Текст книги "Ведьмы Карреса"

Автор книги: Джеймс Генри Шмиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Понятно, – сказал он. – Нам, кажется, нужно серьезно поговорить.

Пауза.

– Где мы находимся сейчас?

– Примерно в трех световых годах по ранее проложенному курсу, сказала Гоф. – Мы только тридцать секунд работали!

– Двадцать восемь! – поправила Малин, поскольку была старшей. – Ливит устала.

– Понятно, – с опаской сказал капитан Позерт. – Ну что ж, давайте завтракать.

3

Девочки ели молча и жадно – изящная Малин, изысканная Ливит и проворная Гоф. Капитан, давно закончив свой завтрак, с некоторой опаской наблюдал за ними.

– Это из-за вжжиикк-двигателя, – пояснила Малин, поймав взгляд Позерта.

– Выкручивает человека, как мокрую тряпку, – добавила Гоф.

Ливит вздохнула в знак согласия и запихнула в рот новый кусок.

– Его долго делать нельзя, – сказала Малин. – И часто – тоже. Может убить.

– Что собой представляет вжжиикк-двигатель? – спросил капитан.

Девочки проявили скрытность. На Карресе все знают, как его делать. Им пользуются, если нужно быстро добраться в другое место.

– Но мы, – добавила Малин, – еще очень юны, чтобы правильно делать вжжиикк-двигатель.

– Получилось неплохо! – возразила Ливит, которая, вроде бы, покончила с едой.

– Но что именно вы сделали?

– Если вы его делать не можете, – сказала Малин, – то вы и не поймете…

Капитан решил на время оставить болезненную тему.

– Теперь, полагаю, нужно отвезти вас домой, – сказал он, и юные ведьмы с ним согласились.

Каррес, как выяснилось, находился в системе Ивердаля. На своих картах Позерт не нашел планеты с подобным названием в указанном районе, но это ничем не значило. Карты устаревали, не отличались точностью, местные названия быстро менялись.

Придется делать крюки, если исключить помощь смертельно опасного чудо-двигателя, обойдется это капитану в изрядную долю добытой прибыли, а также целый месяц во времени. Драгоценности, телепортированные Гоф, придется вернуть владельцу. В этом месте беседы капитан попытался сурово взглянуть на виновницу, но, в конце концов, она ведь хотела как лучше! Они ведь дети, очень необычные, но все-таки – дети.

– Придется остановиться на какой-нибудь имперской планете, где имеется банковая сеть, и уладить дело, – добавил капитан. – Это должна быть достаточно далекая планета, чтобы полиция не проявила особого интереса к визиту «Авантюры».

Три юные ведьмы встретили предложенный капитаном план угрюмым молчанием. Обитательницы Карреса, похоже, были не в восторге от умения капитана мыслить логически.

– Ну ладно, – вздохнула Малин наконец. – Деньги мы вам вернем каким-нибудь другим способом.

Младшие ведьмочки хладнокровно кивнули.

Капитан решил сменить тему.

– А как вы попали в такую переделку? – поинтересовался он.

Они вместе покинули Каррес с целью повидать мир, объяснили ему. Нет, они не сбежали – у капитана сложилось впечатление, что подобные вылазки были нормальным явлением среди молодежи Карреса. Когда они находились на одной планете, достаточно цивилизованной, но расположенной за пределами границ Империи, на городок был совершен набег – налетел маленький флот работорговцев. Вместе с большей частью местной молодежи были схвачены и три юные ведьмы.

– Удивительно, как вы не захватили корабль работорговцев, – задумчиво пробормотал Позерт.

– Да что вы! – воскликнула Ливит.

– Только не тот! – сказала Гоф.

– Это же был имперский работорговец, – сообщила Малин. – На таких кораблях лучше вести себя прилично.

Все равно, подумал капитан, усаживаясь на кушетку, которую перетащил в рубку, теперь я понимаю, почему Империя не хочет ввозить рабов с Карреса! Самые странные детишки… Возможно, родители возместят расходы. Возможно, дело окажется даже весьма прибыльным…

Главное, правильно оформить запись в журнале. За любые операции, связанные с продажей или покупкой рабов, законы Никкельдепейна наказывали виновного жестоко.

