Текст книги "Телзи и Триггер"

Автор книги: Джеймс Генри Шмиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

РАЙ ДЛЯ ПАРАЗИТОВ

Пролог
Странное дерево

В исследовательской лаборатории 3230 планетарной карантинной станции в двух тысячах километрах от планеты Маккадон профессор Университетской Лиги Мантелиш сиял от восторга, поскольку находился в непосредственной близости от объекта карантина, который был выгружен из спасательной лодки несколько часов назад и выведен из состояния приостановленного роста, в коем пребывал на пути с родного мира.

Это была удивительно интересная растительная форма – что-то среднее между деревом и гигантской виноградной лозой. Его мощный ствол, блестящий, играющий всеми оттенками серого цвета, изгибался под разными углами и достигал почти восьмиметровой высоты, выступая над краем контейнера, куда он был высажен. Большие листья в форме стилизованных сердечек насыщенного темно-зеленого цвета отходили от стебля то тут, то там, а возле самой верхушки наливался соком чашеобразный цветок. И как апофеоз сей приятной флористической картины лабораторию наполнял свежий приятный запах.

Мантелиш, высокий пожилой мужчина, просто не знал, как выразить свое восхищение. Он то чесал в задумчивости седую тыковку, то просто пожирал глазами то, что на этот раз угодило в карантин. Потом его вниманием завладела ветвь, прямо у него над головой, где произошло какое-то необычное движение. Тяжелый, туго скрученный усик качнулся в сторону от ветки, из которой рос. Он выкручивался как змея до тех пор, пока не замер на весу. Одновременно с этим три новых листика, светлее и меньше по размеру, чем материнские, распрямились на его конце.

– Ага, – удовлетворенно произнесли за спиной у профессора. – Значит, как только вы его разбудили, оно снова стало расти!

Он обернулся.

Стройная рыжекудрая девушка в шортах и однотонной блузке появилась в дверях лаборатории.

– Именно так, Триггер, – согласился ученый. – Как я и ожидал, оно ускоряет и замедляет рост, а также свою репродуктивную деятельность в соответствии с окружающей средой.

– Пока не покроет всю планету! – сказала Триггер, изучая усик. – Довольно амбициозно для дерева, не так ли?

Мантелиш пожал плечами.

– Наше Дерево плодовито и хорошо адаптируется. Ты случайно не знаешь, где комиссар Тэйт?

– Анализирует один из образцов, выгруженный с другой лодки, – ответила девушка. – Я пробегала мимо, а он приказал мне не входить… То, чем он занимался, выглядело сентиментально, и я не хотела ему мешать. Еще он сообщил, что буквально через несколько минут присоединится к нам. Комиссар пытался в этой жизнеформе отыскать что-то… А вы кормили нашего малыша гормонами, которые, по вашим словам, замедляют жизнедеятельность?

– Да, как и следовало ожидать, гормоны принесли ожидаемый эффект. Свежая веточка, какую мы имеем счастье сейчас наблюдать, единственное свидетельство его роста за последние двенадцать минут.

– Значит, сработало?

– В лабораторных условиях, мы, пожалуй, сможем контролировать его рост, – сказал Мантелиш, – но давай не будем слишком торопиться. Гораздо больше осторожности потребуется, если мы намерены представить нашего питомца широкой публике. Проблема заключается в обуздании периодических всплесков самопроизвольного выбрасывания усиков во время размножения, при котором воздушным путем переносится множество семян. В подобных обстоятельствах сей замечательный образец, где бы он ни появился, представляет собой определенную угрозу для любой планеты Ядра Звездного Скопления.

– Подумаешь, – самонадеянно воскликнула Триггер, – эта проблема решается запросто: каждый садовод-любитель непременно пожелает получить хотя бы семечко, чтобы вырастить из него у себя на участке этакого красавца. Вот ваше множество и разойдется по рукам, вы слышите меня, профессор?

Она забралась на контейнер и погладила ладошкой корявый ствол.

