Текст книги "13 причин почему"

Автор книги: Джей Эшер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Может быть, это был не «клик», сказала я себе. Может, это просто скрип: у меня деревянная кровать, и она иногда немного поскрипывает. Точно. Все дело в кровати. И все-таки я накинула на себя простыни и под ними разделась. Затем я надела пижаму, делая все как можно медленнее, опасаясь, что кто-нибудь может меня сфотографировать. В конце концов, я не была уверена, чем именно наслаждался Подсматривающий Том.

Хотя подождите – еще одна фотография докажет, что за окном кто-то есть, так? Тогда я смогу позвонить в полицию и…

Но правда была в том, что я не знала, чего ожидать. Родители уехали, и я была дома совершенно одна. Я решила, что лучше всего игнорировать человека за окном.

Я боялась того, что может случиться, если он увидит, что я беру телефонную трубку.

Глупо? Да. Но что я должна была делать?

Ты должна была позвонить копам, Ханна. Это могло бы остановить снежный шар, катящийся с горы и набирающий скорость. Тот, о котором ты постоянно говоришь. Тот, который прокатился по всем нам.

Так почему же Тайлеру было так просто заглянуть в мою комнату? Это вы хотите спросить? Всегда ли я сплю с открытыми шторами? Хороший вопрос. Жалюзи были повернуты под таким углом, чтобы в безоблачную погоду, лежа на кровати, я могла смотреть на звезды, а в грозу любоваться молниями, озаряющими небо.

Я тоже так делаю – смотрю на небо перед сном. Только я, в отличие от Ханны, живу на втором этаже, поэтому мне можно не переживать, что кто-нибудь меня увидит.

Когда папа узнал, что я сплю с открытыми жалюзи – пусть и не полностью, – он вышел на улицу, чтобы убедиться, что меня не видно. И это действительно так. Тогда папа пересек лужайку и подошел прямо к моему окну. И что он увидел? Несмотря на то что он был достаточно высоким и стоял прямо перед окном, я для него была невидима. И он успокоился.

Сколько ты стоял там, Тайлер? Как ты смог найти ту точку, из которой меня было видно? Наверное, ушло немало времени. Представляю, как ты намучался. Кстати, ты хоть добился, чего хотел? Сделал нужные тебе кадры?

Добился. Только не того, чего хотел. Вместо этого он получил публичное унижение.

Если бы я знала тогда, что это был Тайлер, если бы я аккуратно отодвинула жалюзи, чтобы увидеть его лицо, я бы выбежала на улицу и ты бы у меня поплясал.

На самом деле это приводит нас к самой интересной части…

Стоп! Вот и он. Мы оставим эту историю на будущее.

Отодвигаю наполовину полную кружку с кофе на дальний конец стола.

Давайте я расскажу вам, как выглядит окно Тайлера. Шторы закрыты, но так как они сделаны из бамбука или чего-то очень похожего, то между палочками остается небольшое расстояние. Мне достаточно встать на цыпочки, как когда-то делал Тайлер, и я смогу дотянуться до довольно большой дырки, через которую отлично видно происходящее внутри. Вот он включает свет… закрывает дверь. Он… он сидит на кровати. Снимает ботинки… а теперь носки.

Тяжело вздыхаю: Тайлер, пожалуйста, не делай ничего глупого. Это, конечно, твоя комната, и ты можешь делать что тебе заблагорассудится, но не смущай себя еще больше.

Может, я должна предупредить его? Дать ему шанс спрятаться? Раздеться под прикрытием? Может, мне нужно постучать в окно? Или ударить по стене? Может, заставить его понервничать, как он меня?

Ее голос становится громче. Она хочет, чтобы ее поймали?

В конце концов, я ведь здесь именно для этого.

Месть? Нет, месть – это было бы слишком забавно. Месть дала бы мне чувство удовлетворения. Но мне нужно не это. Я уже все для себя решила. Так почему же я здесь? Что я говорила? Я сказала, что я здесь не ради себя.

Скажи нам. Ну пожалуйста, Ханна. Объясни мне, зачем я все это слушаю. Почему я?

Я здесь не для того, чтобы смотреть на тебя, Тайлер. Можешь успокоиться. Мне все равно, что ты делаешь. На самом деле я даже сейчас не смотрю на тебя. Я повернулась спиной к дому и смотрю на дорогу.

