Текст книги "Оборотни особого назначения (СИ)"
Автор книги: Джейд Дэвлин
Соавторы: Мстислава Чёрная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
– Взял, – рыкнул охранник, ткнув ботинком в труп и похлопав по кнуту на поясе.
Я?! А ведь для конспирации придётся.
Бросать дохляков на дороге нельзя – твари сельвы быстро сбегутся на запах падали, а потом стошлюзово пойдут по следу каравана. Оставлять тело – всё равно что табличку повесить “здесь прошла жратва”. Поэтому придётся тащить. Впрочем, я быстро спихнул неприятную обязанность на оставшихся соседей, едва надсмотрщик отошёл.
И принялся снова наблюдать за девицей. Идёт себе, наверх заинтересованно поглядывает. Шагает бодро, а вид голодный. Задачка... Где-то впереди заорали. Следующий раз заорали, наоборот, сзади. Я почти не обращал внимания, полностью отдавшись наблюдению за чудной бабой. Ну... если не считать того, что ни один дикарь не пытался ущипнуть ее за довольно аппетитную задницу – баба как баба. Довольно чумазая, кстати, но грязь не придонная, такие вещи я уже секу на раз.
Да, непорядок у меня с башкой. Или все же не у меня?! Я уже несколько раз принюхивался, перестраивая носоглотку незаметно от спутников – но нет... ничем знакомым не тянет. Клановой ямой воняет, кухней их, кучей мужиков – словно девка с ними со всеми по очереди пообжималась. Вообще ничего не понятно, судя по прибитому виду дикарей – это не они ее, а она их всех поимела неестественным образом. Пустотника мне в дюзу, любопытство ж теперь зажрет!
– Стоп, караван! – пришла команда где-то минут через сорок.
Стоп так стоп. Командир конвоя быстро пробежал от начала колонны до конца, на ходу отдавая распоряжения. Один из охранников тотчас подскочил к нашей сворке и велел идти вперёд. Ну, кажется, понял, почему остановка.
Проходя мимо девицы, я ещё раз попытался принюхаться с более близкого расстояния, но ничего понять не успел. Обидно, но придётся признать очевидное: чтобы разобраться, надо в нее прям носом ткнуться.
Командир остановил караван не просто так. У самой дороги раскинуло гибкие ветви моё любимое дерево – жор-людоед. Оно, когда мясом нажрётся, такие плоды отращивает, что закачаешься и вместе с пальцами сгрызёшь. Если во время сбора на удобрения не слопатят, конечно. Хе-хе. Но тут есть один ма-аленький секрет...
Я присмотрелся к кроне. Половина шишек зелёные и откровенно мелкие, не поспеют. Видать, давно по дороге никто не ходил, а тварюшки дереву попадаются не так уж и часто. Годным я признал только один плод. Но какой! Нежно розовый, почти с мою голову размером. К ночи плод нальётся приятной краснотой. Ты мой, ужин, вкуснота какая. Я аж облизнулся. Главное, жор-плод конкретно подстегивает регенерацию, облегчает оборот, дает скорость, силу и... да, оборотного зверя тоже можно подрастить. Крупный медоед всегда лучше мелкого медоеда.
Не дойдя до дерева десяток шагов, мы покидали трупы в общую кучу, отступили.
– Куда? – ухмыльнулся один из охранников, ловя ближайшую пятерку за цепь. Ох ты ж, клановые, и две бабы среди них. – А ну стоять! Мертвяков кто за вас грузить будет? Ща решим... – козел явно наслаждался страхом пленников, которые упирались и не хотели даже близко подходить к страшному дереву. Девки уже ревели, парней трясло... а у меня аж зубы зачесались порвать издевающегося урода. – Раз-два-три-четыре-пять, селва очень хочет жрать..., – начал считать будущий мертвец. Я не я буду. а до цели этот садюга живым не дойдет...
