Текст книги "Кошмары (СИ)"

Автор книги: Джейми Ашер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Часть 1 ==========

Должно быть, раньше она была добрее и, наверное, чувствительнее. Она не могла бы этого сказать наверняка, потому что почти не помнила. Та, вторая, тоже когда-то была более приятной, но и она бы не смогла сказать точно.

У них был только старый потрепанный фургон, сигареты и бутылка воды из колонки, и все на двоих. Были в фургоне и еще какие-то вещи, но те они уже делили между собой, не потому, что охраняли свои границы, а потому, что одной было что-то нужнее, чем другой.

Та, первая, была пугающе молчалива, мрачна и вся какая-то, будто нефтяная клякса. Она курила меньше, чем вторая, но зато больше ругалась, когда они оставались вдвоем. Та, что вторая, была удручающе мила, и от этой милости у окружающих сводило зубы.

Они колесили в своем фургоне, меняясь местами, и периодически брали заказы, ведь на что-то надо жить. Они много говорили о мире в целом и, почти никогда, о жизнях, оставленных там.

Та, первая, что носила довольно милое и простое имя – Аня (состоящее из трех букв и никак иначе), таила много секретов, которые порой вырывались наружу в виде отправленных кому-то посылок и переведенных на чьи-то счета сумм. Та, вторая, что носила имя намного длиннее – Веста-Славена (иногда она откликалась просто на Весту), прятала уродливые скелеты в шкафах, а шкафы запирала так, что скелеты никогда не вырывались наружу.

Кошмары брали заказы, исполняли их и получали соответствующую плату. Веста-Славена вела переговоры чаще первой, но говорящие с ними обеими даже не знали, кто из них хуже. Говорящие предпочли бы не общаться с ними вообще.

– Новый заказ, – скучающе произносит Аня, кидая на колени второй толстый конверт.

– Простой, но сложный, – изрекает Веста-Славена, с вызовом глядя на первую. Раньше Аня заводилась с таких фразочек, но теперь научилась относится к ним по-филосфки, отчего заводилась уже вторая.

За рулем сидит Аня. Она лениво крутит баранку, курит в открытое окно и периодически сверяется с картой. Веста-Славена спит на втором сиденье, свернувшись калачиком, и рассасывает во рту кончик цепочки, что висит у нее на шее. Светлые короткие волосы Весты растрепались, и одна прядка грозит вот-вот отправиться в рот вместе с цепочкой. Аня убирает эту прядку, не отводя глаз от дороги.

Они почти приехали. Надо бы разбудить Весту, но вместо этого первая подъезжает к нужному месту и глушит двигатель. Пьет воду. Снова закуривает, но сигарету тратит лишь до половины. Когда уже больше нечем занять руки, Аня толкает Весту в плечо.

– Мы на месте, – хрипло изрекает первая.

Вторая сонно морщится, выплевывает цепочку, растягивается на сидении, как кошка. Они синхронно выходят из кабины, одновременно хлопают дверьми и идут к грузовому отсеку, где хранятся их вещи. Первая пристегивает к ремню на поясе тесак и распихивает ножи по ножнам. Вторая ничего не берет, да и Ане оружие лишнее, но с металлом ей привычней.

Их остановка – старый, полусгнивший дом. Где-то тут живут Крысоголовые, не дающие местным людям спать по ночам.

Та, что управляет страхом идет за той, что правит тенями. Они пересекают двор и спускаются сразу в подвал, потому что обычно Крысоголовые живут там.

Охота начинается.

***

Благородные Девы довольно редки, а оттого цены им нет на черном рынке.

Благородные Девы такими рождаются, и как только такая появляется на свет, семья сама старается ее куда-либо упрятать или отдать, потому что обычно рождение Девы к беде. Не потому, что они несут несчастья, а потому, что слишком уж много жаждущих до них.

Девы управляют снами. Отпугивают плохие, притягивают хорошие, вещие и яркие сновидения. Девы красивы и пугливы, добры и веселы, милы и талантливы. Они могут не только притягивать хорошие сны, но и сами часто становятся сказителями и провидцами. Дев любят, когда они уже при ком-то и остерегаются, если одни.

