Текст книги "Принцесса полночного бала"

Автор книги: Джессика Дэй Джордж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Бретонь

– Вы любите розы, принцесса Роза? – Принц Альфред Бретонский улыбнулся, по его мнению, игриво; однако при этом обнажились его длинные зубы, отчего он сделался похож на лошадь.

Роза молча возблагодарила Бога, что у нее зубы не такие. Альфред приходился ей троюродным братом по матери и обладал массой черт, которые принцессе повезло не унаследовать.

– Да, люблю, – ответила она ровным тоном.

Ей не нравилось, когда потешались над ее именем, и она старалась не проявлять чувств, которые бестолковый Альфред мог расценить как веселье.

Они находились в теплице, любуясь цветами, цветущими круглый год. Это было любимое детище главного садовника Орма: он выводил новые оттенки и сорта роз, и его успехи на данном поприще остро интересовали короля Грегора. Куст, перед которым стояли Роза и принц Альфред, густо покрывали бутоны с алыми сердцевинками. Каждый цветок был размером с блюдце.

– Тогда я воткну розу вам в волосы, – заржал принц Альфред, бросаясь вперед и хватаясь за один из цветков. – Так же, как выдерну занозу тайны, что не дает вам покоя каждую ночь!

Его лошадиный смех оборвался криком боли, когда он укололся о шип.

«Так тебе и надо», – подумала Роза. Все принцессы знали, что эти розы рвать не полагается, и принцесса честно предупредила об этом кузена при входе в теплицу. Как только цветы почти распускались, главный садовник осторожно срезал их и относил во дворец, где их ненадолго выставляли на всеобщее обозрение; в остальном они предназначались исключительно для «флористических опытов», как называл это ее отец.

Кроме того, бретонский принц действовал Розе на нервы. Его несносность не исчерпывалась визгливым смехом и жуткими зубами. Он приправлял беседу неуклюжими двусмысленностями и явно считал себя очень галантным. Все Розины сестры благополучно улизнули через несколько минут, оставив старшую развлекать Альфреда в одиночку.

Стиснув зубы, Роза предложила кузену платок, одновременно прикидывая, как отомстит сестрам за то, что бросили ее с принцем Конская Морда. Она сказала себе, что неделя пройдет довольно быстро и тогда его с позором отправят восвояси, как и остальных. Но пока он пачкал кровью ее чистый платок и рассыпался в комплиментах ее нежному прикосновению, Роза вспомнила, что стоит ему уехать, как его жизнь, скорее всего, оборвется в каком-нибудь загадочном инциденте. Она должна желать ему успеха, но он даже отдаленно не напоминал бравую фигуру спасителя от полночного бала, какую она себе представляла.

«Злая я», – пробормотала она себе под нос.

– Что вы сказали, дорогая, дорогая Роза? – Альфред наморщил нос, и принцесса сообразила, что это он для пущей обаятельности.

– Я… Я… – В голову ничего не приходило; она смотрела в его большие, чуть навыкате глаза и не могла отвернуться.

– Прошу прощения, ваши высочества. – Из-за кадок с розами возник Гален Вернер и коротко им поклонился. – Принц Альфред нужен во дворце.

– Я? Почему? – удивился принц, и Роза молча согласилась с ним: зачем он может кому-то понадобиться?

– Не могу знать, ваше высочество, – ответил Гален. – Я всего лишь младший садовник.

Альфред принял эффектную позу, подпорченную зажатой в кулаке льняной тряпочкой.

– Я вернусь всего через мгновение, прекрасная принцесса, – пропел он.

– Хорошо, – только и смогла вымолвить Роза.

Когда принц Альфред удалился, девушка плюхнулась на скамейку и вздохнула. Она прикрыла глаза и запрокинула голову. Гален все еще топтался поблизости, озабоченно поглядывая на нее.

– Вам что-нибудь нужно, ваше высочество?

Она открыла глаза и взглянула на юношу:

– Зачем он понадобился во дворце?

Гален вспыхнул:

– Он, ну… я не могу сказать…

Роза расхохоталась:

– Вы просто соврали, чтобы избавиться от него?

– Ну да. – Гален пристыженно взглянул на нее. – Мне показалось, он докучает вашему высочеству.

– Совершенно верно, – согласилась девушка, благодарно улыбаясь. – А мои коварные сестрицы меня бросили!

– Очень жестоко с их стороны.

– Очень. – Она слегка вздрогнула. – Вы видели его зубы?

