Текст книги "Огонь ведьмы (Др. издание)"

Автор книги: Джеймс Клеменс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

ГЛАВА 15

Тол'чак нес на руках тело Фен'швы. Ему пришлось выпрямить спину, чтобы держать его двумя руками. Когда огр подходил к деревне, он увидел нескольких женщин, копавшихся в земле в поисках личинок. Те заметили его и презрительно наморщили носы – Тол'чак шел прямо, на двух ногах. Обычно огры, перетаскивая стволы деревьев и другие тяжелые предметы, используют спину и одну руку, а другой рукой опираются о землю. И только чуть позже ошеломленные женщины увидели, что за груз он несет. Они в ужасе завопили, выпучив глаза, и убежали. Только мускусный запах страха остался висеть в прохладном горном воздухе.

Тол'чак не обратил на них внимания и продолжал ковылять по тропе к пещерам племени. Спина и руки дрожали от усталости, но он понимал, что это самое малое наказание за его преступление. Он нарушил закон: огр никогда не убивает огров, членов своего племени. Во время войны он может убить огра из другого племени. Но только не из своего.

Стоя в овраге над окровавленным телом Фен'швы, он даже подумал, не сбежать ли ему, таким сильным был охвативший его стыд. Но тогда Тол'чак обесчестил бы своего умершего отца. Уже сам факт его рождения стал позором для всего рода. Как он мог его усугублять, проявив еще и трусость? Поэтому он поднял тело соперника и направился к пещерам, полный решимости понести любое наказание.

Впереди, у подножия высоких скал, Тол'чак увидел черную дыру – вход в пещеры, который легко можно было не заметить из-за многочисленных теней, лежащих на неровной поверхности скал. Женщины уже успели предупредить обитателей деревни. У входа собралась толпа огров – почти все племя, Тол'чак заметил даже согбенные фигуры стариков и суетливый молодняк. Среди них попадались и воины с дубовыми дубинками. Тишина стояла вокруг. Какой-то мальчишка вытащил большой палец изо рта и показал на Тол'чака, но, прежде чем он успел произнести хоть звук, мать закрыла ему рот большой ладонью. Никто не должен говорить, когда среди них ходят мертвецы.

Тол'чак был благодарен за это молчание. Очень скоро на него будет устремлено множество вопрошающих глаз, и он расскажет о своем преступлении вслух. Но сейчас он должен выполнить свой долг.

Сердце его громко стучало в груди, а ноги дрожали. Однако он не сбился с шага перед своим народом. Он знал, что стоит ему поколебаться, и растущий страх овладеет его сердцем. Поэтому он заставлял себя переставлять ноги и двигаться к дому.

Вперед выскочил огромный огр. Он опирался на руку, толстую, как ствол дерева. Огр поднял нос по ветру, прислушиваясь к запахам со стороны Тол'чака. Огр-великан застыл на месте, его мышцы напряглись. После долгой жизни в темных пещерах зрение огров слабеет, но обоняние с возрастом усиливается. Огр обратил свое лицо к скалам и завыл от горя – и этот звук нарушил тишину. Он узнал по запаху, кого несет Тол'чак.

Отец Фен'швы узнал сына.

Тол'чак едва не остановился. Как он мог признать свою вину? Мышцы челюстей болели – так сильно он стиснул зубы. Он смотрел на черный вход в пещеру и шагал дальше.

Отец Фен'швы со всех ног побежал к Тол'чаку, его ноги с грохотом ударяли по камням. Наконец он остановился, протянул руку и коснулся руки сына, волочившейся по земле.

– Фен'шва?

По обычаю племени Тол'чак не обращал на него внимания. Скорбь никто не должен видеть. Тол'чак продолжал идти к зияющему входу в пещеру. Но его молчание послужило достаточным ответом для отца. Сын не просто ранен – он мертв! За спиной Тол'чака раздался пронзительный вопль, вырвавшийся из глотки отца, старшие члены племени повернулись к скорбящему огру спиной.

Спотыкаясь от усталости и страха, Тол'чак шел сквозь расступающуюся перед ним толпу. Никто не прикасался к нему, никто не пытался задержать: пусть смерть побыстрее пройдет мимо. Он вошел со своей ношей в темноту пещер.

Своды общей пещеры уходили так высоко, что их не могли осветить даже многочисленные костры. Каменные пальцы, свисающие сверху, казалось, с укором указывали на Тол'чака. Склонив голову, он шел мимо мест, где готовилась еда. Несколько женщин сидели возле костров, и в их широко раскрытых глазах мерцало отраженное пламя.

