Текст книги "Не спеши сказать «нет»"

Автор книги: Джессика Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Так, – протянул Майкл после паузы, – ты ему рассказала о нас?

– Нет, – ответила Розалинда, все еще злясь. Она дерзко вздернула подбородок и взглянула на него. – Здесь не о чем говорить. Саймона не интересуют мимолетные связи, которые были у меня в юности. Когда-то между тобой и мной возникло простое сексуальное влечение. Ничего больше. Наши же с Саймоном отношения – это совсем другое.

– Наверняка. – Майкл изобразил улыбку, больше похожую на гримасу. – Может, между нами и было мимолетное влечение, но я бросил бы все, чтобы защитить тебя, если бы ты оказалась в опасности, как сейчас. Мне кажется, Саймон был счастлив остаться дома и предоставить другому сделать грязную работу за него.

Щеки Розалинды залил румянец. Майкл проницателен, как всегда.

– Я уже объяснила: Саймон для меня лучше всех.

– А как он отнесся к тому, что ты собираешься провести следующий месяц, изображая чужую жену?

– Саймон понимает: это необходимо, – произнесла Розалинда, вспоминая последний с ним разговор. На самом деле его ужаснула эта идея – он боялся, что газетчики все разнюхают и обнаружится, что она живет с другим мужчиной. Он считал, что ей лучше остаться в Лондоне и целиком довериться полиции. Но когда она настояла на своем, Саймон неохотно согласился, умоляя ее не вызывать скандала. – Он знает, что ему не надо ревновать к тебе, – добавила она раздраженно.

– Разумеется, нет, – согласился Майкл так же сердито. – Мой банковский счет не настолько велик, чтобы соблазнить тебя, не правда ли, Розалинда?

– Давай просто договоримся, что ты не мой тип, – сказала она сдавленно, не показывая, как его слова ранят ее.

Почему никто не может понять, что деньги – последняя вещь, которая интересует ее? Да, у нее полно денег, и иногда она ненавидела их. Как часто она хотела верить, что кто-то может интересоваться ею самой, а затем в очередной раз обнаруживала, что многочисленных поклонников больше привлекают ее деньги.

По крайней мере, ей удалось задеть Майкла.

– Может, я не твой тип, Розалинда, – произнес он, – но, по крайней мере, я здесь. Чего нельзя сказать о твоем драгоценном женихе.

– Или о твоей невесте, – вырвалось у нее неожиданно.

– Моей невесте? – удивленно переспросил Майкл.

– Эмма говорила, что ты подумываешь о женитьбе, – произнесла она хмуро, надеясь, что он не догадается, с какой осторожностью она выспрашивала у Эммы о его жизни за последние пять лет.

– Когда она сказала тебе об этом?

– После того, как навестила тебя на Ближнем Востоке в прошлом году.

Розалинда не добавила, как потрясла ее эта новость. Эмма ничего не знала о том, что они с Майклом встречались. Она уехала на лето во Францию после того злосчастного дня рождения. А потом Розалинда не хотела говорить ей, как она обидела Майкла, и надеялась, что он тоже ничего не расскажет.

Эмма и понятия не имела, что ее восторг по поводу девушки брата был словно нож, поворачивающийся в сердце Розалинды, – сердце, которое она так старалась заморозить после разлуки с Майклом. Кэти, как выяснилось, была и красивой, и отзывчивой, и веселой. «Я не удивлюсь, если мой брат попросит ее руки», – счастливо закончила Эмма.

Розалинда посмотрела на Майкла. У него было странное выражение лица.

– Это правда, не так ли? – спросила она, в глубине души надеясь, что он даст отрицательный ответ.

– Мы не помолвлены официально, – ответил он после долгой паузы. – Кэти не видит смысла в узаконивании отношений. Да и я тоже. Мы и так счастливы.

– Настолько, что она отпустила тебя на месяц одного?

Майкл пожал плечами.

– Почему бы и нет. У нее своя работа.