– Зубы и впрямь… очень крупные, – сказал Гален. – Однако уверен, что у него масса других прекрасных черт, – добавил он не очень убедительно.

– Боюсь, это его лучшая черта, – возразила Роза, не переставая смеяться. – Конечно, с моей стороны жестоко так говорить, особенно учитывая наше родство… но он такой кривляка!

Гален напустил на себя задумчивый вид:

– Он действительно напоминает мне одного очень красивого ломовика, которого я некогда знавал. У них одинаковая масть.

Роза снова расхохоталась в голос. Как хорошо иметь возможность смеяться без кашля! Но ей было хорошо уже оттого, что она нашла над чем посмеяться. В то утро после завтрака отец отвел ее в сторону и умолял позволить Альфреду раскрыть их тайну.

– Дорогая моя, – сказал король Грегор со слезами на глазах, – заклинаю тебя: разреши этому юному дурню достичь успеха. Я не знаю, что за тайну вы храните или почему, но этому пора положить конец. Пожалуйста, Розочка. – Он откашлялся. – Не такого человека я выбрал бы для тебя, для любой из вас, но по ионийским дворам ползут слухи. Поговаривают, будто вы, бедные мои девочки, причастны к этим жутким смертям. Сомневаюсь, что даже перспектива заполучить мой трон соблазнит нового соискателя.

Роза с болью видела, до какого состояния довело отца их проклятие. Папа с покрасневшими глазами умоляет ее помочь глупому принцу с лошадиной мордой добиться ее руки! Но она ничего не могла поделать – ни рассказать правду, ни помешать колдовскому сну одолеть Альфреда в ту ночь и в предыдущие.

– Что вас так расстроило? – Гален в тревоге уставился на нее.

Она сморгнула утренние воспоминания.

– Ничего. Просто подумала, что если этот ужасный принц Альфред не… – Принцесса спохватилась, что едва не вывалила семейные беды садовнику, и резко оборвала себя: – Ничего.

– Вы беспокоитесь, что принц Альфред, как бы ужасен он ни был, пострадает и в этом обвинят вас? – мягко спросил Гален.

Слезы защипали Розе глаза. Она кивнула:

– Отец в полной растерянности.

– Вы никому не можете рассказать, что происходит, верно?

Она помотала головой.

– Даже мне? Я ведь не принц, – вкрадчиво добавил он.

– Никому, – сказала она, икнув.

Гален взял садовые ножницы и подошел к кусту с розово-алыми розами. Он аккуратно срезал стебель цветка, который пытался сорвать Альфред, и убрал с него шипы, прежде чем поднести цветок Розе.

– Но ведь не положено, – запротестовала та.

– Это уже сделано, – возразил юноша. – Не дайте ему пропасть без толку.

Их пальцы соприкоснулись, когда она забирала у него цветок, и оба замерли на мгновение, рука к руке, а между ними – роза.

Принцесса беспомощно придумывала слова, способные нарушить уютное молчание, которым она наслаждалась слишком откровенно. И тут с грохотом распахнулась и захлопнулась дверь теплицы. Они с Галеном отпрянули друг от друга, он поклонился ей и ускользнул.

Принц Альфред приближался по дорожке, пыхтящий и красный от гнева.

– Похоже, никто во дворце не имеет ни малейшего понятия, о чем толковал этот полоумный садовник, – пожаловался он.

– Вероятно, он ослышался, – сказала Роза, по-прежнему разглядывая безупречный цветок на ладони.

– А по пути обратно ко мне пристал старик с деревянной ногой, пытался заставить меня приколоть к лацкану какую-то вонючую траву! – Альфред фыркнул через губу. – В Бретони…

– Возможно, во дворце искали меня, – перебила его Роза. – Мне лучше вернуться.

Заткнув розу за высокий корсаж платья, она поднялась и прошла мимо ворчащего принца Альфреда, плотно завернувшись в плащ.

Это была еще одна черта принца Альфреда, доводившая Розу – и всех остальных – до исступления. Он постоянно говорил. Рассказывал о своих призовых псах и призовых лошадях. Разглагольствовал о Бретони и о том, насколько там все лучше, чем в Вестфалине, – от погоды до свиней. К ужину Роза была уже готова затолкать ему в рот собственный носовой платок, только бы заставить его умолкнуть.

Она решила не слушать. На самом деле принцесса даже не притворялась, будто слушает. Никто не притворялся. Но принц либо ничего не замечал, либо это ни капельки его не беспокоило. После ужина Альфред увязался за сестрами в их покои, где проговорил несколько карточных партий напролет. Заклятие застало его посреди фразы, и он в мгновение ока перешел от болтовни о своих собаках (снова) к храпу, уронив голову на туза пик.

