Текст книги "Том 9. Лапа в бутылке"
Автор книги: Джеймс Чейз
Жанр:
Крутой детектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
5
Я остановился на углу улиц Санта-Моника и Мелроз и спросил полицейского, как проехать на Лаурел-Каньон-Драйв. Поставив ногу на подножку машины и сдвинув шляпу на затылок, полисмен сказал, что это не улица, а переулок, находившийся между Голливудской улицей и Сансет-стрит. И самым подробным образом объяснил мне дорогу. Проехав мимо бесчисленных магазинов, таверн, бунгало и многоэтажных домов, я наконец-то нашел то, что искал. Лаурел-Каньон-Драйв оказался узеньким переулком с типовыми домиками, спрятанными за живыми изгородями и пышными клумбами. Я ехал медленно, чтобы заметить и не пропустить нужный мне дом. Увидев написанный на калитке номер, я остановился и вылез из машины. Ева жила в этом доме. Улица была пустынная, дом казался необитаемым. Как только я вошел в калитку, высокий забор скрыл меня от взоров тех, кто мог бы в это время находиться в переулке. Кругом царила тишина, и у меня появилось ощущение, что я попал в сонное царство. Тропинка вывела меня к двери, которая была скрыта встроенным крыльцом. С обеих сторон от двери были окна, прикрытые кремовыми муслиновыми шторами. Поднявшись на крыльцо, я остановился. Прежде чем постучать, я внимательно рассмотрел дверной молоток в виде железного кольца, насаженного на обнаженную женскую фигуру. Эта незначительная деталь дома Евы хоть и казалась остроумной, напомнила мне снова, к кому я пришел. Однако назад дороги не было. Я постучал и стал ждать какого-нибудь признака жизни в этом доме. Ожидание привело меня в волнение, с которым я справлялся с трудом. Наконец я услышал, как щелкнул выключатель, и вскоре после этого дверь открылась. Загородив своим телом весь проход, на пороге стояла высокая, почти такого же роста, как я, угловатая женщина. Я почувствовал, что ее глаза впились в меня, потом, словно удовлетворенная моим видом, она посторонилась и пропустила меня.
– Добрый вечер, сэр! Вас ожидают?
– Добрый вечер, – ответил я. – Мисс Марлоу дома? – Обойдя женщину, я вошел в прихожую. Чувствовал я себя неловко, и это злило меня. Мне было мерзко оттого, что эта женщина с худым, красным лицом, остреньким носиком и маленькими, горящими глазами оценивающе разглядывает меня, и оттого, что она великолепно знает, для чего я явился в этот убогий, скрытый от любопытного взгляда домик.
– Не пройдете ли вы за мной, сэр? – женщина прошла по коридору и открыла дверь.
Во рту у меня пересохло, в висках от волнения пульсировала кровь. Я вошел в комнату. Она была небольшой. Прямо напротив двери я увидел трюмо, перед ним лежал белый толстый ковер, на котором стояли изящные стеклянные фигурки животных. В глубине комнаты справа стоял дешевый платяной шкаф. Широкий диван-кровать, покрытый розовым покрывалом, занимал все остальное пространство. Ева стояла перед потухшим камином, рядом находилось уютное кресло и прикроватный столик с настольной лампой. На столике лежало несколько книг. На Еве – знакомый мне голубой халат с короткими рукавами. Ее грубо загримированное лицо хранило застывшее деревянное выражение. Мы посмотрели друг на друга.
– Хэлло, – широко улыбаясь, проговорил я.
– Хэлло. – Выражение ее лица не изменилось, она не сделала ни единого движения. В ее приветствии были подозрительность и безразличие.
Я стоял и смотрел на Еву, немного обескураженный тем, что она не выказала ни малейшего удивления при виде меня, и раздраженный, что она предстала передо мной в халате. Но несмотря на мое раздражение, кровь горячей волной разлилась по моим жилам при первом же взгляде на эту маленькую женщину.
– Вот мы и встретились, – слегка заикаясь, проговорил я. – Вы не удивились моему появлению?
Она, наклонив голову, ответила слишком уверенно и буднично:
– Нет… я узнала ваш голос.
– Бьюсь об заклад, что это не так, – сказал я. – Вы шутите.
Ева поджала губы, недовольная высказанным мной сомнением.
