Текст книги "Обнаженный медведь (ЛП)"

Автор книги: Джессика Симс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Джессика Cимс
Обнаженный медведь
Полуночные связи – 3,5

Глава 1

Когда тебе двадцать шесть, ты уже достаточно взрослый чтобы знать, что подслушивание под дверью – плохая идея. Но что если ты вер-медведь с суперострым слухом, и твое имя произносится на встрече семей клана? Тебе вроде как надо остановиться и послушать.

Я знала о встрече старейшин медвежьего клана в офисе моего отца в подвале, но я не осознавала, что встреча будет из-за меня. Нахмурившись, я притормозила у вершины лестницы, ведущей в подвал. Может мне показалось. Возможно они говорили совсем не обо мне.

– Это ясно, что у Николины в ближайшие месяц или два наступит течка. – Услышала я слова Жанны Бьорн. – Мужчины начинают больше обращать внимание на ее запах. Нам надо решить эту проблему.

Румянец залил мое лицо. Ладно, значит они действительно говорили обо мне. Я остановилась на верхних ступенях, со стаканом воды в руке и полностью замерла, прислушиваясь.

– А она сама понимает, что приближается? – спросила Минда Толфсон. – Насколько она в курсе?

Я поняла, что вопрос был адресован моему отцу, когда спустя мгновение он начал реветь и бурчать в ответ. Боже, как стыдно.

Я понимала, что вступаю в течку. Я не была тупой. У меня были оборотни-кузины, и я выросла в вер-медвежьем сообществе. Я понимала почему каждую ночь мне стали сниться сексуальные влажные сны, почему я полностью возбуждалась по любому поводу и мои гормоны вышли из-под контроля. Я осознала это, когда добралась до продуктового магазина и полностью обчистила полку с шоколадными батончиками.

Я просто пока не донесла это до остальных, потому что не знала, что собираюсь делать.

Вхождение в течку значило, что у меня овуляция. Как у наших диких собратьев, вхождение в течку означало детей. Репродуктивная система женщин-перевертышей была очень слабой; течка у нас наступала всего несколько раз за всю жизнь. Каждый раз женщина-перевертыш должна была учитывать не только свои желания и потребности. Если она выбирала контроль рождаемости и решала не иметь ребенка, был шанс, что она лишала, свой и без того малый, клан еще одного члена.

Я могла бы отказаться от рождения ребенка, полагаю, но… на самом деле я была в подвешенном состоянии.

– А что на счет Рэмси? Может кто-нибудь вернет его, когда он нам нужен?

Я слышала, как Жанна Бьорн фыркнула:

– Этот заблудший парень взял себе супругу. Вер-волка, – произнесла она с презрительной усмешкой. – Он не просился вернуться в клан, и я не вижу шансов для воссоединения с таким-то супругом.

Я постаралась не вздрогнуть, услышав имя Рэмси Бьорна. Постаралась, но провалилась. Отвратительный Рэмси Бьорн. Я ненавидела этого мужчину. Он был причиной моего затруднительного положения. Медвежий клан состоял из пяти семей из Норвегии, на рубеже веков, иммигрировавших в Озаркс хиллс в Арканзасе. А так как медвежьи перевертыши были редкими, мы держались вместе. Делали все по старинке. Старые имена, старые привычки, старое все. Наши семьи тесно сплелись и медведи-перевертыши с самого рождения знали на ком он или она должны были пожениться. Это гарантировало, что кровная линия оставалась сильной и члены фамилии не становились слишком тесными кровными родственниками.

Рэмси Бьорн – мой нареченный с момента рождения. Он был единственным возможным супругом для меня в рамках нашего маленького клана. Он был светловолосый, высокий, угрюмый и мы никогда не были особо дружны. Да никогда и не надо было. Просто предполагалось, что бы мы были сами по себе до того, как поженимся.