Капитан намеренно не выключил интерком, чтобы слушать разговоры девочек в их каюте. Тем не менее уже некоторое время оттуда доносились лишь взрывы детском смеха. Потом несколько раз подряд пронзительно завизжала Ливит. Похоже, Малин силой заставила ее вымыть за ушами и почистить зубы. Девочки готовились ко сну.

Они договорились, что в каюту капитан входить не будет. В его присутствии вжжиикк-двигатель не мог оставаться в рабочем состоянии, а ведьмочки хотели приготовиться на всякий неожиданный случай – за границами Империи процветало пиратство, а кораблю придется совершать большую часть перелета именно за этими границами, уклоняясь от опасной встречи с полицейским патрулем. Позерт познакомил ведьмочек с возможностями нова-пушек, которыми гордилась старушка-«Авантюра», но девочки, очевидно, поняли не все. Во всяком случае, рассказ впечатления не произвел.

Вжжиикк-двигатель! Если бы он мог выяснить, на каком принципе работает это чудо! Быть может, еще удастся…

Он поднял голову. Из интеркома доносился звонкий голосок Ливит.

– …он незлой старикашка! Могло быть и хуже.

Капитан негодующе заморгал.

– Он совсем не старый! – мягко возразила Малин. – И очень приятный.

Позерт улыбнулся. Хорошая девочка Малин!

– Ага, ага! – угрожающе завизжала Ливит. – У Малин появился онтульп!

Некоторое время слышалась возня. Капитан надеялся, что кое-кого придушили подушкой.

Он заснул под звуки борьбы и придавленных визгов.

Если забыть о некоторых необычных возможностях, девочки мало отличались от нормальных детей. С самого начала они проявили льстящий самолюбию капитана интерес к его собственной персоне. И он поведал им о Никкельдепейне. В конце он даже показал им снимок Иллилы – тот самый, с которым он так часто вел сердечные беседы на более раннем этапе экспедиции.

Почти сразу же он понял, какую допустил оплошность. Девочки в напряженном молчании изучали снимок, склонив головки друг к другу.

– Ой, вот это да! – прошептала Ливит, но с интонацией, обратной ожидаемой.

– Что ты имеешь в виду? – холодным тоном спросил капитан.

– Милашка! – сказала Гоф, но при этом на секунду зажмурилась, будто в приступе тошноты.

– Прикуси язык! – одернула сестру Малин. – По-моему, очень ми… то есть, очень симпатичная девушка!

Капитан был сердит. Он молча забрал снимок оклеветанной Иллилы, вернул его на должное место в нагрудном кармане. Не сказав ни слова, он вышел.

Позднее, наедине, он снова вытащил снимок и с тревогой в него всмотрелся. Иллила, Иллила моя! Он поворачивал снимок так и сяк в луче лампы. Не очень удачный снимок, решил капитан, испорченный.

Ой, что за мысли! Капитан был потрясен.

Он решил поупражняться в стрельбе и поэтому открыл замки на турелях нова-пушек. Предполагалось, что пользоваться ими он не будет, кроме случаев крайней необходимости. Нова-пушки были очень эффективным, но не совсем надежным в обращении оружием, и уже несколько десятилетий на Никкельдепейне предпочитали более безопасные виды вооружения. Уже на третий день после взлета с Никкельдепейна Позерт сделал запись в корабельном журнале: «Атакован двумя пиратскими судами. Один из нападающих уничтожен, второй бежал…»

Капитану очень нравился этот сухой мужественный стиль, и время от времени он перечитывал запись. Конечно, это все были выдумки. Капитан провел четыре увлекательных часа, расстреливая крупные метеориты «Авантюра» как раз проходила метеорный поток. Нова-пушки оказались отличнейшей штучкой! Нацеливаешь турель на объект – и если объект остается на месте, все нормально. Но пусть только дернется – и ему крышка! Конечно, если предварительно не увести турель в сторону. Лучшего способа перехватывать пиратские суда не придумаешь!