Это одна из тех улиц, где деревья растут с обеих сторон, смыкая ветви наверху наподобие арки. Звучит поэтично, не так ли? Однажды я даже написала стихотворение: Вот церковь, вот колокольня, открывайте скорее двери… там, та-дам, та-дам.

Один из вас его даже читал. Но мы поговорим об этом позже.

Слава богу, это не я. Я даже не знал, что Ханна пишет стихи.

Сейчас речь идет о Тайлере. И я все еще около его дома, на темной пустынной улице. И он не знает, что я здесь… пока не знает. Что ж, давайте покончим с этим, пока он не лег спать.

На следующий день после того, как Тайлер следил за мной под окном, я рассказала о происшествии девочке, которая сидела за партой передо мной. Все знали, что она умеет выслушать, посочувствовать, а мне нужно было, чтобы кто-то переживал за меня, разделил мои страхи.

Оказалось, что эта девочка не такая. Она скрывала свое истинное лицо.

– Подглядывающий Том? – спросила она. – Ты говоришь о настоящем Томе?

– Думаю, да, – ответила я.

– Мне всегда было интересно, каково это. Ну, это… я не знаю… сексуально…

Определенно двулична. Но кто она? И почему мне не все равно?

Она улыбнулась и подняла бровь:

– Думаешь, он вернется?

Честно, мысль о том, что он может вернуться, не приходила мне в голову. Но сейчас я испугалась:

– Что, если вернется?

– Тогда ты должна будешь рассказать об этом мне. – На этих словах она отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

Больше мы с этой девочкой не общались. У нас было много общих уроков, мы были милы друг с другом, иногда говорили о том, что стоит встретиться после занятий и поболтать, но так никогда этого не сделали. Пока однажды я не сказала ей, что мои родители уехали из города, и предложила ей прийти ко мне, чтобы поймать Подглядывающего Тома.

После школы мы зашли к ней домой, взяли ее вещи и пошли ко мне. Так как это был будний день, она объяснила родителям свой поздний визит ко мне работой над школьным проектом.

Неужели не только я оправдываюсь «школьными проектами»?

Ожидая, пока стемнеет, мы делали домашнее задание, сидя в гостиной. Ее машина была припаркована прямо перед домом в качестве приманки. Две девушки в пустом доме. Это же даже лучше, чем одна!

Я поеживаюсь, удобнее усаживаясь на стуле.

Мы перебрались в спальню, сели друг напротив друга на кровати и стали разговаривать обо всем подряд. Мы знали, что если хотим поймать Подсматривающего Тома, то должны вести себя как можно тише, чтобы услышать… Клик.

У нее отвисла челюсть. Ее глаза – я никогда не видела в них столько счастья. Она прошептала мне, что мы должны продолжать разговаривать.

– Притворись, что ничего не слышала. Подыграй мне.

Я кивнула. После чего она прикрыла рот и заговорчески спросила:

– О боже! Ты позволила ему трогать тебя?

Мы «посплетничали» еще пару минут, пытаясь сдержать смех, который мог бы нас выдать. Но мы больше не слышали кликов, а темы для разговоров закончились.

– Знаешь, что мы можем попробовать? – спросила она. – Приятный, глубокий массаж спины.

– Да ты настоящая бестия, – прошептала я.

Она подмигнула мне, опустилась на колени, вытянула руки и начала тянуться, как кошка. Клик.

Искренне надеюсь, что ты уничтожил эти фотографии, Тайлер. Потому что если они обнаружатся, даже если ты не виноват, боюсь подумать, что с тобой будет.

Сажусь верхом на ее спину. Клик.

Откидываю ее волосы. Клик.

И начинаю массировать плечи. Клик. Клик.

Она отвернулась от окна и прошептала:

– Знаешь, что означает, если он перестает фотографировать?

Я ответила, что не знаю.

– Это значит, что он делает кое-что другое.

Клик.

Продолжаю массировать ей плечи. На самом деле я думала, что у меня хорошо получается, потому что она перестала разговаривать, а ее губы расплылись в улыбке. Но затем она выдала новую идею – способ поймать этого извращенца. Один из нас должен просто выйти из комнаты, сказав, что пойдет набрать в ванну воды, и позвонить копам. Вот и все. Но затем она передумала.