Он прошел через жилье нескольких семей. Маленькие коридоры выходили из главной пещеры к небольшим жилищам каждой семьи. Мужчины с подозрением выглядывали наружу, опасаясь, что кто-то хочет украсть одну из их женщин. Но как только огры видели, что несет Тол'чак, тут же исчезали в своих норах, боясь, что смерть может прийти и к ним.

Когда он вошел в пещеры своей семьи, ни один из огров не выглянул наружу. Он был последним представителем их рода. С тех пор как четыре зимы назад отец ушел к духам, в его доме поселилось эхо.

Тол'чак не обращал внимания на знакомый запах жилища. Он знал, куда должен отправиться перед тем, как держать ответ, – сначала необходимо побывать в пещере духов.

И он двинулся в далекую и темную часть пещеры. Там в стене находилась узкая щель, идущая от пола до самого потолка. Подойдя к расщелине, Тол'чак остановился – то, что он увидел впереди, заставило его замереть. В последний раз он приближался к этому страшному месту, когда его отец пал в битве с кланом Куукла. Тогда Тол'чак был слишком мал, чтобы войти сюда вместе с воинами. Когда они вернулись, никто не рассказал ему, что отец погиб в том сражении.

Тол'чак играл в детские дротики с ребенком, еще слишком малым и несмышленым, чтобы бояться и презирать его, когда мимо пронесли тело отца. Ошеломленный, он стоял, зажав в руке дротик, пока воины шествовали к черной щели, откуда отцу предстояло отправиться в последнее путешествие в пещеру духов.

Теперь огр должен был сам пройти по этой тропе.

Пока страх окончательно не сковал его ноги и не заставил навсегда замереть на месте, он прижал свою ношу к груди и продолжил путь. Ему пришлось повернуться боком, чтобы пролезть сквозь узкую щель. Затаив дыхание, он шагнул на черную тропу. Касаясь спиной стены, огр двинулся вперед. Вскоре он увидел слабое голубоватое свечение, идущее из-за поворота. Казалось, этот свет высасывает последние силы из рук и ног. Его решимость быстро таяла. Он задрожал.

И вдруг услышал шепот:

– Иди. Мы ждем тебя.

Тол'чак споткнулся. Это был голос Триады. Он рассчитывал, что бросит тело в пещере духов и сразу уйдет, чтобы рассказать соплеменникам о своем ужасном проступке. Триаду редко кому доводилось видеть. Эти древние существа, давно успевшие ослепнуть, обитали в самом сердце горы. Только во время самых торжественных церемоний они выходили наружу, чтобы присоединиться к племени.

Наконец он увидел трех старейших огров. Неужели им известно о его злодеянии?

– Подойди, Тол'чак.

Эти слова подползли к нему, как черви, ищущие дорогу к свету.

Затаив дыхание, он побрел на голос. Руки, сжимающие тело Фен'швы, покрылись липким потом. Наконец узкая тропа стала шире, каменные стены расступились. Теперь Тол'чак смог развернуться и идти прямо.

Он вошел в пещеру духов, которую озаряли факелы, горевшие голубым пламенем. Ряд факелов уходил к черному глазу на дальней стороне пещеры – входу в обитель Триады. Ни один огр, кроме старейшин и мертвых, не мог пройти по этой тропе.

Тол'чак остановился у входа в пещеру, его руки дрожали под тяжестью тела. Один раз в своей жизни он здесь уже был – во время церемонии наречения, когда прожил четыре зимы. Вдень, когда Триада заклеймила его проклятым именем «Тот-кто-ходит-как-человек». С тех пор вот уже двенадцать зим он вынужден терпеть этот позор.

Огр надеялся, что ему больше не доведется входить в эту полную духов пещеру, но он знал обычаи. Мертвого огра оставляют именно здесь, вдалеке от глаз остальных членов племени. И никому не известно, что потом происходит с телами умерших. Разговоры об этом могли привести горе к твоему очагу.

Забота о мертвых лежала на плечах Триады.

Тол'чак сделал шаг внутрь пещеры. В центре, сгорбившись, словно три маленьких каменных холмика, сидели три древних огра. Голые, изможденные, в них было куда больше костей, чем плоти. Они ждали.

Один из Триады заговорил, хотя Тол'чак не знал, кто именно, казалось, слова произнесли все трое:

– Положи мертвеца.