Рэмси также был изгнан в пятнадцатилетнем возрасте, когда он предпочел посла вер-пум своей собственной семьи. Клан медведей не простил такого. Если и есть одна вещь которая вбита в голову каждого вер-медведя – так это верность семье, семья – является всем. Рэмси предал семью и был изгнан. И теперь, годы спустя, похоже он совсем не собирался возвращаться.

Меня поимели. Нет супруга? Нет семьи. Я была обречена оставаться старой девой до конца моей жизни, просто потому, что ни один не мог на мне жениться. Все остальные уже имели отношения или… были людьми. А вер-медведь просто не может вступить в брак с человеком. Они не могли знать о нашей звериной стороне, и они никогда-никогда не поняли бы этого.

А я хотела семью, отчаянно хотела. Я была всего лишь сторонним наблюдателем и похоже навсегда. Я принимала участие в семейных мероприятиях, но ко мне относились как к двенадцатилетней дочери, а не к взрослой женщине. Почему? Потому что я не была замужем. Порой, медвежий клан немного отсталый.

Ну ладно, сильно отсталый. Но если бы я взбунтовалась, меня бы изгнали, а медвежий клан – всё что у меня было.

Кто-то внизу опять заговорил.

– Если у Рэмси есть супруга, как думаете, может она не будет возражать против…, – говорящий прокашлялся. -…донорства?

– А ты бы не возражала, если бы это был твой супруг?

Я опять вздрогнула. Боже!

– Точно подмечено.

– Ну и есть у нас кто-нибудь не в браке и не состоящий в отношениях? Как на счет Кристофа?

– Двоюродный брат, – ответил мой отец. – Слишком близкое родство.

– А Даг?

– Троюродный брат.

– Маттиас?

У меня отвисла челюсть. Маттиасу было по крайней мере шестьдесят.

– Он вдовец, – произнёс мой отец задумчиво. – Но Николина молода. Слишком молода для такого как Маттиас.

– Сигурд Аасен, – начала Жанна сурово. – Вариантов мало. Твоей дочери двадцать шесть, и она не замужем. У нее почти началась течка и у нас нет супруга для нее. Это критично. Мы не можем допустить, чтобы у неё не было ребёнка. Наш клан сейчас слишком малочисленный.

– Как уже доказано и это факт – у нас нет никого для нее, – заметила Минда. – И что нам делать?

– А как насчет женатых мужчин? – наконец произнес Йокким Ханссен.

– А что на счет них? – голос Жанны был суровым.

Я сильнее прижалась к двери. Да, что на счет женатых мужчин? Я тоже хотела об этом послушать. Не то чтобы был какой-то женатый мужчина, с которым я хотела переспать, но мне было любопытно к чему он вел.

– Почему бы одному из них… ну, вы знаете. Не принять ее в свою команду.

Принять в свою команду?

У меня отвалилась челюсть. Они говорят о моём оплодотворении словно о мытье пола или выбрасывании мусора. Это не был вопрос поиска добровольца. Речь шла о моём теле.

– Николина не непривлекательна. Я раньше видел, как некоторые мужчины смотрят на нее. Я знаю, что кое-кто из них не будет против спариться с ней для того чтобы завести ребенка.

Жанна фыркнула:

– Кое-кто как ты, Йокким?

– Если я должен.

Я поморщилась с отвращением. Йокким был старше меня, да ещё с отвратительным пивным животом, и слишком много пил.

– Это по-прежнему не решает проблемы с тем, что она не замужем, – заметила Минда

– Сейчас двадцать первый век, – сказал мой отец. – Она может быть незамужней матерью. Многие люди так поступают.

– Или мы можем отдать ребенка в семью отца, – сказал Йокким. – Или кто-нибудь может взять ее второй женой, как у Мормонов.

Я хотела заметить, что Мормоны на самом деле больше так не делают, да и вообще.

– А как на счет выбора самой Николины в таком деле? Она моя дочь и я несу ответственность за нее. Ни один из выборов, которые вы представили не приносит блага нашей семье.

