Текст книги "Ты найдешь – я расправлюсь (др. перевод)"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Судья.

Он поднялся и подошел ко мне.

– О'кей, давай действуй, Доусон, – произнес он, беря у меня трубку. – Но помни – никаких деталей.

Выходя из номера, я услышал его слова:

– Это говорит Шервин Чалмерс…

Почему-то то, как он произносил свое имя, звучало более впечатляюще, чем какое-либо другое имя в мире.

Глава 5

1

На следующий день в девять часов утра я, как мне и было велено, подъехал к отелю «Везувий» на взятом напрокат «роллс-ройсе».

В итальянской прессе появились сообщения о смерти Хелен. Во всех газетах публиковались ее фотографии: на этих изображениях она была такой, какой я ее увидел в первый раз, – в роговых очках, с завязанными узлом на голове волосами и серьезным выражением лица.

Накануне вечером, покинув Чалмерсов, я позвонил Максвеллу. Он получил от меня инструкции, что делать дальше и как освещать эту историю.

– Дай сообщения в прессу, – сказал я. – Подай это как банальный несчастный случай. Дело было так: она находилась на каникулах в Сорренто, занималась киносъемкой и так увлеклась, что сорвалась со скалы.

– Ты думаешь, кто-то поверит этой ерунде? – ответил он взволнованным голосом. – Они захотят узнать, что она там делала одна и почему жила на такой большой вилле.

– Я знаю, – возразил я, – но ты должен настаивать, что все было именно так. Если хочешь сохранить свое место, делай как тебе говорят. – И я повесил трубку, прежде чем он успел что-то сказать.

Примерно в десять минут десятого Чалмерс вышел из отеля и сел на заднее сиденье «роллс-ройса». У него в руке была пачка газет, а в зубах зажата сигара. Мне он даже не сказал «доброе утро».

Я немного удивился, что с нами не было Джун Чалмерс. С того места, где я сидел, мне в водительское зеркало был хорошо виден читающий газеты Чалмерс. Он быстро их просматривал и бросал одну за другой на пол машины, прочитав то, что ему было нужно.

К тому времени, когда мы прибыли в Сорренто, все газеты были просмотрены. Он сидел, куря сигару и смотря в окно, беседуя только с одним богом, который ему был известен, – с самим собой.

Я сказал водителю, чтобы он ехал к моргу. Когда «роллс-ройс» остановился у этого небольшого домика, Чалмерс вышел и, махнув мне, чтобы я оставался в машине, зашел внутрь.

Я закурил сигарету и попытался представить, что происходит в морге, но передо мной неотвязно стояло изуродованное припудренное лицо Хелен, которое я видел во сне предыдущей ночью.

Чалмерс пробыл в морге двадцать минут.

Он вышел оттуда так же резво, как и вошел. Его сигара, теперь уменьшившаяся на полтора дюйма, все еще была зажата между зубами. Я решил, что, смотря на свою мертвую дочь с сигарой во рту, он пошел до конца, играя роль железного человека.

Он сел на заднее сиденье «роллс-ройса» до того, как я успел выйти из машины и придержать для него заднюю дверцу.

– О'кей, Доусон, теперь поехали на эту виллу. По пути к вилле никто ничего не говорил.

Когда мы подъехали, я вышел из машины, открыл кованые ворота и закрыл их, когда мы через них проехали. «Линкольн» все еще стоял на площадке перед входом.

– Это ее машина? – спросил Чалмерс, выходя из «роллс-ройса».

Я кивнул.

Он посмотрел на нее и зашагал к вилле. Я последовал за ним.

Пока Чалмерс осматривал виллу, я стоял и ждал. На некоторое время он задержался в спальне. Любопытствуя, что он там делает, я приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

Он сидел на кровати рядом с одним из чемоданов Хелен, в его больших толстых руках была ее нейлоновая сорочка, а сам он сосредоточенно смотрел в окно.

В его лице было что-то, от чего у меня пробежали мурашки по телу, и я тихонько, пока он меня не заметил, отошел прочь, сел и закурил сигарету.