И считалка его мне не понравилась. Во-первых, текстовка откровенно скучная. Во-вторых, закончилась считалка на нашей связке, а это уже весомый аргумент. Я покосился на соседей. В принципе, не жалко, но мы ведь на одной цепи. Вляпается один – дерево с радостью и аппетитом переварит всех.
Значит, жить будут. Да и не хочу я с новенькими оказаться, этих уже научил правилам общения со мной. Всё с начала? Нет, нафик-нафик.
Я взглядом заставил соседей уступить мне первенство. Да они сами рады были. Я подобрал первый труп и прицельно швырнул. Едва тело коснулось веток, гибкие прутья в мгновение ока оплели добычу, подтянули к толстенному, метров шесть в диаметре, стволу. Одна из чешуек приоткрылась, будто пасть, и заглотнула пищу. На стволе образовалось характерное вздутие в форме трупа. Я швырнул следующее тело. Утешу себя тем, что работаю не просто так, а за будущую вкусняху.
Дело пошло на лад, оставалось всего два тела. И охранники чуть расслабились. Ой, зря. Зря-а...
Все знают про ветви жор-дерева, а вот про то, что молодые побеги у корней тоже опасны, знают только те, кто по сельве часто шарахается. Как я. Заметив характерное вздутие, я подцепил очередной труп, чуть сместился, будто примеряясь, быстро оглянулся. Никто не смотрит... И подарил садисту– кандидату на удобрение свою фирменную улыбочку – медоедский оскал на человеческом лице. И быстро убрал. Зрители видели лишь, как охранник вдруг неуклюже шарахнулся, наступил на едва заметное вздутие у обочины, как выстрелил из-под земли гибкий, раскручивающийся из спирали побег, как захлестнул охранника поперёк тела.
Урод продохнуть не мог от ужаса, а тут словно у него вдруг кляп изо рта вынули, заорал, но в дело уже вступили ветви, дотащили добычу до корней. Приподнялась чешуйка. Ам.
Щель сомкнулась. Охранник продолжал орать, впрочем, долго это не продлилось – воздух кончился.
Я выждал, когда уляжется суета и паника, потом спокойно отдал дереву последний труп и прищурился на второго охранника. Нет, ничего не заподозрил, но в штаны едва не наложил. Оно и к лучшему, к лучшему... пусть боится.
На ночёвку было приказано остановиться на давно вырубленной под это дело поляне неподалёку от жор-дерева. Караван мог пройти дальше, но решение грамотное: дерево по сути хищник, и другие хищники поблизости не селятся, рано или поздно попадают на зуб дереву. То есть на ветку? Короче, жрёт оно их. И лучше спать поблизости от корней людоеда, чем остановиться неподалёку от логова той же скорпы. Меня передёрнуло от одного воспоминания.
Дерево, по крайней мере, не имеет привычки подкрадываться к спящим и прыгать на них, разбрызгивая яд.
Кормежка в рабском караване была, прямо скажем, не фонтан. Выдали каждому по два сухаря и плошке воды, да и то, стоило охране отойти, и более сильные дикари тут же начали отбирать еду у клановых. Я не вмешивался – только своих одернул, ибо нехрен крысятничать. А наводить порядок в остальных сцепках – ищите другого дурака. Мне выспаться надо, ночью еще дело есть.
Но прежде, чем задремать, я несколько минут понаблюдал за расположившейся совсем недалеко от меня связкой дикарей и клановой девчонки. Хм... хм... отобрать у нее сухари не попытался ни один из мужиков, больше того, белобрысый молодой дикарь так рявкнул на сунувшегося было наглеца из другой связки, что тот кубарем отлетел подальше.
