Текст книги "Идеальная пара"

Автор книги: Джэсмин Крейг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

6

На следующее утро Тиффани Брандон неожиданно приехала в десять часов в офис и настояла на разговоре с Дамионом. Через десять минут она снова ушла, с треском хлопнув дверью и не удостоив взглядом Линн и Бетти.

Бетти не могла скрыть своего удивления.

– Пожалуй, у Дамиона это самый короткий роман в истории. Насколько я могу судить, он даже и не развернулся как следует. Неужели у него появилась еще новая исполнительница главной роли, о которой я не знаю?

Линн сосредоточенно перекладывала какие-то бумажки с одного конца стола на другой.

– Дамион вскоре приступает к съемкам в Голливуде – в конце следующей недели ты увидишь контракты, – только я не знаю, кто там будет исполнять главную женскую роль. И даже не уверена, что она уже утверждена.

В этот миг зажужжал интерком, и Дамион попросил Линн зайти к нему в кабинет. Войдя, она увидела, что он сидит в своем любимом кресле у окна, положив на колени открытый сценарий.

– Хочешь знать, почему так разозлилась Тиффани? – спросил он без преамбул. – Сегодня вечером она должна присутствовать на гала-премьере какого-то нового фильма, и ее агент посоветовал взять с собой меня. Она в ярости от моего отказа. – Дамион скривил рот. – Это ирония нашей профессии, Линн. Мы все, черт побери, используем друг друга, нередко забывая, что в мире живут и другие люди, которые ходят куда-то вместе просто потому, что им это приятно.

Он швырнул рукопись на стол и встал, и его глаза тут же утратили мрачное выражение.

– Завтра очередной из этих проклятых студийный приемов, – сказал он. – Ты пойдешь со мной? Как моя избранница, а не как менеджер.

– Чтобы защитить тебя от когтей Тиффани?

Дамион покачал головой и усмехнулся.

– Главным образом потому, что мне нравится твое общество, хотя защита от царапин тоже мне не помешает.

– Что ж, благодарю. С удовольствием, – сказала Линн, хотя сомневалась, произнося эти слова, что говорит правду. И это ощущение не добавило ей душевного равновесия, и без того нарушенного после долгой, бессонной ночи.

Они погрузились в работу и за три часа успели многое сделать, а потом Дамион отправился на запись, и остаток дня получился таким сумбурным и напряженным, что Линн почти некогда было думать о том, рада она или нет приглашению Дамиона. В целом же, на ее взгляд, все шло как надо.

В этот вечер она согласилась пообедать у Бетти в ее доме на Лонг-Айленде.

– Я уже наловчилась жарить цыплячьи грудки и делать салат из шпината, – сказала Бетти, когда приглашала Линн. – Ты можешь свою порцию даже заправить чем-нибудь, так что с твоей стороны тоже не потребуется большой жертвы. А мы с мужем будем смотреть на тебя и завидовать.

С работы они смогли уйти лишь в шесть часов, а в начале восьмого приехали домой к Бетти. Ее муж был уже дома, он выжимал лимонный сок на цыплят и ловко промокал насухо листья шпината. Линн всегда казалось, что невозможно найти такого же добродушного человека, как ее секретарша, однако Гарри оказался ей под стать, и обед прошел очень весело.

Они уже убирали со стола, когда в дом ввалились трое внуков Бетти.

– Привет, дед. Как хорошо, что ты уже дома, ба. – Внук полез в холодильник и налил себе молока в огромную кружку. – Па выбросил нас из дома, – весело заметил он. – Он сказал, что его придется выносить из дома в белых тапочках, если мы не уберемся и не дадим ему хоть на несколько минут мира и покоя. Вот мы и пришли к вам.

– Как любезно с вашей стороны, – сказала Бетти. – Мы определенно польщены. – Иронию, прозвучавшую в ее голосе, внуки совершенно не заметили.

