Текст книги "Игры Немезиды"

Автор книги: Джеймс Кори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Надпись над вратами ада, мелким шрифтом.

***

Снять нору неподалеку от порта удалось без труда. У нее хватало денег, чтобы оплатить анонимный перевод через валютную контору, расположенную за пределами станции, и вернуть деньги на серый счет–однодневку. Странно было все это проделывать – слишком давно Наоми не занималась такими вещами. С тех самых дней, как завербовалась на «Кентербери», а с той поры, казалось, прошли века. Она сидела на тощем гелевом матрасе и пережидала слезы и тошноту. Должны же они отступить, даже если сейчас казалось, что это никогда не кончится. Потом она долго мылась под душем, после чего переоделась в купленную в киоске свежую одежду. Тренировочный костюм, разворачивающийся из пакетика плотно спрессованной ткани, напомнил ей выходящее из куколки насекомое. Вероятно, это была метафора, только непонятно чего.

На ручном терминале висели еще шесть сообщений от Джима. Она не стала их просматривать. Только открой – и захочется ответить: признаться и получить утешение, поговорить с человеком, которому целиком доверяешь. Искушение было слишком велико. А он тогда сочтет себя обязанным что–то предпринять. Прилетит все устраивать. Замешается в кашу, которую она заварила. Расстояние, разделившее «там» и «здесь», Марко и «Росинант», казалось слишком драгоценным, чтобы им рисковать. Утешения можно будет попросить потом, когда она сделает то, что должна. Спасет Филипа. Сбежит от Марко. Поэтому Наоми не просматривала сообщений. Но и не стирала их.

***

Марко строил из себя лидера еще при Рокку. Он это умел. Как бы плохо ни шли дела, он умудрялся показать, что без него было бы хуже. Каждое решение – даже из тех, к которым он не имел отношения, – доказывало остроту его ума. Однажды Марко объяснил, как ему это удается.

«Фокус в том, – сказал он, – чтобы иметь элементарный план, который просто не может сорваться, и сделать ставку на него. К нему иметь альтернативный вариант, который сработает, может, один раз из ста, но, уж если сработает, ты будешь выглядеть всесильным. И еще один, который сработает в одном случае из двадцати, но тогда ты будешь выглядеть умником. И третий, срабатывающий раз из пяти и доказывающий, что ты знаешь, что делаешь. Даже если ни один из этих трех не сработает, у тебя все равно остается беспроигрышный вариант».

Если бы ей пришлось описывать Марко одной фразой, она выбрала бы такую: «Беспроигрышный вариант».

Не раз за прошедшие годы Наоми задавалась вопросом, где на этой шкале размещалась она сама. Ближе к «разу из ста» или в области беспроигрышных вариантов? Она не знала и не могла знать. Да ее это уже и не заботило. Разве что зудело что-то, как зудит ампутированный палец.

А теперь она снова оказалась здесь и опять подчиняется желаниям Марко. Он заставил ее исполнять свои планы – каковы бы они ни были. Только на сей раз Наоми знала, с кем имеет дело. Она уже не девчонка, которую впутали в историю с диверсией на «Гамарре». Не влипшая по уши влюбленная девчонка. И Филип не ребенок, которого можно отобрать и оставить заложником ее послушания.

Пожалуй, она даже желала той минуты, что теперь наступила. Вероятно, Марко, вызвав ее, допустил ошибку… Она отбросила эту мысль. Слишком опасную, слишком сложную. Скорее всего, Марко предвидел ход ее мыслей.

Копаясь в директории станции, она убила на поиски почти час – хотя точно знала, что ищет. Выяснить, чем занимается компания «Экспорт дальних рубежей», не удалось – но ясно было, что дела эти слишком темные, чтобы она рискнула иметь с ними дело, да к тому же там имелись специалисты, которые проведали о претензии Марса на «Росинант», опередив ее команду. Наоми разыскала физический адрес – не тот, что в прошлый раз, – и поймала такси.

Портовые склады никогда не закрывали дверей. Каждый уголок использовался почти непрерывно, арендаторы сменялись, и погрузка следовала сразу за разгрузкой. Сейчас на закаленном стекле дверей значилось: «Экспорт дальних рубежей», но через день или через час вывеска могла смениться на любую другую.

Молодой клерк встретил Наоми улыбкой. Он носил короткую стрижку, кожа у него была заметно темнее, чем у нее. Очки в стальной оправе – украшение или деталь интерфейса. В прошлый раз Наоми его не видела.