"Давай, папочка– подумала я про себя. – Скажи им". Было бы мило, если бы вместо семьи он бы защищал немного больше меня, но приходилось принимать то, что давали.

– Гуннар Людвик, ты молчишь, – сказала Жанна. – Какие у тебя мысли?

Я слышала, как Гуннар прочистил горло. Самый тихий лидер клана был того же возраста, что и мой отец, мужчина с доброй улыбкой и печальными карими глазами. Из всех старейшин, мне больше всего нравился Гуннар, за исключением моего отца, конечно.

– Я просто размышлял, что для всех было бы проще, если бы мой мальчик Лейф был здесь.

Я прикусила губу, услышав имя Лейфа. Все знали, что он сошел сума после смерти его невесты. По-прежнему…

– Но его здесь нет, – резко ответила Жанна. – Нам нужно принять решение. Не желания. И решение нам нужно быстро.

– Итак, – сказал Йокким. – Мы вернулись к прежнему. Кто из женатых мужчин хочет взять ее в команду?

На этом, я на цыпочках отошла от двери и аккуратно поставила стакан на столешницу. Я ступала очень легко, так чтобы никто не мог слышать меня, и когда я оказалась вне зоны слышимости даже перевертышей, то побежала в свою квартиру над гаражом. Все мысли о том, чтобы налить выпить улетучились. Не смотря на то, что мне было двадцать шесть лет, я продолжала жить с отцом. Просто так было принято в медвежьем клане. Я взбежала по лестнице наверх, захлопнула дверь, чтобы создать для себя подобие приватности и прислонилась к стене.

Мне нужно уехать, по крайней мере, пока все эти вопросы со спариванием ни будет решены. Я могла исчезнуть на несколько месяцев. Покинуть территорию, так чтобы никто из самцов не мог отследить мой запах, и прятаться до тех пор, пока мои гормоны не придут в норму. Тогда я могу вернуться… и продолжить свою жизнь старой девы…

…которую я ненавидела.

Кроме пяти семей, где все были женаты, я была единственной одиночкой из всех. Рэмси Бьорн – будь он проклят – должен был быть моим суженым. Если это была правда, и он взял себе другую пару, то он оставил меня в дураках.

Навсегда.

Я предполагала, что могу направиться в Паранормальный Альянс перевертышей, как поступил Рэмси. Найти себе милого вер-волка и осесть… но даже в мыслях, я понимала, что не хочу этого.

Если я обручусь за пределами клана медведей, то буду изгнана как Рэмси. Кровную линию надо сохранять сильной. И что если я рожу ребенка, который не будет вер-медведем. Должна ли я буду отдать его в клан его отца, чтобы его растили там? Что мне тогда делать?

Нет, связь с другим перевертышем стала бы полной неразберихой. Мне нужен вер-медведь.

Я подумала о предложении Йоккима и содрогнулась. Я не хотела быть его второй женой или его любовницей, или кем-либо еще из того, что он предлагал. Не хотела я этого и с кем-либо другим. Ни одна семья не захочет принять вторую жену, и я не хотела делится мужем. Я подумала о мужчинах медвежьего клана, и никто не привлекал меня. Это тоже был не вариант.

Я подумала о словах Гуннара. Если бы мой мальчик Лейф был здесь.

Задумавшись, я присела на край своей кровати. Если бы Лейф был здесь, стало бы проще. Рэмси оставил меня в одиночестве и несвязанной, а нареченная невеста Лейфа погибла, когда ей было восемнадцать лет. Мы были два обломка, которые естественным образом могли бы соединиться во что-то целое. Я смутно помнила Лейфа; мне было десять, когда умерла Катя. У него были смеющиеся карие глаза, темные волосы, он был высокий и поджарый. Я помнила, как он ерошил мне волосы, когда я была ребенком.