Она познакомила Линн с двумя девочками и их старшим братом, и все обменялись вежливыми фразами, после чего внуки разошлись по трем разным комнатам, где включили три разных магнитофона с тремя разными мелодиями, и все на максимальной громкости. Улыбка Бетти никогда не увядала. Несмотря на оглушительный шум, ее супруг задремал в кресле, куда уселся почитать газету после ужина.

– Одна из моих дочерей живет в Вайоминге, а другая – в Нью-Джерси, – рассказывала Бетти, спокойно наливая Линн кофе в чашку, словно потолок не грозил рухнуть им на голову. – Я редко вижусь с ними, их семьями, так что это здорово, что хоть Элисон с мужем и детьми живет прямо за углом.

Линн взяла кофе и с опаской посмотрела на потолок.

– Не сомневаюсь, – пробормотала она, но ее слова потонули в треске барабанов и литавр.

Она усмехнулась, а Бетти открыто рассмеялась.

– Жаль, что ты сейчас не видишь свое лицо, – сказала она. – Теперь ты знаешь, почему я люблю приходить на работу. Это гораздо лучше, чем оплачиваемый отпуск.

– Я понимаю, почему ты любишь работать, но совсем не понимаю, зачем тебе диета. По-моему, такие звуковые вибрации стряхнут с тебя все лишние жировые клетки, прежде чем они усядутся на теле.

– Вся беда в моем безмятежном характере, – вздохнула Бетти. – Все остальные при таком грохоте сбрасывают калории, полученные во время ленча, зарабатывая язву. Мои же идут прямо в бедра. Скорее всего мои проблемы с весом вызваны тем, что я так и не научилась беспокоиться.

Позже в тот вечер, глядя на светящийся циферблат будильника, Линн подумала, что ей бы стоило хоть ненадолго поменяться с Бетти. Ведь почти всю последнюю неделю она только и знает, что волнуется. В тишине квартиры всплывали несколько тревожных мыслей, которые требовали осмысления. Она забралась поглубже в постель, натянула на голову одеяло и отказалась о них думать.

Понадобилось десять месяцев ожидания, не говоря уж о вмешательстве Адама, чтобы Дамион ее заметил. Теперь наконец налицо признаки того, что он находит ее привлекательной. И вовсе не время задумываться, что же заставило ее влюбиться… и была ли она вообще когда-либо в него влюблена.

Дамион не показывался в офисе весь следующий день, и к тому времени, когда она помчалась домой переодеваться для приема, она настолько устала, что уже ничего не ощущала. Вот почему перспектива провести весь вечер в его восхитительном обществе не приводила ее в восторг.

Она оделась в эдвардианском стиле, в розовое платье с высоким кружевным воротником и тугими манжетами. Розовая атласная лента и пышные бежевые кружева украшали подол длинной юбки. Линн купила это платье некоторое время назад, чтобы быть свидетельницей на свадьбе подруги, однако свадьба в последнюю минуту не состоялась, и новое платье так и осталось висеть в шкафу. Она опасалась, что оно может показаться немного простым на претенциозном манхэттенском приеме, однако выбирать было особенно не из чего.

Она застегивала последнюю из крошечных перламутровых пуговиц на рукаве, когда к ней в квартиру приехал Дамион.

– Ты просто бесподобна, лапочка, – сказал он, как только Линн открыла дверь. Его глаза сверкнули восторгом, когда он окинул ее быстрым взглядом. – Теперь понимаю, почему викторианские мужчины сходили с ума при виде женской щиколотки. Твое тело скрыто с головы до пят, и тем не менее платье делает его невероятно соблазнительным. Мы сегодня поразим всех присутствующих на приеме, малышка.

– Я рада, что тебе нравится, Дамион, – произнесла она деревянным голосом.

Его пророчества насчет их появления оказались совершенно верными. Когда Линн вошла в зал под руку с Дамионом, все разговоры замолкли и наступила мертвая тишина. Он подождал, пока глаза всех до единого гостей не устремились на него, потом поднес ее руку к губам вежливым жестом, подражая старомодному стилю ее вечернего платья.