– Ф-фу-у! – Мальва бросила карты. – Ну и кошмар! Я уж боялась, что на него даже магия не подействует.

– Мне казалось, он не замолчит даже во сне, – поддержала Орхидея.

– Ну-ну, – угомонила их Примула, – мы могли бы быть помилосерднее.

– Согласна с Мальвой! – произнесла Роза, к всеобщему удивлению. – Я уже приготовилась стукнуть его вазой по голове, если заклятие не подействует. – Она с отвращением положила карты.

В тишине, последовавшей за Розиным взрывом, храп принца Альфреда казался особенно громким. Он почти совпадал по тону с посапыванием двух горничных в соседней комнате и позвякиванием колокольчиков или музыки ветра, долетавшим вроде бы снаружи.

– Что это за шум? – озадаченно спросила Маргаритка. – Я его весь день слышу.

– Один из садовников повесил колокольчики на плющ под нашими окнами, – сообщила Сирень.

– Зачем?

– А зачем садовники что-то делают? – пожала плечами Сирень.

– Мы вполне можем идти, – сказала Роза.

Колокольчики не заглушали храп, так что с них толку?

– Куда ты так спешишь? – удивилась двенадцатилетняя Сирень. – Это же ты всегда стонешь и жалуешься на полночный бал.

– Просто я хочу, чтобы эта ночь побыстрее кончилась! – рявкнула Роза. – Чтобы все эти ночи кончились!

Неприязнь к принцу Альфреду наполнила ее лихорадочной энергией. Она опустилась на ковер и погладила узор, открывая дверь в нижний мир. Затем взяла лампу и начала спускаться, не глядя, следуют ли за ней сестры.

Шаль

Принц Альфред приехал, и принц Альфред уехал – в точности как все остальные. Через неделю после возвращения в Бретонь его затоптал насмерть один из его призовых коней.

Король Грегор послал королевской семье подарки и письмо с выражением глубочайших соболезнований. Бретонский король отослал письмо и подарки обратно нераспечатанными – вместе с вестфалинским послом, которого более не желали видеть при королевском дворе в Каслроу.

– Сир! Это же оскорбление! Откровенная пощечина! – Шиллинг, премьер-министр, покраснел от ярости. – Это практически объявление войны…

– Нет! – Теперь настала очередь короля Грегора багроветь и кричать. – Больше никаких войн! Мы проглотим оскорбление и пойдем дальше. Бедняга убит горем. Он потерял старшего сына и вспылил. Я могу это понять.

Король Грегор заседал в зале совета со своими министрами; обсуждали грубую выходку со стороны Бретони. Роза устроилась в углу, тихо подшивая носовые платки. Одна из принцесс всегда присутствовала на королевских советах, как делала их мать, обеспечивая королю молчаливую поддержку.

– Но, сир, – возразил премьер-министр, – мои шпионы в Аналузии докладывают о встречах между их премьер-министром и ла-бельжским послом. Спания к нам теперь более чем охладела. – Он стиснул кулаки. – Они говорят, что принцы погибли не случайно, что это тщательно организованные заказные убийства, ваше величество, и винят однозначно вас. Наши отношения с иностранными государствами сейчас хуже, чем во время войны! Что нам делать?

За словами Шиллинга последовала глубокая тишина. Роза выронила шитье, и звяканье иголки о полированный паркет показалось громом. Премьер-министр смерил принцессу тяжелым взглядом.

– Придется это проглотить, – мрачно произнес король. – Пусть выставляют нас глупцами, пусть шепчутся и бряцают оружием – мы продолжим улыбаться и искать мира. Больше мы ничего сделать не можем. Страна не переживет новой войны.

Роза содрогнулась. Они с сестрами прекрасно знали, какой ценой досталась Вестфалину победа в Аналузской войне. Если придет новая война… она и вообразить не могла, что тогда станется с их бедной родиной. Принцесса не смела заключать сделки, на какие пошла ее мать. Вестфалину придется подняться или пасть, опираясь лишь на собственные силы, а в данный момент силы эти невелики.

– Тогда хотя бы отмените этот смехотворный манифест, – взмолился премьер-министр. – Никакие принцы больше не приедут. Не пренебрегайте тем фактом, что каждый королевский двор в Ионии потерял сына из-за ваших дочерей.

Советники дружно ахнули.

