355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джеймс Бибби » Месть Ронана. Амулет » Текст книги (страница 1)
Месть Ронана. Амулет
  • Текст добавлен: 28 апреля 2017, 21:30

Текст книги "Месть Ронана. Амулет"


Автор книги: Джеймс Бибби



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 36 страниц)

Джеймс Бибби
Месть Ронана. Амулет

Месть Ронана
(Пер.с англ. М. Кондратьева)

Прежде всего стоит заметить, что традиция мифотворчества и сказительства, согласно эльфийскому фольклору, прослеживается аж до самого сотворения мира.

Если верить Прародимцу Отцу Всех Эльфов, то когда он во время своих скитаний по небесной сфере случайно на Среднеземье наткнулся, кругом там были сплошь голые, бесплодные скалы, лишенные всяких живых существ. Так что он там ненадолго остановился – помухлевал и похимичил, посредством мощной космической магии создавая реки и животных, деревья и растения. Множество самых разных видов сотворил Прародимец – пятнадцать суток он этим занимался.

А когда закончил, то мутным от усталости взором оглядел мир и увидел, что он хорош. И вернулся Прародимец в свой дом на небесах, где жила его жена Нетрендити. Но гневно Нетрендити к нему обратилась, говоря: «Ты где шлялся, паскудник? Обед давно остыл!»

И тогда поведал Прародимец супруге своей обо всем, что за пятнадцать суток сотворил, об ароматной траве и могучих деревьях, о косяках рыб в полноводных реках и стадах оленей в бескрайних лесах, о троллях и драконах, об эльфах, людях и гномах. А когда он закончил, Нетрендити с укором на него посмотрела и усмехнулась презрительно, говоря: «И ты думаешь, я в это поверю? Да ты опять со своими алкашами в кабаке сидел!»

Так-то вот стал Прародимец известен как Отец Всех Сказителей, а заодно получил еще несколько прозваний, коими наградила его гневная Нетрендити, прежде чем швырнуть ему прямо в божественную физиономию весь его небесный обед…

«Розовая Книга Улай»

Надо сказать, что книга «Месть Ронана» следует данной классической традиции сказительства. По сути, мифов тут столько, что с похмелюги плюнуть некуда…


Пролог

…однако отцом Среднеземской Генетики обычно считается Мартель Святой, монах из Илекса, который в 1027 году сформулировал Теорию Генетического Наследования. Следует, правда, заметить, что, стесненный безбедным и до предела невинным воспитанием, он последовательно сформулировал три разные теории. Первая Теория Мартеля гласила, что индивид наследует пятьдесят процентов своего генетического состава от матери, а еще пятьдесят процентов – от капустного кочана, рядом с которым его нашли. Вторая Теория Мартеля гласила, что последние пятьдесят процентов на самом деле наследуются индивидом от аиста, который его принес. Только после предельно близкого знакомства с монашкой из Святой Сестринской Общины Плотского Просвещения – одной из ветвей секты Гедонистов Седьмого Дня – Мартель сформулировал свою Третью Теорию и на сей раз верно все изложил. Однако он также обнаружил, что сексом заниматься куда приятней, чем кучей всяких дерьмовых экспериментов с дрозофилами, и забросил генетику ради полного погружения в радости плоти. В возрасте двадцати семи лет, полуслепой, седовласый и горбатый, Мартель скончался.

Среднеземская энциклопедия[1]1
  Все цитаты из Среднеземской энциклопедии даются без разрешения издателя, просто автор уперся как козел, дай ему то, дай ему это, а на нас наезжать нечего, мы тут правда ни при чем.
  Информацию о магенетике и других диковинах Среднеземья смотрите в Приложении Первом.


[Закрыть]

Взрыв был сравнительно легким, однако подземный лабораторный комплекс он потряс не хуже небольшого землетрясения. Нафталин, директор гномского научно-исследовательского центра в Тарараме, ухватился за край стола и закрыл глаза, когда шквальный поток воздуха закружил по кабинету ворох всевозможных бумаг и принялся хлестать Нафталина по физиономии его же собственной заплетенной в косички бородой. От налетевших из сводчатого прохода клубов пыли ученый закашлялся, а когда шум взрыва затих, он услышал топот бегущих ног и яростные гномские ругательства.