– Привет, – поздоровалась она.

Мисс Нагата, – как старую знакомую приветствовал ее клерк. – Сколько лет! К сожалению, в данный момент у нас нет работы для вашего корабля.

– Она мне и не нужна, – кивнула Наоми. – Я хочу зафрахтовать корабль. Причем безо всякой огласки.

Молодой человек не изменился в лице.

– Дорогостоящая задача.

– Всего на двадцать человек.

– Надолго?

– Не знаю.

– Перевозка груза?

– Нет.

На минуту взгляд клерка рассредоточился. Значит, очки – все–таки интерфейс. Наоми терпеливо скрестила руки.

«Один шанс на сто, – думала она, – что я прилечу на собственном корабле, способном вывезти с Цереры людей. Один на двадцать – что я найду другой корабль. Любопытно, что предусматривает план „один к пяти". И каков беспроигрышный вариант».

Взгляд клерка снова остановился на ней.

– Думаю, мы сумеем вам помочь, – сказал он.

Глава 15
Алекс

Поездка до больницы тянулась как кошмар. Пока машина неслась по коридору, начали действовать анальгетики. Боль и острая чувствительность сменились ощущением, что с телом просто что–то не так. Раз, уже у въезда в приемный покой, время моргнуло – это выключилось и вернулось сознание. Медики не обращали особого внимания на Алекса.

Они все были заняты Бобби.

Та лежала с закрытыми глазами, из приоткрытого рта выходила бледная пластиковая трубка. Алексу со своего места была видна только часть диагностических датчиков, да он и не слишком разбирался в смысле их показаний, но медики переговаривались коротко и напряженно. Обрывки фраз: «Переводим на искусственное дыхание… стабилизируем… поддержать давление», – привели Алекса на грань паники. Тело Бобби, сколько ему было видно, обмякло. Он уверял себя, что Бобби не умерла. Если бы умерла, ее бы не пытались спасти. Он надеялся, что это правда.

Из приемного отделения скорой помощи его мигом доставили в автоматическую операционную, очень похожую на медотсек «Росинанта». Диагностика заняла, наверное, полторы минуты, но они показались вечностью. Алекс все пытался повернуться на бок, найти взглядом Бобби – пока не вспомнил, что ее увезли в другое помещение. И все же он не понимал, насколько отупел от ран и обезболивающих, пока не попытался объяснить полиции, что произошло.

***

– Так что за женщина в боевом скафандре? – спросила Бобби.

Она уже сидела на больничной кровати – в плотном, одноразовом бумажном халате с синими логотипами больницы «Бхамини Пол» на светлом фоне. Волосы она убрала назад, на левой щеке и на костяшках пальцев темнели кровоподтеки. Шевелилась Бобби с опаской. Алекс двигался так, когда у него тело ныло после тяжелой работы. В него никогда не попадали две пули – одна в левое легкое, другое в правое бедро, – однако и он серьезно подумывал, не раздобыть ли кресло–каталку, чтобы добраться от палаты Бобби до своей.

– Я тебя имел в виду, – объяснил он. – Никак не мог вспомнить имени.

Бобби захихикала.

– Они еще с тобой побеседуют. Кажется, первая версия событий получилась несколько туманной.

– Ты не думаешь?.. Не лучше ли нам помалкивать?

– Мы не под арестом, – заметила Бобби. – К единственному из них, который еще дышал, прежде чем доставить сюда, вызвали адвоката. Думаю, если кого и сунут за решетку, то не нас.

– Что ты им сказала? – спросил Алекс.

Правду. Что ко мне явилась банда гангстеров, что они начали по очереди колотить меня как грушу, а в перерывах спрашивали, зачем я встречалась с Алексом Камалом.

Алекс прижал пальцем верхнюю губу – она еще побаливала. Бобби сочувственно улыбнулась.

– Не понимаю, – сказал он. – У меня нет на Марсе врагов, насколько я знаю.

Бобби покачала головой. Алекс в который раз отметил, что она на удивление привлекательная женщина. Закашлявшись, он поместил эту мысль в папку «ужасно непристойных в данных обстоятельствах».

– Скорее всего, – пояснила Бобби, – дело в твоих связях.

– Холден?

– И Фред Джонсон. И возможно, через них мы оба связаны с Авасаралой. Она бывала на «Росинанте».

– Примерно полторы минуты, и с тех пор сколько лет прошло!