Прошедшие два дня были худшими в моей жизни. У меня было ощущение, что я попал в ловушку и жду охотника, который придет и прикончит меня.

Меня повергало в ужас то, что Карлотти узнал о моем походе из Сорренто на виллу, о моем светло-сером костюме, о точном времени смерти Хелен. Я провел почти всю ночь в тревожных думах и теперь, сидя в ожидании Чалмерса, осматривающего вещи своей дочери, продолжал ощущать сильное беспокойство.

Наконец он вышел из спальни и медленно направился к окну.

Я наблюдал за ним, размышляя, что происходит у него в голове. Он постоял у окна несколько минут, потом повернулся, подошел к креслу рядом со мной и сел.

– Ты часто видел Хелен, когда она была в Риме? – спросил он, глядя на меня своими глазами цвета дождя.

Этот вопрос застал меня врасплох, и я весь напрягся.

– Нет. Я звонил ей два раза, но, кажется, она не особенно нуждалась в моем внимании, – сказал я. – Полагаю, что она смотрела на меня как на работника ее отца.

Чалмерс кивнул.

– У тебя нет никаких соображений, кто были ее друзья?

– Боюсь, что нет.

– Я думаю, она попала в довольно паршивую компанию.

Я ничего не сказал.

– Полагаю, драгоценности и машину ей подарил этот Шерард, – продолжал он, смотря вниз на свои веснушчатые руки. – Кажется, я сделал ошибку, присылая ей так мало денег. Мне надо было давать ей больше и отправить сюда какую-нибудь женщину, чтобы она присматривала за Хелен. Когда на горизонте появился хлюст с монетой и стал осыпать ее дорогими подарками, она не смогла устоять перед соблазном. Я слишком хорошо знаю людей, чтобы так говорить. – Чалмерс достал сигару и начал освобождать ее от целлофановой обертки. – Хелен была очень порядочной девушкой, Доусон, – проговорил он. – Она хотела изучать архитектуру. Поэтому я и отправил ее в Италию. Рим стоит на костях разных архитекторов.

Я молча достал носовой платок и вытер лицо.

– У меня сложилось довольно высокое мнение о тебе, – продолжил он. – Я бы не доверил тебе иностранный отдел, если бы это было не так. Я поговорил с этим судьей: он собирается подготовить заключение о смерти в результате несчастного случая. О беременности не будет ни слова. Я перемолвился словечком и с полицейским начальником. Он согласился пойти на эту ложь. Так что теперь у нас развязаны руки. Мне надо послезавтра быть в Нью-Йорке и самому некогда во все это влезать, в отличие от тебя. С этого момента, Доусон, ты должен заниматься только одним – искать и найти этого Шерарда.

Я похолодел.

– Найти Шерарда? – повторил я невпопад.

Чалмерс кивнул:

– Именно так. Шерард соблазнил мою дочь, и теперь он должен хорошо за это заплатить. Но сначала нам надо его найти. Это твоя работа. Тебе будет предоставлено сколько угодно денег и любая помощь. Ты можешь нанять толпу частных детективов. Я могу послать нескольких из Нью-Йорка, если местные окажутся недостаточно хороши. Ясно, что он пользовался не своим настоящим именем, но где-то он должен был оставить след.

– Вы можете на меня положиться, мистер Чалмерс. – Я пытался как-то из всего этого выбраться.

– Сообщай мне обо всем, что ты собираешься предпринять.

– Что будет, когда мы его найдем?

Я должен был задать этот вопрос.

Он посмотрел на меня, и в его глазах было такое выражение, от которого у меня пересохло во рту.

– Я знаю, что мне тогда делать, – сказал Чалмерс. – Хелен встретила этого подонка вскоре после приезда в Рим. Ему не понадобилось много времени, чтобы ее соблазнить. Врач сказал, что у нее была восьминедельная беременность. Она прилетела в Рим четырнадцать недель назад, так что он сработал быстро. Возможно, она сказала ему, что произошло, и он, как и все такие твари, решил сделать ноги. Я полагаю, Хелен сняла эту виллу в надежде вернуть его назад. – Он обвел взглядом гостиную. – Немного романтично, не так ли? Думаю, она надеялась, что эта обстановка его смягчит. Судя по тому, что рассказали эти итальяшки детективы, Шерард, или как там его звали, приехал сюда, но не смягчился.