Тол'чак хотел мягко опустить тело Фен'швы на каменный пол, чтобы выказать уважение к умершему члену племени и не оскорбить богов. Однако мышцы уже не слушались его, и мертвое тело выпало из дрожащих рук. Череп с глухим треском ударился о каменный пол, и по пещере прокатилось эхо.

Тол'чак согнул спину, как положено хорошему огру. Выполнив свой долг, он начал отступать к узкой тропе, ведущей к выходу, подальше от Триады.

– Нет. Эта тропа отныне закрыта для тебя. – И вновь ему показалось, что заговорили все три огра сразу. – Ты причинил вред соплеменнику.

Тол'чак остановился. Склонив голову и едва дыша, он смотрел на истертый камень тропы. Древние знали о том, что он нарушил закон. Он пробормотал:

– Я не хотел убивать…

– Теперь для тебя открыта лишь одна тропа.

Тол'чак слегка приподнял голову и увидел три руки, указывающие в сторону далекого черного глаза, туннеля, в который никто не входил, кроме Триады.

– Ты пойдешь по тропе мертвых.

Могвид укрылся в тени огромного камня и смотрел в сторону гор, на восток. Фардейл отправился на разведку. Они пересекли золотые луга, расположенные у подножия гор, и вышли на горное плато. Изредка в предгорьях попадались узловатые дубы и молодые сосны, но большую часть пыльной земли занимали покрытые колючками кусты боярышника. К счастью, после короткого, но трудного путешествия по узким ущельям и крутым склонам волк сумел отыскать более удобную тропу, ведущую к вершине. Тем не менее осторожный Фардейл настоял на том, чтобы сначала проверить, не таит ли этот путь других опасностей.

После нескольких дней путешествия одежда Могвида пропиталась потом и стала прилипать к телу. Как люди могут терпеть такую пытку? Он закрыл глаза и попытался изменить форму, мечтая о текучей плоти и гибких костях. Но, как обычно, ничего не произошло, он сохранил облик человека. Могвид тихонько выругался, открыл глаза и посмотрел на восток. Где-то далеко находилось средство, способное избавить его и Фардейла от проклятия.

Вспотевший после тяжелого подъема, он с тоской смотрел в сторону холодных снегов, украшавших самые высокие горные пики на горизонте, с которых даже в разгар жаркого лета не сходили белые шапки. Гора, носившая название Великий Клык Севера, возвышалась над своими собратьями. Горная гряда, состоящая из множества острых пиков, носившая имя Зубы, шла от покрытой льдом пустыни на севере до Бесплодных Пустошей на юге, разделяя страну на две части.

Подняв руку к глазам, чтобы прикрыться от солнца, Могвид посмотрел на юг. Где-то там, в тысячах лиг пути, вздымался до небес брат-близнец – Великий Клык Юга. Отсюда южный Клык не был виден. Эти пики разделяло огромное расстояние, однако считалось, что, находясь на одной вершине, можно беседовать с тем, кто стоит в это же время на второй. Слышен был даже шепот, покрывающий бескрайние просторы между ними.

Могвид нахмурился, размышляя над глупыми слухами. У него имелись куда более серьезные проблемы, чем детские фантазии. Он сложил руки на груди и с горечью посмотрел на горную гряду, за которой простирались земли, принадлежащие людям, – он не хотел и боялся туда идти, но выбора у него не было.

Над горными пиками собирались тучи, ветер гнал их на восток. Заснеженная верхушка Великого Клыка была закрыта черными клубящими тучами. Он видел там вспышки молний. Если они рассчитывают пересечь горную гряду до наступления зимы, которая все вокруг скует холодом и льдом, им следует поторопиться.

Могвид искал взглядом брата среди чахлых деревьев и кустарника. Что могло задержать этого глупца? Он вдруг ощутил тревогу. А вдруг братец сбежал, бросил его в этих пустынных местах?

Словно услышав эти мысли, Фардейл неожиданно появился у подножия утеса. Задыхаясь после быстрого бега и нетерпеливо переступая с одной лапы на другую, волк посмотрел на Могвида, требуя контакта. Тот открылся.

Даже с такого значительного расстояния глаза серого хищника испускали янтарное сияние. И его мысли зазвучали в голове Могвида:

«Запах падали, разлагающейся на солнце. Быстрые ноги преследуют оскаленные зубы. Полет стрелы под открытым небом».

Приближаются охотники.

Люди? Хотя Могвид и выглядел как человек и неизбежно будет входить в контакт с людьми во время своего путешествия, ему совсем не хотелось встречаться с ними сейчас. Втайне он рассчитывал, что люди не заметят его, когда они с братом будут пересекать горные перевалы.

