Текст книги "Месть Ронана. Амулет"

Автор книги: Джеймс Бибби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц)

Глава 6

Подавляющее большинство орков напрочь не понимают, что люди имеют в виду под словом «подруга». Друг для орка – это тот, с кем ты проводишь несколько недель в пьяном загуле, и женский род здесь совершенно неуместен. Женщина никогда с тобой не пьянствует, а только сидит дома и рожает детей. К сожалению, следует признать, что поразительное множество подруг из человеческой расы, становясь женами, обнаруживают, что их мужья целиком и полностью разделяют эту прискорбную точку зрения…

Моррис Лысый, «Наблюдение за орками»

Атгул поднял весла на борт, и его лодка проскользила последние несколько метров, прежде чем мягко воткнуться в полоску гальки у северного берега Великой реки Лено. Ронан осторожно вылез и взялся за нос лодки, а все остальные стали высаживаться, пока там не остался один Атгул. Тогда Ронан отпустил нос, и с невеселыми словами прощания Атгул развернул лодку, пускаясь в долгое и трудное путешествие назад к Вельбугу.

Ронан немного постоял, наблюдая, однако ночь оказалась темной и безлунной, и небольшая лодка очень скоро исчезла из вида, растворившись на фоне чернильно-черных вод. Тогда Ронан повернулся и последовал за остальными. Они побрели прочь от берега, ища, где бы разбить лагерь. Тарл бросил заклинание Света, и благодаря возникшему вокруг него мутному ореолу путникам удалось найти прикрытую валунами низину, которая давала хоть какую-то защиту от разгулявшегося западного ветра.

В течение всего восьмичасового путешествия вниз по реке друзья вели себя очень тихо. Когда Тусона очнулась, Ронан рассказал ей о гибели Познера в лапах кобратов. Лицо ее тут же стало как камень, и с тех пор она не проронила ни единого слова – лишь скупо кивнула, когда Ронан спросил ее, нормально ли она себя чувствует. Ронан подумал, что знает, почему Тусона так странно себя ведет, и он едва ли мог ее за это винить. Ведь это из-за Ронана она потеряла все, и Познер умер такой ужасной смертью. Должно быть, он капитально ее достал…

Когда Тусона собрала немного хвороста и принялась раскладывать костер, Ронан по-тихому перемолвился с остальными, прося ненадолго оставить их одних. У Тарла даже не было настроения отпускать по этому поводу какие-то игривые замечания – он лишь что-то пробормотал о том, что ему надо бы связаться с Гебралью, и ушел за валуны, а Котик с Марвудом за ним последовали. Тогда Ронан перевел дыхание и приготовился к тому яростному натиску, что ожидался вслед за извинениями, которые он считал своим долгом принести.

– Тусона…

– Что?

Она даже на него не взглянула, а в голосе ее было столько ненависти, что Ронан аж отшатнулся.

– Гм… мне правда очень жаль. Прости меня, пожалуйста. За все. Я знаю, что я во всем виноват. Ты должна…

Тут Тусона так резко развернулась, что он осекся. Она дикими глазами на него смотрела, и Ронан потрясенно заметил, что по лицу ее текут обильные слезы. Затем она заговорила, и голос ее был хриплым от избытка чувств.

– Не смей! Не смей брать на себя вину! Если бы не ты, я бы еще неделю тому назад в Вельбуге загнулась! Ты спас меня, Ронан, как ты не понимаешь? Теперь ты – единственное, что у меня осталось, а эти ублюдки хотят еще и тебя забрать! Клят! Ненавижу этих вонючих старперов! Как же я их ненавижу! Клят, им это так просто с рук не сойдет! Мы непременно их найдем и прикончим, клянусь! Я не хочу терять тебя, Ронан!

Внезапно она оказалась в его объятиях, стала его целовать, и Ронан почувствовал, как ее теплое тело к нему прижимается…

А минут через пять в низину с возбужденными криками прибежал Тарл.

– Ронан! Тусона! Я связался с Гебралью, и она… ох, клят! Прошу прощения! Я не знал, что вы тут… то есть… ну, это самое…

Хихикая как напроказившие школьники, Ронан с Тусоной оторвались друг от друга и торопливо поправили на себе одежду.