– Хотя нет, – сказала она. – Не хочу уходить, пока не выясню, вдруг я его знаю. Что, если он ходит в нашу школу?

– И что тогда?

Она велела мне действовать, когда она скажет, и вылезла из-под меня. По ее плану, когда она скажет «три», я должна была подойти к окну. Но я думала, что Подсматривающий Том уже наверное ушел – испугался, потому что с тех пор, как я с нее слезла, нас никто не фотографировал.

– Время молочка для тела, – сказала она. Клик.

Этот звук разозлил меня еще сильнее. Все, пора заканчивать эту игру.

– Посмотри в верхнем ящике стола.

Она вопросительно показала на стол около окна – я кивнула.

Я немного вспотел, даже футболка намокла. Снова пытаюсь устроиться на стуле поудобнее. Но, боже, я не могу перестать слушать.

Она открыла ящик, заглянула внутрь и прикрыла рукой рот, который открылся от удивления.

Что? В моем столе нет ничего, что могло бы вызвать такую реакцию. Во всей моей комнате нет ничего подобного.

– Не знала, что ты такая, – громко сказала она. – Мы должны попробовать это… вместе.

– Э-э-э… хорошо.

Она начала что-то перебирать в ящиках и снова приоткрыла рот:

– Ханна? Сколько их у тебя? Ну ты и испорченная девчонка.

Клик. Клик.

Умно, подумала я.

– Почему бы тебе не посчитать?

– Сейчас попробую. Один… и два…

Я спустила одну ногу с кровати.

– …три!

Я подбежала к окну и потянула за шнур – жалюзи взлетели вверх. Я хотела увидеть твое лицо, но ты убегал очень быстро. Вторая девушка смотрела не на твое лицо, Тайлер.

– О боже! – закричала она. – Он засовывает свой член в штаны.

Тайлер, где бы ты ни был, мне очень жаль. Ты это заслужил, но я тебе сочувствую.

Так кто же ты? Я успела заметить, какого ты роста, цвет волос, но не смогла рассмотреть лицо. Но ты все равно себя выдал, Тайлер. На следующий день в школе я задавала всем один и тот же вопрос: «Где ты был вчера вечером?» Кто-то говорил, что был дома или в гостях. Или в кино. Или не мое дело. Но у тебя, Тайлер, был самый оборонительный – и в то же время интересный – ответ:

– Кто? Я? Нигде.

И по каким-то причинам у тебя бегали глаза, а на лбу выступили капли пота.

Ты такой тупица, Тайлер.

Эй, по крайней мере ты оригинал. И ты перестал ходить к моему дому. Но я всегда ощущала твое присутствие, Тайлер. После твоих визитов я всегда проверяла, насколько хорошо закрыты жалюзи. Я больше не смотрела на звезды и никогда не видела молнию. Каждый вечер я просто выключала свет и ложилась спать. Почему ты не мог оставить меня, Тайлер? Мой дом. Мою спальню. Предполагалось, что там я буду чувствовать себя в безопасности. Но ты все разрушил. Хотя… не совсем все.

Ее голос дрожит.

Ты разрушил все, что осталось.

Она делает паузу. И в этот момент я понимаю, что пристально всматриваюсь в пустоту. Я смотрю одновременно на чашку и мимо нее. Я слишком напуган, чтобы смотреть на людей, мне кажется, что они уже давно за мной наблюдают, пытаясь понять, что отражается на моем лице и кто этот бедный парень, который слушает старомодные кассеты.

Насколько для тебя важна личная безопасность, Тайлер? Частная жизнь? Может, это все не так важно для тебя, как для меня. Но не тебе решать.

Смотрю в окно, сквозь свое отражение, на залитую светом веранду. Не уверен, сидит ли еще кто-то за столиком Ханны, который прежде был еще одним местом, где она чувствовала себя в безопасности.

Кто же эта загадочная девушка, упомянутая в рассказе, Тайлер? Кто так загадочно улыбался, когда я массировала ей спину? Кто помог мне разоблачить тебя? Мне сказать? Я подумаю. Что она мне сделала? Ответы на эти и другие вопросы ищите на третьей кассете.

Но я готов к тому, что речь пойдет обо мне, Ханна. Я готов к тому, чтобы пройти через все это.