– Ты, малыш, не только самая съедобная жизнеформа вокруг, не только самая прелестная жизнеформа из того, что меня окружает, но и замечательная личность. Ты вырастешь большим и станешь самой желанной прихотью во всей Федерации!

Мантелиш утробно хрюкнул:

– Что, воркуешь с ним?

– Да, – призналась она. – По отношению к нему я ощущаю огромную нежность. Я рассказывала вам, что во время моего путешествия сюда, когда наш питомец находился в спячке, я не могла спокойно пройти мимо контейнера, а каждую ночь грезила о его собратьях.

– Нет, ты этого мне не рассказывала.

– Ну, так вот теперь вы знаете. Я мечтала о том, как заберусь в глубь этого прекрасного леса, дотянусь до ворса одного из стволов, и они окружат меня листочками, обовьют ветвями и я смогу слиться с ними в крепких объятьях! Знаете, профессор, у меня появилось желание взобраться на малыша прямо сейчас! Можно?

– А почему бы и нет? Если бы не мои старые кости, я бы и сам не прочь попытаться вскарабкаться по стволу.

– Если станете питаться плодами от нашего питомца, вы не только улучшите кальциевый обмен, но и сбросите лишний вес, – она поймала ветку, что была над ней, и ловко, как кошка, вскарабкалась по стволу до самой вершины. Там она притянула цветок к себе. – Когда раскроется бутон?

– Сразу, как только я выведу образец из состояния оцепенения, – сообщил профессор, которому пришлось задрать голову. – Там есть семена?

Девушка заглянула в глубь природной чаши.

– Полным-полно. Но они еще совсем мягкие и не покрыты ворсинками, – она прижалась щекой к бутону. – Мы не позволим тебе, малыш, развеять их по ветру! Тебе надо стать цивилизованным, окультуренным! О! – она забралась рукой в горловину бутона и вытянула зажатый кулачок.

– Что ты там нашла?

– Что-то похожее на вишенку черного цвета, – ответила девушка. – Я верю, что малыш знает, как я их обожаю, и поэтому выращивает специально для меня.

Она села на ветку, свесила ноги и забросила вишенку в рот.

– Вы получили отчеты, профессор, о тех образцах, что отослали?

– Да, они ждут на моем столе, – ответил Мантелиш.

– И что?

Старик пожал плечами:

– Отчеты подтвердили официально то, что мы сами уже знаем. Любая часть Дерева имеет высокую питательную ценность для человеческого организма.

– Ну да, конечно. А что они сказали о вкусе?

– А вот о вкусе в отчетах ни слова, Триггер. По-моему, в этом плане проверки не производились.

– А ведь следовало провести! Ведь вкус очень важен на самом деле. Деревья очень разные и чуть ли не каждые сутки открываются все новые и новые. Иногда бывает такое, что переворачивает все прежние установки человечества. В частности, если питаться одними дарами Дерева, то не придется садиться на диету! А прибавьте сюда великолепные гамакоподобные листья, на которых можно отдыхать без риска загреметь вниз, и уютные дупла, где можно спрятаться в грозу и остаться сухим… А знаете, профессор, что еще интересно? Ощущение того, что тебе рады, что ты нравишься Деревьям, и что они хотят тебя обнять!

Мантелиш прочистил горло.

– У меня тоже возникало такое впечатление. Это очень странно. И другие исследователи тоже упоминали об этом.

– Конечно, упоминали, – воскликнула Триггер с воодушевлением, – это наиболее бросающаяся в глаза деталь. Это ощущение с каждым разом становилось все крепче и крепче. – Она дружески похлопала по стволу за своей спиной. – И я ощущаю то же самое от малыша в данный момент. Он рад, что я сижу на его ветке.

Профессор покачал головой.

– Будет достаточно трудно доказать, – сказал он с сомнением, – что подобное ощущение не выдумано тобой…

– Ну, не думаю, – сказала Триггер, – что эту радость Деревьев от общения с людьми ощущаю только выборочно я. И знаете, не стоит сильно удивляться подобному феномену, потому что это – Деревья, и каждый ксенобиолог согласится, что они – далеко эволюционировавшая живая форма. И еще, это – единственная высокоразвитая жизнеформа на их родной планете. Все остальные создания, что мы там встретили, тупы до предела.

