Текст книги "Исчезающий гном (Приключения Джонатана Бинга - 2)"

Автор книги: Джеймс Блейлок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

И опять Зиппо моментально залился слезами. Джонатан чувствовал себя ужасно. На одно безумное мгновение его охватило желание отрицать все сказанное – сознаться, что он ничего не знает о Клубничном бароне, кроме нескольких обрывочных слухов, и что, вполне возможно, когда Зиппо вернется домой, то его встретят зуботычиной. Но он быстро понял, что сейчас правда ему не поможет. Она не разрешит дилеммы Зиппо и не вызволит его, Профессора и, как он надеялся, старину Ахава из этой переделки. Позже будет время исправить нанесенный ущерб, даже если ему самому придется разыскивать Клубничного барона и рассказывать ему историю о блудном сыне.

Зиппо вытер глаза и, казалось, немного взял себя в руки, словно что-то зажгло в его душе огонь бесстрашия.

– Он захватил ваших друзей, – внезапно объявил он.

– Захватил их! – вскричал Джонатан – Каких друзей?

– Ну как, тех, что были в подводной лодке, – ответил Зиппо. – Старого дикаря, двух эльфов и парнишку с бегающими глазами. Гоблины притащили их с полчаса назад. Должно быть, это была жестокая схватка. Они бросили якорь у самого пляжа Боффин и рыскали вокруг.

– Искали меня, – заметил Джонатан. – А как насчет волшебника? Он схватил волшебника?

Джонатан решил, что раз уж он склонил Зиппо стать перебежчиком, то может с тем же успехом доверять ему.

Зиппо ничего не знал ни о каких волшебниках. Старуха прошлой ночью в лесу солгала. Майлз не оставлял им никаких посланий. Она ничего не знала о Майлзе. Возможно, боялась его. Майлз был на свободе! У Джонатана зародилась крохотная искорка надежды, но она быстро угасла, когда факел Зиппо, который еле теплился в своей нише на стене, дважды вспыхнул, словно догорающая звезда, и потух. Зиппо сильно вздрогнул, будто потухший факел был каким-то дурным предзнаменованием, будто на самом деле он не догорел и погас, а был преднамеренно потушен. Джонатан припомнил разбросанный костер и смех в тумане той ночью, неделю назад, на границе с землями коротышек, и был почти готов к тому, что маленькая масляная лампа, горящая у него за спиной, замерцает и тоже погаснет. Но этого не случилось. Когда Зиппо увидел, что ему не грозит немедленное погружение в темноту, он опять успокоился.

– Она придет слишком поздно, – сказал он, потирая лоб костяшками пальцев.

– Кто? – Джонатан с трудом следовал за ходом мыслей Зиппо. Ему казалось, что эти мысли, не успев как следует развести пары, сходят с рельсов.

– Их армия, – пояснил Зиппо. – Разве вы не сказали мне только что, что они собирают армию?

– Да, это так, – ответил Джонатан. – Почему вы говорите, что она придет слишком поздно? Слишком поздно для чего?

– Ну как, для осады.

– Что это была за осада? – Джонатана больше волновало спасение его друзей, чем спасение бэламнийцев от грозящей им осады, но ему приходилось быть терпеливым.

– Разве вы не знаете? – изумленно спросил Зиппо. – Разве вы здесь не поэтому?

– Мы здесь, чтобы спасти Сквайра. И это все. И раз уж мы об этом заговорили, мы заберем вас с собой. Вы не созданы для такой жизни. Она совершенно вам не подходит.

Зиппо какое-то мгновение молчал, обдумывая услышанное.

– Это довольно странно, – сказал он наконец. – Вы говорите, что ничего не знаете об осаде. О гоблинах, монстрах, духах, вампирах и тому подобной нечисти, которая уже некоторое время собирается в стаю, или о тени, которая накрыла за прошлый год южную часть побережья.

– Только слухи, – отозвался Джонатан. – Слухи и то, что я видел прошлой ночью на реке и в лесу.

К его удивлению, Зиппо опять вытащил свой мешочек с шариками:

– Вы знали, что это такое?

– Да. Я думал, что все это знают.

– А вы знаете, чей портрет на этой монете? – Зиппо показал ему золотую монету, отчеканенную на территории коротышек.