– Я узнала вас… Кроме того, я ожидала, что вы придете.
Увидев выражение крайнего изумления на моем лице, она внезапно рассмеялась. Напряжение тут же спало.
– Вы ждали меня? – спросил я. – Почему?
Женщина сделала такое движение, словно хотела отмахнуться от прозвучавшего вопроса, и без особого желания, как будто через силу, промолвила:
– Это не имеет значения.
– Для меня имеет, – настаивал я. Без приглашения я прошел к креслу и расположился в нем. Вынул портсигар, открыл его и протянул женщине. Она немного помедлила, но сигарету все же взяла.
– Благодарю вас, – промолвила Ева и, постояв в нерешительности, села на кровать, стоящую рядом с креслом. Я тоже взял сигарету, вынул зажигалку и, когда Ева наклонилась, чтобы прикурить, спросил опять:
– Ответьте, почему вы ждали меня?
Она заявила, покачав головой:
– И не подумаю.
По тому, как Ева нервничала, я понял, что она чувствует себя неуверенно и скрывает свое истинное состояние за маской холодности и равнодушия. Но я решил, что сорву эту маску и загляну в душу Евы. Я изучающе смотрел на нее и видел, что она внутренне приготовилась к любой неожиданности с моей стороны. Как только Ева ощутила на себе мой взгляд, она подняла глаза и глянула мне прямо в лицо.
– Ну? – резко спросила она.
– Зря вы так грубо наложили грим. Это вам не идет.
Ева встала и посмотрела в зеркало, висящее над камином.
– Почему? – спросила она, внимательно разглядывая свое лицо. – Разве я плохо выгляжу?
– Хорошо, но вы выглядели бы гораздо лучше без этой маски на лице. Вам это ни к чему.
Женщина продолжала изучать себя в зеркале.
– Я была бы просто ужасной без грима, – сказала она, словно разговаривая сама с собой, потом обернулась и, нахмурившись, взглянула на меня.
– Вам кто-нибудь говорил, что вы интересная женщина, – спросил я, не давая ей возможности заговорить. – В вас чувствуется характер, а этим может похвастаться далеко не каждая женщина.
Заметно было, что Ева не знает, как отнестись к моим словам. Поэтому ответ последовал не сразу. Женщина молча вернулась к кровати, села, раздумывая над услышанным. Вид хозяйки дома можно было назвать озадаченным. Но только на одну минуту мне удалось сбить Еву с толку, на лице ее тут же появилось знакомое мне деревянное выражение.
– Неужели вы пришли сюда только затем, чтобы сказать мне, что я интересная женщина?
Я улыбнулся и спокойно заверил:
– Почему бы и нет? Если никто до меня не говорил вам этого, то я рад быть первым: женщинам надо отдавать должное!
Она помешала угли в камине. Движения у нее были нервными и порывистыми, и я видел, что Ева не знает, как вести себя со мной. Пока я могу держать ее в таком состоянии, инициатива всегда будет в моих руках.
– Нет ли у вас желания извиниться передо мной за это? – спросил я, дотрагиваясь до ссадины на лбу.
Последовал именно такой ответ, как я и ожидал:
– А почему я должна извиняться? Вы это заслужили.
– Вы правы, – сказал я и рассмеялся. – В следующий раз придется быть осторожнее. Я люблю женщин с характером. Поверьте, сожалею о своем плохом поведении, но мне ужасно хотелось проверить, какова будет ваша реакция. – И со смехом закончил лестным для женщины признанием: – Затеяв вам испытание, не ожидал, что мне так крепко повезет: я не только увидел, но и почувствовал вашу реакцию.
Ева недоверчиво посмотрела на меня, улыбнулась и ответила:
– Иногда я, действительно, превращаюсь в дикого зверя… но вы заслужили то, что получили.
– Вы всегда так обращаетесь с мужчинами?
Она старалась увильнуть от ответа:
– Как?
– Бьете их по голове, если они вас раздражают?
С каким-то довольным смешком проговорила:
– Иногда случается.
– А вам их не жалко?
– Нет, ничуть.
Я наблюдал за ней. Женщина сидела наклонившись, и ее опущенные, худенькие плечи округлились. Почувствовав, что я не спускаю с нее глаз, Ева снова резко подняла голову и посмотрела на меня.