– А вот я их тупыми не нахожу, – возразил Мантелиш. – Фауна состоит из хорошо адаптировавшихся паразитов. Для нетренированного глаза приспособившийся паразит может выглядеть организмом наипростейшим. Однако поскольку леса из Деревьев покрывают почти всю сушу, то у иных жизнеформ почти нет стимула развиваться, чтобы в твоих глазах, Триггер, выглядеть умными. Кроме всего прочего, Деревья снабжают обитателей леса всем необходимым.

– Похоже, Деревья и сами не возражают против того, чтобы кормить собой всю шайку, столующуюся под кронами, иначе их трудно было бы назвать пищей, – согласилась Триггер. – Но все эти паразиты, должно быть, чрезвычайно скучная компания. Думаю, что Деревьям понравилось, когда у них появились более интересные гости. Для разнообразия. Поэтому они и пытаются показать нам, что рады человеческому обществу.

– Ну и фантазии у тебя, девочка, – усмехнулся профессор.

– Вы так думаете? – спросила она. – Да.

– А вот я так не думаю, – с ехидцей сказала Триггер. – А еще я думаю, что нужно принять их приглашение. Правительству Федерации следует официально объявить родину Деревьев местом, где следует проводить отпуск. Надо организовать централизованное транспортное сообщение и возить отпускников десятками тысяч в этот благодатный заповедник… семьи с детьми, тех, кто хочет экстренно сменить обстановку, а главное, людей, которым необходимо избавиться от стресса. От этого только станет лучше всем! Никаких затрат на отели, а Деревьям, я в этом полностью уверена, наплыв туристов лишь понравится…

Триггер посмотрела на входную дверь и расплылась в широкой улыбке:

– Приветствую вас, комиссар! А мы тут с профессором как раз обсуждали интеграцию планеты Деревьев в Федерацию.

– Интересная темка, – жизнерадостно сказал Тэйт.

Триггер, ловко перебирая руками и ногами, спустилась по стволу, спрыгнула с крышки контейнера на пол и подбежала к комиссару. Это он руководил экспедицией, которая обнаружила и исследовала планету Деревьев, и вернулся домой, в Ядро Звездного Скопления, вместе с Мантелишем и Триггер, правда, в другой лодке, напичканной организмами, отобранными для изучения биологами.

– У меня для вас обоих, – сказал он, – есть кое-какие новости.

– Из какой области? – спросил Мантелиш.

Комиссар скользнул взглядом по стволу малыша.

– В общем и целом, о нашем маленьком друге. Шесть часов назад на мою лодку поступил звонок из штаб-квартиры экспедиционного корпуса. Единственное, о чем мне доложили, это неутешительные вести с планеты Деревьев. А именно, что три члена палеонтологической команды, которую мы оставили для раскопок, не вышли на работу.

– Отказались работать? – переспросила Триггер.

– Да, это произошло несколько дней назад. Они оставили сообщение, в котором говорилось, чтобы их не искали и не беспокоились. Дескать, они нашли планету своей мечты и не вернутся.

– Ну, с моей точки зрения, вряд ли их можно осуждать.

– Конечно, я их и не думал осуждать, – сказал комиссар, – но все равно уведомил Патрульную Службу. Ведь у них несколько кораблей, курсирующих над территорией планеты. Экипажи инструктированы таким образом, что при встрече с нашими отказниками те будут подняты на борт и доставлены в штаб-квартиру. Конечно же, им далеко было не уйти. – Он улыбнулся. – Единственное, чего они жаждут, это бродить среди Деревьев и ловить кайф. Парни явно будут обнаружены в радиусе нескольких километров от последнего раскопа.