– Это король Сажа, – ответил Джонатан. – Отец Сквайра. Он король коротышек.

– А что такое "коротышка"?

– Что-то вроде эльфа, – объяснил Джонатан. – Гамп и Буфо, которые были на подводном аппарате, – коротышки. Разве у вас здесь таких нет?

– Нет, и шариков тоже. Откуда, вы сказали, вы приехали?

– Я не говорил. – Джонатан почти видел, как у Зиппо в мозгу вертятся шестеренки и вспыхивают лампочки.

– Мой старый хозяин, волшебник Ниммо, – я учился у него в течение года, перед тем как встретил гнома, – поведал мне однажды, что существует другой мир, – медленно проговорил Зиппо. – Но это было какой-то бессмыслицей. Он в то время как раз готовился к превращению в птицу, и я подумал, что он просто заумствует. Потом, когда два года спустя я попал сюда, я увидел, как гном приходит и уходит через железную дверь в подвале. Вы знаете об этой двери?

– Да, – отозвался Джонатан. – И вы правы насчет нее.

– Дверь исчезает, – продолжал Зиппо, – на целые месяцы. Я как-то раз попробовал последовать за ним, но не смог открыть ее. Заклинания не помогали сдвинуть ее с места. Вот почему я подумал, что вы знаете об осаде. Вы понимаете. Я начал подозревать, что вы прибыли из какого-то другого мира

– Остыньте немного! – приказал Джонатан. – Что там насчет этой проклятой осады? Вы хотите мне сказать, что это осада не Лэндсенда, деревни Твит или чего-нибудь в этом роде?

– Да. Я не очень-то знаю, что там такое затевается, но это имеет какое-то отношение к тому, откуда вы прибыли, где бы это ни было.

Джонатан какое-то мгновение стоял, обдумывая услышанное, но, с какой бы стороны на это ни посмотреть – сверху или снизу, сзади или спереди, – ему казалось очень даже вероятным, что шесть месяцев назад в замке Высокой Башни они с Профессором и Эскарготом совершили ужасную ошибку, позволив гному Шелзнаку выкупить свою жизнь и отпустив его. Они предположили, что расстроили его планы, низвели его до масштабов мелкого злодея, выбили почву у него из-под ног. Но это было не так. И рядом не лежало, как сказали бы Буфо с Гампом. Они просто нарушили ход сложной и масштабной схемы, которая опять стала действовать сразу же после того, как Шелзнак обрел свободу. Если бы это принесло хоть какую-нибудь пользу, Джонатан бы себя высек. Но, разумеется, это не могло ему помочь. Ему придется вместо этого высечь Шелзнака, и чем скорее, тем лучше.

Потом его внезапно осенило, почему Шелзнак так отчаянно пытался отобрать у Сквайра шар Ламбога. Похищение Сквайра было простой подлостью, но отобрать у него шар было просто необходимо. Если они что-нибудь быстро не предпримут, этот шар станет открытой дверью, через которую креатуры Шелзнака потоком хлынут в Верхнюю Долину, возможно проникнув сначала в темные глубины Леса Гоблинов. Посылать их через дверь в погребе и одного за другим вверх по железной лестнице было бы бесполезно – это было очевидно. Шелзнаку необходим был шар.

Зиппо стоял за дверью камеры, наблюдая за тем, как Джонатан размышляет. Он, казалось, нервничал – чем дальше, тем больше.

– Ну? – спросил он наконец.

– Это хороший вопрос, – ответил Джонатан. – Как, черт возьми, я отсюда выберусь? Вы можете найти ключ? У вас достаточно хорошо получается прятать в ладони карты и часы. Украдите ключи Шелзнака.

Зиппо показал ему длинный железный ключ:

– Я это уже сделал.

Глава 22

В лаборатории

При виде этого внезапного зрелища сердце Джонатана подпрыгнуло.

– Так выпустите меня отсюда. Идемте.

– А что мы будем делать? – спросил Зиппо, ковыряясь в замке старым ключом. – У нас нет никакого плана.

– Каждый раз, когда я разрабатываю план, он летит ко всем чертям, поведал ему Джонатан. – Давайте просто уносить ноги.