Когда-то давно добрые и сильные женщины создали несколько домов в разных местах. Дома были названы Благородными, потому как в них собирали Дев и прятали от всяких жаждущих. Если везло – девушки проживали хорошие жизни, если нет – их кто-то похищал.

И, казалось бы, есть в этом сказе несостыковка, ведь если Девы настолько прекрасны и важны, то их вполне могли охранять власти. Так и задумывалось когда-то давно, да только всему помешала одна черта Дев.

Их было очень легко сломать. А сломанные, они становились Кошмарами.

Кошмарами нельзя управлять, Кошмары нельзя приручить. Они делали, что им вздумается, управляли страхом и никого никогда не щадили. Людям было страшно лишь от нахождения рядом с ними. Кошмаров было почти невозможно убить. Людям приходилось мириться с их существованием и надеяться, что за ними они никогда не придут.

Кошмаров представляли безжалостными, бесчувственными монстрами.

***

Аня ступает на шаткие ступени. Ступени скрипят и грозятся развалиться, однако этого не происходит, и Кошмары спускаются вниз. Тут повсюду следы Крысоголовых: царапины от когтей, ошметки тряпок и помет по углам. Веста-Славена наступает на что-то сгнившее и презрительно морщится. Аня, наступившая в нечто похожее, на ругательства не скупится.

Они идут на звук. Крысоголовые никого не боятся, поэтому шумят и празднуют что-то в свое удовольствие. Когда Кошмары доходят до развилки в этих тоннелях (неужели все это прорыли Крысоголовые?), понимают, что пирующих много и не в одной комнате. Не сговариваясь, Кошмары разделяются.

Аня идет уже тихо, осторожно наступая на пол, усеянный всяческими объедками. Она не обращает внимания на запах, только следит за тенями и за тем, чтобы не создавать шум. Она не хочет спугнуть Крысоголовых, Аня любит охоту, когда нападает внезапно и не любит, когда нужно гнаться в открытую.

В пирующую комнату нет двери. Голая арка открывает вид танцующих Крысоголовых у стола, доверху наполненного помоями. Эти помои они стаскивают из мусорных баков, а порой воруют из домов еще свежую пищу и ждут, когда она сгниет. Крысоголовые выглядят жутко для непривычного, а для привычного они довольно мерзки. Они не признают одежду, их человеческие тела покрыты жесткой щетиной, лысый хвост живет своей жизнью, а крысиные головы наполовину облезлые и покрыты лишаем. На телах Крысоголовых полно болячек, которыми они с радостью делятся с людьми. Крысоголовые пугают детей, отпугивают хорошие мысли и сны и перегрызают хребты домашним животным.

Заказчик приказал уничтожить местное племя.

Крысоголовые танцуют, вздевают к потолку морды, грызутся за кусок протухшего мяса и не замечают, как тени их оживают. Собственная тень Ани тоже движется, превращается в огромного пса, сотканного из бессветья, и готовится напасть по команде хозяйки. Крысоголовые ломают стул, кидают в друг друга огрызками и тут же гадят под себя. Аня щелкает пальцами.

Тени сгущаются и рвут своих хозяев на куски.

Пес Ани летит вперед, он тут командир, он тут охранник, следит, чтобы ни один Крысоголовый не убежал из комнаты ужасов. Тени темными бесформенными пятнами хватают хозяев за хвосты и лапы, растягивают, пока те буквально не рвутся. Другие глотают Крысоголовых целиком, зажевывают их головы и швыряют об стенку.

Это адская бойня, скоро тут будет сплошной фарш.

Аня стоит, прислонившись к стене. Руки скрещены на груди, на лице отсутствующее выражение. Ей не нравится, то что она делает, но и не неприятно. Кошмар просто делает то, что умеет лучше всего – превращает чужие жизни в безвыходный Ад. Точнее, выход есть, и выход этот смерть.

Какой-то Крысоголовый ползет к Ане, у него уже нет ног и хвоста. Но он упрямо ползет, что-то пытается сказать, но говорит слишком тихо и стоя ей не расслышать. Аня садится на корточки. Ей немного противны эти существа, но не настолько, чтобы не выслушать просьбу последнего выжившего. Он хватает ее за рукав черной куртки, притягивает ближе к себе. Аню обдает запахом помоев, экскрементов и чего-то кислого.