Ах да, Тайлер. Я снова стою перед твоим окном. Я немного прогулялась, чтобы закончить историю, но у тебя в комнате по-прежнему горит свет, поэтому не могу удержаться, чтобы не сделать этого.

Долгая пауза. Шелест листьев.

Тук-тук, Тайлер.

Я слышу это. Она дважды стучит в окно.

Не переживай. Скоро ты все поймешь.

Вытаскиваю наушники, аккуратно обматываю желтый провод вокруг плеера и убираю в карман куртки. Напротив меня стеллаж, заставленный старыми книгами. В основном потрепанными вестернами, научной фантастикой, новинками в мягкой обложке.

Лавируя между столиками, подхожу к стеллажу. Большая энциклопедия стоит рядом со словарем, у которого оторван корешок, на его месте кто-то черной ручкой написал «СЛОВАРЬ». Рядом на полке пять альбомов в разноцветных обложках, по одному на каждый год. В «Моне» их называют «Каракули». В этих альбомах посетители записывают свои отзывы, идеи, стихи, оставляют рисунки. На корешке каждого альбома написан год, в который были сделаны заметки.

Возможно, Ханна тоже что-то в них писала. Например, свои стихи. Вдруг у нее были таланты, о которых я и не догадывался. Может, она умела рисовать. Мне нужно узнать о ней что-то еще, отличное от того, о чем рассказывается в записях. Мне просто необходимо посмотреть на нее с другой стороны.

Так как большинство посетителей указывают даты своих записей, мне проще сориентироваться в альбоме и найти заметки, относящиеся к сентябрю. Вот и они. Придерживая разворот пальцем, возвращаюсь с альбомом к своему столику и открываю книгу.

На самом верху страницы красной ручкой написано: «Всем нужны палы-выры». А внизу подпись – три пары инициалов Д. Д., А. С., Х. Б. Джессика Дэвис, Алекс Стендал, Ханна Бейкер. Под инициалами кто-то согнул угол листа, сделав что-то наподобие конверта, и вложил в него фотографию. Достаю ее и переворачиваю – это Ханна.

О боже, как мне нравится ее улыбка… ее волосы… на этом снимке они еще длинные. На фотографии она обнимает Кортни Кримсен. За ними толпа школьников, у каждого в руке бутылка, банка или красный пластиковый стакан. Кортни не выглядит счастливой. Похоже, она нервничает. Но почему?

Кассета 3. Сторона А

Кортни Кримсен. Милое имечко. Да и девушка тоже довольно симпатичная. Приятные волосы, улыбка, идеальная кожа. Все говорят, что ты очень хорошая.

Не могу оторвать взгляд от фотографии. Рука Ханны обвивает талию Кортни: первая счастлива, вторая нервничает. Понятия не имею почему.

Кортни, ты мила со всеми, кого встречаешь в коридорах, с кем идешь после занятий на парковку.

Делаю глоток кофе – он остыл.

Бесспорно, ты одна из самых популярных девушек в школе. И ты… просто… милашка. Так? Нет!

Допиваю кофе до конца.

Да, дорогие слушатели, Кортни мила со всеми, с кем она общается, но задумайтесь, вдруг это все только напоказ?

Иду к стойке самообслуживания, чтобы сделать себе еще кофе.

Думаю, это так. Давайте я расскажу почему.

Во-первых, сомневаюсь, что Тайлер покажет вам фотографии, где я делаю Кортни массаж.

Контейнер с полужирными сливками выскальзывает у меня из рук, но я успеваю его поймать прежде, чем он упадет на пол. Девушка за кассой смеется где-то позади меня.

Кортни – это та девушка из комнаты Ханны?

Ханна делает длинную паузу, она знает – информацию, которую она только что сообщила, надо переварить.

Вам повезло, если вы все-таки видели те фотографии. Уверена, они вышли очень сексуальными. Но как вы уже узнали, мы просто позировали и дурачились. Это постановочные кадры.

Когда вы знаете, что за вами наблюдают, вы улыбаетесь как можно шире, пытаетесь показать себя в самом лучшем свете. А в старшей школе на вас всегда кто-то смотрит, так что у вас всегда есть причина выглядеть лучше. Что и делала Кортни.

Нажимаю на кнопку на термосе, и черный кофе течет в кружку.