Могвид спустился вниз и присоединился к брату.

– Где мы спрячемся?

«Быстрые ноги. Ступни ранит острый камень».

Фардейл хотел, чтобы они бежали изо всех сил.

Ноги Могвида болели. Мысль о беге по холмам отнимала волю. Он вздохнул.

– Может быть, спрячемся и дождемся, пока они пройдут, а потом вернемся на тропу?

«Острые зубы. Когти. Широкие ноздри ловят запах».

Могвид вздрогнул. Нюхачи! Здесь? Но как? В диком лесу эти животные перемещались стаями. Прожорливые и всегда голодные, они пользовались своим острым нюхом, чтобы выслеживать одиноких си'лур и атаковать их. Он не знал, что люди сумели приручить этих зверей.

– Так куда же мы направимся?

Фардейл развернулся и побежал по тропе, размахивая хвостом.

Могвид поправил заплечный мешок и последовал за волком. Уставшие ноги отчаянно ныли. Но мысль о преследующих нюхачах и их острых зубах заставила его забыть об усталости и боли.

Когда тропа повернула, Фардейл резко остановился и начал принюхиваться. Неожиданно волк метнулся влево, покинув тропу.

Могвид со стоном побежал сквозь кусты ежевики. Шипы рвали его одежду, но он старался не отставать. Им пришлось подниматься вверх по довольно крутому склону, и очень скоро Могвид уже карабкался на четвереньках, как и его брат-волк. Земля уходила из-под ног. Довольно часто он соскальзывал вниз, теряя с таким трудом завоеванную территорию.

Хватая воздух пересохшими губами, Могвид взглянул на гребень холма. Фардейл уже добрался до вершины и стоял, подняв нос по ветру. Будь проклято это неуклюжее тело! Могвид цеплялся пальцами за землю, мучительно продвигаясь вверх. Теперь он тщательно выбирал место для каждого следующего шага. Спустя короткое время он ощутил жужжание в ушах. Фардейл искал контакт. С гримасой неудовольствия Могвид поднял глаза к брату.

Волк присел на вершине холма, его глаза сияли. Как только контакт был установлен, в голове Могвида замелькали образы:

«Зубы хватают за пятки. Петля на веревке душит».

Охотники приближались.

Подгоняемый страхом, Могвид преодолел последнюю часть подъема и подполз к брату.

– Где… они… сейчас? – задыхаясь, спросил он.

Фардейл отвернулся и указал носом на восток, в сторону гор.

Могвид посмотрел назад. Оставленная ими тропа извивалась между холмами и терялась за более высоким предгорьем.

– Но где?.. – Он смолк.

Только теперь Могвид заметил движение на тропе – и гораздо ближе, чем ожидал!

Мужчины, одетые в зеленое, с луками и колчанами за плечами, шагали по тропе. Могвид вжался в землю. Трое нюхачей, на кожаных поводках и в железных намордниках, рвались вперед. Даже с такого расстояния Могвид видел широкие ноздри нюхачей, которые раскрывались и сжимались внутри железных намордников, улавливая запахи, оставленные на тропе. Мощные тела, покрытые синюшной кожей без меха. Нюхачи отчаянно рвались с поводков, когтями рыли тропу. Один из нюхачей злобно оскалил зубы, когда другой врезался в него, показав четыре ряда острых клыков между могучих челюстей.

Могвид приник еще ниже.

– Бежим! – прошептал он. – Чего мы ждем?

Неожиданно нюхачи пронзительно взвыли, и жуткий звук эхом разнесся над холмами. Могвид знал этот вой. Он не раз слышал его ночью в лесных чащобах. Нюхач жаждал крови!

Глаза Фардейла засияли. И вновь замелькали образы:

«Щенка ругают, скулит в ночи, открывает тайну логова. Нос ищет след».

Нюхачи обнаружили запах Фардейла в верхней части тропы.

Могвид проглотил слова порицания – Фардейл бросился бежать. Могвид вскочил и помчался за братом. Он бежал, падал, раздирая кожу, вскакивал, бежал дальше, снова падал и поднимался. Их преследовал вой, но он не мог определить, как далеко отстали преследователи.

Используя русло высохшего ручья в качестве тропы, Фардейл уводил их все выше в горы. Влажный камень, устилавший дно, был скользким. Сапоги Могвида подвели – каблук зацепился за камень, он упал на колени, в лодыжке вспыхнула боль.