– Вы заходите слишком далеко, – негромко произнес король Грегор. – Мои дочери невинны. Эти смерти… ужасны… – Он потер губы ладонью, словно избавляясь от дурного привкуса. – Но как можно винить Лилию, если лошадь в Польне сбрасывает седока? Или это малютка Петуния подала двум горячим юнцам идею сразиться на дуэли?

Роза с тоской отметила, что отец даже не глянул в ее сторону при этих словах.

Шиллинг пожевал усы, проглотив возражение. Когда он наконец заговорил, голос у него срывался:

– Выплата выходных пособий армии нас едва не обанкротила. Отношения и с бывшими врагами, и с союзниками натянуты до предела. Если нас напрямую обвинят в убийстве их сыновей… Если до архиепископа дойдут слухи, вызванные этими случайностями за сотни миль от нас…

И снова последовало молчание – даже Шиллинг боялся продолжать.

Роза сидела, стиснув шитье онемевшими руками. Казалось, пол уходит из-под ног, и ей стоило изрядных усилий дышать ровно и не привлекать внимания.

Прежде чем молчание сделалось поистине невыносимым, король Грегор просто повторил всем приказ «держаться» и распустил совет.

Принцесса засунула спутанные нитки в корзинку для шитья и встала.

– Розочка? – Отец смотрел на нее одновременно с надеждой и яростью.

Она знала, чего он хочет, – чтобы она раскрыла ему их тайну. Или хотя бы заверила, что с этим покончено, что бессонные ночи – для всех – прекратились. За завтраком он заикнулся об идее отослать младших в старую крепость в горах, и Розе пришлось сказать, что сотканные из теней твари в саду вернутся и на сей раз сумеют войти во дворец. Больше принцесса ничего не могла добавить, но муки на ее лице и на лицах сестер явно оказалось достаточно. Король оставил их в покое.

Роза натянуто улыбнулась отцу и выскользнула из комнаты. У себя в покоях она задержалась ровно настолько, чтобы бросить корзинку в кресло и надеть поверх шерстяного платья подбитый мехом плащ, а потом вышла в сад.

В теплице с экспериментальными розами девушка наткнулась на главного садовника Орма. Тот мрачно кивнул ей, тщательно изучая листья на кусте розово-алых роз. Она спрятала виноватую улыбку – ведь он наверняка знает, что Гален срезал один цветок для нее, – и попятилась наружу.

Роза уныло бродила по теплицам, не находя Галена. Она даже не знала точно, зачем ищет его, но до смерти устала от сестер, а во дворце больше не было ее сверстников. Анна, их гувернантка, всегда служила поверенной всех их девичьих тайн, однако сейчас шли уроки. Но даже окажись Анна свободна, с садовником принцессе почему-то хотелось поговорить гораздо сильнее.

– Роза! Роза! Роза!

Младшие мчались к ней по бурым зимним газонам. Они раскраснелись от холода, их волосы и плащи развевались на ветру. Роза решила, что их только что выпустили из классной комнаты на перемену.

– Рози-рози-рози-роз, – распевала Орхидея. – А тебе подарок!

– Я тоже хочу подарок, – надулась Фиалка. – Где мой подарок?

– Это же не твой день рождения, – с большим авторитетом заявила Петуния. – Подарки дарят только на день рождения и на праздники.

– Но и у Розы сегодня не день рождения. – Орхидея выплясывала вокруг старшей сестры. – И это делает подарок особенным-преособенным.

Вся эта пляска, и надутость, и пение после долгой прогулки по садам и обратно утомили Розу. Она обняла одной рукой Фиалку, а другой – Орхидею и пошла в сторону дворца. Петуния послушно семенила следом.

– А теперь, – сказала Роза, когда все успокоились, – что это за болтовня насчет подарка?

Младшие сумели только проблеять, что высокий молодой человек передал горничным пакет и сказал, что это для Розы. Когда они добрались до покоев принцесс, Мальва дорисовала подробности.

– Один из младших садовников прислал тебе подарок, – заявила она, шаловливо поблескивая глазами. – Думаю, ты догадаешься кто, а? – Она отбросила назад темные волосы. – Не догадываешься? Ну тот, красивый. Молодой, красивый, широкоплечий. Который в тебя влюблен. Как бишь его? Ах да! Гален!

Ее близняшка Маргаритка нахмурилась.

– Он не влюблен в Розу, – строго сказала она. – Это невозможно, он же простолюдин.

Роза отмахнулась от этой ремарки.

– А как насчет Генриха и Лилии? – блеснули вызовом глаза Мальвы.

