Текст книги "Темный Плохой Порочный (ЛП)"

Автор книги: Джейд Вест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Он подался вперед и это простое движение все изменило. Гул столовых приборов и окружающие будто бы исчезли, остался только он и его темные глаза, пристально устремленные на меня. Я попыталась избавиться от эффекта, который на меня оказывает Джеймс Кларк, с его способностью командовать, свидетельницей чего я была целый день.

– Некоторые отношения отличаются последовательностью, другие подразумевают вызов. Я предпочитаю компанию женщины, которая будет подталкивать меня к самым вершинам человеческих возможностей. Женщину, которая будет принимать то, что я ей предложу, и столько же отдавать взамен. Такие отношения никогда не будут безопасными, даже если продлятся всю жизнь.

– Твоя жена была такой, верно?

Он сделал глоток вина и посмотрел на людей, сидящих за мной.

– Да, она была такой.

– Так, что же случилось?

– Тебе понравилась рыба? – улыбнулся он.

– Очень вкусно, спасибо, но ты отстойно меняешь тему.

– Я не говорю об этом.

– Об этом, или о себе?

– Слушаю я намного лучше, чем рассказываю.

Я улыбнулась.

– Это ужасная отговорка.

– Почему же?

– Это глупо, – засмеялась я. – Прятаться за ширмой заинтересованности, тем самым отвлекая внимание от себя.

– Это не ширма.

– Что ужасного в том, чтобы говорить о себе, мистер Кларк? Неужели вы серийный убийца или что-то вроде того? Секретный агент? Филателист?

– Я ценю приватность больше всего. Думаю, ты понимаешь это лучше всех.

– Да, я понимаю. Обычно, я слушаю людей, а не они меня.

– Тогда мы в тупике. Два слушателя на ужине, вдали от болтунов, – он улыбнулся, его сверкающие глаза казались огромными темными омутами цвета корицы. – Ты любила его?

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Ты первая.

– Ни за что, – последовав его примеру, я уставилась на него.

Желание сопротивляться, такое странное и необоснованное, с неведомой силой прошло сквозь меня. Наконец, он улыбнулся, и напряженность пропала. Он поерзал на стуле, и я почувствовала, как в моей груди разливается прекрасное чувство победы, будто бы я выиграла сражение, не понимая, за что боролась.

– Рэйчел была из тех женщин, которые процветают за счет поклонения других. Я дарил ей все свое внимание, и достаточно долго все было прекрасно. А когда я стал работать слишком много, она перестала быть центром почитания и ежесекундного обожания. Я не понимал, что она искала утешения в других мужчинах, пока не стало слишком поздно.

– У нее был любовник?

– Несколько, – спокойно ответил он. – Так ты была влюблена в него?

Я вздохнула, и под натиском откровения снова почувствовала зуд под кожей. Выражение его лица подсказывало, что мне не отвертеться.

– Так я думала.

– Так думала?

– Я любила его. Но не уверена, что это отражалось на мне.

– Он доводил тебя до оргазма?

Чуть не выклюнув свое вино, я уставилась на мужчину напротив меня, на его фирменный костюм, крепкие руки и знающую улыбку. На его чертовски идеальное бесстрастное лицо и стальную челюсть.

– Прости?

– Ты слышала меня.

Я почувствовала, как мои щеки запылали.

– Я, эм… у нас были здоровые отношения.

– Я не об этом спрашивал.

– Стюарт привлекателен.

– И не об этом.

– Ну, да, иногда. То есть… он мог.

– Он мог, но не делал этого?

Взбудораженная, я сидела и ждала, что он улыбнется и скажет, что пошутил, но Джеймс этого не сделал.

– Было приятно, но из-за моей работы и многих часов в офисе… Ты знаешь, как это получается.

– Значит, он не делал этого. Ты молодая женщина и у тебя еще вся жизнь впереди. Когда боль от предательства утихнет, ты будешь в порядке.

– Ты тоже не так уж стар.

– Достаточно стар, чтобы знать, чего хочу и, что более важно, чего не хочу.

Рискнув, я задала вопрос:

– И чего же ты хочешь?

– Десерт, – ответил он и подозвал официанта.