– Порядок, Тарл, – улыбнулась Тусона. – Мы люди взрослые.

– Клят, ребята, вы хоть когда-нибудь угомонитесь? – пожаловался Тарл, пытаясь скрыть улыбку. – Вечно вы за свое! У меня из-за вас… ох! – Он быстро сменил тему. – Послушайте, я тут с Гебралью поговорил. В Ай’Эле все малость устаканилось, и теперь она может его покинуть. Она говорит, к ним туда вагинский корабль приплыл, и там на борту Клайра с Камилой. Она собирается к ним присоединиться и плыть до Чуч-Хевена, а мы завтра вечером можем там с ними встретиться. Если мы сперва поплывем с ними на юг, все, кому будет интересно, решат, что мы к Гацким островам путь держим. А потом, когда мы выйдем подальше в море, мы сможем развернуться и на север поплыть. Они высадят нас на берег в Махоне, и тогда мы этих клятских кобратов совсем с хвоста сбросим. Они нас уже никогда не найдут! Ну как, здорово придумано?

Тарл радостно ухмыльнулся, а затем указал на горку хвороста, аккуратно собранную Тусоной. Голубой огненный шарик вылетел из кончика его пальца, вонзился в хворост, и секунды спустя костер уже пылал веселым огнем.

– Ну что, ребята, разве плохо, когда все под контролем? – радостно вопросил Тарл, после чего метнулся обратно в ночь, и они тут же услышали, как он кличет Марвуда и Котика.

Ухмыляясь себе под нос, Тусона покачала головой и нагнулась, чтобы достать из рюкзака немного хлеба и сушеного мяса. Просто удивительно было, как самая малость общения с любимым человеком могла поднять настроение. Впрочем, перспектива иметь в своей компании Гебраль способна была не только Тарла обрадовать. На вид юная и хрупкая, эта девушка обладала такой магической Силой, какую Тусона мало у кого встречала. Именно Гебрали удалось сдержать колдунью Шикару в течение тех жизненно важных секунд в самом конце битвы при Беломорканале. А теперь, когда у них на хвосте сидели кобраты и Гильдия Киллеров, она была бы на редкость желанной спутницей…

Ронан тоже обшаривал свой рюкзак на предмет провизии. Тусона обратила внимание, что и его настроение существенно поднялось. Обоим было не привыкать к насильственной смерти, каждому из них уже приходилось терять друзей и товарищей. Гибель Познера не была забыта, но жизнь продолжалась, и время для возмездия в конечном счете должно было наступить.

Разжевывая ломтик сушеного мяса, Тусона сидела у костра и задумчиво смотрела в ясное ночное небо. Роскошная россыпь звезд прямо над головой составляла созвездие Агнус Комплексис, а рядом виднелась более скромная группка созвездия Кателлус Парвулус[7]7
  Масенький-масенький Щеночек. Клянусь, этих эльфийских астрономов надо еще в детстве из рогатки отстреливать.


[Закрыть]. Поблизости было слышно, как два человека вовсю резвятся, играя в блинчики и дразня при этом своего спутника, который, будучи обременен копытами, швырять камушки в реку никак не мог. Очень скоро они этого спутника вконец достали. Последовал дикий ослиный рев и шумный всплеск, когда возмущенное четвероногое столкнуло одного из шутников в воду.

– Так что ты теперь про Марвуда думаешь? – спросил Ронан, садясь рядом. – Можем мы ему доверять?

– По-моему, да. Ведь он тогда спас тебе жизнь, а я не могу придумать ни одной причины, почему бы он это сделал, если бы его по-прежнему выполнение контракта интересовало.

– Согласен. Он может пойти с нами, если по-прежнему хочет. Думаю, это я ему точно задолжал.

С берега снова донесся стук копыт, а затем последовал удивленный крик Марвуда и второй всплеск.

– Ребята, похоже, вовсю выходными наслаждаются, – сказала Тусона. – А сколько отсюда до Чуч-Хевена топать, как ты прикидываешь?