– Крс… сен… там… один… не надо, – и он падает с остекленевшими глазами. Тени утаскивают его обратно в комнату. Аня смотрит дальше по коридору. Где-то тут еще есть крысеныш, возможно, и не один, все-таки обычные крысы плодятся очень много и очень быстро. Не надо было глупому Кросоголовому вообще о нем говорить.

Тени успокаиваются, занимают свои законные места. Пес превращается в ворона и взлетает на плечо хозяйки. Аня идет туда, где возможно, сидят крысята.

***

Веста-Славена не таится. Крысоголовые ее все равно не слышат, буйствуют и пищат. Музыка из колонок скрипучая и шершавая, ни мелодии, ни слов не разобрать. Но Крысоголовые продолжают попискивать в такт, слышимый только им. Веста-Славена их слушает и ловит потаенные страхи. Их почти нет, но «почти» – это не «абсолютно».

Наконец, она улавливает это – голод и Большой Крысиный Король. Веста его ни разу не видела, этого Короля, но какой-то Крысоголовый пугается чего-то, и изображение становится четким. Трехголовый Жирный Плешивый Крыс.

Веста учащенно дышит. Ее тело раздувается, голова тройнится, руки обрастают жесткой шерстью и плешивостью, на пальцах заостряются когти. Крысоголовые грызут своего соплеменника за то, что тот сожрал самый вкусный кусок заплесневелого сыра. Веста-Славена превращается в мерзкое полулысое и трехголовое существо. Ее облик еще страшнее, чем в головах Крысоголовых. Потому что у Весты длинные желтые зубы, она больше того самого Короля, а глазницы пустые и словно текут черной тушью.

Она заходит в комнату, преодолевая арку и деревянные шторки. Крысоголовые замирают. Двое падают замертво тут же, от страха. Какая-та часть наконец приходит в движение, разбегается, но бежать-то не куда. Единственный выход заслонен их самым Огромным Кошмаром.

Веста наслаждается страхом, впитывает его в себя. Пропускает по венам, позволяет себе напитаться, распухнуть еще больше и все три головы улыбаются. Крысоголовые в панике. Некоторые уже не соображают, что делают и бегут прямо в стены, врезаются, встают и снова бегут в них же. Кто-то прячется под стол, кто-то решается бежать прямо на Весту, в надежде прорваться к выходу.

Веста хватает этих отчаянных, и тут выясняется, что рук у нее больше, чем положено человеку или Крысиному Королю. Она хватает Крысоголовых по очереди, переламывает им хребты, размазывает черепа по стенам и откусывает головы самым не вонючим. Крысоголовые визжат. Веста наслаждается.

Она не сходит с места, длины ее многочисленных рук хватает, чтобы переловить всех Крысоголовых. Веста убивает их быстро, но тем, что еще не умерли достается больше. Потому что ужас, что они испытывают страшнее любой смерти.

Веста-Славена убивает их всех. Переворачивает столы, обнюхивает углы в поисках живых. Никого не находит. Медленно выползает из комнаты, превратившейся в место кровавой бойни.

Веста не может обратиться обратно и неторопливо идет по тоннелю. Ей нужна Аня.

***

Аня толкает дверь, первую, что она встретила здесь. Тут явно кто-то есть, она определяет это по запаху щенка и живой тени. Тень тут такая одна, следовательно, тут только один крысеныш.

Аня обходит ящики, оскальзывается на каких-то помоях и чудом не падает. И слышит еле сдавленный писк. Кошмар идет на звук и различает в темноте Крысоголового. Совсем еще малыша, не поеденного толком блохами и пахнущего молоком и детской псинкой. Запах помоев от него тоже исходит, но молока все-таки больше.

Первая садится перед ним на корточки. В комнате абсолютно темно, но Аня прекрасно видит и так, малютка Крысоголовый по всей видимости тоже.

– Что же они оставили тебя одного? – спрашивает Кошмар. Малыш зубаскалится и пытается забиться дальше в угол. Его пугает этот человек. От него пахнет кровью и страхом, а на лице шрамы: три пересекают лицо ото лба до верхней губы (и как только глаз уцелел?) и еще три поменьше также пересекают подбородок.