– Незачем вам сидеть здесь и разглядывать меня, – раздраженно сказала она. – Зачем вы пришли сюда?
– Мне нравится смотреть на вас, – возразил я, откидываясь в кресле и устраиваясь с полным комфортом. – Неужели я не могу поговорить с вами? Это кажется вам странным?
Женщина нахмурилась. Она не знала, что делать, и спрашивала себя, пришел ли я к ней без всякой цели, или пришел из-за ее профессии. Она тщетно пыталась скрыть свое нетерпение разгадать причину моего прихода.
– Вы пришли сюда только затем, чтобы поговорить со мной? – спросила она и, бросив на меня мимолетный взгляд, отвернулась. – И вам не жаль напрасно терять время?
– Я не считаю это время потерянным. Вы интересуете меня, и, кроме всего прочего, я очень люблю беседовать с интересными женщинами.
Она подчеркнуто вызывающе метнула в меня злобную молнию и тут же отвела глаза в сторону.
– Все так говорят, – нетерпеливо бросила она.
Эти слова рассердили меня больше всего.
– Если вы не против, я предпочел бы, чтобы вы не смешивали меня с другими и не применяли этого анонимного слова «все», – ледяным голосом проговорил я.
Она удивилась:
– Вы отличного мнения о самом себе, не правда ли?
– А почему бы и нет? – спросил я, в свою очередь проявляя нетерпение. – В конце концов, кто же поверит в меня, если я сам в себя не верю?
Ее лицо помрачнело.
– Я не люблю самоуверенных людей.
– Вы ведь тоже неплохого мнения о себе?
Она покачала головой:
– С чего бы это?
– Надеюсь, что вы не относитесь к женщинам, страдающим комплексом неполноценности?
– Вы знаете многих таких женщин?
– Многих. Так страдаете вы от этого или нет?
Она уставилась в холодный камин, лицо ее внезапно стало угрюмым.
– Полагаю, что да. – Подозрительно посмотрев на меня, она спросила: – Вам это кажется смешным?
– Нет, почему же? Я даже нахожу это трогательным, тем более что у вас нет причины испытывать чувство неполноценности.
Она вопросительно посмотрела на меня.
– Почему?
И тогда я вполне реально ощутил, что Ева действительно не уверена в себе и что ее интересует мое мнение о ней.
– Вы сами должны ответить на этот вопрос, если не боитесь смотреть правде в глаза. Мое первое впечатление о вас… Впрочем, это не имеет значения, и я лучше умолчу об этом.
– Нет, я хочу знать, – сказала она. – Каково же ваше первое впечатление обо мне?
Я принялся изучать ее лицо, словно оценивая его достоинства. Она, не отрываясь, смотрела на меня и, нахмурившись и смущаясь, ждала ответа. Я так много передумал о ней за последние два дня, что давным-давно забыл о своем первом впечатлении.
– Если вам это, действительно, интересно, – начал я с видимой неохотой, – то я скажу, но боюсь, что вы не поверите мне.
– Говорите же! – нетерпеливо воскликнула она.
– Хорошо. Вы женщина с сильным характером, независимая, темпераментная и обладающая огромной волей, вы чрезвычайно привлекательны для мужчин и, как ни странно, очень чувствительны.
Ева с недовольным и недоверчивым видом вглядывалась в мое лицо.
– Интересно, скольким женщинам вы говорили эти слова? – спросила она, но я заметил, что, услышав о себе такое мнение, она пытается скрыть удовольствие, которое ей доставила моя похвала.
– Не многим… вообще. Никому, если хотите знать. Я до сих пор не встретил ни одной женщины, которая обладала бы такими качествами, как вы. Но вообще-то я ведь совсем вас не знаю, разве не так? Я могу и ошибиться… ведь это только первое впечатление.
– И вы считаете меня привлекательной? – она поинтересовалась моим мнением совершенно серьезно.
– Я не пришел бы сюда, если бы не находил вас именно такой. Вы очень привлекательны.
– Почему? Я же некрасивая! – Ева встала и снова подошла к зеркалу. – Я ужасно выгляжу.
– Ничего подобного. У вас есть характер и индивидуальность. Это гораздо ценнее обычной, пресной привлекательности. В вас есть что-то необычное. Какой-то магнетизм.
Женщина скрестила руки на худенькой, плоской груди.