Четыре дня спустя «Авантюра» вновь углубилась в пространство Империи, направляясь к столице местной провинции. Дважды их окликали патрульные корабли – и капитан с облегчением отмечал, как три пассажирки немедленно уединялись в своей каюте. Он знал, что колдовской оранжевый шарик огня пляшет над срезанной верхушкой проволочной пирамиды – вжжиикк-двигатель был готов включиться в любую минуту.

Полиция тем не менее удовлетворялась обычной процедурой опознания. Видимо, о приключениях «Авантюры» здесь пока не знали, и в список «Разыскивается…» корабль пока не попал.

Малин составила капитану компанию, когда он отправился в местный банк, через который предполагалось вернуть на Порлумму собственность Вансинга. Сестры ее, по настойчивой просьбе капитана, остались на борту.

Сама процедура прошла без видимых затруднений. Драгоценности будут возвращены на Порлумму в течение месяца. Но капитану пришлось выложить несусветную сумму, чтобы уплатить страховку. «Пираты, знаете ли, грабители! – с улыбкой объяснил клерк. – Даже смертной казни не боятся эти крысы!» И капитану, естественно, пришлось зарегистрировать имя, название корабля, планету приписки и тому подобное. Поскольку на Порлумме эти сведения уже были известны, капитан без колебаний сообщил требуемую информацию.

На обратном пути в космопорт он отослал кодированное сообщение на Порлумму, в котором ставил ограбленного ювелира в известность о содеянном и выражал искреннее сожаление по поводу недоразумения.

После этого капитан почувствовал себя несколько лучше, несмотря на жестокий удар, который нанесла его бюджету страховка. Если на Карресе он не найдет способа выдоить солидную прибыль, потери от разоренной фермы миффелей будут едва-едва покрыты.

Потом он обратил внимание, что с Малин что-то не то. Девочка явно нервничала.

– Нужно спешить! – объяснила она, и больше он не выудил из нее ни слова. Лицо у Малин стало белым, как мел.

Капитан все понял. У Малин случился очередной предвид. Ее дар имел, судя по всему, один крупный недостаток – если назревали неприятности, Малин предвидела лишь сам голый факт, а детали приходилось угадывать самостоятельно. Они поймали аэротакси и помчались в порт.

Едва корабль успел получить разрешение на взлет, как капитан заметил несколько человек в форменной одежде. Люди эти на всех парах неслись к причалу «Авантюры». Когда корабль, словно пьяно покачиваясь, с трудом поднялся в воздух, все они поспешили разбежаться. И не только эти, в форме, но и вообще все, кто находился в поле зрения капитана.

Взлет был крайне неудачный – один из худших, какие капитану приходилось переживать. Но подняв корабль, тем не менее, капитан направил его на ночную сторону планеты, где развернул носом в сторону границ имперской зоны. «Авантюра» еще не забыла былые дни работы в противопиратном патруле и, если ее как следует пришпорить, выдавала хорошую скорость. На время ночного отдыха капитан позволил ей показать все, на что она способна.

К чудесному вжжиикк-двигателю на этот раз прибегнуть не пришлось.

На следующий день Позерт имел продолжительную беседу с Гоф на тему Золотого Правила и Буквы Закона. Жаль, что советник Онсвуд не присутствовал при этом, он наверняка не удержался бы от ворчливого одобрения, услышав некоторые из капитановых изречений. Юная правонарушительница выслушала Позерта бесстрастно, но капитану показалось, что его суровый тон произвел определенное впечатление.

Два дня спустя, уже далеко за границами Империи, пришлось совершить непредвиденную остановку на одном сателлите, где добывали минералы. Капитан обнаружил, что он переоценил ресурсы «Авантюры» – слишком долго корабль летел в овердрайве. Им придется дозаправиться…

На станции рядом с «Авантюрой» оказался большой, очень красивый грузовоз с Сириуса. Поскольку грузовоз крейсировал преимущественно в заграничных пространствах, он был наполовину военным кораблем. Им пришлось ждать, пока обслужат сирианцев, и времени это заняло немало. Сирианцы оказались настолько же несимпатичными, насколько красив был их корабль: задиристые волосатые воображалы, они разговаривали исключительно на собственном диалекте и делали вид, будто о существовании Имперского Универсального не подозревают.