Кроха Крысоголовый угрожающе ворчит, как подсказывает инстинкт. Аня берет малютку за холку, ловко уворачиваясь от когтей. Она берет его на руки, как настоящего ребенка и выходит из комнаты. Малыш Крысоголовый утихает, потому что эта страшная ничего ему плохого не сделала и держит так, как держала его обычно мать.

Аня пускает ворона-тень по тоннелям, чтобы тот нашел еще выживших. Ворон возвращается довольно скоро и сообщает, что живых больше нет, но Веста снова застряла в облике Настоящего Ужаса. Аня идет туда, бережно держа на руках малютку, и утыкает его мордочку себе в плечо, чтобы он не видел окружающего ада.

Веста-Славена едва умещается в тоннеле. Она страшна, омерзительна и зла. Но это не кошмар Ани и нее ужас, поэтому она спокойно подходит к Весте и тянет свободную руку к одной из трех голов. Кошмар наклоняется. Аня прислоняется своим лбом ко лбу средней головы, и тихо просит:

– Перестань, пожалуйста.

Веста содрогается и начинает медленно сдуваться. Головы соединяются в одну, рук остается всего две и Кошмар падает в ноги Ани без сознания. Теперь она проспит несколько часов.

Аня передает крысенка своей тени, ставшей подобием человека. Тень берет кроху также, как и хозяйка, чтобы он не увидел обстановку вокруг. Аня подхватывает Весту на руки и вчетвером они идут к фургону.

Светает. На пассажирское сиденье первая укладывает Весту-Славену, обходит кабину и садиться на место водителя. Берет на руки крысенка и тень снова становится тенью. Аня пишет сообщение заказчику. Деньги приходят тут же. Никто не просит никаких доказательств, потому что у Кошмаров такого не требуют.

Кошмаров боятся, потому что никогда неизвестно, когда они решат придти за тобой.

***

Тетушка Петунья развешивает влажное белье по веревкам. Она разглаживает каждую складочку и ничего не прикрепляет прищепками. Краем глаза она замечает трех девочек, играющих в резиночки, и улыбается чему-то своему, отдаленному. Но улыбка сходит с лица, как только она видит у липы женский силуэт. Тетушке Петунье всегда больно смотреть на Маргариту, вечно ждущую свое дитя назад.

Тетушка берет в руки пустую корзину и идет к женщине.

– Что ты высматриваешь? – спрашивает она. Ответ тетушка знала, но все равно всегда задавала этот вопрос.

– Ничего. Так, просто, – Маргарита отмахивается.

Их Благородный дом стоит на холме, огражденный забором. Но стоя под липой можно увидеть, что располагается за оградой – бескрайние чистые поля. Тетушка кладет ладонь на плечо женщины, своей названной сестры, и просит:

– Пойдем в дом, дорогая. Испечем девочкам пирог с малиной.

Маргарита с сожалением отворачивается от полей. Она знала, что никогда не увидит, как по ним идет девушка с черными волосами. Знала, но продолжала смотреть.

– Думаю, лучше испечем шарлотку, – произносит Маргарита, – малиновый был на днях.

Тетушка соглашается. Они идут рука об руку в дом. На крыльце сидит рыжеволосая девочка, лет шестнадцати, читает книгу и щурит глаза из-за солнечных лучей, отражающихся от белых страниц.

– Читай в доме, – строго произносит тетушка, – иначе все зрение попортишь.

– Да, тетушка, – отвечает юная Дева, но с места ни сходит. Женщина на это только вздыхает.

Они раскладывают на кухне нужные продукты. К ним забегает девочка лет семи, водит любопытным носиком и спрашивает, можно ли ей помочь с готовкой. Девочке вручают фартук, миску и яйца, и велят их туда разбить. Получается у нее не очень, скорлупки то и дело попадают в миску, но она вытаскивает их оттуда с высунутым от сосредоточения языком.

Женщины с улыбками наблюдают за этим. Затем в кармане Маргариты что-то пищит. Она достает старенькое мобильное устройство, читает сообщение, и глаза ее наполняются слезами.