«Опять двадцать пять, – мысленно посетовал Нафталин. – Тролли-лаборанты, чтоб их клятами обложило! Вечно портачат!» И в очередной раз он задумался о том, как же все-таки тяжело быть ученым в мире, где почти все считают науку какой-то странной и дремучей разновидностью магии. В результате даже мало-мальски приличного персонала не получается подобрать.

Наконец, качая головой, Нафталин извлек свои упитанные телеса из кресла и по голому каменному проходу, прорубленному в скале под горой, потопал к месту событий. Другие гномы беспокойно сновали туда-сюда, но Нафталин, соответственно своему высокому посту, отказывался паниковать. Он спокойно шагал по коридору, оставляя следы в осевшей пыли, пока не подошел к сводчатому проходу, ведущему в главную Алхимическую научно-исследовательскую лабораторию. Небольшая толпа нервно переговаривающихся гномов расступилась, чтобы его пропустить.

Внутри облако пыли и дыма уже начинало рассеиваться. Пол был завален обломками деревянных скамей и столов, битое стекло пробирок и колб хрустело под ногами. Пара ошалелых и окровавленных гномских научных сотрудников замерла у двери, а в центре помещения на каменном полу неподвижно лежала пара троллей-лаборантов, их белые халаты были порваны и заляпаны зеленой кровью. В дальнем углу лаборатории, рядом с зияющей дырой в твердокаменной стене, валялась чешуйчатая когтистая лапа – последний зримый остаток того нерадивого тролля, который нечаянно вызвал взрыв.

Жестом приказав оставшимся в проходе гномам помочь раненым, Нафталин осторожно пробрался к пролому в стене и с мрачным видом зафутболил оторванную тролльскую лапу в просторную пещеру, что теперь образовалась в стене лаборатории. В очередной раз директор принялся корить себя за то, что взял на работу таких безмозглых дебилов, как тролли, но если по правде, особого выбора у него не имелось. Уровень научных исследований за последние годы резко возрос, и гномские правители требовали от Нафталина все более быстрых и качественных результатов. Он просто не мог найти достаточное число соплеменников для заполнения всех необходимых вакансий.

Нафталин вздохнул и рассеянно скинул несколько клочков дымящегося тролльского мяса с крышки лабораторной аптечки, прикрепленной к стене рядом с дырой. «Н-да, с троллями теперь придется распрощаться», – подумал директор. Все верно, они были дешевы, многочисленны и энергичны, однако в тролльское представление о тонком научном исследовании намертво въелась привычка колошматить по всякой всячине большими дубинами, и в лабораториях, где в числе прочего работали с селитрой и тринитротолуолом, они долго не жили. К несчастью, при этом гибли и сами лаборатории.

Беда была в том, что из представителей других растолковых лаборантов вообще не получалось. Эльфы попросту отказывались работать под землей. Орки выглядели многообещающе, поскольку казались энергичными и жадными до учебы, однако Нафталин вскоре выяснил, что максимум через трое суток они неизменно крали все лучшее лабораторное оборудование и мастрячили сложные перегонные кубы, необходимые для стремительного и крупномасштабного производства этилового спирта. Полученный спирт затем распивался на лабораторных пирушках, куда более разрушительных и опасных для жизни, нежели посиделки лаборантов из тролльской расы, с энтузиазмом изучающих нитроглицерин. А люди! Эти без конца били баклуши, по поводу и без повода препирались, прикидывались больными, клянчили прибавку к зарплате, зудели про сокращенный рабочий день и дополнительные выходные, а когда все-таки показывались в лаборатории, то откровенно плевали на всю работу и целыми днями гоняли чаи.