Ох не простая девка... но в чем-то я ее понимаю. Два сухаря, сто пустотников им в корму, два сухаря! После целого дня пути! Я бы и сам сейчас паука зажевал и не поморщился. Жаль, паутинники остались далеко позади. Они возле жор-дерева свои сети не плетут, умные твари. Кстати, мне показалось, или возле дерева девчонка как-то подозрительно принюхивалась и смотрела на плоды? Да ну... откуда клановой вообще знать о таком деликатесе? А тем более о том, что шишки созревают через пять-шесть часов после кормления? Я и сам узнал случайно, причем своими открытиями ни с кем не делился.
Постепенно караван затих. Вымотавшиеся за день рабы неровными кучками устраивались спать прямо на дороге – благо, в сельве не бывает холодов. А охранный контур от мелкой ядовитой твари старший каравана сам навел – я видел, как он разматывает слабо светящуюся ворсистую веревку вокруг стоянки. Значит, можно спать – эта штука почище электронного инсектицида действует, ни одной ядовитой сколопендры в опавших листьях уже через пару минут не останется. Внутри контура, естественно... а жаль. Рррр! Я бы и сколопендру сейчас зажрал. Ненавижу спать на голодный желудок.
Была уже середина ночи, когда я осторожно приподнял голову и прислушался. Угу. Дрыхнут. Бормочут во сне, стонут, сопят, почесываются... слона можно провести мимо – не заметят. Дежурный охранник бдит у костра чуть в стороне от основной массы спящих, но и он мне не помеха. Главное, оборачиваться, лежа на спине, чтобы белой шерстью не светить. А металлический наручник со звериной лапы соскальзывает без звука – проверял уже при частичной трансформации. Теперь ползком, ползком...
Ухха! Свобода! Охота! Жратва! И спелый плод жор-дерева на десерт!
Через час я возвращался к стоянке каравана сытый и благодушный. Два гнезда ядовитых медузинов, один хищный заяц и какая-то незнакомая ящерица, оказавшаяся весьма недурной на вкус, а, главное, достаточно большой, привели меня в хорошее настроение. В целом, так жить можно. Дневную голодовку при ночной охоте я вполне перетерплю. Тем более, что у меня в зубах потрескивал спелой корочкой жор-плод.
Переборщил я с ящерицей, вот и решил десерт зажевать немного позже, в кустах неподалеку от каравана. Успею еще на свое место прокрасться.
Я прилег мохнатым пузом на траву, сладострастно почесал лапой загривок и принюхался к ночной сельве. Опасностью не пахнет. Спать не хочется – мне для отдыха надо не так много времени, как людям. Чем бы заняться... о!
Тихо прокрасться внутрь антисколопендрового контура было раз плюнуть, два раза пометить. Но я направился не к своей сцепке, а потихоньку пополз туда, где спала странная девчонка. Сейчас я ее... понюхаю как следует и пойму, что же меня в ней так беспокоит!
Мне почудилось, что девочка завошкалась. Не спит, что ли? Нет, лежит тихо, дыхание ровное. Я пополз ближе.
Чёрная дыра!
Нет, это реально так и выглядело, будто мне навстречу прилетела чёрная дыра, с размаху вмазала по лбу, да так, что я кувырком назад полетел, в кусты. Встал, встряхнулся. Башкой помотал. Что это нахрен было?! Посмотрел в сторону девицы. Как лежала, так и лежит. Ничё не понял.
– Эй? Кто дурит?!
Охрана, чтоб её. Пришлось спешно отползать. Благо хоть на пузе, белую шерсть, повалявшись в грязи, я сделал серой. Вернувшись в связку, вставил лапу, тихо перекинулся обратно в человека.
И только тут до меня дошло, что жор-плод я потерял. Да твою же дюзу через колено!!! Ну точно, чёрная дыра.
Дежурный завершил обход. Клановая, похоже, проснулась. То есть точно проснулась, она села. А вот почему? Раньше не спала или его услышала? Твою же, как бы разобраться? Ко мне она села спиной, сгорбилась. Наверное, она просто в колени носом уткнулась. Но почему мне чудится торопливое чавканье?! Неужели...