– Не больше трех часов по Великой Западной дороге. Если будем передвигаться тайком – немного дольше.

– Я уже об этом подумала. Нам надо держаться подальше от кобратов, а они по ту сторону реки, которая почти две мили шириной. Гильдия Киллеров понятия не имеет, где мы, и скорее всего считает нас мертвыми. Если мы завтра на виду у всех войдем в Чуч-Хевен, тамошнему филиалу понадобится не меньше двадцати четырех часов, чтобы все организовать. Поскольку мы будем настороже, то любые киллеры, которые могут на что-то сподобиться, для нас не проблема.

– Так мы в открытую пойдем?

– Ага. На самом деле чем больше народу запомнят нас и увидят, как мы на вагинском корабле отплываем, тем лучше. Тогда все точно будут уверены, что мы на юг путь держим.

Ронан какое-то время сидел молча, вдыхая прохладный ночной воздух. Здесь они были менее чем в десяти милях от моря, и он чувствовал слабый соленый привкус западного ветерка. Из темноты теперь то и дело доносились взрывы хохота, слышались новые всплески, и весь этот инородный шум ложился на фон глубокого и непрестанного рокота Великой реки Лено. Ронан тоже поднял глаза к звездам, что были разбросаны по небу точно алмазы по черной бархатной скатерти.

Он как раз задумался о том, как же все это неописуемо красиво и романтично, когда все остальные звуки внезапно заглушил самый громкий и продолжительный бздех, какой он в своей жизни слышал. За бздехом последовали два возмущенных вопля и маниакальный рев безумно довольного осла.

– Сомневаюсь, что у нас будут какие-то трудности с тем, чтобы люди нас заметили, – прошептал он Тусоне. Затем он потянулся и взял ее за руку. Сидя бок о бок у огня, они по-товарищески делили свой ужин и дивились холодной красоте северного ночного неба.

В глазах обычного человека Чуч-Хевен представлял собой довольно-таки уродливое и гнетущее место. Расположенный на северном берегу в устье Великой реки Лено, он оставался единственным надземным городом во всей Стране гномов, гористом районе на северо-западе Галиадора, где проживала большая часть гномской расы. Хотя Чуч-Хевен был построен людьми, его архитектура носила на себе отчетливое гномское влияние, а потому длинные и низкие строения из темного камня как можно плотнее теснились и кучковались, их вторые этажи и крыши нависали над узкими улочками, словно желая скрыть их от угрожающего простора небес.

Город окружали длинные и толстые стены, в которых было проделано трое громадных ворот: Северные, из которых древняя дорога бежала в самое сердце Страны гномов к заброшенному подземному городу Камоту; Восточные, откуда Великая Западная дорога вела аж до самого Вельбуга; и Южные, обращенные к пристаням, через которые в город прибывали все пассажиры кораблей. Ни разу эти стены не бывали проломлены, хотя однажды город пал под напором кочевого племени хохлов с самой окраины Среднеземья из-за кошмарной халатности стража Южных ворот по имени Филимон.

Подобно большинству крупных городов, Чуч-Хевен представлял собой плавильный котел для множества рас и народностей, хотя очень немногие эльфы могли выносить его болезненную тесноту и близость моря. Гномы и люди, орки и даже редкие тролли перемешивались в барах и кафе на оживленных городских улицах. Стражу городских ворот составлял народец крутой и бывалый, привыкший к странному и чужеземному, который мало что удивляло. Однако тем утром к городу по Великой Западной дороге притопала такая компания, что все стражники тут же бросили свои дела и в полном изумлении принялись на нее глазеть.

Впереди шел паршивый шибздик, на которого вряд ли кто-то обратил бы внимание, если бы не две вещи. Во-первых, он жутким голосом ревел поразительно непристойную песню, а во-вторых, вокруг обеих его кистей крутилось по шарику желтого пламени. Шагающий рядом с ним долговязый юнец был, судя по его серебристо-черному одеянию, киллером-учеником. Однако в отличие от всех прочих киллеров, каких стражникам доводилось видеть, этот носил открытые сандалии, длинные волосы, стянутые лентой, цветок за ухом и счастливую улыбку на лице. Кроме того, он тоже пел. Между ними семенил низкорослый бурый осел, совершенно непримечательный, если не считать того факта, что и он тоже пел, причем голос его несомненно был в этом трио самым приятным.