– Вряд ли, – сказала Триггер. И после паузы добавила: – Но есть ли у кого-нибудь право решать за них их судьбу? Это неэкстремальная планета. Почему бы ни присвоить отказникам почетное звание первопоселенцев? Деревья, я уверена, дадут им все, что людям необходимо для полноценного проживания.

– Да, скорее всего, Деревья обеспечат беглецов, – согласился комиссар, – но есть еще один нюанс. Я имею в виду вторую часть рапорта. Хотя палеонтологи не искали ничего экстраординарного, тем не менее, неожиданно наткнулись на руины.

– Руины? – удивился Мантелиш.

– Да, – ответил комиссар. – Отсюда вытекает, моя милая, что трем отказникам не грозит почетное звание первопоселенцев. Руинам около восьми столетий и этого достаточно, чтобы утверждать, что родину Деревьев уже однажды заселял хомо сапиенс.

У Триггер удивленно взметнулись брови:

– Хомо сапиенс? А он откуда взялся?

– Одна из групп, которую выбросили со Старой Территории в те времена, когда Ядро Звездного Скопления еще только осваивалось человечеством. Звездолеты и гиперпространственная связь тогда еще не были такими совершенными, как в наше время. Я обратился к Чартерному Бюро с просьбой осмотреть ближайшие окрестности планеты Деревьев. Древние колонисты, стремящиеся постоянно ощущать чувство локтя своих товарищей, не могли поселиться слишком далеко от нее. Бюро сообщило, что остальные две планеты системы тоже покрыты аналогичными лесами.

– Вы имеете в виду, что это колонисты распространили Деревья на соседних планетах? – спросила девушка.

– Выходит, что так.

– Логично, – вступил в разговор Мантелиш: – Если Деревьям не мешать размножаться, то они покроют сушу любой землеподобной планеты в течение всего нескольких лет.

– Это-то понятно, но откуда руины? – в голосе Триггер прозвучало беспокойство. – Даже восемь веков назад уже существовали методы ограничения активной биосферы.

– Естественно, существовали, – согласился Тэйт.

Лицо девушки вспыхнуло, чувствовалось, что ее беспокойство перешло в тревогу.

– Вы думаете о тройке отказников?

– А о ком же еще. Эти отщепенцы просто отвернулись от цивилизации, и у меня есть глубокое подозрение, что древние колонисты сделали то же самое. Они разрушили свои поселения и ушли жить с Деревьями.

– Но ведь, наверное, не все! – запротестовала девушка. – Ни за что не поверю, что все колонисты до последнего человека могли бросить все, что построили, и ушли.

– В нормальных обстоятельствах – да, – согласился Тэйт, – но обстоятельства были далеки от нормальных. Ты говорила о любви Деревьев к людям. Доказательства, полученные нами экспериментально, свидетельствуют о твоей правоте… они действительно жаждут нашей любви и для этого кое-что предпринимают. Подобная мысль пришла мне на ум еще до этого, но сейчас я готов сказать: за тот короткий период пребывания на планете Деревьев все, кто находился в непосредственном контакте с ними, стали… как бы это сказать… флорозависимыми, что ли.

– Флорозависимыми? – Триггер перевела взгляд с Тэйта на Дерево, потом снова на комиссара. Испуганное выражение сменилось задумчивостью: – И, правда… я ведь тоже зависима от них! Если честно, я не очень ощущаю эту зависимость, мне, главным образом, хочется находиться рядом с Деревьями, и я ощущаю, что это им нравится… они мне кажутся прелестными и дружелюбными созданиями, единственное желание которых – заботиться о тебе…

– Это чувство мне знакомо, – кивнул комиссар. – А в случае с нашими палеонтологами оно просто помрачило им рассудок. Как и древним колонистам, которые были постоянно окружены Деревьями. У бедняг не было никакой возможности уберечься от кумулятивного эффекта эмпатии. Есть предположение, что они стали жертвами этого эффекта.

Триггер выдержала паузу.

– Что же произошло с ними после? У вас не возникает мысли о том, что, имея столь заботливых опекунов, у колонистов не могло возникнуть проблем, стало быть, их потомки должны были расселиться по всему лесу?