Ей снова прислали деньги, без которых не было бы ни пирогов, ни нормальных книг, ни нового постельного белья. Сумма всегда была разной. Но в конце каждого сообщения стояло три неизменных буквы.

Аня.

***

Веста-Славена открывает глаза. Первое, что она понимает – они стоят на месте. Первое, что она видит – Аню, кормящую детеныша Крысоголовых чем-то из бутылочки с соской. Где-то она уже раздобыла пустышку.

– Дрянь какая, – произносит Веста, – зачем ты это сюда притащила?

– Это детеныш. Сможешь убить детеныша?

Аня смотрит на Весту в упор. Та облизывает пересохшие губы и улыбается.

– Ну тебя к черту, – беззлобно отвечает Веста-Славена.

Кошмары много дел наворотили. Но детей они не трогали никогда. Потому что те были либо слишком маленькими, чтобы чего-то по-настоящему бояться, либо слишком откровенными, чтобы на них поднялась рука.

Какое-то время Веста наблюдает за крысенком, жадно сосущим какую-то белую жидкость, возможно молоко, а возможно и детскую смесь. Он маленький и уродливый, этот крысенок, глазки явно открылись только недавно, тельце еще совсем лысое, розовые круглые ушки шевелятся в такт работающей челюсти.

– Ты бы могла его просто оставить там, – говорит Веста.

Аня не отвечает. И Веста понимает, что нет, она не могла. Оставить детеныша среди кусков разодранных сородичей было не в ее духе.

Крысенок устает и выплевывает соску. Он корячится, кряхтит и смотрит на Аню по-умному, не так, как обычно смотрят маленькие дети. Веста-Славена забирает крысенка. Она держит его на коленях, щекочет брюшко и спрашивает, куда ж они теперь денут такое сокровище. Поворковав с малышом, она переводит взгляд и задает Ане этот же вопрос, только уже серьезно.

– Не знаю, что-нибудь по пути придумается. Один черт, вырастет мерзостью.

– Из кошек иногда выращивают сторожевых собак, – задумчиво говорит Веста, продолжая щекотать крысенка. Тот смеется потявкивая.

– Предлагаешь вырастить из него сторожа? – насмешливо спрашивает Аня.

– Да зачем он нам. Просто сказала, – Веста оставляет крысенка в покое, закуривает, но с коленок кроху не снимает. Тот свернулся калачиком и начал задремывать.

– Деньги за работу нам выслали?

– Да, – Аня кивает на устройство, лежащее на приборной доске. Веста смотрит на экранчик и говорит, что тут меньше, чем им обещали. Аня отвечает, что часть она уже потратила, но не говорит куда. Весте все понятно и так, и это ее коробит.

– Порули за меня, я тоже хочу поспать, – произносит Аня, потирая опухшие веки.

– Куда мы поедем?

– В какой-нибудь мотель или баню. Нам с тобой надо бы смыть с себя кровь и помои.

Веста догадалась, что помои – это Ани, а кровь – это ее. Первая не выглядела грязной, но пахло от нее ужасно. Вторая же не только пахла, но и была покрыта кровью с пят до головы.

Они поменялись местами. Крысюк, как они временно окрестили детеныша, перекочевал снова на колени Ани. Они ехали молча. Потому что первая уснула, а вторая была занята уничтожением сигарет.

***

Впервые они встретились, когда еще были Девами. Когда Аню закинули на тот пыльный чердак, Веста-Славена уже была там.

Она была молчаливой кудрявой девушкой в легком белом сарафане. Сидела в самом углу на матрасе, набитом соломой и ковыряла кору на необработанных досках

Аня подсела к ней, пытаясь узнать, где они и зачем.

– Разве не ясно? – тихо спросила Веста. – Нас продадут кому-нибудь. А где мы значения не имеет.

Аня тогда была загорелой. Сейчас ее цвет кожи скорее напоминает серый. Тогда Аня носила длинную черную косу и еще умела ласково улыбаться. В тот момент она тоже улыбнулась, погладила Весту по спине и с полной уверенностью сказала, что все обязательно решиться и наладиться. Они найдут способ сбежать и вернуться домой.

