Текст книги "Сила мечты"
Автор книги: Джессика Уотсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
К четвергу 23 сентября работа над корпусом была завершена, а такелаж должны были привезти со дня на день. Мне очень хотелось помыть яхту, чтобы она снова засверкала, но в этом не было смысла. Мощный юго-западный ветер принес на побережье жуткую песчаную бурю, в которой уже задохнулся Новый Южный Уэльс. Все покрылось мелкой красной пылью, а солнце выглядело как сгусток оранжевого тумана. Окружающий мир приобрел очень странный вид. Пыли становилось все больше. Я узнала, что строительные площадки закрыты, маршруты самолетов были изменены, дорожные работы остановлены, а рабочих отправили по домам. Солнца уже даже не было видно. Я была совсем не против все время проводить в ангаре, доделывая всякие мелкие работы и не пытаясь высунуть нос на улицу.
Пыль не мешала всем, кто трудился в ангаре, пребывать в отличном расположении духа и постоянно что-нибудь улучшать, чтобы сделать предстоящее мне пребывание в открытом море более комфортным. За несколько дней папа соорудил небольшую лестницу, по которой было бы удобнее переходить из салона в кабину, а Крис из компании AME выполнил, пожалуй, самую черную работу: он приладил односторонние вентили к трубопроводу в кокпите, лежа вниз головой в узкой щели. Поскольку у нас было время, мы смогли смонтировать систему насосов, перекачивающих топливо и воду из канистр в баки. Как обычно, я продолжала составлять инструкции (и рисовать на них цветочки), а как только выдавался свободный момент, изучала морские карты и погодные условия в Тихом океане.
Наконец, в понедельник 28 сентября, «Розовая леди Эллы» была готова к спуску на воду. Мы успели полностью отремонтировать ее в рекордный срок – всего за девятнадцать дней. Наступил великий момент для всех нас, но для меня самым важным было видеть гордость на лицах тех людей, которые помогли снова привести в порядок мою яхту. Мы с Брюсом провели целый день на воде, тщательно тестируя оснащение. Все работало именно так, как должно. Мы вернулись назад, а затем на моторе отправились в Ранвей-Бэй, чтобы в доме родителей Памелы провести последний вечер с моими родными. Мама и папа Памелы, Гэвин и Надин, – близкие друзья моих родителей, и их дом всегда был и нашим вторым домом. Но то, как они нам помогли и как терпеливо мирились с нашествием журналистов, было просто поразительно. Мне очень повезло, что на пути к осуществлению своей мечты я получила такую помощь и поддержку.
Погода была благоприятной, некоторое время должен был стабильно дуть северный ветер, поэтому я планировала отплыть на следующий день, чтобы оказаться в Сиднее в начале предстоящей недели. На всякий случай Брюс, Сюзанна и Том собирались одновременно со мной выйти в море на Big Wave Rider и некоторое время плыть следом, чтобы составить мне компанию и помочь благополучно пересечь пути активного судоходства. Да, после выхода из Сиднея я уже должна была делать это самостоятельно, но мне не стыдно признаться, что я немного волновалась при мысли, что придется со всем справляться в одиночку. С 1990 года зафиксировано тридцать восемь ситуаций, когда малые суда сталкивались с большими кораблями или были близки к столкновению, и в пятидесяти процентах случаев корабли не остановились, чтобы оказать помощь. После того, как я пополнила эту статистику, мне требовалось время, чтобы снова обрести уверенность.
Я провела ту ночь, собираясь и доделывая мелкие работы, а утром проснулась, готовая тронуться в путь. Мне хотелось выйти рано и по возможности ускользнуть до того, как представители прессы снова устроят свою чехарду. Но нам не повезло: весть о моем отъезде каким-то образом распространилась, и во время отплытия три вертолета снова жужжали над нашими головами. Уверена, соседи Памелы очень радовались, что я наконец уезжаю! Ветер был сильный, и мы быстро отошли от побережья, а затем повернули на юг.