Если он жив, ему должно быть тридцать четыре.

Неженат. Несвязан.

Идеальный вариант.

Я… просто должна найти его.

Я поднялась с постели и немедленно начала паковать сумку.

* * *

3 недели спустя.

– Ты мне так обязана. – Миккель Толфсон потряс головой, когда мы стояли на палубе корабля, морозный Антарктический воздух покусывал. Его обветренные щеки были ярко красными, как и мои. Мне нравился воздух. Он приятно ощущался на моей слишком-часто-в-последнее-время вспыхивающей жаром коже.

– Нихрена я тебе не обязана, – сказала я легко, засовывая руки в карманы своей парки и подставляясь мелким брызгам океанской воды. – Ты мой двоюродный брат. Это то, что мы делаем друг для друга.

– Ага, только глава клана убьёт меня с концами, если выяснит, что это я помогал тебе в этой погоне за несбыточным. Ты же знаешь, они хотят, чтобы ты осталась дома, и кто-нибудь мог бы прийти и наполнить тебя ребенком.

Я шлепнула его по руке.

– Не будь грубияном, Миккель. – Но я рассмеялась. Миккель – мой ровесник, озорной и непослушный парнем. Он был моим любимым кузеном, что означало, что я могла переносить его капризы, не смотря на свое ухудшающееся настроение.

Миккель также был путешествующим фотографом, так что у него имелись связи и возможности для того, чтобы надолго уезжать в отдалённые, экзотические места.

Мы стояли на палубе небольшого корабля, уставившись вдаль на ледяной Антарктический остров.

Это был пункт моего назначения.

Когда я выяснила, что у старейшин клана не было никакого плана на счет моей приближающейся течки, кроме как "передать ее кому-нибудь чтобы оплодотворить", я решила взять все в свои руки. Я покинула дом в тот вечер, не сказав никому о том, куда направлялась… так, как и Лейф поступил годы назад. За исключением того, что я не исчезла с карты мира. Я знала, что это невозможно. Для того чтобы добраться куда-либо, тебе нужны связи или деньги – или то и другое.

Так что я использовала свои. Посетив двоюродного брата, я никому не сказала о своих неприятностях (хотя Миккель догадался и потребовал правды), и отследила путь Лейфа. Он оставил Озаркс и какое-то время блуждал. На скопленные деньги я наняла частного детектива для того, чтобы изучить финансовые операции, которые Лейф совершал давным-давно и отследила его до исследовательской экспедиции в Антарктику больше чем десятилетней давности. Где он был научным стажёром.

И так и не вернулся.

Поскольку Лейф – медведь – перевертыш, у меня возникло предчувствие, что он мог уйти в природу – просто обернуться в медведя и больше не вернуться. Такое отдаленное место как Антарктика помогло бы ему остаться незамеченным долгое время, возможно навсегда.

И тогда я убедила Миккеля, что ему необходимо сделать его последние фото в Антарктике, взяв свою любимую кузину Николину в качестве ассистента. Никого особо не волновало, что я не имела никакого опыта в фотографии, учитывая, что я была высокой, светловолосой и симпатичной. Они просто предположили, что Миккель нанял меня по очевидным причинам.

Тогда мы поехали на базу Мак-Мердо и пока Миккель занимался снимками, я общалась со всеми мужчинами. Я смеялась. Я разговаривала. Я флиртовала. И я задавала кучу вопросов.

Мы пробыли на Мак-Мердо меньше недели, когда один подвыпивший швед признался мне, что однажды он так обкурился, что ему показалось, что он видел медведя гризли на одном из островов. Я похихикала над его историей, спрашивая его не видел ли он леприконов и единорогов после этого, и скрыла свое возбуждение.

Одинокий медведь гризли? Где-то в Антарктике?

Бинго!

Я яростно флиртовала с ним для того чтобы получить больше информации.

Который именно остров? Остров Полумесяца – где находится старая база, на которой кто-либо появлялся раз в несколько лет.

