на него:

– Не понял!

– Нет, – повторил Мэл.

– Я так и думал, что ты это сказал. Но я не поверил своим ушам.

– Сэр? – нахмурилась Зои.

– Приятно было познакомиться, мистер Кестлер, – сказал Мэл, – но я решил, что мы все-таки не возьмем этот кофр. Бэджеру придется искать другой транспорт.

Кестлер выглядел раздосадованным.

– Это весьма неучтиво с вашей стороны, мистер Рейнольдс, – сказал он и прищурился еще больше. – Видите ли, я из тех, кто держит слово, и если я сказал, что доставлю определенный предмет определенному человеку в определенное время, то намереваюсь сделать именно это. А если я не сдержал слово, значит, я лжец. Вы хотите, чтобы меня считали лжецом, мистер Рейнольдс?

– Нет, но я не хочу, чтобы меня считали безрассудным глупцом, – ответил Мэл. – Чем больше вы рассказываете про груз, тем меньше мне хочется иметь к нему отношение. Если хотите, можете сказать Бэджеру, что сделка сорвалась из-за меня. Тогда вас ни в чем не упрекнут.

– У нас весьма ограниченные сроки, – возразил Кестлер. – Бэджер хочет получить товар до конца недели: у него уже есть покупатель, который весьма заинтересован в получении вышеупомянутого товара. Если нам придется договариваться с другим кораблем, чтобы он летел до самого Кентербери за товаром, это приведет к задержкам, а люди, которые покупают товары у Бэджера, задержек не любят.

– Это его проблемы. Я с этим гоу ши связываться не хочу. На этом мое участие в данном деле заканчивается. Я смотрю на ящик и вижу, что от него одни беды. Я – человек бедный, но вот бед у меня хоть отбавляй, и лишних мне не надо.

Мэл развернулся и зашагал к «Мулу», рядом с которым стоял удрученный Джейн.

– Никогда бы не подумал, что вы – трус, – донесся до него голос Кестлера.

Мэл оступился, но затем пошел дальше.

Кестлер повысил голос:

– Рейнольдс, я сказал, что никогда бы не принял вас за труса. Вы глухой, что ли?

Мэл пожал плечами.

– Лично я называю это здравым смыслом, но если вам угодно считать это трусостью – что ж, ваше право.

Громко щелкнул взведенный курок пистолета. За этим последовали звуки подготовки другого оружия. Мэл бросил взгляд через плечо и увидел, что Кестлер целится в него из шестизарядного револьвера. Люди Кестлера тоже навели на Мэла оружие, притом некоторые – два ствола одновременно.

– Берите кофр, – сказал Кестлер угрожающим тоном. – Иначе хуже будет.