– А твоя девушка знает, что ты проведешь целый месяц со своей бывшей любовницей?

– Нет, – сказал он, – но, если бы знала, это не взволновало бы ее. Она довольно наслышана о тебе, ей известно, что ты последний человек, к которому меня можно ревновать.

– Ты обсуждал меня с ней? – возмутилась Розалинда, потрясенная.

– Я встретил Кэти вскоре после прибытия на Ближний Восток, – начал объяснять он. – Мне было тогда так плохо из-за тебя. После того как девушка в ответ на предложение руки и сердца смеется тебе в лицо, ты чувствуешь себя… В общем, я был оскорблен, зол и унижен, и Кэти стала для меня спасением.

– Очевидно, ты не столь сильно любил меня, если так быстро нашел замену.

– Я не любил тебя, – отрезал Майкл.

– А говорил, что любил, – пролепетала она.

– Я ошибался – это была только влюбленность. – Он резко повернул руль, чтобы обогнать идущую впереди машину. – И в этом ничего удивительного нет, – продолжил Майкл рассудительно. – Я был молод, а ты очень красива. Устоять перед твоей красотой трудно. Но, к счастью, я пережил это. – Сделав паузу, он взглянул на Розалинду, ухмыльнулся. – Ты не веришь в любовь, а Кэти верит, и она показала мне, что это такое.

– Звучит превосходно, – выдавила из себя Розалинда.

– Согласен, – кивнул Майкл.

Они остановились на ланч у придорожной закусочной.

– Пора перекусить, – сказал Майкл, выключив мотор и отстегнув ремень.

Он открыл дверцу и выбрался наружу. Повернувшись, чтобы ее закрыть, Майкл увидел, что Розалинда даже не пошевелилась. Она сидела, сжав руки, и ее застывшее лицо напугало его.

Последние месяцы не были легкими для нее, сочувственно подумал он. Потерять отца в катастрофе, взять на себя ответственность за маленького ребенка, да еще получать угрозы неизвестного преступника – всего этого более чем достаточно для одного человека.

– Вылезай, тебе станет лучше, если ты что-нибудь поешь, – миролюбиво произнес он. – Не стоит нервничать, я смотрел в зеркало – никто не следил за нами, когда мы сворачивали с шоссе.

– Ты уверен?

– Да, – сказал он. – Обрати внимание: никто не смотрит на нас. А если бы и смотрел, то видел бы обычную семью в обычной машине.

– Да, конечно. – Розалинда разжала руки и вытерла их о джинсы. – Извини, это просто нервы.

Джейми пошевелился и открыл глаза. Она вышла из машины и, достав мальчика через заднюю дверцу, поправила на нем одежду. Он был взволнован, с любопытством озирался по сторонам. Оказавшись в закусочной, Джейми, стоя на цыпочках, исследовал ассортимент блюд, выставленных на прилавке.

Майкл принес подносы и предложил Розалинде выбрать еду для себя и мальчика. Она, должно быть, никогда и не стояла в очереди с подносом, подумал он. Даже сейчас, с перекрашенными волосами, в простом джемпере и джинсах, Розалинда выглядела все-таки девушкой с другой планеты.

Как только они заплатили, Джейми бросился выбирать столик возле окна.

– Восхитительно, какой вид! – выдохнула Розалинда, опустив на стол поднос.

Ее брат моментально запихнул в себя сосиски с горошком и прижался носом к оконному стеклу.

– Роз, посмотри! – Джейми, взволнованный, дернул сестру за рукав и показал в окно. – Грузовик!

– Я вижу. Здорово, не так ли? – Она улыбнулась, и у Майкла пересохло в горле: как хорошо он помнил эту милую улыбку!

С трудом оторвав глаза от ее губ, он сказал:

– Если Джейми будет нашим сыном, то нам следует подобрать объяснение, почему он зовет тебя «Роз» вместо «мама».