Засуетилась пресса, затем гул голосов постепенно набрал первоначальную силу. Многие люди, знакомые и не очень, столпились вокруг них.

Прием проходил примерно так же, как и три дня назад, когда с ней приезжал Адам. Список гостей изменился, однако присутствовали все члены съемочной группы, виднелись знакомые лица агентов по рекламе, а ансамбль играл точно те же мелодии. В камине из черного мрамора снова горели поленья, а закуски точь-в-точь походили на те, которыми угощали в понедельник. И опять все было очень красиво и вкусно, и снова у барменов не находилось ни минуты покоя.

Тиффани Брандон не замедлила явиться и выглядела потрясающе в платье, у которого не было спины и почти не было переда. Ее знаменитый бюст явственно доказывал, что он не поддельный. Она оживленно беседовала с сопровождавшим ее юным Адонисом. Казалось, платье вот-вот на ней лопнет; а он выглядел так, словно его зашили в брюки. Линн с усмешкой подумала, что произойдет, если кто-то из них захочет присесть.

Дамион разговаривал поочередно со многими репортерами. Линн улыбалась налево и направо и отвечала на град вопросов – за последние десять месяцев она приобрела в этом немалый навык. Через час мысли у нее начали блуждать. Ведущий критик из «Нью-Йорк таймс» задал Дамиону проникновенный вопрос о будущей пьесе. И Линн рассеянно подумала, что агентство по рекламе славно потрудилось, собрав здесь нужных людей. Когда она завтра утром приедет на работу, нужно не забыть и поблагодарить их по телефону.

Ощутив внезапно, что у нее раскалывается голова, она захотела выпить воды. После чего вспомнила, что с утра ничего не ела. Может, ей съесть какое-нибудь пирожное? С другой стороны, может оказаться, что эти шедевры кулинарного искусства, такие потрясающие на вид, не настоящие, а пластмассовые. Возможно, поэтому к ним особо никто и не притрагивается. Гости больше налегали на спиртное. От такой нелепой мысли она улыбнулась, затем подняла глаза и увидела, что Дамион и репортеры выжидающе на нее смотрят.

Ей пришлось попросить репортера повторить вопрос, и после этого она старалась не отвлекаться. Потом Дамион отвел ее в другой зал, где пары кружились в танце. После его просьбы, сопровождавшейся неотразимой улыбкой, ансамбль заиграл старомодный вальс, и вскоре, как и в прошлый раз, вокруг них собралась восторженная толпа. Громовые аплодисменты одобрили их финальный эффектный поворот.

Они потанцевали еще, потом Дамион прижал ее к себе.

– Уедем отсюда, малышка. Ко мне домой. Я хочу остаться с тобой наедине.

Не оставалось никаких сомнений, что внезапный тугой комок в животе вызван нервной неопределенностью, а не восторженным предвкушением. Линн взглянула в горящие желанием голубые глаза мужчины, по которому сохла десять месяцев, и сказала себе, что скорее всего ошибается. Видимо, слишком устала, чтобы понять собственные чувства. Как много недель она тосковала по этой минуте. И наверняка у нее могут задрожать колени, как в тот раз, когда Адам ее обнял…

Линн прогнала предательскую мысль, не желая над ней задумываться, и опять заглянула в глубину глаз Дамиона. И напомнила себе, что ни разу даже не целовалась с ним. Что она может знать о своих истинных чувствах, когда пока еще даже их не испробовала?

Она быстро прикинула, что в своей квартире сумеет лучше контролировать ситуацию.

– А почему бы не вернуться ко мне домой? – спросила Линн. Слова прозвучали еле слышно, словно их принес издалека ветер. Она улыбнулась, как будто пыталась отогнать от себя сомнения в их правильности. – Гарантирую, что ты попробуешь самый вкусный ирландский кофе, какой когда-либо пил в своей жизни.

– Заманчивое предложение, – прошептал Дамион голосом, выражавшим целую гамму чувств. – Пойду скажу шоферу, чтобы подал машину, а ты одевайся.