Как же хорошо было снова оказаться в океане! Яхта была в моем полном распоряжении, и я не торопясь снова обустраивалась на ней. Ветер скоростью в 15 узлов и голубые небеса изгнали остатки тревоги, но, к сожалению, и они не могли ничего сделать с моим зеленым лицом. Первые несколько дней в море меня всегда укачивает.
В моей голове теснилось множество мыслей, но одна из них занимала меня постоянно: накануне произошло нечто абсолютно удивительное. Британский миллиардер, исключительно успешный человек и знаменитый путешественник сэр Ричард Брэнсон прислал мне пожелания хорошего пути и удачи. Ему было, что сказать и всем тем, кто считал, что меня не следует отпускать:
«Ей шестнадцать лет, и она уже не ребенок. Я в пятнадцать ушел из школы и начал собственное дело. В шестнадцать лет человек уже вполне взрослый. Да, ей нужно плыть. Это рискованно, но не менее рискованно просто идти по дороге, ехать на машине или велосипеде. Ей предстоит главное приключение в жизни… мы живем один раз, и жизнь нужно прожить на полную катушку».
В такие моменты мне приходилось щипать себя, чтобы убедиться, что я не сплю. Я и подумать не могла, что когда-нибудь ко мне будет приковано такое внимание прессы или такой известный человек, как Ричард Брэнсон, будет обо мне говорить. Я знаю, та авария дала еще один повод критиковать мою идею, но я по-прежнему получала поддержку с разных сторон.
Я не уникальна. Я просто обычный человек, обычный подросток, которому посчастливилось не отступиться от своей мечты (хотя кое-кто назвал бы это упрямством). В тот день, когда я вышла из гавани на Золотом берегу, я чувствовала, что за меня гораздо больше людей, чем против меня. С таким чувством отплывать было приятно.
* * *
Плавание до Сиднея заняло пять дней, и за это время я должна была испытать «Розовую леди» в открытом море и выявить все потенциальные неполадки. Очень скоро выяснилось, что проблемы действительно есть, и связаны они с водостоками в кокпите. Внутрь яхты попадало слишком много воды, и в какой-то момент мне пришлось откачивать воду из трюма примерно каждые двадцать минут. Приятный, надежный северный ветер сменился южным, дувшим со скоростью в 23 узла, так что пришлось сражаться с трехметровыми волнами. Яхта плыла очень быстро. Меня мучила морская болезнь, я перенервничала, думая о том, как пройти области достаточно активного судоходства, еще не привыкла спать урывками, и больше всего мне хотелось… настоящих великих приключений.
В последний день плавания поверхность океана разгладилась, ветер почти стих, моросил мелкий дождь, и мне стоило больших усилий заставить «Розовую леди» хоть как-то двигаться вперед. В предыдущие несколько дней Брюс, Сюзанна и Том держались на расстоянии, но теперь мы снова встретились, чтобы вместе проплыть через Сидней-Хедс. За нами последовало несколько судов и пара журналистских вертолетов, и Том перепрыгнул со своей яхты на «Розовую леди», чтобы помочь мне войти в док на косе Спит. Я все еще привыкала к румпелю (и отвыкала от штурвала), и мне не хотелось по примеру Тони Баллимора[27] опрокинуться прямо перед объективами камер. Это выглядело бы ужасно, особенно после того драматического происшествия с Silver Yang. Зато потом несколько журналистов спросили меня, кто тот симпатичный молодой человек, который был со мной на борту – ха-ха-ха!
Стоило мне сойти на берег, как у меня закружилась голова, и я еще некоторое время шла, постоянно спотыкаясь. Одному Богу известно, что со мной будет после шести-семи месяцев в океане! У Кэй Котти все было абсолютно нормально, когда она сошла со своей яхты, но я видела, на кого были похожи Джеймс и Джастин после шестидесяти двух дней, проведенных на каяках в Тасмановом море: они едва могли идти. Я знаю, что они почти постоянно плыли и у них было меньше места, чтобы размять ноги, так что моя ситуация несколько отличалась, но все равно у меня было предчувствие, что я буду больше похожа на них, чем на Кей.