Дверь, щелкнув, открылась, и Джонатан выскочил в коридор, но потом резко остановился и бросился было снимать висящую на стене лампу. Потом он решил, что ему вовсе не хочется быть маяком, так что вместо этого он вытащил из скобы факел, сорвал с него пропитанную маслом, обгорелую тряпку, и у него в руках оказался двухфутовый кусок тяжелого дерева – именно то, что нужно, чтобы отбиваться от гоблинов. Они направились вдоль темного коридора и вверх по лестнице. Зиппо шел первым.

– Прежде всего нужно освободить моих друзей, – сказал Джонатан. – В особенности того бородача с подводной лодки.

– Это будет нелегко, – отозвался Зиппо, осторожно пробираясь вперед. Они раскиданы по всему замку.

Они достигли верхней площадки лестницы. Справа виднелась дверь, через которую несколькими часами раньше прошли Джонатан и колонна скелетов. Слева располагался огромный холл, открытый и ярко освещенный, как днем. Джонатан подумал, что больше ему не придется пробираться украдкой. Похоже, ему оставалось только броситься вперед с криком. Такое впечатление, что этим всегда все кончалось. Зиппо, однако, придерживался другого мнения.

– Я пойду на разведку. Подождите здесь.

Он с небрежным видом шагнул в холл. Но не успел он пройти и десяти футов, как до него дошло, что он все еще держит в правой руке огромный железный ключ, бородка которого торчит у него между пальцев. Он с судорожным вздохом остановился, повернулся и бросил ключ Джонатану; тяжелая железка ударила его в грудь и со звоном упала на каменный пол. Джонатан нагнулся, поднял ее и сунул в карман.

Небрежный вид Зиппо полностью улетучился. Маг исподтишка оглянулся по сторонам и слегка съежился, словно, пригнувшись и сделавшись меньше ростом, мог стать менее заметным. Но обвинительных криков не последовало – в зале царило безмолвие. В нем никого не было. Зиппо замахал рукой, как ветряная мельница, и Джонатан, перехватив поудобнее свою дубину, осторожно вышел из тени и вместе с Зиппо торопливо пересек зал, направляясь к другому коридору.

Справа от них поднималась вверх длинная каменная лестница. Пробегая мимо, они услышали отрывистый лай, эхом отдавшийся вниз по лестничному колодцу. Джонатан, не задерживаясь, нырнул в темноту следующего коридора, но там резко остановился и прислушался. И вновь где-то сверху раздался лай.

– Откуда он идет? – спросил Джонатан, узнавший лай Ахава. – Там, наверху, есть камеры?

– Нет, – покачав головой, прошептал Зиппо. – Все камеры находятся в подземельях. Наверху расположена лаборатория и несколько небольших холодных комнат, в которых нет ничего, кроме привидений. Гном половину ночи бродит по ним, колдуя и насылая чары.

Джонатан какое-то мгновение стоял, обдумывая услышанное.

– Значит, лаборатория?

– Боюсь, что так.

– Тогда пойдемте взглянем на нее, – решительно сказал Джонатан и, повернувшись, направился к лестнице.

– О нет! – закричал Зиппо. – Без сомнения, у гнома там сейчас полным ходом идет какой-нибудь ужасный эксперимент. Он вивисекционист. Мы не должны заходить в лабораторию. Он нас не пощадит!

Ахав залаял опять, Джонатан ринулся вверх, перескакивая через две ступеньки, и Зиппо был вынужден последовать за ним; им пришлось преодолеть несколько витков лестницы, прежде чем они оказались на площадке. Пробегая мимо пыльного окна, Джонатан мельком увидел вдали пляж и ряды зеленых, похожих на стеклянные, волн и в этот же момент почувствовал, что сердце у него стучит как сумасшедшее, а воздух входит и выходит из его рта с достаточно громким свистом, чтобы известить каждого, кто находится в пределах слышимости, что кто-то только что взбежал вверх по ступенькам. Зиппо, должно быть, подумал о том же, потому что зажал себе рот обеими руками и дышал сквозь них, делая короткие, судорожные, свистящие вдохи.

Они постояли на площадке, чтобы немного отдышаться, но очень скоро Джонатан указал на слегка приоткрытую дверь. Из-за нее доносились рычание и лай, и Джонатан был очень рад этому обстоятельству. Шум поможет скрыть звук их дыхания и топот шагов по каменному полу.