Когда он его видел? Несколько месяцев назад, сказал он мне… и продолжил о том, что это были всего лишь наркотики. Ни один гризли не будет жить так далеко на юге, объяснял он мне снисходительным тоном, и единственными существами, жившими на этом острове, были антарктические пингвины.

Информация шведа была разрозненна, но для меня достаточно, чтобы продолжать поиски, поэтому я объявила Миккелю о своих планах на следующий день – высадиться на остров Полумесяца и разбить там свой лагерь.

Естественно, моему кузену идея не понравилась, но я одержала над ним верх. В основном.

– Это Антарктика, – повторял он мне в тысячный раз, пока мы рассматривали остров на расстоянии. – Тебе нужно разрешение пойти куда-либо, а у нас нет разрешения шариться здесь.

– Это пустынный остров, – сказала я ему. – Просто высади меня, и мы притворимся, что ты не знаешь куда я пошла.

– Это сумасшествие, Нико. Мы все еще можем развернуть корабль.

Я только похлопала его по плечу.

– Мы не можем развернуть корабль. И разрешение мне не нужно. Просто не говори никому, что я там.

– Николина, – сказал он терпеливо. – Ну давай. Будь разумной.

– Я и так разумна.

– Нет, ты просишь меня бросить тебя на отдаленном Антарктическом острове на следующие шесть недель, потому что ты хочешь выследить пропавшего перевертыша и надеешься, что он тебя обрюхатит.

– Ну, когда ты так говоришь об этом…

– Ну давай. У тебя должны быть варианты.

Я спокойно посмотрела на него, мои руки в карманах упрямо сжались в кулаки.

– На следующей неделе или через одну, у меня начнется течка, Миккель. И, только если ты не хочешь стать гордым папашей, это единственный путь, который у меня есть.

Он побледнел, услышав мое предположение:

– Господи, Нико, это грубо.

– Я знаю, что грубо, – сказала я, спокойно рассматривая ледяной остров вдалеке. – Поэтому так и сказала.

Мы были кузенами, но наши семьи так близки, что мы росли больше как брат и сестра, а не как двоюродные родственники. Эта идея была также отвратительна мне, как и ему, но выбора не оставалось.

– Взгляни на ситуацию так. Я – медведь перевертыш. Холод меня не будет волновать. Учитывая, что моя температура сейчас на пару градусов выше из-за течки. Это реально не будет для меня проблемой. Запасов еды мне хватит на два месяца. Там есть заброшенная база. Никто меня не потревожит. И если Лейфа там нет, для меня это будет просто месяц в одиночестве, и я буду вдалеке от кого-либо, на кого может повлиять моя течка.

Бедный Миккель по-прежнему выглядел неубежденным.

Я потянулась и похлопала его по рукаву.

– Я буду в порядке.

Он поежился, скидывая мою руку.

– Только, э-э, не трогай меня. Эти штуки с течкой. Они делают все… странным

Я поморщилась…

– Прости. Все еще забываю.

– Я тоже, – он скорчил рожицу. – Уверена, что будешь в порядке?

– Все будет отлично.

И будет, если Лейф на самом деле на острове Полумесяца. Мои воспоминания о Лейфе были смутными, но я помнила, что он добрым, мечтательный парень. Я помнила, что он любил вырезать фигурки из дерева. Я по-прежнему хранила одну их этих маленьких фигурок, которые он давал мне. Сейчас одна была засунута в мою сумку. Он был художник. Любезный. Дружелюбный.

Вот ирония, потому что я – капризная, напористая и упрямая. Я осознала, что если встречу его здесь, то сделаю все, по-своему.

И если не получится, у меня будут милые одинокие каникулы… с вибратором.

Я вздохнула, глядя на одинокий остров. А если его там нет? Это будет долгий, долгий период течки.