– Помню. Я тоже там была, – кивнула Бобби. – Так или иначе, они, скорее всего, думают, будто я о чем–то тебе сообщила – или ты мне. А самое лучшее тут, что их это напугало.

– Не хотелось бы смотреть в зубы дареному коню, но с «самым лучшим» ты, по–моему, перебрала, – заметил Алекс. – Ты рассказала о своем расследовании?

– Нет, к этому я пока не готова.

– Но считаешь, что связь есть?

– Еще бы, черт возьми! А ты так не думаешь?

– Вообще–то я на это надеюсь, – вздохнул Алекс. В палате напротив кто–то неразборчиво закричал. Мимо пробежала хмурая сиделка. – И что мы будем делать?

– Выбора у нас нет, – поморщилась Бобби. – Будем копать дальше.

– Разумно. Только что именно искать?

Бобби сразу стала серьезной.

– Дело в кораблях, – сказала она. – Корабли марсианского флота – лучшие. Новейшие в системе. У Земли кораблей много, но они устаревают, техника на них далеко не последнего поколения, а если устанавливают новую, то ее приходится подгонять под древние системы. И земной, и марсианский военный флот за последние годы понесли большие потери.

То ли с подачи Авасаралы, то ли по ее наводке Бобби обнаружила кое–что интересное.

Семь больших кораблей класса «Доннаджер» оказалось легко проследить, но они несли на себе флотилию корветов, подобных «Росинанту», и вот те были скользкими. Бобби начала со сведений о бое на Ио, потом занялась столкновениями по эту сторону Кольца и инцидентом в Медленной Зоне. Данные о потерях шли лавиной.

Сперва все вроде бы сходилось. Здесь потеряно полдюжины кораблей, там еще горстка, опознавательные коды вычеркнуты из списка. Но, присмотревшись, Бобби нашла нестыковочки.

Приписанный к «Беллэйр» корвет «Цуси» списали после Ио. Однако годом позже он снова возник в маленькой стычке близ Европы. Корабль снабжения «Апалала» вывели из состава флота, а семь месяцев спустя он доставил груз на Ганимед. Пропавшее в результате аварии медицинское оборудование вдруг мелькнуло в таможенном рапорте Цереры и снова исчезло. Оружие, утраченное в боях вокруг нынешней станции «Медина», оказалось инвентаризовано при аудите базы Геката, а затем снова пропало.

«Кто–то, – заключила Бобби, – подправляет отчеты и старые рапорты, вставляет корабли в списки потерь и стирает их из всех последующих документов по мере сил». Бобби нашла полдюжины следов, но о тех кораблях, с которыми все было проделано чисто, она узнать не могла. А это означало участие достаточно высокого чина в командовании флота – человека, имеющего доступ к соответствующим файлам.

Конечно, был список лиц, допущенных к этим сведениям, и Бобби как раз выясняла, насколько строго он соблюдается на практике, когда получила от Алекса приглашение на обед.

– Раз уж ты за это взялся, – попросила она, – займись вот чем: узнай, кто именно мог подправлять данные. Тогда я начну их искать.

– Пройти дальше по тому пути, на который ты уже вышла, – кивнул Алекс.

– Только действуй, если получится, через своих друзей на флоте.

– Это один из способов. Хотя и не единственный.

Бобби качнулась к нему, задохнулась от боли и снова откинулась на подушку.

– А что ты еще надумал?

– Кто–то нанял тех джентльменов, что нас обработали. Я, наверное, не пожалею времени, чтобы разузнать и о них.

– Этим я тоже собиралась заняться, – усмехнулась Бобби.

– Вот и хорошо, – сказал Алекс и оглянулся на возникшего в дверях мужчину.

Человек был крупным – его плечи целиком заполнили дверной проем, – а массивные черты лица выражали огорчение, или гнев, или страх. Букет нарциссов казался крошечным в его кулаке – в вазе он был бы пышным.

– Ой, – заговорил великан, – я только…

– Заходи, – перебила Бобби. – Алекс, это мой брат Бен. Бенджи, это Алекс Камал.

– Рад познакомиться, – сказал великан, бережно встряхивая скрывшуюся в его ладони руку Алекса. – Спасибо вам за все.

– Да что там! – усмехнулся Алекс.

Кровать Бобби заскрипела под усевшимся у нее в ногах братом. Тот робко посматривал на сестру. Теперь Алекс видел, как они похожи, только Бобби ее внешность была больше к лицу.