Он прижался к стене и осторожно подкрался к двери. Когда Ахав на мгновение замолчал, Джонатан остановился. Он слышал низкий смех, слышал, как кто-то хихикает про себя. Ему казалось, что этот смех направлен на него и Зиппо, что кто-то, очевидно гном, наблюдает за тем, как они крадутся вдоль стены, и вот-вот набросит им на головы сеть или спустит на них армию гоблинов. Но никакие гоблины не появились. Ахав опять зарычал, и Джонатан подобрался к двери поближе и заглянул сквозь щель между ней и косяком в лабораторию. Он боялся, что Ахав почует его присутствие и прекратит рычать, но этого не случилось. Ахав был слишком занят, возмущаясь тем, что его запихивают в маленькую клетку, стоящую у стены.

Клетка Ахава была одной из многих. С двух сторон от него сидели опоссум и свинья, а клетку сверху занимала самая большая жаба из всех, которых когда-либо видел Джонатан, моргающая с присущим всем жабам ошеломленным видом. Снизу размещались барсуки и еноты, а также одно длинноносое тупое на вид животное, которое Джонатан не смог опознать, нечто вроде бэламнийского пекари* [Пекари – разновидность американской дикой свиньи. (Примеч. ред.)]. Никто из них не обладал и половиной решительности Ахава.

В центре помещения стоял длинный деревянный стол. Над ним было подвешено какое-то приспособление – скрученные в спираль агрегаты и отводные трубки, ведущие к расположенным вдоль дальней стены стеклянным сосудам, от которых шел пар и в которых что-то булькало и взрывалось. Сквозь нечто вроде окошка в потолке внутрь проникал мрачный солнечный свет. С потолка свисало с полдюжины человеческих скелетов в разной стадии раскомплектованности, как будто у них систематически изымали кости. Позади них, у другой стены, располагались чудовищно огромные стеклянные емкости, заполненные прозрачной зеленоватой жидкостью. Внутри плавали куски человеческих тел – руки, ноги, внутренние органы, а в одном сосуде – голова с расширенными глазами, окруженная черными курчавыми волосами. Ее рот был открыт, словно она пыталась в ужасе закричать, и Джонатану показалось, что она смотрит прямо на него сквозь щель в двери, так же как она смотрела на него несколько ночей назад, когда ее сунул ему в лицо вампир, плывущий на лодке в тумане, окутывающем реку Твит.

Джонатан внезапно осознал, что уже долгое время не отрывает глаз от головы в сосуде. Зиппо дергал его за пиджак, Ахав же опять замолчал, и насмешливый хохот Шелзнака заполнил коридор вокруг них. Но за этим по-прежнему не последовало ни врывающихся гоблинов, ни вываливающихся откуда-нибудь скелетов. Вместо этого контрапунктом к хохоту Шелзнака послышался низкий грудной смешок – жизнерадостный смех, который был совершенно неожиданным в этом полном ужасов помещении. Джонатан вновь заглянул в дверь и увидел, как Шелзнак, одетый в белое и без своей обычной шляпы, ведет бедного Сквайра Меркла к столу, стоящему в центре комнаты.

У Сквайра был отсутствующий взгляд – взгляд человека, погруженного в приятные мечты. Если бы Шелзнак не вел его за руку, он, возможно, просто остановился бы и остался стоять на месте. Его совершенно явно загипнотизировали и ввели в пассивное состояние. Во всех других отношениях он, казалось, никак не пострадал. Он не потерял в весе и по-прежнему выглядел так, словно его засыпали в одежду лопатой, как пирамиду. Джонатан припомнил Гиглейский столп Квимби и то, как галантерейщик попросил принести ему дополнительный рулон ткани.

Шелзнак, прилагая огромные усилия, попытался взгромоздить Сквайра на стол, но из этого ничего не вышло. Сквайр Меркл стоял и смотрел на него с мечтательной усмешкой. Шелзнак сделал еще одну попытку, толкая Сквайра в спину и дергая за ноги, но это было все равно что пытаться сдвинуть с места пианино. В конце концов он исчез из виду, оставив Сквайра мирно стоящим у стола.