Во время короткой поездки Дамион не делал попыток обнять ее, но как только она закрыла входную дверь, он прижал ее к себе, сбросив с ее плеч пальто.

– Наконец-то мы одни, – прошептал он.

Линн улыбнулась, затем поняла, что он не шутит, произнося эту банальную фразу.

– Да, одни, – весело отозвалась она, выскользнула из его рук и поспешила на крохотную кухню. – Дамион… может, ты присядешь на диван, пока я приготовлю кофе?

Он откинул знаменитую прядь волос со знаменитых бровей.

– Я лучше посмотрю на тебя, – проворковал он. – У тебя такие ловкие руки, Линн. Такие умелые, но при этом необыкновенно женственные.

Она почувствовала, как он подходит к ней сзади, и ее ловкие, но необыкновенно женственные руки тут же уронили коробку, которую держали. Кофейные зерна рассыпались по столу, упали на пол. С гримасой недовольства Дамион смотрел, как они катятся ему под ноги, не делая ни малейшей попытки их собрать.

– Прости, – сказала она, прикусив губу, чтобы сдержать неуместный смех. – Вот какая я неуклюжая!

– Ничего, – добродушно ответил Дамион. – Нет нужды извиняться. Я понял, отчего ты нервничаешь, Линн, но это совершенно напрасно. У тебя не должно быть для этого никаких причин.

К несчастью, она могла бы назвать с десяток причин – сразу же, не задумываясь.

– Боюсь, Дамион, что мне придется попросить тебя выйти из кухни, – сказала Линн. – Совок для мусора у меня лежит в том шкафу, что за твоей спиной, и мне придется сначала ликвидировать беспорядок, прежде чем готовить кофе.

Дамион пристально посмотрел ей в глаза, и его черты сложились в чувственное выражение, которое всегда появлялось на экране крупным планом в заключительных кадрах телесериала.

– Какая необходимость убирать всё это сейчас, лапочка. – Голос его понизился до чувственного шепота. – Да и вообще, нужен ли нам кофе?

– Ах, мне он нужен, Дамион! – поспешно пробормотала она, после чего кашлянула и слегка отодвинула руку от его требовательных пальцев. – Я просто не человек без порции крепкого кофе. Ты разве не заметил, что у нас с Бетти все время стоит готовый кофейник?

Решительным жестом он положил палец ей на губы.

– Ладно, малышка, сейчас я докажу тебе, что ты можешь прекрасно обойтись и без него. Зачем тебе кофе, когда рядом с тобой я?

Еще не договорив этой фразы, Дамион стал снимать пиджак. Она прерывисто вздохнула, когда он небрежно швырнул его в нишу с обеденным столом, потянулся к черному галстуку-бабочке, освободился от него натренированным движением. Его руки принялись быстро расстегивать пуговицы накрахмаленной рубашки.

– Подожди! – отчаянно крикнула Линн, когда расстегнулась третья пуговица. – Куда ты так торопишься, Дамион! Не нужно раздеваться!

Он рассмеялся и снял запонки.

– Почему же, скажи на милость, моя сладкая?

– Я… ну… жду важный звонок от родителей. Они могут позвонить с минуты на минуту.

Дамион повернулся, увидел висевший на стене телефон и хозяйским жестом снял трубку.

– Разве это проблема, лапушка? – Он решительно двинулся на нее, а Линн нырнула ему под протянутые руки, перепрыгнула через рассыпанные на полу кофейные зерна и поспешила на середину комнаты, которая показалась ей более безопасным местом, чем кухня.

Дамион надвигался на нее, а она все отступала. Когда ноги ее коснулись дивана, Линн набрала в грудь воздух и выставила перед собой руки, как бы защищаясь.

– Прости, Дамион, – сказала она. – Мне не следовало приглашать тебя к себе домой. Ты удивительный актер, и я восхищена тобой. Правда, я завидую твоему таланту. Но мне не хочется ложиться с тобой в постель. Сейчас. Да и вообще. – Линн удивлялась собственной смелости.