А если, на секунду только в качестве предположения допустим, это девица меня оприходовала. То чем? Как? Да нет, невозможно. Дотянуться она могла только рукой, а там ладошка крошечная.
Наверное, всё же клинит меня. И сразу та девка из кладовки Древорубов вспомнилась. Как она меня... Вах! Ощущения, кажется, похожие... или нет? Ведь не пахнет эта! Не пахнет, глушака ей в дюзу!
А плод мой она сожрала. Зуб даю – сожрала! А я ваще ниче не понял настолько, что даже не злюсь.
Глава 20
Точка:
Я уже и что думать-то не знаю. Рвет меня на части. С одной стороны – ребята. С каждым шагом все дальше, все страшнее за них. Я изо всех сил верю, что вернусь, а они дождутся, но все равно... все равно. Тоскливую пустоту в солнечном сплетении не прогнать усилием воли.
А с другой... охренеть, как интересно же! Это реально целый новый мир! Раньше, шляясь по закоулкам Улья, я этого не осознавала. И если в человеческом теле в здешних джунглях было неуютно, но в целом терпимо, то в звериной шкуре... эх... нельзя палиться, а то я бы уже попробовала.
Почему нельзя? Потому что сама я по канатке в улей вернуться не смогу. Я присмотрелась – там целая команда это дело обслуживает, всех не перебить, а если перебить – кто работать будет? То-то... пешком по лесу я бы может и дошла. Если бы знала дорогу. Туман не давал рассмотреть из клетки – что там внизу, но я так думаю – не просто народ по веревочке над пропастью летает. Может, там горы, болота или провалы в земле. Короче, разведать можно, но для этого нужно время. Много времени. А мне надо возвращаться вот просто бегом.
Логичнее и быстрее дойти с караваном туда, где охрана сдаст товар, сбежать у покупателей и тихо прокрасться обратно на хвосте у тех, кто будет возвращаться домой после торговли. Чтобы они все – и караванщики, и клановые, – были уверены, что продали меня с концами, деньги получили и избавились от проблемы раз и навсегда. Это конкретно развяжет мне лапы!
Тем более, что в караване я вполне освоилась. Соцепочники мои воспитались на редкость качественно, а еще они очень оценили, что я ловко ловлю изредка пролетающих мимо паучков, не давая им упасть на голову мужикам. Что бывает с укушенными – все видели.
То, что я их еще и лопаю, впечатлило парней даже сильнее, но свое мнение они уже научились держать при себе. Прямо умные мальчики.
Беспокоил меня только один мужик, и то не из моей связки. Так и буравил меня глазами, паразит, у меня аж между лопатками чесалось. Какого коромысла он на меня таращился – хрен его знает, но мешал мне просто... ух как мешал. Половину пауков из-за него упустила – пришлось просто молниеносно отбивать летящую вкусняшку, как пас в волейболе. И делать вид, что “а я тут ни при чем, совсем я ни при чем...”
Я когда голодная – злая ужасно. И сплю плохо. Да и вообще... короче, я спросонок сначала сковородкой шарахнула, а потом только окончательно продрала глаза. И чего это было?
По ощущениям, остатку запаха и следам – какой-то зверь полз. То ли сожрать, то ли стырить чего... хотя что тут тырить? В любом случае, правильно я его встретила, неизвестные звери ночью в джунглях – ну их нафиг.
Я улеглась было обратно, но тут же подскочила. А чем тут так вкусно... пахнет?! Яблочко... мясистое такое, с чешуйками.
Черт, я его проглотила раньше, чем успела подумать, как нехорошо жрать в лесу незнакомые яблочки. Ну, желудок заорал, и мозг просто звуковой волной снесло... ням! А еще нету? А откуда оно взялось? От неизвестного зверя при ударе отвалилось? А еще у него есть? Блин... как бы поймать... м? Приманить? Вот досада, я его даже толком не разглядела. Только унюхала. Так, на обратном пути устрою засаду. Решено.