Возможно, Нафталину просто следовало вернуться к использованию рабского труда, но тут он сильно сомневался. Рабы часто бывали угрюмы и возмущены, им нельзя было доверять. Несколько месяцев тому назад один раб внезапно схватил чашечку Петри с кислотой и швырнул ее в лицо Нафталину. К счастью, это был диэтиламид лизергиновой кислоты, и о каком-то серьезном вреде речь идти не могла, однако часть вещества все же попала в рот Нафталину, и следующие трое суток он провел взаперти в собственной ванной, вопя от страха при виде целого ряда ужасающе ярких галлюцинаций. Нет, к рабам возвращаться не стоило – особенно если Отдел Генетики за последние месяцы что-нибудь в этом плане изобрел. Аминазин и Азалептин, два брата, которые им заведовали, в последнее время лукаво намекали на всевозможные прорывы в сфере евгеники и генетической технологии. Пожалуй, стоило бы сходить и посмотреть, что они там готовят.

Помедлив только затем, чтобы обменяться несколькими сочувственными репликами с разочарованным Пластилином из Отдела Вивисекции (который торопливо притопал туда в надежде заполучить для своих экспериментов каких-нибудь серьезно раненных троллей), Нафталин вышел из разгромленной лаборатории и зашагал по коридору, ведущему к Отделу Генетики. Это новейшее научно-исследовательское подразделение размещалось в системе пещер, которая зарывалась в сердце горы глубже и дальше всех прочих. Нафталин очень редко отваживался туда заходить. Во-первых, как традиционалист, он не особенно доверял новомодным понятиям о генах, хромосомах и тому подобной ерундистике, а во-вторых, Аминазин и Азалептин достаточно ясно дали ему понять, что не хотят, чтобы кто-то лишний раз мешал им работать.

Такое желание, разумеется, не было так уж необычно. Традиционный гномский метод исследования заключался в том, чтобы позволять ученым бесцельно мухлевать и химичить, удовлетворяя свое любопытство, а если они набредали на что-то полезное, особенно в сфере золотодобычи, то честь им и хвала. Однако недавно акцент был смещен, и Нафталина это слегка тревожило.

Взять, к примеру, тринитротолуол, или ТНТ. Гномам уже давно было известно про его взрывчатые свойства, и Нафталин сам проделал с ним несколько небезынтересных экспериментов. Например, привязывал пару орков к целой куче этого дела, а потом взрывал – просто чтобы посмотреть, что получится. Как оказалось, это был прекрасный способ декорировать лабораторный потолок любопытными орнаментами из оркских внутренностей. В конце концов Нафталин решил, что данный химикат может быть полезен для подрыва крупных участков скалы, когда срочно требуется добраться до скрытой в ее глубине золотой жилы, но если не считать горного дела, он какого-то зримого применения не имеет. Однако теперь сверху ему спустили указание заняться исследованием потенциала ТНТ как возможного оружия войны. Смех, да и только! Интересно, какими методами предполагалось убедить врагов сесть на целую кучу опасной взрывчатки, пока ты будешь ее взрывать? Директор раздраженно покачал головой. Беда с этим начальством заключалась в том, что оно элементарно научным мышлением не обладало.

И так теперь происходило во всех отделах. Нежданно-негаданно начальство стали интересовать исключительно конечные результаты – и чем скорей, тем лучше. Все верно, ученым пообещали большой приток инвестиций, но до Нафталина вскоре дошли слухи, что львиная доля этих инвестиций будет направлена на нужды генетического исследования. Нет, ему определенно пришла пора подробно выяснить, что там Аминазин с Азалептином готовят.

Подойдя к солидной металлической двери, которая надежно запечатывала вход в отдел, Нафталин отпер ее запасным ключом и распахнул. Немедленно в уши ему ударила какофония стонов, воплей и завываний, а его ноздри подверглись атаке тухлой вони экскрементов из клеток для экспериментальных животных. Большая часть лабиринта пещер, где располагался Отдел Генетики, была превращена в загон для содержания тех несчастных существ, которые стали объектами экспериментов по селективному разведению или магическому внедрению мутаций, обеспеченному новой наукой магенетикой[2]2
  Информацию о магенетике и других диковинах Среднеземья смотрите в Приложении Первом.