Неприятные манеры сирианцев начали выводить Позерта из себя особенно после того, как сирианцы высмеяли его дискуссию с начальником станции по поводу стоимости заправки «Авантюры».

– Вы же в глубоком космосе, капитан! – заявил начальник. – У вас горючки не хватит даже обратно до границы. Цены у нас, само собой, пограничные!

– Но с них вы содрали меньше! – Капитан сердито ткнул пальцем в направлении сирианского грузовоза.

– Это постоянные клиенты, – пожал плечами смотритель. – Залетайте к нам каждые три месяца, и тоже получите скидку.

Это был настоящий грабеж! Фактически, капитан оказался у черты банкротства. Но что он мог поделать?

Настроение у капитана не стало лучше, когда он опять напортачил на взлете. Сирианский же грузовоз, как лебедь, чуть позже «Авантюры» выплыл в свободное пространство.

Час спустя, когда Позерт в мрачном состоянии духа сидел у пульта управления и пытался оценить шансы на компенсацию потерь, Малин и Ливит влетели в рубку и защелкали клавишами управления экранами обзора.

– Видишь, это они! – воскликнула Ливит невинным голосом довольного ребенка.

– Кто они? – рассеянно поинтересовался Позерт.

– Сирианский корабль, – сказала Малин менее радостным тоном. – Они следуют за нами.

Капитан ошарашенно уставился на экран. В самом деле, корабль. В самом деле, сирианский грузовоз, и он явно преследовал их.

– Что им нужно? – удивился капитан. – Ведь они не пираты, хотя противнее народа не встречал. Даже будь они пиратами, нс стали бы тратить целый час на погоню за такой калошей.

Малин ничего не сказала в ответ, а Ливит заметила:

– Братцы, они выдвинули боевые турели… Надо бы нам приготовить пушки!

– Чушь! – Капитан покраснел от злости и повернулся к передатчику. Длина официальной имперской волны связи?

– 0,0044, – ответила Малин.

В рубке загрохотал голос разъяренного сирианца. Капитан понял только одно слово – «Авантюра». Его часто повторяли, иногда – вопросительно.

– Ты сирианцев понимаешь? – спросил он у Малин.

– Ливит умеет, – покачала та головой.

Серые глаза Ливит сверкали. Она кивнула.

– Что он говорит?

– Говорит, что вы должны остановиться, – начала быстро переводить Ливит, явно упрощая синтаксис оригинала. – Говорит, с вас живьем снимут кожу… Ха! Говорит, остановитесь сейчас же, чтобы вас повесили. Говорит…

Малин умчалась. Ливит влепила кулачком по передатчику.

– Вик-вок! – крикнула она, и злобный сирианец на пару секунд замолчал.

– Вик-вок? – обиженно проревел он в ответ.

– Вик-вок! – с явным наслаждением подтвердила Ливит и добавила целую связку фонем аналогичного звучания.

Ответом был нечленораздельный гневный вопль.

Капитан, бешено манипулируя прицелом нова-пушек, одновременно орал на Ливит, чтобы она заткнулась, а сирианцам советовал отправиться во Второй Ад Великого Патама – самый плохой. Нет, с него довольно! Сейчас он…

В-ж-ж-и-и-ик!!!

Вжжиикк-двигатель пришел в действие.

– И где мы теперь? – неестественно спокойным голосом спросил капитан Позерт.

– Примерно на том же месте, – сказала Ливит. – Сирианцы на экране. Но они отстали – уйдет час, чтобы нас догнать. – У нее был разочарованный вид, потом она просияла: – Вы успеете приготовить нова-пушки!

Капитан не ответил. Широкими шагами он двигался вдоль коридора к кормовому отсеку. Проходя мимо капитанской каюты, он отметил, что дверь закрыта, но останавливаться не стал. Он был в бешенстве, он знал, что произошло!

Гоф опять телепортировала – и это после их разговора по душам!