Он весело рассмеялся.

– Лапочка, ты такая милая, но зачем тебе разыгрывать такую недотрогу? Я хочу тебя, малышка. И тебе нет нужды суетиться и стараться представить себя в более соблазнительном виде.

– Я вовсе не стараюсь это сделать, Дамион. И вовсе не изображаю из себя недотрогу. Мне сейчас вовсе не до игры. Мне очень лестно, что ты хочешь переспать со мной. Но я уверена, что все это зря. Мы так хорошо работаем вместе. Давай не портить наши потрясающие отношения, превращая их в обычную постельную интрижку.

Всех этих слов Линн могла бы и не говорить, поскольку они произвели на него совершенно обратный эффект.

– Я обожаю робких женщин, – произнес Дамион и решительно двинулся на нее.

– Я вовсе не робкая, – возразила она, поднырнула под его руку и подбежала к кофейному столику. – Дамион, Бога ради, я не хочу ложиться с тобой в постель!

Подавив неожиданный приступ смеха, охвативший ее при мысли о том, как нелепо они, должно быть, выглядят со стороны, она продолжала уворачиваться от Дамиона. Однако потенциально ничего забавного не было. Линн сомневалась, что хоть одна женщина отказывала Дамиону за последние годы, и не знала, как он поведет себя, когда обнаружит, что она говорит все всерьез.

Молниеносным броском он поймал ее и обнял.

– Линн, малышка, хватит играть в игры. Где твоя спальня?

– У меня ее нет. Я сплю на диване. То есть диван раскладывается и превращается в постель. – Она понимала, что несет глупости, но не могла остановиться. – Вообще-то это очень удобно. И мне не нужна отдельная спальня.

– Ну, тогда чего же мы ждем, малышка?

Действительно, чего?

– О Боже, я совсем забыла, – воскликнула Линн, отчаянно пытаясь придумать что-нибудь похожее на правду. – Ко мне должны приехать с минуты на минуту.

Дамион опустил руки и с недоверием уставился на нее.

– К тебе кто-то должен приехать, и ты до сих пор не сказала об этом? Кто же это может быть, скажи на милость?

Вопрос был очень правильный. Кто мог к ней приехать, когда время уже приближалось к полуночи?

– Адам! – выпалила она. – Адам Хантер. Ты помнишь его. – Ложь лилась с ее губ без всякого напряжения. – Он хочет, чтобы я подписала важные бумаги, и я попросила его заехать ко мне после приема.

В этот самый момент зажужжал домофон, и она едва не растянулась на полу, споткнувшись о собственные туфли на каблуках, сброшенные во время игры в кошки-мышки с Дамионом. Оставалось только надеяться, что звонок не ошибочный. Ей захотелось пригласить к себе наверх буквально кого угодно. Тяжело дыша, она прислонилась к стене и нажала на кнопку переговорного устройства.

– Алло, – с нетерпением сказала она.

– Линн? Это Адам. Ты одна? – прозвучал хорошо знакомый голос.

– Адам! – Она почувствовала такое облегчение, что даже не удивилась, услышав его голос, не поразилась тому, что ее ложь нашла неожиданное подтверждение. – Я не одна, – ответила она. – У меня Дамион.

– Мне нужно подняться и повидать тебя, Линн, – сказал он. – Я пытался дозвониться до тебя весь вечер, но ты не отвечала на звонки, а потом почему-то было все время занято. Мне срочно требуется обсудить с тобой один крайне важный вопрос.

В этот момент ей было все равно, о чем пойдет речь, пусть даже о перспективах развития транспорта в Нью-Йорке в третьем тысячелетии.

– Поднимайся, – сказала Линн, пытаясь не выдать своей радости. – Дамион все равно уже собирается уезжать.

Она отпустила кнопку, прервав связь, потом медленно повернулась. Дамион стоял посреди комнаты и смотрел на нее. На этот раз глаза его не поражали красотой; они просто пронзительно уставились на нее.