Не думаю, что ты делала это намеренно, Кортни. Я решила рассказать о тебе, чтобы ты знала, какое влияние ты оказываешь на окружающих, особенно как ты повлияла на меня.

Кортни уже не кажется мне такой милой. Думаю, то, что расскажет Ханна, напрочь убьет ее репутацию. Меня аж передернуло. Убьет. Это слово я навсегда изведу из своего лексикона.

Кортни Кримсен. Ее имя звучит слишком идеально. И я бы сказала, ты выглядишь тоже идеально. Единственное, чего тебе не хватает… ты не идеальна внутри.

Перемешав кофе, сливки и сахар, с чашкой в руке возвращаюсь к своему столику.

Отдаю тебе должное: ты могла бы вести себя как стерва, и у тебя были бы подруги и парни, которыми ты могла бы манипулировать. Но вместо этого ты выбрала образ милашки, которую все обожают и у которой нет врагов.

Позволь мне все прояснить. Я не ненавижу тебя, Кортни. На самом деле я не могу даже сказать, что ты мне не нравишься. Но когда-то мне казалось, что мы с тобой станем подругами.

Кажется, я даже не могу вспомнить, чтобы они хотя бы разговаривали.

Но оказалось, что ты мне помогала только для того, чтобы в твоем списке людей-которые-считают-Кортни-Кримсен-милой-девушкой стало на одного человека больше. Еще один гарантированный голос на выборах королевы школы. И как только я это осознала, то начала смотреть на тебя совсем по-другому.

Вот твой вклад, Кортни, в антологию моей жизни. Как вам это нравится? Антология моей жизни? Только что придумала.

Кладу рюкзак на колени и расстегиваю большой карман.

Следующий день, после того как Тайлер сделал эротические фотографии наших школьных тел, начинался как обычно. Прозвенел звонок на первый урок, а пару минут спустя в класс вбежала ты, как всегда, самая последняя. Миссис Диллард тоже, как обычно, опаздывала.

Достаю карту Ханны и раскладываю ее на столике.

Когда ты закончила болтать с подружкой за партой впереди, я позвала тебя. Ты обернулась, и нам стоило только посмотреть друг другу в глаза, как мы рассмеялись. Мы перебросились парой фраз.

– Так жутко.

– Знаю.

– Какого черта вчера было?

– Представляешь?

– Забавно.

Пришла миссис Диллард, и ты повернулась лицом к доске и так и просидела весь урок, а когда он закончился, собрала свои вещи и ушла.

Ищу на карте красную звездочку, которой отмечен дом Тайлера. Часть меня одержима идеей, что Ханна так близко, что я могу пойти туда, где она была не так давно. А другая часть борется с желанием следовать инструкциям Ханны.

Ты даже не попрощалась.

Я просто делаю то, что она просит. Это не одержимость. Это уважение – выполняю ее последнюю волю.

Прощалась ли ты со мной прежде? Не часто, но после прошедшей ночи, после того, что мы пережили, я думала, мы станем больше чем просто знакомыми.

А-4. Дом Тайлера.

Но, очевидно, для тебя это ничего не значило. Ты вела себя как раньше: иногда здоровалась со мной, иногда прощалась, но не чаще, чем с другими одноклассниками.

До вечеринки.

Тогда я тебе понадобилась.

Мне нужно прерваться, не могу больше это слушать.

Снимаю наушники и вешаю их на шею. Девушка, с которой мы вместе ходили на уроки по работе с деревом, собирает грязные чашки и тарелки на поднос. Когда она подходит к соседнему столику, я притворяюсь, что внимательно смотрю за окно, хотя там кромешная темнота. Несколько раз я вижу, как ее лицо отражается в стекле, но все равно не оборачиваюсь. Когда она уходит, делаю глоток кофе и пытаюсь заставить себя ни о чем не думать. Я просто жду.

Через пятнадцать минут мимо «Моне» проезжает автобус. Собираю карту, закидываю рюкзак за плечи, бегу к выходу и успеваю вскочить на подножку автобуса. Нахожу свободное место и усаживаюсь поудобнее.

Водитель смотрит на меня в зеркало заднего вида:

– Я немного выбился из расписания, поэтому мы постоим на остановке еще пару минут.

Киваю, надеваю наушники и поворачиваюсь к окну.

Подробнее об этой вечеринке я расскажу позже.