– Ты прав, а я даже не подумала об этом! Может, мы представим себя прогрессивными родителями? – предложила она.

– По-моему, мы на таких не похожи, – сухо ответил Майкл. – Почему бы нам не сказать, что он приемный ребенок?

– Хорошо. – Розалинда подперла подбородок руками. – Кстати, дорогой, здесь есть о чем подумать, не так ли? Мне казалось, все уже выяснено, но мы еще не договорились, какую историю будем рассказывать людям.

– Это просто. Если кто-то спросит тебя, каково это – жить в археологической экспедиции, скажи, что там жарко и пыльно. И не надо притворяться, что ты разбираешься в археологии. Говори всем, что присматриваешь за Джейми. Это удовлетворит даже самых любопытных.

– Надеюсь, – не очень уверенно произнесла Розалинда. – А если кто-нибудь захочет узнать, где мы встретились, или поженились, или еще что-нибудь подобное?

Тень нетерпения мелькнула на лице Майкла.

– Скажи правду – ну, не всю, разумеется. – Он холодно взглянул на нее. – Мы познакомились через Эмму, ты подруга моей сестры. Мы встретились, влюбились и поженились. Сыграли скромную свадьбу. Кстати, мы забыли и о другом. – Майкл порылся в кармане, достал кольцо, которое утром ему дала Эмма, и сказал: – Подозреваю, что первым вопросом тети Мод будет: «Почему у тебя нет кольца?».

– Ну конечно! Мне тоже надо было подумать об этом, когда я вчера снимала обручальное кольцо! – воскликнула с досадой Розалинда.

– Я рад, что тебе хватило ума оставить его дома, – успокоил ее Майкл. – Оно слишком роскошно для жены простого археолога. Вот, надень это.

Он протянул ей кольцо, она взяла его и положила на ладонь.

– А где Эмма достала его?

– Оно принадлежало нашей матери. Ну так ты наденешь его?

– Я не думаю, что имею право, – медленно произнесла Розалинда.

Он скривился.

– Почему это?

– Потому что я знаю, как много оно значит, как Эмма берегла его после смерти матери.

Повисла тишина.

– Я не знал, что ты была знакома с нашей мамой, – сказал Майкл. – Я думал, вы встретились с Эммой позже.

– Да, позже. В закрытом колледже. Мы очень сблизились и помогали друг другу переживать ужасы одиночества. Эмма могла говорить о вашей маме бесконечно. Я втайне желала, чтобы моя мама была похожа на вашу… она казалась такой прекрасной.

– Да, она была прекрасной, – сказал Майкл, вспоминая.

– Моя мама никогда не делала тех вещей, которые делала ваша, – продолжала Розалинда. – Она никогда не читала мне сказки, не показывала, как печь торт, не целовала, когда я падала и ударялась. Все, что я помню, – это ее духи и смех.

Майкл уставился в свою чашку, размышляя о том, что он лучше бы понимал Розалинду, если бы знал, каким было ее детство.

– Ты видела свою мать после ее отъезда? – спросил он.

– Пару раз. Она не добилась успеха в Голливуде. Фильм провалился, новых ролей не было. Моя мать стала прибегать к хорошо известным утешительным средствам. Снова и снова попадала в реабилитационный центр, но о выздоровлении речь не шла. И вот, когда мне исполнилось двенадцать, она умерла.

– Мне жаль, – сказал Майкл.

– Не стоит. Я не знала ее так хорошо, чтобы скучать по ней, – произнесла Розалинда с легкой грустью. – Эмме было гораздо хуже. Она плакала почти каждую ночь. Ваша мама была особенным человеком, она верила в любовь, брак и семью. Вот почему я не чувствую себя вправе носить ее кольцо, возьми его назад. – Розалинда протянула кольцо Майклу.

Тот молча принял его. Ему было семнадцать, когда умерла мама, и он обещал заботиться об Эмме и ради этого делал все, что было в его силах. Но оказывается, его сестра очень часто нуждалась в помощи Розалинды.