Да, товар оказался в кормовом трюме. Похоже, Гоф имела власть над предметами не больше полуфунта весом. Но этим требованиям отвечало поразительное количество вещей: бутылочки с чем-то – то ли парфюмерия, то ли алкоголь, то ли наркотики, – дорогие на вид одежды, ткани всех цветов радуги, какие-то коробочки, прочие мелочи и, само собой, драгоценности!

Полчаса понадобилось капитану, чтобы погрузить все в стальной контейнер в кормовом шлюзе, загерметизировать внутренний люк и нажать рычаг автоматического выброса.

Наружный люк закрылся с громким щелчком. Гордо шагая, капитан вернулся в рубку. Ливит не покинула поста, она возилась с передатчиком.

– Можно было бы посвистеть на них, – предложила она.

– Дай мне связь! – приказал капитан.

– Есть, сэр, – удивленно сказала Ливит.

Рев сирианца был приглушен расстоянием.

– ЗАТКНИСЬ! – рявкнул капитан на имперском универсальном.

Сирианец заткнулся.

– Скажи им, что товар я выстрелил за борт в контейнере, пусть забирают! Скажи, что я следую собственным курсом и если попробуют преследовать, хоть на одну световую минуту сунутся дальше контейнера, я вернусь, отстрелю им нос и зад и протараню брюхо!

– Есть, сэр! – засияла Ливит.

«Авантюра» проследовала собственным курсом. Ее не преследовали.

– Теперь я поговорю с Гоф, – объявил капитан. – С глазу на глаз, добавил он. – В кормовом трюме…

Гоф спокойно проследовала за ним в трюмный отсек. Капитан затворил дверь в коридор, отломил двухфутовый кусок от одного из сверхдорогих удилищ из звенящего дерева, которые подсунул коварный советник Раппорт. Получилась приличная розга.

Но Гоф – какая она маленькая, беззащитная! Капитан прокашлялся. Ему снова захотелось домой, на Никкельдепейн.

– Я тебя предупреждал, – сказал он нерешительно.

Гоф хранила спокойствие. Но секунду спустя она, казалось, заметно выросла. Карие глаза пристально смотрели на Адамово яблоко шеи капитана, она оскалилась уголком рта: на лице появилось несколько хищное выражение.

– Я бы не стала, – тихо, но с угрозой посоветовала она.

Почувствовав свежий прилив бешенства, капитан захватил в горсть ее кожаную куртку. Что-то мелькнуло, и его левая коленная чашечка будто взорвалась. Застонав от боли и удивления, капитан рухнул на тюк с всепогодными накидками, которые ему всучил тот же Раппорт. Но он не отпустил куртку… Гоф упала на него сверху, и это была удачная позиция. Вдруг шея Гоф вытянулась, как у змеи, и зубы впились в кисть капитана.

У горностаев хватка мертвая…

– Думала, он сдрейфит! – донесся из интеркома голос Гоф.

В тоне слышалось ворчливое восхищение. Кажется, она осматривала синяки.

Капитан был занят накладыванием повязки на прокушенное запястье. Надеюсь, подумал он, синяков у нее немало. Долго будет считать. Колено распухло – казалось, теперь оно размерами с подушку дивана, – и боль пульсировала, как поршень двигателя внутреннего сгорания.

– Капитан – храбрый человек, – с укором сказала Малин. – Тебе следовало быть осторожнее…

– Только он не очень умный! – намекнула Ливит.

Пауза.

– Правда, Гоф? – с надеждой сказала Ливит.

– Да, наверное.

– Оставьте его в покое! – приказала Малин. – Если только… многозначительно добавила она, – не желаете плыть домой по трассе Охотника!

– Только не я! – Ливит была лаконична.

– Могла бы и попробовать, – задумчиво сказала Гоф. – Кажется, она размышляла. – Ну ладно, мы его оставим в покое. Это была честная драка.

4

Каррес возник в поле зрения на шестнадцатый день с момента взлета на Порлумме. Последняя часть пути прошла без происшествий. Впрочем, остановок больше не делали и в контакт с беззащитной Империей не вступали. Малин сварганила какие-то припарки, чудесным образом исцелившие колено Позерта. Поскольку уже показался родной берег, волнение спало. Малин даже с каждым часом немного грустнела – видимо, предчувствуя расставание.