Глава 4

Джеймс

Поток холодной воды привел меня в чувство. Что, черт возьми, ты делаешь, Джеймс? Что за херня? Это все глаза, ее чертовы глаза. Кошачьи глаза. Бледные бирюзовые глаза, от которых я становлюсь твердым. Лидия Марш, словно остренькое печенье с маленькими, полными боли шоколадными крапинками. Упрямая, сложная и жаждущая стать разрушенной. Иисус Христос.

Не трахай никого из знакомых, и не будь знаком с теми, кого трахаешь.

В этой поездке она сведет меня с ума. Этот ее благоговейный хренов взгляд во время моего выступления. Стоя рядом с доской для презентаций, она смотрела на меня так, словно я гребаный Бог, словно какой-то чертов гуру. Ох, черт. Я вспомнил нежные изгибы ее вздымающейся от дыхания груди и кружево бюстгальтера, слегка виднеющегося под ее блузкой. Вспомнил ее сладостные милые рукопожатия, ее спокойную уверенность и стремление угодить. Тем не менее, Лидия Марш – определенно боец. Она держит все внутри, хранит глубоко в себе. После случившегося на кухне, в течение нескольких недель я избегал любых совместных дел с ней, поклявшись воздерживаться, что бы ни было. Тем не менее, вот он я, мой член стоит и готов к действиям. Будет ли она умолять? Упадет ли она на эти маленькие нежные коленки и будет ли молить об освобождении? Будет ли она рыдать от ударов розги, как маленькая сломанная куколка? Все не так просто…

Перед глазами вспыли другие воспоминания. Неуклюжее смущение от неопытной молодости. Хруст листвы под ногами, пока я бегу за Катреей. Катрея Мур, всего на год старше меня, но гораздо выше. Ее белые носки спущены до лодыжек, показывая ее бледную кожу и ушибы. Темные длинные волосы затянуты в хвостик. Она поворачивается, чтобы позвать меня, по ее лицу все еще текут слезы из-за нагоняя, который она получила дома. Она останавливается и тянется своими длинными тонкими пальчиками ко мне.

– Я собираюсь сбежать, Джеймс, пойдем со мной! – ее глаза такие умоляющие, широко раскрытые и зеленые, самые бледные глаза из всех, что я видел.

– Куда?

– Какая разница.

– А как же школа?

– Не будь таким неженкой, – ее дикие глаза дразнят меня, пока она вытирает слезы со щек тыльной стороной ладони.

– Я не неженка.

– Маменькин сынок, Джеймс. Такой чертовски хороший. Как мило. Что за хороший маленький мальчик, Джеймс Кларк.

– Заткнись, Кэт.

– Заставь меня.

Борясь с желанием, я с трудом сглатываю. Я слишком молод, чтобы понимать, как нужно играть в эту игру.

– Мы ведь говорили, что больше не будем этого делать.

– Ну и? Я передумала, – хихикает она.

– Нет, Кэт. Они подумают, что ты снова подралась.

– Сделай мне больно, Джеймс. Я знаю, тебе хочется. Я покажу тебе, где… там, где они не увидят.

– Мы же договаривались не делать этого.

– У меня все еще остались следы с прошлого раза… я покажу тебе… Они меня отчитали. Сказали, что я плохая девочка, но я буду хорошей для тебя, обещаю. Я сделаю все, что ты захочешь. Пожалуйста, Джеймс. Если хочешь, я буду умолять. Заставь меня умолять, Джеймс.

Дерьмо… Я отбросил эти воспоминания, пока они полностью не поглотили меня, убрал волосы со лба и посмотрел на себя в зеркало. Приди, блядь, в себя, Джеймс. Эта поездка оказалась проблемой, вся эта хрень привела к неприятностям. Он доводил тебя до оргазма? Господи, что за тупой вопрос. Но она ответила… И я так много хотел ей сказать. Он не знает как, верно? Он не знает, как трахать твою маленькую тугую киску… Не знает, как растягивать тебя до максимума… пока ты не станешь его наездницей, распутной чертовой шлюшкой, умоляющей о большем… Бывал ли чей-то язык в твоей маленькой заднице, Лидия Марш? Кто-нибудь вставлял тебе по самые яйца? Кто-нибудь когда-либо вылизывал твою маленькую жадную щелку дочиста? Тебе когда-нибудь причиняли боль, Лидия? Настоящую боль? Кто-нибудь трахал тебя? Шлепал по твоему маленькому узкому влагалищу, пока ты не начинала рыдать? Засаживал член прямо в горло, до тошноты, Лидия Марш? Кто-нибудь видел, как набухают твои сиськи? Как меняют свой цвет, становясь фиолетовыми? Задыхалась ли ты так, что мир превращается в черное пятно? Я заставлю тебя почувствовать себя хорошо, Лидия, это будет чертовски хорошо. Я заставлю тебя течь и позволю кончить на мои порочные гребаные пальцы.