– Это Эмма хочет, чтобы ты носила его, – сказал он наконец. – И я думаю, моя мама не возражала бы. – Желая предотвратить дальнейшие отнекивания Розалинды, он повелительно сказал: – Дай мне твою руку!

После минутного колебания она положила руку ему на ладонь. Майкл резко надел ей кольцо на палец.

– Это только для маскировки, – выдавил он.

– И всего лишь на месяц, – добавила Розалинда, едва дыша.

Они посмотрели на свои руки. Майкл увидел, что его пальцы против воли обхватили пальцы Розалинды. Он собирался убрать руку, но невольно заглянул ей в глаза и понял, что совершил ошибку. Изумрудные, сверкающие, они заманивали его в свои колдовские глубины.

Оба застыли в молчании. Машины проносились за окном. Люди суетились вокруг, но все казалось им призрачным и нереальным. Майкл смотрел на Розалинду, ощущая тепло ее пальцев в своей руке и гулкое биение собственного сердца. Он забыл, как дышать, как думать, забыл обо всем, кроме того, что ему хотелось снова ее поцеловать.

Он даже сжал ее руку, чтобы приблизить к себе, когда крик Джейми прорвался через невидимое покрывало, скрывавшее их от остального мира, и спас Майкла от катастрофы.

– Посмотри! Посмотри! Рабочий, рабочий на грузовике!

Розалинда и Майкл резко опустили руки. Румянец залил ей щеки, когда она повернулась к брату, чтобы разделить его восторг по поводу грузовика. Майкл был благодарен за то, что она старательно избегала его взгляда. Это позволило ему собраться с мыслями.

Расстроенный тем, как близко он был к тому, чтобы снова сделать из себя идиота, он принялся пить кофе с большой сосредоточенностью. О чем он думал, когда смотрел ей в глаза? Она могла принять его за прежнего очарованного дурака, которым он был пять лет назад. Гордость Майкла взбунтовалась при мысли об этом. Розалинда дала ему жестокий урок, он не должен ни о чем забывать, как бы ни были прекрасны ее глаза.

Уголком глаза Розалинда видела, что Майкл уставился в свою чашку. Ее сердце все еще трепетало, и она с трудом переводила дыхание.

Кольцо сжимало палец. Она хотела, чтобы его не было. Ведь все это только горькая пародия на настоящие чувства. Ее щеки горели от унижения, когда она вспоминала, как крепко сжимала его пальцы, как пристально смотрела в глаза… Что, если он подумает, будто она сожалеет о том, что когда-то отказала ему?

Испугавшись, что Майкл сможет прочесть ее мысли, Розалинда надела на себя маску высокомерия, которую сохраняла в течение оставшейся части пути.

Аскербай оказалась тихой йоркширской деревушкой, утопающей в зелени. В ней были церковь, два паба и маленький магазинчик, у которого Майкл остановился спросить дорогу.

Его тетя, как выяснилось, жила в старом доме недалеко от деревенской площади. Он был кирпичным, с огромными окнами и стоял в саду. Вблизи обнаружилось, что сад и дорожка к дому находятся в довольно запущенном состоянии, а лепнина на карнизе местами обвалилась.

Розалинда подозрительно рассматривала дом, высунувшись из-за плеча Майкла.

– Выглядит мрачновато, не так ли? Может, нам остановиться в отеле, который мы проезжали? – предложила она. – И забот тете не доставим.

– Мы их и так не доставим, – бросил Майкл. – Наоборот, мы все будем делать для нее, или, точнее, ты будешь.

– Я?

– Да, ты, – сказал он, выбираясь из машины. – Судя по состоянию сада, тете Мод нужна помощь.

– Но я ничего не понимаю ни в готовке, ни в уборке, – взмолилась она.