– Врач сказал, ты поправляешься, – начал Бен. – Дэвид просил передать, что думает о тебе.

– Мило, хотя Дэвид думает исключительно о терраформировании и сиськах, – отмахнулась Бобби.

– Я прибрался в комнате для гостей, – сказал Бен. – Выпишешься, можешь пожить у нас.

– Это вряд ли, – несколько жестче усмехнулась Бобби.

– Нет уж, – заявил ее брат, – и не спорь. Я сразу тебе сказал что Иннис–Шэллоу – опасный район, особенно для одинокой женщины. Если бы тебя не спас Алекс…

– Не думаю, что я кого–то спас, – вставил Алекс, но Бен, поморщившись, гнул свое:

– Ты бы погибла. А то и хуже.

– Хуже, чем погибла? – удивилась Бобби.

– Ты понимаешь, о чем я.

Бобби наклонилась к нему, оперлась локтями о колени.

– Понимаю – и считаю, что это чушь. В Иннис–Шэллоу мне не опаснее, чем в Брич–Кэнди.

– Что ты такое говоришь! – возмутился брат. – Неужели тебе все еще не ясно…

Алекс бочком сдвинулся к двери. Бобби заметила его движение и короткой улыбкой сумела выразить: «Извини», и «Спасибо», и «Как он уйдет, вернемся к важным делам». Кивнув, Алекс ретировался в коридор. Раскаты семейной баталии отдавались и там.

У собственной койки Алекса поджидала полиция. На сей раз его показания были по крайней мере связными. Впрочем, кое–что пострадавший постарался оставить в тени.

***

Слово «семья» на дальних кораблях использовалось большей частью в переносном смысле. Иногда и впрямь попадались кровные родственники, но почти всегда это были астеры. На военной службе и в корпорациях изредка встречались женатые пары и уж совсем редко – с ребенком. Случались двоюродные братья и сестры. Впрочем, гораздо чаще слова о семье выражали потребность в дружбе, в близости, в человеческом контакте, вписанную так глубоко в гены, что без нее человек чувствовал себя не вполне человеком. Слово «семья» было высокопарным именованием товарищества, синонимом верности, значившим много больше своего исходного значения. В воспоминаниях Алекса настоящая семья – кровная родня – выглядела как люди, которые сами не понимают, как так получилось, что они числятся по одному адресу. Пока были живы родители, Алекс их любил, да и сейчас любил память о них. Кузены всегда радовались его приезду, Алекс с удовольствием пользовался их гостеприимством. Увидев Бобби с братом и ощутив их глубинное, непреодолимое несходство, он что–то до конца понял.

Мать может любить дочь больше жизни, как в сказке, – или ненавидеть ее всей душой. Бывает то и другое одновременно. Сестра с братом могут дружить или ссориться, а могут разойтись в неуютном равнодушии.

И если кровное родство так разнообразно, может, слово «семья» изначально было лишь метафорой.

Алекс думал об этом, подходя к норе Минь. Ее приемные сыновья и дочь оказались дома, обедали лапшой с рыбой, и все они встретили гостя как своего, словно его ранения их заботили, словно им было не все равно. Алекс посидел за общим столом, легко и шутливо припоминая нападение и его последствия, хотя ему больше всего хотелось, как только позволит

этикет, забиться под каким–нибудь предлогом в отведенную ему комнату.

Его ожидало сообщение с «Роси». От Холдена. При виде знакомых голубых глаз и нечесаных каштановых волос Алекс странно взволновался – как будто часть его уже вернулась на «Росинант» и удивлялась, что он не весь там.

«Алекс, привет. Надеюсь, у тебя там все хорошо, и у Бобби тоже».

– Да, – ответил записи пилот, – забавно, что ты спросил.

«Слушай, я занялся тем делом с пропавшими кораблями.

И есть у меня подозрения насчет Венгрии–четыреста тридцать четыре. Ты не мог бы как–нибудь разжиться кораблем? Если надо, плати за аренду с моего счета. Хорошо бы ты поискал, не прячется ли там судно под названием „Пау Кант“. Спецификацию и опознавательный код прилагаю».