Стоп. Просто остановись.

Время вышло и пора выходить из туалета. Она будет ждать меня, такого улыбчивого, полного профессионализма, полагая, что я заведу разговор о чертовом «Уайт Хастингс Маккарти» и о нашем идеальном рабочем дне.

Не трахай никого из знакомых, и не будь знаком с теми, кого трахаешь.

Только если бы я не увидел ее плачущей…

***

Я поправил галстук, вежливо улыбаясь и подготавливая себя к еще одному раунду разговоров о работе, но Лидия Марш удивила меня. Она играла со своим сливочным мороженым, задумчиво перемешивая ложкой и тыкая в него снова и снова, будто оно было живым.

– Оно растает, если ты не поспешишь, – сказал я, отделяя со своего десерта часть с крем-брюле.

Глаза Лидии сфокусировались на мне, и она положила ложку мороженого себе в рот. Бессознательное повиновение, прекрасно.

– Ты навел меня на мысль. Думаю, я действительно скучаю по безопасности. Не по нему. То есть, я скучаю по нему, потому что люблю его, но намного больше я скучаю по уверенности в завтрашнем дне, чем по отношениям в целом. Понимаешь?

– Это то, чего ты хочешь? Безопасности? Просмотров ТВ-шоу и дружеских отношений?

Улыбка не тронула ее глаз.

– Думаю, именно этого я и хотела, но теперь, спустя несколько недель я уже не так уверена.

– Ты слишком молода, чтобы застрять с милым постоянным парнем, не думаешь? Такие ребята, как правило, остаются друзьями, по крайней мере, до тридцати пяти.

На этот раз глаза Лидии засветились, когда она улыбнулась.

– Стюарт определенно оказался таким постоянным, как я думала.

– Почему он изменил? Это ведь не просто по пьяни.

– Ауч, – она прижала руку к груди в области сердца.

– Я не обвиняю, Лидия, люди изменяют. Мне просто интересно, почему он это сделал. Домашние парни не жертвуют всем ради случайного перепиха.

– Это сложный вопрос.

– Это простой вопрос.

– Если я отвечу, то потом будет твоя очередь.

– Я не заключаю сделки, не ознакомившись со всеми условиями, – сказал я резко. – Для начала мне необходимо услышать вопрос.

Она приподняла брови и положила в рот еще одну ложку мороженого. Крепкая хватка. Прекрасные пальцы. Как охренительно они бы сжимали мой член.

– Разве нельзя сделать исключение? Мы же не на работе, правильно? Не мог бы мистер Идеал хотя бы один вечер побыть Джеймсом Кларком?

Я уже был готов сказать «нет» и закончить эту идиотскую игру, даже не начав, но ее чертовы зеленые глаза снова завладели мной. Широко распахнутые, большие и слегка озорные, а еще ее сладкий ротик, плотно сжатые вокруг ложки губы и втянутые щеки, пока она всасывала остатки мороженого с ложки. Что, черт возьми, со мной происходит?

– Боюсь, «человек-Джеймс Кларк» так же осмотрителен, как и «главный технический директор-Джеймс Кларк».

Она пожала плечами.

– Хорошо. Итак, я составлю расписание внутренних совещаний, запланированных на следующую неделю. Может быть, позвонить Фрэнку для коллективного обсуждения, что думаешь?

Я наклонился вперед, пытаясь завладеть ее взглядом, «нет» с моего языка давным-давно исчезло.

– Почему Стюарт изменил тебе, Лидия? Что заставило его трахнуть какую-то блондинистую сучку из офиса?

Если она и опешила от моей грубости, то не показала этого. Выражение ее лица оставалось неизменным. Она была непреклонна.