Но обратного пути ждать не пришлось, потому что унюхала я добычу уже на следующую ночь. Неизвестная вкусняшка шебуршал в кустах, шлялся вокруг стоянки, как у себя дома, что-то копал... и не показывался на глаза, паразит!
Я уже и так приманку изображала, и сяк. И соцепников своих едва не волоком к краю охранного контура спать подтащила, не взирая на тихое отчаянное сопротивление. И сама укладывалась в соблазнительную позу жареной курицы. Нет, не клюнул. У-у-у-у!
Думала, на следующую ночь еще чего-то замутить, например, все же решиться на оборот и пошарить в кустах самой. Но увы. К полудню мы пришли... эм. В метро.
Это реально больше всего было похоже на станцию метро посреди джунглей. Ну с поправкой на заброшенность и покоцанность, хотя стеклянные двери как ни в чем не бывало разъехались сами, стоило каравану приблизиться ко входу. Ёжики на ножиках, там даже эскалатор есть, рабочий – мне отсюда видно!
Дикарей и клановых в стеклянные двери и особенно на эскалатор пришлось загонять палками – народ выл и упирался, словно их на движущейся лестнице обещали отвезти прямиком в котел к чертям. Я незаметно оглядывалась в суете и обратила внимание, что не паникует только та связка, к которой прикручен мой персональный гляделкин – он всю дорогу глаз с меня так и не сводил, гад.
А теперь его связка не истерила, не упиралась, а довольно бодро перебирала копытами, хотя и энтузиазма не демонстрировала. Прямо как... мои. Хм.
Своим-то я быстрым шепотом, подкрепленным фирменной улыбочкой, рассказала правила поведения на эскалаторе. Не скакать, на ступеньки не садиться, держаться за перила, драные тряпки подтянуть, чтобы в ступеньках не застряли. Называется – почувствуйте себя воспеткой в младшей группе на экскурсии.
Я с любопытством оглядывалась, отмечая все больше сходства с родным Питерским метрополитеном. Это хорошо, значит, дорогу назад гарантированно найду. Но неужели мы сейчас спустимся и... что? Подождем поезд?
Эскалатор привёз перепуганную толпу рабов и мрачновато-настороженных охранников на самую обычную платформу, даже кафель на стенах, зеленый с бежевыми прожилками, выглядел... обычно. Для прежнего мира обычно.
А вот рельсов я не увидела ни справа, ни слева. Справа вообще стена была, а слева тянулся непонятный явно металлический жёлоб, будто огромную медную трубу вдоль разрезали и бросили, она успела позеленеть и покрыться шершавой патиной. Хм...
Командир нашего каравана прошёл вдоль платформы, пересчитал нас по головам, отдельно посчитал охранников. Судя по его хмурой физиономии, дебет с кредитом не сошёлся, в смысле потери больше, чем он рассчитывал. Ну, мне до этого дела нет. То есть, жалко, конечно, тех, кому не повезло... но я уже достаточно узнала об этом мире, чтобы не обольщаться участью выживших.
Я снова переключилась на желоб. Что за штука? И спросить не у кого. Охранники сами косятся в темноту тоннеля с опаской и недоверием. И снова прежний вопрос – как возвращаться будут? А я?
Ответ пришёл через полчаса. Точнее, прикатился. Сначала раздался гул, потом грохот, напоминающий стук колёс. Из темного жерла туннеля вырвался ветер, хлестнул по лицу злыми холодными ладонями, дернул за волосы и осел чуть заметным привкусом ржавчины на губах. Появился “нос” этакой безглазой железной гусеницы, медленно проползшей по жёлобу и остановившейся, когда “морда” достигла дальнего конца платформы.