Мне очень повезло: когда мы решали, где поставить яхту в Сиднее, кто-то предложил поговорить с Эндрю Шортом. Ветеран регат Сидней-Хобарт, Эндрю Шорт начал свой бизнес с авторемонтной мастерской на юге Сиднея, в Карингбах. Теперь же его фирма с многомиллионным оборотом торговала различными судами, а филиалы ее располагались в Тарент-пойнт, Йови-Бэй[28] и на косе Спит. Когда мы спросили, может ли он предоставить нам якорное место в марине Спит, он сделал широкий жест. Эндрю не только дал место «Розовой леди», он еще и устроил на стоянку Big Wave Rider и предоставил нам доступ ко всем имевшимся в его марине средствам обслуживания. Это была наша первая встреча, но Эндрю смог понять меня, понять, что именно я хочу сделать. Он сам, его жена Кайли и их дети Ник, Райен, Сэм, Митч и Мэддисон сделали все, чтобы мы чувствовали себя как дома. Его чудесные старшие сыновья Ник и Райен на семейной яхте привезли маму, папу и Ханну встретить меня, когда я проходила через Хедс. Бедную Ханну укачало!
В первый день после прибытия я немного отоспалась, а потом пришло время заняться выполнением тех новых необходимых дел, список которых я составила во время пути. Проверить водостоки в кокпите, кое-где добавить стекловолокна, объехать местные магазины, торгующие товарами для оснащения судна, и закупить еще гору мелочей, которые пришли на ум в последний момент, а еще дать несколько интервью… За всем этим время летело незаметно. 9 октября приехали офицеры из Федерального бюро транспортной безопасности, чтобы вместе составить черновой вариант отчета о моем столкновении с кораблем. И общение это оказалось очень приятным. Они вели себя профессионально и дружелюбно, стремились выяснить, что конкретно и почему произошло в ту ночь неподалеку от острова Стредброук только для того, чтобы такое больше не повторилось, а я получила возможность извлечь для себя урок и разобраться, что пошло не так. Конечно, меньше всего мне хотелось снова переживать тот ужас, но это было важно. Поэтому мы собрались за столом на Big Wave Rider и еще раз восстановили все детали. Когда мы закончили, офицеры отвели меня и Брюса на злополучный танкер – они заранее договорились о нашем визите, чтобы я смогла увидеть корабль собственными глазами и получить представление о том, как выглядела ситуация с точки зрения команды Silver Yang.
По рекомендации Федерального бюро «Розовую леди» снабдили пассивным радар-рефлектором в дополнение к активному, который уже на ней был, а мы вместе с моей тетей Вивьен разработали более эффективный план борьбы с переутомлением. После того, как я внимательно прочитала отчет, и мы обсудили выяснившиеся в процессе расследования факты, я поняла, что в ту ночь к столкновению привел ряд определенных факторов, и ответственность за происшествие лежала и на мне, и на команде Silver Yang. Выяснить, что конкретно произошло, было чрезвычайно важно для меня. Только после этого я могла быть уверена, что ничего подобного больше не случится.
Я все еще была полностью сосредоточена на предстоящем путешествии, но и от возможности немного передохнуть тоже не хотела отказываться. Мы остановились в очаровательном, красиво декорированном отеле, расположенном прямо на береговой линии в Мэнли, пляжном районе на севере Сиднея (обычно мы выбирали что-нибудь подешевле, но нам предоставили скидки, так что мы решили позволить себе немного роскоши). Каждое утро я заказывала двойную или тройную порцию фруктов, блины и свежие сливки, зная, что, скорее всего, немного потеряю в весе в первые дни в море. В марине меня каждый день встречал нескончаемый поток людей, приходивших взглянуть на «Розовую леди» и пожелать мне удачи. Фил, Эд, Пэт, Джуди, тетя Кэти и дядя Кэмпбелл – все съехались сюда, чтобы помочь и быть рядом, когда наступит великий день.