– Потом моя очередь задавать вопрос.

– Хорошо, – в висках пульсировало, дискомфорт от моего собственного печального положения угрожал прорваться, и все же я знал, что смогу ответить ей. Так же, как и всегда следовал в кусты за Катреей. – Говори, пока я не передумал.

– Он чувствовал, что наши отношения выдохлись. Что наша сексуальная жизнь не приносила удовольствия, и что я не хотела его со времен проекта «Андерсона». Он сказал, что был слаб и возбужден, а она была очень сексуальной, обещала сделать ему минет и сосать очень хорошо. Только рот – не единственное место, куда он засунул свой член.

– Не приносила удовольствия?

– Это уже другой вопрос.

– Это просто углубленность в уже заданный вопрос, – сказал я, пренебрежительно махнув рукой.

– Я уставала и была занята, думала, что он все понимает. Он говорил, что понимает, – в гневе она поджала губы, что означало первую трещину в возведенной ею стене, со времен разговора на кухне. – Я ответила на твой вопрос? Думаешь, его можно теперь оправдать, потому что я не соответствовала его требованиям о сексе два раза в неделю?

– Вовсе нет.

– Хорошо, потому что наша сексуальная жизнь потерпела фиаско, но это произошло не пару месяцев назад, как он думает. Это случилось задолго до чертового проекта «Андерсона» и даже не из-за усталости в течение нескольких довольно паршивых месяцев. Для меня все было разрушено еще пару лет назад, когда мы стали жить вместе, и он прекратил прикладывать какие-либо усилия, не считая секса в миссионерской позе и редкого минета в гостиной. Для него все закончилось, когда я прекратила щекотать его яйца поздними вечерами, но все пошло к чертовой матери намного раньше. Так что, это я должна была трахнуться с каким-то незнакомцем в переулке.

Я наблюдал, как она маленькими шажками пытается вернуть самообладание. Как ее грудь поднимается и опускается от ярости, боли и несправедливости. Она схватила бутылку вина из ведерка со льдом, налила себе полный бокал и моментально осушила его.

– Чувствуешь себя лучше?

– От чего? – отрезала она. – От принятия того, что мой парень хотел заняться сексом в другом месте, хотя был скучным и слишком консервативным в постели со мной?

– Отпуская боль. Чувствуешь себя лучше от этого?

– Не знаю, – вздохнула она. – Это ново для меня. Я не отпускаю, а просто пытаюсь смириться с этим дерьмом. Я даже не знаю, зачем говорю об этом.

– Попытайся отпустить, это поможет.

– Сказал тот, кто вообще не говорит о себе.

– Я отпускаю, – ответил я. – Только предпочитаю скорее физический способ выхода из эмоционального дискомфорта – в тренажерном зале или в спальне.

– В спальне? – улыбнулась она.

– Предпочтением для меня всегда есть и будет секс, хотя, должен сказать, в последнее время все больше использую тренажерный зал.

– Слышала об этом. Каждый обеденный перерыв ты ходишь в тренажерный зал, вниз по улице.

– Люди говорят об этом, да? – знакомое чувство ярости проснулось. Сплетни.

– Не такой уж это и секрет. Ты выглядишь, словно бронзовая скульптура.

Я заставил себя успокоиться и отбросил раздражение подальше.

– Итак, каков твой вопрос, Лидия Марш? Что ты хочешь знать о Джеймсе Кларке, техническом директоре? – откинувшись на спинку стула, я выдавил из себя небольшую улыбку, чтобы разрядить напряженную обстановку.

– Ты всегда был таким? Я имею в виду, скрытным.

Я улыбнулся такому относительно простому вопросу. Может быть, я смогу выйти невредимым после всех этих раундов игры «истина или правда».

– Нет, с Рэйчел я не был скрытным. Она видела все мои стороны.

– Ты скучаешь по близости?

– Это уже другой вопрос.

– Это просто углубленность в уже заданный вопрос, – улыбнулась она.

– Дай кому-то достаточно веревок и, в конечном итоге, они повесят тебя на них. Либо намеренно, либо нет, результат будет тем же. И нет, я не скучаю по близости.

– Так что теперь? У тебя больше никогда не будет отношений? Никогда не позволишь кому-то узнать тебя?