К концу следующего полудня, я стояла на берегу острова Полумесяца, прощально махая рукой Миккелю, пока судно удалялось. Маленький надувной плот, на котором я добралась до берега, был временно припаркован у берега, Миккель напутствовал меня спрятать его на заброшенной базе, чтобы проходящие мимо корабли думали, что место необитаемо.

Если кто-нибудь остановится, у меня было достаточно видео оборудования, поддельное удостоверение от Миккеля, доказывающее что я работаю на него и подтверждало мою историю о съёмке документального фильма о жизни антарктических пингвинов, обитавших на острове.

Наблюдая, как корабль уходит, я терла нос. С моим обонянием перевертыша, я уже пыталась уловить запах другого медведя. К сожалению, я чуяла только пингвинов и пингвинье дерьмо. Моему носу потребуется несколько дней, чтобы привыкнуть к "общим" запахам.

Когда Миккель поднял руку и помахал, я помахала в ответ до тех пор, пока могла его видеть.

И тогда я осталась совершенно одной на дальнем Антарктическом острове. Ага. Я ухватилась за буксировочный трос у носа моего плота и начала тащить его вглубь острова.

Остров Полумесяца – выглядел симпатичным. Также, довольно ветреным. Там были странные пучки сухой травы, торчащей между камнями, и много снега. Много, очень много снега. Но кроме этого он был бескрайний, тихий и пустой. Не было звуков кроме завывания ветра и отдаленного карканья пингвинов. Пляжи были каменистые и холодные, я и не могла учуять других обитателей. Я подняла лицо к ветру пока дважды обходила остров по кругу, но по-прежнему не было признаков кого-либо кроме армии антарктических пингвинов. Там было три длинных постройки, но я избегала их. Я не хотела, чтобы запах других людей загрязнял мои ноздри, не, когда я пыталась найти тонкий аромат одного конкретного перевертыша.

Это, и еще то, что велика вероятность, что у зданий, кто-то покажется для их проверки.

Поэтому я установила свою маленькую палатку в защищенной бухте, между несколькими крупными камнями, которые защитили бы меня от ветра и от опасности быть замеченной с берега. Земля была твердой и беспощадной, но я развернула небольшой мат под спальным мешком. Так надо было.

Я много раз разбивала лагерь, будучи маленькой девочкой, в окружении орды братьев и кузенов. Я знала, как развести огонь, ловить рыбу и ставить палатку. Мне не было страшно остаться тут одной.

Я боялась что не найду того что искала. Эти мысли пугали меня больше всего.

Воздух был невероятно сухой, и мое лицо обветрилось к концу первой ночи. Погода была обжигающе холодной, но я – вер-медведица, поэтому более устойчива к погоде, чем прочие перевертыши, и в своей тяжелой куртке я ощущала, что все было не так уж плохо. Я провела первый вечер на острове, провозившись в палатке, обернув вокруг себя походные одеяла. С электрическим фонарем в углу, я проверяла и перепроверяла видео оборудования, которое притащила, чтобы подтвердить свою историю.

Утро наступило довольно рано, я поднялась со свей холодной кровати и быстро сделала проверочный круг по острову, принюхиваясь к намекам на запах незнакомого вер-медведя.

Все что я учуяла были пингвины, еще пингвины и мой собственный знакомый запах.

Я была разочарована, но не позволила разочарованию сломить себя. У меня было достаточно времени.

Три дня прошли без удачи. Три долгих, несчастных дня. Если Лейф здесь, он вел себя как большинство природных медведей и избегал контакта с людьми. Мой запах – даже будучи вер-медвежьим – будет разить незнакомым хищником, и возможно он избегал меня.

Время для новой тактики.