– Какой же вы врун! – вскрикнула она, и глаза ее вспыхнули гневом. – Неужели вы думаете, что я поверю всей этой чепухе? Что вам нужно? Зачем вы пришли сюда? Сюда приходят не для разговоров.
Я рассмеялся ей в лицо.
– Не сердитесь. Вы же знаете, что мне жаль вас: налицо, безусловно, большой комплекс неполноценности. Сейчас вы этого не замечаете, но наступит день, и вы убедитесь, что я прав.
Я наклонился вперед и посмотрел на книги, лежащие на ночном столике: «Детективные рассказы», роман Хемингуэя «Иметь и не иметь» и роман Торна Смифа «Ночная жизнь богов». Я нашел этот ассортимент довольно странным.
– Вы много читаете? – поинтересовался я, намеренно перейдя к другой теме.
– Я читаю, когда мне попадается хорошая книга, – ответила Ева.
– Читали ли вы «Ангелы в трауре»? – спросил я, назвав свою первую книгу.
Женщина встала и подошла к трюмо.
– Да… Мне не понравился этот роман. – Она взяла пуховку и напудрила нос.
– Не понравился? – Я был разочарован. – Почему?
Сначала мне ответом было небрежное движение плечом, а затем прозвучали сухо и безапелляционно слова:
– Не понравился – и все.
Ева положила пуховку в пудреницу, посмотрела на себя в зеркало и снова подошла к камину. Наш разговор вызывал у нее скуку и раздражение.
– Почему же все-таки эта книга вам не понравилась? Она вам показалась скучной?
– Не помню. Я быстро читаю и тут же забываю все, что прочла.
– Понятно… И все-таки у вас сохранилось впечатление, что книга вам не понравилась.
Меня раздражало, что женщина не помнит моей книги, не выделила ее из ряда других прочитанных. А мне хотелось поговорить с Евой и узнать мнение, даже в том случае, если книга ей не понравилась. Я начал понимать, что нормально разговаривать с этой женщиной невозможно. Пока мы не узнаем друг друга – а я намерен продолжать наше знакомство – темы разговоров будут очень ограничены. И в настоящее время нам говорить было не о чем. У нас не было ничего общего. Ева вопросительно посмотрела на меня и снова села на кровать.
– Ну? – спросила она. – Что еще?
– Расскажите мне о себе.
Она пожала плечами, лицо ее исказилось гримасой.
– Нечего рассказывать.
– Найдется что рассказать, – сказал я и, наклонившись вперед, взял Еву за руку. – Вы замужем или носите кольцо для вида? – Я покрутил обручальное кольцо на ее пальце.
– Я замужем.
Я был немного удивлен.
– Он симпатичный парень?
Она отвернулась и промямлила что-то неразборчивое.
– Очень симпатичный? – переспросил я.
Она вырвала руку.
– Да… Очень симпатичный.
– И где же он?
Ева резко отвернулась и выпалила, словно выстрелила:
– Это вас не касается.
Я засмеялся.
– Ну, ладно, хватит злиться. Правда, должен признаться, что, когда вы злитесь, вы выглядите очень впечатляюще. Откуда у вас появились эти две морщинки на переносице?
Женщина тут же встала и посмотрела на себя в зеркало.
– Они портят меня, да? – спросила она, стараясь кончиком пальцев разгладить их.
Я посмотрел на часы, стоящие на камине. Я провел здесь уже 15 минут.
– Не надо так часто хмуриться. Будьте повеселее, – посоветовал я, вставая, чтобы попрощаться и уйти.
Я сделал шаг по направлению к Еве и увидел, что ее озабоченный и беспокойный взгляд стал доверчивым и полным удовлетворения, которое она пыталась скрыть. Она развязала тесемку халата, и ее тоненькие пальчики передвинулись к шелковой петле, накинутой на единственную пуговицу, удерживающую полы халата запахнутыми.
– Мне пора уходить, – посмотрев на часы, заявил я.
Доверчивого взгляда как ни бывало. Руки женщины опустились. Я был доволен, что решил действовать так, как мне хочется, не принимая в расчет ее намерений. Пока инициатива будет в моих руках, пока я буду вести себя иначе, чем ее обычные клиенты, Ева будет заинтригована и будет обращать на меня внимание хотя бы из любопытства.