– Тогда сейчас самое время научиться, – произнес Майкл недружелюбно. – К тому же наше участие пожилой леди не помешает. Так что будешь отрабатывать свое проживание, Розалинда. – Он встретился с ней взглядом и спросил: – Ну что? Отвезти в отель?

На мгновение она заколебалась. Она не планировала становиться бесплатной домработницей, но в то же время не было никаких оснований считать, что отель окажется комфортабельнее этого дома. К тому же как она там будет без Майкла?

Стоило таких трудов уговорить его взять ее с собой, и не глупо ли теперь убегать?

– Нет, – произнесла Розалинда уверенно, – я хочу остаться с тобой.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Если остаешься, то будешь делать все, что потребуется. Понятно?

– Абсолютно, – буркнула Розалинда сквозь зубы. Открыв заднюю дверцу, она помогла Джейми выбраться из детского сиденья. – Еще будут какие-нибудь соображения по поводу того, чем мне заниматься? – спросила она, когда они, обогнув машину, присоединились к Майклу.

Он холодно посмотрел на нее.

– Ну, если ты сама заговорила об этом, то да.

– Что на этот раз? Рубить дрова? Копаться в саду каждый день?

– Нет, я имею в виду другое, – сказал Майкл. – Я не хочу, чтобы тетя Мод или кто-нибудь еще заподозрили, что на самом деле ты не моя жена. Это означает, что мы должны вести себя как нежная и любящая пара, а не так, как будто ты не выносишь одного моего вида, а именно так ты и выглядишь сейчас. Что подумает тетя Мод, если ты ворвешься в дом в ярости? Мы оба должны приложить усилия, чтобы никто ничего не заметил. За себя скажу: я сделаю все, что в моих силах. А ты согласна?

– Да, я согласна, – фыркнула Розалинда. – Я буду превосходной, обожающей женушкой, если это то, чего ты хочешь! Но мне интересно, как ты справишься со своей безупречной супругой? Сможешь ли хоть на секунду отвести от нее взгляд?

– Это будет сложно для меня, – признал Майкл, – но, мне кажется, я знаю, как ведут себя люди, когда любят друг друга.

– Да? Правда? – В ее голосе звучал неприкрытый сарказм. – Если ты такой опытный, может, дашь и мне парочку советов?

– Может, и дам, – произнес Майкл и, не успела она осознать, что он делает, обхватил ее за талию и прижал к себе. – Тебе точно не помешает немного практики!

Розалинда обнаружила себя крепко прижатой к его мускулистому телу, и ее руки автоматически уперлись ему в грудь, чтобы оттолкнуть.

– Ч-что ты делаешь? – пропищала она, а тело вопреки словам вспыхнуло от внезапного желания, в котором ей не хотелось признаваться даже самой себе.

– Пробую показать тебе, что, когда любящая пара ссорится, они целуются, вместо того чтобы продолжать ссору на публике, как ты собиралась только что сделать. – Словно сама по себе, одна его рука скользнула вдоль спины Розалинды, а другая зарылась в ее волосы.

– У меня было такое намерение… – пробормотала Розалинда, потрясенная тем, что достаточно Майклу прикоснуться к ней, как она трепещет от наплыва чувств.

– Теперь ты, надеюсь, знаешь, что надо делать.

Долю секунды он изучал ее лицо, а потом прижался губами к ее губам, и земля поплыла под ногами Розалинды.

Не сознавая, что делает, она вцепилась в его свитер, чувствуя, что падает, летит, летит сквозь годы в прошлое. Его губы были твердыми и такими же теплыми, как она помнила, и ее собственные раскрылись им навстречу, и Розалинда начала отвечать на поцелуй, как делала это раньше, беспомощная перед волной потрясающего, фантастического удовольствия, нахлынувшего на нее.

Словно не было последних серых пяти лет. Она растаяла в его объятиях, ее руки скользнули по его спине, прижимая его к себе, не замечая ничего вокруг, кроме наслаждения, струящегося по венам и рождающего стоны в глубине ее горла.