Это точно поезд? Нижняя часть гусеницы скрывалась в жёлобе и, судя по звукам, там что-то ворочалось. Колёса в форме шаров, распределённые вдоль всего днища? А, нафик. Потом вернусь, разберу пол и загляну... любопытно же. Но не срочно.
Отдельных вагонов, как я привыкла, не было, был то ли один вытянутый, то ли несколько незаметно состыкованных друг с другом. Двери плавно поднялись. Да-да, именно поднялись наверх, как крылышки у жука. Не зря ассоциация с многоножкой возникла.
– Заходим! Вперед! Шевелитесь, дохлые черви! – охранникам пришлось попотеть и пустить в ход кнуты, чтобы загнать частично впавшее в панику стадо в брюхо неведомого зверя. Некоторые особо упертые “связки” рабов надсмотрщики просто хватали за цепь и зашвыривали в вагон, не обращая внимания на синяки, ушибы и крики “груза”.
Я своих завела одними из первых, прям как образцовую группу детского садика, понадобился только один незаметный пинок под зад коленом впередиидущему рыжему, и все остальные дисциплинированно засеменили в дверной проем.
Поезд порадовал сиденьями, а вот окон к моему большому сожалению не было – увидеть, что снаружи, не удастся. Зато можно пощупать, понюхать и поковырять все, до чего дотянусь. Чтоб мне лопнуть, если внутри эта фигня не пластиковая!
Чёрт, ехать так не хочется. Может, дёру прям сейчас дать, а потом подкараулить возвращенцев у станции и сесть на хвост? Нет, нельзя. Надо, чтобы все были уверены в моей продаже и точно не ждали меня обратно.
Так что я потерплю... потерплю еще немного.
Я опустила голову и незаметно огляделась. Упс! Опять хмырь. Внимательно смотрит, изучающе, и прищур такой... хищный. Вот какого фигурантеля ему от меня надо, спрашивается? И почему его морда кажется мне смутно знакомой?
Оппа... знакомой?! Откуда? В клане видела? А почему тогда он среди дикарей? Та-ак... это мне не нравится. Ох, как не нравится!
Прямо не удержусь, продемонстрирую ему свою фирменную медоедскую улыбочку, и.... вот жеж блин горелый! Может, он этого и ждет?!
Я резко отвернулась и сердито шикнула на трясущегося соцепника. А ну тихо! Чапай думать будет.
Двери бесшумно опустились, сливаясь с ячеистыми серыми стенами в одно целое. Я машинально прислушалась – подсознательно ждала услышать привычное “Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Выход из дурдома»”.
Нет, не объявили. А жаль...
Загудело, пол под ногами завибрировал, я натянула цепь, удерживая диких паникеров на пластиковом диванчике. А то вон уже некоторые получили и за себя и за того парня с истерикой – кнутом не разбираясь по всей связке.
Гусеница пришла в движение. Поехали.
Я даже успела задремать под ритмичное постукивание то ли шаров, то ли других каких гусеничных ног. Бесцеремонно пристроилась на плече у рыжего, не обращая внимания на его диковатый взгляд и попытки тихо отодвинуться. Только поймала слегка когтистой лапой и вернула на место – ибо подушки должны сидеть смирно, не пищать и не ползать.
Внутренние часы, непонятным образом научившиеся точному ходу после попадания в звериную шкурку, отсчитывали минуты и часы, а шарики под полом все стучали и стучали. Их звук изменился только к исходу седьмого часа пути. Словно увязли в сиропе и стали двигаться медленнее. А потом гусеница издала дикое, пробирающее до костей шипение, и плавно начала сбрасывать скорость. Вот уже совсем почти остановилась и вдруг замигала цепочкой разноцветных огоньков точно по контуру дверей.
“Крылышки” поднялись.
– Пошли, пошли! Не спать, падаль! Пошли! – надсмотрщики бодрой рысцой пробежались вдоль состава, стимулируя двигательную активность товара. Люди повиновались неохотно – за несколько часов пути таинственное брюхо неведомой твари перестало казаться опасным, а вот что там... за дверью... рабы вполне обоснованно опасались.