В следующий раз они встретились уже будучи Кошмарами.

– Ну как, удалось вернуться домой? – с горечью спросила Веста-Славена.

Аня прислонилась к стене. Протянула Весте пачку сигарет без тени улыбки на лице. Глаза ее похолодели, на лице были еще свежие розовые шрамы.

– Выходит, мы обе обездоленные, – заключила Веста, беря сигарету из предложенной пачки.

– Можем найти машину и сделать ее своим домом, – предложила Аня.

Они не спрашивали друг друга о том, что случилось после того, как Аню увели с чердака. Не пытались узнать боль друг друга. Все было понятно и без слов. Синхронно закуривая, они также синхронно решили, что к тому моменту больше не могут поодиночке.

Наутро они угнали фургон.

Последующие три года они считали его своим домом.

***

Человек со странным вытянутым лицом сидит в кресле с высокой спинкой. У него в ногах находиться Дева с опустевшим взглядом. Она уже почти Кошмар, во всяком случае, на первой стадии превращения.

Дева в разодранной одежде, губы у нее распухли и налились кровью. Глаза тоже опухли, а по шее ото рта тянулась засохшая дорожка розовой слюны. Человек грубо дергает ее за волосы, заставляя посмотреть на себя. Дева не вскрикивает. Человек смотрит в ее глаза пару секунд, а затем с омерзением отбрасывает от себя. Она падает, словно тряпичная кукла. Даже не моргнула при падении. Уже почти совсем Кошмар.

Человек вытаскивает откуда-то пистолет и, не колеблясь, пускает пулю в Деву. Тело дергается и обмякает навсегда.

– Господин, – в комнату входит слуга, проигнорировав тело еще одной Девы, он проходит прямо к хозяину. – Мы нашли еще один Благородный дом.

– Отлично, – человек улыбается. – Выбрось это тело, возьми людей и приведи сюда еще прекрасных Дев.

– Слушаюсь, – слуга кивает, затем берет за ногу девушку и тащит к выходу, оставляя за собой кровавую дорожку.

Человек в кресле с высокой спинкой предвкушает новую добычу. Девы были его многомиллионным бизнесом уже более десяти лет. Лучших он продавал, худших – оставлял себе в утешение.

Этим промышлял не он один. Но он был лучшим, потому что не разменивался по пустякам. Вместо того, чтобы вылавливать Дев по одиночке, он совершал набеги на Благородные дома. За один раз в его руки приплывало сразу более десяти Дев.

Человека в кресле с высокой спинкой звали Создателем, имея ввиду вовсе не что-то возвышенное, а то, что по его вине существует добрая половина Кошмаров.

***

Веста-Славена рулит по опустевшей дороге, по раскаленному от солнца асфальту. Аня сидит рядом, на коленях у нее подросший Крысюк. С тех пор, как они его подобрали, прошло несколько месяцев. Крысоголовые растут быстро, и Крысюку уже можно дать на вид года три.

Они так и не придумали, куда его деть.

Крысюк пытался выговаривать слова, не сопротивлялся купаниям и быстро привык к одежде. Он уже сам ел ложкой, позволял Весте стричь свои коготочки и всегда внимательно слушал, что говорили Кошмары. Может, и не понимал слов, но хорошо различал интонации. Когда на него сердились, он сворачивался в клубочек. Но сердились не часто, потому что было не за что.

Как-то Веста в шутку сказала, что это их приемный сын. Как-никак они с Аней вместе уже три года, а за это время обычные пары успевают обзавестись детишками. Хотя Кошмары были далеки от влюбленных парочек. Они редко целовались, да и прочие прелести возлюбленных их не интересовали. Кошмары предпочитали просто быть вместе. Вместе завтракать и ужинать, сидеть рядом в кабине, выполнять задания, спать в обнимку, если такой случай предоставляется, читать какую-то книгу вслух по очереди. Им было этого достаточно. Просто быть друг с другом.

Веста приканчивает пачку сигарет, начатую утром. Аня скармливает Крысюку бутерброд. Это была уже привычная им жизнь. Всегда в пути. Всегда чего-то ищущие, точнее делающие вид, что что-то ищут, потому что то, что им нужно, у них уже было.