Ахав заскулил в своей клетке, будто знал, что бедного Сквайра сейчас будут мучить. У Джонатана перед глазами внезапно промелькнул образ Сквайра, плывущего без головы в лодке, которая пробирается в тумане по реке Твит. Он поудобнее перехватил свою дубинку, сделал Зиппо знак следовать за ним и уже шагнул через порог, как вдруг услышал голос Шелзнака. Он застыл, укрывшись за дверью, а потом осторожно выскользнул в коридор и возобновил свое бдение. Без сомнения, будет лучше напасть на гнома, когда он уже примется за Сквайра.

Шелзнак появился в поле его зрения, держа в руке наполовину очищенный банан, которым он манил Сквайра. Тот взял его и медленно начал жевать, присев при этом на низкий стол. Шелзнак, воспользовавшись ситуацией, толкнул его на спину, взвалил ноги Сквайра на стол, выбрал, покопавшись среди своих инструментов, длинный изогнутый скальпель и поднес его к солнечному свету, чтобы взглянуть на лезвие.

Сквайр прикончил свой банан и оставил кожуру лежать у себя на лице наподобие распластавшегося кальмара Шелзнак сбросил ее на пол и начал ощупывать пальцами горло Сквайра. Лучшего времени для того, чтобы с криком вбежать в лабораторию и пустить в ход дубинку, нельзя было и придумать.

Но Джонатан не двинулся с места. Как раз в этот момент откуда-то из-под потолка комнаты раздался странный голос – голос, заставивший Шелзнака вздрогнуть и посмотреть вверх. Он звучал во всех отношениях так, как если бы кто-то говорил через мегафон или в длинную трубу, и говорил самые удивительные вещи.

– Клу-убнич-чный пи-ирог, – завывал голос, растягивая слова, как это могло бы делать привидение, взявшееся кого-нибудь напугать. – Шоко-ла-адные ири-иски! Жа-ареный гу-усь! Сы-ыр!

Шелзнак лихорадочно оглядывался вокруг.

– Кто это? – крикнул он. – Кто там?! Зиппо, если это ты, я превращу тебя в медузу!

Зиппо застонал и схватил Джонатана за локоть. Какое-то мгновение царила тишина. Потом вновь откуда-то сверху послышались слова:

– Пу-удинг с вареньем! Персики со сли-ив-ками!

Шелзнак бросил скальпель на пол и в гневе забегал по комнате, разглядывая потолок у себя над головой. Джонатан присел на корточки и, прищурясь, посмотрел вверх, гадая, почему кто-то говорил подобные вещи и почему они привели Шелзнака в такую ярость. Он заметил источник голоса почти одновременно с Шелзнаком. Между железными перилами, поддерживающими те, которые шли вдоль расположенного наверху открытого алькова, торчал широкий конец темного конуса.

– Подозрительный! – закричал Шелзнак, потрясая кулаком. – Ты заплатишь мне за это вторжение. Ты проснешься с утиной головой на плечах! Я клянусь!

Но Майлз, который говорил через свою коническую шляпу, не обращал на Шелзнака никакого внимания.

– Первосортные бычьи ребрышки! – ворковал он. – В соку! Йоркширский пудинг! Каша на сливках и яйца с пряностями. Горячий кофе и булочки с корицей! Яблочный пирог!

При упоминании о яблочном пироге Сквайр Меркл сел на столе и огляделся вокруг. Шелзнак запрыгал около него в тщетном усилии заткнуть ему уши ватой.

– Не слушай его! – кричал гном. – Я приказываю! Фокус-покус! – Он покрутил перед лицом Сквайра карманными часами, лихорадочно пытаясь вернуть его в состояние транса.

Сквайр Меркл выхватил часы из руки гнома и сунул их в карман сшитого Квимби пиджака.

– Телячья котлета! – прокричал сверху Майлз. – Похлебка из угрей! Суп из стручков! Жареная картошка! Перевернутый ананасовый торт!

Шелзнак оставил свои попытки, подбежал к длинному, заставленному какими-то приборами столу и начал колдовать над флаконом с каким-то белым порошком. Он окунул туда голову чучела тритона, а потом, помахивая им взад-вперед, двинулся на Сквайра. Джонатан понятия не имел, что это за порошок, но он ему очень не понравился, поэтому он с грохотом распахнул дверь и ворвался в лабораторию, вопя и потрясая своей дубинкой.