Могвид вскочил на ноги, и тут позади послышался вой. Звери сокращали расстояние! Фардейл нетерпеливо приплясывал впереди. Могвид попытался перенести вес на поврежденную ногу, но боль пронзила все тело. Он попробовал прыгать на одной ноге и снова упал.

– Я не могу бежать! – позвал он брата.

Фардейл подскочил к нему и обнюхал ботинок.

– Не уходи, – простонал Могвид.

Фардейл посмотрел в глаза Могвиду.

«Два волка, спина к спине, защищают друг друга».

И вновь послышался вой, ему ответил другой. Нюхачи приближались.

– Что мы будем делать?

«Стая преследует оленя, добежавшего до обрыва. Утки улетают прочь».

– Что? – Могвид не понял Фардейла. Неужели его брат пробыл в обличье волка слишком долго и дикая природа завладела душой си'луры? Могвид содрогнулся от боли, его плечи поникли. – Ты посылаешь мне какие-то глупости!

«Выводок ведет волк-самка».

Фардейл повернулся и начал подниматься вверх по берегу высохшего ручья. Потом остановился и оглянулся на брата.

Могвид встал на одну ногу, опираясь для равновесия на носок другой. Он схватился за хвост Фардейла, и они сумели выбраться наверх. Однако это заняло немало времени, губы Могвида скривились от боли. Поднявшись наверх, он опустился на землю возле сосны.

– Может быть, нам следовало оставаться на месте, – сказал он. – Взобраться на дерево. Подождать охотников. При нашем нынешнем обличье они могут не понять, кто мы такие.

Глаза Фардейла сузились.

«Глаз совы. Плоть, сорванная с костей».

Могвид простонал. Конечно, Фардейл прав. Это были лесные люди из Восточных Пределов, а их совсем непросто обмануть. У них оставалась одна надежда: избегать встреч с людьми до тех пор, пока они не пересекут Зубы. Прошли сотни зим с тех пор, как люди в последний раз осмеливались заходить в восточные земли. И если им повезет, то люди, живущие по другую сторону Зубов, забыли о существовании си'лур.

Со стороны русла высохшего ручья до них донесся крик.

«Быстрые ноги! Запах близкой стаи. Материнский сосок возле носа».

Могвид оттолкнулся от дерева и запрыгал рядом с братом, одной рукой опираясь на плечо Фардейла. Они двигались медленно, но, как сказал брат, им осталось пройти совсем немного.

Волк помог Могвиду преодолеть небольшой подъем, где не росли кусты ежевики. Впереди виднелись лишь гранит и глина, прежде здесь располагался древний глетчер, который оставил широкую тропу на своем пути. Крутые склоны серых холмов пестрели черными расселинами.

Открытая местность отняла у Могвида остатки надежды.

– Нет! – прошептал он, глядя на гранит и глину. Фардейл сошел с ума! Он отвернулся от открытой местности. – Уж лучше встреча с нюхачами.

Могвид раздраженно посмотрел на Фардейла.

«Птенец запутался в зарослях шиповника, его юная кровь уходит через острые шипы. И вот он уже лежит неподвижно».

Сзади их ждет верная смерть.

«Быстрая река, за которой воет стая».

Хоть это и опасно, впереди у них есть какие-то шансы.

Вновь послышался вой, но теперь к нему прибавился топот бегущих охотников. А потом раздался голос:

– Смотрите сюда! Я вижу следы! Похоже, оборотни взобрались наверх именно здесь. Давай, Черныш, хватай их! – Раздался щелчок хлыста, и вой нюхача наполнил воздух. – Хватай проклятых!

Фардейл удовлетворенно посмотрел в глаза Могвиду. Он вновь оказался прав. По ярости нюхачей охотники поняли, чей именно запах почуяли звери – запах си'луры. Или на их отвратительном, неуклюжем языке – оборотней.

Со стиснутых губ Могвида слетел стон. Ну почему он покинул лесной дом? Нужно было остаться и попытать счастья там. И пусть бы он стал изгнанником. Зато он сохранил бы жизнь.

Однако в глубине своего трепещущего сердца Могвид знал, что это путешествие было необходимо. Перспектива остаться на всю жизнь в самой беспомощной форме – форме человека – пугала его намного больше, чем воющие нюхачи или любые другие будущие опасности.

Балансируя на одной ноге, Могвид пробормотал:

– Идем… идем дальше.

Опираясь на плечи Фардейла, Могвид вышел из кустов и оказался посреди голых камней. Начинались земли огров, и братья знали, что все живое в Восточных Пределах не смеет заходить на их территорию.