Я закинул ногу на ногу. Мне надо было что-то сделать. Я не мог сидеть как истукан.

– Знаешь, что я думаю? – продолжил Чалмерс, пронзив меня взглядом, в который вложил всю свою огромную жизненную силу. – Я думаю, что смерть Хелен не была несчастным случаем. Тут могут быть две альтернативы: или она попыталась напугать его, чтобы он на ней женился, и пригрозила самоубийством, и, когда он сказал ей, чтобы она прыгала, она взяла и прыгнула, или, чтобы заткнуть ей глотку, он сбросил ее со скалы.

– А вы не думаете, что… – начал было я. Мой голос звучал, как из тоннеля.

– Не думаю, что она сама прыгнула, – сказал он, подавшись вперед с застывшим лицом и испуганными глазами. – Я думаю, он ее убил! Он знал, что она моя дочь, и рано или поздно я узнаю, что он с ней сделал. Поэтому он заманил ее на вершину скалы и столкнул оттуда.

– Но это убийство, – сказал я.

Он обнажил зубы в дьявольской улыбке.

– Конечно, это убийство, но тебе не надо об этом беспокоиться. Пусть все думают, что это несчастный случай. Я не хочу никакого шума. Никто не должен хихикать за моей спиной по поводу ее беременности. Если его арестуют как убийцу, вся эта грязная история выплывет наружу. Я могу наказать его по-своему. – Его глаза теперь сверкали. – Не думай, что я сам собираюсь его прикончить. Я не сошел с ума, но я могу сделать его жизнь такой адской, что в конце концов он будет рад сам прошибить себе голову. Сначала я посмотрю, чем он живет. Потом я могу выселить его из дома, или квартиры, или где он там еще обитает. Я могу сделать так, что он не сможет передвигаться по дорогам на машине. Я могу сделать так, что он не сможет зайти ни в один приличный ресторан. Ничего, да? Потом я могу заняться его денежками и забрать его ценные бумаги. Я могу сделать так, что он потеряет свою работу и больше его никто никуда не возьмет. Я могу нанять бандитов, чтобы они время от времени его избивали, пока он не будет настолько напуган, что перестанет по ночам показываться на улицах. А после этого, когда он начнет думать, как плохо ему живется, я займусь им всерьез. – Он повернулся ко мне, выставив вперед челюсть, его лицо было багровым. – Мне иногда приходится общаться с разными отморозками, у которых не в порядке с головой. Я знаю одного парня, который за пару сотен долларов ослепит этого подонка. Он вырвет у него его проклятые глаза и даже не задумается. – Чалмерс вдруг улыбнулся улыбкой, от которой по моему телу прошла дрожь. – Я с ним рассчитаюсь, Доусон, можешь не сомневаться. – Он щелкнул по моему колену своим толстым пальцем. – Ты его найди – и я с ним разберусь.

2

В одном из отделений буфета, стоявшего у стены в гостиной, я обнаружил три бутылки виски и две – джина. Я открыл одну из бутылок виски, нашел на кухне стакан и наполнил его на три пальца.

Потом я вышел на балкон и сел там на скамейку. Медленно прихлебывая виски, я направил взор на захватывающие воображение окрестности, но не видел их. Меня трясло, и я был повергнут в панику.

Способность реагировать на окружающее у меня восстановилась, только когда я прикончил виски. С моего места была хорошо видна уходящая вниз дорога. Я видел мчавшийся по ее серпантину большой черный «роллс-ройс», везущий Чалмерса обратно в Неаполь.

– Все это остается на тебе, Доусон, – сказал он, когда я вышел проводить его к машине. – Держи связь со мной. Денег не жалей. Не трать время на писанину. Звони мне. Звони сразу, как только что-то узнаешь, в любое время. Я позабочусь о том, чтобы моя секретарша всегда знала, где я. Буду ждать от тебя вестей. Я хочу, чтобы этот подонок нашелся быстро.