– Да, я задумывался над этим. Но существует дополнительная проблема: если Деревья покрыли три планеты в одной звездной системе, высока вероятность того, что планета, на которой высадилась наша экспедиция, вовсе не их родина. Можно допустить почти наверняка, что семена Деревьев были завезены на нее людьми.

Мантелиш выразительно покачал головой.

– Это вряд ли! Весь мой опыт говорит о том, что Деревья все же порождение той планеты, с которой мы привезли малыша. Вы, возможно, пропустили тот факт, что симбиозная по отношению к деревьям фауна настолько хорошо адапти… – он запнулся на полуслове, в его глазах вспыхнула догадка: – Если только это не…

– Вот именно, если только это не! У меня такая мысль возникала неоднократно. За столь короткий период, восемь сотен лет, то многообразие фауны, проживающей в лесу, не могло видоизмениться от полной флоронезависимости до полной ее потери. Это просто физически и биологически невозможно… если только у той жизнеформы, которую условно назовем промежуточным хозяином, не имеется способов подчинить себе все остальные окружающие ее организмы. Я пристально изучал три раздельно размещенных образца лесной фауны. Один из них выглядит как ленивая неповоротливая жаба весом в полцентнера. Она практически слепа и мозг у нее точь-в-точь как у обычной лягушки. Конечно, не требуется много ума для того, чтобы скакать с листа на лист, но по многим морфологическим признакам становится ясно, что раньше ее мозг, возможно, был человеческим.

На несколько секунд воцарилась многозначительная тишина. Первой нарушила ее девушка:

– Боже мой, какой ужас!

Комиссар пожал плечами.

– Ужас – если рассматривать с нашей, человеческой точки зрения, а с точки зрения этих древесных созданий, если у них существует точка зрения, это самая настоящая биологическая идиллия. Ведь Деревья – щедрые и надежные опекуны.

Триггер скользнула взглядом вдоль по загнутому усику вплоть до цветка.

– Но ведь это же не их вина, – моляще произнесла она. – Они не понимают, что творят. Неужели их всех следует выкорчевать?!

– Надеюсь, человечество найдет приемлемое решение. Скорее всего, выкорчевывать никого не придется. Пока мы объявили планетную систему карантинной зоной, но такое положение не может продолжаться бесконечно. Опасность пандемии слишком велика. Деревья способны бесследно растворить любую цивилизацию, с которой они соприкоснутся. И мы пока не знаем, что этому можно противопоставить. Но ученые работают, и прежде, чем будет принято окончательное решение относительно судьбы Деревьев, проблема контакта человека с этим чудом флоры будет изучена со всех сторон.

– Кто бы ни изучал Деревья, станет флорозависимым, – произнес Мантелиш, глядя на Триггер.

– Это уж как пить дать. Но поскольку про этот фактор стало известно, мы нейтрализуем вредные аспекты эмпатии.

Все трое уставились на малыша, а малыш беззаветно любил их.

– Хотя, возможно, нейтрализовать полностью воздействие Деревьев не получится, – вздохнул наконец Тэйт.

1

В полночь в обширном доме Амбердонов в Орадо-сити шел полным ходом междусобойчик. Тэлзи этот уик-энд проводила дома, но на гостях не появлялась. Выпускные экзамены были не за горами, и девушка использовала свободное от учебы время, чтобы лучше подготовиться. Все равно дискуссия, в основном, крутилась вокруг политики, от которой Тэлзи всегда тошнило.

Большинство гостей к этому времени разъехалось по домам, но четверо из них в компании с Джиласом и Джессамин Амбердон все еще продолжали голосить этажом ниже лоджии, где Тэлзи вперилась в учебник. Они хаотически бродили по саду, периодически перемежая дискуссию выпивкой и закуской, не подозревая, что их кто-то подслушивает. Как поняла Тэлзи из обрывков, донесшихся до ее ушей, разговор крутился вокруг некоего сверхсекретного дела, находящегося в компетенции Надправительства. Честно говоря, тема ее мало интересовала до тех пор, пока мужчина по имени Орслер не заговорил о чем-то, что особо сильно его раздражало. Причиной тому послужило вызывающее поведение некой молодой особы по фамилии Арджи.