Это та самая вечеринка? Значит, речь пойдет обо мне?

А сейчас немного о Кортни.

У меня закончился первый урок, и я шла по коридору. В этот момент кто-то схватил меня за руку. Да, это была ты, Кортни.

– Ханна, постой, – начала ты. – Как дела?

Твоя улыбка, твои зубы… все безупречно.

Я сказала что-то вроде: «Хорошо. Как ты?» Но если честно, мне не было до тебя никакого дела, Кортни. Каждый раз, когда наши взгляды пересекались, ты отводила глаза, и я потеряла к тебе уважение. Иногда мне было интересно, сколько еще людей в школе чувствовали то же, что и я.

Ты продолжала говорить – хотела узнать, слышала ли я о сегодняшней вечеринке. Я ответила, что слышала, но не собираюсь туда идти.

– Давай пойдем вместе, – предложила ты, наклонила голову и расплылась в улыбке. Возможно, я придумываю, но думаю, что ты строила мне глазки.

Да, в этом вся Кортни. Она флиртует со всеми, и никто не может устоять.

– Зачем? – спросила я. – Зачем нам вместе идти на вечеринку?

Очевидно, это тебя удивило, потому что любой счел бы за честь твое предложение. Чтобы все по крайней мере увидели, как вы вместе заходите. И мальчики, и девочки. Не важно. Все тебя просто обожают.

Обожают? Или обожали? Потому что мне кажется, после историй Ханны ситуация должна измениться.

Большинство из них, к сожалению, не догадываются, что ты все время играешь на публику.

Ты повторила мой вопрос:

– Почему мы должны идти на вечеринку вместе? Ханна, тогда мы сможем поболтать.

Я спросила, с чего это ты вдруг захотела поболтать. Конечно, ты сказала, что всегда рада пообщаться со мной, что и думать не думала меня игнорировать. По твоему мнению, на этой вечеринке у нас будет возможность познакомиться поближе.

Хотя я и была подозрительной, но ты такая, какая есть, и все хотят пойти на вечеринку с тобой. Я не исключение.

Но ты же ее достаточно узнала, Ханна, но все равно согласилась пойти с ней. Почему?

– Отлично! – воскликнула ты. – Ты заедешь?

Мое сердце дрогнуло каким-то нехорошим предчувствием. Но я отогнала его прочь и снова не обратила внимания на свою подозрительность.

– Конечно, Кортни. Во сколько?

Ты открыла тетрадку, вырвала листок, написала свой адрес, время и подписалась «К. К.».

– Будет круто! – Ты отдала мне бумажку и ушла.

Двери автобуса захлопнулись, и мы поехали.

Знаешь что, Кортни? Уходя, ты забыла попрощаться.

Вот моя версия того, зачем ты пригласила меня на вечеринку: ты знала, что меня оскорбляет то, что ты меня игнорируешь. По крайней мере, ты знала, что это меня обижает. А это было нехорошо для твоей идеальной репутации. Нужно было это как-то исправлять.

Итак, внимание всем: Г-4 на карте – дом Кортни.

Снова открываю карту.

Когда я подъехала к твоему дому, дверь была открыта. Ты вышла, постояла на крыльце, прощаясь с мамой, и пошла к машине. Твоя мама не преминула заглянуть в машину, чтобы убедиться, что я там одна.

Не волнуйтесь, миссис Кримсен, подумала я. Ни мальчиков, ни алкоголя, ни наркотиков. Ничего интересного.

Почему у меня такое ощущение, что я должен следовать руководству Ханны и ходить, куда она указывает? Я никому ничем не обязан. Я прослушаю все пленки от начала до конца, и этого должно быть достаточно. Но нет.

Ты открыла дверцу и села на пассажирское место:

– Спасибо, что заехала.

Я хожу во все эти места не потому, что ты этого хочешь, а для того, чтобы самому во всем разобраться. Мне нужно понять, что произошло с тобой на самом деле.

Заехала? Уже начинаю сомневаться, зачем ты меня пригласила, – не такое приветствие я ожидала услышать.

Г-4. Это же рядом с домом Тайлера.

Я надеялась, что была не права, подумав о тебе плохо, Кортни. Я действительно очень этого хотела. Думала, что все встанет на свои места, когда мы встретимся. Я явно рассчитывала на большее, чем просто быть твоим водителем.