– Могу я увидеть свой подарок? – перебила ее Роза, не желая бередить старые раны, даже когда Лилии не было рядом.

От мысли о красивом молодом солдате, так похожем на Галена внешне, становилось больно. Роза знала, что сестра все еще оплакивает его. Она многозначительно взглянула на пакет в руках Мальвы, аккуратно завернутый в коричневую бумагу.

Младшая сестра протянула ей сверток, и Роза унесла его на любимый диван у окна. Младшие не поняли, но Мальва сообразила. Со вздохом она утащила их на другой конец гостиной, забрав с собой и близняшку. Там они уселись и во все глаза уставились на Розу.

Поняв, что большего уединения ей не добиться, Роза переключила внимание на пакет. Он был легкий и мягкий под хрустящей бумагой, перевязанный скорее шерстяной ниткой, нежели бечевкой, красивой красной шерстяной ниткой, придававшей свертку праздничный вид. Роза развязала нитку и развернула бумагу. Краем глаза она видела, как Мальва привстала с кушетки и вытянула шею в надежде разглядеть содержимое.

Внутри оказалась шаль. Треугольная паутинка из мягкой белой шерсти, теплая и легкая. На спине был вывязан узор в виде цветка. Роза подняла подарок, и сестры ахнули. На колени ей выпало сложенное письмо. Она позволила шали опасть облачком и развернула послание.

Там говорилось:

Ваше высочество,

дни становятся холоднее, и я подумал, что это может Вам пригодиться. Белый будет хорошо смотреться с Вашими волосами и алым бальным платьем, которое Вы надеваете вечерами. Надеюсь, это не слишком самонадеянно с моей стороны.

Искренне Ваш,

Гален Вернер.

– Что там? – нетерпеливо приплясывала Мальва. – Что он пишет? Любит тебя безумно?

– Мальва, – нахмурилась Маргаритка. – Я тебе говорила…

Но Мальва уже перепорхнула на другой конец гостиной, схватила шаль, поднесла к свету, полюбовалась, положила на место и потянулась за письмом.

– Ну, что там?

Роза отдернула руку с листком, чтобы сестра не достала.

– Там говорится, что погода холодная и, по его мнению, мне не помешает шаль. Конец. – Она сложила письмо и заткнула за корсаж.

Гален изъяснялся очень официальным, почти высокопарным слогом. Но Розе чудилось скрытое тепло. Он знает, какого цвета у нее волосы, и обратил внимание на красное платье. Потратил уйму времени на вязание шали. А еще были встречи в теплицах, букеты для них для всех и роза, сорванная для нее…

– Почему вы смеетесь? – спросила Фрезия, с расстроенным видом входя в гостиную.

– Гален, миловидный младший садовник, влюбился в Розу, – заявила Мальва.

– Что? – Фрезия обвела их сердитым взглядом; похоже, она даже не слышала ответа сестры.

Следом за Фрезией в дверях возникла не менее расстроенная Лилия.

– Вы уже знаете?

– Что знаем? – Роза встала, отобрала шаль у Мальвы и машинально накинула на плечи.

Лилия и Фрезия были очень мрачны.

– Папа только что получил письмо от архиепископа, – произнесла Лилия, побелев как мел. – Нас обвиняют в колдовстве. Если это подтвердится, архиепископ грозит отлучить и отца, и всех нас от церкви. – Она протянула руки к Розе. – Епископ, который привез письмо, уже забрал Анну в свои покои на допрос. По-моему, он думает, что она учит нас заклинаниям вперемешку с географией. Епископ Шелкер пытался его остановить, но ему не хватило полномочий.

Младшие перестали хихикать. Мальва прекратила попытки выдернуть письмо у Розы из-за пояса, а Маргаритка побледнела и пошатнулась. Розе показалось, будто от лица и рук у нее отхлынула вся кровь, и второй раз за этот день она почувствовала, как уходит из-под ног пол.

– Но почему? – Старшая принцесса с трудом подыскивала слова. – Почему?

Именно в этот момент в комнату вошел король Грегор, поддерживая всхлипывающую Примулу. В руке он держал длинный свиток пергамента с печатями и лентами, свисающими с нижнего края. Лицо его было серым и словно восковым.

– Почему? – хрипло переспросил он. – Потому что, по утверждению королей Аналузии, Ла-Бельжа, Бретони, Спании и почти всех остальных стран Ионии, я не только покрываю занятия колдовством, но и прибегнул к нему для убийства принцев, отказавшихся жениться на моих дочерях.

Примула упала без чувств.