– Не в общепринятом смысле. Я слишком сильно дорожу своим здравомыслием.

– Думаю, я должна перенять твою философию, – сказала она, поднимая бокал. – За нас. Одиноких и здравомыслящих.

– За нас, Лидия Марш. Неразговорчивых, скрытных и гордых.

– Это должно стать нашим новым слоганом. Одинокие и здравомыслящие, скрытные и гордые.

– Я напечатаю его и повешу в рамочке в своей гостиной.

– Я напечатаю его и повешу в рамочке, когда у меня появится гостиная, – грустно улыбнулась она. – Мне действительно нужно собраться с мыслями и двигаться дальше.

– Где ты живешь?

– На диване подруги. Не самом большом. Мне нужно найти жилье с соседом или что-то вроде того, но от одной только мысли о куче вопросов и прочей суматохи при поиске подходящих соседей, мне хочется умереть. Мне нужно взять себя в руки.

– Учитывая обстоятельства, ты должна позволить себе дать слабину.

– Немного слабины не поможет мне найти жилье.

Идея возникла в мгновение ока. Может быть, она уже давно была в моей голове, скрываясь в подсознании. Нет, Джеймс, нет. Ты не можешь этого сделать, никакого гребаного шанса. Во рту пересохло, а горло сдавило, не позволяя выскользнуть желаемым словам.

– Уверен, ты что-то придумаешь.

– Очень на это надеюсь, – сказала она. – Думаю, я уже поднадоела парню Стэф. Я слышала, как она говорила ему заткнуться, и оттолкнула как-то ночью. Бумажные стены.

– Это дерьмово.

– Они просто должны не переживать насчет этого. Я уже большая девочка и могу справиться со стонами за стеной.

Мне так хотелось задать ей больше вопросов, залезть ей под кожу, чтобы найти ее больное место, но разговор был закончен. Она уже вернулась на землю, прекратив рассказывать о своих кошмарах. Я пытался убедить себя, что это к лучшему, но вспышка в ее глазах поставила на этом крест.

Она заставила меня говорить, пробралась в мою личную жизнь, как голодный червь. Только за это она заслуживает хорошей порки. Ее дерзкая попка так изумительно ощущалась бы под моей ладонью.

Лидия посмотрела на часы. Игра окончена.

– Нам пора спать. Завтра рано вставать.

– Да, пора.

Я попросил счет и записал его на свой номер. В тишине мы медленно направились к нашим номерам. Она сунула ключ-карту в замок и снова повернулась ко мне. Такая холодная, профессиональная Лидия.

– Спасибо, Джеймс, я прекрасно провела вечер.

– Благодарю за хорошо выполненную работу, – она улыбнулась мне, и открыла дверь своего номера, а я как будто снова оказался в кустах, ощущая осенние листья под ногами. – Лидия, подожди, – она повернулась, ее глаза были полны вопросов, и в их глубине я увидел слабый оттенок напряжения. Я мог почти попробовать на вкус то, что творилось в ее голове, даже если она сама не догадывалась об этом. Я сделал шаг к ней, заставляя ее поднять голову, чтобы встретиться глазами, приближаясь так близко, что мог чувствовать тепло ее тела через свой костюм. – У меня есть подруга, которая ищет соседку. Никаких фальшивых улыбок или интервью, просто комната, если тебя интересует.

Я увидел, как она выдохнула и как поднялись уголки ее губ, после чего она провела пальцами по волосам.

– Интересует. Спасибо.

– Ты даже не хочешь узнать, где она живет?

– Где она живет?

– Камден. (Примеч. один из районов (боро) Лондона, Великобритания).

– Мне подходит. Как ее зовут?

– Ребекка, – я смущенно посмотрел на нее, мое самообладание пошатнулось. – Спокойной ночи, Лидия.

Закрыв за собой дверь номера, я запустил пальцы в свои волосы. Господи. Что за херня? Мой мозг искал хоть какие-нибудь отговорки или причины, по которым это не должно было случиться, но все было бессмысленно.

Я уже знал, что не воспользуюсь ими.

Глава 5

Лидия

Стэф застыла на месте, пока я собирала свои вещи в ее квартире.

– Ты не должна уезжать, по крайней мере, пока не найдешь приличного жилья.