И вдруг все кончилось. Руки Розалинды продолжали сжимать его тело, но Майкл поднял голову и резко оттолкнул ее. Он прерывисто вздохнул.

– Мне кажется, теперь ты все поняла, – сказал он. Его голос звучал хрипло.

Розалинда замерла. Потеряв всякую ориентацию во времени и пространстве, она потрясла головой, чтобы развеять туман вокруг, однако это не помогло. Ее ноги подкашивались, кожа горела так, словно она испытала сильнейший шок. Она открыла рот, но из него не вырвалось ни звука. Она не знала, что хочет сказать. Что она может сказать?

Поцелуй меня снова, вспыхнуло в ее мозгу так ярко, что на одно ужасное мгновение Розалинде показалось, будто она произнесла это вслух.

– Не было… не было никакой необходимости делать это, – сглотнув, выдавила она.

– Не знаю, может, и не было необходимости, но урок тобой усвоен. Ты теперь выглядишь не разъяренной, а любящей женой.

Розалинду словно окатили холодной водой, когда она поняла, что он заметил ее реакцию. Вместо того чтобы высмеять Майкла или холодно оттолкнуть, как она поступила бы с любым другим, она прижалась к нему и ответила на поцелуй без единого протеста. Для девушки, намеревавшейся убедить его, что у нее нет никаких сожалений о прошлом, она вела себя совершенно неправильно.

Ее взгляд избегал встречи с ироническим взглядом Майкла, но внезапно встретился с недоверчивым взглядом карих глаз. Джейми, уставший ждать, когда они наконец пройдут через калитку, требовательно спросил:

– Что вы делаете?

Розалинда облизнула пересохшие губы.

– Тебе лучше спросить Майкла, – сказала она с дрожью в голосе, и Джейми послушно повернулся.

– Что ты делаешь, Майкл?

– Я поцеловал Розалинду, – ответил тот без тени смущения.

– Почему?

– Мы просто тренировались.

– Зачем?

– Почему бы тебе не пойти и не позвонить в дверь, Джейми? – пока Майкл не успел открыть рот, вмешалась Розалинда. Ее голос звучал так, словно принадлежал кому-то другому, а тело все еще дрожало после поцелуя, и ей с трудом удавалось стоять на ногах.

Важно кивнув, Джейми рванулся к двери, встал на цыпочки и нажал на старинный бронзовый звонок. Через несколько минут дверь открыла пожилая женщина с седыми волосами, благородными чертами лица, абсолютно прямой осанкой и надменным взглядом.

– Миссис Брук? Тетя Мод? Это я, Майкл, – он автоматически положил руку на талию Розалинды, – а это моя жена Розалинда… и Джейми.

Вспыхнувшей от его прикосновения Розалинде кое-как удалось произнести:

– Привет.

Мод изучала их. У нее были темные глаза, и смотрели они так же недоверчиво, как глаза Майкла. Ни малейшего сходства с растерянной старушкой Розалинда в ней не нашла. Ей казалось, что Мод видит ее насквозь и собирается обвинить ее не только в обмане, но и в том, что она плохая актриса.

– Входите, – сказала наконец хозяйка, распахнула дверь и отступила назад, – я рада вас видеть.

Она провела их в мрачную старомодную гостиную. Там было холодно и неуютно, но Розалинда, все еще ощущавшая слабость в ногах после поцелуя Майкла, была счастлива присесть.

Он опустился на диван рядом с ней и завел разговор о шоссейных и проселочных дорогах к северу от Йорка. Розалинда посмотрела на него с негодованием. Как он может так спокойно сидеть здесь и обсуждать дороги, и погоду, и чудесную деревушку Аскербай?! В нем не чувствовалось того потрясения, которое пережила она после его поцелуя.

Мод принесла слабый кофе в изящных фарфоровых чашечках и уселась, держа спину прямо, в кресло у незажженного камина.