Алекс поставил запись на паузу. По загривку у него бегали мурашки. Пропавшие корабли преследовали его весь день, и от этого становилось не по себе. Он, потирая подбородок, дослушал сообщение Холдена. В нем оказалось куда меньше информации, чем хотелось бы. «Пау Кант» не числился марсианским кораблем – о его принадлежности вообще не было данных. Установив ручной терминал на запись, Алекс проверил, как выглядит на экране. Пальцами причесал волосы и начал запись:

– Привет, капитан. Сведения по «Пау Канту» получил. Нельзя ли собрать еще информации по нему? Я тут вляпался во что–то несколько странное…

Он описал случившееся с ним и Бобби, приуменьшая опасность и свою тревогу. Не хотелось пугать Холдена, когда тот не в силах помочь. Пилот не упомянул о подозрениях Бобби и Авасаралы – только заметил, что его появление явно спутало карты бандитам. Может, у Алекса начиналась паранойя, но ему казалось, что передавать такие сведения без двойной шифровки означает напрашиваться на неприятности. Он все же спросил, какие еще корабли пропали и не прослеживается ли их связь с Марсом.

Не исключено, что то, чем занимался Холден, было всего лишь совпадением. Может, между «Пау Кантом» и пропавшими марсианскими кораблями отсутствовала какая–либо связь. Но Алекс бы гроша на это не поставил.

Он посмотрел еще, нет ли вестей от Амоса и Наоми, и несколько огорчился, не найдя их. Потом записал каждому по сообщению и отослал.

В большой комнате звенели детские голоса, три беседы велись одновременно, и каждый говорящий старался перекричать остальных. Алекс, не обращая внимания на шум, вышел в местную директорию и стал искать знакомые имена. Знакомые по военной службе. Таких были десятки. Мариан Костлоу, Ханну Метцингер, Аарон Ху. Он искал в директории старых друзей, знакомых, врагов – всех, кто был еще на Марсе, не ушел со флота, кто мог вспомнить его хотя бы настолько, чтобы согласиться выпить вместе с ним пива и поболтать.

К вечеру он нашел троих и каждому отправил сообщение, а потом запросил связь с Бобби. Через несколько секунд та появилась на экране. Вместо больничного халата на ней была рубашка с зеленым воротом, а вымытые волосы она заплела в косу.

«Алекс, – начала она, – не сердись на моего братца. Намерения у него добрые, но сам он тот еще хрен».

– У каждого есть родственники, – отмахнулся Алекс. – Чем все кончилось? Ты сейчас у него или у себя?

«Ни то, ни другое, – ответила Бобби. – Мне пришлось нанять уборщиков – отмыть пол от крови, и еще я заказала основательную проверку охранной системы, чтобы понять, как эти типы вошли».

– Да, после случившегося нельзя жить спокойно, – согласился Алекс.

«Верно. Но, если нападение повторится, я не желаю подставлять Бена и его жену под огонь. Потому я перебралась в отель. Там своя охрана, и мне по карману заплатить за то, чтобы она была вдвое более бдительной».

На заднем плане Минь призывала к тишине. В ее голосе звучал смех, и в протестах детей тоже. Сердце у Алекса сжалось. Он не подумал о возможности еще одной атаки – а должен был.

– В том отеле найдется свободный номер?

«Наверное. Хочешь, узнаю?»

– Нет, я сейчас соберу вещи и сам приеду, если ты не против. Если не у них, так еще где–нибудь найдется.

«И в любом случае там не будет Минь», – добавил он мысленно.

– Мне в ближайшие дни придется поболтать кое с кем. Кое–что проверить.

«Я тебе здорово благодарна, Алекс, – откликнулась Бобби. – Надо обсудить, как тебя обезопасить. Не хочу, чтобы ты сунулся в ловушку».

– Да и я не рвусь. Слушай, у тебя, наверное, нет в распоряжении корабля?

Бобби моргнула, не уловив связи.

«Какого еще корабля?»

– Маленького и быстрого, – объяснил Алекс. – Мне, может, придется слетать в Пояс. Холден просил кое–что разузнать.

«Знаешь, вообще–то есть, – призналась Бобби. – Авасарала оставила мне старую гоночную шлюпку, которую мы когда-то отобрали у Жюль–Пьера Мао. Она тянет из меня соки за стоянку, но, может, когда–нибудь в ней возникнет нужда».

– Шутишь? Она подарила тебе «Бритву»?

«Не шучу. Думаю, это был такой способ заплатить мне, не давая денег. Авасарала, верно, удивляется, что я ее до сих пор не продала. А что? Что–то случилось?»

– Скажу, когда узнаю, – пообещал Алекс. – Может, случилось, а может, и нет.

«Но в любом случае, – думал он, – я увезу тебя туда, где до нас с тобой будет чертовски трудно добраться».