Тогда я поняла, чего мне стоит ждать от этой вечеринки. Но то, как она закончилась, стало для меня сюрпризом. Это было… жутко.

На задних спинках кресел карта города с указанием маршрутов автобусов. Получается, что сейчас мы проедем мимо дома Кортни, повернем налево и остановимся недалеко от дома Тайлера.

Мы припарковались в паре кварталов от места вечеринки, так как найти место ближе было невозможно. Когда я заглушила двигатель, магнитола, как обычно, продолжала работать, обычно она выключается, когда открывается дверца. Но в этот раз я открыла дверь, а музыка все звучала… разве что где-то в отдалении.

– О боже! – сказала ты. – Думаю, это слышно нашу вечеринку!

Я говорила, что мы были в паре кварталов? Так вот, это действительно была музыка с вечеринки. Что ж, похоже, без визита полиции не обойдется.

Вот почему я редко хожу на подобные мероприятия. Я уже почти выпускник, и малейшая оплошность может плохо для меня закончиться.

Вместе со всеми мы двинулись на звук – организованной группой, как рыбы на нерест. Когда мы пришли, два члена футбольной команды – те, что никогда не расстаются со своей формой, – стояли с двух сторон от входа, собирая деньги на пиво, поэтому я полезла в карман достать наличные.

– Не парься на этот счет, – сказала ты, перекрикивая музыку.

Мы подошли ко входу, и один парень сказал:

– Два бакса кружка. – А потом он, очевидно, понял, кто перед ним. – А, привет, Кортни! Вот и ты. – И протянул тебе красный пластиковый стакан.

Два бакса? Да ладно. Для девушек должен быть другой тариф.

Ты кивнула, показывая на меня. Парень улыбнулся и тоже подал мне пиво. Я потянулась к стакану, но он крепко держал его в руке, явно не собираясь отдавать. Он сказал, что вот-вот подойдет его сменщик, после чего мы можем поболтать. Я улыбнулась, но ты схватила меня за руку и потащила в дом.

– Не стоит с ним связываться. – Так ты объяснила свое поведение. – Поверь мне.

Я спросила почему, но ты внимательно изучала толпу и пропустила мой вопрос мимо ушей.

Не припоминаю, чтобы Кортни встречалась с футболистами. С баскетболистами – да. И не с одним. А вот с футболистами… Ни об одном не слышал.

Затем ты сказала, что нам стоит разделиться. Хочешь узнать, что я тогда подумала, Кортни? Ого, ненадолго тебя хватило, дорогая. Ты говорила, что тебе нужно кое с кем встретиться, что мы увидимся позже. Я соврала и сказала, что у меня тоже есть дела. Ты попросила не уезжать без тебя:

– Ты ведь мой водитель, помнишь?

Как я могла это забыть, Кортни?

Автобус сворачивает на улицу, где живет Кортни. Тут и там таблички – «Продается». Когда мы проезжаем мимо дома Кортни, я почти готов увидеть на его двери красную звездочку, нарисованную распылителем. Но на крыльце темно. Свет не горит во всем доме.

Но ты улыбнулась мне. И в конце концов сказала волшебное слово: «Пока».

– Проехал свою остановку, Клэй?

По спине пробежал холодок. Голос… Женский… Но не из наушников.

Кто-то позвал меня. Но я не пойму, откуда доносится голос. Через проход в темном стекле вижу отражение девушки, которая сидит за мной. Примерно моего возраста, но изображение нечеткое, поэтому я оборачиваюсь, чтобы рассмотреть получше.

Скай Миллер. Моя любовь в восьмом классе. Она улыбается или, может, ухмыляется, потому что знает, что сильно испугала меня. Скай очень милая, вот только, судя по ее поведению, у нее всего одна извилина. Особенно в последнюю пару лет. Она носит блеклые, мешковатые вещи, погребая себя под ними. Сегодня на ней объемный серый свитер и штаны такого же оттенка.

Вытаскиваю наушники:

– Привет, Скай.

– Проехал остановку? – В последнее время она все время молчит, а тут уже два вопроса задала. – Он может остановиться, если попросишь.

Качаю головой, давая понять, что еду не домой.

Автобус поворачивает налево и останавливается.

– Кто-нибудь выходит? – спрашивает водитель.