Напоследок он сказал, что я мог бы для начала тщательно обследовать виллу и осмотреть место, где погибла Хелен.

– Возьми ее машину. Когда она будет тебе не нужна, продай ее и отдай деньги каким-нибудь благотворителям. Продай все ее вещи, которые здесь есть. Мне они не нужны. Я все это оставляю тебе. Ее тело по моему распоряжению доставят самолетом домой. – Он пожал мне руку, и его глаза остановились на моем лице. – Я хочу, чтобы ты нашел этого парня, Доусон.

– Постараюсь, – сказал я.

– Послушай, ты должен больше чем постараться, ты должен найти его. – Подбородок Чалмерса выдвинулся в мою сторону. – Я буду держать место в иностранном отделе, пока ты его не найдешь… Понимаешь?

Другими словами, если я его не найду, то не получу иностранного отдела.

Виски меня немного взбодрило. После второй порции я освободился от паники и погрузился в раздумья.

Мне ни разу не приходило в голову, что Хелен была убита или что она покончила с собой. Ее смерть произошла в результате несчастного случая. У меня не было в этом никаких сомнений.

Я не был ее любовником. Мне не удалось бы это доказать, но сам-то я это знал. Чалмерс велел мне отыскать Шерарда, который, как он полагал, был ее любовником. Шерардом, но не ее любовником, был я, а следовательно, к этому причастен какой-то другой мужчина.

Возможно, это был тот таинственный посетитель, которого я видел на вилле. Если нет, то кто он такой? Что он искал?

Я попробовал на время забыть об этом человеке и взглянуть на происшедшее в другом ракурсе.

Хелен прожила в Риме четырнадцать недель. В это время она познакомилась с неким X, который потом стал ее любовником.

Где она могла его встретить?

В тот момент я осознавал, что мне ничего не известно о жизни Хелен в этот период. Она остановилась в отеле «Эксельсиор», а потом сняла дорогую квартиру на виа Каву. Возможно, чеки из отеля оплачивал Чалмерс, позволив ей немного пороскошествовать, пока она не освоилась в Риме. Была вероятность, что, прожив несколько дней в отеле, она переберется в одно из университетских общежитий. Вместо этого она переехала в квартиру, оплата которой составляла едва ли не все ее недельное содержание. Значит ли все это, что она встретила в «Эксельсиоре» X и он убедил ее переехать на квартиру, которую, возможно, стал оплачивать?

Чем больше я об этом думал, тем яснее мне становилось, что поиски X надо начинать с Рима. Мне было известно несколько частных детективов, имевших хорошую репутацию. Разобраться в прошлом Хелен без посторонней помощи мне вряд ли бы удалось. Сначала надо было посоветоваться с ними.

Я поднялся на ноги и прошел в спальню Хелен. Раньше я уже бегло ее осмотрел, а теперь обследовал более тщательно.

Я взглянул на двуспальную кровать, и у меня комок подступил к горлу. Она была предназначена для нас обоих. Мне нельзя упускать из виду это обстоятельство. Ясно было, что ее отношения с X зашли в тупик, и она остановила свой выбор на мне. Была ли она в меня влюблена или искала отца для своего нерожденного ребенка? На этот вопрос ответа не было.

Потом меня посетила другая мысль. Я вспомнил, что рассказывал о Хелен Максвелл. Она играет кое-чем в штанах. Из-за нее у мужчин возникают неприятности! Предположим, что X был все еще влюблен в нее, а она от него устала. Предположим, он обнаружил, что она сняла эту виллу и планирует жить здесь со мной. Он мог прийти сюда, чтобы свести с Хелен счеты.

Держа эту мысль в глубине сознания, я разобрал три чемодана Хелен. Это было пустой тратой времени, так как я знал, что их уже осматривали Чалмерс и Карлотти и ничего не нашли. Ее одежда сохраняла легкий запах дорогих духов, что оживило ее образ в моей памяти. К тому времени, когда я полностью осмотрел чемоданы и приготовил их к погрузке в машину, мною овладела легкая депрессия.

Я обошел всю виллу, но не нашел ничего интересного.