Потрепанный телефон Весты подает сигнал. Она принимает его и мило улыбается человеку в экранчике. Человек явно нервничает.

– Здравствуйте, эмм, мисс, – запинаясь проговаривает он.

– И Крысюку привет скажите, – жизнерадостно говорит Веста.

– Привет, Крысюк, – послушно повторяет человек, поправляет душащий его галстук и продолжает: – дамы, вы просили меня информировать вас, если я узнаю что-то про Дев, что-то важное. Так вот, я узнал.

– Да? И что же? – притворно удивляясь и также улыбаясь спрашивает Веста-Славена.

Голос человека понижается до шепота:

– Создатель запланировал напасть на Благородный дом. Я не знаю подробностей, понял только, что он где-то в полях…

– И на том спасибо. Ты нам очень-очень помог… – Веста не успела договорить, как Аня выключила телефон. – Ты порой такая невежливая, Аня.

– Нам нужно поменяться местами, – спокойно произносит та в ответ. Слишком ровно и слишком взвешенно.

– Зачем, милая? – осторожно спрашивает Веста.

– Мы едем в тот дом. Он не так уж и далеко отсюда.

– Но…

– Меняемся, я знаю дорогу.

– Но…

– Останови прямо тут, у обочины.

– Но, Аня! – Веста останавливает фургон, но лишь затем, чтобы все внимание обратить на Кошмар. – Слушай, я не лезу в твою трогательную привязанность к бывшему дому, но нам туда нельзя. Забыла, как Девы относятся к Кошмарам? Я напомню. Как к прокаженным.

– Мне плевать. Ты со мной?

– Конечно я с тобой, – Веста с тяжелым вздохом вываливается из кабины, – но учти, если Девы что-то сделают против нас, я их самолично перебью.

***

Этой ночью сначала с криком проснулась шестнадцатилетняя Кейтлин. Как только Маргарита уложила ее обратно в постель, проснулось еще две девушки. Одна Дева с кошмаром – случайность. Сразу три – дурное предвещание. Когда остальные Девы стали просыпаться, Маргарита и тетушка Петунья, велели всем спрятаться в потайную комнату в подвале.

На них надвигалось что-то очень злое, Девы это чувствовали. Но, увы, в Благородном доме было шесть несовершеннолетних Дев и две уставшие женщины. Тетушка Петунья когда-то давным-давно пришла в Благородный дом, ища приют, будучи обычным человеком. Маргарита переселилась сюда вместе со своей дочкой.

Это неправда, что в Благородных домах девочек разлучают с семьями. Отцам никто не запрещал навещать дочерей, а матери и вовсе могли с ними остаться. Но обычно семьи предпочитали отдать ребенка и забыть о нем. Потому что вокруг Дев летало слишком много мифов. Например, многие считали, что Кошмарами они становятся от любой обиды. И хоть этот миф старательно развенчивали, многие ему верили.

Девы вместе с тетушкой Петуньей прятались в комнате. Маргарита, несмотря на все уговоры, снова пошла под липу. Она не выпускала из руки телефон, чтобы в случае чего можно было сообщить об опасности Девам. Это было глупо, стоять там, на открытом месте, Маргарита это понимала, но ей хотелось хотя бы знать, что так напугало девочек этой ночью.

А еще втайне она надеялась, что Девы предвидели появление Кошмара у их дома.

Когда Аня пропала, остальной мир для Маргариты исчез. Она жила ради дочери, она бросила все, что у нее было и переехала сюда. Маргарита делала все, чтобы ее девочка росла счастливой и здоровой, но Аня была ребенком любопытным. Что находится за оградой? Что дальше полей? Почему только взрослые могут покидать Благородный дом? Когда Ане исполнилось шестнадцать, она тайком выскользнула из дома, чтобы просто посмотреть, просто узнать, что там, дальше. Любопытство Деву сгубило. Больше Аня не вернулась.