Однажды вечером мы всей семьей вместе с Брюсом и Сюзанной встретились с Джеймсом, Джастином и их семьями и устроили большой праздничный ужин. Получилась прекрасная вечеринка! Было так здорово смеяться и болтать – для разнообразия – о чужих путешествиях, а не о своем.
* * *
Когда я впервые задумалась о том, чтобы стать самым молодым мореплавателем, обогнувшим земной шар, я никогда, даже в самых безрассудных мыслях и представить не могла, что это станет поводом для знакомства с таким количеством удивительных людей. Один из них – семикратный чемпион мира по серфингу Лейн Бичли. Лейн исполнял роль ведущего церемонии на торжественном спуске яхты на воду, который мы осуществили в присутствии прессы и представителей фирмы Ella Bach'e напротив Сиднейского оперного театра. Я очень нервничала перед началом, но все прошло просто замечательно. Лейн задавал мне вопросы о путешествии, а рядом, чтобы я не особенно загордилась, стоял Джесси Мартин. Все было немного сумбурно: бесчисленные вспышки фотокамер, множество вопросов, – но настоящее веселье началось, когда мы с Джесси запрыгнули на борт «Розовой леди» вместе со съемочной группой программы «Проект “Семь вечера”»[29], чтобы плыть обратно в Спит.
Должна признаться, мне доставило огромное удовольствие присутствие Джесси на борту вместе со мной. Ведь этот парень был моим героем столько лет – и вот он управляется с веревками и подчиняется моим командам! В довершение всего мы с ним устроили показательное состязание по армрестлингу прямо на камеру, и Джесси еле-еле удалось меня победить. В своей книге Джесси описывает, как он рассылал письма в надежде отыскать спонсоров для своего путешествия и каждый день ждал ответа у почтового ящика. Три из полученных им ответов начинались со слов «Дорогая мисс Мартин». Мало того, что они считали его ни на что не способным, так еще и думали, что он девчонка, возмущался Джесси. Жаль, я не победила его в армрестлинге, чтобы отомстить за фразу про девчонок!
Однако за пределами близкого мне окружения, наполненного поддержкой и теплыми чувствами, упорно продолжал извергаться поток критики, хотя я, по большей части, могла и не обращать на это внимания. Пожалуй, самым неприятным для нас стал эпизод, когда Эндрю Кейп, уважаемый яхтсмен, участвовавший в пяти кругосветных гонках и семь раз обогнувший мыс Горн, 8 октября отправил по электронной почте письмо журналисту и писателю Робу Мандлу с просьбой переслать его мне. Но письмо каким-то образом попало в руки других журналистов, и цитаты из него появились в целой куче статей. Роб переслал письмо Эндрю Шорту, а тот – мне и моим родным.
В первых строках Эндрю Кейп говорил, что считает своим долгом связаться со мной и предупредить – задуманное мной путешествие требует гораздо большего опыта, чем есть у меня. Но ведь он даже не пытался узнать, какой у меня опыт! Он привел в пример Дэйм Эллен МакАртур[30] и Саманту Дэвис[31], женщин, которые проплыли тысячи миль, прежде чем отправиться в столь длительный путь.
Если бы он поинтересовался, я могла бы рассказать ему, что в общей сложности к тому времени я прошла порядка 10 000 морских миль в открытом море и уже огибала с юга Новую Зеландию и путешествовала по другим районам, в полном соответствии с его рекомендациями. Я училась обращаться с электроприборами и двигателем, разбираться в метеорологии, поддерживать себя в форме, а кроме того, у меня была замечательно оснащенная яхта – думаю, никто не отправлялся в подобное путешествие на столь хорошо подготовленной лодке. В моем распоряжении были не только самые современные технологии, к тому времени я обладала навыками, достаточными для того, чтобы продолжать плавание, если техника откажет.