За ними шагали еще двое. Эти явно были воинами, но настолько разными, насколько это вообще возможно. Один был мужчиной, рослым, чернокожим и очень мускулистым. Вокруг его головы и плеч прыгала бурлящая масса змееподобных дредов, а за спиной на южный манер висел массивный меч. Другая – женщина, невысокая и гибкая, с гармоничной мускулатурой и лицом, за которое не жалко было и жизнь отдать. Ее выгоревшие до белизны волосы были подстрижены на эльфийский манер, а на изящном плече висел лук.

Начальник караула, пожилой мужчина, который немало попутешествовал, изумленно к ним пригляделся.

– Да ведь это Тусона! – пробормотал он. – Тусона из Вельбуга! А рядом с ней как пить дать Ронан!

Весть сперва разносилась от стражника к стражнику, а затем стала распространяться в толпе, что скопилась у придорожных лотков и палаток перед воротами. Агентам «Оркоубойной» в Чуч-Хевене поработать не довелось, а новости из Вельбуга сюда еще не дошли, зато городской люд до сих пор толковал про оркскую армию, что бесчинствовала в Бехане и Сидоре, а также про битву при Беломорканале.

– Тусона и Ронан! – прошептал один лоточник другому. – Говорят, каждый из них в той битве по сотне орков уложил!

– И с ними, должно быть, тот самый маг! Я слышал, его приятель обычно ослиную личину принимает! – пробормотал пожилой торговец рыбой.

– Ведь это Тусона Шикару прикончила! – сообщил остальным стражникам начальник караула. – Мне сам Род Дендрон рассказывал.

Пока пятеро путников беспечно шагали к воротам, все не спускали с них глаз. Кто-то выкрикнул поздравление, затем еще кто-то, затем остальные, после чего по толпе побежал шепоток, поначалу едва слышный. Однако этот шепоток стремительно набирал громкость, превращаясь в бурную волну одобрения, пока все до единого зеваки не стали восторженно радоваться и махать руками.

Ронан с Тусоной, совершенно обалдев от такого приема и не очень зная, как на него откликнуться, немного сбавили шаг, зато идущий впереди них Тарл вовсю улыбался и махал в ответ толпе.

– Вы что, не врубаетесь? – прошипел он через плечо. – Все обожают рассказы о героях, но редко когда получают шанс с ними увидеться! Народ уже про вас сказки рассказывает и песни распевает. Вы же суперзвезды! Так подыграйте! И наслаждайтесь этим, пока есть возможность.

Затем, словно желая продемонстрировать, как это делается, Тарл уставил оба указательных пальца в небо и выпалил куда-то за городские стены пару снежно-белых огненных шаров. Толпа взревела от восторга, а Тарл со счастливой улыбкой повел всех через Восточные ворота.

Внутри городских стен весть уже разошлась, и друзья обнаружили, что городские улицы быстро наполняются шумно радующимися людьми. Более эффектного и торжественного входа в город они бы не добились, даже если бы двадцать тысяч орков с собой притащили. Пока они шли по узким улочкам, на них буквально накатывали волны всеобщего восхищения, и целая толпа восторженных горожан сопровождала их на почтительном расстоянии.

– И что мы теперь будем делать? – спросил Ронан у Тусоны. – Я думал, мы просто войдем и по-тихому посидим в таверне, пока не прибудет Геб, но все эти поклонники… я просто не знаю…

– Я тоже не знаю. – По-прежнему не на шутку озадаченная приемом, Тусона покачала головой. У себя дома, в Вельбуге, она привыкла к некоторому преклонению перед ее героизмом, однако тут было нечто совсем иное. – Тарл, Марвуд, есть идеи?

– Тут есть только одно подходящее местечко, куда нам теперь можно двинуть, – ухмыльнулся Тарл. – Я уже как-то раз в Чуч-Хевене бывал, но только его и помню. По-моему, это где-то неподалеку.