– Бинг! – воскликнул Сквайр, сползая со стола и глядя вокруг одурманенным взглядом. – Сквайр сейчас будет кушать. Сквайру пообещали удивительные блюда.

Но у Джонатана не было времени обсуждать пищу. Он бросился к клетке Ахава и открыл ее. Получив наконец свободу, пес с лаем кинулся к Шелзнаку, которого он явно недолюбливал. Гном надвигался на него, тряся своим чучелом тритона и ухмыляясь. Сквайр Меркл, завидев пухленького тритона, надвинул шляпу себе на лоб и тоже заковылял в ту сторону, тяжеловесно размахивая руками.

Джонатан схватил Ахава за ошейник и оттащил его подальше от слетающей с тритона пыли, которая маленьким облачком висела перед гномом.

– Зиппо! – крикнул он. – Зиппо!

Но Зиппо нигде не было. Джонатан оставил гнома Сквайру и потащил Ахава к двери. Там он выхватил из кармана ключ, уронил его, пошарил вокруг себя на полу, нашел и сунул в рот Ахаву, от всей души надеясь, что пес его не проглотит. Ахав выплюнул ключ и посмотрел на него.

– Отнеси его Профессору! – крикнул Джонатан, сжимая морду Ахава ладонями и вкладывая ключ обратно ему в рот. – Профессору!

Ахав повернулся и стремительно выскочил из комнаты – побежал, как надеялся Джонатан, искать Профессора Вурцла. Джонатан вновь обернулся к Шелзнаку и Сквайру. Сквайр Меркл отобрал у гнома тритона и теперь держал его за хвост, помахивая им в сторону Шелзнака и не переставая смеяться. Шелзнак прилагал огромные усилия к тому, чтобы увернуться в сторону и не попасть под облако пыли. Вскоре стало ясно почему. Сквайр вдруг прекратил стряхивать пыль, широко зевнул, а потом осел на пол.

Тогда Шелзнак обратил свое внимание наверх, на балкон, откуда длинными серыми струйками спускался вниз дым от горящих трав. Майлз что-то говорил там нараспев и выглядывал через перила, указывая на гнома рукой, словно налагал на него заклятие.

Шелзнак отступил к своим флаконам, сосудам и зельям.

– Сыровар! – окликнул он Джонатана, который склонился над лежащим на полу Сквайром. Джонатан поднял на него глаза, но ему очень не понравилась усмешка, играющая на лице гнома.

– Не подходи к нему близко! – крикнул сверху Майлз. – Отойди от него прочь!

Он изо всей силы махнул рукой в сторону двери и при этом столкнул с железных перил на пол двух резиновых на вид сухих летучих мышей.

– Черт! – воскликнул он, наблюдая за тем, как они падают.

Первая, ударившись о пол, вспыхнула и осталась лежать, шипя и потрескивая. Вторая плюхнулась рядом с ней и расплылась маленькой лужицей черной жижи.

– Огонь и вода! – завопил Шелзнак, роясь в своих приборах. – Первичная теплота и влага! Я тебе покажу первичную влагу!

С этими словами он швырнул в Майлза горсть крошечных шариков, которые полыхнули огнем вокруг головы волшебника; один из них запутался у него в волосах. Майлз завопил и натянул свою шляпу, а Шелзнак расхохотался, тыча в него пальцем.

Джонатан какое-то мгновение дивился выходкам двух колдунов, но довольно быстро решил последовать совету Майлза и оставить Шелзнака в покое. И вообще у него не было ни малейшего желания подпалить себе волосы. Вместо этого он наклонился над распростертым на полу Сквайром, сунул руки ему под плечи и, напрягшись, сдвинул его примерно на три четверти дюйма, при этом чуть не надорвав себе спину. Он сделал еще рывок и еще один, жалея, что Зиппо куда-то сбежал. И как раз в этот момент в дверь влетел Зиппо; его глаза были широко раскрыты, и он размахивал – кто бы мог подумать – шаром Ламбога, крича:

– Я нашел его! Я нашел его!

– Помогите мне со Сквайром! – В данный момент Джонатана не особенно интересовал шар Ламбога. Зиппо нагнулся над Сквайром и потянул его за руку своей правой рукой, левой пытаясь поудобнее ухватить шар.