– Спасибо.

– Ты ведь даже никогда не видела эту женщину, что если она какая-нибудь психопатка?

– Если она окажется психопаткой, я мгновенно вернусь на твой диван.

Она закатила глаза.

– Ага, если останешься в живых.

– Я уверена, Джеймс не предложил бы мне переехать, будь она чокнутой.

– Ага, ну, ты и его не особо-то знаешь. Может быть, для всех он и есть чокнутый. Знаешь, что говорили о Тэде Банди? Очаровательный, умный, привлекательный… Я уверена, что он тоже чертовски хорошо выглядел в костюме. (Примеч. Тэд Банди – американский серийный убийца, насильник, похититель людей и некрофил, действовавший в 1970-е годы).

–Тэд Банди не был главным техническим директором компании, в которой я работаю.

– Ну и что? Психи любят скрываться, будучи у всех на виду… Ты только посмотри, насколько он скрытен. Думаю, у него есть свои скелеты в шкафу. Может быть, он хранит головы женщин в своем холодильнике?

– Я тоже скрытная, но не держу женские головы в своем холодильнике.

– Просто береги себя, ладно?

– Только этим и занимаюсь.

Стэф крепко обняла меня, и мне вдруг не захотелось ее отпускать. Вот оно, моя новая жизнь действительно начинается. С чемоданом в руке, я отправляюсь в неизвестность, к таинственной Ребекке. Пункт назначения – Камден. Я расспрашивала Джеймса о ней, но, как обычно, он рассказал очень мало. Ребекка Хэйфилд. Совсем скоро ей будет тридцать и она довольно колоритная. Хорошая и серьезная, по-видимому, немного эксцентричная и достаточно умная, чтобы руководить бизнесом. Такая характеристика была довольно-таки неплохой. Я вспомнила свой сумасшедший энтузиазм после услышанного, и даже не потрудилась расспросить больше, уже пожимая его руку. От воспоминаний мои щеки покраснели, и я снова боролась с желанием ударить себя по лицу за такую глупость. На секунду я даже подумала, что он собирался поцеловать меня, когда подошел так близко в коридоре отеля. Конечно же, он не сделал этого. Идея была абсурдной, но именно в тот крошечный момент, когда наши тела почти соприкоснулись, дыхание замерло в моей груди. Слишком много вина, слишком много разговоров о сексе, чертовски неплохо в комплекте с таким мужчиной. Еще более абсурдным было осознание того, что в ту секунду, думаю, я хотела его. Никогда не думала, что могу так безумно захотеть кого-то, чтобы сходить с ума от нелепого желания трахаться с горячим незнакомцем в каком-нибудь гостиничном номере. Прошло всего несколько недель, черт побери. Недель. Не месяцев. Определенно, недостаточно долго, чтобы начать рассматривать возможность секса на одну ночь.

Я бы поговорила со Стэф об этом, чтобы такое нехарактерное для меня отчаяние покинуло мое тело. Она бы рассмеялась и показала мне большой палец, заявив, что случайный горячий трах будет чудесен в моем положении. Возможно, так и есть, но определенно не с Джеймсом Кларком. Я бы смогла попытаться избежать эмоциональности, но что насчет общей работы? Никогда, черт возьми. Отношения на работе влекут за собой проблемы, и я имею в виду, огромные НЕПРИЯТНОСТИ. Он просто сексуальный, вот и все. А я просто вошла в ряды всех тех женщин из Trial Run, поклоняющихся этому идеальному мужчине. Ничего страшного. Ты идиотка, Лидия Марш, раз влюбилась в Джеймса Кларка, как глупая школьница. Тем не менее, это хотя бы отгоняло любые мысли о Стюарте, что, безусловно, было огромным плюсом. Только этот факт должен был помочь мне пройти через всю эмоциональную пустоту, не добавляя еще больше шрамов в мою коллекцию.

На станции «Истон» я перешла на другую ветку и вскоре уже подъезжала к Камден-Таун. Нервы были на пределе, и осознание того, что я собиралась переехать к незнакомке, эхом отдавалось в моем животе. Сделав несколько глубоких вдохов, я вышла в морозный солнечный день и почувствовала на себе пристальный взгляд Джеймса. Он стоял на тротуаре, как всегда идеальный в своем черном двубортном пальто, будто сшитом специально для него. Я могла бы предположить, что он только что вышел из офиса, если бы не темные джинсы, завершающие его образ. Узкие, облегающие, будто вторая кожа, и демонстрирующие его восхитительные икроножные мышцы. Улыбаясь, я подошла к нему.