Он повел их по узкой улочке, что бежала меж темных, мрачных домов, а толпа, по-прежнему восторгаясь и аплодируя, следовала за ними. Наконец улица вышла на рыночную площадь, и тут Тарл помедлил.

– Вот здесь! – сказал он.

На дальней стороне оживленной площади располагался один из целой сети тематических ресторанов, учрежденной несколькими годами раньше тремя самыми знаменитыми воинами, каких когда-либо знало Среднеземье: Арнольдом Черноногим, Транком Странным и Стеком Невменяемым. Украшенный всевозможными сувенирами от самых крутых бойцов в истории, ресторан «Тяжелый рок» стал популярнейшим местом для славных пирушек, а вся сеть – самой известной в мире.

Пока они пересекали площадь, проталкиваясь мимо заваленных товарами лотков и тележек, весть расходилась впереди, и отовсюду слышался восторженный шепот: «Это Тусона! Ронан! Герои Беломорканала!» Морс лиц обратилось к ним, после чего в плотной толпе чудесным образом вдруг образовался проход. В самой людской гуще шум был почти оглушающим, и те, кто посмелей, тянули руки, чтобы похлопать кого-то из героев по плечу или просто коснуться. Они взошли по широкой каменной лестнице из трех пролетов, что вела в ресторан «Тяжелый рок», а там Ронан, решив, что ему надо все-таки как-то ответить на оказанный прием, повернулся лицом к толпе. Как только он это сделал, все мгновенно погрузились в молчание.

– Спасибо! – выдохнул для начала Ронан, после чего взял паузу. Толпа с нетерпением ожидала, и он вдруг, к ужасу своему, понял, что понятия не имеет, что сказать дальше. Пауза все тянулась и тянулась. Ронан стал оглядывать массу обращенных к нему лиц, и тут его охватил такой острый приступ смущения, что он чуть сознания не лишился. Тогда бдительный Тарл выступил вперед, поднял руку и послал поверх городских крыш еще один белоснежный огненный шар.

– Мы вас любим! – крикнул он. – Мы вас всех очень любим!

От ответного рева толпы едва не рухнули толстые городские стены.

Тарл радостно ухмыльнулся. «Я бы мог к этому как орк к выпивке пристраститься», – подумал он. Он уже заметил, что среди восторженной аудитории было немало хорошеньких девушек, и несколько самых прелестных вовсю ему улыбались. Но затем Тарл получил быстрое напоминание от своих половых органов, боль в которых в последнее время становилась слишком ему знакомой. Тогда, развернувшись обратно, он торопливо повел Ронана и остальных в дверь ресторана.

Стены и потолок длинного зала с низким потолком были сплошь увешаны оружием и военными сувенирами всех сортов. Там были гномские топоры, тролльские дубинки, человеческие копья и пики, а также, в специальном демонстрационном ящике над стойкой, оркский астральный меч, выкованный самим Тателем. Огонь ревел в камине по левую руку, а на выступе для дымохода красовался самый большой двуручный меч, какой им когда-либо доводилось видеть. Ресторан был почти пуст, поскольку он только-только открылся, но даже несмотря на это, аппетитный запах жареного мяса и лука висел в воздухе, отчего у них мигом слюнки потекли.

Персонал благоговейной группкой топтался у стойки, круглыми глазами разглядывая своих прославленных клиентов. Директор ресторана, судя по росту и мускулатуре, тоже в свое время был воином хоть куда, но даже ему, похоже, порядком слепил глаза свет суперзвезд. Когда он нерешительно направился их поприветствовать, Тарл лишь раз глянул ему в лицо и мгновенно оценил ситуацию.

– Послушайте, ребята, – прошептал он остальным. – Платить здесь ни за что не придется. Только дайте я сам обо всем позабочусь. Идет?

После чего, поместив куда надо самую свою широкую улыбку и заранее протянув руку для пожатия, он пошел вперед, спеша осчастливить своим вниманием охваченный благоговейным трепетом персонал.