Обнаружить Каррес было нетрудно, так как планета вращалась вокруг светила в противоположную движению остальных планет сторону.

Это закономерно, поразмыслив, решил капитан.

Корабль вошел в атмосферу планеты на дневной стороне, не вызвав никакого внешнего интереса обитателей. Передатчик молчал, ни один корабль не поднялся навстречу для досмотра. Каррес имел вид необитаемой планеты. Много морей – слишком большие, чтобы называться озерами, и слишком маленькие для океанов. Громадная горная гряда бежала от полюса до полюса, имелось также довольно более мелких горных цепей. Полюса были накрыты солидных размеров снежными шапками, в южном полушарии было много снеговых пятен. Кроме того, почти всю сушу покрывал дремучий лес.

У этой планеты была своеобразная мрачная красота.

Они плыли над ней – из полдня в закат и снова в рассветную зону капитан сидел за пультом, Гоф и Ливит расположились на флангах, Малин – в тылу. Девочки указывали направление. Ливит, после нескольких восторженных взвизгов, вдруг погрузилась в молчание. Немного спустя капитан с изумлением услышал, что юная ведьма всхлипывает.

Реакция Ливит поразила его, и он уловил движение за спиной – Гоф протянула руку, обняла сестричку. Младшая ведьма счастливо шмыгнула носом.

– Красиво как! – проворчала она.

Капитан вновь почувствовал прилив теплых дружеских чувств, желания защитить, которые поначалу вызывали в нем девчонки. Несладко им пришлось, должно быть. Он вздохнул. Жаль, что они не смогли подружиться!

– Куда все попрятались? – спросил он, чтобы нарушить молчание.

До сих пор признаков человеческого обитания не встретилось.

– На Карресе мало людей, – объяснила из-за его плеча Малин. – Мы летим в Город… там живет почти половина.

– А что это внизу? – с внезапным интересом спросил капитан.

В дно долины будто вделали громадную известково-белую чашу.

– Это Театр, здесь – ой! – Ливит замолчала, бросив на Малин смущенный взгляд.

– Секрет, да? Не для чужаков? – снисходительно предположил капитан. Гоф искоса взглянула на него.

– У нас тоже есть правила.

Позерт немного снизился, проводя корабль над чашей. Что-то вроде арены с многочисленными рядами сидений на склонах. Все голо и безлюдно.

По указанию Малин он повернул направо в месте, где долина расходилась вилкой на две, и снизился еще больше. Здесь он впервые познакомился с фауной Карреса. Почти под ними промелькнула стая кремово-белых птиц весьма земного вида. На корабль птицы не обратили внимания. Лес внизу кончился, уступив место сочной траве лугов со множеством змеившихся ручейков. Здесь паслось стадо животных размером с мастодонтов и сходного строения. Спины у них были безволосые, черные и блестящие. Они провожали «Авантюру» какими-то сардоническими улыбками, задирая вытянутые тяжелые головы.

– Черные боллемы, – сказала Гоф, явно наслаждаясь выражением на капитановом лице. – Они прирученные. А в горах – дикие, серые. На них здорово охотиться.

– И мясо вкусненькое! – вставила Ливит, изящно проведя кончиком языка по губам. – Завтрак! – вздохнула она. Мысли ее влились в привычное русло. – Мы должны как раз успеть!

– Вот то поле! – воскликнула Малин, показывая пальцем. – Опускайтесь туда, капитан!

Поле оказалось всего-навсего коротко подстриженной лужайкой. Слева лужок непосредственно переходил в горный склон. На поле стоял небольшой аппарат ярко-синего цвета. С двух сторон поле ограничивали высокие деревья с черно-синей листвой.

Вот и все.

Капитан тряхнул головой. Потом он посадил корабль.

Город поразил капитана. Во-первых, он был намного обширнее, чем можно было предположить, глядя с воздуха: город растянулся на мили сквозь лес, вверх по склонам и через всю долину, группами домов, тщательно укрытыми со всех сторон и сверху деревьями.