[Закрыть]
.

Надежно заперев за собой тяжелую дверь, Нафталин осторожно пошел вперед. Мерцающие факелы очерчивали стены каменного коридора, но через проходы по обеим сторонам было видно, что в лабораториях пусто и темно. Похоже, сейчас тут никто не работал. Впереди ответвлялись два боковых коридора, и там открытые лабораторные проходы сменялись крепкими металлическими дверями клеток для экспериментальных животных. Вонь уже стала почти невыносимой, а шум измученных неволей существ не прерывался ни на секунду. Сглотнув комок в горле, Нафталин с опаской двинулся дальше. Нервничать тут было от чего.

Поначалу эксперименты двух братьев казались достаточно безвредными. Хотя раз-другой Нафталину пришлось сделать им выговор за легкомысленное, едва ли не вызывающее поведение. К примеру, однажды они успешно скрестили илекскую пимзу — маленькое свиноподобное существо – с грыздюком Ередических гор – гигантским диким кабаном.

Получившееся в результате животное было достаточно безобидным, однако Нафталину пришлось вмешаться и настоять на том, чтобы братья звали его грымзой, ибо название, предложенное Азалептином, было, мягко выражаясь, неприличным и вызвало у Нафталина серьезные сомнения на предмет пригодности данного ученого для столь ответственного научного поста. В последние годы, однако, весь акцент их экспериментов резко сместился, и братья произвели на свет множество странных и пугающих гибридов. Некоторые их творения были просто ужасны. А потом еще и эти кобраты появились…

Тут Нафталин помедлил и сунул палец за воротник, который вдруг показался ему слишком тугим. Внезапно лицо его взмокло от пота. Кобраты были выведены из ленкатов, хитрых и свирепых хищников Лазурных гор, однако с подмешанным туда наудачу немалым количеством оркской крови и толикой сидорской кобры.

Результатом стало плотоядное животное с гладкой, лоснящейся шерстью и бритвенно-острыми ядовитыми зубами.

Под два метра в длину, оно ходило на задних лапах, обладало убийственной быстротой и поразительной смекалкой. И Аминазин с Азалелтином уже семь таких чудищ выкормили!

Насколько эти твари были умны и опасны, наглядно продемонстрировал тот факт, что, даже заключенные в крепкие клетки с надежными замками, они дважды сумели оттуда выбраться. И всякий раз кобраты зверски убивали и пожирали весь дежурный персонал Отдела Генетики. Тут Нафталин аж передернулся. У него перед глазами по-прежнему стояли жутко изувеченные тела – вернее, то, что от них осталось. Причем после второго инцидента им так и не удалось найти никаких следов Пурина, дежурного сотрудника, а также двух его сыновей, Аденина и Гуанина. Порой Нафталин задумывался, одному ли ему казалось подозрительным, что и Аминазин, и Азалептин, которые вообще-то практически не покидали лабораторию, тогда оба раза отсутствовали.

Двигаясь чуть ли не на цыпочках, Нафталин следовал по коридору, пока тот изгибался вправо, медленно опускаясь в самое сердце горы. Стенные факелы здесь попадались реже, и коридор стал темнее, а затем резко пошел влево и внезапно закончился. Единственный факел мерцал в канделябре в самом конце стены, освещая массивную металлическую дверь по правой стороне коридора – надежно запертую дверь в пятнадцать сантиметров толщиной, снабженную крепкими засовами. Дверь эта обеспечивала единственный доступ в особо тщательно охраняемый загон с кобратами.

Почти не дыша, директор прокрался к двери и с предельной осторожностью отодвинул крышку глазка. Затем он опасливо придвинулся к блестящему металлу и заглянул в загон. Несколько секунд он стоял там без движения, после чего охнул и отпрянул. Загон был пуст! «Клянусь бородой Палина! – лихорадочно подумал Нафталин. – Не могли же они в третий раз вырваться!» Он снова приставил глаз к отверстию, отчаянно надеясь, что где-то чего-то недоглядел, но тут за спиной у него вдруг вспыхнул свет, и директор снова отпрянул от двери. Резко развернувшись, он привалился спиной к холодному металлу, сердце его бешено колотилось от страха.