Смотрю в зеркало заднего вида, пытаясь перехватить взгляд водителя, а потом поворачиваюсь к Скай.

– Куда едешь? – спрашиваю я.

На ее губах вновь появляется ехидная улыбка. Она, не моргая, смотрит на меня, так что мне становится неловко. Очевидно, этого она и добивалась.

– Так, никуда, – наконец отвечает она.

Что все это значит? Что случилось с ней с восьмого класса? Почему ей так хочется казаться изгоем? Что изменилось?

Никто не знает. Однажды она просто откололась ото всех и стала такой, как сейчас.

Вот и моя остановка – на полпути между двумя красными звездочками – домами Тайлера и Кортни.

Мне выйти или остаться поболтать со Скай? Вернее, попытаться с ней поговорить, потому что почти наверняка это будет мой монолог.

– До завтра, – говорит она.

Вот и все – разговор окончен. Должен признать, часть меня испытала облегчение.

– Увидимся, – отвечаю я.

Надеваю рюкзак, прохожу к выходу и, сказав водителю спасибо, спускаюсь на тротуар. Двери за мной закрываются, и автобус отъезжает. В окно вижу, что Скай не сдвинулась с места и сейчас сидит с закрытыми глазами.

В полном одиночестве направляюсь к дому Тайлера. Интересно, как я должен догадаться, какой из этих домов его? Здесь все дома одинаковые, а Ханна не удосужилась оставить адрес.

Если в его комнате горит свет, то, может быть, я увижу бамбуковые жалюзи. Поэтому, проходя мимо каждого дома, внимательно рассматриваю окна.

А вдруг мне повезет и около его дома будет табличка: «Здесь живет Подглядывающий Том». Здорово я придумал? Понимаю, что голос Ханны замер лишь на мгновение и не стоит так шутить, но все равно не могу сдержать смех. У меня такое ощущение, что я не улыбался уже несколько месяцев, хотя с того момента, как я начал слушать записи, прошло всего несколько часов.

Вот они. Жалюзи. В двух домах от меня.

Улыбка сходит с лица.

Свет в комнате горит, бамбуковые жалюзи опущены. На окне трещина, заклеенная серебряной изолентой. Неужели кто-то кинул камень в окно Тайлера? Если так, то был ли это кто-то, кто в курсе, что произошло? Кто-то из списка?

У меня так разыгралось воображение, что я практически вижу, как Ханна стоит около дома Тайлера и наговаривает свое послание на диктофон. Она далеко, и я не могу разобрать, что она говорит. Но, несмотря на это, ее слова дойдут до меня.

От остальных дом Тайлера отделен квадратной изгородью. Иду к ней, чтобы меня не было видно, потому что Тайлер, должно быть, наблюдает, выглядывая из окна, чтобы схватить пришельцев с поличным.

– Хочешь что-нибудь бросить?

Меня пробил холодный пот. Оборачиваюсь, готовый дать отпор и убежать.

– Подожди! Это я. – Голос принадлежит Маркусу Кули. Он тоже учится в нашей школе.

Наклоняюсь вперед и упираюсь руками в колени, чтобы отдышаться и прийти в себя.

– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я.

В руках у Маркуса камень размером с кулак.

– На, возьми, – протягивает он его мне.

– Зачем?

– Тебе станет легче, Клэй. Честно.

Смотрю на окно. На изоленту. Затем опускаю глаза и качаю головой.

– Дай мне догадаться, Маркус. Ты упоминаешься в записях.

Он не отвечает. Ему и не нужно. Он выглядит так, словно пытается сдержать усмешку.

– Это ты сделал? – киваю в сторону окна Тайлера.

– Ты будешь первым, кто откажется, Клэй. – Он снова протягивает мне камень.

Мое сердце начинает биться сильнее, не из-за того, что Маркус стоит рядом, и не потому, что Тайлер где-то там, в доме, и даже не из-за камня, который сейчас в моей руке, а из-за того, что Маркус только что сказал мне.

– Ты уже третий, кто приходит сюда, – говорит он. – Плюс я.

Пытаюсь представить, как все они кидали камни в окно Тайлера, но не могу. Ерунда какая-то. Мы все в этом списке, значит, каждый из нас в чем-то виноват. Чем же Тайлер отличается от других? Я так и стою, уставившись на камень в руке.