Вдруг меня посетила еще одна идея. Несколько секунд я простоял в раздумьях, потом подошел к телефону, снял трубку и попросил соединить меня с полицейским участком Сорренто. Когда мне ответили, я спросил лейтенанта Гранди.

– Это Доусон, – сказал я. – Забыл вас спросить: вы проявили пленку? Ту, которая была в кинокамере синьорины Чалмерс?

– В кинокамере не было пленки, – резко ответил он.

– Не было пленки? Вы уверены?

– Уверен.

Я уставился на противоположную стену.

– Если в кинокамере не было пленки, она не пользовалась ею, когда погибла, – озвучил я свои мысли.

– Это вовсе не обязательно. Она могла забыть зарядить камеру пленкой, не так ли?

Счетчик на камере показывал, что отснято двенадцать футов. Я немножко разбирался в таких кинокамерах и знал, что, когда вставляется пленка, счетчик автоматически устанавливается на ноль.

– Положим, могла, – проговорил я. – А что по этому поводу думает лейтенант Карлотти?

– А о чем тут думать? – раздраженно сказал Гранди.

– Что ж, спасибо. И еще одно: с виллы ничего не забирали? Я имею в виду – кроме драгоценностей?

– Мы ничего не забирали.

– Я могу подъехать к вам и взять камеру?

– Она нам больше не нужна.

– О'кей, я скоро буду. До свидания, лейтенант. – И я положил трубку.

Счетчик расхода пленки на камере показывал двенадцать футов. Это означает, что пленка была кем-то вынута и этот кто-то не умеет толком обращаться с камерами такого типа. Пленка была просто выдернута, вытянута из лентопротяжного тракта. Это невозможно сделать, не повредив пленки, следовательно, тому, кто ее вынимал, не было нужды ее сохранять. Его единственной целью было вытащить пленку и уничтожить ее.

Зачем?

Вдруг меня посетила еще одна догадка, которая упала ко мне, как опавший лист с дерева.

Я вспомнил, что Хелен показывала мне коробки с пленками, когда я заходил к ней домой в Риме. Помнится, я еще пошутил, зачем ей столько пленок, а она сказала, что собирается отснять большую часть этих пленок в Сорренто.

Однако на вилле среди ее вещей не было ни одной коробки с пленкой.

Пленки не было даже в кинокамере. Полиция ее взять не могла. Гранди сказал, что они с виллы ничего не забирали.

Было ли это объяснением того, зачем шнырял по вилле пришелец, которого я видел?

Я еще раз обошел виллу, пытаясь отыскать коробки с пленкой, но ничего не нашел. Удовлетворенный, я погрузил чемоданы Хелен в машину, закрыл дом, положил ключи себе в карман и затем, оставив «линкольн» там, где он стоял, прошел по дорожке сада через калитку и затем по тропинке к вершине скалы.

Было послеполуденное время, и надо мной, пока я шел, ярко светило солнце. Я увидел внизу виллу, которую заметил в тот день, когда погибла Хелен. На этот раз я приостановился, чтобы осмотреть ее внимательнее.

На террасе под зонтом лежала в шезлонге женщина в белом купальнике. Кажется, она читала какую-то газету. Край зонта мешал мне, и я не мог увидеть ее полностью. Мне были видны ее длинные загорелые ноги, часть купального костюма и загорелая рука, державшая газету.

Я задумался было, кто она такая, но у меня в голове было слишком много других забот, чтобы долго размышлять над этим вопросом, и я продолжил путь к тому месту, с которого упала Хелен.

Я тщательно осмотрел тропинку, густую траву и окружающие камни в радиусе тридцати ярдов. Я нашел только один предмет, который мог что-то значить. Это был окурок бирманской сигары.

Я стоял, вертя между пальцами окурок, и у меня вдруг возникло отчетливое ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Из осторожности я не поднял глаз и, сунув окурок в карман, отошел от края скалы.

Чувство, что на меня смотрят, усилилось. Я осторожно огляделся по сторонам. Вокруг росли густые кусты, а в пятидесяти ярдах начинался лес, где можно было легко спрятаться.

Я стал спускаться к вилле. Всю дорогу до садовой калитки я чувствовал у себя на спине чей-то взгляд. Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы заставить себя не оглядываться.