По другую сторону коридора открылась меньшая по размеру дверь, и к ее косяку небрежно прислонялся гном, чья фигура обрисовывалась светом горящей внутри свечи. За его спиной Нафталин разглядел небольшой столик, будто бы сплошь выложенный тускло поблескивающими золотыми слитками.

– Вас что-то интересует? – холодно протянул гном.

– Аминазин! – с облегчением выдохнул Нафталин и оперся о стену, пытаясь взять себя в руки. Другой гном молчал и лишь задумчиво гладил свою черную бороду.

– Кобраты! – продолжил Нафталин. – Их нет в загоне!

– Нет, – согласился Аминазин.

– Но почему? Где они?

– Все вышли. Есть тут у нас один… клиент, очень в них заинтересованный. Он вообще нашей работой заинтересовался, но кобратами особенно. Мы послали ему одного на пробу. Он был в таком восторге, что и шестерых остальных попросил. Очень был благодарен… – Тут Аминазин оглянулся на выложенный золотом стол, и на губах у него заиграла улыбочка. – Откровенно говоря, так благодарен, – продолжил он, – что даже и говорить неловко. И он наши дальнейшие исследования финансировать пожелал. У нас много чего запланировано.

– Почему же мне никто не сказал?

– Клиент был очень озабочен секретностью.

– Но… но ведь эти твари сущие убийцы! Жуть как смертоносны! Мы не можем подобные существа в мир выпускать!

Другой гном пожал плечами.

– Мы просто их сделали, – безразличным тоном отозвался он. – Только и всего. Клиент пусть сам думает. Это уже не наша проблема.

– А зачем они заказчику?

– Понятия не имею, – ответил Аминазин. – Но я вам вот что скажу. Кто ему теперь дорогу перейдет, тому я не позавидую.

Затем генетик с язвительной усмешкой сделал шаг назад и намеренно захлопнул дверь перед носом у начальника.

С немалой опаской на лице и большим ведром свежей воды в руке Фециант, председатель совета корпорации «Оркоубойные мечи», прошел по залитому раскаленным солнцем внутреннему двору своей загородной резиденции и остановился у снабженной тяжелыми засовами двери кладовки, тыльной стороной ладони вытирая со лба обильный пот. Изнутри донесся смутный шорох, а затем шипение, от которого по спине у председателя побежали мурашки. Положив руку на верхний засов, он помедлил и нервно сглотнул. «Ну, давай же, – мысленно подбодрил он сам себя. – Ты единственный человек во всем Среднеземье, который может не бояться этой твари…»

Наконец председатель отодвинул все засовы и распахнул дверь. Свет залил каменную клетку без окон. При виде высокого, гибкого существа, которое, балансируя на задних лапах, пристально на него глядело, Фециант снова ощутил незнакомый холодок страха. Темная маслянистая шерсть блестела на свету, а самый кончик длинного змеистого хвоста мотался из стороны в сторону, пока зверь, чуть склонив голову набок, с интересом за ним наблюдал. Его красные глаза горели огнем, однако смертоносные когти полутора десятка сантиметров в длину оставались спрятаны под густой шерстью, а бритвенно-острые клыки не показывались.

Фециант поставил ведро свежей воды на пол и взял пустое, которое валялось у двери. Затем он огляделся. Если не считать нескольких дочиста обглоданных костей, что торчали из рассыпанной по полу соломы, то никаких признаков старого алкаша, которого он двумя днями раньше сюда привел, не наблюдалось. Фециант внутренне содрогнулся. Аминазин был прав! Кобрат до ужаса смертоносен! Впрочем, как и обещал гном, теперь он считал Фецианта своим хозяином и был генетически запрограммирован на то, чтобы ему повиноваться, даже отдать за него жизнь. Тем не менее в присутствии этой твари председатель чувствовал себя настолько уязвимым, что это даже его пугало.