– Привет. Спасибо, что встретил меня.

– Позволь мне забрать его, – Джеймс поднял мой чемодан, как будто он совсем ничего не весит. Я последовала за ним, стараясь поспевать за его быстрым темпом, когда он пересек улицу с магазинами и направился в сторону канала. Он остановился возле тату-салона с огромными окнами, потянул меня в углубление в стене и указал на яркую фиолетовую дверь.

– Ребекка живет здесь. На самом деле все намного лучше, чем выглядит.

– Все прекрасно, – сказала я, прижимаясь к нему ближе, когда толпа туристов чуть не столкнула меня с пути.

– Уверена, что хочешь этого?

– Почему нет?

Он избегал моего взгляда.

– Я знаю Ребекку довольно давно. Она смешная, преданная, и знает, когда нужно сдержаться, но также она…

– Колоритная, я поняла, – улыбнулась я, – я могу справиться с колоритом.

– Она очень колоритная, и большинство из этих цветов могут быть оттенками черного… – Джеймс наклонился ко мне и его губы оказались прямо возле моего уха. Его дыхание щекотало кожу, и не только там, где он прикасался ко мне, – …или оттенки серого. Ты увидишь, что я имею в виду, просто не руби с плеча. Она действительно хорошая.

– Оттенки серого?

Он сверкнул своей идеальной улыбкой, а затем нажал на кнопку звонка.

– Поднимайтесь, – прозвучал голос из интеркома. После этого послышался щелчок замка, и Джеймс открыл дверь, приглашая меня внутрь. Узкий холл привел к такой же узкой лестнице, где наверху виднелась красная массивная дверь. Она распахнулась прежде, чем мы успели даже шагнуть на ступеньки, и из нее вышла та самая женщина, Ребекка, чтобы поприветствовать нас. Колоритная – было преуменьшением.

– Ну, привет… – промурлыкала она. Ее голос был соблазнительно хриплым, почти роскошным. Пока я поднималась по лестнице, мой взгляд блуждал по всему ее телу, от ног до головы. На ней были ботфорты из телячьей кожи… черные леггинсы с разрезами… и облегающая черная футболка со странным красным принтом… «Плохие девочки делают это лучше». На шее такое огромное количество подвесок, что не сосчитать… бисер, блестки, шипы… а потом я перевела взгляд на ее лицо… красивое, в форме полумесяца, с большими темными глазами, обрамленными слишком длинными ресницами. Ее губы были накрашены темно-бордовой помадой, глаза подведены черным… и пирсинг – на губе, на носу и в брови. Брови скорее не натуральные, у них идеальная, по-злодейски изогнутая форма, смягченная завитками ее черных волос, спадающих на лоб. Когда я, наконец, поднялась наверх, она протянула руку. Красные ногти, много колец и татуировки… просто взрыв цвета, и насколько я могла видеть… звезды, птицы, цветы, все вместе. – Я Бекс, рада встрече.

– Лидия, – улыбнулась я. Она быстро обняла меня и поцеловала в обе щеки, не касаясь губами, а после поприветствовала Джеймса, который стоял за мной.

– Рада видеть тебя, занимающимся физическим трудом. Тебе следует использовать эти мышцы для чего-то полезного.

– Следи за языком, – сказал он. – Ты заставляла меня использовать их много раз.

Она повернулась ко мне.

– Джеймс уже перевозил всю мою мебель раз пять.

– Семь, – возразил он.

– Что сказать? Я люблю разнообразие.