Я начал успокаиваться, только когда сел в «линкольн» и помчался по дороге к Сорренто.

3

Приехав в Сорренто, я решил первым делом завезти ключи от виллы агенту по недвижимости. Я рассчитался за аренду, оставил ему свой римский адрес на случай, если будет какая-нибудь почта на имя Хелен, и попросил переслать ее мне.

Он сказал, что все это очень печально, и добавил, что написал владельцу виллы, посоветовав ему огородить тропинку. Я был не в настроении, чтобы обсуждать вопрос об ограждении, буркнул ему что-то в ответ, мы пожали друг другу руки, и я вернулся к своей машине.

Потом я съездил в полицейский участок и забрал там кинокамеру и футляр. Гранди продержал меня пятнадцать минут в коридоре, а потом послал сержанта передать мне камеру.

Я вышел из полицейского участка и подошел к машине. Кинокамера висела у меня на плече. Я сел в машину, завел двигатель и медленно двинулся по забитым транспортом улицам.

После того, что недавно произошло на скале, я был настороже. Мне удалось заметить в зеркало заднего вида, что из-за припаркованной рядом со мной машины вырулил темно-зеленый «рено» и двинулся за мной. Ветровое стекло «рено» было прикрыто темно-синим солнцезащитным козырьком.

Я ехал со скоростью сорока миль в час в сторону Неаполя, время от времени поглядывая в зеркало. «Рено» держался на расстоянии ста ярдов.

Я увеличил скорость «линкольна» до шестидесяти. «Рено» по-прежнему держался в ста ярдах сзади меня. Я до отказа нажал на газ. «Линкольн» рванулся вперед.

«Рено» немного отстал, но тоже увеличил скорость. В зеркало было видно, что расстояние между нами снова сокращается.

На ровном прямом шоссе избавиться от преследования не было никакой надежды. Я сбавил скорость до семидесяти миль в час и так доехал до конца шоссе.

«Рено» следовал за мной на расстоянии ста ярдов, но когда я остановился, чтобы отдать свой билет служащему на выезде с шоссе, водитель «рено», видимо, понял, что на оживленных улицах Неаполя ему будет трудно держаться рядом со мной. Он подъехал поближе, у меня появилась возможность запомнить его номер. Когда я выехал на заполненные машинами улицы Неаполя, между нами было около двадцати ярдов.

Я сделал попытку оторваться от «рено», но она не увенчалась успехом. Его водитель был более искушенным в маневрировании среди потока машин, чем я, и результатом моих попыток уйти от погони были лишь бешеная ругань водителей соседних машин и яростные гудки двигающихся навстречу автомобилей.

Я подъехал к отелю «Везувий», занял единственное свободное место на стоянке, сказал швейцару, чтобы он присмотрел за моей машиной, и быстро зашел в вестибюль.

Пройдя через вращающиеся двери, я остановился, чтобы посмотреть, нет ли у отеля «рено», но его нигде не было видно.

Я вошел в бар, заказал виски с содовой, потом вытащил из футляра кинокамеру и открыл ее. Обе катушки и натяжное приспособление исчезли. Когда я отодвинул зажим лентопротяжного механизма, мне в руку упал трехдюймовый кусок пленки.

Это подтверждало то, что я думал по поводу случившегося. Кто-то открыл камеру, грубо вытащил две катушки с пленкой и вырвал пленку из зажима.

Я вынул остаток пленки, установил на место зажим и положил камеру обратно в футляр.

После этого я закурил сигарету и немного подумал.

Итак, X вытащил пленку. Вероятно, Хелен сняла что-то такое, что никто не должен был увидеть. Скорее всего, он напал на нее, когда она была на вершине скалы, и отобрал у нее камеру. Избавившись от Хелен, он вытащил пленку и уничтожил.

Страшная догадка Чалмерса оказалась верной. Хелен погибла не случайно. И это не было самоубийство.

Теперь я влип еще сильнее, чем можно было до этого представить. Хелен была убита, и, если я не буду осторожен, карающая рука правосудия укажет на меня.