– Я не знала, что у тебя есть жена, – сказала она Майклу обвинительным тоном. – Однако это можно было предвидеть. Тебе ведь, наверно, около тридцати сейчас?

– Тридцать один, – уточнил Майкл.

– Как долго вы женаты?

– Пять лет, – произнес он, не глядя на Розалинду.

– Хм. – Оценивающий взгляд Мод скользнул по Розалинде, которая с трудом приходила в себя. – Ты, похоже, была очень молодой, когда вы поженились?

– Мне тогда уже исполнился двадцать один год, – спокойно проговорила Розалинда.

– И ты ведь точно знала, чего ждешь от замужества, дорогая? – вмешался Майкл.

Они оба смотрели на нее. Ей нужно было что-то ответить.

– Да, – слабо вырвалось у нее из горла.

Мод подняла брови с удивлением.

– С тобой все в порядке?

– Ага. Просто я немного устала.

– Еще бы! Такая долгая поездка! – воскликнула Мод. – Я благодарна вам за проделанный путь с Ближнего Востока только ради того, чтобы увидеть меня. Тебе, наверно, было не больше десяти, когда мы в последний раз виделись? – обратилась она к Майклу.

– Девять, – улыбнулся тот. – Дядя Джон учил меня играть в шахматы.

– Я помню. – Строгое лицо Мод на минутку смягчилось. – О, дорогой, как давно это было! Все пошло бы по-другому, если бы не эта ссора с твоей бабушкой… Я бы видела, как ты растешь. Могла бы присутствовать на твоей свадьбе. – Она вздохнула. – А теперь я уже старая женщина, и слишком поздно сожалеть.

– В письме вы сказали, что стремитесь разобраться с делами дяди Джона, – быстро перевел Майкл разговор на другую тему.

– Здесь целая комната бумаг! Я не притрагивалась к ним после его смерти, – сказала Мод. – Мне хочется переехать в дом поменьше и поскромнее – с этим я уже не справляюсь, но даже не знаю, с чего начать. Не знаю, сколько у меня денег. Документы так запутаны, в них невозможно разобраться.

– Хорошо, мы, разумеется, поможем вам, – успокоил ее Майкл. – Я просмотрю все бумаги и выясню ваше финансовое положение. А Розалинда займется домом. – Он улыбнулся тете. – У моей жены были слуги за рубежом, – объяснил он, – и, я думаю, она соскучилась по готовке и уборке, даже ждет этого. Не так ли, дорогая?

Розалинда улыбнулась.

– Не могу дождаться.

– Я помню, как это бывает! – Мод, очевидно, не заметила сарказма в словах Розалинды. – Мой отец был дипломатом, и я с Джоном тоже долго жила за границей. Когда мы с ним первый раз приехали домой, я не умела даже испечь кекс.

– Неужели? – удивленно воскликнула Розалинда, в свою очередь не умевшая испечь не только кекс, но и вообще что-либо.

– Кажется, ты находишь это занимательным? – произнес Майкл с легкой иронической ухмылкой.

– О, я уверена, ты гораздо лучше подготовлена к жизни, чем была я, – вставила Мод. – Девушки теперь должны уметь все.

Майкл взглянул на длинные, безупречно наманикюренные ногти Розалинды.

– Это зависит от девушки, – сказал он.

– Вот ваша комната. – Мод открыла дверь в комнату, где стоял шкаф красного дерева, две тумбочки и ветхий зеркальный столик. И еще – старомодная двуспальная кровать.

Розалинда огляделась по сторонам. Она старалась не думать, что ей придется делить ложе с Майклом.

Одна мысль об этом ввергала ее в панику. Как она сможет спать рядом с ним, когда малейшее движение будет означать прикосновение к его коже, к его телу?

– К-какая милая комната, – пролепетала она, избегая смотреть Майклу в глаза.

– Не могу припомнить, когда и кто жил в ней последний раз, – призналась Мод, оглянувшись вокруг. – Надеюсь, вам будет здесь удобно.