На Карресе любили яркие цвета. Зачем же потом их прятали в листве? Дома были, как цветы: красные, белые, зеленые, золотисто-коричневые, щеголеватые чистюли, наполненные свежим лесным воздухом. Ручьи и пруды, множество защищенных древесными кронами огородов. Рискованно заброшенные на верхушки деревьев площадки-платформы и галереи – каково их назначение, угадать было невозможно. Внизу – лабиринт тропинок, песчаные дорожки змеились между бурых древесных корневищ и серых валунов. На тропинках было много опавшей хвои, а когда капитан пытался отправиться погулять в одиночку, он безнадежно терялся уже несколько минут спустя.

Но труднее всего было отыскать людей! В городе обитало, предположительно, тысячи четыре, примерно столько же растворилось где-то в планетных просторах. Но за раз более трех-четырех капитан не видел, не считая ребятишек, которые стайками время от времени возникали на тропинке перед ним и тут же исчезали в подлеске.

Ростом все они были не выше Ливит.

Что касается остальных, то иногда до капитана доносилось пение, иногда целый концерт под аккомпанемент деревянных инструментов.

Все-таки ненастоящий город, думал капитан. Не по-человечески они живут, эти ведьмы Карреса. Словно стая странных лесных птиц, но все были чем-то заняты. А чем они занимаются?

Ему не хотелось задавать Толл слишком много вопросов на эту тему. Толл была мамой трех юных знакомых капитана. Но только Гоф действительно была похожа на нее. Трудно было представить Гоф повзрослевшей, с приятными округлостями фигуры – но такова была Толл. Тот же мурлыкающий голос, та же привычка наблюдать искоса и втайне над чем-то размышлять. Она отвечала на все вопросы капитана откровенно. Тем не менее ему никак не удавалось добыть из нее настоящие сведения.

Странное положение! Ведь он каждый день проводил несколько часов в обществе Толл – или в одной из соседних комнат, пока она хлопотала по дому. Дочери Толл привели капитана в свой дом после посадки, и он был размешен в комнате, принадлежавшей их отцу. Как понял капитан, сам отец в данный момент был занят исследованиями в области геологии где-то в другом месте Карреса. Поначалу он испытывал определенную неловкость, тем более что он и Толл довольно много времени проводили в доме одни. Малин посещала что-то вроде школы, убегала рано утром, а Гоф с Ливит просто-напросто бесились! Обычно они возвращались, когда капитан давно отошел ко сну, и покидали дом родной, пока капитан не успел даже выйти к завтраку.

Неужели можно вот так воспитывать детей? Однажды он обнаружил свернувшуюся калачиком Ливит в кресле, которое капитан облюбовал на крыльце. Она проспала часа четыре кряду, пока Позерт сидел неподалеку и перелистывал книгу со светящимися иллюстрациями. Книга называлась «История древнего Ярта». Время от времени он отхлебывал прохладного зеленого напитка, слегка пьянящего, который незаметно принесла Толл, или затягивался ароматическим дымом громадной трубки, вмонтированной в пол как он понял, это была любимица мужа Толл.

Потом Ливит вдруг проснулась, потянулась, посмотрела на капитана полухмуро-полудружелюбно, соскользнула с крыльца и растворилась в листве ближайших деревьев.

Капитан ничего не понял. Странный взгляд! Возможно, ему показалось, а возможно…

Капитан отложил книгу и предался тревожным мыслям. Спору нет, его присутствие никого не волновало. Все на Карресе каким-то образом знали о капитане, со многими людьми он теперь здоровался на дружеской ноге. Но никто не удосужился взять у него интервью или просто навестить капитана. К тому же, муж Толл скоро должен вернуться и…

Сколько же он провел на Карресе?

Великий Патам, потрясенно подумал капитан, я потерял счет времени!

Дни? Или недели?

Он пошел искать Толл.

– Я чудесно погостил у вас, но кажется, мне пора отправляться домой. Завтра утром, рано…

Толл отложила вышивку в стеклянную корзинку, сложила тонкие сильные руки колдуньи на коленях и улыбнулась капитану.