Тэлзи навострила уши еще и потому, что Орслер ей активно не нравился. Он служил помощником генерального секретаря Консервации и одновременно главой отдела департамента, занимающегося неколонизированными и невостребованными мирами, а также жизненными формами, что на них обитают.

Девушка не удержалась и малость покопалась в его разуме, пытаясь прочитать в нем больше, чем было сказано, и выяснила, что у Орслера имеются сомнения в полезности собственного труда. Он использовал свое положение, чтобы помочь распространению слухов, из которых собирался извлечь выгоду. Тэлзи решила, что если никто не вмешается, то она сама выведет сплетника на чистую воду. Ей иногда уже приходилось помогать Надправительству подобным образом. Но события, о которых шла речь, имели место несколько месяцев назад.

Все, что раздражало Орслера, было бальзамом для души Тэлзи. Поэтому она отложила учебник.

Все шестеро базаривших внизу, очевидно, были хорошо знакомы с предметом разговора. Он представлял собой древовидную форму жизни, обнаруженную на одной из неосвоенных планет и опасную для человека. Департамент, в котором служил Орслер, характеризовал эту жизнеформу как «чрезвычайно вредного паразита». Уже одно это определение означало полное и повсеместное ее истребление. Мисс Триггер Арджи узнала об этом решении и, хотя не являлась официальным лицом – Орслер упомянул об этом с особой раздражительностью – приняла самое активное участие в том, чтобы истребление заменили карантином. Формулировка «чрезвычайно вредный паразит» была заменена другой: «подлежит дальнейшему изучению». А это означало, что департамент Орслера отстраняется от дел на период, пока исследования в карантинной зоне не завершатся.

– Девчонка просто невыносима! – взвизгнул Орслер. – Будто не понимает, что закрыть целую планету стоит бешеных денег! Да оставьте в покое несчастных палеонтологов!

– Арджи прекрасно осведомлена о затраченных средствах, – возразил Адмирал Федерации, который и прежде бывал у Амбердонов. – Мы с ней сталкивались какое-то время, и я нашел, что у нее серьезный опыт работы в глубоком вакууме. Кажется, она работает на Прекол и принимала самое действенное участие в нескольких экспедициях, где ее знания весьма пригодились.

– Значит, она и вам успела досадить! – воскликнул Орслер. – Всем, кому случалось с этой…

– Ничего подобного, – оборвал его Адмирал Федерации. – Я был очень доволен общением с этой грамотной и компетентной барышней.

Повисла гнетущая пауза.

– Это потрясающе, – нашелся, наконец, Орслер, – что такие вопросы доходят до Этического Комитета, пусть, в конце концов, они пресекут активность этой интриганки. Впрочем, всем известно, что она флорозависима от Сирен. Нужно было бы протестировать ее организм. Ведь это в ее же интересах.

Советник Федерального Правительства Джессамин Амбердон и в свободное от службы время мать Тэлзи, а также ведущий специалист Хейс-комитета по этике, певуче произнесла:

– Надеюсь, тебе не присуща мнительность, дорогой Орслер?

– Я?! За кого ты меня принимаешь?!

– В таком случае, рада тебе сообщить, что Комитет в курсе этого дела с деревьями-Сиренами, как в курсе всех наиважнейших дел. Он ждет результата текущих исследований, чтобы вынести окончательный вердикт. И не надо переживать за здоровье мисс Арджи. Нам доподлинно известно, что какое-то время она действительно была флорозависима, но теперь она полностью освободилась от влияния Сирен. Ее интерес к ним не имеет никакого отношения к зависимости.