А спустя целый год Маргарите на счет пришла небольшая сумма денег с подписью «Кошмар Аня». В дальнейшем она писала только свое имя. Маргарите было плевать, кем или чем стала ее дочь, она просто хотела снова ее увидеть, обнять, удостовериться, что она живая. Пять лет прошло. За это время приходили и деньги, и посылки немыми курьерами (дорогая служба, которой пользовались только темные личности), но ни разу обратного адреса, а деньги всегда приходили с разных счетов. Если Маргарита знала как, она бы умоляла дочку вернуться. Они бы ушли с ней из Благородного дома, потому что Девы не переносят Кошмаров, и ушли бы куда-нибудь далеко-далеко. Но Аня не возвращалась.

Маргарита смотрит по сторонам, но горизонт пуст. Скорее всего, сегодня на них устроят набег.

У Благородных домов была слабая защита. Они всегда располагались либо в скрытных местах, либо наоборот в открытых, чтобы сразу заметить опасность. Девы могли опасность и предвидеть. Успеть спрятаться, расставить ловушки. Женщины брали в руки ружья. Держали оборону. Когда-то давно в Благодарных домах позволяли жить и мужчинам, как охранникам, но это зачастую плохо кончалось, поэтому в итоге позволили жить только женщинам. Но так как среди Дев опасно, обычные женщины редко шли в эти места. А самих Дев, особенно взрослых, было мало. Они все были как на блюдце для врага.

«Давно надо было найти новое место для всех», – сокрушенно думает Маргарита. Она раньше как-то и не задумывалась, в каком на самом деле невыгодном положении находиться их дом.

На горизонте появляется блестящая точка, и с каждой секундой становится все больше. Маргарита сообщает Девам, что что-то грядет, ее умоляют вернуться в убежище, и она отключается. К Благородному дому несется фургон, слишком в открытую, чтобы быть похитителями.

«Быть может, кто-то везет сюда девочку? Хотя, это вряд ли».

Для того, чтобы доставить Деву в Благородный дом нужно изрядно попотеть. Сама Маргарита нашла его только через два года рождения дочки, да и то, не сам дом, а лишь номер тетушки Петуньи.

Фургон был почти у ограды. Бежать Маргарита не собирается, если это те самые, то она скажет, что Девы давно покинули дом. А по кругу ограды была взрывчатка, врытая в землю еще до появления здесь Маргариты.

Фургон с визгом останавливается где-то у холма. Маргарита подходит к ограде, но высунуться не решается. Решимость отступает, на место ему приходит страх, но за что и перед кем не понятно.

– Эй, есть кто дома? – зовет женский жизнерадостный голосок. С таким голосом обычно забегаешь к подруге на чай.

У Маргариты сбивается дыхание. Она не знает, откуда взялся этот страх, потому что еще минуту назад была уверена, что не отступится до последнего. Девушка по ту сторону с кем-то переругивается. Затем слышится возня, и Маргарита с ужасом понимает, что гостья лезет вверх по ограде. Появилась мысль нажать на кнопку взрывчатки, но гостья слишком уж быстро забралась наверх.

– Эй, мы вообще-то с миром, – силуэт на фоне яркого неба машет рукой, – я знаю, вам страшно. Всем страшно, когда они впервые видят Кошмар. Но успокойтесь, дышите ровно, следите за вдохами и выдохами, и вам немного полегчает.

Девушка говорит радостно, от ее радости становится не по себе.

– Вы успокоились? Я надеюсь, что да, потому что на вас должны напасть. Не мы. Люди Создателя.

Маргариту передергивает. Она вдруг вспоминает, что им действительно грозит опасность. И до нее наконец доходит, что Кошмары явились к их Дому.

– На вас уже напали? – спрашивает девушка.

– Нет, кажется, – тихо отвечает Маргарита.

– Ого, да мы успели! Слышала? – девушка обращается к кому-то невидимому. Затем оба Кошмара замолкают. Резко.

Девушка ведет носом. Маргарита не видит этого, но, кажется, слышит, как Кошмар втягивает в себя воздух.

– Смертью пахнет, – все тем же жизнерадостным тоном сказала девушка. – Мы опередили вражков всего на пару минут.

Маргариту эта встреча до того потрясла, что мысли никак не собирались в кучу. И пока она пыталась понять, что к чему, пока страх, навеянный Кошмарами, отходил на задний план, события стали развиваться слишком быстро.