И вот, ничего не зная ни обо мне, ни о моих способностях и знаниях, ни о яхте, ни о нашей длительной подготовке, Эндрю Кейп сделал вывод, что с вероятностью тридцать три процента моя яхта разобьется или я получу увечья, и с такой же вероятностью мы потонем. The Age, одна из крупнейших сиднейских газет, опубликовала выдержку из его письма, в которой говорилось, что я веду себя «как человек, который вырос на ферме и который, как только в руках у него оказалась винтовка, готов идти воевать с Талибаном».
Жаль, что Эндрю Кейп послал свое письмо всего за несколько дней до моего отплытия. Если бы он раньше связался со мной, я могла бы поговорить с ним и, возможно, почерпнуть кое-что из его мореплавательского опыта. Многие не менее умелые моряки щедро делились со мной своей мудростью, а я впитывала каждое слово. Возможно, тот факт, что Эндрю Кейп сам участвовал в своей первой гонке по маршруту Сидней – Хобарт в шестнадцать лет, заставил бы и его самого возмутиться заявлениями вроде «ты слишком юн и неопытен».
И конечно, было бы намного лучше, если бы это письмо не попало в газеты. Очень уж точно подгадано было время, так что я задумалась, для чего на самом деле писалось это письмо. Меня злило, что многие люди воспримут мнение Эндрю Кейпа всерьез, а я не могу тратить время и силы на то, чтобы защищать себя. Да и зачем? Мне нужно было быть в полной готовности и сохранять прежнюю решимость, вот и все. И пусть мои поступки говорят сами за себя.
Мы все еще завершали оснащение яхты. Пол из компании Aquatronics Marine доводил до совершенства работу электронных приборов, а Гэвин Бреннан устанавливал встроенные камеры на палубе и в рубке, чтобы я могла снимать в пути все происходящее. Мы втроем работали одновременно в трех углах, еле помещаясь в тесном пространстве. Мне еще предстояло научиться управлять камерами – мы решили снять во время путешествия документальный фильм, чтобы окупить расходы. Мы работали в суматохе, и не все получалось. По каким-то причинам вода не уходила из самоотливного кокпита. Мне было так жаль парня, которому приходилось раз за разом, извиваясь, залезать за двигатель, чтобы еще раз нанести стекловолоконное покрытие. Но меня радовало, что на этот раз не мне приходится протискиваться в самую узкую щель! Мы совершали пробные выходы в море и осваивали штормовой якорь (похожее на парашют устройство, которое бросают с кормы; оно работает как тормоз в бушующих штормовых водах), а также тестировали новый парус для легкого ветра. Трубы, в конце концов, починили, по крайней мере, так нам казалось.
На яхту пришел инспектор и осмотрел ее. Мое оснащение получило категорию «0» по стандартам парусных гонок. В общих чертах это означало, что я была полностью готова к плаванию в открытом море вдали от возможной помощи при температуре воды и воздуха ниже 5 градусов. В данную категорию попадают все суда, совершающие рейсы через океан, в которых требуется полное самообеспечение на длительный период времени, способность выдерживать мощные шторма и готовность справляться с чрезвычайными ситуациями, не рассчитывая на постороннюю помощь. Инспектор осмотрел мою медицинскую аптечку, запасы провизии и одежды, оснащение на случай крушения, радиобуи и остальное оборудование, а также каждую деталь в устройстве яхты. Такой осмотр не был обязательным, но мы хотели это сделать и убедиться: мы сделали все возможное, чтобы я смогла справиться с задачей.
* * *
Утром в субботу 10 октября, когда мы с моими родными находились в отеле в Мэнли, Эндрю Фрейзер позвонил с убийственными новостями. Я знала, что Эндрю Шорт накануне вечером на своей мощной 80-футовой яхте Shockwave («Ударная волна») отправился участвовать в регате, стартующей в Пойнт Пайпер в Сиднейской бухте по маршруту до Флиндерс Айлет, недалеко от порта Кемпбелл[32], и обратно. Эндрю был капитаном, а его сыновья Райен и Ник входили в команду из семнадцати человек. Произошел ужасный несчастный случай: яхта врезалась в скалы, и все выпали за борт. Эндрю и его исключительно опытный и уважаемый штурман Салли Гордон погибли. Услышав новость, я не могла поверить своим ушам. Было такое ощущение, будто из комнаты внезапно откачали воздух, настолько мы были потрясены. Эндрю был человеком, рядом с которым чувствуешь себя в безопасности, и я не удивилась, когда позже узнала: последнее, что он сделал, – бросил Нику фонарь, чтобы он мог дать сигнал о своем местонахождении. При помощи этого фонаря водная полиция нашла Ника и вытащила из воды. Отец спас ему жизнь.