– Когда у вас будет время, я хотел бы поговорить с вами, – попросил я разрешения, не ожидая на него ответа. – Возможно, я смогу излечить вас от комплекса неполноценности, – бросил я обещание и, проходя мимо комода, сунул двадцать долларов между стеклянными фигурками животных. Одна из фигурок, изображавшая диснеевского Бемби, упав, разбилась.
Ева мельком взглянула на деньги, тут же отвернулась. Лица ее оживилось.
– Как вы думаете, удастся мне увидеть вас в чем-нибудь приличнее этого халата? – спросил я, подходя к двери.
– Удастся, – ответила хозяйка дома, который я оставлял ненадолго. – Я ношу не только халат.
– Как-нибудь на днях вы должны принять меня. И не забудьте, когда я приду в следующий раз, снять грим. Вам он не идет. До свидания. – Я открыл дверь.
Ева подошла ко мне.
– Благодарю вас за подарок, – тихо прозвучало из уст женщины, и она улыбнулась. Как разительно менялось ее лицо, когда она улыбалась!
– Не за что. Между прочим, меня зовут Клив. Могу ли я снова позвонить вам?
– Клив? У меня уже есть два знакомых Клива.
В последние пятнадцать минут я совершенно забыл о том, что она проститутка, и ее замечание покоробило меня.
– Очень жаль. Но ничего не поделаешь: мое имя Клив. Какое имя предпочли бы вы?
Ева почувствовала мое раздражение, и лицо ее стало замкнутым.
– Должна же я знать, кто из Кливов звонит мне.
– Ну, еще бы! – язвительно сказал я. – А что, если я назовусь Кларсеном, Ланселотом или, например, Арчибальдом?
Она пожала плечами и внимательно посмотрела на меня.
– Имя не имеет значения, я узнаю вас по голосу. До свидания, Клив.
– Желаю всего наилучшего. Скоро мы снова увидимся.
– Марта… – позвала она.
Из соседней комнаты вышла угловатая, высокая женщина. Она выжидающе остановилась, сложив руки на животе с едва заметной усмешкой в глазах.
– Я скоро позвоню, – напомнил я и вслед за Марти вышел в коридор.
– До свидания, сэр, – вежливо попрощалась со мной служанка.
Я кивнул и спустился по тропинке к белой деревянной калитке. Подойдя к машине, я остановился и оглянулся на дом. Света в окнах не было. В сумерках этот домик ничем не отличался от любого другого, расположенного в узких переулках Голливуда. Я завел мотор и подъехал к бару на Вайя-стрит, расположенному напротив ресторана «Браун-Дерби». Внезапно я почувствовал себя так, словно из меня выпустили воздух, я захотел выпить. Негр-бармен весело улыбнулся мне, зубы его сверкали, как клавиши пианино при свете электрических ламп.
– Добрый вечер, сэр, – сказал он, положив на стойку бара свои огромные руки. – Что вам подать сегодня?
Я заказал неразбавленное шотландское виски и отнес его в сторону. Посетителей в баре было мало, и я никого из них не знал. Я откинулся на спинку удобного кресла, отпил немного виски и закурил сигарету. Обдумав все, я решил, что пятнадцать минут, которые я провел у Евы, прошли неплохо, хотя и обошлись мне довольно дорого. Первый и, полагаю, результативный ход в этой игре. Ева, естественно, озадачена и наверняка заинтересована. Весьма занимательно было бы послушать, что она сказала обо мне Марта после моего ухода. Ева достаточно умна, чтобы понять, что я веду какую-то игру, но я ни малейшим намеком не раскрыл ей своих карт. Ее терзает любопытство: я говорил о ней, а не о себе, это ей в новинку. Те мужчины, с которыми проводила время падшая Ева Марлоу, говорили только о себе. Меня занимал ее комплекс неполноценности. Может быть, он продиктован страхом за будущее? Ева ждала, что я успокою ее. Она зарабатывала деньги тем, что продавала себя, поэтому больше всего другого ее тревожила мысль о том, как она выглядит. Ева была уже не молода. Ее, конечно, нельзя было назвать и старой, но даже если ей тридцать три – а я полагал, что она старше, – все равно в этом возрасте, особенно учитывая ее профессию, женщина, естественно, испытывает тревогу за будущее. Я допил виски и снова закурил сигарету. Цепь моих мыслей прервалась, и я почти против воли стал вести примиренческий разговор с собственной совестью. По-видимому, во мне произошел какой-то перелом. Несколько дней назад сама мысль о