Первое, что встретило нас снаружи – ослепительно яркий солнечный свет, дробящийся в бесчисленных гранях гигантского стеклянного купола, внутри которого мы оказались. А еще запахи... такие знакомые, родные и неожиданно – аппетитные.
Пахло резиной, нагретым пластиком, городской пылью, газонной травой... пахло городом. Теперь, с обострившимся нюхом оборотня, эти запахи стали четче и осязаемее, чем то, что видели глаза.
А еще пахло очень хорошо и качественно приготовленной едой ресторанного уровня.
И нас тут ждали. На возвышении в центре купола толпилось довольно много народу, там были накрыты столы, встречающие сидели, болтали, пили что-то разноцветное из высоких бокалов. Играла негромкая музыка.
Полное впечатление светского мероприятия, причем... мероприятия из моего мира. Нас на практику отправляли в дорогие рестораны, и я успела насмотреться на Питерский “Высший свет”, так вот эти от него ничем не отличались. Даже одеты были в почти привычную мне современную одежду, ну с незначительными незнакомыми деталями. А еще почти у каждого в руках был телефон или планшет.
Даже глаза захотелось протереть. Это мы на поезде в другое время приехали или куда?!
Диким контрастом перед этим подиумом современной жизни смотрелась платформа, где надсмотрщики сгоняли и строили рядами ободранных, грязных рабов.
Покупатели – а это, без сомнения, были именно они, – с ленивым или жадным, но одинаково липким интересом вглядывались в неровные цепи перепуганных людей, но спускаться к нам не торопились. Очень похоже, что главные действующие лица уже сидели за столом до нашего приезда, и “решали вопросы бизнеса” под хорошую закуску. А теперь они оживились, обсуждение перешло на новую стадию.
Там явно шел азартный торг, хотя никто не кричал, не размахивал руками и не хватал собеседника за грудки. Но искры летали будь здоров.
Я скоро отвлеклась от этого представления, и, стоя в одном ряду с другими рабами, задумалась, что делать дальше. Подождать, пока продадут? Узнать больше об этом, гораздо более привычном нам с ребятами мире? Или рвать когти как можно быстрее?
Вскользь мазнув глазами по соседям, я вдруг заметила, что давешний мужик, всю дорогу досаждавший мне своим пристальным вниманием, теперь буквально прожигает взглядом наших будущих хозяев. А еще он... принюхивается? И выражение морды лица у него при этом на редкость зверское. Ну, в смысле, каменная у него физиономия, застывшая, а вот глаза такой ненавистью горят, что аж мне страшно стало. Сущий маньяк.
Нет, я тоже против рабства, и с чистой совестью съем любого “хозяина”, как только предоставится такая возможность. Но тут прям не мужик, а этот... как его... футбольный клуб перед восстанием. Этот, как его... Спартак.
Примерно через полчаса, когда мы уже изжарились под этой стеклянной крышей, торговля на помосте, наконец, закончилась. И продавцы и покупатели чинно встали из-за стола и не торопясь спустились на платформу.
Я поежилась. Эти люди... они вроде бы выглядели нормальными, разговаривали между собой, смеялись. И при этом их взгляды соскальзывали с закованных в цепи, но живых людей, как с предметов мебели. Это было странно и очень страшно – почувствовать вдруг себя вещью. Даже в улье такого не было – там мы тоже были рабами, но оставались для наших похитителей живыми!
–Древние боги, что за запах! Неужели нельзя, ну я не знаю... мыть это перед продажей?
– Да брось, Кимрен, какая тебе разница, до шахты довезти? Будто ты своим там баню строил. Мрут быстрее, чем по-настоящему запачкаться успевают.
– Если у тебя на руднике не умеют экономно расходовать материал, это твои проблемы. Я знаю цену деньгам, и проще поддерживать оборудование в рабочем состоянии, чем каждый раз платить за новое.