В тот день мы держались подальше от марины для яхт, чтобы родные Эндрю и люди, работавшие там, и которые, по сути, были его второй семьей, могли побыть наедине с собой. Нам постоянно звонили журналисты, прося прокомментировать случившееся, но с моей стороны было бы неправильно что-либо говорить. Я совсем недавно познакомилась с Эндрю, а вокруг было много близких друзей семьи, его и Салли Гордона. Они могли высказаться гораздо лучше меня.
Было очень трудно не позволить горю захватить нас целиком и не разрешить самим себе остановиться. Ведь сам Эндрю Шорт научил меня тому, что нужно жить на полную катушку и не отступаться от важных для тебя вещей. Для него и его семьи мореплавание было невероятно важно. Для меня – тоже.
После гибели Эндрю в каждом из нас что-то изменилось. Это событие напомнило нам, что в море может случиться все, что угодно, – на случай, если кто-то об этом забыл. Каким бы опытным и осторожным ты ни был, несчастье все равно может произойти. Я не очень много обсуждала произошедшее с мамой и папой, но знаю, что и для них это стало лишним тревожным напоминанием. Однако к этому моменту мы все свыклись с мыслью о неизбежной опасности, заложенной в самой идее моего путешествия, и не позволили ей нас остановить.
В последние дни перед отплытием все опять отправились на яхту, чтобы закончить последние работы и снова все перепроверить. Несмотря на бушевавшие вокруг меня страсти, я оставалась абсолютно спокойной и сосредоточенной. Все это время меня снимали операторы с американского канала «Си-би-эс», из рейтинговой новостной программы «60 минут», а Чарльз Вули взял интервью у меня, мамы, папы и Брюса. Он отличный парень, и мне приятно было прокатить его на яхте. Он спросил меня, представляю ли я хоть приблизительно, что ждет меня впереди, а я ответила: «Нет. Это же приключение. Я попробую обойти вокруг света, посмотрим, что получится».
Я сама удивилась своему легкомысленному тону, а внимание, которым я была окружена, уже начинало слегка меня раздражать. Оглядываясь назад, я думаю, что часть меня уже готовилась со всеми попрощаться и остаться в одиночестве.
Свое интервью в «60 минутах» я уже не смогла бы посмотреть: они собирались показывать его как раз в вечер моего отбытия. И я этому рада. Не люблю смотреть на себя на телеэкране. После всех волнений, пережитых по моей милости, папа сказал Чарльзу Вули: «Потерять ее было бы невыносимо… но, думаю, гораздо хуже было бы сказать ей «ты никуда не поедешь» только из-за того, что мы боимся рисковать. Ведь для нее это так много значит». В этом все мои родители. Они всегда так к нам относились, всегда поддерживали Эмили, Тома, Ханну и меня, когда мы шли к своей мечте. Просто они знали: как только ты выходишь за порог, покидаешь дом, ты уже подвергаешься риску. Кто-то прислал мне цитату ирландского поэта и философа Джона О’Донохью:
«Один из самых прекрасных даров в мире, – это поддержка. Когда кто-то вдохновляет тебя и подбадривает, он помогает тебе перешагнуть порог, который ты сам, возможно, никогда бы не смог пересечь».
Благодаря маме и папе я стояла на пороге, перешагнув который, должна была в некотором отношении навсегда измениться. Что бы ни произошло дальше, будет ли мое путешествие удачным или нет, мои родители уже преподнесли мне величайший подарок: силу и поддержку на пути к воплощению мечты.