– Это Адам Хантер, – сказала она, нервно стискивая руки. – Ты помнишь, я ведь говорила, что он должен заехать сегодня?

Дамион стал застегивать рубашку.

– Да, – сказал он. – Я понял, что ты разговариваешь с Адамом Хантером.

Она подошла к столу, нашла его запонки и молча протянула их ему.

– Благодарю, – ответил он и положил их в карман.

– Прости, Дамион. Так все неудачно складывается.

– Я не уверен, что ты жалеешь об этом.

Их разговор был прерван звонком. Когда она открыла дверь, вошел Адам и резко остановился, увидев, что Дамион надевает пиджак.

Глаза Адама сверкнули, он сухо кивнул Дамиону.

– Приветствую, мистер Таннер. Вы уходите? – Слова эти, хотя и вежливые, вопросом не прозвучали.

– Да, ухожу.

– Я уверен, что вы не станете возражать, если я поздороваюсь со своей невестой. Я весь день с ней не виделся.

Адам, вероятно, почувствовал, как пораженно встрепенулась Линн, потому что сжал ее руку, как бы предостерегая. Затем, не давая времени Дамиону что-нибудь ответить, резко повернул ее к себе, взял за подбородок и нежно приподнял ее лицо.

– Привет, дорогая, – пробормотал он.

– П-привет, – промямлила она.

– Я скучал без тебя, Линн. – Он произнес эти слова с резким вздохом, как человек, который едва владеет своими чувствами. – Уже во время ленча я не знал, как дождусь вечера.

В этот момент ее больше всего занимали колени, охваченные дрожью, так что она не нашлась, что сказать. Линн напомнила себе, что он всего лишь играет, но это не помогло остановить бешено участившийся пульс. Невольно закрыв глаза, она почувствовала, как его рука гладит ей щеку, как чуткие пальцы прошлись по подбородку и опустились на шею. Линн прижалась к его руке и ощутила кожей его дыхание. Сердце застучало еще сильней, колени тоже задрожали в унисон сердцу, когда она ждала его поцелуя.

Его губы были теплыми и невероятно нежными. На мгновение она поверила, что сейчас Адам поцелует ее с истосковавшейся жадностью, и ее тело приготовилось ответить, покориться его страсти. Но он разжал руки так же быстро. Затем поднял голову и на секунду прижался лбом к ее лбу, похлопал ее по плечу и направился к полке, где она хранила бокалы и бутылки. Стоя ко всем спиной, налил себе содовой.

Постепенно дыхание Линн вернулось к норме. Весь эпизод продолжался несколько секунд. Дамиону их поцелуй скорее всего показался слишком коротким, как самое обычное приветствие. Для Адама он был видимо не более, чем ход в игре, которую они оба вели. Но для нее он стал потрясшим ее откровением насчет истинного состояния ее чувств.

Нетерпеливым, почти злым жестом Линн отбросила с лица кудряшки, запоздало поняв, что Дамион и Адам уже обменялись вежливыми пожеланиями доброй ночи и что теперь Дамион подходит к ней.

Она улыбнулась ему как могла весело.

– Прости, что пришлось так резко оборвать наш вечер, Дамион, но я уверена, что ты все понимаешь. – Она кивнула на Адама. – Мне надо подписать бумаги, и вообще…

– Да, кажется, я все понимаю. – Дамион набросил на шею белый шелковый шарф и перекинул через руку пальто. – Доброй ночи, Линн, – сказал он и взял в ладони ее руку. – Увидимся завтра утром.

– Да, я приеду к восьми. Мне еще нужно разобраться с почтой. Спасибо за чудесный вечер, Дамион.

– Мне он действительно очень понравился. Как я уже сказал тебе, ты прекрасно танцуешь и вообще замечательная спутница. Поистине приятно находиться рядом с женщиной, которая не думает ежеминутно, как ей получше встать перед камерой и принять выигрышную позу.

– Может, тебе стоит почаще это делать, – мягко предложила она.

– Может, я так и сделаю. Доброй ночи, Линн.