Двое мужчин, один длинный и остролицый, с кисловато-постным выражением глаз, и второй, пониже и покрепче, прошли мимо, направившись к той части строя, где стояли самые рослые дикари, а около нас остановилась дородная тетка в деловом костюме, которую под ручку поддерживал явный альфонсик в тоненьких очочках, с телефоном в руках.
– Пожалуй, вот этого можно взять, рыжего, – заметила тётка, умудрившись одновременно и спрашивать и утверждать.
Альфонсик с готовностью поддакнул:
– Вы абсолютно правы, шасса, крепкий малый, и фактурный, наши клиентки будут довольны. Но окупятся ли услуги дрессировщика? У него диковатый вид, и...
– Ничего, я сама займусь. Пойдем посмотрим мальчиков помоложе и потом выберешь несколько девок на свой вкус, у тебя хорошо получается предугадывать желания клиентов.
Тётка еще раз окинула взглядом будущую собственность, кивнула альфонсику, и он деловито ткнул в “покупку” своим телефоном. Аппарат пискнул, и на лбу у “покупки” появилась зеленая метка – словно лучик от лазерной указки затанцевал на коже.
Баба потянула спутника дальше, а рыжий со свистом выдохнул сквозь зубы и украдкой потер лоб. Глянул на руку и выругался вполголоса, опасливо косясь на надсмотрщика с кнутом.
– Повезло тебе, Кур, баба толстомясая, белая, – несмотря на очевидно хреновое положение, мужики в соседней сцепке не сдержали смешков. – Будешь хорошо клиенток трахать, глядишь, кормить станет от пуза!
Рыжий снова шёпотом выругался. Похоже, перспективы его не радовали. Но очень скоро он перестал шипеть маты сквозь зубы – вернулись владельцы рудников. Дикари, видать, мягким местом чуяли, что от этих точно добра не жди, над платформой постепенно нарастал гул и тихий вой, прерываемые только резкими, как выстрел, щелчками кнутов.
Один из рудниковладельцев какое-то время задумчиво разглядывал моего ночного поклонника, явно собрался было потыкать пальцем тому в бицепс, но вдруг как-то быстро передумал и отошел.
– Проблем не оберешься, совсем дикарь, неуправляемый явно, – услышала я его тихую реплику, адресованную коренастому. – Я такие вещи чую. Пускай Затейник забирает, с ружьем на такую дичь я бы поохотился.
Самое странное, что я заметила, – всех девчонок забрали самыми первыми. Всех, кроме меня. Потом увели свои покупки владельцы рудников и бордельная маман. Еще какие-то невнятные личности разобрали клановую молодь по одну-две штуки в одни руки. Платформа почти опустела. Из моей связки остался только блондин, тот самый, который всю дорогу молчал и не отсвечивал. На соседней цепи теперь сидел один “поклонник”. Ну и дальше по цепочке редкими дубами на вырубке стояли самые рослые, мощные и диковатые на вид мужики.
Надзиратели быстро согнали нас и упаковали в единую связку и погнали к неприметному лысому мужичку-боровичку, поджидавшего у стены. Сам он подходить не стал... Боровичок улыбнулся почти ласково, тщательно осмотрел каждого на сворке, уделил особое внимание хмырю-маньяку, слегка, кстати, успокоившемуся. Почему-то фонтан ненависти он больше не разбрызгивал, лишь кидал злые взгляды в сторону выхода, а на боровичка смотрел почти спокойно.
Боровичок ухмыльнулся и переключился на меня.
– Девочка, улыбнись.
Зря он это просит. Спорить готова на любимую сковородку, ему не понравится. Но демонстрировать зубы рано. Я лишь набычилась.
Боровичок не расстроился.
– Не хочешь по-хорошему? Ты ещё подумай. Упаковывайте, – велел он охранникам.