– Все будет в порядке, – отрывисто бросил Майкл.

У него, может быть, и будет все в порядке, только не у меня, с грустью подумала Розалинда.

После небольшого чаепития было решено, что гости отправятся спать. По дороге Розалинда страшно нервничала, но не хотела показывать это.

– Если тебя беспокоит, что мы будем спать в одной постели, то не стоит волноваться, – будто прочитав ее мысли, произнес Майкл. – Я способен контролировать себя.

– Что-то не заметила, когда ты целовал меня у калитки, – фыркнула она.

– Мне кажется, тебе это понравилось.

– Вот именно «кажется»! – Розалинда сделала беспечный жест. – Я уверена, что смогу удержаться от соблазна, – категорично заявила она.

Может, это было легко – убедить Майкла, что перспектива оказаться с ним в одной постели оставила ее равнодушной, но убедить себя в том же было невозможно. Предстоящая ночь пугала Розалинду.

Майкл открыл дверь в спальню так вежливо, что она почувствовала в этом скрытое издевательство и, вздернув подбородок, гордо прошествовала в комнату. Если он подозревает, что она не так спокойна, как стремится показать, то он заблуждается!

Кровать вырисовывалась в темноте комнаты. Розалинда сглотнула. Резкий звук, с которым Майкл закрыл дверь, заставил ее сердце подпрыгнуть, а ноги вдруг перестали держать.

К счастью, он этого не заметил.

– О боже, как тут холодно! – пробормотал Майкл, садясь на край постели и стягивая с себя свитер. – Тетя Мод, должно быть, уже привыкла и не замечает холода.

Розалинда, включив свет, открыла чемодан.

– Мод сказала мне, что не верит в центральное отопление, – проговорила она, роясь в чемодане, довольная, что ее голос звучал спокойно.

– Я не думаю, что она верит хоть в одну из современных технологий, – с улыбкой произнес Майкл.

– Куда уж! Ни отопления, ни телевидения, ни посудомоечной машины… и ты видел этот телефон в холле? – Розалинда начала чувствовать себя немного получше. Нервозность испарялась. – Здесь словно в музее.

– Скажи спасибо, что хоть есть электричество, – с иронией продолжал Майкл.

Розалинда встряхнула волосами. Она вся дрожала.

– Интересно, как тут зимой? Ведь сейчас уже весна.

– Может быть, в Лондоне и весна, но до Йоркшира она определенно не добралась. Мод сказала, что пару дней назад шел снег.

– О, чудесно. – Розалинда нащупала ночную сорочку и вытянула ее из чемодана. Это была ее любимая кремовая рубашка из батиста на тоненьких бретельках. В таких только соблазнять! Она пожалела, что, стремясь побыстрее увезти Джейми из Лондона, всерьез не подумала о вещах. Просто запихала те немыслимые вещи, купленные Эммой, и то, что первым попало под руку.

Повернувшись, Розалинда обнаружила, что Майкл уже почти снял рубашку, и вся ее уверенность в обретенном равновесии мгновенно испарилась. Господи, что же со мной происходит? – со страхом спрашивала она себя. Одного взгляда на его широкую смуглую грудь, темные волосы, сбегающие дорожкой по плоскому животу, было достаточно, чтобы почувствовать себя неуклюжей и неопытной школьницей.

Поспешно отведя взгляд, Розалинда запихнула сорочку назад в чемодан и направилась к двери.

– Я… я, пожалуй, пойду посмотрю, как там Джейми, – пробормотала она и выскочила из комнаты.

Ее брат спал, но в комнате было очень холодно. Розалинда вернулась назад, чтобы взять покрывало с кровати для Джейми. Так ему будет теплее.

Укрыв своего маленького брата, она застыла, любуясь им и вспоминая, как боялась за него в Лондоне. Здесь, может, и не так комфортно, зато Джейми в безопасности, и она сделает все что угодно для него. Даже если «все что угодно» означает спать в одной кровати с Майклом.