связи с проституткой была бы для меня неприемлемой. Я всегда презирал мужчин, которые ходили к подобным женщинам. Мне это было противно. И все же я провел пятнадцать минут с проституткой и обращался с ней так, как привык вести себя со своими приятельницами. Я оставил у ее дома свою машину, которую в округе знали очень хорошо и которую мог легко узнать любой из тех, кому я известен. Я заплатил за привилегию поговорить с продажной женщиной о ничего не значащих пустяках двадцать долларов. Теперь, когда я находился вдалеке от Евы, моя поездка к ней казалась мне настолько бессмысленной, что я был вынужден защищать свое чувство самоуважения. Я говорил себе, что эта женщина совершенно не похожа на тех проституток, которых я видел. Внешний вид ее был совершенно иным: она не была крикливой, грубой, жадной и лживой, как большинство проституток. Правда, она не шла ни в какое сравнение ни по внешнему виду, ни по культуре с моими приятельницами. Я старался найти оправдание своим поступкам. Я убеждал себя, что Ева заинтересовала меня только потому, что принадлежала к отверженному слою общества. Но мое любопытство не было достаточно убедительной причиной для того, чтобы ради одного него рисковать своим положением. Нет, все было гораздо сложнее. Причиной того, что меня повлекло к Еве, было сознание собственной неполноценности. Несмотря на то, что мне везло в жизни, я знал, что в конце концов меня ожидает крах. Я исписался. Я никому бы не признался в этом, я с трудом признавался в этом даже самому себе. Гнетущее чувство неминуемого провала действовало на мое воображение все сильнее и сильнее, пока не наступил такой момент, когда чувство собственной неполноценности охватило меня с такой силой, что я, наконец, признался себе в том, что я ничего не стою. Мое несчастье усугублялось еще тем, что по роду работы я имел дело с самыми блестящими и талантливыми людьми Голливуда. По сравнению с ними я был ничтожеством. Еве было неведомо, что такое успех. Она была бесталанной, была отбросом общества и единственной из встреченных мной женщин, кого я мог бы опекать, к которой мог бы относиться свысока, которой мог бы покровительствовать. Несмотря на ее власть над мужчинами, ее силу воли и холодное безразличие, Ева продавала себя. Пока у меня есть деньги, я ее господин. Мне необходимо, чтобы она была рядом, именно она, потому что она морально унижена и находится на еще более низкой ступени в глазах общества, чем я. Вот по какой причине меня влекло к Еве Марлоу. Именно такая женщина, как Ева, даст мне возможность поверить в себя. Чем больше я об этом думал, тем яснее понимал, что мне придется уехать из Фри-Пойнта. Уехав оттуда, я смогу чаще встречаться с Евой. Если я буду жить вдали от нее, то это исключено. Я твердо решил уехать из Фри-Пойнта.
Загасив сигарету, я подошел к телефону и позвонил домой.
– Резиденция мистера Фарстона, – услышал я голос Рассела.
Я сказал ему, что неожиданно уснул и поэтому задержусь. Это не удивило его. Несмотря на то, что до прихода ко мне он никогда не работал слугой, Рассел освоился со своими обязанностями довольно скоро. Кэрол как-то заметила, что это произошло в результате того, что Рассел обожает кино и что, вдоволь насмотревшись на экране на образцовых слуг, он приспособился и стал типичной моделью дворецкого. Возможно, в этом была доля правды. Как бы там ни было, мои друзья завидовали мне в отношении Рассела и многие из них пытались даже переманить его.
– Я приеду завтра, – сказал я ему. – Но я хочу, чтобы вы нашли мою книгу «Цветы для дамы» и немедленно отослали ее мисс Еве Марлоу нарочным, без визитной карточки или какого-либо уведомления. Ей незачем знать, кто послал книгу. – Я продиктовал слуге адрес. – Вы это сделаете?
Он ответил утвердительно, но мне почему-то почудилось, что в голосе Рассела послышались нотки неодобрения. Он любил Кэрол и всегда настороженно относился к моим прочим приятельницам. Я тут же повесил трубку, не желая выслушивать его мнения на этот счет, так как я знал, что он способен на это. Выйдя из бара, я направился в «Браун-Дерби».