* * *
День отплытия все откладывался, и я начинала немного тревожиться. Я уже была не в силах оставаться на месте. Наконец, накануне отплытия мы добавили к багажу еще несколько вещей, включая коробку с книгами – по ее поводу Брюс с сомнением покачал головой! – а потом уселись за стол поесть пиццы. Мы стали вспоминать, не забыли ли мы положить что-нибудь очевидное, как это было с Джесси Мартином, который упаковал секстант, но не взял альманах навигационных таблиц, без которого секстантом невозможно пользоваться. Я была уверена, что и у нас осталось что-нибудь такое.
В последнюю ночь перед отплытием я спала на яхте. Эта койка должна была стать моим пристанищем как минимум на следующие семь месяцев, так что еще разок испытать ее показалось мне хорошей идеей. А еще мне требовалось время, чтобы успокоиться. Все-таки в эти последние часы нервы давали о себе знать.
В ту ночь, зная, что с помощью моей прекрасной команды я действительно все подготовила, я спала хорошо. Яхта была пришвартована в Спите, и шум одного из самых оживленных шоссе Сиднея даже не долетал до меня. Я успокоилась и чувствовала себя сильной. Мне было абсолютно комфортно на моей розовой яхте. Никогда не думала, что перед отплытием смогу настолько расслабиться. Последними словами, которые я сказала родителям перед тем, как они отправились обратно в отель, были: «Завтра утром я проснусь и отправлюсь в кругосветное путешествие». В эту секунду я ощутила легкий трепет возбуждения, предвкушения и неверия. Пять лет я мечтала об этом путешествии, и оно наконец вот-вот готово было начаться.
Часть вторая
Путешествие
Двадцать лет спустя вы будете больше разочарованы тем, что вы не сделали, чем тем, что сделали. Так отдайте швартовые. Покиньте тихую гавань. Поймайте ветер в паруса. Исследуйте. Мечтайте. Открывайте.
Марк Твен
Помните, как в детстве вы с волнением ждали Рождество и Санту с подарками? Как от нетерпения невозможно было заснуть, а не спать было еще тяжелее? Я ожидала, что моя последняя ночь перед отплытием окажется именно такой. Но нет. Некоторое время я повозилась в каюте, раскладывая вещи, но допоздна не засиживалась, затем легла спать и проснулась, только когда зазвонил будильник. Я еще какое-то время повалялась в койке, слушая, как шелестит легкий дождик. Я не вставала, пока не пришел Брюс меня проведать. Он постучал по корпусу «Розовой леди» и сказал, что Пэт и Джуди на борту Big Wave Rider готовят всем завтрак.
Все, что происходило после завтрака, слилось для меня в какое-то сплошное пятно. Журналисты устроили давку, и от этого все происходящее выглядело несколько странным. Нам пришлось ограничить доступ к некоторым участкам марины, и все, кто там работал или держал свое судно, проявили себя с лучшей стороны. Они помогали нам не подпускать журналистов слишком близко, благодаря чему у нас образовалось немного личного пространства. Это на самом деле было очень круто, потому что Брюсу и Скотту Янгу приходилось быть практически телохранителями, расталкивать передо мной толпу репортеров и операторов, наставивших на меня камеры и микрофоны и выкрикивавших вопросы. Я с самого утра не переставая улыбалась, ведь «Великий день» наконец-то наступил, но теперь меня разбирал смех: нечто невообразимое творилось вокруг. Помню только один вопрос, который задали мне сразу двое журналистов: «Как я себя чувствую?» Но разве они не заметили мою улыбку? А еще – «Какая сегодня погода»? А сами они не видели?
Я с особым удовольствием приняла в последний раз душ, наслаждаясь каждой секундой. Вытершись и одевшись, я прокралась через вторую дверь и бросилась в марину, пытаясь проскочить до того, как камеры успеют развернуться и снова навести на меня фокус.