Орслер, судя по всему, не захотел ввязываться в спор и разговор, к сожалению для Тэлзи, перешел в иное русло. Девушке понравилось, как ее мать подковырнула главу отдела департамента. Но она была еще и заинтригована. Древовидные Сирены, которые одурманивают людей и являются предметом дискуссий в Комитете по этике – это что-то новенькое.

Она могла бы спросить об этом у матери, но тогда придется сознаться, что занималась подслушиванием, а подобные поступки Джессамин считала неэтичными. Кроме того, Тэлзи может прочитать все об этом в одном из разумов там, внизу, в саду. Так как она побывала уже в разуме Орслера, повторная попытка станет простой задачей.

Если только не окажется поблизости его Ангел-Хранитель. Часто они парят вокруг высокопоставленных особ, причем по разным причинам. Их следов она пока не обнаружила, но в том-то и дело, что до поры до времени они способны оставаться незамеченными.

Ну, да ладно, поживем – увидим. Тэлзи запустила ментощупальце непосредственно в мозг Орслера.

Тут же:

– Тэлзи Амбердон, немедленно прекрати!

Это была реальная мысленная форма, которая к тому же изъяснялась на повышенных тонах. Девушка узнала этого Ангела-Хранителя или, точнее, пси-оператора Психологического Сервиса, который торчал где-нибудь в припаркованном за квартал или два от их особняка аэрокаре. Он представлял собой вечно занятого человечка, с которым ей уже приходилось мысленно скрещивать шпаги. Для человека ее способностей он не являлся особой помехой, зато мог посодействовать, когда нужно было поспешать. Тэлзи зондаж не закончила.

– Почему? – спросила она невинно. – А тебе что же, Орслер по барабану?

– Он – единственный, кто мне не по барабану.

– Ты меня удивил. Орслер – это замечательный, но чрезвычайно изворотливый тип!

– Не сказал бы, но, милая барышня, не о том сейчас речь!

– Маленькое ментальное прощупывание не нанесет ему вреда. Секреты, которые таятся у него в голове, не представляют особой ценности для Федерации!

– Не стоит тебе лезть в дела помощника генерального секретаря Консервации! Между прочим, он осуществляет функции, о которых даже не подозревает. Что случится с ним после того, как он осуществит свою главную функцию, мне глубоко наплевать, но до этого момента…

Ага, значит, им известно об экспансионистских устремлениях Орслера и они хотят свести их к общей пользе. Неплохо задумано!

– Ладно, – согласилась Тэлзи, – не буду пока шарить у него в мозгах. Я просто хотела выяснить, что он знает о Сиренах.

Ангел-Хранитель ответил не сразу.

– Вердикт псевдодеревьям вынесен, а техническая сторона дела тебя мало интересует.

– Абсолютно не интересует, – согласилась девушка.

– В таком случае, смею предположить, что твоя мать знает гораздо больше по этому вопросу, чем кто-либо из тех, кто остался в вашем доме.

Тэлзи мысленно пожала плечами.

– Ты ведь знаешь, мои принципы не позволяют залезать мне в разумы мамы и папы.

На этот раз молчание длилось куда дольше.

– Тебя и в самом деле интересуют только Сирены? – наконец спросил Ангел.

– И еще Триггер Арджи.

– Хорошо. Я могу добыть тебе эту информацию.

– Когда?

– Не успеешь оглянуться, как только вернешься в свою спальню. А что касается мисс Арджи, то, скорее всего, у нас на нее имеется файл, но вряд ли кто-то нарушит секретность только из-за того, чтобы удовлетворить твое любопытство.

– У меня и в мыслях не было нарушать какую-либо секретность. Все, что мне нужно, ее прошлое. Что она представляет собой как личность, одним словом, самые основные сведения, которые я могу узнать уже завтра в хорошем детективном агентстве.

– Хорошо, – сказал Ангел, – не надо обращаться в агентство, я сам сделаю резюме по ее биографии. Потерпи несколько минут.