Кобрат нагнулся и деликатно понюхал воду, а затем выпрямился и снова уставился на Фецианта. Глаза его чуть потемнели, становясь кроваво-красными.

– Хозззяин! – прошипел он. – Кккорм!

– Корм ты должен сам себе раздобыть, – ответил ему председатель. – Сегодня вечером я тебя выпущу. Но ты должен выследить для меня одного человека.

Кобрат возбужденно зашипел. В страхе Фециант наблюдал, как из-под шерсти на передних лапах чудовища выскальзывают кончики кошмарных когтей.

– Он живет на северо-западе, в отеле у побережья, – продолжил Фециант. – Он там почетный гость.

– Госссть!

– Найди его и убей.

– Ссссссссс!

Пасть кобрата раскрылась, и когда он возбужденно зашипел, перед Фециантом засверкали ряды бритвенно-острых клыков. Струя жаркого дыхания твари обдала его, тошнотворно-удушливая от запаха крови старого алкаша…

Председатель торопливо попятился, а затем крепко захлопнул дверь и трясущимися руками задвинул на место все тяжелые засовы. Некоторое время он стоял спиной к двери, тяжело дыша и силясь справиться с паникой, которая вдруг почти его одолела. За долгие годы руководства корпорацией «Оркоубойные мечи» Фецианту приходилось участвовать во множестве убийств, но всегда через чье-то посредничество. Столь близкое соприкосновение с мучительной насильственной смертью оказалось малоприятным для него опытом, и он уже предвкушал тот момент, когда эта жуткая тварь получит образ своего врага и окажется далеко отсюда.

Тяжко вздыхая, Фециант прошел по внутреннему двору обратно к массивной каменной цитадели. Человек он был занятой, и кобрат был не единственным убийцей, с которым ему в тот день требовалось повидаться.

Фецианту всегда нравилось описывать свою карьеру как классический случай того, что называется «из грязи в князи», хотя о его происхождении люди мало что знали. Он заявлял, что родом он из восточных варваров и что в возрасте десяти лет он сбежал из дома, когда его патологически жестокий отец чуть ли не до смерти избил его за то, что он принес домой хомячка. На самом же деле родители Фецианта были очень добрыми и весьма просвещенными для варваров людьми, а его отец всего лишь шлепнул его за то, что он принес домой хомячка. Но только после того, как Фециант скормил его кошке. Однако Фецианта с раннего детства притягивали власть и богатство. В действительности он презирал своих родителей, которые были простыми земледельцами и никогда не сетовали на свою судьбу.

Где он провел последующие годы, история умалчивает, но в конце концов, в возрасте тринадцати лет, Фециант выплыл в городе Маремане и вскоре уже успешно торговал там сельскохозяйственной продукцией, хотя ходили слухи, что товар этот был ворованный. Как все обстояло на самом деле, история опять-таки умалчивает, однако к пятнадцати годам Фециант сделался купцом, зарабатывая себе на жизнь способами более законными, хотя вряд ли более честными. Именно в эту пору он обнаружил, что за деньги почета и уважения не купишь. Другие купцы смотрели на Фецианта сверху вниз, с плохо скрываемым презрением посмеиваясь над его грубыми манерами и невежественными, варварскими замашками.

Поворотным стал тот день, когда Фециант впервые побывал на обеде Купеческой гильдии. Тогда он также впервые оказался в приличном ресторане, где люди за столиками почему-то все время выкликали его имя. Фециант все свирепел и свирепел, но лишь устроив неприятную сцену, он выяснил, что они таким образом всего-навсего пытаются привлечь внимание обслуживающего персонала. Другие купцы нашли это очень забавным, и Фециант сделался объектом откровенных насмешек. Именно тогда его погоня за властью и богатством, до той поры всего лишь азартное приключение, превратилась в навязчивую идею.