Вернувшись на «Розовую леди», мы снова засуетились: начали упаковывать оставшиеся вещи и приводить в готовность паруса. Все старались занять себя и не думать о минуте прощания, неумолимо приближавшейся. Приходили новые люди, чтобы пожелать мне удачи. Мне было очень приятно, но из-за этого я начинала все острее ощущать печаль расставания. Через некоторое время мне понадобилось спуститься в каюту, чтобы без посторонних попрощаться с семьей. Вначале мне удавалось сдерживать слезы, но потом уже не было сил. Я плакала не от грусти, не от страха, даже не оттого, что перенервничала. Слезы навернулись от простой мысли, что я еще очень долго не увижу людей, которых люблю.
Никто больше не шутил и не смеялся. Все расчувствовались. Трудно было сдержаться, когда вокруг все всхлипывали. Даже не помню, кто начал первым, но дальше пошла цепная реакция – мы все по очереди начинали плакать, заражая и остальных. К тому моменту, когда провожающие принялись махать мне, а мы уже отвязывали швартовые, казалось, вся пристань заполнилась плачущими людьми. Но, несмотря на слезы, их лица светились улыбками гордости.
Прощание с папой было, пожалуй, самым трудным, потому что он переживал мой отъезд очень тяжело. Конечно, он поддержал меня, понимая, как для меня это важно, но в то же время – я это знаю – он все это время надеялся, что я передумаю. В тот момент я очень хотела показать ему, как все замечательно и насколько я счастлива, что отправляюсь вслед за мечтой, но я не могла сдержать слез.
С Ханной и Томом мы тоже крепко обнялись и поплакали вместе. Я держала Ханну за руку, снова и снова обнимала ее и брата. С Эмили я уже попрощалась раньше, поскольку в день отплытия ей нужно было быть в другом месте. Я крепко-крепко обняла маму и долго вглядывалась в ее лицо, стараясь запечатлеть в памяти каждую черточку. Подозреваю, все уже и забыли о съемочной группе из «60 минут», так что кадры наверняка получились очень сентиментальные. Когда я наконец на моторе пошла к выходу из марины, даже закаленный старый журналист Чарльз Вули плакал вместе со всеми.
Когда я завела мотор и «Розовая леди» отчалила от причала, меня охватило ощущение, будто все это мне только кажется. Отплыв подальше, я обернулась и бросила последний взгляд на свою храбрую семью, замечательную команду и тех потрясающих людей, которые провожали меня в путь. И тогда до меня наконец дошло, чего мне удалось достичь, и мое сердце переполнилось гордостью.
Однако времени на размышления не было. Мне нужно было поднять паруса и полностью сосредоточиться на том, чтобы провести «Розовую леди» через флотилию лодок со зрителями к Сидней-Хедс, а затем – через линию старта. Над головой кружили вертолеты, а вокруг плавало порядка тридцати разных судов. Выглядело все это несколько безумно. Конечно, трогательно, что люди потратили столько времени на то, чтобы выразить мне поддержку, но мне приходилось нелегко: ветер дул очень слабый и навстречу, а яхты, плавающие вокруг меня, поднимали волны, так что было практически невозможно взять уверенный темп.
Я даже почти не заметила, как пересекла линию старта, так долго я к ней шла, постоянно лавируя, то отходя назад, то устремляясь вперед. Мы попросили капитана порта Стива Янга из Sydney Ports Corporation[33] выступить в роли подающего сигнал и наблюдать за моим стартом. Он, стоя на борту Big Wave Rider, зафиксировал время моего выхода за воображаемую линию, протянувшуюся от Норт-Хед до Саут-Хед, двух длинных мысов по обе стороны гавани. Эта линия была началом семи– или восьмимесячного путешествия, которое, как я надеялась, мне предстояло. Наличие такого «свидетеля» не предписывалось никакими правилами, потому что все фиксируется при помощи цифровой техники, но для меня и моей команды было важно, чтобы этот момент зафиксировало какое-нибудь официальное лицо.