– Положите эту проклятую штуковину на пол! – заорал Джонатан.

– Не делайте этого! – крикнул сверху Майлз. Зиппо поднял глаза, чтобы посмотреть, кто там, черт возьми, ему приказывает, но, к своему ужасу, увидел плотоядно ухмыляющееся лицо гнома Шелзнака, протягивающего к нему руку. На ладони гнома были вытатуированы три загадочных знака – пентаграмма, звезда и пара глаз, один расширенный от ужаса, а другой хитро подмигивающий. Зиппо взглянул Шелзнаку в лицо, отчаянно завопил и бросил в него шар. Потом он повернулся и с визгом вылетел из комнаты.

Шар стукнул Шелзнака по лбу, заставив гнома пошатнуться. Если бы он не был так близко и если бы шар не нанес ему такой скользящий удар, схватка могла бы закончиться в этот самый момент.

Качнувшись, гном толкнул столик со своими зельями и опрокинул кувшин с белым порошком, в который он обмакивал тритона. Кувшин разбился, и над ним облачком поднялся маленький фонтанчик пыли. Рядом упала клетка, битком набитая птицами – ласточками, зябликами или кем-то в этом духе. При падении она открылась, выпустив десятка два маленьких птичек, которые выпорхнули на свободу сквозь пыльное облако, пролетели еще шесть или восемь футов, а затем одна за другой начали падать на пол. Некоторым из них удалось долететь почти до потолка, прежде чем они свалились на камни.

Джонатан, опасаясь медленно плывущего облака, уложившего Сквайра и птиц, напряг все силы, чтобы оттащить своего друга к двери. Сквайр Меркл дюйм за дюймом скользил по гладким камням, но в конце концов Джонатан не смог больше волочить его.

Шелзнак немного оправился и теперь вопил от ярости, обнаружив не только то, что его кувшин с усыпляющим порошком разлетелся на куски, но что облачко пыли переместилось к столу и наполовину накрыло лежащий рядом с ним шар.

Майлз свесился с балкона и махал руками на шар, выкрикивая какие-то заклятия. Шар начал трястись, вибрировать и сделал один оборот вокруг своей оси, дюйм за дюймом продвигаясь туда, где рядом с похрапывающим Сквайром стоял Джонатан. Шелзнак стал выкрикивать свои собственные заклятия, и шар качнулся в обратную сторону. Потом он немного покрутился, как юла, и опять пополз в сторону Джонатана.

Шелзнак пронесся через лабораторию и, сорвав с крюка на стене огромные кожаные мехи, начал работать ими, направляя струю воздуха на облачко пыли, висящее вокруг шара. Пыль заклубилась, поднялась вверх, и облачко стало понемногу редеть и наконец растаяло. Шар набрал скорость и уже по-настоящему покатился к Джонатану, который прыгнул к нему только для того, чтобы получить удар по лбу концом мехов и обнаружить себя сидящим на полу. Шелзнак подхватил шар и поспешил обратно к своим зельям.

Кровь, струившаяся по лбу Джонатана, попала ему в глаза. Он вытер ее рукавом пиджака. Кровь продолжала сочиться. Он опять вытер ее, а потом достал из кармана шелковый платок и завязал им рассеченный лоб.

Шелзнак стоял, держа в руках шар, и сдавленно хихикал. Джонатану казалось вполне вероятным, что гном им воспользуется – откроет магическую дверь и выйдет в нее, оставив их всех здесь. По сути, Джонатан был наполовину уверен, что так оно и будет. Однако у Шелзнака, по-видимому, не было такого плана. Вместо этого он принялся насылать заклинания на Майлза, который был занят тем же наверху, на балконе.

За внезапно поднявшимся в коридоре криком и суматохой последовал яростный лай на лестнице. В лабораторию вбежали Гамп и Буфо, а за ними Профессор Вурцл с Ахавом; и все были полны решимости броситься в потасовку. Однако никакой особой потасовки не было. Шелзнак яростно смешивал сухие листья и курительные порошки, выкрикивая заклинания и завывая. Майлз тем временем скидывал с балкона мерцающие блестки, и они, опускаясь, окружали гнома, который начал неудержимо чихать. Потом, на глазах изумленно взирающих на все это Джонатана и его товарищей, небольшие пучки волос, торчащие над ушами Шелзнака, упали на землю, оставив его лысым, как шар Ламбога. Шелзнак бегом пересек лабораторию и, сорвав с крючка свою шляпу, полным безумного тщеславия жестом нахлобучил ее на голову. Буфо при виде опозоренного таким образом гнома громко расхохотался, и Шелзнак в ответ швырнул в него горсть огненных шариков, один из которых поджег на Буфо рубашку. Гамп и Профессор подскочили и потушили ее.