Несколько месяцев спустя ему было предложено место в совете директоров корпорации «Оркоубойные мечи», давно учрежденной, но финансово неустойчивой семейной компании, которая хваталась за любые новые идеи в отчаянной попытке избежать банкротства. Первым шагом Фецианта в новом качестве стало включение в состав совета своего помощника и единственного друга, пухлого и предельно двуличного восемнадцатилетнего парня по имени Холдей. В течение шести месяцев они ввели в совет еще четверых финансовых вундеркиндов, с каждым из которых у них были три общие черты. Они были молоды, обладали деловой хваткой и оставались абсолютно безжалостны в стремлении завоевать славу и богатство. Прежние члены совета, жалкие старики, обремененные вышедшими из моды понятиями о чести и справедливой игре, постепенно были отстранены от работы и выставлены за дверь, после чего шестеро молодых людей твердо вознамерились превратить свой сравнительно небольшой бизнес в подлинную историю успеха.

Пока их бизнес рос, росла их власть, а с ней и амбиции. Они стремительно расширялись из своего опорного пункта в Маремане, одолевали и поглощали других производителей оружия в других странах, пока наконец не создали фактическую монополию по всему Среднеземью. Взятки и коррупция всегда были неотъемлемой частью их стратегии, но теперь они уже подкупали не таможенных чиновников или торговый персонал конкурентов, а советников и политиков, а порой и целые правительства.

Они давно поняли, что поскольку «Оркоубойная» торговала исключительно оружием, то реальное увеличение товарооборота им гарантировала только хорошая война. Продолжительные периоды мира всегда приводили к тревожному сокращению размера их прибыли, так что когда Фециант, к тому времени новый председатель совета, предположил, что с финансовой точки зрения довольно рискованно будет ждать, пока разразится очередная война, когда у них есть возможность самим таковую организовать, остальные пятеро без малейших раздумий с этим согласились.

Они потратили массу времени и денег на то, чему предполагалось стать крупнейшим военным конфликтом современности. Центральными в их стратегии были две фигуры: воин-колдун Некрос и могущественный маг Антракс. Однако стоило им запустить процесс, как на их пути невесть оттуда возник молодой воин по имени Ронан. Этот зеленый выскочка вынудил Антракса изменить свои намерения и убил Некроса. Тогда члены совета понадеялись на содействие Шикары, невероятно могущественной, но чрезвычайно непостоянной колдуньи. К ужасу своему, они вскоре обнаружили, что управлять Шикарой им не под силу. Она взяла кропотливо собранные ими армии и повела их по дороге смерти и разрушения. Воинство Шикары волной скверны прокатилось по самому сердцу Среднеземья, прежде чем было разбито в битве с тем же самым Ронаном и его союзниками, когда Шикара приняла смерть от руки воительницы Тусоны, закадычной подружки Ронана[3]3
  Все эти подвиги описаны в книгах «Ронан-варвар» и «Спасение Ронана».


[Закрыть]
.

Узнав о роли во всех этих событиях совета директоров корпорации «Оркоубойные мечи», Ронан поклялся отомстить. Он к тому времени уже заимел кое-каких могущественных друзей, и члены совета поняли, что оказались в настоящей опасности. Пережив малоприятный опыт общения с Шикарой и наглядно убедившись в собственной смертности и уязвимости, они решили ненадолго залечь на дно и укрылись в своих личных резиденциях. Но это было два месяца тому назад, и с тех пор ничего трагического не случилось.

Тем временем председатель совета дал команду провести в связи с Ронаном ряд исчерпывающих расследований. Отдел кадров корпорации «Оркоубойные мечи» работал с утра до ночи, и вскоре эксперты в военном деле, психологии и магии передали начальству свои отчеты. Данные оказались тревожными. Из них выходило, что воин этот был своего рода жалким мечтателем, верящим в Добро и Зло. От него нельзя было отделаться ни взятками, ни угрозами, ни любыми другими традиционными методами «Оркоубойной», ибо он так же твердо верил в Порядочность. У него имелась масса могущественных друзей и союзников, среди которых были волшебники весьма необычных способностей, причем один из них – маг Антракс – был прекрасно осведомлен о деятельности и методах совета. Далее отчеты выдавали девяностопроцентную вероятность того, что в ближайшее время Ронан, если дать ему волю, убьет по меньшей мере одного из шести членов совета, и наиболее вероятной его мишенью являлся сам председатель.