Я порылась в своем белье, и вытащила свою грязную одежду. Мои трусики пропахли моим запахом, благодаря обильным непристойным снам, которые мне снились (они не только не прекращались сейчас, когда я была в Антарктике, но стали еще сильней). Даже просто достав их из сумки с бельем, я моментально пропитала палатку мускусным запахом сексуального желания. Я вспыхнула от стыда. Господи, неужели я так пахла для других вер-медведей, когда была в течке? Это… ужасно, и слишком интимно. Хорошо, что сейчас я далеко от кого-либо.

Я взяла свой охотничий нож и разрезала трусы на лоскуты, подавив гордость, я протерла ими промежность еще разок, чтобы запах был приятным и свежим. И тогда я развесила лоскуты по всему острову.

– Давай, Гензель, – сказала я горько. – Следуй за хлебными крошками Гретель.

Течка приближалась быстрее и сильнее с каждым прошедшим днем. Если раньше оставались какие-то сомнения в том, что я на самом деле вступаю в период течки, то теперь у меня не было никаких сомнений. Груди болезненно ныли и были чувствительны к легчайшим прикосновениям. Даже непристойные мысли были невероятно возбуждающими.

Если Лейф был поблизости, он учует меня и придет проверить. Он должен. Его гормоны не смогут устоять.

Погода была холодная, но ясная. Я решила спать снаружи, просто на всякий случай, если Лейф сможет унюхать меня и сам захочет проверить источник. Я закуталась в свой спальный мешок, и уставилась на суровый, холодный океан, ожидая в темноте.

Быть одной, самой по себе утомительно, и я не могла держать глаза открытыми. И часа не прошло как я заснула, убаюканная отдаленными звуками пингвинов и волн.

Мои сны были греховными и полными неосуществленных желаний, как обычно. Это была бесформенная и безумная жажда. Благодаря огражденной жизни дочери главы клана вер-медведей, которую я вела – я была девственницей. Медвежий клан не относился к продвинутым семьям, и некоторые аспекты нашей жизни оставались такими же как в Средние Века. Вещи типа брака по договоренности и держать ноги вместе пока этот брак не будет осуществлен. Что-то либо кроме этого… и вы можете себе представить… изгнание ото всего и всех, кого ты знаешь.

Я не была абсолютно уверена, почему терпела все это.

Наверное, потому, что вне медвежьего клана… у меня не было чего-либо. Клан был моей семьей, друзьями и обществом – все в одном. Никто не покидал клан.

Ну, Рэмси Бьорн покинул, но я ненавидела его, потому что он тот, из-за кого я оказалась в этой заварухе.

Я легла на спину в своем спальном мешке и думала о Рэмси, моем старом суженом. Предполагалось, что я буду счастлива с ним. Мои воспоминания о нем были нечеткими, просто высокий, неулыбчивый блондин со спутанными волосами и упрямством шириной в милю.

Оглядываясь назад, возможно это было к лучшему что он в итоге сожительствовал с какой-то девчонкой вер-волком. Скорее всего мы бы убили друг друга в течение года. Я подумала о своем кузене Миккеле. Даже сейчас он был в затяжном фото туре, потому что избегал свою невесту, Герду. Герда – настолько же широка насколько высока и прилипчива. Миккель… не был в восторге.

Легкий ветер потянул мои волосы, и я поглубже зарылась в спальный мешок, передумав о том, чтобы спать на открытом воздухе. Было холодно. Обычно я просто оборачивалась в свою медвежью форму по ночам, потому что в ней уютно, тепло и холод не меня беспокоил. Но переход в медведя также перекрывал всю сексуальность, а мне нужно завлечь сюда Лейфа.

Если он вообще здесь.

Может это просто ожидание журавля в небе… медведя в небе… Я закрыла глаза и встряхнула головой.

Пока у меня теплилась надежда, я продолжала искать. И если я не смогу его найти… просто останусь здесь пока течка не пройдет… надеясь, что это не последний шанс для меня завести ребенка.

Я повернулась на бок и подоткнула походную подушку.

– Надеюсь ты стоишь этого, Лейф.

Переводчики: LenaF

Редактор: natali1875