Часом позже, после одной из самых грандиозных в своей жизни трапез на халяву, Тарл по-тихому выскользнул из ресторана, пока все остальные в непринужденных позах сидели вокруг сплошь заставленного тарелками и бокалами, заваленного объедками стола. Ронан и Тусона по-прежнему обсуждали узкопрофессиональные темы с очарованным директором, и уже в дверях Тарл услышал, как бывший воин интересуется, нет ли у Тусоны с собой ее знаменитой арбы и не была бы она так любезна презентовать ресторану «Тяжелый рок» одну из маленьких стрелок к этому шедевру оружейного искусства, чтобы они на самом почетном месте ее выставили. Тарл с радостью бы здесь остался, часами болтал бы и пил вместе со всеми, пока бы они снова не проголодались, но первый раз в жизни у него вдруг оказалось более важное занятие. Так что он договорился встретиться со своими друзьями через два часа в портовом баре «Позор Филимона», что у Южных ворот. И теперь он, не прихватив с собой даже Котика для компании, вышел на улицу.

Тарл вовсе не рассчитывал, что это дело займет у него целых два часа, но оно было для него в новинку, и он даже не очень себе представлял, с какой стороны к нему подступиться. Он знал, что другие не так уж редко это проделывают, причем совершенно в открытую, и в дальнейшем этого не скрывают. Однако сам Тарл испытывал неловкость, почти стыд, и совсем не хотел, чтобы кто-то из его друзей видел, как он этим занимается. Тарл понимал, что рано или поздно они об этом узнают, и тогда ему придется как-то справляться с их реакцией, но он счел, что напрямую наблюдать за ним в процессе всего этого занятия будет для них слишком неловко. Ибо Тарл собирался взяться за дело непростое, дело, которое вызывало у него сильнейшее ощущение собственной уязвимости. Он собирался купить своей подруге цветы.

Прошло уже несколько недель с тех пор, как Тарл видел Гебраль, так сказать, во плоти, и он страшно по ней соскучился. Раньше он всегда думал, что люди, когда говорят, что скучают по своей подруге, на самом деле имеют в виду, что скучают кое по каким забавам. Его неизменно озадачивал тот факт, что данный из лучших побуждений совет (типа найди себе славную шлюшку и по-быстрому с ней потрахайся, тогда тебе сразу полегчает) всякий раз вызывал у такого народа не вполне адекватную реакцию. Однако теперь Тарл вдруг понял почему. Когда он скучал по Гебрали, скучал он по ее улыбке, по ее голосу, по тому, как она своими огромными и серьезными глазами на него смотрела – короче говоря, просто по ее присутствию. И теперь, когда всего через несколько часов ему предстояло снова с ней увидеться, Тарл почувствовал, что страшно волнуется. Его охватило почти непреодолимое желание купить Гебрали что-нибудь такое, что продемонстрирует ей, как он по ней скучал, что удивит ее и обрадует. И наклятать ему было на все, что по этому поводу скажут или подумают остальные. Кроме букета цветов, ему ничего такого в голову не пришло.

Тарл бродил по улицам, вглядываясь в ярко освещенные витрины магазинов, и надеялся на внезапный прилив вдохновения, который позволил бы ему купить какой-то не столь стеснительный подарок. Он проходил мимо булочников и мясников, торговцев рыбой и скобяными изделиями, портных и оружейников, мимо хоббитского ресторана «Памперс и Тампакс», а также гномского похоронного бюро «Гадкий Путенок и компания». Остановившись у мрачной витрины последнего, Тарл невольно исполнился соответствующих мыслей, однако вскоре заметил, что еще более мрачная витрина соседней лавки полна ваз с поразительно мрачными цветами.

Отступив на пару шагов, он поднял взгляд на вывеску над витриной. Там крупными буквами было намалевано «Оркские цветоводы», а чуть ниже почти неразборчивыми белыми каракулями значилось «Букеты, венки и гирлянды. Цветочные поздравления, предупреждения и угрозы».

Тарл распахнул дверь и вошел в темную и тесную лавку. Почти все свободное место на полу там было заставлено вазами со свежесрезанными цветами и растениями. Большинство было весьма мрачных тонов, хотя некоторые, напротив, представлялись до тошноты яркими. Там имелись целые охапки крапивы и чертополоха. Тарл также узнал ядовитый плющ, сонную одурь, волкомор, вонючий обсерняк и гигантский дырокол. В некотором замешательстве он огляделся. Впервые в жизни он покупал женщине цветы, хотя однажды, помнится, он стырил для кого-то букет. Но затем, разглядывая какое-то гнусное на вид растение с неровным красновато-лиловым цветком, который порядком смахивал на сильно расквашенный нос, Тарл вдруг заметил в затененном углу лавки низенького хмурого орка. Сидя на табурете, орк с огромным сосредоточением ковырял в носу.

– Гм… у меня, значит, такое дело, – неуверенно начал Тарл. – Короче, у меня есть подруга. И мне, значит, цветы нужны.

Продавец презрительно на него глянул, а затем с неохотой вынул палец из носа и отпустил глумливый ответ:

– Мы обменом не занимаемся.

– Нет, я это к тому, что я хочу ей их купить. В подарок.

– Шутите! Зачем?

– Ну, это самое. – Тарл неопределенно развел руками. – Она цветы любит…

– По-вашему, это повод?

– Послушайте… что вы порекомендуете?

– Новую подругу.

– Ну вот что. Мне эти клятские цветы нужны. И точка.

Орк безразлично пожал плечами, после чего грязной когтистой лапой обвел помещение, показывая, какой широкий выбор доступен. Тарл еще раз огляделся, но опять ни к какому решению не пришел. Все здесь казалось либо каким-то угрожающим, либо просто отвратительным. Тогда он попытался припомнить, какой у Гебрали любимый цвет.

– Есть у вас что-нибудь розовое?

– Только мой геморрой, но его я не продаю.

Испытывая сильное желание сунуть орка головой в одну из его ваз, Тарл попытался припомнить, какие именно цветы любит Гебраль. Ему смутно припомнилось, как она нюхает кустик пустынных роз и что-то говорит про их роскошный запах.

– Пожалуй, мне бы что-нибудь ароматное.

– Эльфийской травкой напротив торгуют.

– Да нет, это я к тому, что цветы должны пахнуть.

– А, ну тогда вот эти, наверно, подойдут, – сказал орк, выдергивая из соседней вазы букет темно-коричневых цветов. – Они зовутся бабеофилы, или цыганская отрыжка.

И он без всякого объявления войны сунул их Тарлу в лицо. Наивный Тарл сделал глубокий вдох и отпрянул, задыхаясь от жуткого смрада. Цветы пахли как ведро свежих нечистот плюс несколько тухлых яиц и носки старого ассенизатора. Помотав головой, Тарл принялся отчаянно тереть слезящиеся глаза.

Орк наблюдал за ним со смесью жалости и презрения на мрачной физиономии и что-то еле слышно при этом бубнил. А в следующее мгновение Тарл уже держал его за отворот грязной куртки, поднося к самому его носу букет жгучей крапивы, выхваченный им из ближайшей вазы.

– Ну ты, сопля засохшая! – прорычал он орку. – Мне не нужны цветы, лепестки у которых точно из оркского дерьма сделаны! И мне не нужны цветы, которые пахнут так, будто ты их девять месяцев в своих подштанниках хранил! Я хочу, чтобы у моей подруги радость, а не рвота возникла! Человеческие женщины любят цветы, которые на вид симпатичные, типа белые, розовые, алые и вся такая дребедень. Они любят, чтобы цветы славно пахли, типа роза, жасмин и вся такая ерундистика. Намерен ты мне букет подходящих цветов продать? Если нет, я эту крапиву сейчас тебе в пасть засуну, а для другого конца чертополох подыщу!

Через пару минут Тарл вышел из лавки с большим букетом тропических роз, ароматных алых цветов с очень сильным приторным запахом. Выглядели они просто прелестно, по крайней мере он на это надеялся, хотя и были завернуты в иссиня-черную бумагу, покрытую стилизованными изображениями расчлененных и окровавленных трупов. Другой у оркского цветовода не нашлось, но Тарл не слишком беспокоился. До встречи с остальными у него оставалось еще полтора часа – вполне достаточно, чтобы найти магазин, где торгуют более милой и романтичной оберточной бумагой. А потом он сможет устроиться в таверне, малость выпить с друзьями и подождать прибытия Гебрали.

С песней в сердце, улыбкой на лице и приятным покалыванием в области паха Тарл побрел по узкой улочке и вскоре затерялся в толпе.

Через час, выходя через Южные ворота, он был уже совсем в ином настроении. За время хождения по магазинам Тарлу пришлось убедиться в том, что тропические розы имеют не просто сильный запах, а клятски сильный запах. По сути, все лавки и проулки, где он задерживался дольше, чем на несколько секунд, переполнялись удушливым ароматом, и окружающие начинали пристально на него глазеть. Все мужчины отпускали оскорбительные или двусмысленные замечания, а Тарл чувствовал себя слишком неловко, чтобы давать отпор. Почти все женщины ему улыбались, но с недавних пор, когда Тарлу улыбалась женщина, это означало весьма прискорбный для него результат. Боль в половых органах совсем его замучила, и Тарл твердо решил при первой же возможности попросить Гебраль снять с него заклятие Супружеской Верности.

Остановившись на набережной перед «Позором Филимона», он поднял взгляд на вывеску, что болталась над дверью. Там изображалась девушка, чье лицо было искажено в остром приступе недовольства. Качая головой и молясь, чтобы эта картинка не предвещала реакцию Гебрали, Тарл толкнул крепкую деревянную дверь и вошел в таверну.

Внутри оказалось тепло и уютно. Народу там было немного – время не так давно перевалило за полдень, и большинство потенциальных клиентов еще работали. Тарл взял себе кружку «мордой об стол», его любимого гномского пива, и устроился за удобным столиком у окна на втором этаже, откуда открывался неплохой вид на оживленную портовую зону и Великую реку Лено.

Гавань Чуч-Хевена была огорожена двумя длинными каменными волноломами, что тянулись в устье с обеих концов пристани, загибаясь подобно концам короткой подковы и защищая корабли от речного течения и морских ветров. Тарл видел, как рыболовные суда возвращаются домой, заплывая в широкое устье на благоприятном западном ветру, а затем входя в гавань.

По другую сторону реки, милях в трех оттуда, находился мыс, который формировал южную губу устья. Тарл увидел, как там мерцают под солнцем беломраморные башни города Физ-Дипил, и вспомнил тот раз, когда он в этой же самой таверне скорешился с компанией матросов и на пару деньков перебрался туда, в город-близнец Чуч-Хевена. В Физ-Дипиле они не просыхали до тех пор, пока Тарл наконец не очнулся в подпольном фетишистском клубе под названием «Эльфийская кожа». Какой уик-энд он тогда провел! Сколько честно заработанных денег растратил! Не им, естественно, заработанных.

Внезапно его вернул в настоящее взрыв дикого смеха. Оглянувшись, Тарл обнаружил, что компания каменщиков у стойки вовсю на него глазеет и потешается. Тут он с неловкостью понял, что клятский букет цветов, лежащий перед ним на столе, опять наполнил помещение невыносимым ароматом.

– Эй, милашка, – крикнул ему один из каменщиков, здоровенный татуированный мужик, голый по пояс. – Давай я тебя угощу!

– Годится, – рассеянно отозвался Тарл, но затем его мозг, который автоматически откликнулся на последние четыре слова, неохотно зафиксировал самое начало. «Милашка? – подумал он, замечая ехидную ухмылку на лице у мужчины. – А этот парень заводится. Похоже, у меня проблемы…»

Каменщик взял со стойки кружку пива и вразвалку направился к Тарлу. Его дружки разом прыснули, когда он крикнул через плечо бармену:

– Эй, Данни, притарань-ка бокал шанди вон той чувихе у окна. И чтоб с голубой соломинкой.

Тарл мигом приклеил себе на физиономию дружелюбную улыбку, но один взгляд на зловредное выражение на лице мужчины сказал ему, что так просто от него будет не отделаться. Каменщик остановился у столика, где сидел Тарл, взглянул на цветы и демонстративно понюхал воздух.