Именно в этот момент Гамп заметил механическую рыбу Зиппо, задвинутую в дальний угол лаборатории.

– Посмотрите! – крикнул он, указывая на нее.

Джонатан не совсем понял, что он собирается сделать, но у Буфо, очевидно, не было никаких сомнений на этот счет, потому что он вместе с Гампом зашел за нее, и оба они принялись дергать за рычаги и поворачивать ручки. Механическая рыба закачалась, засвистела и начала крутиться взад-вперед на своей подставке.

Из ее рта хлынул поток гелиевых цветов – тысячи и тысячи, – и все они взлетали к потолку. Потом они один за другим стали лопаться, как нагревшаяся воздушная кукуруза, и расцветать во внезапном сполохе экзотических красок дюжинами, затем десятками, а затем сотнями, – гигантские ирисы, розы, магнолии и необычный пурпурный антуриум размером с ведро. Из машины вылетали все новые и новые бутоны. Гамп и Буфо были весьма довольны своими достижениями, но Майлз, отмахивающийся от все густеющей массы воздушных цветов, был восхищен куда меньше. Летучие цветы понемногу заполняли его балкон, и через полторы минуты после того, как заработала механическая рыба, Майлз был полностью скрыт среди них. Джонатан слышал, как он кричит там, хотя его крики почти полностью заглушались смехом Шелзнака. Однако увидеть Майлза он не мог. Он не видел даже балкон.

Сквайр Меркл тем временем проснулся и сел, тряся головой, чтоб разогнать туман перед глазами. Потом он взглянул на усыпанный цветами потолок у себя над головой – потолок, который быстро опускался к нему по мере раскрытия новых бутонов, – и удивленно и восхищенно захлопал в ладоши, после чего, ткнув пальцем вверх, обернулся к Джонатану:

– Растительность. Очень любопытная растительность. – Он поджал губы и с умным видом закивал головой.

Профессор подскочил к машине и начал сам перекидывать рычаги и нажимать на кнопки, пытаясь остановить поток бутонов. Как раз в этот момент увял первый цветок, и воздух вдруг зашевелился от маленьких, темных, съеженных червячков – бывших гелиевых бутонов. Поток свежих цветов иссяк то ли благодаря усилиям Профессора, то ли оттого, что в машине кончился их запас. Хлопнув, распустился последний бутон, а с потолка продолжали дождем сыпаться сморщенные лепестки, приводя Сквайра в бесконечное недоумение.

Шелзнак тем временем не сидел сложа руки. Перед ним на столе булькал небольшой горшочек, куда он кидал разную ерунду: горсть крошечных жаб, клочья своих волос, которые он поднял с пола, и несметное множество разнообразных птичьих клювов. Эта смесь бурлила, кипела и выплескивалась наружу, и в тот самый момент, когда Майлз выбрался наконец из-за последних висящих в воздухе цветов – резная голова на его шляпе сверкала, а одежды развевались, словно подхваченные каким-то таинственным космическим ветром, Шелзнак вскинул руки вверх и испустил ужасающий крик. Бурлящее в горшке варево выплеснулось наружу и вверх, забрызгав балкон, на котором стоял Майлз. Послышался звук трескающегося камня, и пол под ногами пятерых друзей надулся, словно подброшенный землетрясением.

Джонатан со всего размаху уселся на камни и, перекатившись, натолкнулся на Сквайра. Рыба Зиппо повалилась на Гампа, которого сбил с ног Профессор. Крики и грохот перекрывались треском лопающихся камней. Балкон Майлза, все еще окутанный облаком гелиевых цветов, дал трещину, а затем развалился на части, и Майлз с криком полетел сквозь мешанину обломков и плавающих в воздухе цветов на стоящие внизу клетки с животными.