Когда Тэлзи вошла в свою комнату, на клавиатуре компа светилась голубая клавиша «прием КомСети». Девушка закрыла дверь, запустила резюме по делу Сирен и уселась в кресло. На экране вспыхнули строчки:

Исследовательская группа обнаружила Сирен на землеподобной планете, покрытой первоначально их отдельными купами. Это была главенствующая форма жизни, заселившая все материки и острова. Вскоре исследователи обратили внимание на чувство эйфории, которое охватывало любого из них при приближении к Сиренам ближе, чем на сто метров, отсюда и возникло это название.

Оказалось, что Сирены приостанавливают прогресс других жизненных форм и даже поворачивают его вспять так, чтобы они стали зависимыми от них. И даже высоко организованные виды дегенерируют чрезвычайно быстро и превращаются в настоящих паразитов, неспособных выжить без своих промежуточных хозяев. Космическое сканирование показало, что две остальные планеты системы тоже покрыты лесами Сирен. На этих планетах не оказалось ни одного вида фауны, оставшегося независимым, а колонии, которые основали когда-то люди, были стерты с лица земли. Их видоизмененных потомков нельзя рассматривать в качестве людей ни с морфологической, ни с анатомической, ни с социальной точек зрения.

Об открытии Сирен широким слоям населения Федерации не сообщалось. Всеобщее любопытство по отношению к феномену могло нанести существенный вред. Существует шанс, что найдется жизнеформа, устойчивая к пагубному влиянию эмпатии Сирен, и, таким образом, проблема будет решена. А пока суд да дело, различные департаменты Надправительства стали готовиться к принудительной стерилизации трех инфицированных Сиренами планет.

Однако нашлись люди, кому радикальное решение пришлось не по нутру.

Имени члена исследовательской экспедиции, который заявил, что Сирены разумны, хотя их разум сильно отличается от человеческого, но не могут осознать вред, причиняемый ими другим живым формам, названо не было. Неназванный оппонент Надправительства считал, что стерилизация – это не выход. Давайте просто не будем трогать Сирен, пусть живут в своем заповеднике.

Конечно, эта точка зрения была непопулярна. По крайней мере, она не вытекала из того, что было известно о Сиренах на данный момент.

Но и опровергнуть ее тоже не представлялось возможным. То и дело в секретариат Надправительства поступали предупреждения от противников стерилизации. В конце концов, был отдан приказ приостановить подготовку к этой общепланетной высшей мере…

Тэлзи покусала нижнюю губу. Возможно, подобным образом доказывалось, что у человечества не существовало альтернативы крайним мерам, однако любой геноцид, даже над формой жизни, которая подавляет разум, был по федеральным законам неприемлем. Этот непоименованный член экспедиции сделал очень сильный ход: исследования велись теперь на разных уровнях, хотя прогресс тормозился флорозависимостью исследователей к Сиренам, несмотря на применение различных видов биологической защиты.

«В настоящий момент, – заканчивалось резюме, – нет никаких определенных результатов, которые вселяли бы оптимизм в отношения между людьми и Сиренами».

КомСеть издала призывный пинг, а голубая клавиша снова загорелась. Тэлзи удалила текст резюме о Сиренах с экрана и приняла резюме о том самом члене экспедиции. Точнее, той самой.

Эти выжимки оказались гораздо короче.

Триггер Арджи, двадцати шести лет от роду, имела базовые научные данные и высокий коэффициент уровня интеллекта, обладала коммуникационными и административными навыками, а также в совершенстве владела техникой выживания и приемами единоборства. Все это ей привили в Колониальной школе далекой от Орадо планеты Маккадон. Она работала на Прекол на планете Мэнон, где ее административные способности использовались на полную катушку в трех длительных экспедициях Университетской Лиги. Дважды оказывалась призером зональных соревнований по стрельбе из произвольного пистолета. У нее был высокий рейтинг доверия коллектива. Следуя современной моде, состояла в визуал-браке с полковником секретной службы. Недавно закончила временное очищение 4-го класса в связи с каким-то проектом Надправительства, а предыдущая ее деятельность, о которой в резюме не сообщалось, характеризовала ее первым классом, если необходимость в этом, паче чаяния, возникнет.