– Мы предвидели ваше желание и поэтому… Понимаете, капитан, нелегко было найти способ вознаградить вас за возвращение девочек домой.

– Правда? – Капитан только сейчас вспомнил, что он – полный банкрот! И впереди маячит возмездие. Гнев советника Онсвуда.

– Золото и драгоценные камни – это было бы то, что нужно. К сожалению, мы так и не удосужились заняться их поисками – хотя где-то на Карресе и первого и вторых должно быть в избытке. Деньгами мы тоже не пользуемся – во всяком случае, привычными для вас деньгами.

– Да, понимаю, – печально согласился капитан.

– И все же, – продолжала Толл, – мы всем городом обсудили проблему и загрузили ваш корабль. Надеюсь, вы сможете прибыльно продать эти вещи.

– О, что вы, – с благодарностью сказал капитан, – это очень мило.

– Меха, – объявила Толл, – самые нежные меха – две тысячи шкурок!

– О! – воскликнул капитан, продолжая мужественно улыбаться. – Просто чудесно!

– И благовонные эссенции! Все принесли по бутылочке, получилось восемь тысяч триста двадцать три флакона, все разные.

– Духи! – простонал капитан. – Чудесно, чудесно, но, в самом деле, не стоило…

– И, наконец, – торжественно заключила Толл, – зеленое вино ягод лепти, которое вы так полюбили, и мармеладки из ягод винтен! – Она нахмурилась. – Вот беда, забыла, сколько именно кувшинов и банок, призналась она. – Очень много, во всяком случае. Все уже погружено. Думаете, вы сможете все это продать?

– Никаких сомнений! – твердо сказал капитан. – Ничего подобного в Империи не видывали.

Это была чистая правда. Мех миффелей на Карресе даже для подкладки не взяли бы. Но будь капитан сейчас один, он бы точно расплакался.

Ведьмы Карреса выбрали самый непродажный товар. Меха, косметика, пищевые продукты и вина – если Позерт попытается сунуться с ними в Империю, его расстреляют еще на орбите! По той же причине он не мог продать товар на Никкельдепейне – там очень боялись заразы и уничтожали любой товар с нелицензированных планет.

На следующее утро он завтракал один. Толл оставила записку, в которой объясняла причину отсутствия – ей нужно найти Ливит. Если капитан улетит до ее прихода, она желает ему удачи.

Он смазал две булочки мармеладом из ягод винтен, выпил большую чашку кофе из местных шишек, подобрал остатки омлета из яиц лебедеястреба, потом, чувствуя приятную тяжесть в желудке, погонял по тарелке аппетитные ломтики жареной печени боллема. Какая еда! На Карресе он поправился фунтов на пятнадцать, не меньше.

Интересно, как удается Толл сохранять стройную фигуру?

Он с сожалением встал из-за стола, сунул записку в карман – на память – и вышел на крыльцо. В его объятия бросилась заплаканная Малин.

– Капитан! – всхлипнула она, – вы улетаете…

– Ну, ну! – тронутый и немного удивленный ее печалью, он погладил Малин по плечу. – Я вернусь! – вырвалось у него.

– Конечно, обязательно возвращайтесь. – Помолчав, Малин добавила: – Через два года мне уже можно выходить замуж.

– Гм, в самом деле, – пробормотал капитан ошарашенно.

Несколько минут спустя он шагал по тропинке, в ушах звенела незнакомая мелодия. За первым поворотом мелодия вдруг перешла в довольно противный тонкий визг. Источник располагался, вроде бы, футах в двухстах впереди. Миновав следующий поворот, капитан вышел на каменистую площадочку. В туманном утреннем свете всеми цветами радуги играл плавный фонтан прозрачных пузырей. При ближайшем рассмотрении фонтан оказался гроздью разноцветных мыльных бульб, которые поднимались над большим деревянным корытом, полным горячей воды и мыла. Над корытом склонилась Толл. Ливит возражала против утренней ванны – она делала паузы ровно на столько, чтобы втянуть в легкие свежую порцию воздуха.

Капитан остановился, и над краем корыта появилось злое раскрасневшееся личико Ливит.