Она пригласила нас внутрь, и я увидела компактную, но идеальную гостиную свободной планировки. Место безупречное, но немного эксцентричное: резкие линии, черная мебель и красные стены. Она проделала прекрасную работу, создавая дизайн этой квартиры. Все сочеталось: от блестящей красной кухонной мебели до картин на стенах. Это место было воздушным и легким, но с определенной схожестью с будуаром. Мне понравилось, и с облегчением я поняла, что смогу ужиться в этом пространстве, даже полюбить его. Джеймс расположился в гостиной, пока Ребекка проводила для меня экскурсию по апартаментам, завершив ее моей комнатой. Она отличалась от остальной части квартиры: абсолютно нейтральная, со сливочного цвета ковром и соответствующими ему стенами цвета магнолии. Двуспальная кровать из кованого железа выглядела прекрасно в сочетании с лиловым постельным бельем и мебелью из светлого дерева. В комнате был шкаф для одежды, комод, небольшой письменный стол и книжная полка. Идеально. Я не могла перестать улыбаться, в основном, от облегчения.

– Нравится? – спросила Ребекка, укладывая подушки на моей кровати.

– Очень, спасибо!

– Постельное белье чистое, но если ты хочешь использовать свое, нет проблем. Это твоя комната, делай с ней все, что хочешь.

– Все идеально, спасибо.

Джеймс занес мой чемодан, положив его на пол возле шкафа, и осмотрел комнату, будто никогда не видел ее раньше. Вот тогда я и ощутила слабый запах свежей краски.

Он улыбнулся Ребекке.

– Я все сделал, мне пора идти.

Она приподняла бровь.

– Не останешься на чашку чая?

– У меня загруженный день.

Бекс показала ему язык.

– Тогда вали, уверена, что у нас все будет прекрасно и без тебя.

– Не сомневаюсь, – сказал он.

Я последовала за ним вниз к входной двери, отставая из-за его быстрых шагов.

– Спасибо, Джеймс, за все.

– Пожалуйста.

Я наблюдала за ним, пока он не скрылся из виду. Он даже не оглянулся. Прежде чем вернуться наверх, я глубоко вздохнула, убедившись, что для встречи с новой соседкой моя улыбка на месте. Ребекка уже поставила чайник. Он был алого цвета, как и все остальное на кухне.

– Чай или кофе? – спросила она, подняв обе банки.

– Кофе, пожалуйста, черный, два сахара.

– Не обращай внимания на Джеймса, он всегда исчезает.

– Я так и поняла.

– Он хороший, правда, не обращай внимания на то, во что он заставил тебя поверить, – улыбнулась она, протягивая мне кружку.

Бекс уселась на диван, а я решила еще раз осмотреть комнату. Коллаж из фото говорил о том, что она выступала на каком-то мероприятии, вся в блестках и перьях, и при всем этом выглядела удивительно.

– Я участвую в бурлеске, – сказала она, проследив за моим взглядом, – хотя и не так часто теперь. Слишком много всего происходит.

– Ты выглядишь великолепно!

– Удивительно, что могут сделать с тобой немного блеска и блесток.

Я вгляделась пристальнее в фотографии на стене, хотя их можно назвать скорее картинами, и увидела надпись «РХ» в уголках картин.

– Твои?

– Конечно. Я редко рисую, но это случается.

– Они удивительные, – я застыла, любуясь одной из картин, на которой была изображена женщина в корсете, постукивающая хлыстом по бедру – суровая, стильная и чертовски сексуальная. Я улыбнулась, вспоминая слова Джеймса об оттенках серого. – То есть, писать картины твое не основное занятие?

– Вроде того, – улыбнулась она, – я работаю внизу.

– Ты татуировщик? – я подошла к другой картине. Она была меньше, но более сложной. Какое-то мифическое животное, написанное крупными и резкими мазками, с головой дракона, переходящей в тело льва. Это была странная картина, темная и жесткая, но невероятно красивая. Я не могла отвести от ее глаз.

– Химера, – объяснила Ребекка, – одно тело, два зверя. Ее мне заказали в качестве дизайна тату.

– Очень красиво. Тату на спине?

– На груди, хотя хвост пересекает ребра и доходит до позвоночника.

Я попыталась представить человека, которому бы подошла подобная татуировка, кому-то вроде Ребекки, кому-то такому же необычному. Я присела рядом с ней.

– Мне нравится, как ты здесь все обустроила, очень круто.

– Правда? – удивленно спросила она.

– Честно, потрясающе сделано, очень стильно.

– Хозяйка дает мне волю, поэтому если у тебя появятся какие-то супер крутые идеи в плане интерьера, дай мне знать.

– Тебе определенно повезло с хозяйкой.