Однако Фециант не испытывал ни малейшего желания давать волю столь нравственному, а главное, столь опасному мечтателю, как Ронан. Твердо веря в тот принцип, что лучшая оборона – это атака, он уже составил свои планы, и подосланный к Ронану первый кобрат должен был стать всего лишь первой ласточкой…

Председатель помедлил на верхней площадке широкой каменной лестницы, ведущей к крепкой деревянной двери цитадели, и оглянулся через плечо. Отсюда, поверх высокой стены, ему были видны многие акры виноградников на южных землях, что покато спускались к Маремме, обширному болотистому устью реки Браннан. Еще дальше далекой золотистой искоркой в полуденном солнце сверкало Гацкое море.

Повернувшись обратно, Фециант распахнул надежную дубовую дверь и вошел в прохладную тень выложенной каменными плитами прихожей. Несмотря на запредельные наружные температуры дальнего юга, метровые стены цитадели всегда гарантировали приятную прохладу внутри. Не успел Фециант закрыть за собой дверь, как Волкодав, его секретарь-телохранитель, вскочил со скамьи и склонился в почтительном, хотя и несколько неуклюжем поклоне.

– Господин! – гулко прогудел он. – Прибыл представитель Гильдии, и у меня есть новые донесения от наших агентов…

И Волкодав замахал зажатой в огромной ручище пачкой пергаментов. Этот громила, сильный и могучий, был в то же время, как ни странно, довольно сообразительным. Исполняя секретарские обязанности, он был незаменим в минуту опасности, когда мог непринужденно убивать как мечом, так и голыми руками. Фециант также обнаружил, что Волкодав просто бесценен в тех ситуациях, когда кого-то срочно требуется в чем-либо убедить. У него прекрасно получалось ломать всякие вещи и пугать народ. В свободное время, просто для разнообразия, секретарь занимался тем, что собирал всякие пугающие вещи и обламывал народ.

Фециант щелкнул пальцами.

– Говори, – приказал он.

– Ронан с Тусоной по-прежнему в отеле.

– Отлично! Сегодня вечером выпускаем первого кобрата. Еще что-то срочное?

– Агенты проинформировали нас, что захват компании по производству щитов, ранее принадлежавшей братьям Факин, завершен.

– Превосходно! «Факин-Щит» мне не помешает. Все?

– Гм… Не совсем. Судя по всему, после Шикариного бесчинства в Бехане и Сидоре уровень продаж товаров «Оркоубойной» в этих странах возрос на… – Волкодав выхватил из пачки пергамент и сверился с ним. – Гм… На восемьдесят семь процентов за последние две недели. Однако уровень продаж в западном Идуине резко упал, и главным образом из-за активной деятельности новой компании.

– Не страшно. – Фециант пренебрежительно махнул рукой. – Купить их или напугать?

– Могут быть сложности. Компания называется ЗАО «Тарлторг». Торгует подержанным оружием, а руководит ею тот мелкий алкаш, который вечно с Ронаном шастает…

Фециант вздохнул и указательными пальцами аккуратно потер глаза. Этот Ронан и его вшивые дружки уже совсем доставать его начинали.

– А, ладно… – досадливо пробормотал он. – Вопрос решен. С меня уже хватит. Как только остальные кобраты сюда доберутся, мы их направим в нужную сторону. А прямо сейчас давай сюда представителя Гильдии Киллеров.

Затем Фециант, с грохотом захлопнув за собой дверь, прошел в кабинет. Оказавшись в обшитой дубовыми панелями комнате, он задержался у единственного окна. Проделанное в наружной стене цитадели, оно выходило на восток и давало роскошный вид на Фециантово поместье, которое тянулось аж до далекой извилистой ленточки – трассы Забадай-Мареман.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю